Текст книги "Как работал Владимир Ильич Ленин"

Автор книги: Лидия Фотиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

а) в чем состоит вопрос (кратко) (это указание не может ограничиваться одной ссылкой „о том-то“, а должно состоять в изложении содержания вопроса).

б) Что именно предлагается Совету Народных Комиссаров? (дать деньги; принять такую-то резолюцию и т. п. точные указания, чего хочет вносящий вопрос).

в) Затрагивает-ли данный вопрос ведомства других комиссаров? каких именно? есть ли от них письменные заключения?»[22]22
  Ленинский сборник XXI, стр 96.


[Закрыть]

Этот проект был в тот же день утвержден Совнаркомом, и Владимир Ильич постоянно ссылался на него, все более и более уточняя требования к наркоматам и к секретариату СНК.

Улучшение в этом деле давалось нелегко, но Владимир Ильич постоянно и настойчиво возвращался к этому вопросу, преодолевая сопротивление наркомов, которые, как правило, в начале заседания старались внести дополнительно тот или другой вопрос, заявляя об его исключительной срочности.

В целях борьбы с обилием мелких вопросов в повестке дня Совнаркома еще в 1917 году на одном из заседаний было внесено предложение создать специальную комиссию для рассмотрения мелких дел. Позже эта комиссия была преобразована в Малый Совнарком, который на протяжении своего существования претерпел ряд реорганизаций. Членами Малого Совнаркома (МСНК) в отличие от Большого Совнаркома (БСНК) были не народные комиссары, а члены коллегий наркоматов и начальники отделов. Председателем был особо назначенный на эту должность товарищ. Первоначально протоколы МСНК зачитывались на заседании БСНК и при отсутствии возражений заносились в протокол как решения Совнаркома. В дальнейшем Совнарком поручил Владимиру Ильичу утверждать постановления МСНК от имени СНК. Но Владимир Ильич утверждал их только при наличии единогласного решения в МСНК. Если же кто-либо из членов МСНК или из народных комиссаров возражал, а также если не согласен был сам Владимир Ильич, он вносил данный вопрос на обсуждение Большого Совнаркома. Так, например, решение, принятое МСНК 3 февраля 1921 года об объединении всего строительства РСФСР, Владимир Ильич не утвердил, а перенес на рассмотрение Большого Совнаркома.

Аналогичный порядок был и в работе Совета Труда и Обороны (СТО). Для рассмотрения мелких вопросов, подлежащих разрешению СТО, были созданы распорядительные заседания СТО. Но в отличие от МСНК состав распорядительного заседания СТО отличался от пленарного только тем, что председателем пленарного заседания СТО был Ленин, председателем распорядительного – обычно был тов. Аванесов или А. А. Андреев. Случалось, что при обсуждении какого-либо вопроса на распорядительном заседании, вопрос, казавшийся маленьким, вырастал в большой, принципиальный вопрос. Тогда на заседание СТО приглашали Владимира Ильича (кабинет Владимира Ильича непосредственно примыкал к залу заседания) и заседание СТО объявлялось пленарным. Когда кончалось обсуждение этого вопроса, Владимир Ильич возвращался в свой кабинет, а в зале заседаний продолжалось распорядительное заседание СТО. Такой порядок находил отражение и в протоколах СТО.

Решения распорядительного заседания СТО, так же как и решения МСНК, утверждались Владимиром Ильичем от имени Совета Труда и Обороны лишь при условии отсутствия разногласий среди членов СТО или СНК. В противном случае они ставились на повестку пленарного заседания СТО.

Даже такой, казалось бы, мелкий вопрос, как перенесение заседания с назначенного дня на другой день или час, Владимир Ильич не решал единолично, а поручал секретарю проводить его опросом всех членов Совнаркома, хотя в этих случаях никогда возражений не было. В архиве Института марксизма-ленинизма сохраняются такие «протоколы опроса». В них столбцом напечатаны на машинке фамилии всех членов СНК или СТО и против каждой фамилии помечено «за».

