Текст книги "Джек Ричер, или 61 час "

Автор книги: Ли Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Впрочем, новые или старые, все копы отличались пунктуальностью. К половине девятого комната практически опустела. Вне всякого сомнения, заграждения на дорогах требовали большого количества людей, да и снегопады становились причиной бесконечных аварий. Осталось только два копа, оба в форме; на бейджике одного стояло имя Каплер, другого звали Лоуэлл. Ни у того, ни у другого Ричер не заметил ремня с пистолетом, рацией и наручниками. Обоим было за тридцать, Каплер – темноволосый с остатками летнего загара, Лоуэлл – со светлыми волосами и красным лицом, в общем, типичный местный парень. Оба выглядели сильными, в хорошей форме и энергичными. И жутко недовольными. Каплер расхаживал по комнате по часовой стрелке, Лоуэлл – против. Они наводили порядок, собирали бумаги и относили их дальше по коридору, куда вела простая дверь без табличек.

– Это что значит? – спросил Ричер.

– Обычная работа клерков.

– Несмотря на то, что вам не хватает людей? Сомневаюсь я что-то.

– И что надумал?

– Наказание. Они что-то натворили, и их оставили в участке. Холланд отобрал у них оружие.

– Я не могу это обсуждать.

– Они новенькие или были здесь раньше?

– Лоуэлл тут давно, он местный. Из старой болтонской семьи. Каплер – новый, но не слишком. Приехал два года назад из Флориды.

– Почему? Из-за погоды? Мне казалось, обычно бывает наоборот.

– Ему требовалась работа.

– По какой причине? Что у него там пошло не так?

– А почему что-то должно было пойти нет так?

– Потому что, со всем моим уважением, если ты служишь в полиции Флориды, Южная Дакота – это то место, куда ты отправляешься, когда у тебя не остается других вариантов.

– Я не знаю деталей. Его приняли на работу шеф Холланд и мэр.

– И что же такого сделал Лоуэлл, чтобы получить такого напарника?

– Он довольно странный, – ответил Петерсон. – Одиночка. Да еще читает книги.

– За что их оставили в участке?

– Я не имею права это обсуждать. А тебе пора заняться делом. Выбирай любой стол.

Ричер, следуя старой привычке, сел в самом дальнем углу. Стол был простым, с ламинированной поверхностью и обычным стулом, который был еще теплым. На столе стояли темный монитор, явно выключенный, клавиатура и консоль с телефоном – шесть кнопок для шести линий и десять для быстрого набора.

– Набери девятку, чтобы выйти на линию, – сказал Петерсон.

Уверен, что у тебя тоже есть номер, который ты будешь помнить всегда. И это не коммутатор.

Ричер начал набирать номер. Сначала девятку, потом код Вирджинии и еще семь цифр. Номер, который он помнил.

Он услышал автоответчик, чего не было раньше, мужской голос, медленно и задумчиво, старательно выделив четыре первых слова, сообщил: «Вы позвонили в Бюро трудовой статистики. Если вы знаете нужный вам номер, вы можете его набрать. В противном случае, пожалуйста, прослушайте нижеследующее меню». Далее следовало длинное, однообразное перечисление: нажмите «один» для этого, «два» для того, три… сельское хозяйство, производство, непищевая промышленность.

Ричер повесил трубку.

– Больше никакого номера не знаешь? – спросил Петерсон.

– Нет.

– Куда ты звонил?

– В специальный отдел расследований. Это что-то вроде элиты. Собственное ФБР армии, только меньше.

– Кто ответил?

– Какой-то правительственный офис. Что-то про трудовую статистику.

– Наверное, все изменилось.

– Наверное, – не стал спорить Ричер и тут же добавил: – Или нет. По крайней мере, не по существу дела.

Он снова набрал номер, тот же самый, и услышал ту же запись: «Если вы знаете нужный вам номер, вы можете его набрать». Он нажал 110, услышал щелчок, тихое ворчание, потом новые щелчки. После первого сигнала ему ответил другой голос, на сей раз живой:

– Слушаю?

Южный акцент, наверное, парню к тридцати, почти наверняка капитан, если только мир не сошел окончательно с ума и они не позволили отвечать на звонки по этому номеру лейтенантам, сержантам или, того хуже, гражданским лицам.

