Текст книги "Сибирочка"
Автор книги: Лидия Чарская
Жанры:
Детская проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Голос из-под земли. – Тайна раскрывается
Долго плакала Сибирочка. Потом ее слезы стали стихать. Горе, вырвавшееся наружу, было слишком велико, чтобы было можно выплакать его слезами. К тому же девочка вспомнила вовремя, что ее дедушка не раз наказывал ей не плакать о нем после его смерти, а то ему было бы больно видеть горе Сибирочки оттуда, с небес, куда Бог взял теперь успокоившуюся душу старика.
– Лучше помолюсь за моего голубчика деду… Помолюсь Боженьке, чтобы Он помог мне поскорее соединиться с ним! – решила Сибирочка и, заметив крошечный образок в переднем углу землянки, быстро опустилась на колени перед ним. – Господи! Боженька! Добрый, ласковый Боженька, – шептала она, – возьми меня к себе тоже!.. Возьми, как деду! Не оставляй меня здесь одну со злым стариком и его детьми! Добрый, ласковый Боженька, пожалуйста, сделай так, чтобы я умерла и поскорее увидела дедушку у Тебя на небе!.. Пожалуйста, Боженька, миленький, дорогой!
Сибирочка молилась горячо. Слезы капали у нее из глаз, скатывались вниз и уходили в земляной пол избушки.
После молитвы она почувствовала себя много лучше и бодрее. Девочка уже не сомневалась, что Господь услышит ее просьбу и возьмет ее, как дедушку, на небо скоро-скоро…
Бодро поднялась она с коленей и принялась за работу. Работа не могла испугать девочку, которая привыкла хозяйничать в избушке деда. Прежде всего надо было растопить печь. Хворост лежал в углу темных маленьких сеней, которые она разглядела еще вчера ночью. Сибирочка храбро вступила в маленькие сени, широко раскрыв дверь землянки, и замерла от неожиданности и страха на пороге их.
Прямо из-под пола, из-под ног девочки, послышался стон, тихий и протяжный.
Стон прозвучал раз… другой… третий… Следом затем еще и еще…
Сибирочка, бледная как смерть, словно приросла к месту, боясь пошевелиться.
Опять простонал кто-то, еще внятнее на этот раз. Теперь уже Сибирочка не сомневалась больше: кто-то находится под ее ногами, под полом сеней. Голос выходил оттуда. Это был тихий, чуть слышный, жалобный голос, который точно молил о пощаде. Сибирочка, вся дрожа, бледная и взволнованная, кинулась обратно в землянку, схватила жестяную лампочку, горевшую там, и вернулась с нею обратно. Высоко подняв лампу над головой, она осветила сени. Прямо у ее ног находился четырехугольный квадрат из досок, как бы врытый в землю. Сибирочка нагнулась над этим дощатым квадратом и увидела приделанное к нему кольцо. Она схватилась за это кольцо своей слабой ручонкой и потянула его на себя изо всех сил. Неожиданно четырехугольный дощатый квадрат подался кверху, как крышка с ящика, образуя сбоку темное отверстие вниз.
В ту же минуту стоны раздались слышнее, и, прежде чем Сибирочка могла сообразить что-либо, перед ней откуда-то снизу появилось бледное лицо и большие впалые глаза, смотревшие на нее страдальческим взглядом.
Она узнала сразу и это лицо, и эти глаза. Перед ней был тот самый мальчик Андрей, который так заботливо отнесся к ней вчера ночью и которого она искала и не нашла сегодня утром в лесной норе.
– Ты ли это? Что с тобою? Почему ты стонешь, Андрюша? – с испугом и волнением спрашивала она его.
– Ах, они избили меня… за то… что я не позволил им сделать одно злое дело, – проговорил глухим голосом мальчик. – Ах, девочка, если бы ты знала только, как они били меня, как мучили!.. Если бы ты знала! Они требовали, чтобы я помог им в их гнусном поступке, а я не хотел, я спорил… отговаривал их, и вот… они приколотили меня и бросили сюда… в холодный подвал… Здесь темно, как в могиле… Здесь бегают крысы по моим коленям, и у меня нет сил даже прогнать их… У меня все тело болит и ноет… Ах, если бы можно было спастись отсюда, из лесной норы! Уйти совсем или умереть! – И Андрей снова застонал тяжелым страдальческим стоном.