На заседаниях Совнаркома имели право присутствовать члены Совнаркома и их заместители, которые в случае отсутствия наркома получали право решающего голоса. С совещательными голосами присутствовали члены коллегии. Владимир Ильич всегда стремился к тому, чтобы на заседаниях не было лишних людей, чтобы заседания проходили по-деловому и отнимали бы меньше времени. Особенно настойчиво боролся он против большого наплыва докладчиков от наркоматов. Первое время их было множество. Большинство из них присутствовало на заседаниях «на всякий случай», а вдруг понадобится какая-нибудь справка, которую нарком или его заместитель не смогут дать. Это вызывало протесты Владимира Ильича, так как мешало заседанию и отрывало работников от дела. Он требовал, чтобы наркомы или их заместители могли самостоятельно давать необходимые сведения по вносимым ими на рассмотрение делам.

Однажды перед обсуждением очередного вопроса на вечернем заседании Совнаркома Владимир Ильич дал распоряжение впустить докладчиков, которые ожидали в соседней комнате. И вот в зал заседаний потянулась целая вереница докладчиков – около двадцати человек. Последние входили уже при гомерическом хохоте всего зала. В тот же день по настоянию Владимира Ильича Совнарком принял постановление, ограничивающее число докладчиков по каждому вопросу, стоящему на повестке, одним-двумя от каждого ведомства. Но и это было много.

Владимир Ильич обычно не заходил в комнату, где ожидали докладчики. Но однажды во время заседания Совнаркома, поздно вечером, проходя случайно через эту комнату, он увидел, что вся она наполнена усталыми, измученными людьми, сидящими в ожидании вызова в клубах табачного дыма (кто за шахматами, кто за газетой), иногда лишь для того, чтобы в конце заседания услышать, что вопрос отложен.

Владимир Ильич пришел в негодование. Разбранив нас за такой нелепый порядок, он тут же дал конкретные указания, как упорядочить это дело. Он потребовал обеспечить такой порядок, при котором докладчики приходили бы лишь минут за 15 до слушания вопроса. Для этого в начале заседания просматривалась вся повестка и принималось решение, какие вопросы оставить на повестке и какие снять, а также намечалась очередность слушания вопросов. Вначале ставились вопросы с докладчиками, в конец повестки – без докладчиков. Секретарь должен был еще до заседания связаться с докладчиком, узнать, где он будет находиться к началу заседания, условиться с ним, чтобы он держал машину наготове, и, как только выяснится порядок повестки, извещать его о примерном времени, когда будет слушаться его вопрос. Если– же по ходу дела выяснялось, что вопрос затягивается, – снова звонить ему. Владимир Ильич называл это «держать докладчика на телефонном расстоянии».

13 октября 1921 года Владимир Ильич дал письменное распоряжение управляющему делами Совнаркома и СТО: «Прошу Вас провести, после надлежащего соглашения с председателем Малого СНК (и выяснения с секретарями), чтобы порядок вызова докладчиков (и в Большой и в Малый СНК) был изменен.

Теперь докладчики получают вызов на заседание вообще и ждут часами.

Это безобразие и дикость.

Надо добиться того, чтобы докладчики вызывались на один определенный час.

При двойной проверке по телефону, нужны ли докладчики, и какие; – при правильном размещении дел определенного заседания (дела с докладчиками и дела без докладчиков) можно и должно добиться того, чтобы больше 15 минут докладчики не ждали.

Прошу Вас выработать такой порядок немедленно, тщательно обдумав его, и сообщить мне решение об этом, проведенное через Малый Совет Народных Комиссаров»[23]23
  В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 447.


[Закрыть].

