Текст книги "VacoomZ. Лунное затмение"

Автор книги: Лидия и Мах Коперник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Знаете, с чем труднее всего примириться в космосе?

С тишиной.

С невероятной, оглушающей, невозможной тишиной, ватным одеялом наброшенной на бесконечность Вселенной. С тишиной, которая поглощает шипение раскаленного газа из двигателя корабля, столкновение астероидов, ядерные взрывы на пылающих звездах – в космосе их можно наблюдать, но невозможно услышать. И мелкие повседневные делишки, и события эпического размаха происходят здесь в полной тишине. Как будто нерадивый режиссер забыл наложить звуковую дорожку, и ты оказываешься в немом кино. В ущербном мире, который невозможно принять, потому что все время чего-то не хватает. Ты знаешь чего – вокруг нет звуков, но не можешь этого принять, ведь ты привык слышать и слушать. Мозг то и дело забывает о том, что звуков нет и ты начинаешь беспокоиться. Тебе кажется, что оглох, и ты включаешь музыку на полную громкость. Тебе кажется, что мир сошел с ума, и ты пытаешься от него убежать. Тебе кажется, что ты сошел с ума, и чтобы услышать голос нормального мира, ты открываешь забрало скафандра и полной грудью вдыхаешь убийственный вакуум.

Тишина сводит с ума. Не расстояния, не страх, не одиночество – а тишина.

В тишине разгоняются корабли.

В тишине движутся машины по поверхности Луны.

В тишине астронавты ступают на другие планеты.

И в тишине они умирают…

12.21.2036

CNN : «Тревожные новости из космоса: по непроверенным данным, два часа назад была потеряна связь с лунным клипером VacoomZ! Мы не располагаем дополнительной информацией, но достоверно известно, что клипер сошел в расчетной траектории…»

FOX News : «Анонимный источник из космического центра в Хьюстоне сообщает, что через несколько минут после потери связи VacoomZ резко изменил курс…»

Reuters : «Прошло четыре часа, а NASA до сих пор отказывается от официальных комментариев…»

CBS : «Что происходит с VacoomZ?»

ABC News : «Новейший и самый надежный лунный клипер корпорации „Vacoom Inc.“ до сих пор не отвечает на вызовы с орбитальной станции „Надежда Илона“ и лунной базы „Армстронг“. Если верить просочившимся слухам, траектория движения клипера резко поменялась и в настоящий момент он удаляется и от Луны, и от Земли. Напоминаем, что на борту VacoomZ находится более пятидесяти человек, в том числе – тридцать четыре подростка, отправившиеся на Луну в рамках всемирно известной программы Аллана Райли „Фантастическое Рождество“. Для них это путешествие должно было стать…»

Euronews : "Директор «Vacoom Inc.» Аллан Райли, находящийся в настоящее время на лунной базе «Армстронг» официально подтвердил потерю связи с VacoomZ, но призвал не спешить с выводами: «Мы следим за перемещением клипера и точно знаем, где он находится…»

* * *

Как же странно просыпаться под чужой голос. Не под «умный» будильник, мягко, словно нежная мама, вынимающий тебя из сна, не под бормотание брата, не под телевизор, который тетя Сильвия включает едва проснувшись и он целый день «радует» окружающих новостями, рекламой и сериалами, другими словами – не под привычные звуки, а под чужой голос. Безжизненный и почему-то страшный.

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, – монотонно повторяла невидимая женщина. – Это не учебная тревога. Покидая клипер, в точности выполняйте требования членов экипажа. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие…

"Почему мне страшно? – подумала Анна. – Почему я боюсь открыть глаза?"

Так бывает: просыпаешься, но продолжаешь делать вид, что спишь, потому что знаешь, что на тебя готово навалиться нечто весьма неприятное. Иногда ты даже не знаешь, что именно испортит пробуждение: то ли чувство вины, то ли стыда, то ли страх… ты не знаешь ничего и только чувствуешь жуткое ощущение приближающейся беды. И глаза открывать не хочется, потому что веки остаются последней преградой между тобой и реальностью, в которой ты не хочешь оказываться. Между тобой и притаившимся неподалеку злом.

"Почему мне страшно?"

А еще через секунду Анна осознала:

"Я чувствую свой вес!"

