355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лиана Модильяни » В объятиях прошлого. Часть 3 » Текст книги (страница 1)
В объятиях прошлого. Часть 3
  • Текст добавлен: 3 апреля 2017, 23:30

Текст книги "В объятиях прошлого. Часть 3"


Автор книги: Лиана Модильяни



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Лиана Модильяни


В объятиях

прошлого




Часть 3

Дизайн книги:

BOOKNOOK.BIZ – www.booknook.biz

Дизайн обложки:

DIGITALspin – www.bookcoverart.webs.com

Автор фотографии для обложки:

Piotr Fajfer – www.piotrfajfer.com


Все права защищены

Полное или частичное копирование запрещено

Copyright © 2015 by Snoutie Agency Limited (UK)

(Registered in England & Wales, Number: 08496424)


SNOUTIE AGENCY LIMITED (UK)

3rd Floor, Fairgate House, 78 New Oxford Street

London, England, WC1A 1HB

United Kingdom

E-mail:

[email protected]


Автор выражает искреннюю благодарность своему мужу за его поддержку в работе над этой книгой


В основу книги положены реальные события и реальные люди, история одной семьи. Тем не менее, все имена и фамилии героев книги – вымышленные, а любые возможные совпадения имён и фамилий или созвучия, их напоминающие, с именами и фамилиями реальных людей, живущих сейчас или живших ранее, являются случайными совпадениями. В соответствии с законодательством и этическими принципами, имена третьих лиц и обстоятельства, которые могли бы идентифицировать героев книги, изменены.


Иногда, вопреки нашим ожиданиям и желаниям, появляется прошлое и таращит свои мёртвые белёсые глаза. И тогда кажется, что крутишься на карусели, которую невозможно остановить.

Оглавление



В объятиях прошлого – Часть 3

Комментарии

Об Авторе

Другие книги Автора


Или Тьма внешняя подавит и затемнит Свет духа, или Свет, который внутри, победит. Испытываются и искушаются все устремляющиеся к Свету. Всё Тёмное восстаёт из глубин прошлого и становится преградой на Пути, застилая Свет. Тёмная свора окружает плотным кольцом и подбрасывает смущающие мысли, прикрывая привлекательностью и очарованием их губительный яд и усиливая наваждение самыми яркими и прельщающими образами.

Е.И. Рерих *


*Елена Ивановна Рерих (1879-1955): русская писательница, философ, общественный деятель

В объятиях прошлого


Часть 3


Нет, Пьер-Анри, тысячу раз нет ! Это будет не ветчина, а именно бекон ! При всём уважении к тебе, мой друг, ты ничего не смыслишь в свиноводстве ! Посмотри внимательно на эту свинью ! – возбуждённо восклицал Роберто, нервно тыча карандашом в лежащий перед ним рисунок. – Дело в том, что в разных странах для изготовления бекона используют разные части свиной туши: в Англии – плечо, в Америке – живот, в Канаде – поясницу, а во Франции и в Германии – рёбра.

Роберто Перес – так звали странного гостя супругов Морель и «старинного друга» Маргарет (эта формулировка оставалась неизменной на протяжении многих лет) – всего за несколько визитов успел основательно надоесть Пьеру-Анри, меньше всего на свете интересовавшегося разделкой свиных туш. Энн также устала от общества шумного свиновода, который за столом каждый раз обращался к ней с просьбой принести ему лист бумаги и карандаш, чтобы он мог самозабвенно предаться своему любимому занятию – разделать тушу свиньи, хотя бы на бумаге.

Во время этих свино-презентаций Элизабет была единственным благодарным слушателем Роберто. Пьер-Анри, сделав вид, что он чрезвычайно занят и должен срочно кому-то позвонить, уходил к себе в кабинет, Энн, ссылаясь на домашние задания, убегала в свою комнату, а Маргарет молча пила чай и отстранённо смотрела в окно. Элизабет же подсаживалась поближе к Роберто и, слегка прищурившись, с нескрываемым интересом наблюдала за движениями его карандаша. Роберто заинтриговал её своей необычной манерой поведения, и она пыталась разглядеть в этом человеке что-то скрытое и необыкновенное. Забыв про свой почтенный возраст (Элизабет давно было за восемьдесят), она громко и неестественно смеялась, показывая ногтем мизинца на свиной хвостик на рисунке, и одобрительно похлопывала Роберто по локтю, а иногда вдруг закрывала глаза и принималась тихо похрапывать.

