Текст книги "В День святого Валентина"
Автор книги: Ли Майклс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Многозначительная улыбка, отметила Сандра.
– Когда он позвонил мне, чтобы посоветоваться по поводу загрязнения, я случайно оказалась свободна и прилетела туда, – продолжала Николь, не сводя глаз с Коннора.
– Ник нам очень помогла. – Коннор протянул Николь ее бокал и приветственно поднял свой. – Знаешь, я предложил Николь пост главы научно-исследовательского отдела.
Сандра была сражена.
«Обдумай все и сообщи мне», – вспомнила она его слова, сказанные пару часов назад этой рыжей девице. Очевидно, они обсуждали назначение Николь.
Ну что ж! Могло быть и хуже. Сандра усилием воли заставила себя проглотить напиток и что-то невнятно пробормотала. Брови Коннора вопросительно поползли вверх, но до того, как он мог что-то ответить, Энни пригласила Сандру, чтобы вручить ей подарок от коллег.
Не твое дело, кого он нанимает, убеждала себя Сандра на протяжении всей вечеринки. Но как бы она себя ни утешала, настроение было испорчено. Хотя Сандра больше не сотрудник «Шервуд косметикс», она все же держатель акций и чувствует себя ответственной за подчиненных своего отца. Коннор принял неправильное решение.
Может быть, высказать ему свои возражения? Примет ли он к сведению ее замечание или нет, все равно надо попробовать.
К тому времени, когда Сандра освободилась, Коннор уже исчез. Она поискала Кэрол, и та ей сказала:
– Не удивлюсь, если он решил еще немного поработать. Поищите его в кабинете.
Крыло здания, где располагались кабинеты членов правления, было безлюдно и слабо освещено. Сандра, стоя у двери его кабинета, колебалась. Что, если он там не один? Последние полчаса она не видела Николь на вечеринке, и они вполне могли удалиться вместе в его кабинет…
Она вспомнила о слухах, что диван в кабинете Сайласа раздвижной. Она слышала об этом еще в первые месяцы своей работы в «Шервуде», но все разговоры тут же прекращались, как только появлялся Сайлас, и она не могла понять, была ли в этом хоть толика правды. Сандра не удивилась бы, узнав, что у отца есть любовница, – ее поразило бы больше, если б она узнала, что на протяжении всех лет тягостного брака Сайлас оставался верен брачным клятвам. Но все-таки раздвижной диван – это уже не в характере отца. Эдакий небольшой уютный пентхаус…
Но если в офисе стоял диван, то он там и остался, Коннор не менял мебель. Из кабинета не доносилось никаких звуков.
Сандра постучала, но никто не ответил. Подумав немного, она нажала на дверную ручку двери. В офисе было темно и пусто.
Она уже повернулась, чтобы уйти, но острый приступ тошноты заставил ее помчаться в ванную. Все уже прошло, когда внезапно кто-то включил в ванной свет. Она протянула руку, пытаясь защититься от слепящего света, и услышала голос Коннора:
– Надо было предупредить тебя, чтобы ты воздержалась от пирога, испеченного Кэрол. Чем обязан такой чести? Ведь эта ванная не ближе других к банкетному залу.
Сандра с трудом поднялась на ноги, не обращая внимания на его протянутую руку, и подумала, что, если начнет сейчас рубить сплеча, ничего не получится. Не стоит говорить ему о ребенке. У нее убедительная и веская причина увидеть его, и глупо отвлекаться – на что бы то ни было.
– Не подумай, что я вмешиваюсь, Коннор, но… – Она помолчала и прикоснулась к полотенцу, которым обмотала голову. – Не возражаешь, если я присяду?
– Конечно, нет! Кэрол сказала, что ты меня искала сегодня днем, но, видимо, потом передумала. Ты все же решила поговорить со мной? – Он провел ее в кабинет и включил свет.
Сандра украдкой взглянула на диван. Под этими подушками точно спрятан от посторонних глаз матрац. Но мне-то что? – напомнила она себе.
– Поверь, – произнес Коннор, – мне приятно слышать, что ты не собираешься вмешиваться в мои дела. Но о чем ты тогда хотела поговорить?