И эта мысль показалась не только странной, но и необыкновенно важной.

Почему?

– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие… – продолжала бубнить невидимая женщина. – Это не учебная тревога…

– Я чувствую свой вес!

"Это сказала я? – удивилась Анна. – Нет, не я. Это сказал какой-то парень…"

Он тоже решил, что этот факт имеет важное значение.

– Вы слышали? Я чувствую свой вес! Тут есть гравитация… Мы… Мы что, на Земле?

– Я тоже чувствую вес! – поддержала невидимого парня невидимая девушка. – Мы спаслись? Нас спасли?

У нее был приятный, глубокий голос с легкой хрипотцой.

– Что это было? – нервно перебил девушку другой парень, который, судя по дрожи в голосе, пребывал в полной растерянности.

Впрочем, как все они.

"Где я?"

Анна наконец-то решилась разорвать последнюю преграду между сном и реальностью, открыла глаза и увидела перед собой спинку кресла.

– Что это было? – громко повторил нервный. – Где мы?

"Хороший вопрос, – подумала девушка. – Интересно, кто его задает?"

– Арнольд, успокойся, ты жив…

– Что это было?! – взвизгнул тот, которого хриплая девушка назвала Арнольдом. – Что это было?! Я хочу знать!

– Козел…

Анна склонила голову вправо, в проход между рядами, и увидела массивного парня с длинными каштановыми волосами, симпатичного, но абсолютно растерянного.

"Арнольд… – тут же подсказала память. – Арнольд Хиллари".

Парень стоял в конце прохода, у двери в кабину управления и нервно оглядывал первую палубу блуждающим взглядом. Его толстые губы заметно дрожали.

– Что это было?

И Анна поняла, что ей очень хочется услышать ответ на этот вопрос.

Она сидит в своем кресле – 4В, у прохода. Противоперегрузочный кокон отстегнут и убран, ремни безопасности девушка только что отстегнула сама, ее ничто не удерживает, но она, тем не менее, не улетает, как должна и чувствует свой вес.

Гравитация.

Откуда в космосе гравитация?

– Что это было?!

– Заткнись! – мрачно велел белобрысый парень, сидящий через проход от Анны, на месте 4С.

"Пятый… Чарльз Фрейзер Пятый…"

– Арни, сядь на место.

– Или заткнись, – добавил первый парень, по-прежнему невидимый, но Анна начала догадываться, кто он.

– Что будем делать? – спросила невидимая девушка с хриплым голосом. – Мы должны покинуть клипер?

– Нужно дождаться кого-нибудь из членов команды.

– Пятый, у тебя кровь на лице.

– Что это было?! – прокричал Хиллари и пнул ногой дверь в кабину управления. – Что это было?!

Что происходит?

Анна закусила губу. Итак, она сидит в своем кресле 4В, у прохода, но клипер, судя по всему, никуда не летит… Они уже не в космосе… Девушка подняла голову и убедилась, что права: за прозрачной крышей первой палубы не видно звезд. И не видно Земли, хотя с того момента, как капитан Брукс совершил "маневр Райли" пассажиры наслаждались великолепной картиной медленно удаляющейся планеты.

Они не в космосе…

За прозрачной крышей нет звезд и пустоты, а сама она грубо вскрыта – будто великан провел по внешней обшивке клипера консервным ножом. Разрыв тянулся вдоль левого борта, от переборки, отделяющей первую палубу от кабины управления, вглубь салона. При этом "консервный нож" оказался достаточно длинным и его острое лезвие дотянулось до оказавшихся на пути кресел. До всех кресел "А"…

И Анна похолодела, потому что у первых трех кресел "А" широкие спинки разломаны точно по центру… даже не разломаны, а разрезаны, как будто по ним и в самом деле с нажимом провели консервным ножом, сокрушая и кресла, и противоперегрузочные коконы, и пассажиров. Анна увидела кровь: на креслах и на полу, много крови на полу, и с трудом удержала накатившую дурноту. Первые три человека, которые занимали кресла "А", погибли. А четвертый…

Четвертым был Артур.

"Артур!"

Нужно было повернуть голову, посмотреть, но… Но девушка вцепилась в подлокотник так, что побелели пальцы, закусила губу, вновь закрыла глаза и взмолилась:

"Нет! Только не Артур!"

