Текст книги "Ловушка"

Автор книги: Ли Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Как ты догадался? – выдохнула она. – Ну, что это не обычная авария?

Он отдал ей сумочку, а себе оставил тяжелый чемоданчик и, взяв ее за руку, повел по переулку к улице, задыхаясь от адреналина, еще бушующего в крови.

– Будем говорить на ходу, – сказал он.

Они повернули налево и направились на восток в сторону Лафайетт. Утреннее солнце слепило глаза, ветерок с реки обдувал лица. У себя за спиной они слышали шум ревущих на Бродвее машин. Они прошли так пятьдесят ярдов, тяжело дыша и постепенно успокаиваясь.

– Как ты догадался?

– Статистика. Какова вероятность того, что мы попадем в аварию именно в то утро, когда на нас открыта охота? Миллион к одному.

Джоди кивнула, и по ее губам промелькнула улыбка. Потом она подняла голову и расправила плечи. Ричер подумал, что она быстро пришла в себя. Никакого шока или истерики. Настоящая дочь своего отца.

– Ты потрясающе себя вел, – сказала она. – Так быстро среагировал.

Ричер покачал головой.

– Нет, я вел себя дерьмово, – возразил он. – Глупее некуда. Одна ошибка за другой. Они поменяли действующих лиц. За операцию отвечал какой-то новый парень. Мне даже в голову не пришло, что такое может случиться. Я представил себе, как станут действовать те два придурка, и не подумал, что дело могут поручить кому-то поумнее. Я не знаю, кто он такой, но он совсем не дурак. Он придумал хороший план, который почти сработал. Я не сразу все понял. А когда началась заварушка, потратил кучу времени на разговоры про подушки безопасности.

– Не переживай, – сказала Джоди.

– Нет, я чувствую себя ужасно. У Леона было основное правило: делай все правильно. Слава богу, что он не видел, как я себя вел. Ему стало бы за меня стыдно.

Джоди помрачнела, и тут он понял, что сказал.

– Извини. Я никак не могу поверить, что он умер.

Они вышли на Лафайетт и остановились на тротуаре. Джоди поискала глазами такси.

– И все же он умер, – тихо проговорила она. – Думаю, мы привыкнем к этой мысли.

– Жаль твою машину. Мне следовало догадаться, что так будет.

Джоди пожала плечами.

– Она взята внаем. Я попрошу прислать мне другую такую же. Зато теперь я знаю, как она ведет себя при столкновении, верно? Наверное, возьму красную.

– Ты должна сообщить в полицию, что ее украли, – сказал Ричер. – Позвони копам и скажи, что ее не было в гараже, когда ты спустилась туда утром.

– Это мошенничество, – заявила Джоди.

– Нет, это умный поступок. Не забывай: я не могу допустить, чтобы копы начали меня расспрашивать. У меня даже нет водительских прав.

Джоди задумалась, потом улыбнулась. «Так улыбается младшая сестра, прощая старшего брата за плохой поступок», – подумал Ричер.

– Ладно, я позвоню из офиса, – сказала она.

– Из офиса? Ты не пойдешь в свой проклятый офис.

– Почему? – удивленно спросила Джоди.

Он махнул рукой в сторону Бродвея.

– После того, что случилось там? Я хочу, чтобы ты была в таком месте, где я смогу тебя видеть, Джоди.

– Мне нужно на работу, Ричер, – возразила она. – Подумай здраво. Офис не стал менее безопасным местом после того, что случилось на Бродвее. Это совершенно самостоятельное утверждение. Офис по-прежнему такое же безопасное место, каким был до сих пор. И ты хотел, чтобы я туда отправилась. Так что же изменилось?

Он взглянул на нее. Ему хотелось сказать: «Все изменилось». Потому что в дело, которое Леон затеял с парой пожилых людей в кардиологической клинике, теперь вмешались относительно компетентные профессионалы, которые чудом не добились своего сегодня утром. А еще он хотел бы сказать ей: «Я люблю тебя, тебе угрожает опасность, и я не хочу, чтобы ты находилась в таком месте, где я не сумею за тобой присмотреть». Но он не мог ей ничего этого сказать. Потому что дал себе слово скрывать от нее правду. Всю правду – о любви и об опасности. Поэтому Ричер неохотно пожал плечами и сказал:

– Ты должна поехать вместе со мной.