Сандра подавила вздох, услышав легкую иронию в его голосе.
– О Николь Фокс. Думаю, назначать ее главой исследовательского отдела было бы ошибкой.
– Думаешь? Но это же была твоя идея. – Коннор присел на подлокотник кресла.
– Моя? – Ее голос сорвался.
– Да. Ты же предложила привнести в компанию новую кровь.
Но это не обязательно должна быть она! Брови Коннора воспарили к потолку. Превосходно, подумала Сандра, теперь я кажусь ему просто ревнивой женой!
– Но я даже не знаю, насколько она профессиональна…
– Правильно. Ты не знаешь.
– Но это не имеет значения. Назначить ее или любую другую женщину будет большой ошибкой.
– Давай дальше, я слушаю.
Сандра перевела дыхание. У нее была одна возможность из ста, и надо было ею воспользоваться.
– Назначение женщины во главе определенно мужского отдела будет просто катастрофой. Я ничего не имею против Николь Фокс в частности.
– Я учту твое мнение, Сандра.
– Другими словами, – саркастически ответила она, – ты уже все решил!
Как долго он планировал этот шаг? Когда на прошлой неделе Андерсон сообщил о своем уходе, Коннор не говорил, что хочет предложить эту должность одному из старых сотрудников. Он уже тогда намеревался назначить Николь Фокс?
– Что еще? – спросил Коннор.
Сандра пришла в замешательство.
– Что ты имеешь в виду?
– Что еще тебя беспокоит? Ты явно чем-то расстроена, и это не из-за Ник, ведь ты о ней не знала до сегодняшней вечеринки.
Если бы не плохое самочувствие, Сандра сдержала бы свое раздражение.
– Ничего особенного, просто я беременна, – бросила она.
Он резко и коротко набрал воздух в легкие, и в комнате воцарилась оглушительная тишина. Сандра даже слышала, как неровно и глухо бьется ее сердце.
Внезапно она пожалела, что дала волю гневу. Куда девалась ее решимость быть цивилизованной, дружелюбной и сдержанной? Это никак не вязалось с таким вот грубым сообщением.
– Мне очень жаль, Коннор, – тихо начала она, – я не знала, что наша короткая встреча в Финиксе так закончится.
Он все еще стоял неподвижно, и она решила, что Коннор ее не расслышал.
– Тебе не о чем волноваться, – продолжала она, – я сама с этим справлюсь.
– Ты? Но как? Избавишься от ребенка?
Его голос был абсолютно спокойным, будто – как только шок прошел – ему было не сложно прийти к такому решению. Она была поражена. Он что, действительно полагал, что она способна прервать чью-то жизнь? Хотя и ей этот ребенок был нужен не более, чем ему… Нет. Не в этом дело! Ей была неудобна беременность, а не ребенок.
Незнакомое доныне ощущение пронизало ее тело – смесь жара и волнения овладела ею. Что это? – подумала она в ужасе. Что значит быть матерью? Всепоглощающее стремление любой ценой защитить маленькое существо, что живет в ней?
Слава Богу, решила она, Коннор не имеет к этому никакого отношения. И ей не придется убеждать его или о чем-то просить.
– Вот тебе и ответ. – В самообладании Сандра не уступала Коннору. Она заставила себя подняться. – Извини, если испортила тебе вечер, Коннор, мне, видимо, не надо было утруждать тебя. Надеюсь, наш разговор не будет стоить тебе бессонной ночи? – Она все-таки сумела добавить нотки сочувствия.
Впрочем, Сандра и не ждала ответа. Когда Коннор вновь обрел дар речи, ее уже не было в кабинете.
Сандра металась по комнате, бормоча проклятия. Как смел он подумать, что она захочет избавиться от ребенка? Только когда Сандра закончила укладывать вещи, она немного успокоилась. Конечно, такое холодное отношение к ней Коннора неприятно, но все же в этом есть и некоторые преимущества. Даже лучше, что он так отреагировал. Ее жизнь станет гораздо легче без его вмешательства. Теперь она сможет спокойно растить своего ребенка без обязательств ладить с его «отцом поневоле». Не будет никаких ссор из-за школы и методов воспитания, прав посещения или обеспечения ребенка, никаких обсуждений, купить ли ему хоккейные коньки или балетные туфли. Да, так для них, для всех троих, будет лучше!
