Текст книги "Это не я!"

Автор книги: Ли Майклс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Разумеется, затея эта была полнейшим безумием, и у Шарли в мыслях не было делать ничего подобного. Если бы не сочувствующий взгляд Венди, так красноречиво говоривший: «Ты его потеряла, теперь он мой, и мне жаль тебя!», Шарли сдержалась бы и не сказала эту глупость.

Однако ближе к концу недели она все чаще стала подумывать о том, чтобы куда-нибудь уехать. Хорошо бы пожить там, где никто не знает Спенса, где никто не станет расспрашивать, почему она одна. А к тому времени, как она вернется домой, для сплетен найдут новые сюжеты.

Первый раз желание уехать возникло у Шарли в воскресенье утром в церкви, когда священник бесстрастно прочел фразу из длинного списка сообщений: «Бракосочетание Шарли Коллинз и Спенса Гринфилда, назначенное на следующую субботу, не состоится».

Спокойные слова пастора превратили в горькую действительность то, что доселе было жутким кошмаром.

А во вторник вечером, когда она вернулась из школы, тетя Шарлотта, взглянув на ее руки, воскликнула:

– Боже милосердный, ты опять повадилась грызть ногти?

Шарли пришлось терпеливо объяснять, что гуашь и пластилин на уроке труда намертво забились под ногти, так что пришлось их состричь. И все же она не была уверена, что тетя поверила ей; это-то и вывело Шарли из себя. В конце концов, если бы она действительно снова начала грызть ногти, она не стала бы отпираться. Никакого преступления в этом нет.

В среду одна ученица спросила, что такое «запретный плод»: яблоко, груша или виноград. Когда Шарли попыталась выяснить, почему это ее заинтересовало, девочка призналась:

– Мама сказала, вы не выходите замуж, потому что ваш жених не устоял перед соблазном вкусить запретный плод. Это, конечно, не банан, потому что мама никогда не ругается, если я их ем помногу. Может, это апельсин? Она разрешает мне лишь один апельсин в день. – Ребенок озадаченно взглянул на учительницу. – Ваш друг ел слишком много апельсинов? Вы поэтому не выходите замуж?

Да, печально подумала Шарли, уехать сейчас из города было бы очень кстати.

Но событие, произошедшее в четверг, добавило последнюю каплю. После занятий Шарли зашла в хозяйственный магазин, чтобы отменить заказ. Она уже побывала с этой же целью в нескольких универмагах и посудной лавке, а хозяйственный магазин был оставлен напоследок. Это самая тяжелая задача.

Фарфор, хрусталь и столовое серебро выбирала она. Спенс с бесконечным терпением изучил все образцы, заявив в конце концов, что ему все равно, на чем есть: на фарфоре ручной работы или на газете, так как он в любом случае будет смотреть на свою жену, а не на посуду. Шарли, заглянув ему в глаза, испытала знакомое ощущение – вроде того, какое возникает, когда катаешься на американских горках, – и влюбилась в Спенса еще чуточку больше.

Но в хозяйственном отделе Спенс преобразился. Внимательно изучив преимущества электроотверток, питающихся от сети и с автономным питанием, он включил в заказ обе. Спенс подержал в руках все до одного молотки, пилы и топоры. Огромное впечатление на него произвел ассортимент всевозможных инструментов. Но когда Спенс настоял на том, чтобы испробовать все лопаты для уборки снега, и остановился на той, у которой был изогнутый черенок, что, как утверждалось, уменьшает нагрузку на спину, Шарли не удержалась.

– Нам никогда не понадобится лопата для уборки снега, да еще с таким диковинным черенком, – заметила она. – Все дорожки вокруг дома расчищает дворник.

– Да. – В глазах Спенса блеснула почти неуловимая улыбка. – А вдруг он заболеет? Мне бы не хотелось, чтобы у тебя ныла спина, пока ты будешь прокладывать дорогу через сугробы к школе.

Шарли ущипнула его за руку и лишь тут заметила насмешливые искорки в его глазах. Спенс нанес ей ответный удар, безжалостно поцеловав ее в губы прямо в магазине, среди лопат и топоров, да так, что у Шарли перехватило дыхание.

