Текст книги "Избранная поэзия"

Автор книги: Ли Бо

Соавторы: Ду Фу
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

II Вот и дождь налетел, заливая циновки вокруг, И бушующий ветер внезапно ударил в борта. У гетеры из Юэ намок ее красный наряд, У гетеры из Янь вдруг исчезла c лица красота. Мы причалили лодку к прибрежным кустам ивняка, Занавески осыпало пеной волны кружевной. Мы домой торопились, а ветер свистел и свистел, Словно ранняя осень нас встретила летней порой.

–ПЕСНЬ 0 КРАСАВИЦАХ В день весеннего праздника третьей луны обновилась небесная синь. Сколько знатных красавиц столицы Чанъань собралось у озерной воды! Благородна осанка и мысли чисты, скромен облик и кроток их нрав. Совершенством сложенья и статью своей эти девы недаром горды! В предзакатном сиянии поздней весны их узорные блещут шелка. Серебром у одной из них вышит цилинь, разноцветный павлин – у другой. Ну, а чем же украшены головы их? Украшенье из перьев невиданных птиц ниспадает со лба бахромой. Ну, а если спиной повернутся они? Мы увидим жемчужных подвесок каскад, обнимающий нежно их стан. Есть средь них даже сестры красавицы той, что в дворцовых покоях живет, 113

Ведь недаром же титул великих принцесс им самим императором дан! Молодого верблюда пурпуровый горб в изумрудном дымится котле, На хрустальных тарелках блестят плавники это щедрого моря дары. Но точеные палочки в нежных руках что-то медлят коснуться еды, И ножи в колокольцах никак не начнут грациозной, как танец, игры. Вылетают гонцы из дворцовых ворот, торопя быстроногих коней: С императорокой кухни одно за другим угощенья красавицам шлют. Барабанов удары и пение флейт даже мертвых способны поднять: Это важному гостю со свитой его самому Ян Гочжуну салют! Наконец он приехал (последним из всех), на строптивом гарцуя коне. Занял место свое на парчовом ковре в павильоне для знатных гостей. 114

Тополиного пуха кружащийся снег опустился на ряску в пруду, И волшебная птица с узорным платком промелькнула среди тополей... Так могуч и всесилен наш Первый министр, что бросает от ужаса в жар. Берегись попадаться ему на глаза, лучше скройся в толпе поскорей.

–С т р. 113. Песнь о красавицах. Третья луна – календарное обозначение начала года. Цилинь – фантастическое животное, упоминания о котором часто встречаются в древнекитайской литературе.

"Есть средь них даже сестры красавицы той, что в дворцовых покоях живет..." – намек на супругу императора Сюаньцзуна Ян Гуйфэй и ее сестер, знатных придворных фрейлин. Ян Гочжун – брат красавицы Ян Гуйфэй, который благодаря ей занял исключительно высокое положение при дворе, имел должность Первого министра. –ГРУСТНО. ОСЕННИЙ ДОЖДЬ I Под осенним дождем увядают цветы и мертвеет трава на лугу. Ясноглазка лесная, по-прежнему ты возле самых ступеней цветешь. Изумрудно-зеленые листья твои словно перья невиданных птиц, А на ветках бесчисленных каждый цветок с золотою монетою схож. Ледяные ветра засвиетят, засвистят, наклоняя макушку твою. Я боюсь, что не выдержишь ты холодов и осыплются листья к утру. Над тобою живет неудачник-поэт, голова все белей и белей. Он вдыхает душистые слезы твои, на неистовом стоя ветру. II Дует ветер и ливень тропический льет, этой осенью все невпопад. 116 И моря и равнины отчизны моей словно тучей накрыты одной. Сквозь потоки дождя не могу различить, конь идет по дороге иль бык, И прозрачная Вэй так похожа на Цзин с грязно-илистой мутной водой. Перезрелое мокнет повсюду зерно и чернеют колосья в полях. От отца или матери в дальнем селе невозможно письмо получить. Здесь, на рынках Чанъани, несчастный народ одеяла меняет на рис, И никто не жалеет последних вещей, лишь бы голод слегка утолить. –С т р. 116. Грустно. Осенний дождь. "Над тобою живат неудачник-поэт..." – имеется в виду сам Ду Фу. Вай и Цзин – реки в окрестностях Чанъани. "..бедняк в одежонке простой..." – сам Ду Фу. –III Есть в Чанъани бедняк в одежонке простой, ты несчастней его не найдешь. Целый день в своей келье сидит запершись и совсем не бывает нигде. Даже лень ему выйти на старости лет прогуляться в высоком лесу, 117

И детишки его без надзора шалят на промозглом ветру и дожде. Барабанят по крышам потоки дождя, торопя наступленье зимы. Ослабевшие птицы не в силах взлететь, так промокли они под дождем. За последнюю осень не помнит никто ни единого светлого дня. Ах, когда же просохнет земля наконец и рассеются тучи кругом!