Эти размышления окончательно успокоили ее, и она даже попыталась поставить себя на место Коннора. Он несомненно испытал сильное потрясение, когда услышал эту новость, – ведь и ей самой пришлось пройти через такое. Ей уже знакомы и эта паника, и последующее оцепенение.
Конечно, она поступила необдуманно, надо было сказать помягче, тактичнее, заверить, что действует исключительно из желания быть честной, а не из корыстных побуждений.
А вместо того она обрушила на Коннора всю правду, словно озолотила его. Не удивительно, что он пришел в ужас. Он даже мог решить, что она потребует отказаться от развода.
В тишине поворот ключа в замке входных дверей показался ей пистолетным выстрелом. Сандра заметалась и стала всматриваться в темноту, когда двойные двери распахнулись. В дверях возник Коннор. Перекинув плащ через руку, он вытащил ключ из замочной скважины и повернулся к ней.
Она совсем забыла попросить его вернуть ключ. Даже замок не поменяла с тех пор, как он уехал. Разводясь, они не собирались отбирать друг у друга собственность в стремлении отыграться за общую неудачу.
– Что ты здесь делаешь в такое время? – требовательно спросила она. Его правая бровь слегка поднялась, и она услышала ровный голос:
– Я не смог приехать раньше. Надо было кое-что уладить.
– Но я не это имела в виду.
Уверенным движением он закрыл дверь.
– Очень мило с твоей стороны, что ты ждала меня, Сандра, и теперь мы сможем продолжить разговор, который ты так грубо оборвала.
Глава ЧЕТВЕРТАЯ
– Это я была груба? А ты как себя вел?
Сообразив, что подобный тон приведет лишь к перебранке, Сандра перевела дыхание и сделала вторую попытку:
– Думаю, нам нечего обсуждать. Мне жаль, что пришлось сообщить тебе это, Коннор. Моя беременность не должна тебя волновать.
Коннор встряхнул плащ и повесил его в гардероб.
– Но тем не менее она волнует.
– Да, это осложняет твою жизнь. Да, это проблема. Но она не имеет к тебе никакого отношения, пойми наконец!
– Потому что ты хочешь избавиться от ребенка. – Это прозвучало скорее утверждением, чем вопросом.
– И ты переживаешь? Боишься, что я не справлюсь? – В ее голосе больше не звучала бравада. Он дрожал и прерывался. – Буду ли я делать аборт или нет – дело не твое. Вдруг я вообще все наврала? Просто хотела поиграть у тебя на нервах?
– Что ж, тебе это удалось, – сказал он сухо. – Теперь ты мне заявишь, что вовсе не беременна?
Сандра не могла больше слушать.
– Это не твой ребенок. И он не имеет никакого отношения к тому, что произошло в Финиксе. Не знаю, зачем я тебе сказала. Наверно, от отчаяния. Но…
Он улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
– Не лги! И не пытайся теперь все отрицать.
Он шагнул к ней, и, чтобы удержать преимущество, Сандра резко отстранилась и ударилась об дверь, ведущую в гостиную. Она потерла руку и уставилась на него непонимающим взглядом.
– Если бы у .меня был повод считать, что ты жаждешь моего возвращения, я решил бы, что ты потому и выдумала всю эту историю. Но у тебя нет причины лгать мне про ребенка. Ведь ты не хочешь, чтобы я вернулся.
Он снял пиджак и повесил на спинку ближайшего стула. С таким же успехом он мог вывесить флаг победителя, с горечью подумала Сандра.
– Боюсь, что есть лишь одно логичное объяснение. – Коннор посмотрел ей в глаза. – Ты сказала правду, и это мой ребенок. А теперь давай покончим с дурацкой чепухой и перейдем к делу.
Сандра прикусила губу.
– Если хочешь, я могу повторить. Я единственная пренебрегла тогда мерами предосторожности, и мне отвечать за последствия. За все.