– Что это было? – в очередной раз повторил Арнольд.

– Ты совсем дурак? – отозвалась хриплая. – Ясно же, что мы разбились.

– Это не учебная тревога, – монотонно пробубнил автомат.

– Думаю, нужно уходить, – произнес белобрысый Фрейзер.

– Куда? – саркастически осведомился невидимый парень.

– Какая разница? Нельзя сидеть в креслах вечно и слушать этого идиота.

– Что это было?! – Хиллари врезал кулаком по двери в кабину управления. – Что это было?!

"Артур!" Анна поняла, что вот-вот разрыдается.

Артур сидел слева… Слева! Он сидел слева, в кресле 4А, а на полу кровь. Лужа крови. На полу под креслом 4А!

"Нет! Пожалуйста, только не Артур! Только не он! Пожалуйста! Только не Артур!"

– Покидая корабль, в точности выполняйте требования членов экипажа, от этого зависит ваша жизнь…

– Я ухожу, – сказала хриплая.

"Диккенс!" Вспомнила Анна ее им, но сейчас это не имело значения, потому что девушка решилась: резко повернула голову, готовая ко всему… и вскрикнула от радости, увидев, что в кресле 4А никого нет.

– Он жив!

Все правильно: брат маленький, ему тринадцать, а выглядит, как десятилетний, и поэтому страшный нож его не задел, прошел выше головы, сломал кресло, но брата не задел. Артур испугался и убежал.

– Что это было?

– Артур жив!

На душе стало легко. Так легко, что перестали волновать вопросы: "Что случилось?" и "Почему мы не в космосе?" Стало неважным откуда взялась гравитация и как получилось, что они дышат, хотя корпус клипера разорван. Все эти вопросы исчезли вместе со страхом за брата, и теперь девушку волновало одно:

"Где он?!"

– Артур! – Анна вскочила на ноги, огляделась, увидела открытую дверь в конце салона, вспомнила, что за ней располагается шлюз и побежала по проходу. – Артур!

И сама не заметила, как оказалась в крепких объятиях преградившего ей дорогу мужчины.

– Не так быстро, мисс Баррингтон, – произнес он. – С вами все в порядке?

– Пустите меня!

– Не раньше, чем вы ответите на вопрос.

– Пустите!

– Мисс Баррингтон!

Жесткий официальный тон почему-то подействовал: Анна перестала вырываться, отстранилась и оглядела мужчину. Лет тридцати, невысокий, плотный, но не толстый и весьма сильный, если судить по крепости объятий. Одет, как и все, в оливковый комбинезон пассажира, с левой стороны груди нашивка: "Нуцци".

– Мисс Баррингтон, пожалуйста, успокойтесь и ответьте: с вами все в порядке?

– Почему вы спрашиваете?

– Я – врач. С вами все в порядке?

– Да.

– Голова кружится?

– Нет.

– Болит?

– Нет.

– Вообще что-нибудь болит?

– Нет.

– Тошнит?

– Нет, – Анна помолчала, после чего уточнила: – Вы кто?

– Врач, – с улыбкой повторил мужчина. – Вы знаете где выход?

– Шлюз там, за дверью.

– Все верно, – он разжал объятия. – Идите к нему, мисс Баррингтон, Вагнер уже сбросил аварийный трап и вы сможете покинуть клипер.

"Вагнер? Ах, да, Вагнер…" Его девушка помнила. Но сейчас ее волновал не Пауль, не незнакомец по имени Нуцци, а брат.

– Док, вы видели Артура? Моего брата Артура?

– Мелкий такой?

– Да, маленький. Ему всего тринадцать…

– Вроде, он уже вышел.

– Разрешите… – Анна бросилась к дверям.

– Осторожнее на трапе! – крикнул ей вслед Нуцци и повернулся к Арнольду.

– Что здесь произошло? – громко выкрикнул тот и принялся колотить по двери в кабину кулаками. – Что здесь произошло?!

Девушка прошла в шлюз – как же странно ходить по кораблю, предназначенному для полетов в невесомости! – протиснулась в люк и скатилась по трапу. И сразу услышала:

– Осторожно.

Кто-то мягко, но крепко взял Анну за руку и помог подняться на ноги. Молодой мужчина в темно-синем комбинезоне офицера Космического флота, тот самый, который помогал им рассаживаться в креслах… Вагнер!