* * *

Требуя от всех четкости, организованности и дисциплины в работе, Владимир Ильич сам показывал лучшие образцы высокой культуры труда, уменья правильно распределить работу, организовать свой рабочий день. Поэтому, несмотря на огромный масштаб работы и непомерную загрузку всевозможными делами, приемами, разговорами по телефону, Владимир Ильич никогда не бывал нервно раздражителен, тороплив или суетлив. Он работал спокойно и всегда успевал сделать все намеченное. Как никто другой, Владимир Ильич знал цену времени и умел беречь его. Ни одна минута не пропадала у него даром. Утром, позавтракав дома, он приходил в свой кабинет всегда в одно и то же время, просматривал множество газет и бумаг, делал распоряжения секретарю, принимал товарищей, председательствовал на заседаниях и всегда ровно в 4 часа уходил домой обедать. Пообедав и отдохнув немного, он возвращался в свой кабинет к 6 часам всегда полный энергии и работал до глубокой ночи. Но и во время обеденного отдыха творческая мысль Владимира Ильича не переставала работать. Он приносил с собой из дому множество записок на маленьких листах блокнота – поручения секретарю по ряду возникших у него вопросов. Эти поручения надо было немедленно выполнять.

Владимир Ильич умел беречь не только свое, но и чужое время. Он никогда и никуда не опаздывал. На заседания Совнаркома и Совета Труда и Обороны он приходил ровно в назначенное время или за несколько минут раньше. Заседания под руководством Ленина начинались точно в назначенный час при любом количестве присутствующих. Фамилии опоздавших членов Совнаркома и СТО по указанию Владимира Ильича записывались в протокол, с отметкой, кто и на сколько минут опоздал. При повторных опозданиях без уважительных причин Владимир Ильич объявлял опоздавшему выговор, предупреждая, что в дальнейшем он получит выговор с опубликованием в печати.

Ленин мастерски руководил заседаниями. Председательствуя на заседаниях СНК и СТО. он всегда стремился к тому, чтобы прения были короче, чтобы выступающие говорили по существу, не отклоняясь в сторону. Когда же вопрос был ясен, Ленин требовал, чтобы давались только цифры и практические предложения. Длинные речи на заседаниях он считал непроизводительной тратой времени. Быстро разобравшись в обсуждаемом вопросе, Владимир Ильич, слушая прения, одновременно занимался и другими делами. Известная заметка Ленина «Об очистке русского языка» была написана им во время одного из заседаний, вот почему Владимир Ильич дал ей в скобках подзаголовок: «Размышления на досуге, т. е. при слушании речей на собраниях»[24]24
  В. И. Ленин. Соч., т. 30, стр 274.


[Закрыть].

Однако малейший шум на заседаниях мешал Владимиру Ильичу, и он требовал абсолютной тишины и порядка.

После запрещения курить в зале заседания члены Совнаркома курили за большой кафельной печкой, которая находилась в зале посередине стены, противоположной окнам, около выходной двери в коридор. Курильщики пускали дым в вытяжную трубу и, скрытые от взора председателя, подчас шепотом обменивались мнениями. Курить за печкой Владимир Ильич не запрещал и шутя называл этот уголок «клубом», но услышав разговоры, делал замечание: «Тише там, в клубе за печкой».

Борясь с длинными речами на заседаниях, Владимир Ильич в апреле 1919 года во время одного из заседаний Совнаркома написал записку народному комиссару юстиции Д. И. Курскому:

«Пора утвердить общий регламент С.Н.К.

1. Докладчикам 10 минут.

2. Ораторам 1-ый раз – 5, 2-ой раз – 3 минуты.

3. Говорить не > 2-х раз.

4. К порядку 1 за и 1 против по 1 минуте.

5. Изъятия по особым постановлениям СНК»[25]25
  Ленинский сборник XXIV, стр 301.


[Закрыть].

Регламент был утвержден Совнаркомом по докладу тов. Курского 5 апреля 1919 года. Трудно было укладываться в такие рамки и случалось, что желая выгадать хотя бы еще минуту для выступления, тот или другой член СНК брал слово «к порядку». Но Владимир Ильич останавливал его, говоря, что это не к порядку, а к беспорядку.

Однажды на заседании Совнаркома Владимир Ильич резко раскритиковал доклад одного беспартийного военспеца, которому ввиду важности вопроса было предоставлено 20 минут. Сделав ряд конкретных замечаний, Владимир Ильич неожиданно сказал ему: «Приходите ко мне завтра в час дня, я научу Вас, как надо делать доклады». На другой день этот работник пришел в назначенное время.