Тишина словно заполнила пространство между ними. Казалось, она дышит и сжимается, как живое существо. Колени Сандры дрожали, и ей пришлось прислониться к двери, чтобы не упасть.
Коннор наморщил лоб.
– Тебе не надо стоять. Ложись в постель.
Он, протянув руку, шагнул к ней.
– Я бы уже спала, если бы ты не объявился.
Сандра отодвинулась от двери и направилась было к спальне.
– Послушай, Коннор, почему бы тебе не оставить все как есть и не отправиться восвояси?
– И бросить тебя здесь одну со всей этой неразберихой?
Волна раздражения накрыла ее. Для него ребенок просто неразбериха! Небольшая неприятность, которую можно решить так же просто, как развязать туго завязанный узел. Чем меньше он будет видеть в ребенке личность, тем меньше проблем будет у нее в конечном итоге! Но почему Коннор не верит, что ей от него ничего не нужно?
– Оставь ключ на столике в холле, – приказала она, – и закрой за собой дверь.
Она медленно направилась в спальню, чувствуя на спине его взгляд, и решительно захлопнула за собой дверь.
Утром, после беспокойной ночи, Сандра поднялась с головной болью. День был хмурым, и отвратительные мысли лезли в голову. Ну разве можно так начинать новый год? Лучше зарыться с головой в подушки и остаться в постели.
Но сон не шел. Лихорадочные мысли теснились в голове, в желудке все переворачивалось. Легкий завтрак явно не повредит, решила Сандра. Есть не хотелось, но против чашечки кофе она не возражала бы.
Сандра встала и, завернувшись в халат, потащилась на кухню.
Запах кофе показался галлюцинацией. Миссис Огден взяла сегодня выходной. Воображаемый аромат вызвал в памяти первые дни их совместной жизни, когда Коннор, случалось, приносил ей кофе в постель. Пришлось напомнить себе, что ее ждут дела поинтересней, чем какие-то сентиментальные воспоминания.
Зевая, она бродила по кухне, не замечая Коннора. И вдруг увидела его. Пришлось даже дважды моргнуть, чтобы сообразить, что это не сон.
Коннор, в белоснежной рубашке, стоял у плиты, придерживая рукой раскаленную сковородку с растопленным маслом. Его движения были точными. Коннор был явно сосредоточен на том, что делает. Он лишь мельком взглянул на нее и вылил на сковороду взбитые яйца.
Она так и застыла в изумлении.
– Я ведь попросила тебя оставить ключи на столике.
– Я так и сделаю. Когда покончу с омлетом.
– Ты уже покончил. Коннор покачал головой.
– Мы так ничего и не обсудили. Кроме того, вчера ты была явно не в лучшей форме, и я подумал, что мне лучше остаться.
Забота о ней больше не входит в его обязанности! Сандра засунула руки в глубокие карманы халата.
– По крайней мере тебе известно, где что можно найти.
– Да уж, это точно. – Стрела сарказма тут же отскочила от него, даже не поранив. Он был невозмутим. – В последние месяцы я так часто ночевал в гостевой комнате, что чувствую себя там как дома.
На это ей нечего было возразить. С такой отчаянной головной болью Сандра не могла быть достойным противником. По крайней мере кофе уже не был галлюцинацией. Она потянулась за чашкой.
– В доме нет сливок, – заявила она смущенно, – я их не держу с тех пор, как ты уехал.
– Я заметил. И попросил консьержа купить нам немного.
– Отлично. Теперь всем соседям станет известно…
– Что я провел здесь ночь? А почему это должно быть кому-то интересно? И потом, мы все еще женаты. Не хочешь тостов?
Он проворно намазал два ломтика маслом и протянул ей один.
Сандра взяла. И вообще, это был ее батон. Подумаешь, дело – положить пару ломтиков в тостер!
Коннор впился зубами в хрустящий тост.
– А может, ты тут по ночам гостей развлекаешь и теперь все соседи следят, кто следующий?
– Что за чушь!