– Зачем? Чтобы тебе помочь?

– Да, чтобы помочь мне со стариками. С тобой они будут разговаривать охотнее, потому что ты дочь Леона.

– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой, потому что я дочь Леона?

Ричер кивнул. В этот момент Джоди увидела такси и замахала рукой.

– Неправильный ответ, Ричер.

Он спорил с ней, пытаясь переубедить, но у него ничего не получилось. Джоди приняла решение и не желала его менять. Ему лишь удалось уговорить ее решить самую насущную его проблему и взять для него напрокат машину с помощью ее золотой карточки и ее прав. Они доехали до Мидтауна и нашли там офис «Херца». Ричер ждал на залитой солнцем улице четверть часа, затем из-за угла появилась Джоди в новеньком «таурусе», и он забрался внутрь. Они проехали через всю деловую часть Бродвея, мимо ее дома и места в трех кварталах к югу от него, где произошло столкновение. Пострадавшие машины были уже увезены. На дороге остались осколки стекла и масляные пятна, но больше ничто не указывало на происшествие. Джоди продолжала ехать на юг и припарковалась прямо напротив двери своего офиса. Оставила двигатель включенным и отодвинула назад сиденье, чтобы Ричер мог ее сменить.

– Ладно, – сказала она. – Заберешь меня отсюда где-нибудь в семь часов?

– Так поздно?

– Я поздно начинаю, – объяснила она. – Значит, придется поздно заканчивать.

– Не покидай здание, хорошо?

Ричер вышел из машины и проследил взглядом, как Джоди идет к двери. Перед входом была широкая заасфальтированная площадка, и Джоди пробежала по ней, мелькая обнаженными ножками. Затем она повернулась, улыбнулась ему, помахала рукой и толкнула вращающуюся дверь. Здание, в котором располагался ее офис, было высоким, этажей в шестьдесят. Скорее всего, здесь имелось множество помещений, занятых дюжиной фирм, а может быть, даже сотней. Так что тут, похоже, действительно было безопасно. Сразу за вращающейся дверью находилась длинная стойка, за ней сидели несколько охранников, а у них за спинами от стены до стены и от пола до потолка шла толстая стеклянная стена с единственной дверью, которая открывалась при помощи кнопки под стойкой. За стеклянной стеной находились лифты. Войти внутрь никак нельзя, если только охранники не сочтут возможным вас впустить. Ричер кивнул своим мыслям. Возможно, тут и правда безопасно. Возможно. Все зависит от усердия охранников. Ричер видел, как Джоди поговорила с одним из них, наклонив голову так, что светлые волосы упали вперед и закрыли лицо. Затем она направилась к двери в стене, подождала немного, толкнула ее. Прошла к лифтам и нажала на кнопку. Дверь медленно открылась. Джоди вошла в лифт спиной вперед, обеими руками перетащила через порог тяжелый чемоданчик. Дверь закрылась.

Ричер около минуты ждал перед зданием, затем быстро прошел во вращающуюся дверь и направился к стойке с таким видом, будто делал это всю жизнь. Выбрал самого пожилого охранника, зная, что самые пожилые, как правило, менее серьезно относятся к своим обязанностям. Молодые еще рассчитывают на продвижение по службе.

– Меня ждут у Спенсера и Гутмана, – сказал он, взглянув на часы.

– Как вас зовут? – спросил охранник.

– Линкольн, – ответил Ричер.

Охранник был седым и уставшим, но сделал все, что полагалось. Взял из специальной ячейки большой блокнот и принялся его изучать.

– Вам назначено?

– Они только что вызвали меня по пейджеру, – ответил Ричер. – Кажется, у них там образовалось какое-то срочное дело.

– Линкольн как машина?

– Как президент, – поправил его Ричер.

Пожилой охранник кивнул и начал водить пальцем вдоль длинного списка имен.

– Вас нет в списке, – заявил он наконец. – Я не могу вас пропустить, раз вас там нет.

– Я работаю на Костелло, – сказал Ричер. – Я нужен наверху, причем срочно.

– Давайте я им позвоню, – предложил охранник. – Кто с вами связался?

Ричер пожал плечами.

– Наверное, мистер Спенсер. Обычно я с ним разговариваю.