«Хорошо, что слухи об этом не дошли до тети Шарлотты, – улыбнулась своей мысли Шарли. – Она наверняка строго отчитала бы Спенса за подобное несдержанное поведение на людях…»

Ее улыбка погасла. Нельзя позволять себе зацикливаться на том, как она хочет прикоснуться к Спенсу, как соскучилась по уютному теплу его объятий. Шарли открыла дверь…

…и налетела прямо на Спенса.

Потеряв равновесие, она не удержалась бы на ногах, но Спенс, бросив пакет, подхватил ее под руки. На мгновение Шарли, снова оказавшись в его объятиях, прижалась щекой к колючему твиду пальто. Машинально закрыв глаза, она сделала глубокий вдох, и от аромата его лосьона после бритья у нее закружилась голова. Шарли всегда любила именно этот лосьон, но в случае со Спенсом химия отступила на второй план.

Шарли подняла голову. Ее глаза были на уровне подбородка Спенса, и она помнила, что если встать на цыпочки, то можно прикоснуться губами к ямочке. Когда она впервые так сделала, Спенс вначале слегка опешил, а потом, наклонившись, поцеловал Шарли так, что она лишилась дара речи. Воспоминание до сих пор было настолько сильным, что у нее подогнулись колени.

Словно прочтя ее мысли, Спенс выпустил девушку из объятий.

Сам он казался высеченным из скалы. В его глазах не осталось ни капли теплоты. Если причиной всего этого является случившееся в домике садовника…

Но с чего она взяла, что происшедшая со Спенсом перемена вызвана разрывом с любимой женщиной? Возможно, он просто вне себя от бешенства, так как упустил прекрасный шанс жениться на богатой наследнице, или же клянет собственную беспечность. Возможно, Венди выдвинула какие-то требования. Или же Мартин наконец принял решение, что «Хадсон продактс» может обойтись без Спенса Гринфилда? Однако спросить об этом она не может.

– Если ты пришла затем, чтобы отменить заказ, – сказал Спенс, – то можешь не беспокоиться. Я уже это сделал.

Шарли кивнула, едва понимая, о чем он говорит. Она не сможет томиться в неведении.

– Дядя Мартин тебя уволил?

Зрачки Спенса расширились, превратившись в два дула вороненой стали.

– Нет, не уволил. Твое злопамятство не имеет границ, да, Шарли?

Она покачала головой, тут же осознав, что движение это может быть истолковано двояко.

– Нет. Я хочу сказать… я спрашиваю не поэтому.

Конечно, вопрос был не слишком тактичный, но, раз Спенс не уволен, ему вовсе не обязательно отвечать так резко и холодно.

Он еще бесконечно долго смотрел на нее, затем нагнулся, поднимая пакет. Бумага лопнула при падении, и часть содержимого высыпалась на пол. Подобрав швейцарский армейский нож с множеством лезвий, свечи и баллончик с автомобильной краской, Спенс сунул все в карман.

– Спенс, я не хочу, чтобы тебя выгнали из «Хадсон продактс».

Он, похоже, ее не слышал. Подняв с земли упаковку лампочек, он бросил ее в разорванный пакет.

– Ты их разобьешь, – заметила Шарли..

– Они, наверное, и так разбились при падении. – Спенс зажал пакет локтем. – Извини, но у меня нет времени стоять здесь и выслушивать твои наставления.

За ним закрылась дверь, а Шарли, вернувшись в свою машину, долго сидела, пытаясь справиться с дрожью.

Последние несколько дней единственным утешением для нее была школа – место, где нужно думать о чем-то помимо собственной боли. Но впереди Шарли ждала долгая беспросветная неделя, дни, которые должны были стать самыми счастливыми в ее жизни. Если она рискнет выйти на улицу, то на любом углу может столкнуться со Спенсом. Оставшись дома, она будет вынуждена выслушивать сочувственные речи Шарлотты. И в том и в другом случае весь город будет следить за тем, что она делает в те часы, когда должна была бы надевать белое атласное платье с лентами, отправляться в церковь, принимать гостей.

Уехать отсюда просто необходимо.

Разумеется, на Багамы она не полетит. Нечего и думать о том, чтобы отправиться одной на курорт, где они должны были вместе со Спенсом начать новую жизнь. Но существуют и другие места.