Коннор улыбнулся, и Сандра пожалела, что сказала правду, но было уже поздно. А может, убедить Коннора, что не он отец ребенка? Но это была уже только мечта.
Он уверенным движением перевернул омлет.
– Кроме того, я спросил консьержа, не встречалась ли ты здесь с кем-нибудь, и он сказал, что нет.
– Ты… – Сандра от гнева потеряла дар речи. Наконец она перевела дух и собралась с силами. – Ладно, черт подери, давай еще раз все обсудим.
Ну сколько мне повторять, что ребенок – не твоя забота?
В движениях Коннора появилась какая-то напряженность.
– Что же касается аборта… – Сандра вздохнула. Все равно он узнает правду. Лучше выяснить все сейчас же. – Я не собираюсь его делать, Коннор.
– Тогда почему ты сказала, что хочешь избавиться от ребенка?
– Я такого не говорила! Это ты предположил, что именно так я поступлю! – Сандра уселась за стол, зажав в руках чашку с кофе. – Как бы ты этого ни хотел, я такого не совершу.
– Ну, это уже кое-что.
Он разделил готовый омлет на две порции, положил половину на ее тарелку вместе с намазанным маслом тостом. Затем положил себе, налил в чашку кофе и сел за стол.
– Иначе зачем мне тебя сторожить?
– Ты же не станешь утверждать, что из-за предполагаемого аборта? Вот этого не надо. Будто я могу побежать в ближайшую аптеку в новогодние праздники… Ну хорошо, что хоть с этим мы разобрались. Теперь ты не будешь опасаться, что я причиню вред ребенку, а я снова смогу жить спокойно.
– Подожди, подожди, а что ты будешь делать?
– А разве у меня богатый выбор? Раздражение ее все росло, стремясь вырваться наружу потоком ехидных замечаний.
– И воспитывать его так, как в свое время растили тебя?
Его тон не сулил ничего хорошего.
– Что ты имеешь в виду?
– Существует несколько способов испортить ребенку жизнь. – Коннор невозмутимо расправлялся со своей порцией омлета.
– Ты намекаешь, что я не смогу стать хорошей матерью?
– Ты не виновата, что тебя так воспитывали, – заявил он, – но если будешь действовать так же, как твои родители, этот ребенок станет невротиком с самого раннего детства.
– Ты хочешь сказать, что и я такая же? – поинтересовалась Сандра ледяным тоном.
– Кто-то же должен вас уравновешивать.
– И этим «кем-то» хочешь стать ты? Конечно, это весьма благородно с твоей стороны, Коннор, но…
– Благодарю, ты безмерно льстишь моему эго. Сандра не обратила внимания на эту реплику.
– Но я тебе уже много раз твердила: у тебя перед нами нет никаких обязательств. Если ты станешь настаивать на участии в жизни ребенка, это лишь все усложнит. Такое поведение недальновидно и нечестно по отношению к нам.
– Ты, я вижу, ищешь ссоры.
– Я не хочу ссоры, Коннор, я просто хочу, чтобы ты уяснил себе правила игры с самого начала!
– Я весь внимание.
– Не волнуйся, я не стану звонить и просить тебя не опаздывать на встречу в день, установленный для свиданий с малышом. Я не жду, что мы будем вести себя как настоящая семья. И не настаиваю, чтобы ты пользовался своими родительскими правами.
– Можешь не беспокоиться. Не вижу ничего привлекательного в том, чтобы забирать ребенка на выходные или на месяц летом.
Его ровный голос насторожил Сандру: Коннор не только не реагировал на ее сарказм, но, казалось, просто не замечал его. Похоже, что у него свои планы.
– И я не намерен сидеть с ребенком, пока ты будешь с кем-то развлекаться. Так что даже не проси.
– И не собиралась тебя просить. – Сандра с трудом перевела дыхание. – Но что ты предлагаешь? Что будешь наезжать раза два в году, когда тебе удобно? Последний раз прошу тебя: оставь нас в покое и расстанемся по-хорошему, будто ничего не случилось.
Он невозмутимо смотрел на нее.
– Я не говорил, что не стану регулярно видеться с ребенком. Я только сказал, что не удовлетворюсь полагающимися мне родительскими свиданиями.