У охранника сделался оскорбленный вид. Он убрал блокнот на место.

– Мистер Спенсер умер десять лет назад. Хотите войти – договоритесь о встрече как полагается.

Ричер кивнул. Здесь было достаточно безопасно. Он развернулся и направился назад, к машине.

Мэрилин Стоун дождалась, пока «мерседес» Честера скроется из виду, затем бегом вернулась в дом и принялась за дело. Она была серьезной женщиной и знала, что за шестинедельный срок между объявлением о продаже и непосредственным заключением сделки необходимо проделать большую работу.

Первым делом она позвонила в компанию, занимавшуюся уборкой помещений. В доме царил идеальный порядок, но она хотела вынести кое-какую мебель. Мэрилин считала, что, когда в доме мало мебели, создается впечатление свободного пространства и простора и он кажется больше, чем на самом деле. А кроме того, в этом случае потенциальный покупатель не попадется в ловушку навязанных ему представлений о том, что будет выглядеть здесь хорошо, а что нет. Например, итальянский жертвенник, стоявший в прихожей, идеально к ней подходил, но Мэрилин не хотела, чтобы покупатель считал, будто прихожую нельзя обставить иначе. Лучше пусть здесь будет пусто, чтобы покупатель имел возможность привлечь собственное воображение и заполнить пустоту на свое усмотрение, возможно, чем-нибудь другим, что имеется в доме.

Если она собирается выносить мебель, ей потребуется служба уборки, чтобы привести в порядок опустевшие комнаты. Некоторое отсутствие мебели создает ощущение свободного пространства, но очевидные пустоты – грустное. Затем Мэрилин позвонила в компанию, которая обеспечивала перевозку и хранение мебели, ведь нужно же куда-то сложить то, что будет вынесено из дома. После этого Мэрилин набрала номер службы, предоставлявшей услуги садовников и специалистов по уходу за бассейнами, и договорилась, что они будут приходить на час каждый день впредь до дальнейшего уведомления. Она хотела, чтобы территория вокруг дома выглядела идеально, поскольку понимала, что это имеет огромное значение.

Затем Мэрилин попыталась вспомнить все, что читала или слышала от других людей касательно ситуации, в которой оказалась. Разумеется, цветы в вазах – повсюду в доме. Она позвонила флористу.

Потом вспомнила, как кто-то говорил ей, будто налитое в блюдечки средство для мытья окон нейтрализует все запахи, так или иначе возникающие в любом доме. Это было как-то связано с аммиаком. А еще Мэрилин читала, что несколько кофейных зерен в горячей духовке окутывают помещение приятным ароматом. Поэтому она положила в ящик стола новый пакет с кофе, решив, что будет класть горсть зерен в духовку всякий раз, когда Шерил позвонит, чтобы сказать, что она везет клиента.

Глава 08

День Честера Стоуна начался как всегда. Он отправился на работу в обычное время. Поездка на любимом «мерседесе» его успокоила. Солнце светило, как ему и полагалось в июне, а дорога в город была ничем не примечательной. Нормальное движение, не больше и не меньше. На площадях все те же продавцы роз и газет. Постепенно рассасывающаяся пробка на Манхэттене служила доказательством, что он верно рассчитал время – как обычно. Он припарковался на своем месте в подземном гараже и поднялся на лифте в офис. И тут его день перестал быть нормальным и обычным.

В кабинетах офиса никого не оказалось. Создавалось впечатление, что его компания всего за один день прекратила свое существование. Все служащие сбежали, словно крысы с тонущего корабля, руководствуясь своими инстинктами. На дальнем столе надрывался телефон, но ответить на него было некому. Все компьютеры были выключены, и их тускло-серые мониторы отражали свет, падающий с потолка. В личном кабинете Стоуна всегда царил покой, но сейчас его окутывало какое-то диковинное ощущение кладбищенского безмолвия. Тишину нарушали лишь его гулкие шаги.

– Я Честер Стоун, – громко произнес он.

Он сказал это лишь затем, чтобы нарушить жуткую тишину, но собственный голос показался ему хриплым и неестественным. Даже эхо ему не ответило, потому что толстые ковры и фибролит поглощали все звуки, как губка. Его голос просто растаял в пустоте.

– Дерьмо, – выругался Честер Стоун.