– Выходи же, выходи отсюда! – торопила его Сибирочка. – Я посвечу в подполье… Ах, бедный, бедный ты мой!
– Но если я выйду, они изобьют меня до полусмерти. Я не вынесу больше этой муки. Мое тело и так все в ранах и рубцах. Во рту все пересохло… и нет больше сил у меня, – произнес тем же вымученным голосом несчастный.
– Они не скоро еще вернутся, – торопливо срывалось с губ Сибирочки. – Постой, я принесу тебе воды… Ты подкрепишься немного и потом вылезешь из этой ужасной дыры…
И, говоря это, она живо вернулась в землянку, почерпнула там из кадки, приютившейся в углу, ковшом воды и подала этот ковш мальчику. Тот с жадностью схватил его и выпил до дна.
Вода действительно подбодрила Андрюшу. Он сделал над собою усилие, поднялся во весь рост, причем его бледное личико очутилось наравне с полом сеней; затем, захватив края ямы руками, поднялся на них и через минуту сидел уже на полу подле Сибирочки.
– Знаешь ли ты, – начал он сразу, без всяких объяснений и расспросов, – куда ты попала?
– Не знаю! – тихо отвечала Сибирочка и подняла на мальчика широко раскрытый, вопрошающий взгляд.
– И я не знал тоже. До сегодняшней ночи не знал. Они никогда не говорили мне, кто они и откуда пришли и зачем скрываются в тайге. Они встретили меня как-то на опушке леса года два тому назад и предложили поселиться с ними. У меня только что умер тогда отец, оставивший меня круглым сиротою. Отец был лодочником, он перевозил людей на большой реке с берега на берег… А я учился в школе. Когда умер отец, пришлось бросить школу и идти искать работы. Вот они и предложили мне работу – сначала собирать милостыню для них по церквам в ближайших слободах и селениях да готовить им обед и чистить землянку. Такую работу еще можно было выносить, но сегодня ночью я узнал, кто они такие: они приказали мне помогать им в таком страшном деле, при одной мысли о котором можно сойти с ума… – дрожащим голосом закончил Андрюша.
– Что же они приказали тебе и кто они такие? – почти с ужасом прошептала Сибирочка, широко раскрывая свои и без того большие глаза.
– Они приказали мне, – прежним, чуть слышным шепотом продолжал Андрюша, и его тонкое личико стало совсем бледным, – они приказали мне идти с ними завтрашнюю ночь на работу…
– На какую работу? – так же тихо спросила Сибирочка.
Андрюша вздрогнул всем телом и, еще более бледнея и изменяясь в лице, проговорил чуть слышно:
– Здесь, видишь, далеко от железной дороги, очень далеко. И чтобы попасть на поезд близким путем из ближайшего имения купцов-лесопромышленников Гандуровых, надо ехать глухой тайгой. Вот они и узнали, что этой ночью сам купец Гандуров будет возвращаться с деньгами к себе в имение, и решили покончить с ним…
– Как покончить? – не поняла Сибирочка своего нового друга.
– Решили убить купца…
– Убить?!
– Да. Ведь эти люди не кто иные, как лесные бродяги, беглые каторжники, скрывшиеся из тюрьмы… Они не одного человека обворовали и убили на своем веку. Их поймали, судили и сослали сюда, в Сибирь, на каторжные работы, а они бежали в тайгу и поселились в ней… Их всюду ищут и не могут найти. Это отец с двумя сыновьями. Их зовут: старика – Иван Палец, старший его сын – по прозвищу Зуб, а младший – Косточка… Вот к каким злодеям забросила нас судьба, – дрожащим голосом закончил свой рассказ Андрюша.
– Но отчего же ты не убежал от них? – потрясенная и взволнованная его рассказом, спрашивала девочка.