Мягкое покрывало тёплой дремоты неспешно наползало на неё, заволакивая собой всё происходившее вокруг. Элизабет начинало казаться, что она сейчас уснёт. Одна часть её мозга ещё бодрствовала и наблюдала за другой его частью, засыпающей. С некоторых пор это стало её обычным состоянием.

Элизабет, что с вами ? Вам нездоровится ? – осведомился однажды Роберто у престарелой леди, когда ему показалось, что Элизабет в очередной раз собирается заснуть за столом у него на плече.

Ах, Роберто ! Если бы вы знали, насколько тяжела была моя жизнь ! – как ни в чём не бывало, открыв глаза, заявила Элизабет и глубоко вздохнула. – А вы хотите, чтобы я вставила себе в задницу пурпурные гладиолусы и плясала голая вокруг шеста…

Роберто густо покраснел. Он чувствовал себя ужасно неловко.

Сплошной позор, да и только ! Старая маразматичка ! – раздражённо подумал про себя Пьер-Анри, краем глаза наблюдая за выходками своей тёщи. – И когда только закончится этот бракоразводный процесс !

С момента знакомства с Роберто, Элизабет почувствовала, что от этого человека пахнет коммерцией и деньгами, а не только дорогим одеколоном. Она была права лишь отчасти. У Роберто, всю жизнь торговавшего мясом во всех его видах, и, в самом деле, когда-то водились деньги.

Первых успехов в делах он достиг к тридцати годам. Но это ничего не изменило в его бурной жизни. Всё, что он заработал, разошлось на женщин, подарки, рестораны и путешествия. Он заработал ещё. Но в его жизни опять поменялось мало. Он начал понимать, что не в деньгах счастье, но тлеющая в глубине его души надежда подсказывала, что счастье – в больших деньгах. Роберто попытался определить, сколько денег ему нужно для полного счастья, и стал поднимать планку всё выше и выше. Но в какой-то момент эта планка начала всё больше походить на длинную расплывчатую линию и, что уж совсем неприятно было осознавать, эта линия стала сливаться с линией горизонта.

Невидимое раздвоенное копыто золотого тельца в образе неуёмной жадности, с одной стороны, и бесшабашного расточительства, с другой, управляло им, как марионеткой. Иногда, во сне или после продолжительной попойки, Роберто даже казалось, что он отчётливо видит это копыто, которое настойчиво стучит ему по самой макушке, приказывая больше зарабатывать и ещё больше тратить.

Роберто очень не нравилось это. Ему не нравилось, что он, считавший себя разносторонне образованным человеком (Роберто освоил профессию ветеринара в Барселоне и получил диплом технолога пищевого производства в Париже), обладающим тонкой душевной организацией, вынужден, повинуясь требовательному звону золотого копыта, всю жизнь самозабвенно танцевать ча-ча-ча на деловых переговорах, завлекая клиентов и яростно торгуясь с поставщиками.

Временами он даже ловил себя на мысли о том, что был бы искренне рад забыть, что отдал столько сил и времени такому недостойному занятию, как купля-продажа, и иногда, в беседе с малознакомым ему человеком, был не прочь туманно намекнуть, что посвятил свою юность офицерской карьере.

Заметив смущение своего любимого гостя, Элизабет решила исправить положение.

Скажите, Роберто, – неожиданно начала она нашёптывать ему на ухо, – а у вас много золота ?

С этими словами она выразительно посмотрела ему прямо в глаза, удовлетворённо и понимающе покачивая головой, как бы заранее соглашаясь стать его любимой тёщей.