Сандра попыталась убедить себя, что гадкое ощущение, растущее в ней, не что иное, как гнев, но обмануть себя невозможно – она до смерти перетрусила.
– Чего ты хочешь?
Он впился зубами в хрустящий ломтик булки и, прожевав, сказал просто:
– Я хочу этого ребенка, Сандра. И на меньшее не согласен.
В какой-то момент ей показалось, что сердце ее съежилось и застыло, как омлет, что лежал перед ней на тарелке. Она невидящими глазами уставилась на Коннора.
Сандра даже не удивилась. Нет. Просто у нее болело все в груди. Как она не поняла раньше, куда он клонит? Она должна была предусмотреть, что Коннор не отвернется от собственного ребенка, каким бы незапланированным он ни был.
В его заявлении прозвучало и еще кое-что: будто этот ребенок был его, и только его! Сейчас Коннор как никогда походил на ее отца, Сайласа Шервуда.
Когда она наконец смогла что-то выговорить, голос ее дрожал.
– Если ты собираешься отобрать у меня ребенка…
– Я никогда не поступил бы так. Даже плохая мать лучше, чем отсутствие матери.
Искра облегчения вспыхнула в ее душе – и тут же погасла в вихре гнева. С таким же успехом он мог заявить, что для него она не что иное, как просто инкубатор!
– Ну, тогда я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Разве? – Его голос был почти нежен. – Ты просто не хочешь понять – ты ведь не глупа.
Сандра почувствовала, что сердце ее бьется теперь где-то в животе. Глухие, неровные удары, причиняющие боль.
Коннор проворно сложил в посудомоечную машину тарелки и сковороду, налил жидкость для мытья посуды и нажал пусковую кнопку. И все так, словно имел право распоряжаться в доме! В ее доме! Перекрывая шум машины, он громко произнес:
– Что бы ни случилось прошлой ночью, Сандра, я бы все равно не ушел. Потому что приехал сюда, домой, чтобы остаться. – В его глазах мелькнуло сочувствие. – А если быть более точным, – продолжал он мягко, – я вернулся навсегда.
Коннор покинул кухню, а Сандра все сидела за столом. Залив и спуск йоды в машине были синхронны пульсации ее крови, то учащающейся от гнева, то затихающей от испуга и тоски.
Домой! Мозг без устали перемалывал это слово. Коннор не просто вернулся, чтобы жить здесь, он объявил эту квартиру своим домом, как будто она когда-либо действительно была таковой.
Сандра не могла этого допустить. Первое, что она сделает, – это позвонит своему адвокату Мореа Лэндон. А та, уж конечно, не поскупится на подобающие сдова, чтобы описать его поведение.
Оставив омлет остывать на столе, Сандра направилась в спальню к телефону. Из открытой двери в ванную комнату доносилось посвистывание. На белоснежном полотенце у раковины лежали какие-то медные и резиновые детали.
Не желая того, она остановилась у двери.
– Что ты делаешь с краном? – осуждающе спросила Сандра.
– Чиню. Ведь он же протекает. Имеешь что-нибудь против?
Сандра уже дважды жаловалась управляющему домом на протечку и потому промолчала.
– Как мило с твоей стороны найти себе применение, – сладким голосом пропела она.
Коннор даже не поднял на нее глаз.
– Уверен, ты когда-нибудь поймешь, что я вообще весьма применим.
Сандра пожала плечами. Зачем тратить время на препирательство?
Улегшись на кровать, она по памяти набрала номер телефона Мореа и откинулась на подушки, ожидая ответа. С фотографии на комоде на нее смотрела графиня. На портрете, выполненном одним из выдающихся художников того времени, графиня была молодой, с неизменной ниткой жемчуга на шее, ставшей ее визитной карточкой. Этот жемчуг она подарила Сандре в день свадьбы.
Что бы графиня подумала обо всем этом?
Чувства одиночества и потери нахлынули на Сандру. Она больше никогда не сможет склонить голову к ней на колени и признаться, какой была идиоткой.