– Пауль!

– Мисс Баррингтон, с вами все в порядке?

– Да.

– Вы видели доктора?

– Да, все в порядке… – пробормотала Анна, но тут же поняла, что ее фраза далека от действительности.

Справа громко плачет маленькая Сандра по прозвищу Конфетка. Баджи пытается ее успокоить, но видно, что сама едва сдерживается. Бродит потерянная Настя, у нее остановившийся взгляд и пластырь на лбу. Видимо, ударилась. И, видимо, уже повстречалась с доктором Нуцци. Из клипера появляется Октавия, глаза у нее красные, нос припух, но слезы закончились и только губы то и дело кривятся так, будто девушка очень хочет вновь разрыдаться, но не может. Мэйсон и Карсон сидят на полу, тесно прижавшись друг к другу. Тихие, как мыши и потерянные, как Октавия. Справа начинает плакать какая-то девушка, Анна не видит, кто, но не поворачивается, потому что девушку утешает какой-то парень. Голос парня дрожит и именно поэтому Анна не поворачивается: она сама с трудом сдерживает слезы и не хочет "расклеиваться" пока не отыщет брата. Анна не плачет, несмотря на страх и полное непонимание происходящего, несмотря на то, что клипер разбит, а под креслами она видела лужи крови. Анна не плачет. Не сейчас.

По трапу съезжает долговязый Август, и сразу направляется к Октавии, за ним – белобрысый Пятый, и Диккенс, девушка с хриплым голосом, темноволосая и темнокожая самбо. Следом еще один парень, которого Анна определяет, как Саймона.

– Там Хиллари буянит! – крикнула Диккенс.

Но сейчас это не важно.

– Я ищу брата, – сказала Анна, глядя на Вагнера.

– Он здесь, – Пауль взял девушку за руку и повел прочь от клипера. – Я за ним присмотрел.

– Спасибо.

– Это моя работа, мисс Баррингтон.

Вагнер, как и доктор Нуцци, невысок, но крепок, силен и очень ловок. Фигурами они с врачом похожи, но Вагнер русоволос и подстрижен очень коротко, по-военному, видимо, согласно требованиям Флота. А вот брюнет-доктор предпочитал модную в этом сезоне стрижку, да к тому же носил короткую, изящную бородку.

– Как вы себя чувствуете, мисс Баррингтон?

– Все в порядке.

– Хотите воды?

– Нет, нет… не сейчас.

– Если что, вы знаете, где меня найти, – улыбнулся Пауль.

Девушка хотела ответить, но увидела брата, отпустила крепкую руку кадета и бросилась вперед:

– Артур! – Брат сидел у стены, съежившись, обхватив руками колени и молча смотрел на происходящее вокруг. Он, наверное, не понимал, что происходит, но, к счастью, не разрыдался, не раскричался и у него не начался приступ. Он просто сидел. Маленький и одинокий. – Артур!

Анна опустилась перед братом на колени, схватила, прижала к себе и наконец-то разрыдалась.

– Я так за тебя испугалась!

Прижала крепко-крепко, потом бросилась целовать, потом снова прижала и замерла. Улыбаясь и беззвучно рыдая.

– Мне страшно, – тихо сказал Артур.

– Мне тоже, – не стала лгать девушка.

– Все плачут.

– Скоро перестанут.

– Мне страшно.

– Все будет хорошо. – Анна погладила мальчика по голове, перевела взгляд на Вагнера и наконец-то спросила: – Что случилось?

– Катастрофа, – коротко произнес тот. – Мы во что-то врезались.

Девушка огляделась – теперь, убедившись, что с Артуром все в порядке, она стала проявлять интерес к происходящему, – а оглядевшись, удивленно подняла брови:

– Пауль, во что мы врезались?

И услышала негромкий ответ:

– Поверьте, мисс Баррингтон: мы все хотели бы это знать.