Через несколько месяцев Роберто Перес будет говорить про свою совсем нелюбимую им тёщу, что в одних людях есть бог, в других – сам дьявол, а в некоторых, как в Элизабет – исключительно глисты.

Но в тот момент за столом Роберто растерялся. Его перекосило, от смущения и негодования очки съехали на его блестящий мясистый нос, но он быстро нашёлся, решив обратить всё в шутку и не выдавать своего возмущения вопросом наглой старухи.

Золото ? Ни в коем случае ! Золота не держу, – ответил он с улыбкой. – Исключительно алмазы, мадам.

Глаза Элизабет заблестели. Она приняла слова Роберто за чистую монету.

Вот, это я понимаю – настоящий мужчина ! – восхищённо глядя на своего собеседника, воскликнула она, не забыв бросить презрительный взгляд в сторону Пьера-Анри.

Старая негодяйка только притворяется маразматичкой ! – с отвращением подумал Пьер-Анри. – Как только речь заходит о деньгах, она тут же обнаруживает поразительное здравомыслие !

*   *   *

В восьмом квартале Парижа, в ста пятидесяти метрах от резиденции Президента Франции и от знаменитой своими модными магазинами улицы Фобур Сент-Онорэ, в узких извилистых улочках затерялся малоприметный многоэтажный особняк с высокими колоннами, адрес которого мало о чём говорит непосвящённому и, главное, законопослушному гражданину Франции, не говоря уже про иностранцев.

За старинной архитектурой фасада и зарешеченными окнами, которые всегда были наглухо закрыты, скрывалось внутреннее помещение, уже лет двадцать не знавшее даже косметического ремонта. С потолка с облупившейся штукатуркой время от времени капала вода, оставляя на жёлто-серых стенах, покрытых трещинами, весьма неприглядные грязные подтёки. Посторонний человек, впервые попавший в это здание, начинал ёжиться от отвратительного запаха подвальной сырости, пыльных документов, невкусной еды, дешёвых сигарет и мужского пота. Ночью, когда в здании царила почти полная тишина, можно было услышать тонкий писк, доносившийся из подвала. Населявшие его большие серые крысы, чувствовали себя ещё более вольготно, чем обитатели верхних этажей.

В этом доме, расположенном под номером тринадцать по улице Де Соссэ, находился Директорат наблюдения за территорией, служба французской контрразведки1.

В одном из кабинетов в здании, за обшарпанным грязным столом, сидел невысокий худощавый человек средних лет, в довольно помятом костюме тёмного цвета, из-под которого виднелась не первой свежести белая рубашка и косо повязанный галстук серо-зелёной расцветки. Он завершал свой завтрак, меню которого не менялось последние семнадцать лет и состояло из круассана, маленькой чашки кофе и сигарет.

Небрежность в одежде, мягкая и деликатная манера обращения, интеллигентная речь, открытый и казавшийся слегка наивным взгляд голубых глаз – всё это делало этого человека совершенно непохожим на контрразведчика. Тем не менее, он был одним из лучших контрразведчиков Франции и возглавлял в Директорате отдел по противодействию спецслужбам СССР и других коммунистических стран. Уроженец Гаскони, небольшой провинции на юго-западе Франции, он любил подшучивать над собой, утверждая, что, встретив гасконца на лестнице, никогда не знаешь, поднимается он или спускается. Роланд Март – так звали хозяина кабинета – внимательно слушал утренний доклад своего заместителя, Жоэля Дестэн, стряхивая пепел своей сигареты то в переполненную окурками стеклянную пепельницу, то на пол, то иногда прямо на стол.

В данный момент эти два человека решали судьбу Пьера-Анри Морель.

Что вы думаете обо всём этом, Жоэль ? – с выраженным юго-западным акцентом, который французы называют «шероховатым» или «скалистым», осведомился начальник отдела у своего сотрудника.

Господин Март, эта история столь же странная, сколь и неприятная, – отозвался тот. – С одной стороны, у нас нет ничего против Пьера-Анри Морель; ничего, кроме доноса его коллеги, голословно обвиняющего его в сотрудничестве с советскими спецслужбами. Допросить Морель мы, разумеется, обязаны, но считаю, что основания для ареста и возбуждения уголовного дела отсутствуют. С другой стороны, мы не можем допустить, чтобы он продолжал работать в Министерстве иностранных дел.