– Мне нужно поговорить с вашим командиром, – сказал Ричер.

– С чьим командиром?

– Вашим.

– А вы с кем разговариваете?

– Вы служите в штабе 110-го подразделения военной полиции в Рок-Крик, штат Вирджиния.

– Правда?

– Если только вы не поменяли номер телефона. Обычно около него всегда сидел оператор, требовалось только спросить комнату номер 110.

– С кем именно я разговариваю?

– Я раньше служил в 110-м.

– В какой должности?

– Командира подразделения.

– Имя?

– Ричер.

На мгновение воцарилась тишина.

– А кто-нибудь выбирает то, что они там предлагают в меню? – спросил Ричер.

– Сэр, если вы служили в 110-м, вы должны знать, что это активный канал связи в чрезвычайных ситуациях. Мне придется попросить вас сообщить, в чем состоит ваше дело.

– Я хочу поговорить с вашим командиром.

– Касательно?

– Мне нужна услуга. Скажите ему, чтобы посмотрел мое личное дело и перезвонил. – Ричер продиктовал номер, написанный на бумажке, приклеенной к консоли перед ним.

Дежурный на другом конце молча повесил трубку.

Было без пяти девять утра.

Осталось сорок три часа.

Глава 11

В половине десятого телефон на столе, за которым сидел Ричер, зазвонил, но вызывали не его. Он вытянул провод и передал трубку Петерсону. Тот назвал свое имя и звание, потом почти целую минуту слушал. Наконец попросил того, кто был на другом конце, держать его в курсе, затем вернул трубку Ричеру, который положил ее на место.

– Нам твоя информация понадобится сразу, как только ты ее получишь, – сказал он.

Джек показал на консоль, перед которой сидел.

– Ты же знаешь, как ведут себя в наше время дети. Не пишут писем и не звонят по телефону.

– Я не шучу.

– Что изменилось?

– Мне звонили из Управления по борьбе с наркотиками, начальство. ФБР, прямо из Вашингтона. Оказали нам любезность. Выяснилось, что они получили наводку о мужике, который, по их представлениям, является русским наркодилером. Новенький в деле, пытается сделать себе имя, ищет выгодные сделки в Бруклине, в Нью-Йорке. Ему только что позвонил из Мехико тип по имени Платон и сообщил, что в пяти милях к западу от города Болтон в Южной Дакоте имеется земельный участок, выставленный на продажу.

– Участок, выставленный на продажу?

– Они сказали именно так.

– И что это значит? Недвижимость или наркотики?

– Если там находится подземная лаборатория, в таком случае и то и другое. И нетрудно догадаться, каким будет следующий вопрос УБН. Они начнут собирать сведения и позвонят нам, чтобы выяснить, что там такое находится.

– Пусть свяжутся с департаментом армии напрямую. Получится быстрее.

– И мы будем выглядеть как идиоты. Мы не можем признаться, что в течение пятидесяти лет рядом с нами находилось что-то, о чем мы не имеем ни малейшего понятия.

Ричер пожал плечами и снова показал на телефон:

– Ты узнаешь в тот момент, когда узнаю я. Возможно, никогда.

– Ты был командиром? В элитном подразделении?

– Некоторое время, – подтвердил Ричер и добавил: – Тебе не кажется, что Платон странное имя для мексиканца? Лично мне оно больше напоминает бразильское.

– Нет, югославское, – сказал Петерсон. – Как у того старого диктатора.

– Его звали Тито.

– А я думал, это южноафриканский епископ.

– Тот был Туту.

– Тогда кто такой Платон?

– Древнегреческий философ. Ученик Сократа, учитель Аристотеля.

– И какое ко всему этому отношение имеет Бразилия?

– И не спрашивай, – ответил Ричер.

Каплер и Лоуэлл вернулись в общий зал, разложили еще теплые копии из копировальной машины на каждый из подносов с входящей информацией и снова ушли.

– На сегодня их работа закончена, – сказал Петерсон. – Теперь у них будет пятичасовой перерыв на ленч. Какая глупость использовать людей так бессмысленно.

– Что они натворили?

– Я не могу об этом говорить.

– Так плохо?

– Не особенно.