* * *

– VacoomZ, ответьте! VacoomZ, говорит Хьюстон. VacoomZ, если вы меня слышите – ответьте! – Оператор оказался обладателем приятного, хорошо поставленного голоса. Говорил он негромко, но каждое слово произносил с необыкновенной четкостью, а во время пауз напряженно вслушивался в эфир, боясь пропустить даже намек на ответ. В действительности в этом не было необходимости, поскольку все шумы, шуршания, все подозрительные звуки компьютер и записывал, и расшифровывал, определяя источник и происхождение. Компьютер делал основную работу, но оператор все равно вслушивался в эфир так, словно его ухо могло превзойти электронную систему. Вслушивался, потому что беспокоился. Вслушивался, потому что хотел первым услышать, а главное – первым ответить потерявшимся астронавтам. Вслушивался, и продолжал размеренно повторять: – VacoomZ, ответьте…

И все сотрудники Хьюстона слышали этот голос. Или знали, что он звучит. И ждали, так же, как оператор – с замиранием сердца ждали, что в эфире прозвучат знакомые голоса. Надеялись услышать знакомые голоса. Не на чудо надеялись, ведь в космосе чудеса случаются редко, надеялись на то, что Брукс и его ребята справились с возникшей проблемой и вот-вот сообщат, что живы, здоровы и "ковыляют к Луне". Или просто: живы и здоровы. Гигантский центр, обычно шумный, суетливый, деловой, очень-очень громкий и немного взбалмошный, притих и перестал улыбаться. Людьми овладело предчувствие большой беды, но они надеялись – на мастерство своих друзей. Люди надеялись и прислушивались к размеренным словам, которые негромко, но очень четко выговаривал оператор хорошо поставленным голосом:

– VacoomZ, говорит Хьюстон, вы меня слышите? VacoomZ, говорит Хьюстон…

Слова улетали в космос, но не возвращались долгожданным ответом. Слова просто пропадали, но их упрямо повторяли вновь и вновь. И будут повторять вновь и вновь, пока есть хоть малейшая надежда услышать ответ.

От навалившейся беды космический центр ссутулился, стал тихим, как осенний лес, и появление адмирала Стоун получилось чем-то сродни землетрясению. Или прибытию бродячего цирка. Только не веселого, а мрачного, встревоженного и озабоченного. Адмирал Стоун вошла… нет, адмирал Стоун ворвалась в здание подобно финиширующему спринтеру: стремительно, как ветер, а сопровождающие казались не поспевающими за хозяйкой тенями. Приказ принять на себя командование и, соответственно, ответственность за происходящее, адмирал получила непосредственно от Президента Шеппард, первичную информацию ей передали по сети, затем высылали регулярные отчеты, но оказавшись в здании, Стоун все равно поинтересовалась:

– Есть новости?

И услышала мрачное:

– Никаких, – доложил руководитель дежурной смены Питерс. – VacoomZ молчит.

Питерс был невысокого роста, едва поспевал за широко шагающей адмиралом и забавно семенил слева от нее. В обычный день его нелепое движение наверняка бы вызывало улыбки, но не сегодня. Сегодня в Хьюстоне забыли слово "забавный".

– Прошло шесть часов…

– Да, мэм.

– Не перебивайте!

– Да, мэм… Извините.

Питерс переживал так, словно в потере связи с VacoomZ была его вина: он кривил рот, потел и беспрестанно вытирал платком влажную шею. От него дурно пахло, чего Стоун терпеть не могла в мужчинах, но сейчас адмирал заставляла себя не обращать на этот нюанс внимания. Она вошла в кабинет руководителя, остановилась у панорамного окна, из которого открывался вид на рабочий зал и гигантский, во всю стену, монитор, помолчала и негромко произнесла:

– В отчете было сказано, что после изменения курса VacoomZ стал… частью чего-то большего, – Стоун выдержала короткую паузу. – Это дословная цитата.

– Знаю, я лично писал отчет, – ответил Питерс, вновь вытирая шею.

– Что означает это предложение?

– Мы до конца не уверены, мэм, обработка данных продолжается, – промямлил Питерс. – Но нам кажется…

– Вы можете называть вещи своими именами?

Адмирал не терпела растерянных подчиненных и готова была сорваться, но к счастью, то ли для Питерса, то ли для нее, оператор доложил:

– На связи мистер Райли.

И на настольном мониторе появилось изображение директора "Vacoom Inc.". Поскольку разговор ожидался конфиденциальный, связь установили с терминалом руководителя смены, и под взглядом Стоун кабинет покинули все у кого не было наивысшего допуска.