Как говорят в таких случаях сами русские, – задумчиво отозвался Роланд Март, хорошо владевший языком своего главного противника, – «Не то он украл шубу, не то у него украли шубу. Одним словом, замешан в краже шубы». Срочно готовьте служебную записку министру. Вопрос с увольнением Морель с государственной службы надо решить в кратчайшие сроки. Кстати, тоже самое касается и его доброжелательного коллеги… как там его ?

Эрве Лабаланс, – подсказал Жоэль. – Простите, господин Март, вы считаете, что его также необходимо уволить ?

Разумеется, мой друг, – с улыбкой ответил начальник, показав крепкие неровные зубы, пожелтевшие от табака и кофе. – Мы не можем достоверно знать причины, побудившие Эрве Лабаланс написать донос на своего шефа. Возможно, это личная неприязнь на почве служебных конфликтов. Но нельзя исключать того, что таким образом русские продвигают на должность советника-посланника своего агента. К тому же, Лабаланс – наиболее вероятный кандидат на место Морель. Мы не доставим русским этого удовольствия. С советскими дипломатами мы уже разобрались в апреле, теперь будем наводить порядок у себя дома2.

Судьба Пьера-Анри Морель была решена. Что же касается Эрве Лабаланс, то предсказание Маргарет сбылось в точности, но совершенно не так, как он этого ожидал. Всё, на что хватило его ума и дерзости, это написать ложный донос на своего начальника. Заслуги доносчика оценили по достоинству, а его жизнь в одночасье изменилась и потекла совсем по-иному.

*   *   *

В течение нескольких лет, прошедших со дня расставания с Марчелло, Маргарет предавалась почти маниакальному удовлетворению своей похоти.

Дьявольские пляски на раскалённой сковороде, – с гримасой брезгливости на лице думал уставший от всего этого Пьер-Анри, раскланиваясь в своём доме с очередным любовником своей жены.

Моя мать сошла с ума на почве секса, – периодически возникала мысль у взрослеющей Энн, которая всё прекрасно понимала и теперь даже не старалась запомнить имена её «друзей».

Но Маргарет нимало не заботило то обстоятельство, что все соседи, знакомые и друзья семьи Морель искоса поглядывали на неё и с явным осуждением перешёптывались за её спиной.

Один мужчина, в силу природной скудности своих умственных и душевных качеств, не в состоянии оценить всю тонкость такой роскошной и неординарной женщины, как я, – любила повторять Маргарет. – Не говоря уже про постельную сторону отношений ! Мужчины, они все такие разные… – тут же мечтательно добавляла она. – Мужчин, как и волос, у любой интересной женщины должно быть много, – пыталась поучать Маргарет подрастающую Энн, которой поведение её матери казалось непристойным и отталкивающим.

В какой-то момент Маргарет решила на время прекратить свой сексуальный марафон и сделать передышку, остановив свой выбор на Роберто.

Он устраивал её больше других: его сексапильность соответствовала размерам его банковского счёта (последнее, правда, по его собственным словам), он всегда был щедр на комплименты, а, самое главное, его мужское достоинство было больше среднестатистического на несколько сантиметров. Роберто же нравился лёгкий флёр морального садизма, на который была столь щедра Маргарет. Это добавляло острого перца в его довольно пресную жизнь «рыночного человека», как он сам себя иногда называл.

Этот шустрый торгаш – твёрдый орешек, – к такому мнению пришла Маргарет. – Настоящий homo marketus3 ! – присвоила она ему прозвище после нескольких встреч с ним.

Маргарет ещё не догадывалась, что твёрдый орешек нередко бывает пустым или гнилым, а иногда – и то, и другое вместе.