Он разозлился, и больше всего на свою секретаршу. Она давно с ним работала и принадлежала к числу служащих, которые, по его мнению, должны были продемонстрировать верность в трудную минуту. Он думал, что она, положив руку ему на плечо, с фанатичным блеском в глазах пообещает оставаться с ним рядом, что бы ни случилось. Но она поступила так же, как и все остальные. До нее дошли слухи из финансового отдела, что компания разорена и рассчитывать на очередной чек не приходится, поэтому она выбросила из картонной коробки старые папки, а вместо них сложила туда фотографии своих проклятых племянников в дешевых медных рамках, мерзкое, похожее на паука растение, стоявшее у нее на столе, и всякое барахло из ящиков и отвезла все это на метро в свою аккуратную маленькую квартирку, где бы она там ни находилась. В аккуратную маленькую квартирку, обставленную на деньги, которые он ей платил, когда дела у него шли превосходно. Сейчас она, наверное, сидит в халате на кухне и пьет кофе, получив неожиданный выходной. И не собирается возвращаться к Честеру Стоуну. Скорее всего, она просматривает газету с объявлениями о вакансиях, выбирая свой следующий порт приписки.

– Дерьмо, – громко повторил Честер.

Затем он развернулся на каблуках и промчался через кабинет секретарши к лифтам. Спустился вниз, вышел на солнце, повернул на запад и, кипя от ярости, с громко бьющимся сердцем зашагал к громадным, сверкающим на солнце башням-близнецам, высившимся впереди. Он почти бегом миновал площадь и бросился к лифтам. Он отчаянно вспотел и начал дрожать, когда холодный воздух в вестибюле пробрался под пиджак. Честер Стоун быстро доехал до восемьдесят восьмого этажа, выскочил из лифта и по узкому коридору вошел в приемную перед офисом Хоби – во второй раз за двадцать четыре часа.

Секретарь сидел на своем месте за конторкой. В дальнем конце приемной, из двери кухни, появился приземистый мужчина в дорогом костюме. В руках он держал две кружки, и Стоун уловил запах кофе. Над чашками поднимался пар, а на поверхности резвилась коричневая пенка. Стоун посмотрел сначала на секретаря, потом на мужчину с чашками кофе.

– Мне нужно поговорить с Хоби, – сказал он.

Они не обратили на него ни малейшего внимания. Приземистый мужчина подошел к конторке и поставил чашку с кофе перед секретарем. Затем он обошел Стоуна сзади и оказался между ним и дверью в коридор. Секретарь наклонился вперед и повернул чашку таким образом, чтобы ее было удобно взять в руку.

– Я хочу поговорить с Хоби, – повторил Стоун, глядя прямо перед собой.

– Меня зовут Тони, – представился секретарь.

Стоун повернулся и тупо уставился на него. Он заметил на лбу у секретаря красное пятно, похожее на свежий синяк. Волосы на виске были тщательно расчесаны, но видно было, что они влажные, как будто Тони прикладывал к голове мокрую тряпку.

– Я хочу поговорить с Хоби, – в третий раз заявил Стоун.

– Мистера Хоби сегодня нет в офисе, – ответил Тони. – Я займусь вашими делами в его отсутствие. Нам нужно кое-что обсудить.

– Да, нужно, – сказал Стоун.

– Давайте зайдем в кабинет, – предложил Тони и встал.

Он кивнул приземистому мужчине, тот обогнул конторку и уселся на стул, а Тони подошел к двери в кабинет Хоби, придержал ее для Стоуна, и тот шагнул в полумрак, царивший здесь, как и вчера. Жалюзи были по-прежнему опущены. Уверенно ориентируясь в темноте, Тони прошел к письменному столу и сел на стул Хоби. Стоун последовал за ним, затем остановился и огляделся по сторонам, думая, куда ему лучше сесть.

– Вы останетесь стоять, – сказал Тони.

– Что? – спросил Стоун.

– Во время нашего разговора вы будете стоять.

– Что? – изумленно переспросил Стоун.

– Перед столом.

Стоун захлопнул рот и замер на месте.

– Руки по швам, – приказал Тони. – Спину выпрямить и не сутулиться.