– Адмирал, – склонил голову Райли.

– Аллан, – кивнула в ответ Стоун.

И отметила про себя, что директор "Vacoom Inc." выглядит с привычным блеском: идеально уложенные волосы, легкий загар, со вкусом подобранная одежда. Именно одежда, а не рабочий комбинезон, несмотря на то, что в настоящий момент Аллан пребывал на Луне. В повседневной жизни Райли был столь же красив и привлекателен, как и на рекламных плакатах, но Стоун знала, что блестящая внешность маскирует холодного, расчетливого бизнесмена.

– Есть новости? – осведомилась адмирал.

– К сожалению, нет, Элизабет, – вздохнул Райли. – VacoomZ молчит и продолжает движение по новой траектории.

– Прочь от Луны?

– И от Луны, и от Земли.

– Мы можем его догнать?

– Я готовлю клипер, и если VacoomZ не изменит курс и скорость, смогу его перехватить.

– Хорошо… – Стоун уселась в кресло напротив монитора и нервно провела рукой по бедрам, разглаживая форменную юбку. – Аллан, я как раз спрашивала мистера Питерса, что означает фраза: "стал частью чего-то большего"? Вы способны объяснить ее смысл?

– Радар показывает, что после изменения курса масса VacoomZ резко выросла, – тут же ответил Райли. – То есть, появился еще один объект и мы предполагаем, что произошло столкновение…

– Лунный клипер разбился?

– Давайте надеяться на лучшее, – предложил, после короткой паузы, Райли. – Нам известно, что VacoomZ столкнулся с чем-то…

– С чем?

– Скорее всего с астероидом, но данные радара противоречивы.

Стоун повернулась к Питерсу, прищурилась и очень холодно осведомилась:

– Вы пропустили астероид?

– Космос огромен, – пролепетал тот.

– Вы пропустили астероид на нашей единственной космической трассе? Не засекли объект, способный врезаться в клипер? Чем вы здесь вообще занимались?

Питерс покраснел и шумно икнул, вызвав у адмирала презрительную усмешку, а у Райли – глубокий вздох. Стоун уже хотела выгнать начальника смены из кабинета, как из-за его спины вынырнул худой мужчина в свободной одежде – джинсы и футболка, и толстых старомодных очках.

– Мэм, мистер Питерс как раз собирался сообщить, что непосредственно перед столкновением произошло возмущение энергетического поля…

– Вы кто? – подняла брови адмирал.

– Фэн, – ответил мужчина, поправляя очки. – Заместитель начальника смены… у меня есть допуск… очень приятно.

То ли он издевался, то ли смутился настолько, что позабыл, как следует себя вести со старшим офицером. Поразмыслив, Стоун решила принять вторую версию и сухо осведомилась:

– О чем вы хотели сообщить, мистер Фэн?

– Непосредственно перед столкновением мы зафиксировали странные помехи…

– Мы тоже, – подтвердил Аллан. – И приняли их за последствия солнечной вспышки.

– Нет, – покачал головой Фэн. – Они похожи на помехи от солнечного ветра, но…

– Мистер Фэн, у вас есть серьезные основания вступать в спор с мистером Райли и ставить под сомнения выводы его специалистов?

Фэн жалобно посмотрел на Питерса, точнее, на то, как тот нервно вытирает шею, понял, что поддержки не дождется и тихо ответил:

– Нет, мэм.

– Спасибо. – Стоун демонстративно отвернулась к монитору, давая понять Питерсу и Фэну, что разговор с ними пока окончен, и негромко спросила: – Шесть часов тишины… Аллан, надежда есть?

– Зависит от того, какие повреждения получил клипер во время столкновения, – помолчав, ответил Райли.

– То есть, может получиться так, что сейчас от Луны отдаляется астероид, на поверхности которого лежит груда металла, которая осталась от лунного клипера VacoomZ?

– Мы не зафиксировали разлет обломков, – произнес Райли. – Если бы VacoomZ разбился, обязательно образовалось облако мусора, но этого не произошло.

– Ваши радары достаточно чувствительные, чтобы засечь обломки?

– Да.

– Хорошо.

Адмирал вновь помолчала.

Шесть часов тишины.