Маргарет познакомилась с Роберто в посольстве на приёме, организованном для глав экономических миссий европейских стран. Не имевший никакого отношения к дипломатической службе и, соответственно, не получивший приглашения, Роберто Перес умудрился незаметно просочиться на это закрытое мероприятие, представившись советником по торговым отношениям с Великобританией при каком-то важном испанском чиновнике. Господин Перес и в самом деле был испанцем. Всё остальное абсолютно не соответствовало действительности.

В тот вечер внимание Маргарет привлекло странное и шумное скопление гостей в углу банкетного зала. Из-за спин столпившихся людей ей с трудом удалось рассмотреть невысокого коренастого человека примерно пятидесяти с небольшим лет, активно лысеющего и седеющего, с аккуратно подстриженной благообразной бородкой и в очках в тонкой оправе. Положив на ладонь развёрнутую белую салфетку, он что-то быстро и ловко рисовал на ней, произнося какие-то анатомические термины, чем вызывал весёлое оживление собравшихся. Приблизившись, Маргарет увидела довольно удачно нарисованную на салфетке тушу свиньи в продольном разрезе, расчерченную на части и местами заштрихованную. Этот спектакль, совершенно не соответствовавший чопорной посольской обстановке, походил на съёмки рекламного ролика на животноводческой ферме.

Лицо у оратора было такое, что становилось ясно: он вёл нездоровый образ жизни и нарушал не только режим питания, но и административный, гражданский и налоговый кодексы разных стран.

Впервые придя в дом супругов Морель, первое, о чём попросил господин Перес, было предоставить ему полку в холодильнике, куда бы он мог сложить содержимое своего портфеля.

У меня там… м-м-м… знаете ли, скоропортящиеся продукты, – объяснил он.

Это вызвало массу весёлых эмоций у обитателей этого мрачного дома, что было большой редкостью в его стенах.

Побольше бы таких гостей ! – заявила Элизабет, внимательно рассматривая гостя с ног до головы. – Джентльмен пришёл на ужин со своей едой, что, безусловно, весьма любезно с его стороны !

Да вы не беспокойтесь, право слово, – подхватил Пьер-Анри, – у нас и для вас найдётся, чем закусить !

Просто у меня там… образцы, – немного смущённо пояснил странный гость. – Образцы мясной продукции, – добавил он.

Мясной продукции ? – удивилась Энн. – Вы носите с собой бифштексы и эскалопы ?

Какая прелесть ! – расхохоталась Элизабет. – Несите всё на кухню, надо скорее их попробовать ! А там на всех хватит ?

Вместо ответа шустрый торговец принялся извлекать из внутренностей своего объёмистого портфеля уложенные в вакуумную упаковку большие куски бекона и ветчины.

Сегодня, перед самым визитом к вам у меня была важная встреча с одним клиентом и, представьте – совсем недалеко от вашего дома ! – пояснил он. – К сожалению, я никак не успевал после этого заехать домой. Кстати, обратите внимание, это, пожалуй, лучший испанский бекон, который делают в наши дни !

Как и на протяжении почти всей своей жизни, Роберто Перес в очередной раз соврал. Никакой встречи у него в этот день не было. Он всегда носил с собой образцы различных мясных изделий, чтобы ни при каких обстоятельствах не упустить потенциального клиента.

Ещё в юности Роберто усвоил, что ложь, надёжно замаскированная под правду – самая лучшая. В дальнейшем он успешно воплощал эту установку в жизнь, и даже самая невероятная его ложь, как правило, выглядела абсолютно правдиво. Качественное враньё не раз выручало его и в личной жизни, и в бизнесе. Свою ложь он всегда обстоятельно продумывал заранее, отрабатывая каждую деталь. Роберто тщательно выбирал небольшие элементы правды, которые должны были красиво разбавлять его совершенно несоответствующий действительности рассказ. Достоверность этих элементов всегда было несложно проверить. Любой, усомнившийся в его речах, мог легко убедиться в справедливости того, что ему только что сообщил господин Перес. Будучи неплохим психологом, Роберто знал, что человек ленив по своей природе и будет искать только ту информацию, которая лежит на поверхности, общедоступна и проще всего проверяется, а, убедившись в её истинности, поверит и всему остальному.