– Я только этою ночью узнал, что они за люди, – продолжал Андрюша. – Я думал, что это просто лесные охотники, звероловы и птицеловы, и жил у них потому, что мне некуда было деться. А сегодня ночью, когда они нашли тебя на мое место и ты будешь на них работать, как я работал до сих пор по дому и по хозяйству, они не захотели больше скрываться от меня и решили приручить и меня к их страшной работе – грабить и убивать людей. И уже сегодня они велели мне пробраться в лесное имение купца Гандурова и узнать там хорошенько, один ли он едет домой из города и много ли денег он везет с собою и какою дорогою поедет он по лесу… Чтобы я не мог убежать или выдать их, со мною пойдет Косточка и не отступит от меня ни на шаг… Потом мы вернемся к лесной норе, а ночью… ночью…
Тут голос Андрюши прервался, и он не кончил своей фразы. Все лицо его изображало теперь одну сплошную муку ужаса. Сибирочка дрожала, как былинка, с головы до ног.
– Надо спасти несчастного купца! – шептала она, схватив за руку своего нового друга.
– Да, надо спасти! И я придумал, как это сделать! – решительным голосом подтвердил он и, помолчав немного, прибавил: – Это сделаешь ты!
– Я?! – вскричала Сибирочка изумленно.
– Ну да, ты… Ты сейчас же проберешься в селение, найдешь дом урядника и расскажешь ему все, а он отрядит людей в лес, прежде чем на купца Гандурова будет сделано нападение. Я бы мог сам пойти в поселок, но это может возбудить их подозрение. Если же убежишь ты, будет лучше. Мы разобьем окошко в землянке, и ты вылезешь через него… Но только раньше я сяду снова в подвал как ни в чем не бывало, чтобы они не подумали о том, что я послал тебя. Только тебе придется самой провести сюда урядника и его людей, потому что лесная нора так ловко спрятана в лесу, что ее трудно найти. Тебе же я дам мешок старых кедровых шишек, и от времени до времени ты будешь сажать шишки в снег, и по ним вы найдете обратную дорогу, конечно, если ночью не поднимется пурга и луна будет сиять, как и вчера, светло и ясно. Но я уверен, что так и будет, потому что дело идет о спасении человека, и Господь поможет нам, – с уверенностью в голосе произнес Андрюша.
– Да, Господь поможет нам, – подтвердила и Сибирочка, – и мне почему-то кажется, что все должно кончиться хорошо!
– Но ты должна идти, даже бежать, очень скоро… Берегись опоздать… Может быть, они убьют купца прежде, нежели ты сюда вернешься с помощью, – произнес чуть слышно мальчик.
– О! – могла только проговорить Сибирочка. – Я побегу сейчас же, и добрый Боженька да молитва покойного дедушки помогут мне…
Андрюша одобрительно кивнул ей головой.
– Вот мешок с шишками, – произнес он, протягивая девочке плотно увязанный узел. – Помни, что каждые десять шагов ты будешь сажать по одной шишке в снег. А теперь – раз, два, три! Сейчас я покончу с окошком.
И, отбежав немного, он со всего размаха вскочил на лавку и изо всей силы ударил кулаком по крошечному оконцу избы. Стекло с жалобным дзиньканьем разлетелось вдребезги. Из раненой руки Андрюши брызнула кровь, но он не обратил на это внимания.
– Теперь я спущусь в подполье и до самого их прихода не вылезу оттуда, – срывающимся голосом говорил он, – пусть думают, что я не виновен в твоем бегстве. А то, пожалуй, изменят свой план на новый, из страха быть выданными мною через тебя. Ну, с Богом. Прощай!
И он смело прыгнул в зияющую в полу яму.
– Закрой меня крышкой! – послышался через минуту его голос оттуда.