–СТИХИ В ПЯТЬСОТ СЛОВ 0 ТОМ, ЧТО БЫЛО У МЕНЯ НА ДУШЕ, КОГДА Я ИЗ СТОЛИЦЫ НАПРАВИЛСЯ В ФЭНСЯНЬ В Дулине Человек в пеньковом платье, Хоть постарел, А недалек умом: Как мог такую глупость Совершать я, Чтоб с Цзи и Се Равнять себя тайком? А просто Во дворце я непригоден, И надо мне Безропотно уйти. Умру – поймут, Что о простом народе Всегда я думал, До конца пути. И сердца жар, Бредя тропой земною, Я отдавал народу Всей душой. 119

Пусть господа Смеются надо мною, Но в громких песнях Слышен голос мой. Не то чтоб не хотел Уйти от шума И жить, не зная Горя и тревог, Но с государем, Что подобен Шуню, Расстатъся добровольно Я не мог. Не смею утверждать, Что ныне нету Людей, способных Управлять страной, Но как подcолнечник Стремится к свету, Так я стремилея Верным быть слугой. Я думаю О стае муравьиной, Что прячется В тиши спокойных нор. 120

А я хотел, Как истинный мужчина, На океанский Вырваться простор. Для этого И жить на свете стоит, А не искать вниманья У вельмож. Пусть пыль забвения Меня покроет, Но на льстецов Не буду я похож. Сюй-ю и Чао-фу Не так страдали, Стыжусь А измениться не могу. Вином пытаюсь Разогнать печали И песнями Гнетущую тоску. Теперь зима, И листья облетели, От ветра Треснут, кажется, холмы. 121

Ночные небеса Грозят метелью, А я бреду Среди угрюмой тьмы. Окоченели пальцы Силы нету, А пояс развязался Как на грех. Но до Лишани Доберусь к рассвету, Где государь Пирует без помех. Колышутся знамена, Как в столице, В дозоре гвардия На склонах гор. Над Яочи Горячий пар клубится, И блеск оружья Ослепляет взор. Здесь государь Проводит дни е гостями, Я слышу Музыка звучит опять. 122

Те, кто в халатах С длинными кистями, Купаться могут здесь И пировать. Но шелк, сияющий В дворцовом зале, Плод женского Бессонного труда. Потом мужчин Кнутами избивали И подати Доставили сюда. И если Государь наш горделивый, Тот дивный шелк Сановникам даря, Хотел, чтоб власти Были справедливы, То не бросал ли он Подарки зря? Да, здесь чиновников Полно повсюду, А патриотам Не открыть сердца. 123

К тому ж, я слышал: Золотые блюда Увезены Из алого дворца. И три небесных феи В тронном зале, Окутав плечи Нежной кисеей, Под звуки флейт, Исполненных печали, С гостями веселятся День-деньской. И супом Из верблюжьего копыта Здесь потчуют Сановных стариков, Вина и мяса Слышен запах сытый, А на дороге Кости мертвецов. От роскоши До горя и бесправья Лишь шаг. И нет упрека тяжелей. 124

Я колесницу К северу направил, Чтобы добраться К рекам Цзин и Вэй. Тяжелый лед На реках громоздится Везде, Куда ни взглянешь на пути. Уж не с горы ль Кунтун Он вдаль стремится, Как бы грозя Небесный Столб снести? Плавучнй мост Еще не сломан, к счастью, Лишь балки Неуверенно скрипят, И путники Сквозь ветер и ненастье Скорее перейти его Спешат. Моей семьи Давно уж нет со мною, И снег и ветер Разделяли нас. 125

Я должен снова Ветретитьея с семьею, И вот ее Увижу я сейчас. Вхожу во двор Там стоны и рыданья: От голода Погиб сынишка мой. И мне ль, отцу, Скрывать свое страданье, Когда соседи Плачут за стеной? И мне ль, отцу, Не зарыдать от боли, Что голод Сына моего убил, Когда все злаки Созревали в поле, А этот дом Пустым и нищим был? Всю жизнь Я был свободен от налогов, Меня не слали В воинский поход, 126