– Тогда что?

– Я не могу об этом говорить.

– Очень даже можешь.

– Ладно. Три дня назад они отключили свои радиоприемники на целый час. И отказываются говорить, почему, как и что они в это время делали. Мы не можем такого допустить. Из-за тюремного плана.

Телефон снова зазвонил без двадцати десять. Джек взял трубку и сказал:

– Да?

– Майор Ричер? – спросил женский голос.

– Да.

– Знаете, кто я?

– Продолжайте говорить.

– В последний год службы вы вели занятия с курсантами.

– Правда?

– Тема: интеграция армейских и федеральных расследований. Я была слушателем на тех курсах. Разве вы не узнали мой голос?

– Продолжайте говорить.

– Что вы хотите, чтобы я сказала?

В тот момент Ричеру хотелось, чтобы она говорила и не останавливалась, потому что у нее был великолепный голос – теплый, немного хриплый, слегка с придыханием и намеком на близость. Ему нравилось, как он шелестел у него в ухе. Очень нравилось. Мысленно он представил его обладательницу блондинкой, лет тридцати пяти, не больше, но и не моложе тридцати. Вероятно, высокой и очень симпатичной. В общем, голос был просто потрясающий.

Но он его не узнал и сообщил ей об этом.

– Вы меня разочаровали, – сообщил ему голос. – Может, я даже немного обижена. Вы уверены, что не помните меня?

– Мне нужно поговорить с вашим командиром.

– Это подождет. Поверить не могу, что вы меня не помните.

– Могу я сделать предположение?

– Валяйте.

– Я думаю, что вы являетесь своего рода фильтром. Ваш начальник хочет знать, тот ли я, за кого себя выдаю. Если я скажу, что помню вас, то провалю испытание. Мы с вами никогда не встречались. Возможно, я жалею, что это не так, но мы не знакомы.

– Но я у вас училась.

– Неправда. Вы просто прочитали мое личное дело. Название курса придумали исключительно для общественного потребления. Его суть состояла в том, что следует делать, чтобы оттрахать федов [4]4
  То есть федералов, сотрудников федеральных правоохранительных структур.


[Закрыть], и ни о каком сотрудничестве с ними речь не шла. Если бы вы там присутствовали, вы бы про это знали.

– Отличная работа. – В голосе появился намек на улыбку. – Вы только что прошли тест.

– Итак, кто вы на самом деле?

– Я – это вы.

– В каком смысле?

– Я командир 110-го специального подразделения.

– Правда?

– Чистая.

– Потрясающе. Примите мои поздравления. И как вам?

– Не сомневаюсь, что вы и сами знаете ответ. Я сижу за вашим прежним письменным столом, в буквальном и метафорическом смыслах. Помните тот стол?

– У меня было великое множество столов.

– Здесь, в Рок-Крик.

На самом деле Ричер отлично помнил старой модели казенный стол, сделанный из стали, выкрашенной зеленой краской, по краям облупившейся до такого состояния, что сквозь нее проглядывал металл, уже тогда, когда он достался ему в наследство.

– Справа на нем имеется большая вмятина, – сообщил ему голос. – Говорят, она появилась там после того, как вы приложили кого-то головой к столешнице.

– Говорят?

– Что-то вроде народного сказания. Так это правда?

– Думаю, виноваты грузчики.

– У вмятины абсолютно круглая форма.

– Может, они уронили на него шар для боулинга?

– Лично мне больше нравится легенда.

– Как вас зовут? – спросил Ричер.

– Придумайте для меня имя, – сказал голос.

– Что?

– Пусть наш разговор останется неофициальным. Сочините для меня кодовое имя.

– Это личный разговор?

– На самом деле нет. Наша система показывает, что вы звоните из полицейского участка. Не сомневаюсь, что у них есть коммутатор и записывающие устройства.

– Ладно, продолжайте говорить, а я попытаюсь придумать вам подходящее имя, – сказал Ричер.

– Что вы хотите, чтобы я сказала?

– Почитайте телефонный справочник. Это поможет.

В голосе снова прозвучал намек на улыбку.

– А еще кое-кто утверждает, что вмятина на столе появилась от головы одного полковника. И не вызывало сомнений, что вы тогда очень сильно рисковали. Так все говорят.