Осененная идеей, Шарли подняла голову: она уедет в охотничий домик. Никому и в голову не придет искать ее там.

Удивительно, как это она сразу не подумала про домик в лесу. Домик этот принадлежит дяде Мартину; Шарлотта лишь терпела его существование. Шарли подумала, что ее тетка не появлялась там уже несколько лет. Охота и рыбная ловля были ей совершенно безразличны, и муж даже не заводил о них разговор.

Шарли же, еще когда училась в колледже, несколько раз бывала в домике вместе с дядей. Охотилась она, правда, только с биноклем, а от рыбалки вообще наотрез отказалась. Но ей очень нравилось это уединенное место в лесу, только вот в последние годы никак не удавалось выкроить время выбраться туда.

Как раз там, в сосновом бору, она сможет обо всем подумать. Если захочется – наплачется вдоволь, а затем решит, как жить дальше. И если повезет, она обретет душевный покой.

Шарли никому не рассказала о своих планах. Шарлотта предложила ей помочь собирать вещи, но Шарли, улыбнувшись, сказала, что не хочет взваливать на тетю лишние хлопоты. Если бы пожилая женщина узнала, что ее племянница собирается провести каникулы в безлюдном месте в лесу – да еще одна, – ее бы хватил удар.

В пятницу, услышав не предвещающий ничего хорошего прогноз на выходные, Шарли объяснила тете, что местный рейс из Хаммондс-Пойнта могут отменить из-за снегопада, поэтому она поедет в Миннеаполис на машине и остановится на ночь в гостинице.

Шарлотта не сказала ни слова. Возможно, она понимала, как невыносимо Шарли оставаться в городе еще на день.

Едва последние дома остались позади, как девушке полегчало: ей предстояли три часа петляющей дороги по местности, живописной даже в распутицу. У нее было предостаточно кассет с любимой музыкой, а Либби в последний момент всучила ей пакет с булочками.

Возможно, когда она разберется в своих чувствах, окажется, что в одиночестве есть свои прелести. На какое-то время в ее жизни появится пустота. Но это пройдет.

Когда она подъехала к последнему населенному пункту на пути, уже начало смеркаться. Небо затянули грозные черные тучи. Шарли свернула к придорожному магазину, и тут на крышу машины упали первые дождевые капли. Закутавшись в пальто, девушка поспешила внутрь.

Хозяйка магазина, невысокая полная женщина средних лет, с тревогой взглянула на нее.

– Что привело вас сюда в такую непогоду, мисс Коллинз?

– Разве аборигены здешних мест имеют что-нибудь против, миссис Харпер?

Женщина недовольно фыркнула.

– Это смотря кого называть аборигенами. Кое-кто предпочел бы жить в Техасе. А вы часом не в охотничий ли домик направляетесь?

Шарли пожала плечами.

– Да, а что? Кстати, можно от вас позвонить? Мысль приехать сюда пришла мне в самый последний момент, и я не предупредила сторожа, чтобы он включил отопление.

Хозяйка магазина пододвинула телефон.

– И кажется, я забыла спросить у дяди Мартина, кто присматривает за домиком сейчас, – добавила Шарли, – вы случайно не знаете?

– Кажется, по-прежнему Джо Бакстер. Он живет всего в одной миле. Иначе кому-то пришлось бы таскаться в такую даль из города.

Телефон Бакстера не отвечал, и Шарли нахмурилась. Конечно, она обойдется и без посторонней помощи, но все же ей не очень-то хотелось воевать с шлангами, подсоединяя огромный допотопный обогреватель к газовому баллону. Да, а как насчет воды? Ведь на зиму ее могли отключить. Кто знает, не забыла ли она еще что-нибудь важное? Может, в домике нет и электричества?

Возможно, мысль выехать на природу окажется и не такой уж хорошей?

Миссис Харпер выглянула в окно на улицу. Дождь уже шел в полную силу.

– Вы действительно решили туда ехать? Тогда вам стоит поторопиться. До домика еще пятнадцать миль, а погода испортилась окончательно. Я постараюсь найти Джо и сразу же направить его к вам.

– Спасибо, – искренне поблагодарила ее Шарли. – Миссис Харпер, вы прелесть!