В. И. Ленин среди сотрудников Совнаркома в 1918 году. Справа от В. И. Ленина – Л. Фотиева, слева – В. Бонч-Бруевич.

Владимир Ильич беседовал с ним целый час и после его ухода вышел в секретариат довольный, улыбающийся и, прохаживаясь по комнате, сказал: «Вот умеют же сделать доклад, когда захотят». Оказалось, что этот военный работник не спал всю ночь и, руководствуясь указаниями Ленина, сделанными на заседании Совнаркома, переработал свой доклад. Очень строг бывал Владимир Ильич, когда замечал какой-нибудь недостаток в работе, но каждый хотя бы маленький, но реальный успех радовал его и никогда он не забывал его отметить.

Борясь с обилием бумаг, Владимир Ильич упорно добивался краткого письменного изложения и часто повторял, что длинных докладов, конечно, никто не читает и читать не в состоянии. «Пишите кратко, телеграфным стилем, выделяя особые приложения, если надо, – писал он в одном из своих писем в сентябре 1921 года. – Длинного я вовсе не прочту, наверное.

Если есть практические предложения, выделить их в особый листок, архикраткий, как телеграмму, с копией секретарю»[26]26
  Ленинский сборник VIII, стр. 50.


[Закрыть].

Обычно Владимир Ильич начинал читать бумаги с конца, т. е. с практического предложения, опуская «беллетристику», как он часто говорил. Если практические предложения были дельные – Владимир Ильич просматривал всю бумагу. Читал Владимир Ильич необыкновенно быстро. Достаточно было ему окинуть взглядом страницу, чтобы она уже была прочитана.

Владимир Ильич никогда не заставлял ждать тех, кто приходил к нему на прием в условленное время. В тех редких случаях, когда ему случалось задержаться на несколько минут в деловой беседе с другим, ранее пришедшим работником, ровно в назначенное посетителю время он вызывал секретаря и поручал извиниться перед ожидавшим товарищем за небольшую задержку. Когда Владимир Ильич не мог или не считал нужным кого-либо принять, он обычно говорил: «Откивайте ему, но только вежливо».

Каждая беседа с Владимиром Ильичем была событием, которое навсегда оставалось в памяти того, кому посчастливилось побывать у него на приеме. Это объяснялось замечательным свойством Владимира Ильича поднимать работника в собственном сознании, его уменьем уважать человека. Он сам в высшей степени обладал чувством собственного достоинства и в каждом человеке умел его ценить и оберегать. Владимир Ильич проникал в душевное состояние каждого товарища, впервые взявшегося за непривычную для него и незнакомую работу по управлению государством.

Случалось, что к нему приходили иногда товарищи, которые переставали верить в себя, в свои силы, пасуя перед непомерной тяжестью работы, раздраженные и усталые; но довольно бывало нескольких слов Владимира Ильича, чтобы настроение их изменялось. Ленин никогда не снижал своих требований к людям, но он умел найти в каждом его лучшее, показать это лучшее и создать такое настроение, что перед человеком открывались новые перспективы, появлялись новые силы. Каждый около Владимира Ильича чувствовал, что делает большое нужное дело, потому что он умел правильно ценить работника и дать ему работу по его способности и силам.

Справедливо говорят о скромности Ленина, но надо понимать эту скромность не в мещанском смысле слова, когда она связывается с самоуничижением, а в самом высоком коммунистическом смысле этого слова. Скромность соединялась у Ленина с огромным сознанием собственного достоинства и с глубокой ответственностью перед советским народом за все, что делалось в нашей стране. Поэтому он так глубоко чувствовал страдания народных масс и так горячо радовался каждому успеху.

В. И. Ленин говорил, что руководитель отвечает не только за то, что делает он сам, но и за то, что делают руководимые им.