– Аманда.

– Аманда? Отлично. Значит, так меня зовут. Если я снова вам понадоблюсь, позвоните по этому номеру и попросите позвать Аманду. А теперь – что я могу для вас сделать?

– В Южной Дакоте есть маленький городок, который называется Болтон. Он находится примерно посередине штата, в двенадцати или тринадцати милях к северу от автострады I-90.

– Я знаю, где он находится. Наша система выдала координаты. В данный момент я смотрю прямо на Болтон.

– Смотрите на него?

– На экране моего лэптопа, с помощью программы «Гугл планета Земля».

– Ну и жизнь у вас пошла, ребята, никаких проблем.

– Технологии, на самом деле, потрясающая штука. Итак, что от меня требуется?

– В пяти милях к западу от города находится заброшенная со времен холодной войны база. Мне нужно знать, что это такое.

– А вы сами не в состоянии определить?

– Я ее не видел. Да и вообще, судя по всему, смотреть особенно не на что. Вполне возможно, что там ничего и нет, но я хотел бы, чтобы вы проверили.

– А вы уверены, что это не пусковая ракетная установка? В обеих Дакотах их огромное количество.

– Местные парни говорят, что это не установка. Да и по описанию не похоже.

– Хорошо, не вешайте трубку. Я увеличила и приблизила изображение. Судя по последним данным, единственное, что находится к западу от города, похоже на тюремный лагерь. Пятнадцать домиков и более старое здание, два ряда по восемь строений. Плюс длинная прямая дорога, примерно в двух милях от него.

– Более старое здание похоже на дом?

– Сверху выглядит как самый обычный дом.

– Хорошо, но мне нужно больше.

– Вы хотите, чтобы я приехала в Южную Дакоту и отправилась взглянуть на него вместе с вами?

– Поскольку я тут застрял из-за снежной бури и мне совершенно нечего делать, это было бы просто замечательно. Но будет достаточно проверить документы. Они наверняка где-то имеются. Мне необходимо знать его размеры, цель и что оно собой представляет с точки зрения архитектуры.

– Позвоните мне ближе к концу рабочего дня.

Послышался щелчок, и голос исчез.

Было без пяти десять утра.

Осталось сорок два часа.

Глава 12

Адвокат припарковал машину на стоянке перед своим офисом и надел калоши. Он снял их снова, когда вошел в вестибюль здания, положил в пластиковый мешок для продуктов и вместе с портфелем понес к лифту. Секретарша, сидевшая в своей каморке перед его дверью, поздоровалась с ним, но он ей не ответил. Он еще не знал, доброе сегодня утро или нет. Просто протянул руку за письмами.

Их было восемь.

Три оказались самыми обычными внутриофисными сообщениями.

Четыре – вполне легальными юридическими письмами.

В последнем содержалась просьба встретиться в двенадцать часов дня с клиентом в тюрьме по очень срочному вопросу, имеющему отношение к делу номер 517713.

Некоторое время Ричер сидел один, затем вышел из комнаты и обнаружил Петерсона в пустом кабинете рядом с дверью в общий зал. В кабинете по центру теснились четыре стола, на стенах висели длинные горизонтальные доски для объявлений шириной примерно от уровня пояса и до головы. Петерсон прикреплял к ним вчерашние фотографии с места преступления. Мертвый парень, одетый во все черное. Снимки, сделанные с расстояния, крупный план. Снег на земле, на правом виске рана, нанесенная с огромной силой. Крови нет.

– Мы только что получили отчет патологоанатома, – сообщил ему Петерсон. – Уже не вызывает сомнений, что его убили не там, где обнаружили.

– Есть еще раны?

– Только синяки, полученные после смерти.

– В городе имеются неблагополучные районы?

– Некоторые хуже других.

– Вы проверили бары?

– А что там искать?

– Только что вымытые полы, подозрительные пятна…

– Ты думаешь, это была обычная драка в баре?

– В каком-нибудь не самом лучшем районе, но, вне всякого сомнения, не в зоне боевых действий.

– Почему?

– Что патологоанатом сказал про оружие?

– Круглое, довольно гладкое, возможно, обработанный на станке металл или дерево, может быть, водосточная труба или столбик от ограды.