Роберто умудрялся выходить сухим из воды в самых неуютных ситуациях, чувствуя себя победителем. Если же ему приходилось врать спонтанно, а такое в его бурной жизни случалось довольно часто, то такое враньё давалось ему лишь немного тяжелее. Но, овладев и этим умением, как осваивает ремесло усердный и прилежный подмастерье, он научился врать экспромтом так, что его ложь было нелегко отличить от полностью достоверной информации. Он всегда помнил о жестах и мимике, которые обычно выдают даже самых искусных врунов. В юности Роберто имел привычку в разговоре то сплетать, то расплетать пальцы рук (манера, в равной мере свойственная и лжецам, и просто неуверенным в себе людям), и в дальнейшем, чтобы случайно не выдать себя, он сдерживал свои движения, соединяя подушечки пальцев «профессорским жестом». В итоге он научился врать столь мастерски и виртуозно, что сам начинал искренне верить всеми фибрами своей торгашеской души в то, что говорил, тем легче демонстрируя абсолютную искренность своему собеседнику.

Верил ли Роберто в любовь и привязанность ? Мечтал ли он встретить ту единственную, которая бы чувствовала и понимала его без слов ? Нет, он не хотел ничего подобного. Во всяком случае, он точно не желал этого на протяжении последних десяти лет, после трёх неудачных браков. Он чётко знал истинную ценность и стоимость всего, даже обычного сексуального интереса к своей персоне, и прекрасно умел извлекать выгоду из столь эфемерных активов. Стоимость безрассудного влечения и страсти была для него слишком высока, и он никогда не шёл у них на поводу, чтобы не рисковать всерьёз.

Собственно, рисковать ему уже было особо нечем. Каждая новая недвижимость, приобретаемая им под залог предыдущей или в кредит, в конечном счёте при разводе доставалась очередной бывшей жене, вместе с претензиями банков-кредиторов. В итоге, там, где прошёл Роберто, не осталось ничего, кроме невыплаченных кредитов, неоплаченных счетов, огромных долгов, разъярённых банкиров, обманутых поставщиков и проклинающих его женщин. С таким вьющимся за ним длинным шлейфом нерешённых финансовых проблем, проклятий самых разных людей и кучи детей, оставшихся без отца, он и подошёл ко встрече с Маргарет.

*   *   *

Когда переживаешь нечто страшное, когда твой мир рушится, то где-то в глубине души появляется лёгкое утешение: самое страшное уже в прошлом, и хуже быть уже не может. Может, ещё как может ! Никто не даст перевести дух и стереть пот со лба, никто не пообещает, что все беды позади.

По возвращении из Парижа, где Пьер-Анри провёл несколько часов на допросе в управлении контрразведки, он узнал о своём увольнении из Министерства иностранных дел. В тот же день ему было предписано в кратчайший срок освободить служебную квартиру, арендуемую посольством.

Вскрыв полученную за время своего отсутствия почту, он обнаружил письмо, извещавшее о почти одновременной смерти его родителей (с которыми он уже много лет не поддерживал отношений) в доме престарелых на юге Франции. В том же письме нотариус уведомлял, что остатки их скромного состояния были израсходованы на лечение и похороны.

Другим письмом адвокаты извещали о расторжении брака Пьера-Анри Морель и Маргарет Линнер, которой, согласно решению суда, отходила половина его состояния. Пьер-Анри никогда не умел экономить и не любил копить деньги, а последнее время охотно тратил их на развлечения с хорошенькими студентками. Решение суда означало, что он оставался практически без средств к существованию.

Не приходилось рассчитывать даже на скромный университетский заработок, так как из очередного письма он узнал, что руководство университета расторгло с ним договор по причине жалобы одной из студенток на его поведение, недостойное преподавателя.

По прошествии нескольких недель, проведённых в дешёвых гостиницах в предместьях Лондона, и тщетных попыток найти себе хоть какую-нибудь работу, Пьер-Анри оказался выброшенным на улицу без гроша в кармане.