Шесть часов…

Стоун заставляла себя не думать об этих часах, о времени, которое уходит и еще уйдет, о том, что каждая минута может стать последней для выживших. Стоун изо всех сил старалась быть хладнокровной и сохранять спокойствие, но любая увиденная цифра становилась напоминанием о том, что время уходит. Ведь каждая цифра – это минута, а минуты – это и есть наша жизнь.

– Сколько у них воздуха?

– Если запас сохранился и регенераторы работают, они продержатся неделю.

– Еда? Вода?

– В трюме полно и того, и другого, – успокоил адмирала Райли. – VacoomZ – грузопассажирский клипер, он вез припасы на базу "Армстронг".

Которые помогут пассажирам продержаться до прихода помощи. Если, конечно, пассажиры еще живы.

– Когда вы сможете выслать спасательную экспедицию?

– Не раньше, чем через двенадцать часов, – мрачно ответил Аллан. – Мы отправимся на VacoomA, но его нужно подготовить.

– А что с бортовым компьютером? – неожиданно поинтересовалась адмирал. – Работает?

– Ее зовут Сирена, – зачем-то уточнил Райли.

– Что с ней?

– Пока молчит.

– Компьютер уничтожен?

– Не уверен, – протянул Аллан. – Мы пытаемся установить соединение и отмечаем необычную активность: каждые двадцать пять – тридцать минут Сирена производит полную перезагрузку.

– С чем это связано?

– Предположительно, во время столкновения Сирена была повреждена и пытается восстановиться – это ее приоритетная задача для подобных случаев. Вероятно, Сирена проводит самодиагностику и постепенно исключает поврежденные сектора. Если она сумеет вернуться в строй, мы узнаем, что случилось с VacoomZ.

– Было бы хорошо, – вздохнула Стоун.

Потный Питерс, на которого жалко было смотреть, забился в угол кабинета. Все понимали, что адмирал обязательно продолжит "беседу" и начальника смены ждут серьезные неприятности. Фэн, обидевшийся на то, что его отказались слушать, решил вернуться в зал, на свое рабочее место, но выйдя из кабинета столкнулся с невысоким, худощавым мужчиной с узким, незапоминающимся лицом. Хотел обойти, но мужчина мягко взял Фэна за рукав и улыбнулся:

– Вы не могли бы уделить мне пару минут? Пожалуйста.

Фэн понял, что "пожалуйста" добавлено исключительно из вежливости, поправил очки и смиренно поинтересовался:

– Кто вы?

– Меня зовут Козицкий, – представился мужчина. Под левой мышкой он держал потертую кожаную папку на молнии. Очень несовременную. – Мистер Козицкий.

И Фэн подумал, что более блеклого человека он в жизни не встречал. Неприметная одежда: простой, очень недорогой костюм, дешевые галстук и рубашка, в меру стоптанные туфли. Неприметная внешность: редкие волосы, маленькие глаза, нос довольно большой, но не настолько, чтобы стать запоминающейся чертой. Неприметное все. Козицкий, казалось, задался целью стать самым заурядным человеком из толпы, и был более незаметен, чем человек-невидимка.

– Вы приехали с адмиралом?

– Можно сказать и так, – невнятно ответил Козицкий. – Я тоже расследую… Помогаю адмиралу в некоторых вопросах.

У него была странная манера не смотреть собеседнику в глаза и вообще в лицо. Представившись, Козицкий отвел взгляд и с тех пор смотрел куда угодно: за плечо Фэна, на стену, на свои руки, под ноги – но только не на собеседника. Сначала Фэн не обратил на эту особенность внимания, но через пару фраз стал нервничать.

– Я не уверен, что имею права отвечать на ваши вопросы.

– Ах, вы об этом… Никуда не уходите, – Козицкий отпустил рукав собеседника, раскрыл папку и показал Фэну лист бумаги. – Я – специальный заместитель директора NASA. Наивысший уровень допуска.

Бумага это подтверждала.

– Никогда не слышал о такой должности, – растеряно промямлил Фэн.

– В экстренных случаях директор NASA имеет право назначать специальных заместителей, – сообщил блеклый Козицкий блеклым голосом. Убрал документ, закрыл папку и продолжил: – Скажите, о каком всплеске энергии вы говорили адмиралу? Вы засекли взрыв?

– Всплеск мог оказаться взрывом, – подумав, подтвердил Фэн.

