Текст книги "Нефритовое наследие"

Автор книги: Ли Фонда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Сунто был не первым человеком, которого испугал внезапный переход Колосса от расслабленного и добродушного настроения к приказному тону. Сунто замер, его нефритовая аура ощетинилась. Он опасливо опустился на стул.

Хило попросил управляющего «Двух тигров» принести Сунто еще одно пиво.

– Что вы знаете о кеконской армии? – спросил Колосс.

– Когда я был Ангелом, мы иногда тренировались вместе с кеконскими военными. Не могу назвать их совсем уж дохляками, но для страны с самыми большими запасами биоэнергетического нефрита в мире они явно слабоваты.

– Это потому что кланы забирают весь нефрит и всех бойцов, а некоторым из них плевать на интересы страны. – Хило саркастически изогнул губы. – По крайней мере так говорят.

Хило по-прежнему был в ярости из-за того, что Айт Мада переиграла его на заседании КНА в начале года, перед лицом лидеров всех остальных кланов страны. Она выставила напоказ слабость Равнинных, заставив Хило признать, что клан не может себе позволить потерять ни одного потенциального Пальца, отдав его армии.

С тех пор Горные прогнозируемо и безжалостно обвиняли Равнинных в прессе из-за этого отказа, борясь за общественное мнение. Хотя КНА недавно единогласно проголосовал за то, чтобы увеличить поставки нефрита армии, а сторонники Равнинных в Королевском совете помогли провести закон о выделении дополнительных средств на оборону, если верить злобному ворчанию Кобена Йиро по радио, Югутан был готов вторгнуться в страну только лишь из-за эгоистичной жадности Равнинных.

В своей новой роли «говорящей головы» Айт Мады Кобен вещал с энтузиазмом и, уж конечно, старался не помешать усилиям Горных финансово задушить соперников. Последние сводки, которые получила Шаэ, показывали, что в этом году две трети новых предприятий предпочли уйти под крыло Горных, а не Равнинных. Вун Папидонва изо всех сил работал над имиджем клана и отношениями с общественностью, но, как сказала Шаэ, «невозможно продать воздух». Равнинные нуждались в более существенных политических победах.

Хило сомневался, что сестра преуспеет на этом фронте. Она доставляла ему немало неприятных минут, и ему было ясно, что Шелест и ее люди работают в авральном режиме. А в авральном режиме клану не победить.

– А если говорить начистоту, – медленно произнес Сунто, после того как Хило объяснил суть предложения, – вы просите меня помочь реформировать кеконскую армию?

– Вы обучали ИСББН эспенских Синих ангелов и некоторых Зеленых костей. Кеконским военным пригодится человек вроде вас, который покажет, как выжать все возможное из имеющегося у них нефрита. Не стану отрицать – иностранцы обладают некоторыми умениями, которым не грех поучиться и Зеленым костям.

Сунто откинулся назад, скрестив руки на груди, и пожевал щеку.

– Признаюсь, я не ожидал услышать такое от Колосса клана. Но я знаю, что кое в чем эспенские военные с вами согласны. Сильная кеконская армия послужит буфером против Югутана. – Он ощупал треугольную подвеску на шее, словно советуясь со своим Богом и оценивая перспективы. – Когда я встречусь с генералом Рону?

* * *

На ужин Вен приготовила крабовый суп, сибаса с перцем, ростки гороха с чесноком и булочки с начинкой. Ей помогала Кьянла, но Вен гордилась, что в основном все сделала сама, хотя это заняло несколько часов. Правая сторона тела иногда по-прежнему отнималась, но теперь Вен гораздо лучше сохраняла равновесие и контролировала свои движения, к тому же она постепенно привыкла делать все одной рукой.

Когда Хило вернулся домой, Вен ожидала его в столовой, одевшись в нежно-голубое платье с жемчужным ожерельем, а на столе стоял изысканный ужин на двоих.

– В честь чего это все? – спросил Хило.

– Я просто подумала… что было бы приятно поужинать вдвоем. И в кои-то веки наедине.

Ее муж снял пиджак и оружие, бросил ключи и бумажник на буфет и сел за стол, излучая добродушную подозрительность. Он оглядел неожиданно притихший дом.