*   *   *

После развода, совпавшего по времени с увольнением Пьера-Анри и выселением из посольской квартиры, Маргарет была вынуждена в который раз в своей жизни вернуться жить туда, откуда ей всегда хотелось как можно быстрее уехать – в дом покойного Исаака, занимаемый Элизабет.

Энн несколько раз приходилось бывать там, навещая бабушку, и каждый раз она чувствовала себя крайне неуютно. После очередного визита туда ей приснился повешенный в саду дома какой-то незнакомый пожилой человек (Энн, разумеется, ничего не знала о том, что произошло с Исааком). Обстановка этого жилища давила на Энн тяжёлым грузом, вызывая гнетущее ощущение. Ей казалось, что отовсюду, куда бы она не посмотрела, за ней наблюдают зоркие блестящие глаза большой чёрной птицы. Она чувствовала, что всё здесь насквозь пропитано мрачными мыслями, и ей хотелось поскорее выйти наружу.

На протяжении многих лет в этом доме жили люди, источавшие раздражение, злобу и ненависть, которые впитались в стены дома и скопились в таком количестве, что дом стал походить на ветхую плотину, с трудом сдерживающую колоссальный напор воды. Нужен был лишь небольшой импульс, чтобы плотина окончательно перестала справляться с натиском бурлящей воды и её прорвало. Таким импульсом стало очередное возвращение Маргарет в дом.

*   *   *

Последние годы Роберто был всё меньше удовлетворён своей личной жизнью. Он уже давно не ловил на себе восхищённых взглядов молодых женщин и не слышал их восторженных комплиментов в свой адрес.

Однажды, проснувшись после бурно проведённой ночи, выйдя из ванной комнаты в распахнутом халате и вернувшись в спальню, он остановился перед большим зеркалом и стал внимательно себя изучать. Постепенно гримаса отвращения всё явственнее обозначалась на его лице: из зеркала на него смотрел на редкость противный пожилой мужчина маленького роста, с худыми и жилистыми кривыми ногами, поросшими жёсткой тёмной шерстью, отвислым, как у племенной хавроньи, брюхом, тонкими руками и узкими плечами, висячими боками и полуседой-полулысой головой. Маленькие мутные заплывшие глазки, багрово-сизый мясистый нос и расплывчатые очертания изрядно помятого бородатого лица дополняли это унылое и неэстетичное зрелище, которое не спасало даже внушительных размеров мужское достоинство, коим Роберто так гордился.

Его взгляд обратился на широкую постель, в которой крепко спала его очередная избранница на одну ночь, молодая длинноногая блондинка с пышными формами.

Это как же надо любить деньги ! – думал Роберто, переводя взгляд со спящей молодой женщины на своё отражение в зеркале и обратно. – Наверное, старею, не иначе – самокритично оценил ситуацию он, поймав себя на мысли о том, что подобные рассуждения раньше не приходили ему в голову.

Однажды утром Роберто разбудил какой-то непонятный резкий запах, которого ему ещё не приходилось слышать. От этого запаха становилось трудно дышать, резало глаза и возникало необъяснимое чувство страха.

Да, да, сеньор4 Перес, вы не ошиблись, это – запах неминуемо надвигающейся одинокой старости, – подсказал ему кто-то глубоко внутри него.

И сеньор Перес понял, что настал тот момент, когда надо в очередной раз попытаться навести порядок в своём повседневном существовании и, возможно, скрасить грядущую старость присутствием в доме красивой женщины моложе его.

Он долго размышлял, каким образом сделать предложение Маргарет так, чтобы она не смогла ему отказать. Дело осложнялось тем, что Роберто постоянно жил в Париже, а в Лондоне бывал лишь проездом – по делам и чтобы встретиться с Маргарет, и времени на ухаживания и ожидание у него не было. В тот же вечер Роберто пригласил в театр все три поколения семьи Линнер – Морель по женской линии, решив в антракте предложить Маргарет руку, сердце и мнимый пухлый кошелёк.