Он произнес все это очень спокойно, даже равнодушно, неподвижно сидя на стуле Хоби. А потом наступила тишина, и только обычные слабые звуки, наполнявшие здание, отзывались в груди Стоуна. Постепенно его глаза привыкли к полумраку, и он увидел царапины на столе от крюка Хоби, грубые глубокие раны на гладкой поверхности дерева. Тишина нервировала его, и он не имел ни малейшего представления, как реагировать на происходящее. Краем глаза взглянул на диван слева. Стоять было унизительно. И вдвойне унизительно, когда тебе приказывает какой-то секретарь. Честер Стоун посмотрел на диван справа. Он знал, что должен сражаться. Должен сесть на один из диванов, сделать шаг вправо или влево и сесть. «Просто сделай это. Сядь и покажи мерзавцам, кто здесь босс. Это как нанести победный ответный удар или показать, что у тебя на руках туз. Сядь, ради всех святых!» – говорил он себе. Но ноги не желали слушаться Честера Стоуна, словно его вдруг парализовало. Он неподвижно стоял в ярде от стола, с трудом справляясь с яростью и унижением. И страхом.

– Вы надели пиджак мистера Хоби, – сказал Тони. – Будьте любезны его снять.

Стоун в недоумении уставился на него. Затем посмотрел на свой пиджак. Тот самый, английский. Неожиданно он сообразил, что впервые в жизни случайно надел одну и ту же вещь два дня подряд.

– Это мой пиджак, – возразил он.

– Нет, мистера Хоби.

Стоун покачал головой.

– Я купил его в Лондоне. И он определенно принадлежит мне.

Тони улыбнулся в темноте.

– Вы не понимаете, да? – проговорил он.

– Чего не понимаю? – спросил Стоун, действительно ничего не понимая.

– Что теперь вы принадлежите мистеру Хоби. Вы его собственность. И все, что у вас есть, тоже.

Стоун смотрел на него, лишившись дара речи. В комнате повисла тишина.

– Так что снимите пиджак мистера Хоби, – тихо приказал ему Тони.

Стоун продолжал смотреть на него, открывая и закрывая рот, но не в силах произнести ни звука.

– Снимайте, – повторил Тони. – Это не ваша собственность. Вы не должны стоять передо мной в чужом пиджаке.

Он говорил очень тихо и спокойно, но в его голосе Стоун услышал угрозу. У него напряглось лицо от потрясения, и вдруг руки начали двигаться, словно не подчинялись мозгу. Он снял пиджак и протянул его Тони за воротник, как будто зашел в магазин мужской одежды, примерил пиджак и тот ему не подошел.

– Положите его, пожалуйста, на стол, – велел Тони.

Стоун положил пиджак на стол, расправил и почувствовал, как мягкая шерсть зацепилась за неровную поверхность. Тони притянул его к себе и начал проверять карманы. Затем сложил свою добычу в маленькую кучку перед собой. Скомкал пиджак и равнодушно швырнул на диван, стоящий слева.

Он взял ручку «Монблан», оценивающе ухмыльнулся и спрятал в карман. Затем выбрал связку ключей и, разложив их веером на столе, начал перебирать один за другим. Зажал ключ от машины между указательным и большим пальцами и поднял его вверх.

– «Мерседес»?

Стоун тупо кивнул.

– Модель?

– «SEL» пятьсот, – пробормотал Стоун.

– Новый?

– Ему год.

– Цвет?

– Темно-синий.

– Где?

– Возле моего офиса, – пролепетал Стоун. – На стоянке.

– Мы заберем его позже, – сказал Тони, открыл ящик стола и бросил в него ключи.

Затем задвинул ящик и занялся бумажником. Поднял его вверх, вытряхнул содержимое, а то, что застряло, вытащил пальцем. Пустой бумажник был зашвырнут под стол, и Стоун услышал, как он шлепнулся в мусорную корзину. Мельком взглянув на фотографию Мэрилин, Тони отправил ее вслед за бумажником. Стоун услышал более тихий звук, когда жесткая бумага ударилась о металл. Тони сложил стопкой кредитные карточки, выровнял их, зажав между тремя пальцами, и, как крупье, рассыпал по столу.

– У нас есть один знакомый, который даст нам за них сотню баксов, – сообщил он Стоуну.

После этого он собрал купюры и разложил по достоинству. Сосчитал и скрепил скрепкой. Бросил в тот же ящик, что и ключи.