– Ни то, ни другое, – возразил Ричер. – У столбиков от ограды и водосточных труб одинаковый диаметр, они слишком широкие, чтобы надежно взять в руку и хорошенько размахнуться. Я думаю, это бейсбольная бита. Найти биту зимой относительно непросто, поскольку они, как правило, лежат в подвалах, на чердаках или гаражах. Но иногда бармены держат их под стойками, чтобы очень быстро ими воспользоваться, если возникнет нужда. Не в благополучном районе, конечно. И не в зоне боевых действий, где, скорее всего, им потребовался бы пистолет.

Петерсон слушал его молча.

– Где любят выпивать охранники из тюрьмы? – спросил Ричер.

– Ты думаешь, это один из них?

– Чтобы станцевать танго, нужны двое. Тюремные охранники привыкли к дракам и буйству.

Петерсон помолчал секунду, потом спросил:

– Еще что-нибудь?

– Я ухожу, вернусь через некоторое время, – сказал Джек, покачав головой.

Сильный снегопад продолжался, и машина Петерсона на парковке превратилась в горбатый сугроб. Ричер надел капюшон полученной напрокат куртки и прошел мимо нее. Оказавшись на улице, он посмотрел направо, потом налево. Снег окутывал его плотным одеялом, забирался под капюшон, лип к волосам и ресницам, превратившись в холодную влагу, стекал по шее. Прямо напротив находилась городская площадь или городской парк, а чуть дальше расположились несколько зданий явно коммерческого назначения, но определить на таком расстоянии, да и еще в снегопад, что там такое, Ричер не смог. Впрочем, над крышей одного из них поднимался пар из вентиляционного отверстия, и Джек решил, что это либо прачечная, либо ресторан – иными словами, шансы получить поздний завтрак были пятьдесят на пятьдесят.

Ричер направился к нему через площадь, то и дело спотыкаясь и скользя по убранному снегу. Уши, нос и подбородок у него почти мгновенно онемели, руки он держал в карманах. Заведение, над которым поднимался пар, оказалось кофейней, и Ричер, войдя внутрь, обнаружил, что там не просто тепло, а по-настоящему жарко и влажно. Кафешка оказалась совсем маленькой – стойка и четыре стола, за одним из которых сидел Джей Нокс. Водитель автобуса, судя по количеству пустых тарелок, некоторое время назад съел солидный завтрак. Ричер подошел к нему и встал напротив, положив руку на стул и приготовившись его выдвинуть. Нокс отнесся к его появлению совершенно равнодушно; казалось, его мысли заняты чем-то другим, причем вид у него был довольно мрачный.

Ричер все равно сел и спросил:

– У тебя все в порядке?

– Меня поселили в одном доме.

– И что?

– Наверное, они вполне ничего себе.

– Но ты пришел сюда, чтобы посидеть и хорошенько позавтракать в одиночестве.

– Я не люблю навязываться.

– Они что, не предложили тебе завтрак?

– Понимаешь, они мне не особенно нравятся. А тебя где разместили? – спросил Нокс, когда Ричер ничего не сказал.

– У копа, который эвакуировал автобус.

– Тогда что ты здесь делаешь? Разве тебяне накормили?

– Есть какие-то новости? – вместо ответа спросил Ричер.

– Сегодня утром прибыли машины техпомощи и убрали автобус с автострады. Они вызвали замену из Миннеаполиса. Он приедет сразу, как только закончится снегопад.

– Совсем неплохо.

– Если не считать того, что автобус будет со своим водителем и мне до Сиэтла придется ехать пассажиром. А заплатят только до четырех часов вчерашнего дня.

– А это уже не слишком хорошо.

– Они должны что-то сделать с тем проклятым мостом.

– Ты кого-нибудь из пассажиров видел?

– Их расселили по всему городу. У одной шина на руке, а у другой запястье в гипсе. Но в целом они не особенно выступают. Сомневаюсь, что кто-то связался со своим адвокатом. На самом деле некоторые настроены достаточно оптимистично, как будто все это – волшебное приключение.

– Совсем неплохо, – повторил Ричер.