Владимир Ильич обычно был очень вежлив и приветлив со всеми и очень прост в обращении. Никогда не забывал он поблагодарить за услугу, даже самую незначительную, например, когда он просил принести ему газету. Уборщица, топившая печь в его комнате, рассказывала с большим волнением, как ласково и приветливо он разговаривал с нею, когда заставал в своем кабинете. Это уменье глубоко ценить и уважать в каждом человеческую личность было отличительной чертой Владимира Ильича. Он считал гнусным, недостойным советского человека и коммуниста быть грубым с тем, кто стоит ниже по положению и потому не смеет ответить.

* * *

Широко известно, какую непрестанную заботу о людях проявлял Владимир Ильич. Он писал письма и записки руководителям учреждений о необходимом содействии тому или другому лицу, но никогда не предписывал, а просил помочь товарищу: обеспечить питание, дрова, одежду, лечение, необходимый отдых и т. д. и т. п. Эта забота была не только большой, она была тонкой, нежной и необыкновенно внимательной к самым различным нуждам людей.

В этом отношении характерна записка, адресованная в Моссовет в апреле 1921 года: «Ивану Ивановичу Скворцову (Степанову) прошу устроить под Москвой летний отдых, по возможности с огородом.

Напомнить мне»[27]27
  Ленинский сборник XX, стр. 354.


[Закрыть].

Заметив, что заместитель управляющего Центральным статистическим управлением А. И. Хрящева постоянно присутствует на заседаниях Совнаркома, которые начинались в то время в 8 1/2 часов вечера и кончались в 1–2 часа ночи, Владимир Ильич пишет во время заседания записку секретарю: «Если Хрящева далеко живет и пешком ходит, то ее жалко… Объясните ей, что в дни, когда нет вопросов статистики, можно раньше уходить и даже не ходить». И, повидимому, опасаясь, что это может обидеть Хрящеву, прибавляет: «При случае и тактично»[28]28
  Ленинский сборник XXIV, стр. 287.


[Закрыть].

Такие записки обычно писал Владимир Ильич на маленьких листочках блокнота, их было множество, но, пожалуй, еще больше было устных указаний Владимира Ильича секретарю: позвонить такому-то работнику, выяснить возможность помощи, конкретно договориться и известить нуждающегося товарища.

На одном из заседаний Совета Труда и Обороны управляющий ЦСУ тов. Попов внес вопрос о том, чтобы в его распоряжение дали легковую машину. Решили машину ему дать. Но после заседания Владимир Ильич сказал мне; «Конечно, машину ему дать надо, но такие вопросы на заседание СТО ставить не надо. Товарищи часто бывают беспомощны в вопросах устройства своего быта, им надо помочь, они перегружены, им не до того, а Вы должны об этом заботиться. Вы должны быть матерью, сестрой, нянькой каждого наркома».

И действительно, частенько он мне поручал такую заботу и собственноручно написал даже формальный приказ о том, что я должна заботиться о здоровье народного комиссара продовольствия А. Д. Цюрупы, следить за его питанием, отдыхом, чтобы он во-время уехал в санаторий и слушался предписания врача.

В одном письме к Цюрупе Владимир Ильич писал: «…Вы становитесь совершенно невозможны в обращении с казенным имуществом»[29]29
  Ленинский сборник XXI, стр. 280.


[Закрыть]. Под казенным имуществом Владимир Ильич подразумевал здоровье нужного работника. Настаивая на длительном лечении кого-либо из товарищей, Владимир Ильич говорил, что надо его направить на капитальный ремонт.

По инициативе Владимира Ильича была создана столовая Совнаркома. В стране был голод. Руководящие работники питались разве что немногим лучше, чем все. Случилось, что во время заседания Совнаркома один из членов Совнаркома упал в обморок. Вызванный врач констатировал, что основной причиной обморока является голод. Вскоре после этого Владимир Ильич сказал мне: «Присмотритесь к товарищам. Некоторые так отощали, что имеют просто невозможный вид. Организуйте столовую первоначально человек на 30 и включите туда наиболее отощавших, наиболее изголодавшихся». Столовую организовали в Кремле, в помещении так называемого «Кавалерского корпуса» и включили в нее сначала 30 человек. Постепенно столовая расширялась. Впоследствии она была выведена из Кремля и перешла в ведение Лечсанупра Кремля.