И если так горька Моя дорога, То как же бедствовал Простой народ? Когда о нем Помыслю поневоле И о солдатах, Павших на войне, Предела нет Моей жестокой боли, Ее вовеки Не измерить мне! –С т р. 119-127. Стихи в пятьсот слов о том, что было у меня на душе, когда я из столицы направился в Фэнсянь. Дулин – местность в окрестностях Чанъани., где жили многочисленные родственники Ду Фу, у которых он часто бывал. Цзи и Се – мудрые советники легендарного императора Шуня, по преданию жившего за несколько тысячелетий до новой эры. Сюй-ю и Чао-фу – легендарные древние отшельники. Лишань – гора к востоку от Чанъани, на которой находился летний дворец императора Сюаньцзуна. Направляясь из столицы в Фэнсянь, где в это время жила семья поэта, Ду Фу проезжал мимо императорского дворца. Яочи – по преданию, так называлось озеро в волшебных садах богини Сиванму – Матери Царицы Запада. Здесь Ду Фу имеет в виду теплые источники на горе Лишань. "...Золотые блюда увезены из алого дворца". – Во времена Ду Фу в народе ходили слухи, что родственники красавицы Ян Гуйфэй, "Драгоценной Супруги императора Сюаньцзуна", расхищают государственную казну. Три небесных феи – намек на Ян Гуйфэй и ее сестер. Небесный Столб – по китайской мифологии, гигантский медный столб служил опорой для небесного свода. Плавучий мост – понтонный мост через реку Хуанхэ. "...Я был свободен от налогов..." – Ду Фу родился в семье чиновника средней руки, а в старом Китае чиновники освобождались от налогов и воинской службы. –III ПЕРИОД СМУТЫ (восстание Ань Лушаня) –ЛУННАЯ НОЧЬ Сегодняшней ночью В Фучжоу сияет луна. Там, в спальне далекой, Любуется ею жена. По маленьким детям Меня охватила тоска Они о Чанъани И думать не могут пока. Легка, словно облако, Ночью прическа жены, И руки, как яшма, Застыли в сиянье луны. Когда же к окну Подойдем мы в полуночный час И в лунном сиянии Высохнут слезы у нас? 129 –С т р. 129. Лунная ночь. Фучжоу – город к северу от Чанъани, куда Ду Фу перевез свою семью, спасаясь от мятежников Ань Лушаня. Подробнее о мятеже Ань Лушаня смотри в предисловии. –ОПЛАКИВАЮ ПОРАЖЕНИЕ ПРИ ЧЭНЬТАО Пошли герои Снежною зимою На подвиг, Оказавшийся напрасным. И стала кровь их В озере – водою, И озеро Чэньтао Стало красным. В далеком небе Дымка голубая, Уже давно Утихло поле боя, Но сорок тысяч Воинов Китая Погибли здесь, Пожертвовав собою. И варвары Ушли уже отсюда, Блестящим снегом Стрелы обмывая, Шатаясь От запоя и от блуда 130

И варварсквие песни Распевая. И горестные Жители столицы, На север оборачиваясь, Плачут: Они готовы День и ночь молиться, Чтоб был Поход правительственный начат.

–С т р. 130. Оплакиваю поражение при Чэньтао. Чэньтао – озеро на территории современной провинции Шэньси, где мятежники Ань Лушаня нанесли поражение правительственной армии. Варвары – имеются в виду мятежники Ань Лушаня. –В СНЕГУ Души недавно павших Плачут на поле брани. В тихой сижу печали, Старчески одиноко. Мрачно клубятся тучи В сумеречном тумане, Легких снежинок танец Ветер принес е востока. На пол черпак бросаю Нету вина в бочонке, Еле краснеют угли Вот и сижу во мраке. Непроходим, как прежде, Путь до родной сторонки. В воздухе, как Инь Хао, Пальцем пишу я знаки. 132 –С т р. 132. В снегу. Инь Хао – крупный сановник, уволенный в отставку по ложному доносу. Не осмеливаясь открыто выражать свое возмущение, он писал в воздухе иероглифы, которые означали: "Ох, и странные дела творятся!" –