В трубке послышался щелчок, и бодрый голос Мореа на автоответчике напомнил Сандре о том, что ее адвокатесса уехала кататься на горных лыжах.
Сандра не оставила сообщения и решила позвонить Мореа завтра на работу.
Но она не может ждать до завтра, вдруг подумала Сандра. Чем дольше Коннор будет тут находиться, тем сложнее будет его выставить. Лучше предпринять что-то сейчас, прежде чем он убедит себя, что это она попросила его переехать, чтобы руководить ее жизнью.
Она нашла Коннора перед телевизором, с переключателем в руке.
– Смотришь карнавальное шествие? – поинтересовалась Сандра.
Он отрицательно покачал головой.
– Жду, когда начнется футбол.
– Ладно. Хорошо, что я тебе не помешала. – Она присела на краешек стула. – Давай поговорим еще раз.
– А что, мы еще что-то недовыяснили?
– Ты ведь понимаешь, что нельзя вот так переехать ко мне в дом и…
Его брови взлетели вверх.
– Почему нет? Я ведь уже переехал.
– Мы не рассчитывали продолжать наши отношения.
– Тут ты ошибаешься. Теперь, когда у нас есть общий ребенок, нельзя продолжать притворяться, что твоего партнера просто не существует.
– Хорошо, – согласилась Сандра, – тут ты прав. Но все же ребенок – это совсем другое, мы же не можем… ты и я… – она не могла найти подходящих слов.
– Не можем жить вместе? А почему бы и нет? – Он отложил в сторону пульт. – Мы же собирались жить вместе, когда поженились.
– Да, но теперь все в прошлом.
– С тех пор, Сандра, мало что изменилось. Мы шли к алтарю, не одурманенные страстью. Мы поступили как разумные люди – согласились стать партнерами. Мы поженились с намерением создать союз – и семью, если уж на то пошло, – на долгие годы.
Она не могла бы дать более точное определение их браку. Он был не следствием романтической любви, но партнерством. И все же оттого, что Коннор назвал вещи своими именами, по ее телу пробежал легкий холодок. Она всегда знала, что «Шервуд косметикс» привлекал его не меньше, чем она, Сандра. Но неужели сама она была настолько неинтересна для него?
– Затем ты передумала и захотела развестись, – спокойно продолжал Коннор. – И поскольку это решение затрагивало только нас двоих, я согласился.
– Вот именно! – Наконец-то, подумала Сандра, разговор начинает обретать четкие формы. – И если ты помнишь, – продолжала она, – мы договорились вести себя как цивилизованные люди, не ссориться по пустякам, и потому не вижу причин, почему бы нам и по этому поводу не договориться.
– Но ребенка пустяком назвать трудно.
Сандра перевела дух, стараясь держаться в рамках приличий.
– Я не это имела в виду. Я просто довожу до твоего сведения, что при данных обстоятельствах беру на себя всю ответственность за судьбу будущего ребенка. Поскольку это не имеет к тебе прямого отношения, не вижу причин для ссоры и дальнейших обсуждений.
– Если бы ребенок уже существовал, когда ты впервые попросила о разводе, я бы не согласился, – Коннор гнул свою линию. – Я бы напомнил тебе и о нашем уговоре, и о контракте.
– Коннор! – отчаявшись, воскликнула Сандра. – Ты не можешь заставить кого-то оставаться в браке!
В тусклом свете телевизионного экрана глаза Коннора сверкнули яростным огнем.
– А разве ты можешь сказать честно, что теперь любишь меня меньше, чем в день нашей свадьбы?
Сандра только рот открыла от изумления:
– Это непорядочно! Мы никогда не говорили о любви.
– Вот именно! А все остальное, о чем упоминается в контракте, осталось по-прежнему. Кроме того, сейчас у нас есть ребенок – и потому развод отменяется. Ты моя жена, Сандра, и ты ею останешься.
Его холодная невозмутимость действовала сильнее, чем любые размахивания руками и истошные вопли. Он был опасно нежен. На самом деле, подумала она в панике, он говорил так, будто сочувствовал ей, будто они разыгрывали бесконечную партию в шахматы и только он мог предвидеть все будущие ходы на доске.