– Почему же мистер Райли назвал его последствиями солнечной вспышки?

– Потому что всплеск мог быть последствием солнечной вспышки, – ответил Фэн. – Вопрос в том, как интерпретировать данные.

– То есть, можно действовать по шаблону, а можно копнуть глубже?

– У нас пропал клипер, – буркнул Фэн. – Сейчас никто не будет копать глубже, выясняя, правда ли это был солнечный ветер или мне привиделось.

– Понимаю, – Козицкий несколько секунд разглядывал свои дешевые наручные часы, после чего поинтересовался: – А что думаете вы, мистер Фэн?

– Вас интересует мое мнение?

– Да.

Фэн понял, что его блеклого собеседника не интересует ничего, кроме правды, и решился ответить так, как думал:

– Я считаю, что непосредственно перед столкновением в зоне, где находился VacoomZ случилось возмущении пространства, однако понятия не имею, чем оно могло быть вызвано. И еще хочу добавить, что нужно очень постараться, чтобы разглядеть в этом всплеске отголоски солнечной вспышки.

Ответив, Фэн посмотрел на Козицкого. В ответ Козицкий не посмотрел на Фэна, а на его лице не дрогнул ни один мускул. Это было настолько неожиданно, что Фэн решил уточнить:

– Вы меня поняли?

– Да, – равнодушно подтвердил Козицкий. – Возмущение пространства неизвестной природы.

– И вас это не удивляет?

– Я редко удивляюсь новой информации, – невозмутимо объяснил блеклый. – Я либо использую ее, либо признаю несущественной.

– Возможно, мы зафиксировали уникальное физическое событие, – бросил Фэн, поражаясь равнодушию собеседника.

– А когда вы его зафиксировали? До столкновения или после?

Ничего другого дознавателя не интересовало.

– До.

– Задолго?

– За сто шесть секунд.

– Ага…

Некоторое время Козицкий молчал, глядя на пальцы правой руки, после чего продолжил:

– Давайте повторим основные моменты нашего разговора, мистер Фэн, чтобы определить, правильно ли я вас понял: за сто шесть секунд до столкновения вы засекаете энергетический всплеск неизвестной природы?

– Именно так, – подтвердил Фэн.

– К этому моменту связь с VacoomZ уже потеряна.

– Именно так, к этому моменту клипер молчал около семи минут.

– Ага… – Вновь пауза. – Почему вас не смутило их молчание?

– Мы насторожились, – признал Фэн. – Но в космосе случаются кратковременные нарушения связи, поэтому тревогу никто не объявлял.

– Ага.

Козицкий вновь умолк.

Фэн же, набравшись храбрости, осведомился:

– Почему вас это интересует?

– Потому что хочу знать, откуда взялся астероид, с которым, предположительно, столкнулся VacoomZ, – ответил блеклый. – И хочу понять, почему бортовой компьютер не принял меры для предотвращения столкновения.

– Хотите сказать, что астероид появился в результате возмущения пространства?

– Такое возможно?

– Не знаю.

– Я тоже не знаю, – усмехнулся Козицкий. – Поэтому веду расследование.

– А если VacoomZ погиб? – зачем-то уточнил Фэн.

И услышал бесстрастный ответ:

– Для меня это обстоятельство не имеет значения, мистер Фэн. Мне поручено выяснить, что произошло с клипером, и я выясню.

* * *

Невероятно – это слово сразу пришло в голову, когда шок отпустил ребят и они огляделись.

Невероятно.

Огромный VacoomZ – а от кончика носа до кончика дюз его длинна превышала четыреста футов, – лежал в гигантском ангаре, и места вокруг оставалось еще на пять-шесть таких же клиперов. Места оставалось много, но ангар был абсолютно пуст, лишен дверей и ворот – или же они настолько хорошо смыкались с металлическими стенами, что были совершенно незаметны, – и освещался из плоских плафонов на потолке. В шести местах бежевые стены украшали непонятные черные символы и короткие, еще более непонятные фразы на незнакомом языке. На инопланетном языке – таким было единственное возможное предположение, на которое дружно намекали и гравитация, и наличие пригодного воздуха, и размеры ангара. Все говорило о том, что VacoomZ находится внутри инопланетного корабля, однако сами инопланетяне на встречу не спешили.