Нокс ничего не ответил, неожиданно встал, снял свои вещи с ближайшего крючка, напялил шапку, накрутил на шею шарф и натянул большую куртку, все чужое, судя по размерам и цветам. Он кивнул Ричеру, немного с недовольным видом, зашагал к двери и вышел на улицу, где продолжал падать снег.

К столику подошла официантка, и Джек заказал самый большой завтрак, имевшийся в меню.

И кофе.

Было без пяти одиннадцать утра.

Остался сорок один час.

Адвокат оставил портфель в своем кабинете, но прихватил с собой калоши в полиэтиленовом мешке. Он надел их в вестибюле и вернулся по собственным следам к машине. Там пристегнулся, завел двигатель, согрел сиденье и включил дворники. Он знал, что автострада все еще закрыта, но имелись другие дороги, длинные, прямые, уходящие к самому горизонту, характерные для Южной Дакоты.

Он сбросил калоши, нажал на педаль тормоза кожаной подошвой ботинка и перевел рычаг переключателя передач в положение «езда».

Ричер уже наполовину опустошил громадную тарелку с завтраком, когда в кафе вошел Петерсон, одетый по полной программе для холодной зимы. Не вызывало сомнений, что он рассчитывал произвести на Джека впечатление тем, как быстро он его нашел. Он бы и произвел, если бы Ричер знал, в скольких местах он побывал до этого.

Петерсон положил руку на стул, на котором чуть раньше сидел Нокс, и Ричер предложил ему сесть, махнув вилкой с едой. Тот сел и сказал:

– Извини, что мы не покормили тебя завтраком.

Ричер прожевал, потом проглотил то, что было у него во рту.

– Никаких проблем. Вы и так сделали для меня больше, чем требовалось.

– Дело в том, что Ким страдает от одиночества. Она не очень любит утро, когда мы с мальчиками уезжаем из дома. Обычно она прячется в своей комнате.

Ричер ничего не сказал, и Петерсон спросил:

– Ты когда-нибудь чувствовал себя одиноким?

– Иногда, – ответил Ричер.

– Ким сказала бы, что ты не знаешь, что это такое. Если только ты не сидишь каждый день на заднем крыльце в Южной Дакоте и смотришь по сторонам, но на сотни миль вокруг видишь только пустые пространства.

– Она не из местных?

– Ким отсюда. Но привыкнуть к чему-то еще не значит это любить.

– Наверное.

– Мы проверили бары и нашли один с очень чистым полом.

– Где?

– На севере. Где любят выпивать охранники из тюрьмы.

– Есть какие-нибудь полезные свидетели?

– Нет, но пропал бармен. Уехал вчера на своем грузовичке.

– Ладно, – проговорил Ричер.

– Спасибо тебе.

– Не за что. – Джек нацепил на вилку половину куска бекона и половинку яичного желтка и отправил все это в рот.

– Есть еще идеи? – спросил Петерсон.

– Я знаю, как связывается с внешним миром тот человек, которого вы посадили.

– Как?

– Он с кем-то подружился в тюрьме. Или заставил. Ваш тип передает сообщения своему дружку, а тот пересказывает их адвокату. Похоже на параллельные следы. Вы прослушиваете не ту комнату.

– В тюрьму приходят дюжины адвокатов.

– В таком случае начните их проверять.

Петерсон затих на мгновение.

– Еще что-нибудь?

Ричер кивнул:

– Мне нужно найти магазин одежды. Вообще-то я обещал твоей жене. Дешевый, без всяких там красот. Знаешь такой?

Магазин, который посоветовал Ричеру Петерсон, оказался в том же квартале, но довольно далеко от центральной площади. Здесь торговали прочной, надежной одеждой для крепких здоровяков-фермеров. В нем имелись летний и зимний отделы, которые, впрочем, не слишком сильно отличались друг от друга. Некоторые вещи были без торговых марок, на других, с видимыми дефектами, Ричер обнаружил знакомые бирки. И очень ограниченный выбор тусклых цветов. Цены действительно поразили Ричера – они оказались очень низкими, даже на обувь. Он начал снизу вверх, то есть первым делом купил непромокаемые ботинки. Затем пришла очередь одежды. В том, что касалось цвета, если приходилось выбирать, он следовал давно заведенному правилу: синий или оливковый. Оливковый, потому что он служил в армии, а про синий одна девушка сказала, что тот подчеркивает его глаза. Но сейчас Ричер остановился на оливковом, поскольку этот цвет почти подходил к коричневой куртке. Он взял с полок брюки с фланелевой подкладкой, футболку, фланелевую рубашку и свитер из толстого хлопка. Затем прибавил к своим покупкам белое нижнее белье, черные перчатки и вязаную шапку цвета хаки. Общий урон его кошельку составил сто тридцать долларов, но хозяин магазина взял сто двадцать наличными.