Энн быстро собралась и сидела в гостиной, укоризненно поглядывая то на бабушку, которая стояла у окна и что-то шептала, то на неспешно прихорашивающуюся мать, то на часы. Такси давно приехало, а Роберто уже должен был ожидать их у входа в театр.

У красивой женщины всегда есть право опаздывать ! Запомни это, Энн, – заметила Маргарет, в очередной раз перехватив недовольный взгляд дочери. – Её должны ждать. И никогда не вздумай извиняться за опоздание, особенно, перед мужчиной: он всегда этим воспользуется, почувствовав твою слабость, чтобы при случае унизить и растоптать тебя.

Энн терпеть не могла выслушивать подобные сентенции и наставления своей матери, последнее время всё чаще обрушивавшиеся на неё.

Мамочка, тебе очень идёт это вечернее платье, – решила сменить тему разговора Энн и тут же поняла, что сказала это напрасно.

Неприязненное молчание матери было ответом на фальшивые слова дочери.

Я чувствую, в воздухе витает что-то стихийное ! Этой ночью мы здорово повеселимся ! – неожиданно сообщила Элизабет, отойдя от окна. – А ещё, Маргарет, поторопись ! Нам надо поскорее отсюда уходить, – заявила она со странной интонацией в голосе, как будто зная что-то важное, чего не могли знать её дочь и внучка.

*   *   *

Полагаю, что на этот раз вы не откажетесь разделить со мной скромную трапезу, господин Морель ?

Несмотря на усталость от холода и бессонницы, Пьер-Анри буквально подскочил от изумления. Рядом с ним, под деревом, где он устроился на ночлег, только что не было ни одной живой души.

Пьер-Анри с удивлением отметил, что бродяга, с которым он имел столь странную беседу в парке пятнадцать лет назад, совершенно не изменился. Почти теряя сознание от изматывающего его голода, Пьер-Анри с жадностью набросился на предложенный ему вчерашний сэндвич с ветчиной, показавшийся ему сейчас необычайно вкусным.

Большое спасибо, – еле слышно прошептал он, с запозданием вспомнив о хороших манерах. – Вам, насколько я помню, давно известно моё имя. Как мне обращаться к вам ?

Называйте меня просто «Сэр»5, – поклонился в ответ нищий. – Обещаю, что на это обращение я отвечу. Впрочем, вам, вероятно, удобнее будет произносить «Месье»5, – добавил он, присаживаясь рядом. – Меня это равным образом устроит.

Каким вы видите себе будущее Британии, господин Морель ? – хитровато прищурился бездомный, дождавшись, когда Пьер-Анри покончит со своим ужином, который также оказался для него и завтраком, и обедом.

Пьер-Анри попытался собрать свои мысли воедино. Он ещё не успел привыкнуть к жизни на улице, и сейчас сырой холод пробирал его насквозь и мешал думать. Плотно кутаясь в старое выцветшее покрывало, он заговорил что-то не очень ясное о реформах правительства Маргарет Тэтчер6.

Нищий слушал его с грустно-снисходительным выражением лица.

Британия окончит своё существование самоубийством, – безапелляционно высказался он, когда Пьер-Анри замолчал. – Можно сказать, что Британию убьёт иммиграция. Но это было бы и неточно, и примитивно. Британия покончит с собой. Британские политики общими усилиями убьют свою страну. И левые, и правые находятся в молчаливом сговоре: первым нужны голоса иммигрантов, вторым – дешёвые рабочие руки. Пройдёт немного времени, и сюда неудержимо хлынут потоки иммигрантов, а этнические анклавы по всей стране превратятся в очаги наркомании и преступности.

Пьер-Анри попробовал что-то возразить, упомянув про политику и про законодательство в иммиграционной сфере.

Посмотрите, и вы, и я – пожилые высокообразованные интеллигентные мужчины, волей судеб оказавшиеся на улице, – неожиданно для Пьера-Анри изменил тему разговора его собеседник. – Но, несмотря на это, и невзирая на ваше сегодняшнее положение, вы по-прежнему смотрите на меня с презрением, господин Морель, хотя мне, если честно, на это также глубоко наплевать, как и пятнадцать лет назад.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю