Текст книги "Честь Волка"

Автор книги: Ли Лайтнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Волчий Клинок стряхнул людей, державших его за руки, подобно медведю, который стряхивает с себя стаю гончих.

– Пусть Сигурд говорит за себя, – бросил он в ответ. – Что до меня, то я предпочитаю верить, что он еще жив. – Он окинул яростным взглядом собравшихся Волков. – Собраться к бою у «Громового ястреба-два» через час, – сказал он. – Мы отправимся туда и заберем его.

Повернувшись, Рагнар двинулся к двери. Задержавшись у порога, он оглянулся через плечо на Харальда. Вожак стаи был по-прежнему окружен своими людьми и злобно сверлил взглядом спину Волчьего Клинка.

«За раз – одна схватка», – подумал Рагнар и вышел на солнечный свет.

Мощные гвардейские вокс-передатчики располагались в нескольких шагах от оперативного штаба. Первым шел инквизитор Вольт, в нескольких шагах позади него следовал Стенмарк. Гвардейцы, стоящие у дверей, взяли свои хеллганы на плечо и впустили их без единого слова.

Оказавшись внутри, Вольт окинул взглядом переполненную комнату. Половину места занимали стойки с жужжащими воксами, возле которых солдаты, согнувшись над мерцающими катодными экранами, считывали донесения с листов тонкой бумаги, переданных из командного пункта напротив. В остальной части тускло освещенного помещения громоздились многочисленные стеллажи с передатчиками, приемниками и источниками питания. В тесной комнате висел сильный запах озона. Удовлетворенный увиденным, Вольт командой вполголоса отпустил дежурных операторов воксов и техножрецов. Когда дверь за последним из них закрылась, инквизитор подошел к центральной стойке и принялся настраивать орбитальный передатчик системы, подкручивая регуляторы частоты.

Стенмарк привалился спиной к двери и сложил на груди руки. Он был рад хоть ненадолго избавиться от бдительного взора скальда, непрестанно сверлящего взглядом его спину. Волчьего Гвардейца охватило отчаяние: ситуация катастрофически быстро выходит из-под контроля и, что бы он ни предпринимал, ему не переломить ход событий.

– Ты не должен этого делать, – мрачно сказал он.

– Сейчас или никогда, – ответил Вольт, подстраивая частоту. – Ты сам это сказал. Нет практически никаких шансов, что кто-нибудь из нас вернется после этой миссии. Я должен все привести в действие, прежде чем мы отправимся…

– Да я не то имел в виду, – сказал Стенмарк. – Пока преждевременно прибегать к Экстерминатусу.

Вольт повернулся к суровому Космическому Волку:

– Неужели ты думаешь, что я делаю это с легким сердцем? Я инквизитор сто пятьдесят лет, и знаешь, сколько миров я приговорил? Ни одного. – Инквизитор сделал шаг к Стенмарку, его перебинтованные руки дрожали. – Всегда находился какой-то другой способ расправиться с предателями и спасти невинных – всегда. Мы… мы всегда находили его. – Он сделал глубокий вдох, его трясло. – Но не в этот раз. Враг оказался слишком хорошо подготовлен. Мы работали годами, постепенно проникая в окружение губернатора и командование СПО, но они знали о нас все это время. Когда предатели в конце концов раскрылись, мои… друзья… погибли первыми. – Лицо Вольта омрачилось воспоминаниями, он ушел в себя, вновь переживая ту кровавую ночь в столице. Инквизитор покачал головой. – Теперь… ничего другого не осталось. Если мы не добьемся успеха на теневой планете, тогда захват противником твоих позиций здесь – лишь вопрос времени. – Вольт вздрогнул, словно очнувшись от ночного кошмара, и вновь сосредоточился на окружающем. – Мы должны быть готовы к такой возможности.

Стенмарк попытался найти какие-то слова в ответ, но инквизитор повернулся к нему спиной и включил передатчик.

– «Хольмганг», это «Цитадель», – произнес Вольт, используя кодовое наименование планетарного штаба. – Мой код доступа: пять-альфа-пять-сигма-девять-эпсилон. Пожалуйста, ответьте.

Несколько долгих мгновений из вокса доносилось только зловещее шипение помех. Затем раздался едва различимый голос:

– «Цитадель», это «Хольмганг». Пароль: гамма-альфа-семь-четыре-омикрон-бета. Жду вашего сообщения.

Боевая баржа и ее уцелевшие корабли сопровождения неделями скрывались в поясе астероидов, максимально снизив энергопотребление и храня молчание в эфире, чтобы избежать обнаружения. Вольт настоял на том, чтобы держать корабли в резерве, когда стало ясно, что в борьбе против флота Хаоса потери неуклонно растут. Мощные орудия орбитальной бомбардировки и циклонные торпеды боевой баржи – последнее средство в том случае, если имперские защитники на Чарисе будут разбиты.

Сделав глубокий вдох, Вольт призвал кару Священной Инквизиции.

– Вводится режим «Натянутой проволоки», – сказал он. – Подтвердите.

Пока сигналы пересекали бездну, в комнате повисла тягостная тишина. Наконец прозвучал ответ:

– Режим «Натянутой проволоки» подтвержден. «Хольмганг», конец связи.

Инквизитор медленно протянул руку и выключил передатчик.

– Засеки время, – велел он Стенмарку. – Начиная с этого дня нужно отправлять сигнал отбоя в один и тот же час. – Он снова повернулся к Волчьему Гвардейцу с выражением уныния на лице. – Если тебе или Ательстан не удастся отправить сигнал, капитан корабля решит, что штаб захвачен, и по приказу Инквизиции Чарис погибнет.

Глава одиннадцатая
В БУРЮ

Снаряды сыпались с орбиты с грохотом и ревом, пролетая высоко над головами и уносясь далеко за горизонт на запад. Белые и желтые вспышки озаряли снизу густые тучи дыма, вздымающегося над столицей, и раскаты сотворенного людьми грома сотрясали землю под ногами Космических Волков.

Уже стало смеркаться, когда штурмовая группа приступила к погрузке на корабли, чтобы состыковаться с «Кулаком Русса». Их отбытие было отсрочено более чем на четыре часа ракетными обстрелами и неожиданным воздушным налетом эскадрильи «Валькирий» мятежников к исходу второй половины дня. На другой стороне космопорта все еще полыхал пожар на топливном складе, и несколько самолетов Гвардии были повреждены или уничтожены. Ракетные обстрелы продолжались и во второй половине дня, делая ремонтные работы рискованными. Рагнару и остальным Волкам было ясно, что это подготовительный этап предстоящего контрнаступления противника.

Свою лепту в задержку вылета внес и капитан Вульфгар, который, получив приказ от Стенмарка, настоял на эвакуации с крейсера всего вспомогательного персонала и перевозке на планету корабельных припасов. Это заняло более трех часов, и все это время уцелевшие корабельные орудия бомбардировали позиции мятежников в столице и вокруг нее. Вульфгар хотел сделать все, что было в его силах, для потрепанных частей защитников, и никто, даже Стенмарк, не пытался ему возражать. Никто не сказал этого вслух, но все понимали: стоит только «Кулаку Русса» покинуть орбиту и войти в варп, останется мало шансов на то, что покалеченный крейсер когда-либо вернется.

Волки из стаи Харальда построились для погрузки в «Громовой ястреб-2» в подавленном настроении – над ними словно нависла грозовая туча. «Громовой ястреб-1», где Торин предпочел отдохнуть и восстановиться после своего ранения, был сильно поврежден во время воздушного налета. Хотя раненому Волчьему Клинку и удалось затушить пожар, вспыхнувший в фюзеляже десантно-штурмового корабля, причиненный ущерб оказался столь значительным, что «Громовой ястреб» вышел из строя. На худощавом лице старшего Волчьего Клинка все еще оставались пятна сажи, придавая ему сердитое выражение, когда Торин, прихрамывая, проводил предполетный осмотр шаттла Дома Велизария.

В воздухе висел какой-то странный запах, слабый, но едкий, который пробивался сквозь вонь горящего топлива и пресс-плиты, от него у Рагнара волосы встали дыбом. Судя по ссутулившимся фигурам и полуприкрытым глазам остальных Волков, они испытывали сходные ощущения, все, кроме Хаэгра, который, казалось, забыв обо всем на свете, самозабвенно грыз бедренную кость грокса. «Что-то действует всем нам на нервы, – думал молодой Волчий Клинок, наблюдая за тем, как в нескольких десятках метров от него Кровавые Когти поднимаются на борт штурмового корабля. – Какое-то жжение в крови». Эта мысль озадачила его, но он испытывал странную уверенность в том, что в дурном настроении не он один. «Это не только я, не только волк внутри. Это проклятие, несомненно, не может не терзать каждого из нас».

Габриэлла также казалась по-своему обеспокоенной. Появившись у шаттла, она хранила молчание и держалась замкнуто, на ней были надеты отдельные элементы панцирного доспеха из скудных запасов Гвардии. Навигатор пересекала бетонированную площадку и поднималась в шаттл с какой-то преувеличенной осторожностью, словно под воздействием непривычной тяжести нагрудника и наколенников. Рагнар стоял внизу у трапа, неподвижный как статуя, и она прошла мимо него, не проронив ни слова, не бросив взгляда, даже искоса. Он давно уже исчерпал все мыслимые аргументы, чтобы отговорить ее от участия в экспедиции, и ни один из них не сработал. Конечно, это было ее правом, ее долгом – подвергнуть свою жизнь опасности во имя блага Империума, и тем не менее он не мог избавиться от ощущения, что он и его собратья каким-то образом подвели ее. «До этого просто не должно было дойти», – мрачно подумал Рагнар.

Несколько позже на бронетранспортере «Химера», покрытом многочисленными зазубринами от пуль и снарядов, прибыл инквизитор Вольт. Он покинул пассажирский отсек с потрепанным кожаным контейнером с книгами в одной руке и мечом в ножнах в другой. Из-под складок его темно-красного одеяния поблескивали отполированные доспехи, а на бедре ткань узнаваемо оттопыривал болт-пистолет. Рагнар сразу заметил, что военное снаряжение было изготовлено именно для Вольта, но на инквизиторе оно смотрелось неуклюже. Он напоминал Волчьему Клинку ветерана в годах, давно миновавшего зенит своей славы, который впервые за долгие годы надел старое облачение. Очередной залп тяжелых снарядов прогремел над головой, когда Вольт пересекал бетонированную площадку перед кораблем, и он повернулся, чтобы проводить их взглядом. Рагнар наблюдал, как инквизитор в течение нескольких долгих минут задумчиво смотрел на далекий горизонт. Затем он поднял руку, словно прощаясь, выпрямился и отправился дальше в развевающемся одеянии. Присоединившись к Габриэлле в ее шаттле, он безмолвно кивнул Рагнару.

Завершив проверку двигателей шаттла, Торин, прихрамывая, подошел к Рагнару. Его доспехи были залатаны там, где адский клинок чернокнижника пробил ему бедро, но бледная линия химической сварки показывала, какую обширную рану он получил. Голос его был очень хриплым – несомненно, из-за ядовитого дыма, которым он надышался во время тушения пожара.

– В него попало несколько осколков во время воздушного налета, но он полетит, – пообещал Торин, – при условии, что Хаэгр не умудрился набрать дополнительный вес с тех пор, как мы здесь.

Гигантский Волчий Клинок откусил конец кости своими гранитоподобными зубами.

– Если даже и так, я могу сбросить его в два счета, задав тебе хорошую взбучку, – лениво сказал он.

Торин окинул своего боевого брата волчьим взглядом, и на мгновение показалось, что он и сам не прочь подраться. Это зрелище поразило Рагнара.

– Давай-ка внутрь и заводи двигатели, – быстро проговорил он. – Я хочу взлететь, как только люди Харальда окажутся на борту.

Старший Волчий Клинок угрюмо кивнул и показал на что-то за плечом Рагнара.

– Стенмарк на подходе, – прохрипел он и направился к аппарели шаттла.

Озадаченный и глубоко встревоженный, Рагнар повернулся и увидел шестерых Волчьих Гвардейцев, направляющихся сквозь дым к штурмовой группе. Их вел Стенмарк, его шлем был закреплен под рукой, а длинные черные волосы распущены. Он казался совершенно другим человеком, сразу отметил Волчий Клинок. Исчезли встревоженное выражение лица и сутулость, придававшая ему вид побежденного в командном бункере. На открытом воздухе, где грохотали орудия и над головой проносились вражеские снаряды, Волчий Гвардеец высоко поднял голову, свирепо сверкая взглядом. Он шагал сквозь ярость войны как герой из легенды, истинный сын сурового и воинственного народа. Некоторые воины из стаи Харальда заметили Стенмарка и стали выкрикивать его имя, вскинув в приветствии цепные мечи. Рагнар сделал то же самое, обнажив леденящий клинок и воздев его к небу. Даже Хаэгр торопливо отшвырнул в сторону раздробленную кость и схватил рукоятку своего громового молота.

– Микал Стенмарк, лорд и капитан, приветствую тебя! – воскликнул Рагнар звучным, могучим голосом.

Стенмарк торжественно кивнул воинам и в ответ на их приветствие поднял кулак.

– Здесь нет другого лорда, кроме Берека, – произнес он. – Я присягнул ему на верность и лишь действую от его имени. – Остановившись перед Рагнаром, он крикнул стоявшим неподалеку Кровавым Когтям: – Харальд! Подойди сюда!

Вожак стаи, бросившись бегом, покрыл несколько десятков метров в считаные мгновения под грохот доспехов и тихое подвывание сервомоторов и уважительно склонил голову перед Волчьим Гвардейцем. Рагнар опустил свой меч, внезапно остро ощутив присутствие безмолвной фигуры Моргрима Серебряного Языка, скальда роты, который наблюдал за происходящим, держась позади.

– Я вскоре отправлюсь на передовую, – заявил Стенмарк без предисловий. – Противник начал контрнаступление, и понадобятся все воины до единого, чтобы не подпустить предателей. – Он сделал паузу и нахмурился, подбирая подходящие слова. Через мгновение он продолжил: – Выживет ли Чарис, зависит от вас. Если Рунические Жрецы говорят правду, судьба всего нашего ордена также ложится на ваши плечи. Какое бы зло ни замышляли наши враги, вы должны уничтожить его любой ценой.

Лицо Харальда стало угрюмым. Он впервые услышал о жутких предсказаниях жрецов в отношении будущего ордена.

– Любой ценой, – повторил он. – Клянусь тебе в этом.

– И я, – сказал Рагнар.

Стенмарк кивнул.

– Я не жрец и не могу предложить вам благословения. И я не лорд, чтобы одарить вас золотыми кольцами или титулами. Я могу дать вам лишь это, – произнес он, протянув руку, – и пожелать вам хорошей охоты.

Они в молчании пожали друг другу предплечья, как воин – воину, под завывание ракет над головами. Рагнар был последним, и Стенмарк сжимал его руку на мгновение дольше.

– Сражайся как следует. – Он понизил голос. – Если мы больше не встретимся, знай, что ты искупил свою вину в глазах роты Берека.

Рагнар понял, что имел в виду Стенмарк. «Он посылает меня умереть с честью», – подумал Волк, и это тронуло его. Тем не менее он покачал головой, возражая:

– Нет; пока нет; нет – до тех пор, пока Копье Русса не возвращено на Гарм. Такова моя клятва Великому Волку.

Волчий Гвардеец сурово улыбнулся и кивнул:

– Да будет так. Русс узнает о твоих подвигах даже из глубин варпа. – Сделав шаг назад, Стенмарк отдал честь двум Волкам в последний раз. – До встречи, братья, в этой жизни или в следующей, – сказал он.

Повернувшись, чтобы уйти, Волчий Гвардеец поймал взгляд Хаэгра. – А ты, если попадешь в Залы Русса прежде меня, оставь мне глоток эля и корку хлеба, ладно?

Хаэгр смотрел, как уходят Стенмарк и его свита: смятение, в которое он впал, избороздило его лоб морщинами.

– Ну и что же он имел в виду, как вы думаете? – протянул он.

Неподалеку от командного бункера космопорта воины роты Берека, взяв своего павшего лорда, торжественно возложили его, как короля прежних времен, одетого в сияющие доспехи, на каменный стол. Его светлые волосы были распущены, и, если бы не мертвенная бледность лица, Берек Громовой Кулак казался бы спящим, погруженным в алые сны о славе. Его рубцеватый силовой кулак лежал на груди, а шлем, который Волчий Лорд почти никогда не носил, извлекли из сундука с оружием и положили рядом с ним. В покинутом бункере едва горели две жаровни, по одной с обоих концов стола. Когда стало ясно, что бальзамы и фимиам Волчьего Жреца не пробуждают раненого лорда, Стенмарк велел удалить кадильницы и поставить на их место жаровни. Он сам поджег куски дерева, как это тысячи лет делал его народ на Фенрисе. Оранжевое пламя отбрасывало на толстые стены воинственные тени. В течение нескольких недель с момента гибели Берека воины складывали к его ногам свои военные трофеи. Мечи и топоры, пистолеты и винтовки, черепа мутантов и людей наполняли пространство вокруг Берека почти до потолка, и с каждым днем их становилось все больше.

Возле павшего лорда стоял на страже один-единственный Волчий Гвардеец. Это все, что могла выделить его рота в это страшное время. Старый Торин Разбивающий Щиты перекрывал дверной проем своей грозной фигурой, заграждая вход двуручным силовым топором. Он был чемпионом роты до Микала и сейчас склонил голову и отступил в сторону, когда подошел Стенмарк, чтобы отдать дань своему лорду.

Стенмарк вошел в бункер один, его тяжелые шаги отдавались странным эхом в переполненном пространстве. Слабое потрескивание пламени и запах дыма горящего дерева напомнили Стенмарку о доме, и впервые за последние месяцы он обнаружил, что думает о Фенрисе, находясь за столько световых лет от него.

Стенмарк осторожно подошел к каменному ложу павшего лорда, положил свой шлем на пол и медленно извлек из ножен Алый Коготь. Древний, инкрустированный рунами клинок заблестел в свете огня, когда он опустил его конец на пол и преклонил колено. Он долго смотрел на руны, которые мерцали на открытой панели доступа доспехов, отражая состояние организма лорда. На Фенрисе, наверное, можно было бы что-то сделать, но здесь, на Чарисе, им оставалось лишь ждать, а время уже подходило к концу.

Волчий Гвардеец опустил взгляд на поблескивающее контрольное устройство мелтазарядов, установленных под ложем. Если периметр космопорта будет нарушен, а имперские защитники разбиты, в последние обязанности Торина входило нажать взрыватель и убедиться в том, что их лорд никогда не станет трофеем врага.

Ощущение неотвратимости конца повисло над Стенмарком. Словно он повел ладью в сердце бури и взлетел на верхушку вздымающейся волны, и вот-вот настанет миг, когда нос ладьи нырнет и начнется вселяющее ужас погружение. «Смерть приходит за всеми нами, раньше или позже». Но не смерти страшился воин. Отчасти он приветствовал надвигающегося врага и жестокую простоту битвы. Когда поют мечи и льется кровь, решения человека влекут за собой лишь его жизнь или смерть, а не бессчетных тысяч жертв на другой стороне планеты.

Опозорить себя провалом – вот чего боялся Стенмарк, ему представлялось, что он оказался недостоин этого вызова.

– Почему? – тихо произнес он, сжимая руки на эфесе своего клинка. – Почему я?

– Если не ты, Микал Стенмарк, тогда кто?

Стенмарк вскочил на ноги. На какой-то миг ему показалось, что это голос Берека, но затем он узнал плавные, отработанные интонации скальда Моргрима. Волчий Гвардеец почувствовал, что его щеки горят от стыда. Он повернулся, оскалив зубы, и увидел безмолвно стоящего у входа в бункер Моргрима. По его лицу, как всегда, было ничего не понять, но взгляд его был проницателен и ясен.

«Наблюдает за мной. Отмечает каждую мою ошибку».

Обжигающая ярость закипела в груди Стенмарка. Его руки ощутили приятную тяжесть меча, и тут он заметил, что они в бункере наедине. «Я мог бы убить его сейчас, – мелькнула бешеная мысль. – Мой позор умрет вместе с ним».

Он сделал один-единственный шаг вперед… и затем осознал, что делает.

– Благословенный Русс! – воскликнул он, борясь со своим отвращением и гневом. Он пристально посмотрел на Моргрима, в ярости и на себя, и на скальда. – Неудивительно, что вас, скальдов, называют штормовыми воронами, – проворчал он, – всегда суете свои клювы куда не надо! – Сделав усилие, Стенмарк швырнул Алый Коготь в ножны. – Интересно знать, что ты скажешь об этом мгновении.

Моргрим с любопытством поднял голову.

– Я расскажу о герое и воине, исполненном сознания долга, который провел час перед битвой, отдавая дань своему лорду, – ответил он. – А ты что себе представлял?

– Не лги мне! – проревел Стенмарк, снова ощутив, как гложет его изнутри ярость.

Перед его глазами заплясало видение: содрогающееся тело скальда на полу бункера, его глаза широко открыты, а руки прижаты к рассеченному горлу. Волчий Гвардеец гневно затряс головой, пытаясь выкинуть эту картину из головы. «Благословенный Русс! – подумал он. – Что это со мной?»

– Думаешь, я не видел тебя эти последние несколько недель?! – прокричал Стенмарк. – Как ты преследовал меня по пятам, замечая каждое мое неверное движение? Думаешь, я не вижу, как ты оцениваешь каждое мое решение?

Скальд прищурился.

– Это не мое дело – оценивать тебя, – осторожно сказал он. – Мой долг – быть свидетелем и помнить подвиги нашей роты. – Он развел руки. – Неужели ты думаешь, что я делаю это по злобе или для того, чтобы развлечься вечерком? Нет. Я помню все деяния наших братьев, чтобы, когда наступят тяжелые времена и нашим вождям понадобится совет, я смог им помочь.

– Да и теперь у тебя есть прекрасная история о неудаче! – заорал Стенмарк. – Если тебе удастся пережить мои промахи здесь, на Чарисе, у тебя будет предостерегающая история для следующего лорда.

– А что это за промахи? – спросил Моргрим.

Искренний интерес, прозвучавший в его голосе, заставил Стенмарка хорошенько задуматься. Волчий Гвардеец подыскивал правильные слова.

– Это… это надвигающееся поражение, – выдавил он, сжав кулаки. – Что бы я здесь ни делал, оно ни на йоту не задержало этот вал, и ты это прекрасно знаешь. Нас вот-вот сомнут. Великая рота Берека скоро погибнет, и вся вина – на мне.

Моргрим не спешил с ответом, задумчиво поглаживая бороду.

– Думаешь, у Берека вышло бы лучше? – поинтересовался он.

– Конечно! – бросил Стенмарк. – Сколько сражений он выиграл? Сколько раз он вел нас на противника, имевшего невероятный перевес, и одерживал победу?

– Пятьсот тридцать семь.

Волчий Гвардеец нахмурился:

– Что?

– Ты спросил, сколько сражений выиграл Берек, и я сказал тебе: пятьсот тридцать семь. Это, разумеется, только крупные сражения. Мы не обращаем внимания на всякие стычки или налеты, если только они не приводят к чему-то заслуживающему внимания.

– Ты надо мной насмехаешься, штормовой ворон? – недоверчиво спросил Волчий Гвардеец.

– Клянусь Всеотцом, нет! – ответил Моргрим с усмешкой. – Ты только подумай: пятьсот тридцать семь сражений. Ты не допускаешь, что и Береку случалось чувствовать то же, что и тебе сейчас?

Стенмарк сердито уставился на скальда:

– Ты мне расскажешь?

– О черное дыхание Моркаи! Конечно, у него это бывало, – ответил Моргрим. – Паксос-Шесть, Манес Примус, проклятое Подавление Люцерна, – отбарабанил он, загибая пальцы. – И это – только самые последние. Таково бремя власти, Микал Стенмарк: держать жизни братьев в своих руках, понимая: что бы ты ни делал, они все равно могут умереть. Иногда враг сильнее, или умнее, или просто удачливее. Ты можешь лишь сделать все, на что способен, а остальное – в руках судьбы. – Пройдя мимо Стенмарка, скальд встал рядом с каменным ложем лорда Берека. – Берек – прекрасный лорд и могучий воин, но тем не менее он попал в засаду в губернаторском дворце. – Скальд пожал плечами. – Быть может, он сделал бы кое-что по-другому, а может, и нет. Всякая лампа со временем гаснет, – добавил он. – Сражения проигрываются. Герои умирают.

Стенмарк опустил взгляд на своего сраженного лорда:

– Я подвел его, Моргрим.

– Нет, – возразил скальд, – ты никогда не уклонялся от своего долга. Какой человек может сделать больше?

Обдумав это, Волчий Гвардеец нашел только один ответ. Он наклонился и подобрал свой шлем. Перебирая руками его побитые края, он тихо проговорил:

– Когда приходит время, мы можем сразиться и умереть как Волки.

– Так мы и сделаем, брат. Так и сделаем.

«Кулак Русса» уходил от Чариса на половинной мощности двигателей, оставляя за собой сверкающий след от протечки воздуха и охлаждающей смазки. Его авгуры сканировали бездну в поисках признаков опасности, а урезанный экипаж на борту молился Божественному Императору, чтобы их не удалось обнаружить. Щиты корабля ослаблены, лишь половина орудий в рабочем состоянии, из строя вышли все двигатели левого борта, кроме одного. Искалеченный линейный крейсер недолго продержится против решительной группы рейдеров, но молодая леди навигатор на борту просила их не волноваться, заверив, что путешествие будет коротким.

Переборки на командной палубе боевого корабля по-прежнему покрывали пятна сажи, в воздухе висел запах горелой проводки и обожженной плоти. Техножрецы ходили по палубе торжественными кругами, размахивая кадилами и произнося нараспев молитвы защиты от повреждений. На палубе находились капитан Вульфгар и горстка его старших офицеров. Выполняя свои задачи с мрачными лицами, они отдавали приказы с почти похоронной торжественностью. Все они добровольно вызвались участвовать в этой миссии. Звездоплаватели до мозга костей, они отказались покинуть корабль.

Стоя за командным пультом, капитан Вульфгар обводил взглядом мостик, сжимая руками столик перед собой. Он зачитывал вслух отрывки из «Lexicanum lmperialis», пока корабль плыл сквозь бесконечную ночь, но умолк, когда Габриэлла безмолвно забралась в кабину навигатора. Торин и Хаэгр встали на страже по обе стороны адамантиевого люка кабины, словно их присутствие могло каким-то образом защитить навигатора от опасности. Рагнар прекрасно понимал, что они чувствуют. Молодой Космический Волк встретил настороженный взгляд Вольта, и инквизитор кивнул ему. Рагнар сделал глубокий вдох и быстро подошел к Вульфгару.

Капитан корабля слегка развернулся к нему. Несмотря на то что командный пульт находился на возвышении, Вульфгар оказался на несколько сантиметров ниже Космического Волка. Рагнар заметил две выцветшие фотографии, лежащие на подсвеченных страницах «Lexicanum»: молодого человека в черной тунике члена экипажа корабля, который улыбался фотографу, и женщины, высокой и суровой, одетой в бронированный комбинезон инженера. Правая рука Вульфгара прикрыла их, словно защищая, при приближении молодого Космического Волка.

– Двигатели подготовлены, – сказал Вульфгар. – Мы просто ожидаем сообщения от навигатора, чтобы начать прыжок. Поле Геллера выключено.

– Мне понятна ваша озабоченность, капитан Вульфгар, – произнес он, – но я доверяю леди Габриэлле свою жизнь. Если она и инквизитор Вольт говорят, что на другой стороне есть планета, значит, она там есть.

Вульфгар хотел было что-то сказать, но передумал и просто кивнул.

– Она также говорит, что маловероятно, чтобы мы встретили вражеские силы над поверхностью планеты, – продолжил Рагнар, – поэтому наше прибытие должно пройти без осложнений. – Он посмотрел Вульфгару в глаза. – Поэтому вам будет несложно завершить цикл прыжка и вернуться назад в обычный космос, как только развернется штурмовая группа.

Командир корабля повернулся и встал лицом к лицу с молодым Космическим Волком.

– Это будет вашим смертным приговором, – заявил он. – Перезарядка варп-двигателя требует многих часов при оптимальных условиях. Вы погибнете прежде, чем мы сможем вернуться, чтобы забрать вас, если, конечно, мы еще сможем найти путь назад.

Рагнар кивнул:

– Но корабль и его навигатор, за которого мы официально несем ответственность, смогут спастись.

Вульфгар долго не спускал с Рагнара пристального взгляда.

– А ты обсудил это с инквизитором?

– Да. Мы все согласны.

– Пусть будет так, – вздохнув, торжественно изрек капитан корабля. – Да защитит вас всех Всеотец.

Рагнар в ответ церемонно склонил голову, втайне испытав облегчение от того, что ему, по крайней мере, удалось найти способ уберечь Габриэллу от опасности. «Громовой ястреб», перевозящий штурмовую группу, мог высадить ее в считаные минуты после посадки на теневой планете. Габриэлле даже не придется покидать свою безопасную бронированную кабину.

На экране перед капитаном вспыхнула и замигала красная иконка. Вульфгар тут же отреагировал на нее.

– Сигнал от навигатора, – объявил он, снова поворачиваясь к командному пульту. Сделав глубокий вдох, он крикнул через весь мостик: – Экипажу готовность к прыжку! – Оглянувшись через плечо на Рагнара, он бросил ему: – Ты бы лучше нашел за что держаться. Одному Руссу известно, что случится, когда мы приведем в действие двигатель!

На лице молодого Космического Волка отразилось сомнение.

– А если держаться за стойку, это поможет?

Капитан пожал плечами. Его губы тронула легкая улыбка.

– Больно от этого не будет.

Обдумав это, Рагнар тоже пожал плечами. Хватало уже того, что они собирались очертя голову прыгать в варп без защитного поля, и в том, чтобы дополнительно искушать судьбу, не было никакого смысла. Он отошел в сторону и сомкнул руки вокруг поручня, который проходил по всему мостику.

Через несколько мгновений раздался пронзительный рев сирены, оповещающей о прыжке.

– Приготовиться! – крикнул Вульфгар. – Приготовиться… Прыжок!

На командную палубу внезапно ворвался воющий ветер, пронизав Рагнара насквозь. Громадный линейный крейсер раскачивало, словно ладью, плывущую против штормового ветра, его массивная надстройка скрипела от перегрузки. Огни и странные отраженные фигуры проплывали, как сквозь масло, сквозь огромные, будто в соборе, смотровые окна мостика. Воздух сгустился. Люди пронзительно кричали – то ли в ужасе, то ли в экстазе. Рагнар почувствовал, как Хаос захлестнул его волной разнузданного надругательства над всем, что было для него свято, и воззвал к Всеотцу о спасении.

Словно в ответ на его молитву, завывающий, стенающий шторм прекратился. Рагнара швырнуло в сторону, и он продолжал отчаянно цепляться за поручень, сопротивляясь инерции. Его охватило чувство нереальности происходящего. На мгновение он испугался, что его рука может пройти сквозь металлический поручень, как если бы он был из дыма. «Это как Чарис», – подумал он.

Воздух стал каким-то странным на вкус. Оглянувшись по сторонам, молодой Космический Волк увидел людей, распростертых на палубе. Два техножреца бились в судорогах, из их аутентических глаз сыпались искры, а на губах появилась пена. Даже Торин и Хаэгр оказались на четвереньках, мотая головами, словно пьяные, после шока этого короткого перемещения. Инквизитор Вольт медленно поднимался на ноги, его губы беззвучно двигались в молитве.

В смотровые окна вливался красный свет, густой, как свернувшаяся кровь. Повернув голову, Рагнар с усилием сфокусировал зрение на том мире, который открывался взору за пределами потрепанного корабля. Он увидел темную дугу планеты, похожей на шар из черного как смоль стекла. Над ее поверхностью полыхал клубок лиловых молний, высвечивая огромные силуэты, похожие на наконечники стрел, дрейфующие, подобно неведомым чудищам, высоко над теневым миром.