Лечебная комиссия ЦК также была создана по инициативе Владимира Ильича. Частенько бывало, что тот или другой товарищ переработается так, что врачи настаивали на немедленном отдыхе и лечении. Владимир Ильич в таких случаях требовал неуклонного исполнения предписания врача. Но заработавшемуся товарищу казалось, что он незаменим, уйдет в отпуск – работа встанет, революция погибнет. Врачей не слушались, растрачивали силы и здоровье. В. И. Ленин тогда проводил отпуск этому товарищу решением Политбюро и поручал секретарю ЦК добиваться исполнения, т. е. отъезда в отпуск и лечения больного товарища.

Добиться этого по большей части бывало трудно, с таким увлечением, так беззаветно работали люди. Забота об этом отнимала время и обременяла секретариат ЦК партии. Тогда Владимиром Ильичем и была создана Лечебная комиссия ЦК.

* * *

В. И. Ленин обладал в высшей степени чувством юмора. Он любил смех, часто смеялся, раскатисто и заразительно. Когда на заседаниях смеялся Владимир Ильич, – невольно смеялись все. Часто слышался его смех из кабинета во время приема кого-либо из товарищей. Всегда Владимир Ильич был бодр и жизнерадостен. Это создавало огромный подъем в работе, и, несмотря на строгую требовательность Владимира Ильича и крайнюю, иногда до предела, напряженность рабочего дня, работа около Владимира Ильича всегда была для нас праздником.

Став председателем Совнаркома, Ленин остался таким же простым и скромным, каким был живя в эмиграции. Так же скромен был его быт. Никогда не существовало противоречия между личной жизнью Ленина и теми идеями, которые он проповедовал. Личное и общественное гармонически в нем сочеталось.

Ленин был человеком с кристально чистым сердцем, глубоко принципиальный и строго требовательный к себе в большом и малом. Надежда Константиновна рассказывала, что даже при решении сугубо личных вопросов Владимир Ильич спрашивал себя: «Что скажут об этом рабочие?»

Ленин был очень привязан к своей семье и с большой нежностью и заботливостью относился к своей жене Надежде Константиновне и сестре Марии Ильиничне.

После Октябрьской революции, с переездом Советского правительства в Москву, Мария Ильинична жила в квартире Владимира Ильича, которого безгранично любила, и была ему близким другом. В эти годы мы ежедневно виделись с ней. Мария Ильинична рассказывала мне, как заботился о ней Владимир Ильич. В сырую погоду проверял, надела ли она калоши, если видел ее утомленной, спрашивал, не очень ли она «переустала». Однажды во дворе Кремля я встретила Владимира Ильича и Марию Ильиничну на прогулке. Мы с Марией Ильиничной затеяли игру в снежки. Веселая игра продолжалась до тех пор, пока мои снежки не засыпали воротник Марии Ильиничны. Владимир Ильич подошел к ней и заботливо стряхнул снег, чтобы он не попал ей за воротник. Когда Надежда Константиновна болела, Владимир Ильич сам наблюдал за ее лечением. Иногда во время заседания Совнаркома Владимир Ильич просил меня навестить Надежду Константиновну, узнать, не нужно ли ей чего-нибудь, и, чтобы не беспокоить ее звонками, давал мне ключ от квартиры.

Ленин очень ценил дружбу и умел сильно привязываться к людям. Но никакая привязанность не могла помешать ему навсегда и резко порвать с теми, кто изменял делу рабочего класса и становился ему идейно чужд. Так порвал он с Мартовым, с которым дружил с юности, с Плехановым, Потресовым и другими. Но неправильно было бы думать, что это давалось ему легко. Тяжело переживал Владимир Ильич разрыв с ранее близкими ему людьми.