Не было никакого смысла ни отвечать ему, ни даже спорить. Это работа Мореа, а Сандра уже сделала все, что могла.
Что же делать? В конце концов, это ее квартира! Он здесь лишний, так почему бы ей не закрыться у себя в спальне? Вместо этого Сандра перебрала стопку старых журналов и, взяв один, свернулась калачиком на диване.
В обычный день она, наверное, не удержалась бы и принесла домой портфель с бумагами, чтобы еще немного поработать. Всегда находились какие-то просьбы или жалобы клиентов, информация о новой продукции, накопившиеся проблемы – а разрывавшийся от звонков телефон в кабинете не давал сосредоточиться.
Теперь это работа Энни, а Сандре остается листать журналы мод. Рев телевизора возвестил о только что забитом голе, но по нахмуренным бровям Коннора было ясно, что выигрывает не его команда.
А может быть, он думает о чем-то другом, а вовсе не об игре? Коннора явно не привели в восторг события последних двадцати четырех часов его жизни. Нежелательное отцовство, нависшее над ним, уже создавало напряженную обстановку. А тут еще этот его переезд в ее квартиру! Представить невозможно, как они уживутся вместе, если Мореа вовремя не вмешается.
Она вспомнила, что он сказал вчера вечером, как только вошел. «Надо было кое-что уладить». Интересно, что же он улаживал? Наверное, обсуждал дела с Николь Фокс.
Одна только мысль об этом породила ощущение жалости. Бедная Николь! Ее будущее разбилось вдребезги от одного неосторожного поступка Коннора и его спонтанного решения!
Конечно, если бы у нее хватило терпения… Возможно, пришло вдруг в голову Сандре, с этой женщиной стоит поговорить?
– Ты голодна? – услышала она вопрос Коннора.
Ее мысли были так далеко, что она ответила не сразу:
– Нет.
– Нельзя же питаться одним кофе.
Сандра не могла удержаться от колкости:
– То есть это вредно для ребенка, не так ли?
Коннор лишь пожал плечами:
– Это одно и то же.
Она хмыкнула и погрузилась в чтение. Такой поворот событий вовсе ее не устраивал. Он, видимо, решил стать ее тенью на весь период беременности, чтобы всегда быть настороже и следить, не повредит ли она его ребенку…
Из самого дальнего уголка ее памяти всплыло смутное воспоминание.
Однажды зимой мама заболела… Риту Шервуд только что привезли из больницы, и Сандра, которую беспокоило отсутствие матери, как может беспокоить только четырехлетнего ребенка, улизнула потихоньку от своей гувернантки, чтобы убедиться, что с Ритой все в порядке. Она как раз проходила по коридору, когда Сайлас вышел из кабинета, и, вместо того чтобы скорее побежать в объятия мамы, девочка спряталась под лестницей. Разговор, который она подслушала, тогда для нее ничего не значил, и только спустя годы она поняла значение обрывков фраз, брошенных Сайласом. «Преступная небрежность, мой сын…»
Теперь все было слишком ясно. К тому времени Рита в глазах мужа имела ценность только потому, что могла родить ему сына, а когда и вторая беременность не принесла ему долгожданного наследника, жена для него перестала существовать.
Теперь, кажется, все возвращается на круги своя…
Мне надо молиться, чтобы это была девочка, подумала Сандра. Коннор ничего не упоминал о поле ребенка. Может быть, он для него не имеет значения, а может быть, ему, как и ее отцу, нужен только сын. Возможно, Коннор даже не допускает мысли, что появится девочка. Если она родит дочь, он наконец исчезнет из их жизни. Так же, как и Сайлас Шервуд исчез из жизни своей дочери. Все так просто, устало размышляла Сандра. Они с Коннором не хотели быть мужем и женой, и расставание было для них единственным выходом. Без злобы, взаимных обвинений и упреков. Без горечи, драк, без дележа денег и имущества. У них был бы идеальный развод.
Но теперь, когда она поддалась слабости и создала предпосылки для другой жизни, соединившей их навеки, все мечты об идеальном разводе рассыпались, как замок на песке.