Ричер собирался проходить в этой одежде четыре дня, получалось тридцать баксов в день. А если все сложить, больше десяти тысяч в год, и это только на тряпки. Однако Ричеру нравилось такое устройство жизни. Он знал, что большинство людей тратят на одежду значительно меньше десяти тысяч в год, у них ее мало, они держат ее в шкафах и стирают в подвалах. Но шкафы и подвалы окружены домами, которые стоят намного больше десяти тысяч в год, вне зависимости от того, покупаешь ты или снимаешь. К тому же не следует забывать, что жилье нужно содержать в порядке и ремонтировать, а еще страховать.

Так кто, на самом деле, не в своем уме?

Ричер переоделся в примерочной кабинке и выбросил старую одежду в мусорную корзину за прилавком. Потом натянул шапку на уши, а сверху набросил капюшон парки и застегнул ее на молнию. В качестве последнего штриха он надел перчатки и шагнул на тротуар.

И снова замерз.

У него было ощущение, что он оказался в большом холодильнике для мяса. Ледяной воздух пронзал желудок, ребра, ноги, задницу, глаза, лицо и легкие. Как в самые худшие времена в Корее, только там он был моложе, выполнял приказ, и ему за это платили. Здесь же все было иначе. Снег плясал вокруг него, пронзительный ветер толкал вперед, у него потекло из носа, и он почти ничего не видел. Ричер останавливался в дверных проемах, чтобы передохнуть, и десять минут до полицейского участка превратились в двадцатиминутную зимнюю одиссею.

Когда он туда наконец добрался, то обнаружил там настоящий переполох.

Было без пяти двенадцать дня.

Осталось сорок часов.

Ощущение было такое, что звонит половина всех телефонов. Старик, сидевший за конторкой дежурного, держал по трубке в каждой руке и говорил одновременно в обе. Петерсон был один в общем зале – стоял за столом, зажав между ухом и плечом телефонную трубку, провод которой змеился за ним, когда он начинал расхаживать. Петерсон размахивал обеими руками, получались короткие, резкие, решительные движения, делая его похожим на генерала, командующего армией, как будто город Болтон лежал перед ним на поверхности стола, превратившись в карту.

Ричер наблюдал за ним и слушал. И сразу понял, что произошло, – впрочем, для этого не нужно было быть семи пядей во лбу. Совершено убийство, и Петерсон давал своим людям указания, одновременно стараясь не забывать об остальных обязанностях. Судя по всему, место преступления находилось на правом краю письменного стола, что, видимо, означало восточную границу Болтона. Остальные обязанности требовали его внимания на юго-западе от центра города, там, где жила Джанет Солтер, свидетельница, которая подвергалась серьезной опасности. Петерсон отправил к ней больше людей, чем на место преступления. Значит, либо они пытаются соблюдать необходимую осторожность, либо жертве совершенного преступления уже не помочь.

Или и то, и другое.

Через минуту Петерсон закончил разговаривать и повесил трубку, вид у него был сильно обеспокоенный.  Специалист в вопросах местной жизни, он не очень разбирался в том, что происходило за пределами Болтона, вспомнил Ричер свою оценку Петерсона, когда он его впервые увидел.

– Мужчину застрелили в его собственной машине.

– Кто он? – спросил Ричер.

– Машина зарегистрирована на имя адвоката из соседнего округа. Он пять раз встречался с клиентом в тюрьме. Все после того, как мы «закрыли» того байкера. Как ты и говорил. Он их параллельный след. Они составили свой план, а теперь рвут связи и подчищают углы.

– Все гораздо хуже, – сказал Ричер.

– Я знаю. – Петерсон кивнул. – Тот человек, которого мы ждали… мы его пропустили, он уже здесь.