За городком асфальт кончился, и Шарли сбавила скорость, тревожно вслушиваясь в шелест щебня под колесами. Сплошная пелена дождя скрывала дорогу, и Шарли начинало казаться, что она сбилась с пути. Когда она наконец увидела знакомый поворот, нервы ее уже были на пределе. Подъехав к домику, некоторое время девушка сидела в машине, радуясь тому, что у цели.

Определив, откуда ветер, Шарли решила поставить машину за домик, чтобы хоть как-то защититься от дождя, пока ей придется переносить вещи.

Медленно и неуверенно повернув в замке ключ, девушка остановилась на пороге. Когда дядя Мартин в последний раз был здесь? Прошлой осенью Шарлотта тяжело болела, и он никуда не выезжал…

Внутри оказалось тепло, хотя воздух был несколько спертый. Шарли была поражена; ей пришлось поднести руки к печи, чтобы поверить, что та действительно работает.

– Благослови вас Бог, миссис Харпер, произнесла девушка вслух. – Вы сотворили чудо.

Интересно, как все же ей удалось так быстро разыскать Джо?

Надо было торопиться: ночь уже предъявляла свои права. Шарли пришлось шесть раз ходить в машину за вещами и продуктами, и она уже начала жалеть, что навезла с собой так много. Сколько может съесть за неделю один человек?

К тому же и в домике имелись приличные запасы съестного.

– Наверное, это осталось с тех пор, когда дядя Мартин был здесь в последний раз, – высказала догадку Шарли, осматривая заставленные консервами полки в крохотной кухоньке. – Интересно, они еще не испортились?

Под навесом у крыльца она нашла сухие дрова. Какое счастье! Дождь превратился в настоящий ливень, и идти за дровами в сарай было бы совсем не весело.

Шарли затопила камин и, когда пламя весело затрещало, приготовила омлет и съела его, закинув ноги на сервировочный столик и поставив тарелку на колени. Впервые за целую неделю еда показалась ей вкусной. Шарли взгрустнула было, вспомнив, что именно сегодня вечером должен был состояться торжественный ужин, но тотчас же решительно прогнала эту мысль.

Слишком устав, чтобы читать или искать себе какое-нибудь другое занятие, она удовлетворилась сознанием того, что целую неделю не увидит ни одной живой души.

– Какая благодать, – пробормотала она, снова поздравляя себя с великолепной идеей приехать сюда.

В глубине домика было две спальни, между которыми втиснулась крошечная душевая. Обе комнаты были тесные, без каких-либо излишеств, и Шарли была рада вернуться в обстановку детства.

В спальнях было весьма прохладно.

– А тут не жарко, – заметила вслух Шарли, доставая из сумки пижаму.

Она замерзла в холодной кровати, и сон не шел. Мысли ее постоянно возвращались к тому, как должен был бы проходить этот вечер, последний в особняке Хадсонов. Наверное, она не находила бы себе места, с нетерпением ожидая, когда можно будет надеть белое атласное платье…

Она же начисто забыла про подвенечное платье! Оно так и осталось в ателье дожидаться последней примерки. Впрочем, какое это имеет значение: работа оплачена вперед. Да и что с ним делать? Повесить на чердаке и совершать туда паломничество раз в год в день годовщины несостоявшейся свадьбы?

В чем она ошиблась? Шарли всегда считала, что неплохо разбирается в людях; бросив один взгляд на новый класс, она сразу же точно определяла, от кого ждать неприятностей. Так почему же ей не удалось разглядеть недостатки Спенса? Конечно, ухаживал он за ней не слишком долго – казалось, они и так узнали друг о друге все необходимое! – но ведь за два месяца, прошедшие после помолвки, должны же были появиться какие-то признаки грядущей беды. Однако Шарли ничего не заметила.

А ведь она с детства была знакома со Спенсом – по крайней мере знала, кто он. Хотя в таком крошечном городке, как Хаммондс-Пойнт, все знают всех. В отношении Спенса это было особенно справедливо, так как весь город знал Джона Гринфилда, честного уважаемого биржевого брокера, оказавшегося вовсе не таким честным и уважаемым. Когда кольцо следствия сомкнулось вокруг него и арест стал неизбежен, Джон Гринфилд купил отрезок садового шланга, отъехал от города и, запершись в машине, отравился выхлопными газами, подведя черту подо всем.