Сибирочка поспешила к нему и не без усилия исполнила желание своего нового друга. Потом, с трудом опустив над ним четырехугольную доску с кольцом, она крикнула ему «прощай!» – и, взобравшись на лавку, вылезла в оконце. Это было совсем не трудно сделать, потому что девочка была очень мала, а оконце землянки могло с успехом пропустить такую крошечную фигурку. К тому же с наружной стороны окно приходилось вровень с землею, и Сибирочка очутилась на свободе легче, нежели сама могла предполагать.
Истово перекрестившись на небо несколько раз подряд, она бросилась бежать с возможною скоростью по узенькой, чуть заметной для глаз тропинке. Помня наказ Андрюши, девочка не забывала через каждые десять шагов втыкать по кедровой шишке в рыхлый снег, по одну сторону тропинки, не убавляя шагов. Между тем рассвет уже начинался и день всходил над тайгой. Выскочили из своих норок пушные зверьки и любопытными глазками провожали девочку.
А Сибирочка все скорее и скорее бежала вперед, дрожа от страха при одной мысли, что она может опоздать сюда обратно к ночи. Волнение и усталость давали себя знать девочке все сильнее и сильнее. Маленькие ножки подкашивались каждую минуту, грудь дышала тяжелее, сердечко неровно билось в груди. Сибирочка буквально падала от усталости.
«Что будет, если я не дойду вовремя?.. Они убьют несчастного купца!» – вихрем пронеслась жуткая мысль в голове девочки, и, не обращая внимания на то, что ее ноги нестерпимо болели и ныли, она с редкой стойкостью подвигалась вперед так быстро, насколько позволяли силы.
Вот наконец мелькнул просвет в деревьях. Слава Богу, это опушка леса… Скоро конец ему… а от опушки до селения рукой подать…
– Ну еще! Ну еще! Сибирочка, подкрепись немного, и ты у цели! – ободряла сама себя девочка, и, теперь уже не обращая внимания на то, что сучья деревьев рвут ее платье и шубенку и больно царапают ее лицо, она неслась со всех ног к опушке леса.
Глава VIIIСибирочка исполняет трудное поручение
Урядник Степан Артемьевич Алмазин собирался соснуть после дневного чая, когда ему сказали, что маленькая девочка желает говорить с ним по важному делу.
– Какая еще девочка? – недовольным голосом проворчал Алмазин и велел ввести в горницу непрошеную гостью.
– Ах, это ты, Сибирочка! – сразу узнав внучку старого птицелова, произнес он. – Что же твой дедушка? Уж не болен ли? Зачем ты пожаловала ко мне одна?
Урядник говорил очень ласково с девочкой, которую любил за ее приветливость и миловидность. Он часто встречал ее вместе с дедушкой и всегда хорошо относился к Михайлычу и его внучке. Теперь он очень удивился, увидя девочку одну. Все привыкли видеть старого птицелова и его внучку всегда неразлучными, вместе.
Напоминание о дедушке больно-больно резнуло исходившее горем сердце Сибирочки. Она громко зарыдала.
– О чем плачешь, девочка? Говори толком… Что с дедкой приключилось? – тотчас же спросил Степан Артемьевич, но Сибирочка рыдала навзрыд и не могла ничего ответить. Ее маленькое сердце теперь так и рвалось от тоски. Она впервые почувствовала здесь, в своем селении, всю тяжесть своего горя. Не было больше ее дедушки, и никогда, никогда она, Сибирочка, не увидится уже с ним!
Вдруг мысль о купце, которого надо было спасти во что бы то ни стало, как молния промелькнула в ее головке. И, захлебываясь от слез, девочка тут же стала взволнованно передавать все, что случилось в течение полусуток в тайге с нею и с дедом. Как они пошли за дичью и за хворостом, как упал дедушка, как захватили ее к себе лесные бродяги и как она узнала о том страшном деле, которое затевали они.