– Чего вы хотите? – спросил Стоун.

Тони взглянул на него.

– Я хочу, чтобы вы сняли галстук мистера Хоби, – сказал он.

Стоун беспомощно пожал плечами.

– Нет, я серьезно. Чего вы, ребята, от меня хотите?

– Семнадцать миллионов сто тысяч долларов. Именно столько вы нам должны.

Стоун кивнул.

– Я знаю. И я вам все отдам.

– Когда? – поинтересовался Тони.

– Ну, мне нужно немного времени, – сказал Стоун.

– Хорошо, у вас есть час, – заявил Тони.

Стоун вытаращил на него глаза.

– Нет, мне нужно больше часа.

– Больше часа вы не получите.

– Я не смогу сделать все, что нужно, за час.

– Знаю, что не сможете, – не стал спорить Тони. – Не сможете ни за час, ни за день, ни за неделю, ни за месяц и даже за год не сможете, потому что вы бесполезный кусок дерьма, который ни на что не способен, верно?

– Что?

– Вы опозорили свою семью, Стоун. Вы получили бизнес, который потом и кровью создал ваш дед, а отец расширил, но вы спустили его в сортир, потому что вы тупица!

Стоун пожал плечами и с трудом сглотнул.

– Ладно, допустим, у меня возникли проблемы, – сказал он. – Но что я мог сделать?

– Снимай галстук! – неожиданно заорал Тони.

Стоун подпрыгнул, вскинул руки и принялся возиться с узлом галстука.

– Снимай галстук, кусок дерьма! – вопил Тони.

Стоун сорвал галстук и уронил на стол, где он остался лежать жалкой кучкой.

– Спасибо, мистер Стоун, – тихо проговорил Тони.

– Чего вы, ребята, хотите? – прошептал Стоун.

Тони открыл другой ящик стола и достал желтый листок бумаги, густо исписанный от руки неровным почерком. Какой-то список с подведенным внизу итогом.

– На сегодняшний момент мы владеем тридцатью девятью процентами вашей корпорации, – сказал он. – Нам нужно еще двенадцать процентов.

Стоун смотрел на него и считал в уме.

– Контрольный пакет?

– Точно, – подтвердил Тони. – У нас есть тридцать девять процентов, плюс еще двенадцать получится пятьдесят один, иными словами, контрольный пакет.

Стоун снова с трудом сглотнул и покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Нет, я никогда этого не сделаю.

– Хорошо, тогда мы хотим в течение часа получить семнадцать миллионов сто тысяч долларов.

Стоун словно прирос к месту, он не мог пошевелиться, только дико озирался по сторонам. У него за спиной бесшумно открылась дверь. Приземистый мужчина в дорогом костюме беззвучно прошел по толстому ковру и встал за спиной Тони, сложив на груди руки.

– Часы, пожалуйста, – сказал Тони.

Стоун взглянул на свое левое запястье. Часы «Ролекс» выглядели будто стальные, но на самом деле это была платина. Он купил их в Женеве. Он снял часы и протянул Тони. Тот кивнул и бросил их в другой ящик стола.

– А теперь снимите рубашку мистера Хоби.

– Вы не можете заставить меня отдать вам акции, – сказал Стоун.

– Думаю, можем. Снимайте рубашку.

– Послушайте, вам меня не запугать, – заявил Стоун, постаравшись, чтобы его голос прозвучал как можно увереннее.

– Да мы вас уже запугали, – ответил Тони. – Разве нет? Вы вот-вот наделаете в штаны мистера Хоби. А это будет ошибкой, потому что мы заставим вас стирать их.

Стоун промолчал, глядя в пространство между двумя мужчинами.

– Двенадцать процентов, – мягко проговорил Тони. – Почему бы и нет? Акции все равно ничего не стоят. А у вас останется сорок девять процентов.

– Я должен поговорить со своими адвокатами, – пролепетал Стоун.

– Валяйте.

Стоун в отчаянии огляделся по сторонам.

– А где телефон?

– Здесь нет телефона, – сообщил ему Тони. – Мистер Хоби не любит телефоны.

– И как же я поговорю с адвокатами?

– Кричите, – посоветовал ему Тони. – Как можно громче. Может, они вас услышат.

– Что?