Да, в Хаммондс-Пойнте всем было известно, кто такой Спенс Гринфилд.

И любая женщина, обладающая хоть крупицей разума, задалась бы вопросом: а не унаследовал ли Спенс пороки отца?

Однако, сколько ни рылась в памяти Шарли, ей не вспоминалось ни тени двуличия или нечестности и никаких поводов для сомнений.

Впрочем, именно поэтому отцу Спенса в свое время удавалось так долго оставаться безнаказанным. Он тоже производил впечатление человека честного, порядочного и надежного.

Но если Спенс пошел в отца, почему он остался в Хаммондс-Пойнте? Почему не начал жизнь заново там, где его никто не знает?

Раньше Шарли не приходило в голову задать ему этот вопрос. Она просто радовалась тому, что Спенс остался и дядя Мартин нашел себе такого хорошего заместителя.

До этого она была едва знакома со Спенсом. Он был старше ее на четыре года, к тому же она уезжала из города учиться, так что они почти не встречались. Но как только Спенс начал работать в «Хадсон продактс», они стали видеться регулярно – в офисе, куда Шарли заходила проведать дядю, дома у Хадсонов, когда Спенс приходил на званый ужин или заезжал передать своему начальнику какие-нибудь документы. Шарли всегда находила его приятным и интересным собеседником. Но некоторое время назад она стала отмечать его как мужчину – красивого, привлекательного, сексуального, – надеясь, что и Спенс обратит на нее внимание как на женщину, а не только как на племянницу Мартина Хадсона. Впрочем, сама Шарли поняла это лишь в начале декабря, когда фирма устраивала рождественский вечер.

Шарлотта к тому времени еще не совсем поправилась после перенесенного осенью воспаления легких, но решительно настояла на том, чтобы появиться на вечере. Однако Мартин и Шарли нисколько не удивились, когда она уже через пару часов почувствовала себя неважно.

– Мне чертовски неудобно уводить тебя отсюда, – сказал Мартин, отыскав Шарли на танцевальной площадке, – но Шарлотта устала, и если сейчас не увезти ее домой, на следующей неделе она очутится в больнице.

Шарли тотчас же извинилась перед своим кавалером. Но не успела она сделать и пары шагов, как вмешался Спенс.

– Миссис Хадсон обязательно потребуется присутствие Шарли? – мягко спросил он.

Мартин оказался застигнут врасплох этим вопросом.

– Да нет. Просто…

– В таком случае я сам провожу Шарли.

Девушка изумленно посмотрела на него. Она и сама может добраться домой; правда, она без машины, но у нее много друзей, к тому же в Хаммондс-Пойнте есть такси. И все же она была рада заботе Спенса.

– Я очень признательна… – начала было она.

– Пустяки. Мне по пути.

Это небрежное замечание укололо Шарли, и она язвительно спросила:

– А если бы до моего дома была тысяча миль?

Спенс бросил на нее бесконечно долгий взгляд, затем тихо ответил:

– И в этом случае я с удовольствием отвез бы тебя домой. И вовсе не из-за дяди.

В его серых глазах внезапно появилось нечто такое, от чего Шарли судорожно вздохнула. Если бы выразить словами то, что сказали глаза Спенса…

Но вслух он лишь произнес:

– Ты потанцуешь со мной?

Так все и началось: взгляд, танец – и внезапно вечер, похожий на скисшее молоко, заискрился брызгами шампанского.

Спенс отвез ее домой. Они дошли до крыльца. Она взялась за ручку, но не стала ее поворачивать. Спенс, похоже, не собирается ее целовать. Пока они шли от ворот до особняка, он даже не подумал взять ее за руку. Возможно, это единственный вечер, который они проведут вдвоем, и Шарли не хотелось, чтобы он кончался. Но нельзя же бесконечно стоять у двери.

– Мы еще увидимся? – вдруг спросил Спенс.

Шарли боялась поверить, что он сказал это искренне. Наверное, он просто захотел прервать затянувшееся молчание и произнес первые попавшиеся слова.

– Если только не будем избегать друг друга, – постаралась как можно беззаботнее ответить Шарли.

– Я имел в виду не это, Шарли. – Было что-то особенное в том, как он произнес ее имя.

– Я бы очень хотела, – прошептала она.

И именно тогда она неожиданно для себя поднялась на цыпочки и скользнула губами по ямочке на его подбородке, после чего была оглушена жадным и страстным ответным поцелуем.

Вот так просто все и началось. Через неделю они уже почти каждый вечер проводили вместе.

А в новогоднюю ночь, отставив бокал шампанского, Спенс поцеловал ее и как-то смущенно произнес:

– Наверное, глупо даже показывать тебе это, но…

С этими словами он достал из кармана маленькую бархатную коробочку.

Увидев сверкнувший тысячью радуг в неярком свете огромный бриллиант, Шарли изумленно раскрыла глаза.

Закрыв коробочку, Спенс смущенно произнес:

– Я не хочу давить на тебя. Просто я надеюсь, что настанет день, когда ты его наденешь и… – Он растерянно взъерошил волосы. – Не бери в голову эту глупость.

Ничего не видя сквозь слезы счастья, Шарли схватила его за руку и прошептала:

– Спенс, это вовсе не глупость. Да, я хочу выйти за тебя замуж!..

Странно, лишь теперь до Шарли дошло, что Спенс на самом деле не сделал ей предложения.

Шарли беспокойно заерзала в холодной кровати. Она приняла предложение, которого не было. Спенс лишь сказал, что, может быть, когда-нибудь его сделает, а Шарли поспешила ответить на незаданный вопрос, ухватилась за несказанные слова. Впрочем, Спенс, кажется, не имел ничего против. Хотя… что бедняге оставалось делать? Сказать племяннице своего начальника, что он имел в виду не совсем это?

Шарли от стыда спрятала голову под подушку. Вдруг Спенс решил, что попал в ловушку? И если так, возможно, он подсознательно хотел, пока еще не поздно, быть застигнутым с другой женщиной?

От этого единственно разумного объяснения, впервые осенившего Шарли, ей стало не по себе. Действительно, почему Спенс привел Венди в домик садовника? Гораздо разумнее было бы встречаться с ней в гостинице или у себя дома. Несомненно, Спенс был уверен, что его невеста обязательно заглянет туда.

В конце концов Шарли забылась беспокойным сном под несмолкаемый шум дождя. Однажды девушке показалось, что хлопнула входная дверь, но, должно быть, это сломанная ветка ударилась о стену. Так или иначе, Шарли очень хотелось спать, а в домике было холодно, так что она не стала выяснять причину странных звуков.

К утру дождь прекратился, но небо по-прежнему было затянуто унылыми серыми тучами. Шарли неохотно выбралась из-под одеяла, уверяя себя, что в большой комнате теплее. Решив не мучиться с одеванием, она накинула теплый махровый халат и сунула ноги в опушенные мехом шлепанцы. Первым делом надо согреться.

В большой комнате оказалось теплее, но ненамного. Зола в камине совершенно остыла. Шарли укорила себя за то, что не дождалась, пока угли прогорят, и не закрыла заслонку. И вот теперь все тепло вылетело в трубу. Да и газовая плита сейчас как-то странно посвистывает.

Нет, это не свист, а храп. И доносится он не от плиты, а с кушетки.

Храп означает, что на кушетке кто-то лежит. Шарли поспешила успокоить себя, что это застигнутый непогодой путник, случайно набредший на домик.

Но кого могло занести в это глухое, пустынное место? Бездомного? Беглого преступника?

Прокравшись на цыпочках к кушетке, Шарли взглянула на нежданного гостя, готовая в любой миг спастись бегством.

Он лежал на боку, закинув руку за голову и натянув до подбородка пестрое индейское одеяло. Оно было слишком короткое, и с противоположной стороны торчали ноги. Ночной гость не потрудился даже разуться. Черные взъерошенные волосы, видимо, сначала промокли под проливным дождем, а потом высохли сами по себе.

Шарли поморгала, затем снова уставилась на гостя, чувствуя, как желудок ее делает двойное сальто. Нет, зрение ее не обманывает. Человек, мирно и крепко спящий на кушетке, действительно Спенс Гринфилд.