Урядник слушал внимательно, и лицо его принимало все более и более взволнованное и озабоченное выражение. Когда же, рассказав все, Сибирочка стихла и только тихо всхлипывала о своем горе, Степан Артемьевич погладил ее по голове и ласково сказал:
– Ты хорошая девочка, Сибирочка. Ты спасла жизнь купцу Гандурову, и не только ему одному: эти беглые каторжники наделали бы еще много бед, убили бы многих людей. Мы их давно разыскиваем и никак не подозревали, что они поселились в ближайшей от нас тайге… Ты получишь награду, Сибирочка, и от начальства, и от купца Гандурова, которому ты спасла жизнь! А теперь отдохни хорошенько, чтобы проводить нас в тайгу… Подкрепи свои силы. Моя жена накормит тебя. Ты пришла как раз вовремя, потому что купец Гандуров остановился у меня, чтобы дать отдохнуть лошадям, раньше чем пуститься снова в дорогу.
И, говоря это, урядник погладил белокурую головку Сибирочки, восторгаясь смелостью малютки.
Девочка, однако, отказалась от еды. Она знала, что медлить было нельзя. Хотя теперь смертельная опасность уже не грозила купцу Гандурову, но злодеи могли догадаться, в чем дело, и жестоко избить, а может статься, и убить Андрюшу за то, что он помог намеченной ими жертве ускользнуть из их рук.
Поэтому она была не в силах есть и спать и все торопила Алмазина спешить с людьми в тайгу. Урядник и сам сознавал, что необходимо было как можно скорее поймать злодеев.
Вскоре Сибирочку позвали в гостиную Алмазина, где находился сам купец Гандуров, уже узнавший о грозившей ему опасности.
– Ты хорошая, самоотверженная девочка, – произнес он, ласково обнимая появившуюся перед ним Сибирочку, – ты избавила от большого горя мою семью, крошка, и за это я позабочусь о тебе и дам тебе денег, чтобы ты могла безбедно существовать всю свою жизнь. Ведь ты сирота?
– Да, сирота, – произнесла Сибирочка, и опять при одном намеке на то, что она одна-одинешенька осталась теперь на свете, слезы хлынули у нее из глаз.
– Не горюй, – произнес Гандуров, – я возьму тебя в дом к себе и буду заботиться о тебе, как о родной дочери.
– И об Андрюше тоже! Возьмите к себе и Андрюшу! Ведь это он научил меня спасти вас. Без него вы бы погибли наверное! – проговорила Сибирочка и стала рассказывать купцу, кто такой был Андрюша.
– Ладно, возьмем и Андрюшу, – согласился тот, – и о нем позабочусь, и ему хорошо будет. А теперь надо ехать ловить разбойников, – произнес он, поднимаясь с места, с довольной улыбкой, без тени тревоги.
Действительно, надо было спешить. В какой-нибудь час времени урядник набрал себе помощников и разделил их на два отряда. Часть хорошо вооруженных людей он усадил в тройку купца и приказал им тихонько ехать по проезжему лесному пути, а сам, взяв с собой человек десять, вместе с Гандуровым и с Сибирочкой, пустился в путь пешком к лесной норе, в самую глубь тайги.
Девочка шла впереди, указывая дорогу маленькому отряду. Месяц вышел на небо и хотя слабо, но все же освещал путь. Шишки, разбросанные Сибирочкою там и тут по снегу, указывали, куда надо было идти. Дорога, по которой ехала тройка с вооруженными людьми, была недалеко. До пеших путников долетал и звон колокольчиков, и фырканье коней.
Отряд все глубже и глубже уходил в тайгу. Наконец где-то далеко блеснула маленькая точка огонька.
– Это лесная нора! – прошептала Сибирочка, и сердце ее сильно забилось.
Маленький отряд остановился. Урядник приказал людям, прячась за деревьями, медленно подвигаться к самому логовищу бродяг… Месяц как раз в это время спрятался за тучу, и в лесу стало темно, как в могиле.
Сибирочка стояла подле купца Гандурова. Сначала все было тихо. Сердце Сибирочки то билось, то замирало в груди… Она боялась теперь, чтобы вместе со злодеями не схватили по ошибке Андрюшу и не причинили бы мальчику какого-нибудь вреда. Она надумала уже было пробраться к лесной норе и поискать там мальчика и с этой целью отошла незаметно от Гандурова, около которого находилась все время, как вдруг кто-то неожиданно и сильно схватил ее за плечо.