* * *

Летом 1918 года иностранные военные интервенты при поддержке русских белогвардейцев захватили три четверти территории Советской России. К августу Советская республика была окружена огненным кольцом фронтов. В эти тревожные дни внешняя и внутренняя контрреволюция, в бешеной ненависти к Советской власти, организовывала заговоры и террористические акты против ее вождей, пытаясь обезглавить революцию и тем погубить ее.

30 августа утром в Петрограде был убит председатель Петроградской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией тов. Урицкий. В тот же день вечером в Москве был ранен В. И Ленин.

Летом 1918 года Московский Комитет партии каждую пятницу организовывал митинги на фабриках и заводах, на которых обыкновенно выступал и Владимир Ильич. 28 августа В. И. Ленин получил две путевки от МК РКП(б) для выступления в Басманном (ныне Бауманском) районе Москвы в здании Хлебной биржи и в Замоскворецком районе на заводе бывш. Михельсона (ныне завод имени Владимира Ильича) В связи с получением сообщения об убийстве Урицкого Московский Комитет партии вынес решение о том, чтобы Владимир Ильич временно воздержался от выступлений на митингах. Но В. И. Ленин все-таки поехал на массовые собрания; выступив в Басманном районе, Владимир Ильич сразу же направился на завод бывш. Михельсона.

Ленин выступал в большом гранатном цехе завода. Митинг был многолюдным. В своей речи на тему «Две власти (диктатура пролетариата и диктатура буржуазии)» Владимир Ильич призывал рабочих мобилизовать все силы на разгром контрреволюции, прикрывающейся лозунгами свободы и равенства и расстреливающей сотнями и тысячами рабочих и крестьян, и закончил словами: «У нас один выход: победа или смерть!»[30]30
  В. И. Ленин. Соч, т. 28, стр 73.


[Закрыть]

Когда по окончании митинга Владимир Ильич вышел из цеха, во дворе завода он был тяжело ранен террористкой Каплан, стрелявшей в него по поручению ЦК партии правых эсеров. Каплан стреляла в Ленина тремя пулями: две ранили его, третья прошла рикошетом, задев и разорвав лишь пальто Ленина на спине.

В этот вечер очередное заседание Совнаркома было назначено на 9 часов, вместо 8 1/2. Собравшиеся ждали Владимира Ильича. Когда ровно в 9 часов его еще не было, всех охватила тревога. Время шло, тревога нарастала. И вдруг чудовищная весть: Ильича привезли домой раненым. С непреодолимой силой потянуло к нему. Обычно запертые двери в квартиру раскрыты настежь. Часовой растерянно стоит в стороне у окна. Вместе с членами Совнаркома я вошла в квартиру Ленина. Он лежал в постели и громко стонал. Владимир Ильич не знал об опасности, он чувствовал боль только от пули, которая попала в руку. Но другая рана угрожала жизни Ленина.

Когда Владимира Ильича привезли в Кремль, он отказался от предложения шофера Гиля внести его в квартиру на носилках и, попросив снять с него пиджак, пешком, тяжело, раненный, поднялся на 3-й этаж в свою квартиру.

В. Д. Бонч-Бруевич организует медицинскую помощь. Около Владимира Ильича собрались врачи: Винокуров, Величкина, Вейсброд, Обух, Минц, позднее Розанов, Мамонов. Врачи явно встревожены. Они опасаются распространения кровоизлияния в легком, – тогда неминуемо должна наступить смерть. Молча, в смертельной тревоге, мы бродили по комнатам. Их три, кроме той, где лежит Владимир Ильич: столовая, маленькая проходная комната – кабинет Надежды Константиновны и комната Марии Ильиничны. Надежды Константиновны еще нет дома. Кто-то из товарищей напоминает о плохом состоянии ее здоровья и о том, что ее надо подготовить к случившемуся несчастью. Один из членов Совнаркома идет ей навстречу и вскоре возвращается вместе с ней. Как всегда в критические минуты, она внешне каменно спокойна, спрашивает о степени опасности.

Ильич громко стонет, дверь к нему открыта. Стараясь не шуметь, заглядываем в нее. И тут, в минуту такой муки и боли, Ленин, понимая тревогу товарищей и верный себе, говорит: «Это ничего, это только рука».

Томительно проходит час за часом. Наконец, выясняется, что непосредственная опасность миновала. Воскресает надежда. Однако врачи говорят, что еще в течение 3–4 дней могут наступить осложнения и лишь когда эти дни пройдут благополучно, можно будет с уверенностью говорить о выздоровлении. Понемногу товарищи расходятся. На ночное дежурство остаются только наиболее близкие. Владимир Ильич потерял много крови, перевязочных средств не хватает. В Кремле в это время еще не было медицинского пункта. Одна из сотрудниц секретариата Владимира Ильича, тов. Кизас, остается на всю ночь стирать кровавые бинты.

Потянулись дни выздоровления. Опасались, что раненая рука останется короче здоровой. Чтобы не допустить этого, врачи приспособили к ней тяжесть на блоке, которая вытягивала руку в нужном направлении. Это было больно и неприятно, и Владимир Ильич протестовал против этого, говоря, что ему ни для чего не нужно иметь обе руки одинаковой длины и что он охотно мирится с тем, что одна рука будет короче другой. Но врачи настояли на правильном лечении.

Еще долгое время после выздоровления Владимир Ильич плохо владел рукой. Ему рекомендовали делать больной рукой гимнастику. И он делал ее с присущей ему настойчивостью каждую удобную минуту.

Не раз приходилось мне наблюдать во время заседаний Совнаркома, как он, стоя (часто, устав сидеть, Владимир Ильич стоял во время заседаний) и заложив руку за спину, делал движения кистью и пальцами больной руки. Впоследствии он владел рукой вполне хорошо.

30 августа, в день совершения этого гнусного преступления, ВЦИК издал обращение «Всем Советам рабочих, крест. и красноарм. депут., всем армиям, всем, всем, всем.

Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на тов. Ленина… На покушения, направленные против его вождей, рабочий класс ответит еще большим сплочением своих сил, ответит беспощадным массовым террором против всех врагов революции…». (Центральный музей В. И. Ленина.) Это обращение ночью было передано по радио всему миру.

2 сентября постановлением ВЦИК Советская Республика была объявлена военным лагерем.

В дни болезни Владимир Ильич получал множество телеграмм и писем от рабочих, крестьян, от всех трудящихся Советской страны с выражением гнева и ненависти против преступников и пожеланиями скорого выздоровления. Обобщая все письма и телеграммы трудящихся, «Правда» писала; «Ленин борется с болезнью. Он победит ее! Так хочет пролетариат, такова его воля, так он повелевает судьбе!»[31]31
  «Правда» № 186 за сентябрь 1918 года.


[Закрыть].

Героическими подвигами на фронте и в тылу выражали трудящиеся свою любовь к Ленину.

Крестьяне Паньковской волости Новосильского уезда писали Ленину: «…Выздоравливай на радость нам и на зло империалистам. Мы понимаем твои задачи о создании социальной революции, чтобы революция не погибла с голоду, мы заставили кулаков везти хлеб на станцию и завтра отправим 4 000 пудов ржи». (Центральный музей В. И. Ленина.)

Несмотря на болезнь и страдания от ран, все мысли Владимира Ильича были сосредоточены на положении дел в стране. Едва только получив первую возможность писать, Владимир Ильич 7 сентября пишет карандашом, еще не твердым почерком записку народному комиссару земледелия тов. Середе о неудовлетворительном сборе хлеба в Елецком уезде Орловской губернии:

«Нигде нет данных, чтобы работа кипела!»[32]32
  Ленинский сборник XVIII, стр. 182.


[Закрыть] – пишет Ленин и просит назначить для него корреспондентов из каждой волости.

17 сентября, получив телеграммы от всех комитетов бедноты Елецкого уезда, неудовлетворенный сообщенными в них сведениями, В. И. Ленин посылает им циркулярную телеграмму: «Невозможно ограничиваться общими и неопределенными выражениями, слишком часто прикрывающими полный неуспех работы. Необходимы еженедельные точные цифры…