– Кричите, – повторил Тони. – А вы и правда медленно соображаете, мистер Стоун. Сложите два и два и получите ответ. Здесь нет телефона, вы не можете выйти из комнаты, и вы хотите поговорить со своими адвокатами. Другого выхода нет – придется кричать.

Стоун тупо уставился в пространство.

– Кричи, бесполезный кусок дерьма! – завопил на него Тони.

– Нет, я не могу, – беспомощно пробормотал Стоун. – Я вас не понимаю.

– Снимай рубашку! – выкрикнул Тони.

Стоуна начало отчаянно трясти. Он поднял руки и замер.

– Снимай рубашку, кусок дерьма! – взвизгнул Тони.

Руки Стоуна взлетели вверх, расстегнули пуговицы, он быстро стащил рубашку и остался стоять в майке, держа рубашку в руке и дрожа от ужаса.

– Пожалуйста, сложите ее аккуратно, – приказал Тони. – Мистер Хоби любит порядок.

Стоун старался изо всех сил. Встряхнул рубашку за воротник, сложил пополам, потом еще раз пополам. Наклонился и осторожно пристроил ее на пиджак, лежащий на диване.

– Отдайте нам двенадцать процентов, – проговорил Тони.

– Нет, – ответил Стоун и сжал кулаки.

В комнате воцарилась тишина. Тишина и темнота.

– Деловые качества, – тихо сказал Тони. – Вот что мы здесь ценим превыше всего. Вам следовало больше внимания уделять своим деловым качествам. Тогда, возможно, ваш бизнес не отправился бы в сортир. Итак, как мы можем эффективнее всего добиться желаемого результата?

Стоун беспомощно пожал плечами.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– В таком случае я объясню, – сказал Тони. – Мы хотим, чтобы вы пошли нам навстречу. Нам нужна ваша подпись на листке бумаги. Как мы ее получим?

– Ты, ублюдок, ее никогда не получишь, – сказал Стоун. – Сначала я объявлю себя банкротом. Вы от меня ничего не получите, ничего. А на судебные разбирательства потратите лет пять как минимум.

Тони терпеливо покачал головой, словно школьный учитель, который услышал неправильный ответ в сотый раз за свою преподавательскую карьеру.

– Можете делать все, что угодно, – заявил Стоун. – Я не отдам вам мою компанию.

– Мы можем сделать вам больно, – сказал Тони.

Стоун опустил глаза и посмотрел на стол, где на грубых следах, оставленных крюком, все еще лежал его галстук.

– Снимай брюки мистера Хоби! – закричал Тони.

– Не стану, и будьте вы прокляты! – завопил в ответ Стоун.

Мужчина, стоявший за спиной Тони, засунул руку под мышку. Стоун услышал скрежет кожи и с изумлением увидел маленький черный пистолет. Мужчина выставил вперед руку и, держа пистолет перед собой на уровне глаз, навел его на Стоуна. Затем обошел стол и направился к Стоуну. Он подходил все ближе и ближе. Стоун в ужасе уставился на пистолет, нацеленный ему в лицо. Его начало трясти, по спине побежали струйки пота. Мужчина двигался очень тихо, пистолет приближался, и Стоун не мог оторвать от него взгляда. Дуло пистолета уперлось в лоб Стоуна, и мужчина нажал на него. Дуло было жестким и холодным. Стоуна отчаянно трясло. Он отшатнулся и покачнулся, стараясь не выпускать из виду черное пятно пистолета. Он не заметил, как мужчина сжал другую руку в кулак, не заметил, как тот размахнулся для удара. Кулак врезался ему в живот, и Стоун повалился на пол, точно мешок с картошкой. Ноги у него подогнулись, он извивался и кашлял, пытаясь сделать вдох.

– Снимай штаны, кусок дерьма! – выкрикнул Тони.

Другой мужчина сильно лягнул Стоуна ногой, тот всхлипнул и завертелся на спине, точно черепаха, дергая за ремень брюк, задыхаясь и повизгивая от ужаса. Ему удалось расстегнуть ремень, затем он нащупал пуговицы и молнию. Сдернул брюки вниз, и они собрались вокруг его ботинок. Тогда он поспешно стянул их, вывернув наизнанку.

– Встаньте, мистер Стоун, – тихо проговорил Тони.