– Это я! Я – Андрюша, – услышала она взволнованный шепот над своим ухом. – Ты сделала все-все, что я тебе говорил? – тем же тревожным шепотом осведомился он.
– Все!
– И урядник с людьми из селения здесь?
– Здесь!
Едва успела Сибирочка ответить это, как оглушительный выстрел нарушил мертвую тишину тайги. За ним другой… третий… Кто-то побежал в чащу, кто-то, тяжело хрипя, повалился на землю. И в тот же миг прозвучал в тишине громкий голос урядника:
– Держите разбойников, ребята! Держите их!
Свет фонарей, скрытых под полушубками до настоящей минуты, разом осветил лесную чащу.
Теперь Сибирочка уже ясно видела, как десяток людей окружал Ивана Пальца и его сыновей. Последние ножами и топорами всячески отбивались от хорошо вооруженных людей. Завязалась упорная борьба. Наконец старый бродяга и его младший сын окончательно выбились из сил. Продолжал бороться и защищаться один только Зуб, потом вдруг сделал ловкий прыжок и, увернувшись с быстротою кошки, бросился в чащу.
– Держи! Держи его! – кричал не своим голосом урядник, но бродяга был уже далеко. Размахивая огромным ножом и бросая проклятия и угрозы, он бежал теперь прямо на Андрюшу и Сибирочку, притаившихся за стволом огромного дуба.
– Он увидит нас! Что нам делать?! – прошептала вне себя девочка, прижимаясь к своему новому другу и как бы ища у него защиты. Но последний уже не медлил.
Бродяга бежал прямо на них, отрезав им путь к маленькому отряду.
Он уже успел заметить притаившихся за деревом детей. На минуту он остановился. По его страшному лицу проскользнула бешеная, злая улыбка. Он понял, кто донес на него, его отца и брата в селение, кто выдал их с головой и привел сюда вооруженный ружьями отряд.
– Ага, так вот ты как! – крикнул он бешено на всю тайгу и бросился на Андрюшу.
Но тот ожидал, казалось, намеченного удара. Он схватил Сибирочку за руку и в несколько скачков очутился с нею в темноте за группою огромных кедров, куда уже не проникал свет фонарей.
Здесь он быстро опустился на колени.
– Садись ко мне на спину! – произнес он, и когда Сибирочка, не медля ни минуты, исполнила его приказание, он вскочил снова на ноги и метнулся с девочкою на спине в самую чащу тайги.
Однако бродяга Зуб не отставал в погоне за ними. В темноте слышно было его тяжелое дыхание и хруст сухого валежника под его ногами. Он бежал почти по пятам детей… Только темнота ночи разделяла теперь их друг от друга… Сердце Андрюши колотилось в груди, как подстреленная птица… Упади он сейчас, и острый нож Зуба покончил бы с ним и с бедной, ни в чем не повинной Сибирочкой. Зная это, мальчик все прибавлял ходу, хотя усталые ноги болели нестерпимо, а спина мучительно ныла под тяжестью непривычной ей ноши. К тому же ветви деревьев больно хлестали его по лицу. Он бился из последних сил. А страшный Зуб все еще не отставал от маленьких беглецов. Это чувствовала Сибирочка, свернувшаяся в комочек на спине своего друга. В голове Сибирочки гнездилась теперь только одна мысль: «Пусть бежит и спасается один Андрюша, пусть бросит ее в снег… С нею все равно ему невозможно спастись… Слишком тяжело ему, бедному, бежать с такою тяжелою ношей на спине!» И, прильнув губами к уху мальчика, она зашептала ему, прерываясь на каждом слове:
– Брось меня, Андрюша… Брось… Беги один… Авось он не заметит меня… Спасайся сам, милый! Оставь меня… Я только мешаю тебе…
– Молчи! – хриплым звуком вырвалось из груди мальчика. – Вместе спасемся или умрем! – И, напрягая последние силы, он бросился как безумный вперед и в ту же минуту с глухим стоном вместе с Сибирочкой повалился на сугроб снега.