– А где дети?

– Я отправила… Нико спать к Цзуэнам. Рю и Цзая в доме твоей матери.

– Цзая будет в ярости.

У трехлетней малышки были собственные представления о том, как положено проводить вечер, начиная с ужина и заканчивая большой книгой сказок о герое Байцзене, которую читал ей отец перед сном. Она могла устроить такую истерику, которую Почуяли бы или даже услышали на другой стороне обширного внутреннего двора поместья Коулов.

– Ей пока не понять… что не всегда получаешь желаемое.

Вен аккуратно разлила суп в две тарелки, сосредоточившись на том, чтобы не дрожала рука. Ее тревожило, что дети могут вырасти избалованными или беспризорными или еще что-нибудь. Пока она болела, за ними присматривали родственники, но Вен по-прежнему страдала от неспособности быть более заботливой матерью. Она не могла взять детей на руки, бегать с ними или завязать им шнурки.

Хило попробовал суп.

– Неплохо, – признал он почти нехотя.

Несколько минут они ели молча, но Вен чувствовала на себе взгляд мужа.

– Ты была в этом платье на нашей свадьбе, – сказал он.

Вен улыбнулась – он заметил.

– Оно по-прежнему хорошо смотрится?

Под шелковое платье она надела утягивающие панталоны и поддерживающий лифчик. Рождение двух детей и кормление грудью, а потом утрата подвижности из-за повреждения мозга привели к тому, что фигура под платьем была уже не та, что шесть с половиной лет назад.

– Конечно, – сказал Хило, и в его глазах засветилась нежность. – Может быть, не так восхитительно, как в первый раз, но лишь потому, что тогда я готовился умереть. Все вокруг кажется вдвойне прекрасным, когда ты думаешь, что больше этого не увидишь.

– Иногда… – сказала Вен, снимая крышку с рыбы, – потом все кажется еще прекрасней, когда понимаешь… что получил второй ш-шанс.

Она нервно потеребила ложку.

Хило потянулся через стол и забрал у Вен ложку. Он положил на тарелку жены немного сибаса и гороховых ростков, но движения были слишком резкие – он кромсал рыбу, словно та была еще жива и ее нужно убить. Голос Хило звучал нежно, но с болезненными нотками.

– Не бывает настоящих вторых шансов. Даже если переживешь самое худшее, жизнь будет уже не той, что прежде. – Он снова сел, громко шаркнув ногами по полу. – Посмотри на Тара. Есть вещи, от которых невозможно исцелиться.

Вен сжала ладони на коленях, напомнив себе, что именно этого она и добивалась – откровенного разговора с мужем.

– Тару и Йин Ро не следует жениться, – сказала она. – Они друг другу не подходят.

– Они годами то пылали страстью, то охладевали, – проворчал Хило. – А теперь обещали мне, что наконец-то готовы принести настоящие клятвы друг другу, так почему бы не дать им шанс? Тару нужны близкие люди помимо нас, нужно чем-то себя занять.

Тар так часто оставался ночевать в главном особняке поместья, что практически переехал к ним, но после помолвки с Йин Ро в прошлом месяце проводил больше времени в ее квартире в Согене.

Вен знала, что Хило снял с Тара часть обязанностей и велел ему отдохнуть, сказав, что он заслужил отпуск после поездки в Эспению с трудным заданием.

Это была правда, хотя подлинной причиной стал разговор с Анденом после его возвращения из Порт-Масси – он передал Хило слова Даука Лосуна. Вен слышала этот разговор в кабинете Колосса. «Хило-цзен, – встревоженно сказал Анден, – зелень Тара почернела».

«Зелень почернела» – так говорили, когда нефритовый воин терял рассудок, обычно от Зуда, и часто становился опасен для себя и окружающих. С таким человеком приходилось разбираться, его уговаривали или заставляли снять нефрит. Однако Вен была убеждена, что проблема Тара не имеет ничего общего с избытком нефрита. Без Кена он превратился в единственное колесо катящейся под откос телеги, а преданность Хило служила противовесом от одиночества и жажды крови. Его радовало лишь общение с детьми, в особенности с Маиком Цамом, сыном Кена, но Тар постоянно вбивал им в головы полные жестокости истории, и даже Вен, не желавшая ограждать детей от реальности, старалась ограничить их общение с дядей Таром, иначе по ночам они просыпались от кошмаров и с плачем прибегали к ней в спальню.

Помолвка Тара с Йин Ро в прошлом месяце стала сюрпризом.

– По крайней мере, он хочет измениться, – указал Хило. – Тар заслуживает счастья.

– А как насчет всех остальных? – осторожно спросила Вен. – Чего заслуживаем мы?

Хило медленно прожевал рыбу. Потянувшись за теплыми булочками, он покосился на Вен:

– В каком смысле?

Собираясь с духом, Вен скомкала лежащую на коленях салфетку.

– Мы… не можем осттаваться такими же отстраненными и причинять друг другу боль, Хило. Колосс должен… заботиться о том, чтобы семья была крепкой. А наша семья не такая. Мы в тупике. Ты не… – Вен не сумела облачить бурлящие мысли в точные слова и видела, что ее запинающаяся речь вызывает у Хило жалость и злость. – Что ты… Ты… хочешь развестись?

Хило оттолкнул свой стул. Вен никогда прежде не боялась мужа, он ни разу не ударил ее и не смотрел так, будто хочет ударить, но сейчас при взгляде на его лицо у нее останавливалось сердце.

– Так вот чего ты хочешь? – спросил он со сдерживаемой яростью. – Мало тебе прежнего предательства, ты еще собралась разрушить семью?

Вен энергично покачала головой, но Хило говорил все громче, словно весь накопившийся гнев собрался в грозовую тучу, а от стоящего в его глазах обвинения Вен потеряла дар речи.

– Почему, Вен? Разве я не любил тебя, не заботился о тебе, не помогал в карьере, не делал все, чтобы ты и дети были в безопасности? А ты не послушалась меня, хотя это было так просто!

Вен решительно настраивалась поговорить с мужем без слез, но теперь перед ее глазами все поплыло.

– Слишком многое… стояло на кону. Я знала, что ты не выпустишь меня… из сейфа, в который поместил. И поэтому я убедила Шаэ. Ты вынудил нас… солгать.

– Я тебя вынудил?! – На мгновение Хило застыл с открытым ртом. Потом резко его захлопнул. – Порой мне кажется, что лжецы не лучше воров, – процедил он сквозь зубы. – Они крадут доверие, которое уже не вернешь.

Прежде чем Вен успела подняться со стула, Хило выскочил из дома – он всегда легко опережал ее уверенными и широкими шагами.

* * *

Хило выбежал из двери и запрыгнул в «Княгиню», но тут вспомнил, что в запале оставил ключи от машины дома, вместе с пиджаком, оружием и бумажником. Он разочарованно взвыл и стукнул по рулю, а потом опустил стекло и выкурил три сигареты подряд, пока не успокоился.

Он подумывал, не поспать ли в машине до утра. Но потом ему пришло в голову, что можно дойти до резиденции Шелеста и попросить сестру разрешить ему провести ночь у нее на диване. Обе мысли выглядели такими жалкими, что он громко рассмеялся в темноте. Воображать испепеляющий взгляд Шаэ было и весело, и печально одновременно. Хотя… Между ней и Вуном в последнее время явно что-то происходило. Она была рассеянной и несчастной. Так почему бы им впервые в жизни не выпить вдвоем и не поплакаться над бокалом хоцзи? Хило снова хохотнул.

Когда этим вечером он вошел в дом и увидел такую прекрасную Вен, которая ждала его с тяжело давшимся ей ужином, Хило хотелось одного – вновь безраздельно отдать ей свое сердце, загладить все обиды. Когда-то он с легкостью говорил жене, как ее любит, – три простых слова за один вдох. Прощание после телефонного разговора, приглашение заняться любовью, нежный шепот перед сном.

А теперь эти слова казались неприступной эмоциональной горой. Каждый раз, когда он стремился наладить отношения с Вен, в нем вскипал гнев, и Хило боялся, что сделает еще хуже, а потому сдавал назад, как будто машинально включал Броню в ответ на поднятый клинок или выдергивал руку из пламени. Как часто он винил Шаэ в том, что она ни с кем не сближается, не честна сама с собой и другими? А теперь сам закрылся и в одиночестве бередит невидимые раны, в точности как когда-то Лан.

Эта мысль наполнила Хило страхом и тревогой. Он никогда не был самодостаточной личностью, это он точно знал. Возможно, некоторые люди и не нуждаются в других, но их немного, и обычно они становятся такими по серьезной причине. Братство клана – это гарантия, что его бойцы не останутся в одиночестве. Так говорится в клятве Зеленых костей, ради этого его семья приносила все жертвы, безжалостно сражалась с врагами, а в итоге он не может даже быть рядом с теми, кого любит.

Хило колебался. Время было уже позднее, и у него кончились сигареты.

Он вышел из машины и тяжело зашагал обратно к дому. Ему пришлось признать, что нельзя оставлять брак в тупике. При мысли о разводе перед глазами вставала красная пелена, а в голове полыхало пламя. Значит, это тоже не вариант. Хило не был уверен, что способен полностью простить жену или сестру, но Анден однажды сказал, что понимание важнее прощения. Младший братишка Хило иногда изрекал удивительную мудрость.

Свет в доме уже не горел, но глаза Хило привыкли к темноте. Вен убрала остатки ужина и заснула на диване в гостиной, свернувшись на боку под пледом. Возможно, она ждала Хило или слишком устала, чтобы подниматься по лестнице. Хило встал рядом с ней, наблюдая, как поднимаются и опускаются белые плечи в ритм с дыханием. Такая нежная и уязвимая, но сильнее и бесстрашнее большинства его бойцов.

Хило наклонился и с легкостью взял жену на руки. Когда он нес ее вверх по лестнице в спальню, Вен проснулась и сонно прошептала:

– Хило? Который час?

– Уже поздно, – ответил он. – Но не слишком поздно. – Он положил Вен на кровать и сел рядом. – Прости за то, что было за ужином. Он был великолепный, одно из лучших твоих творений. Но я уверен, ты приготовишь и другие. Или в следующий раз пойдем куда-нибудь в ресторан.

– Хорошо, – тихо произнесла Вен и потерла глаза ладонями.

– Я не должен был выходить из себя и убегать из дома, но я никуда не ходил, просто сидел в машине. – Он наклонился и смахнул прилипшие к ее щекам локоны. Жест был нежным, в отличие от голоса. – Наверное, хуже всего – ошибки, сделанные из-за любви, и мы оба их совершили. Но больше не говори о разводе. Я этого не вынесу. Понятно?

Вен кивнула.

Хило раздел ее и разделся сам, а потом лег в постель рядом с женой. Медленно, но твердо он коснулся ее живота и груди, бедер и ягодиц. Засунул руку между бедер и стал поглаживать пальцами, целуя в подбородок.

Вен повернулась к нему и прижалась мокрым лицом к груди и животу. Потом скользнула под одеяло и стала ласкать губами его член. Но Хило притянул ее к себе и перевернул на спину, в свою очередь лаская ее, пока она не истекла влагой. Уже давно они не исследовали друг друга так внимательно и теперь вели себя как опытные любовники с новыми партнерами. Когда Хило с дрожью вошел в нее, оба замерли, затаив дыхание.

Это был не самый их страстный и безумный секс, но самый непреклонный. Они кончили вместе, что обычно бывало редко. После секса они не разговаривали, а сразу заснули, сплетя в темноте пальцы.

Глава 10
Тебе не победить

шестой год, десятый месяц

Шаэ поехала в Луканг поездом, это заняло пять часов. Вагоны бизнес-класса были гораздо комфортабельнее, чем самолеты местных авиалиний, а в поездке она могла любоваться на пейзажи за окном и работать.

Она вновь просмотрела все, что выяснил о клане Единство шести рук новый глава ее администрации Луто Тагунин. За последние полгода двадцатишестилетний Луто показал, что быстро учится, пунктуален и энергичен. Он как будто почти не нуждался во сне. Работал допоздна, кутил с друзьями, а на следующее утро был как огурчик. Он уже умело ориентировался в деловой стороне клана и произвел впечатление на Шаэ внимательностью к деталям.

Только одно сдерживало карьеру Луто в клане – он не был Зеленой костью. Для большинства позиций в ведомстве Шелеста это не было ограничением, за исключением высших должностей, но исключало его из определенного круга общения. У Шаэ не было никаких причин для недовольства работой Луто, за исключением одной – он не Вун Папидонва.

Луто не был таким же вдумчивым и опытным, как Вун. Он не обладал хладнокровием Вуна и не читал мысли Шаэ, как умел Вун. Луто не мог Почуять, когда он был нужен ей в кабинете для обсуждения сложной проблемы, и не знал, когда и как оспаривать ее решения или находить прорехи в логических рассуждениях, а в конце рабочего дня не ждал ее, чтобы отвезти домой.

Шаэ напомнила себе, что ей трудно привыкнуть, ведь она работала с одним руководителем администрации с тех пор, как стала Шелестом. Нужно время, чтобы смириться с новым человеком в этой роли. Она по-прежнему виделась с Вуном. Его кабинет находился всего на один этаж ниже, и они разговаривали почти ежедневно. Хранитель печати в эти дни был занят – доводил до сведения широкой публики, что Равнинные помогают кеконской армии, предоставив ей экспертов по ИСББН, чтобы разработать более современную программу подготовки в нефритовых дисциплинах. Каждый раз, когда Шаэ проходила мимо кабинета Тени Шелеста, находящегося рядом с ее собственным, она ощущала укол разочарования, потому что там сидел Луто, а не Вун, и постоянно находила предлоги спуститься на этаж ниже, чтобы Почуять знакомую ауру.

После того поцелуя у нее дома Шаэ собралась с духом и в понедельник утром пошла в новый кабинет Вуна. В конце концов, она ведь Шелест, Зеленая кость самого высокого ранга. Именно она должна разобраться с этой проблемой.

– Папи-цзен, – решительно сказала она, закрыв за собой дверь кабинета. – Насчет прошлой недели. Я…

Прежде чем она успела сказать еще хоть слово, Вун вскочил и чуть не сшиб собственный стул.

– Ничего больше не говори, Шаэ-цзен. – Он смотрел на нее всего несколько секунд и отвел взгляд, словно Шаэ светила ему в глаза фонарем. – Ты же знаешь о моих чувствах к тебе, – сказал он, понизив голос. – Если ты извинишься за случившееся и скажешь, что этого не хотела, мне невыносимо будет это слышать. Если ты скажешь, что этого не хотела, хотя чувствуешь то же, что и я, будет еще больнее – значит, у меня был шанс… – Его кадык дернулся, а нефритовая аура полыхнула от противоречивых эмоций, Шаэ не сумела расшифровать эту бурю текстур. – Я не могу бросить Кийю. Это было бы бесчестно после того, через что мы прошли. И я не могу перенести мысль о том, что потеряю твою дружбу и уважение. Возможно ли… возможно ли, чтобы мы просто работали вместе и… и не позволяли чувствам мешать работе?

Он наконец посмотрел Шаэ в лицо, и она почти пожалела об этом, потому что от его мягкого и искреннего взгляда у нее внутри защемило от болезненного желания. Она стояла на почтительном расстоянии, в деловом костюме, и представляла его губы на своей шее, его большие ладони, забирающиеся под блузку. В этот миг Шаэ поняла, какая же она дура – влюбиться в коллегу и друга, когда уже слишком поздно.

– Конечно, – выдавила она.

* * *

Верный своему слову, Вун присматривал за работой Луто и тщательно проверил искренность намерений клана Единство шести рук, исследовал состояние его финансов и других операций, и, наконец, они устроили тайную встречу с лидерами клана. Прежде чем сесть на поезд, Шаэ поговорила с Вуном по телефону.

– У тебя точно есть все необходимые данные, Шаэ– цзен? – спросил он.

Они оба знали, как важна эта встреча. Если Шаэ добьется перехода клана Единство шести рук под крыло Равнинных, все может измениться. Она приняла тщательные меры предосторожности. Только Хило и еще несколько человек знали об этой поездке.

– Да, – заверила Шаэ. – Луто собрал все необходимое.

На другом конце линии Вун ненадолго задумался. Он не мог просто так подняться на этаж выше и увидеться с Шаэ до ее отъезда, а вместо этого позвонил. В глубине души она даже ждала, что Вун предложит поехать в Луканг вместе, как поступил бы на должности ее Тени, но он этого не сделал. Она старалась не принимать близко к сердцу его профессиональную сдержанность, но так и не смогла. Хорошо, что они не встретились лицом к лицу. Уж слишком было бы легко Почуять ее эмоции. По телефону легче было держать оборону.

– Счастливого пути, Шаэ-цзен, и удачи, – сказал Вун и повесил трубку.

* * *

Поезд остановился на вокзале в Луканге уже вечером. Жанлун, чарующая и туманная столица Кекона, лежал у теплых вод изгиба на восточном побережье, а Луканг на юге был выбелен солнцем и ветрами и славился ясным небом и непритязательным рабочим характером. Жанлунцы считали южан простаками и высмеивали их медлительный говор, но Луканг незаметно вырос в мегаполис с фабриками и телекоммуникационными компаниями, теснящимися вокруг оживленного порта.

На станции Шаэ и ее помощника дожидалась арендованная машина с водителем. Их отвезли прямо на место встречи на территории Единства шести рук. Луканг контролировали три клана. И у Горных, и у Равнинных были здесь люди и предприятия, но главным кланом региона оставалось Единство шести рук. Больше десяти лет клан состоял в союзе с Горными, хотя и не слишком сближаясь с ними, и платил дань в обмен на доступ к обширным ресурсам, в том числе связям в правительстве, хотя и действовал независимо.

Шаэ надеялась это изменить.

На входе в ресторан и хоцзи-бар «Унто и сыновья» их встретили Цзио Васушин, Колосс Единства шести рук, и еще двое.

– Коул-цзен, – сказал Цзио, уважительно поклонившись. – Ваш визит – это честь для меня.

– Я рада, что приехала, Цзио-цзен, – сказала Шаэ с ответным поклоном.

Цзио Васу обладал крепкими мускулами Зеленой кости, хотя уже начал стареть. Он носил нефрит на серебряной цепочке на шее, но на макушке просвечивали залысины, а в талии появился лишний жирок. Шаэ видела его рядом с Айт Мадой на заседаниях Кеконского нефритового альянса и заметила, что он предпочитает больше наблюдать и слушать, чем говорить.

Цзио представил ей двух своих спутников:

– Моего Шелеста, Тина Рету, вы уже знаете. – Шаэ кивнула Тину. После краткого разговора в лифте они тайно связывались несколько раз. Цзио представил третьего человека, который был заметно моложе. – Мой Штырь и племянник Цзио Сому.

Шаэ и Луто вежливо, но быстро провели в приватный зал ресторана, где на длинных полках вдоль стен стояли бутылки отличного хоцзи разного происхождения и возраста. Ресторан еще не открылся для посетителей, и Чутье подсказало Шаэ, что больше в здании никого нет. Деревянные ставни были закрыты, мешая насладиться великолепным видом на Амарический океан за длинным волноломом.

– Встань снаружи и гляди в оба, – велел Цзио Васу племяннику. Штырь кивнул и ушел. – Прошу простить, что не принимаю вас в Луканге как полагается, – сказал Цзио, повернувшись к Шаэ, – но вы, естественно, понимаете необходимость хранить наш разговор в тайне.

– Безусловно, Цзио-цзен.

Шаэ села за стол, на котором стоял чайник с чаем и разные закуски. Луто поставил свой стул за ее спиной и чуть слева. Тин Рету разлил чай, протянув первую чашку Шаэ. Она из вежливости попробовала жареных орехов и маринованных овощей, но больше всего ей хотелось поскорее перейти к разговору, аппетита у нее не было.

Цзио и Тин, похоже, были настроены аналогично. После вежливой болтовни о погоде на севере и юге и взаимных вопросов о здоровье родных Колосс Единства шести рук подался вперед и медленно, как все южане, произнес:

– Коул-цзен, спасибо за то, что нашли время приехать в Луканг. Наш город не так велик, как Жанлун, и порой люди не понимают, как много он может предложить.

– Я была бы плохим Шелестом, если бы не знала, что сегодня ваш город растет даже быстрее Жанлуна.

– Клан Единство шести рук заключил союз с Горными еще во времена Айта Югонтина, – продолжил Цзио, – но в последнее время мы столкнулись с… – Он переглянулся со своим Шелестом. – Столкнулись с определенными трудностями, в результате чего я задумался о перспективах моего клана.

Шаэ надеялась, что ее Тень внимательно слушает. Она привыкла ощущать за своей спиной ободряющую ауру Вуна и сожалела, что не может на нее положиться в таких важных переговорах. Она тоже наклонилась вперед.

– О каких трудностях идет речь, Цзио-цзен? – спросила она.

– Луканг растет, но это означает и новые проблемы, характерные для больших городов. Наш порт – ближайший к островам Увива, и у нас всегда имелись проблемы с контрабандой нефрита и нелегального СН-1, однако теперь положение ухудшилось. Здесь осели многие беженцы из Оортоко, приехавшие на Кекон за последние годы с помощью Горного клана. Некоторые оказались достойными гражданами, но другие – баруканы, которые торгуют «сиянием» и совершают многочисленные преступления. Единство шести рук – небольшой клан. У нас недостаточно Зеленых костей, чтобы приструнить баруканов. Мы попросили Горных прислать больше Кулаков и Пальцев, но у них в приоритете Жанлун. – Цзио начал разговор в медленном темпе, но теперь ускорился. – Баруканы из Матиос, крупнейшей бандитской группировки Шотара, работают на Айт Маду. Они отвозят в Жанлун нефрит, поступающий в Луканг. Поэтому на прочую их деятельность Горные смотрят сквозь пальцы.

– Нефрит поступает в Луканг? – опешила Шаэ. – Откуда? С рудников?

Насколько она знала, вблизи Луканга не было ни одной контролируемой КНА нефритовой фабрики.

Цзио снова посмотрел на своего Шелеста. По их нефритовым аурам пробежала рябь напряжения. Шаэ поняла, что лидеры Единства шести рук долго спорили о том, делиться ли с ней информацией.

– Поначалу мы и сами удивились, – сказал Цзио. – Обычно нас беспокоит нефрит, утекающий в противоположном направлении, который вывозят из страны контрабандой. Это по-прежнему происходит, но существует и обратный поток – нефрит привозят морем или самолетом с островов Увива.

– Зачем же… – начала Шаэ. Она хотела спросить: «Зачем же ввозить нефрит на Кекон – в страну, где его добывают?», но тут ее осенило.

Четыре года назад, после того как Равнинные убили увивского контрабандиста Запуньо, Айт заключила союз с кеконо-шотарскими наемниками, охранявшими Запуньо. Барукан по имени Ийло, выходец из банды Матиос, давно служивший у Запуньо, убил сыновей бывшего шефа, захватил его имущество на островах Увива и возглавил Ти Пасуйгу, крупнейшую группировку контрабандистов нефрита и «сияния» в регионе, и теперь руководил ею с такой же безжалостностью, как и предшественник. Кланы по большей части пресекли воровство нефрита из отвалов кеконских рудников, но некоторое количество необработанного и резного нефрита неизбежно утекало в руки преступников.

И, по словам Цзио, Горные покупают этот нефрит.

Чтобы укрепить союз с Йило и баруканами из Матиос, Айт шепнула имя бывшего канцлера Королевского совета Сона Томаро, обеспечив поддержку закона, позволяющего беженцам из Оортоко, включая баруканов с нефритом, которых финансировал Горный клан, иммигрировать на Кекон, где Айт тут же обеспечивала их работой. Выкупая обратно необработанный нефрит с островов Увива через порт Луканга и помещая его в свои хранилища, клан улучшал собственное положение на неустойчивых финансовых рынках, ограничивая поставки и вздувая цены на нелегальный нефрит. В условиях высоких цен неофициальные продажи нефрита в Югутан, Восточное Оортоко и другие страны приносили Горным гораздо больше прибыли. Шаэ не сомневалась, что Айт берет свою долю у Ти Пасуйги и от торговли «сиянием», и с продажи других товаров на черном рынке.

Айт Мада всегда считала, что контролировать мировые поставки нефрита должен один клан, и теперь нашла способ подмять под себя бо́льшую часть черного рынка нефрита, создав картель, похожий на теневой КНА, но с единственным кланом во главе.

Стоя над телом Фуиня, лежащим на столе «Двойной удачи», Хило вопрошал: «Как Горным удается переманивать наших бизнесменов пониженной данью, которую они не могут себе позволить?» Теперь Шаэ знала ответ. Ключ к сокровищнице Айт Мады лежал в Луканге.

Сердце Шаэ заколотилось. Она постаралась успокоиться, не желая, чтобы собеседники Почуяли, насколько ей важно их переманить. Несомненно, Айт считала преступность и беспорядки в Луканге малой ценой за то, что банды баруканов помогают ей контролировать треугольник нелегального нефрита, который образовался между Кеконом, островами Увива и Югутаном. Если Равнинные вместе с Единством шести рук захватят прибывающий в порт нефрит, они лишат Горных запасов и вобьют клин между Айт и Ийло.

– Цзио-цзен, – спокойно произнесла Шаэ, – я знаю, что Горные сотрудничают с баруканами, но до сих пор не осознавала, насколько далеко это зашло и какой ущерб причиняет вашему городу.

Цзио нервно вздохнул:

– Горные никогда не беспокоились о Луканге так, как Единство шести рук. Я хочу, чтобы наши Фонарщики могли выйти на международную арену. Именно там сейчас лежат все возможности. И нам нужно привлечь в город иностранные инвестиции и международный туризм. Даже мои сыновья хотят поехать учиться в эспенский колледж. – Колосс вопросительно посмотрел на Шаэ. – Насколько я понимаю, Равнинный клан имеет перед Горными преимущество в этих сферах.

Шаэ кивнула, едва сдерживая радость.

– Вы правильно поняли, Цзио-цзен. У нас больше активов и союзников в Эспении, чем у любого другого клана. Если Единство шести рук принесет нам клятву и будет платить дань, Равнинные с радостью предложат вам дружбу и поддержку всеми возможными способами. – Она слишком поздно пожалела о том, что из гордости не пригласила с собой Хило, его прирожденная способность убеждать очень бы сейчас пригодилась. – Как Шелест клана, я говорю от имени моего брата, Колосса, а он, как известно, всегда держит слово.

Теперь в помещении воцарилось напряженное ожидание. Цзио прекрасно понимал, что вот-вот примет бесповоротное решение. Сменив союзника ради лучшего будущего для своего клана и города, он наживет себе врага в лице Айт Мады, чего не пожелал бы ни один человек в здравом уме.

– Дружба Равнинного клана дорогого стоит, – признал он. – По сравнению с вами мы маленький клан, у нас не так много Кулаков и Пальцев, но те, что есть, зелены до мозга костей. Мы контролируем город, его окрестности и прибыльные предприятия в нескольких отраслях. Тин-цзен может рассказать вам все в подробностях.

При упоминании своего имени Шелест Единства шести рук тут же открыл портфель. Он вытащил оттуда толстый коричневый конверт без надписей и положил его на стол перед Шаэ. Внутри лежали бумаги об операциях клана: недавние финансовые отчеты Фонарщиков и собственных предприятий, список руководства клана, численность Зеленых костей по его началом и другие значимые активы клана, такие как союзы с еще более мелкими кланами и ценные политические связи.

Конечно, Вун и Луто уже получили все возможные сведения о Единстве шести рук из собственных источников, и вряд ли что-либо в документах Тина могло удивить Шаэ, но этот жест был знаком доверия и дальнейших намерений. Шаэ не ждала, что Цзио и Тин будут абсолютно честны – мелкие кланы могут преуменьшать доходы, чтобы платить меньше дани, или, наоборот, преувеличивать свои активы и число бойцов, чтобы выглядеть привлекательнее для союза. Шаэ решила предоставить Луто разбираться с деталями и просмотреть счета на предмет любых несоответствий, но самое главное – Колосс Единства шести рук был готов переметнуться, а значит, Луканг перейдет под влияние Равнинных.