Стоун с трудом поднялся на ноги. Он стоял, покачиваясь, наклонившись вперед и опустив голову, и тяжело дышал, опираясь руками в колени. Живот его поднимался и опадал, из трусов торчали тощие, белые, безволосые ноги в дурацких темных носках и ботинках.

– Мы могли бы сделать вам очень больно, – сказал Тони. – Надеюсь, теперь вы это понимаете.

Стоун кивнул и с трудом сделал вдох. Он прижимал обе руки к животу, пытаясь отдышаться, но у него не очень получалось.

– Вы это понимаете? – повторил Тони. – Скажите, что мы можем сделать вам больно.

– Вы можете сделать мне больно, – выдавил из себя Стоун.

– Но мы не станем. Потому что мистер Хоби предпочитает действовать по-другому.

Стоун вытер слезы и с надеждой посмотрел на него.

– Мистер Хоби предпочитает делать больно женам, – сообщил ему Тони. – Понимаете, это и есть та самая эффективность, о которой я говорил. Таким способом можно гораздо быстрее добиться желаемого результата. Иными словами, сейчас вам стоит подумать о Мэрилин.

Взятый напрокат «таурус» оказался быстрее «бравады». На сухих июньских дорогах ему не было равных. Возможно, во время январских снегопадов или февральского гололеда Ричер оценил бы все преимущества привода на четыре колеса, но для поездки по берегу реки Гудзон в июне самый обычный седан мог дать сто очков форы джипу. Невысокий, надежный, отлично удерживающий дорогу, «таурус» легко справлялся с поворотами, да к тому же двигатель почти не шумел. Ричер нашел какую-то городскую станцию и услышал, как певица Вайнона Джадд спрашивает: «Почему не я?» Ричер подумал, что она совсем не должна ему нравиться, потому что, если бы кто-нибудь спросил его, хочет ли он послушать жалобную песню в стиле кантри про любовь, он, скорее всего, отказался бы, поскольку у него были совсем другие предпочтения. Но его поразил голос певицы и потрясающее гитарное сопровождение, а стихи взяли за душу, когда он представил себе, что это поет не Вайнона Джадд, а Джоди. «Почему не я, когда ты постареешь? Почему не я?» Он начал подпевать, его грубый бас сплелся с парящим контральто, и к тому времени, когда песня закончилась и началась реклама, Ричер решил, что, если когда-нибудь у него будет собственный дом и стереосистема, как у всех остальных людей, он обязательно купит пластинку с этой песней. «Почему не я?»

Он направлялся на север по 9-му шоссе. Рядом с ним, на пассажирском сиденье, лежала отличная карта, выданная вместе с машиной. Судя по ней, Брайтон был расположен на западе, на полпути между Пикскиллом и Покипси и прямо на реке Гудзон. Тут же пристроился адрес пожилой пары, написанный на листке, вырванном из блокнота Макбаннерман. Ричер старался ехать со скоростью шестьдесят пять миль в час, достаточно быстро, чтобы поскорее добраться до места, но не нарушая правил, чтобы не привлечь внимания дорожных копов, которые могли прятаться за каждым кустом со своими хитрыми приборчиками и квитанциями на штраф, дожидаясь подходящего момента, чтобы пополнить муниципальную казну.

Примерно через час Ричер добрался до Гаррисона и прикинул, что отсюда должен следовать на север до большого шоссе, которое, насколько он помнил, шло на запад, через реку и в сторону Ньюберга. Затем около реки он покинет шоссе и въедет в город с севера. А дальше останется только найти нужный адрес, что может оказаться совсем не простым делом.

Но это оказалось проще, чем он думал, потому что дорога, которая вывела его в Брайтон с шоссе, имела то же название, что стояло во второй строчке адреса стариков. Ричер поехал на юг, внимательно вглядываясь в надписи на почтовых ящиках и номера домов. И вот тут начались проблемы. Почтовые ящики были сгруппированы по шесть штук и расположены в сотнях ярдов друг от друга, причем они стояли на открытых пространствах, и понять, к каким домам они относятся, было невозможно. Да и вообще Ричер видел очень мало домов. Складывалось впечатление, что по большей части они стоят в конце узких сельских дорог, покрытых гравием или залатанным асфальтом, уходящих в лес влево и вправо, словно туннели.