ВЕСЕННИЙ ПЕЙЗАЖ Страна распадается с каждым днем. Но природа – она жива: И горы стоят, и реки текут, И буйно растет трава. Трагедией родины удручен, Я слезы лью на цветы. И вздрогнет душа – если птица вдруг Крикнет из темноты. Три месяца кряду горят в ночи Сигнальных костров огни. Я дал бы десять тысяч монет За весточку от семьи. Хочу надеть головной убор, Но так ослабела плоть, И волосы так поредели мои, Что шпилькой не заколоть. 133 –В МЫСЛЯХ ОБРАЩАЮСЬ К СЕМЬЕ Ты любил повторять: "Жеребенок хороший малыш!" Прошлогодней весною ты выучил несколько слов И уже называл по фамилиям наших гостей И смешно декламировал строчки отцовских стихов. В неспокойное время родиться тебе довелось, 0 тебе позаботиться сможет лишь добрая мать. У Оленьих Ворот я мечтал поселиться с семьей, А теперь даже письма отвык от жены получать. Меж землею и небом мельканье знамен боевых, Даже горы и реки безмолвно скорбят за меня: Если б только я знал, что когда-нибудь свидимся мы, То сумел бы дождаться счастливого этого дня. 134 –С т р. 134. В мыслях обращаюсь к семье. Жеребенок – прозвище одного из сыновей Ду Фу. –ДЕРЕВНЯ ЦЯНЦУНЬ Первое стихотворение Закат В своем сиянье золотом Поток лучей Бросает на равнину. Когда я гостем Возвращаюсь в дом, Меня встречает Гомон воробьиный. И домочадцы Так изумлены, Что я для них Как бы окутан дымом: Из бурь Гражданской смуты и войны Случайно я Вернулся невредимым. Соседи за стеной, Сойдясь в кружок, Не устают Судачить и толпиться. 135

Густеет мрак. Но я свечу зажег, Чтобы всю ночь Родные видеть лица. Второе стихотворение Когда – старик Домой вернулся я, То не забыл Вчерашнюю тревогу. Сынишка Не отходит от меня, Боится: Снова я уйду в дорогу. Я помню Год всего тому назад, Бродя в жару, Мы с ним искали тени. А ныне Ветры зимние свистят, 0 чем ни думаешь Душа в смятенье. Но если урожай Хороший снят 136

Под прессом Влага побежит живая, И, значит, в доме Хватит урожая, Чтобы вином Украсить мой закат. Третье стихотворение Куры Подняли бесстыдный гам, Петухам Повоевать охота. Только Разогнав их по местам. Я услышал Стук в мои ворота. Пять почтенных стариков Пришли, Пожелали Странника проведать. Чайники с собою Принесли Просят Их изделие отведать. 137

Извиняются За вкус вина Некому теперь Работать в поле. Все еще Не кончилась война И подарок Скромен поневоле. "Разрешите мне Из слабых сил Спеть в ответ На то, что вы сказали". Спел я песню, Спел и загрустил. Поглядел И все полны печали. –ПРОВОЖУ ВЕСЕННЮЮ НОЧЬ В ЛЕВОМ КРЫЛЕ ДВОРЦА Цветы перед входом скрывает вечерняя тень, И с криками птицы летят под зеленый навес. Спускаются звезды, и хлопают cтворкн дверей, И светит луна, озаряя все девять небес. Заснуть не могу. Слышу, сторож ключами звенит, И ветер доносит подвесок нефритовых звук. Мне поутру рано с докладом идти во дворец. "Еще не светает?" тревожу вопросами слуг. 139 –С т р. 139. Провожу весеннюю ночь в левом крыле дворца. Девять небес. – По поверьям средневековых китайцев, небесный свод разделялся на девять слоев или девять сфер, заселенных различными фантастическими существами. "...И ветер доносит подвесок нефритовых звук". – Ду Фу боится опоздать на аудиенцию императора, и от этого ему кажется, что утро уже наступило и он слышит позвякивание нефритовых подвесок на поясе у придворных, собравшихся у дверей тронного зала. –РАННЕЙ ОСЕНЬЮ СТРАДАЮ ОТ ЖАРЫ, А ВОРОХ ДЕЛ НЕПРЕРЫВНО РАСТЕТ Седьмой, осенний месяц, День шестой. Страдаю я Жара и пыль везде. Сижу Перед расставленной едой, Но не могу Притронуться к еде. Наступит ночь И ночи я не рад, Коль скорпионы Приползут ко мне. Потом, попозже, Мухи налетят, И станет Нестерпимее вдвойне. Затиснутый В чиновничий халат, Хочу кричать Неведомо куда: "О, почему Служебные дела 140

Скопились ныне Так, как никогда?" Смотрю на юг, Где сосни над рекой Вскарабкались, На горных круч простор. Вот если б мне Ступить босой ногой На толстый лед Могучих этих гор!

–ПОСВЯЩАЮ ВЭЙ БА, ЖИВУЩЕМУ НА ПОКОЕ В жизни нашей Редки были встречи, Мы как Шан и Шэнь В кругу созвездий. Но сегодняшний Прекрасен вечер При свече сидим С тобою вместе. Молодость ушла Бродить по свету, Головы у нас Седыми стали. Спросишь о друзьях Иных уж нету, И душа Сгорает от печали. Нужно было Два десятилетья, Чтоб я вновь вошел В твои покои. У тебя, гляжу, Жена и дети, 142

И детей Не двое и не трое. С уважением Меня встречая, О дороге Спрашивают длинной. Но, вопросы эти Прерывая, За вином Ты посылаешь сына. И велишь Пырей нарезать свежий, Рис варить, С пшеном его мешая, И за то, Чтоб быть в разлуке реже, Пьем, За чаркой чарку осушая. Десять чарок выпил Не хмелею, Но я тронут Дружбой неизменной... Завтра ж нас разделят, К сожаленью, Горных кряжей Каменные стены. 143 –С т р. 142. Посвящаю Вэй Ба, живущему на покое. Шан и Шэнь – китайские наименования созвездий Ориона и Люцифера, которые почти никогда не появляются на небе одновременно. Поэтому Ду Фу и сравнивает с ними себя и своего друга Вэй Ба. –ЧИНОВНИК В ШИХАО В деревне Шихао Я в сумерки остановился, Чиновник орал там, Крестьян забиравший в солдаты. Хозяин – старик Перелез за ограду и скрылся, Седая хозяйка На улицу вышла из хаты. 0 чем раскричался Чиновник в деревне унылой, Ругая старуху, Что горькими плачет слезами? Чиновнику долго Я слышал – она говорила: "Три сына моих У Ечэна сражались с врагами. Один написал нам В письме из далекого края, Что двое погибли В жестоких боях на границе. Он жив еще, третий, Но это недолго, я знаю, 144

С тремя сыновьями Мне надо навеки проститься. Нет больше мужчин здесь, Все в доме пошло по-иному, Мой внук еще мал Материнскою кормится грудью. А матери юной Нельзя даже выйти из дому Все платье в лохмотьях И стыдно, чтоб видели люди. Слаба моя старость, Но я потружуся с охотой, Прошу, господин, Не считайтесь, пожалуйста, с нею: И если меня вы Возьмете в Хэян на работу, То утренний завтрак Я там приготовить успею". Глубокою ночью Затихли стенания эти, Потом я сквозь сон Заглушенное слышал рыданье. Когда же в дорогу Отправился я на рассвете Один лишь старик Пожелал мне добра на прощанье. 145 –С т р. 144. Чиновник в Шихао. Ечэн – город в провинции Хэнань. В 759 году армия мятежников разбила у Ечэна правительственные войска. –ПРОЩАНИЕ СТАРИКА Все еще мира Нет на белом свете, Я стар и слаб, Но нет и мне покою. Погибли внуки, И погибли дети, Зачем же я Помилован судьбою? Иду из дома, Бросив посох грубый, Пусть спутников Ничто не беспокоит Мне повезло, Что сохранились зубы, И только Кости старческие ноют. Начальника, Как это подобает, Приветствую, Чтоб было все в порядке. Жена-старуха На ветру рыдает, 146

Ей холодно, А платье без подкладки. Не навсегда ли Наше расставанье? Но за нее Душа моя в тревоге. И, уходя, Я слышу причитанья 0 том, чтоб я Берег себя в дороге. Крепки в Чанъани Крепостные стены, Защищены Речные переправы. Теперь не то, Что было под Ечэном, Где погибали воины Без славы. Бывают в жизни Встречи и разлуки, Но самому для них Как выбрать время? Я вспоминаю юность На досуге 147

И тягостно Вздыхаю перед всеми. По всей стране В тревоге гарнизоны, В огнях сигнальных Горные вершины. А трупы свалены В траве зеленой, И кровь солдат Окрасила долины. Теперь не сыщешь Радости в Китае, Так неужели ж Уклонюсь от долга? Убогую лачугу Покидая, В тоске и горе Ухожу надолго.

–ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ОСЕНИ Луна – как и солнце: Она остановки не знает. Вчерашняя ночь Разделила нам осень и лето. Цикада в траве Непрерывно звенеть продолжает, А ласточка к югу Уже улетела с рассвета. Всю жизнь я стремился Уйти в одиночество, в горы, И вот уже стар А свое не исполнил желанье. Давно бы я бросил Служебные дрязги и ссоры, Лишь бедность мешает мне Жить в добровольном изгнанье. 149 –ЛУННОЙ НОЧЬЮ ВСПОМИНАЮ СВОИХ БРАТЬЕВ Умолк Вечерних барабанов бой Уже я слышу Голос дикой птицы, Уже роса, Как в стороне родной, Под светлою луною Серебрится. Как до семьи Дорога далека! И жизнь, и смерть Проходят между нами. Бесцельно письма посылать, Пока Оружие не брошено Врагами. 150 –Из цикла "ПОСЫЛАЮ ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ ДУ ЦЗО ПОСЛЕ ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ В ГОРЫ" Темнеет в горах. Собираются тучи вокруг. Боюсь, что мой брат не отыщет дорогу домой. Сейчас он идет берегами замерзшей реки, И птицы над ним в темноте замирают лесной. Спешит он скорей возвратитьея в свой маленький дом: Давно его ждет под деревьями сада жена. Она-то уж знает, что это их дядюшка Ду, Лентяй и бездельник, его задержал допоздна. 151 –НОЧУЮ В ДОМЕ ПОЧТЕННОГО ЦЗАНЯ Как же вы оказались в заброшенных этих краях, Где осенние ветры тоску нагоняют и страх? Под дождем увядают кусты хризантем во дворе, Опадают под инеем лотосы в старых прудах. Только вы остаетесь по-прежнему духом крепки, Понимая, что все в этом мире лишь пепел и прах. Вот мы встретились снова, беседуем ночь напролет, И сияет для нас золотая луна на холмах. 152 –С т р. 152. Ночую в доме почтенного Цзани. Почтенный Цзань – настоятель одного из буддийских монастырей Чанъани, который некогда помог Ду Фу бежать из города, захваченного мятежниками Ань Лушаня. "...Понимая, что все в этом мире – лишь пепел и прах". – Ду Фу не был верующим буддистом, и эту строку следует расценивать как своеобразный комплимент наставнику Цзаню, от лица которого поэт и пишет о том, что все в этом мире изменчиво и иллюзорно. –ТРИДЦАТЬ СВЯЗОК ЛУКА, ПРИСЛАННЫЕ ОСЕННИМ ДНЕМ ОТ ОТШЕЛЬНИКА ЖУАНЬ ФАНА За дощатым забором, где добрый отшельник живет, Овощами на грядках всю осень богат огород. Свежим луком зеленым (не высохла даже роса) Он наполнил большую корзину подарок мне шлет. Я сравню этот лук с разнотравьем зеленых полей, А головки хрустящие яшмы отборной белей. Стариковские годы мне холодом сводят живот, Но наваришь горячего супа, и жить веселей. 153 –ПОКИДАЯ ЦИНЬЧЖОУ Дряхлею с годами, ленивый и глупый старик, О завтрашних нуждах задуматься мне недосуг, Захочется есть расспрошу о богатых краях; Замерзнув, подумаю: вот бы уехать на юг! Сейчас в Ханьюане, хотя наступает зима, Похожа на осень прохлада ноябрьских дней. Деревья и трави не начали даже желтеть, А горы и реки манят красотою своей. В Каштановом городе тоже неплохо живут: Поля и луга обступают высокий хребет, Крестьяне готовят на ужин дешевый батат, 154

И дикого меда нетрудно найти на обед. Ростками бамбука мы сможем украсить наш стол, Для рыбного промысла лодку сумеем нанять. Хотя говорят, что дорога туда далека, Привыкнув к скитаньям, я в путь собираюсь опять. В Циньчжоу живем мы у самых дорог столбовых: По правде сказать, опасаюсь я жизни такой, Ведь я по натуре не склонен к мирской суете И даже в горах остаюсь со своею тоской. В долинах Циньчжоу не встретишь причудливых скал, Поля гарнизонные скудный дают урожай. Ну, чем же под старость сумею утешиться здесь! 155

И вот покидаю я этот безрадостный край... Окрасил закат одинокую крепость в горах, Встревожились птицы на башнях стены городской. В ночной темноте мы в далекий отправились путь, Чтоб утром коней напоить родниковой водой. Рассыпались в небе осколки мерцающих звезд, Во мгле предрассветной густые туманы легли. О, как велико ты, пространство земли и небес! Дорога моя исчезает в бескрайней дали.

–С т р. 154. Покидая Циньчжоу. Стихотворение написано в ноябре 759 года, когда Ду Фу с семьей, прожив полтора месяца в пограничном городке Циньчжоу, снова отправлялись странствовать. –ВИЖУ ВО СНЕ ЛИ БО Если б смерть разлучила нас Я бы смирился, поверь, Но разлука живых Для меня нестерпима теперь, А Цзяннань – это место Коварных и гиблых болот, И оттуда изгнанник Давно уже писем не шлет. Закадычный мой друг, Ты мне трижды являлся во сне, Значит, ты еще жив, Значит, думаешь ты обо мне. Ну, а что, если это Покойного друга душа Прилетела сюда, В темноту моего шалаша? .. Прилетела она Из болотистых южных равнин, Улетит – и опять Я останусь во мраке один. Ты в сетях птицелова, Где выхода, в сущности, нет, 157

Где могучие крылья Не в силах расправить поэт. Месяц тихим сияньем Мое заливает крыльцо, А мне кажется – это Ли Бо осветилось лицо. Там, где волны бушуют, Непрочные лодки губя, Верю я, что драконы Не смогут осилить тебя.

–С т р. 157. Вижу во сне Ли Бо. Цзяннань – местность к югу от реки Янцзы. Дракон – в китайской мифологии покровитель водной стихии. –Из цыкла "В 759 ГОДУ ПОСЕЛИВШИСЬ В УЕЗДЕ ТУНГУ, СОЧИНИЛ СЕМЬ ПЕСЕН" II Длинная лопата! Длинная лопата с ручкой деревянной, Стала ты отныне для меня единственной надеждой. Желтого батата не найти под горным толстым снегом, Не спасут от ветра старые заплаты, тощие одежды. Вот бреду устало со своей лопатой и пустой котомкой, Плачут мои дети в утлой комнатенке за глухой стеною. До чего тоскливо! Я вторую песню допою лихую, Пусть в домах напротив слушают cоседи и грустят со мною. III У меня есть братья, у меня есть братья в стороне далекой. 159

Кто из них троих прежних сил своих сохранил немного? Суждено всю жизнь расставаться нам – не дождатьcя встречи, И степная пыль поднялась вокруг – не видна дорога. На восток летят гуси чередой, журавли – за ними, Как бы я хотел унеcтиcь им вслед и до вас добраться! Эту третью песнь трижды пропою. До чего тоскливо! Если здесь умру, то моих костей не найти вам, братцы. –С т р. 159. И 3 ц и к л а "В 759 году поселившись в уезде Тунгу, сочинил семь песен". "У меня есть братья, у меня есть братья в стороне далекой". – Двоюродных братьев Ду Фу раскидала в разные концы страны война, вызванная мятежом Ань Лушаня, и поэт не получал от них даже писем. –

ГОРОД ЧЭНДУ Солнце вечернее, спрятавшись в вязах и тутах, Греет усталого путника старое платье. Много чудесного встретив на горных дорогах, Вдруг у небесной черты оказался опять я. Всюду встречаются лица людей незнакомых, Срок возвращенья домой никогда не настанет. Воды великого Цзяна стремятся к востоку, Так же томительно тянутся годы скитаний. В городе славном есть много усадеб цветущих, Даже зимой в них деревья покрыты листвою. Всюду разносится имя чудесного града: 161

Флейты поют и свирели звучат надо мною. Дивно звучат, но внимает им путник с печалью, С берега глядя на быструю воду речную. Птицы летят -возвращаются в старые гнезда, Мне ж никогда не увидеть сторонку родную. Вот и луна на небо вышла ночное, Звезды вокруг замерцали трепещущим светом. С давних времен люди привыкли к скитаньям, Мне ль одному думать с тоскою об этом!

–С т р. 161. Город Чэнду. В последние дни декабря 759 года Ду Фу с семьей добрались до Чэнду, Южной столицы китайской империи, в пригородах которой поэт построил свою знаменитую Соломенную хижину. Великий Цзян – река Янцзы, самая большая на юге. –МОЙ БРАТ ВАН ПЯТНАДЦАТЫЙ, СЛУЖАЩИЙ В ВЕДОМСТВЕ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА, ПРИЕХАЛ ИЗ ГОРОДА НАВЕСТИТЬ МЕНЯ И ПРИВЕЗ ДЕНЬГИ НА ПОСТРОЙКУ СОЛОМЕННОЙ ХИЖИНЫ Как тоскливо идти чередой бесконечных дорог, На речном берегу возвращаться в пустое жилье! В одинокой глуши ты решил разыскать старика, И исчезла тоска этим утром не стало ее. Ты готов разделить все заботы о нашем жилье, Вот и деньги привез, по зеленым проехав полям. На чужой стороне у меня есть единственный брат: Не считает за труд по-соседски наведаться к нам. 163 –ПРОШУ ГОСПОДИНА ВЭЙ БАНЯ НАЙТИ ДЛЯ МЕНЯ НЕСКОЛЬКО САЖЕНЦЕВ СОСНЫ Ни ива, ни вяз с ней не могут сравниться царит надо всеми она, Ни слива, ни тополь е листвою зеленой она все равно зеленей. Хотел бы укрыться я в ветках тенистых на долгую тысячу лет. Пожалуйста, вышлите саженцев стройных с пучками надежных корней. 164 –С т р. 164. Прошу господина Вэй Баня найти для меня несколько саженцев сосны. Сосна и кипарис считались в Китае символом нравственной стойкости, жизненной силы и долголетия. Поэтому Ду Фу и пишет: "Хотел бы укрыться я в ветках тенистых на долгую тысячу лет". Поэт посадил сосну во дворе Соломенной хижины. –ПИШУ НА СТЕНЕ КОМНАТЫ ПОД КАРТИНОЙ ВЭЙ ЯНЯ, ИЗОБРАЖАЮЩЕЙ ЛОШАДЕЙ С господином Вэй Янем прощаемся мы, он приехал меня навестить. Зная то, как люблю я картины его, подарил свою живопись мне. Взял он тут же истертую старую кисть и, как будто играя, взмахнул, И увидел я словно оживших коней на широкой восточной стене. Вот один наклонился к траве, а другой поднял морду и тихо заржал. Но промчатся стремительно тысячу верст по дороге они столбовой. В наше страшное время хотел бы иметь я таких быстроногих коней, Чтоб служили мне верно до смертного дня, чтобы умерли вместе со мной. 165 –

ЧЕРЕЗ ЦЕНЗОРА ЦУЯ ПЯТОГО ПОСЫЛАЮ ГАО ШИ, ГУБЕРНАТОРУ ПЭНЧЖОУ Вот и прожили мы половину стремительной жизни. Надвигается осень, и холодно в доме пустом. Разрешите спросить, дорогой губернатор Пэнчжоу, Не поможете ль нищему ломаным медным грошом? 166

–ДЕНЬ "ХОЛОДНОЙ ПИЩИ" В глухой деревне В день "Холодной пищи" Опавшие Кружатся лепестки. Восходит солнце, Осветив жилища, И в легкой дымке Отмель у реки. Крестьяне пригласят Пойду к их дому, Пришлют подарки Не отвергну их. Здесь все друг е другом Хорошо знакомы, И даже куры Спят в дворах чужих. 167 –С т р. 167. День "Холодной пищн". День "Холодной пищи". – Накануне дня поминовения предков, примерно в апреле по современному европейскому календарю, в китайских домах по три дня не разводили огня. Отсюда и название этих дней – "Холодной пищи". –ПОДЪЕМ ВЕСЕННИХ ВОД I За эти дни Подъем весенних вод Усилился С тревожной быстротой. И маленькая отмель У ворот Грозит Совсем исчезнуть под водой. Бакланы Весело кричат вcе дни Над самою Поверхностью воды. Мы радуемся Так же, как они, Но все же Опасаемся беды. II Вода бушует ночью Все сильней И на два фута Поднялаcь опять. 168

Пройдет Совсем еще немного дней И мне придется Дом свой покидать. У переправы – рынок. Я взгляну: Там лодками торгуют День-деньской. Жаль, денег нет: А то б купил одну И привязал к забору Над рекой. –НЕГОДНЫЕ ДЕРЕВЬЯ Когда бреду Тропинкою знакомой, Всегда топорик Я беру в дорогу. Деревья тень бросают Возле дома, Рублю негодные А все их много. Кизиловые Я не вырубаю, А вот цзиси Вовек щадить не буду. Негодное, Теперь н это знаю, Роскошно Разрастается повсюду. 170 –С т р. 170. Негодные деревья. Цзиси – локустовое, или, иначе, рожковое, дерево. –Из цикла "НА БЕРЕГУ РЕКИ В ОДИНОЧЕСТВЕ ХОЖУ, ЛЮБУЯСЬ ЦВЕТАМИ" Весенним днем, На берегу покатом, Цветы переплелись Сплошною чашей. Шатаюсь, Опьяненный ароматом, Поистине, Боюсь весны пьянящей. В стихах или вине Была б охота Сравнюсь С любыми сыновьями века: Так что не надо Сбрасывать со счета Меня Уже седого человека. 171 –ОДИНОКИЙ ДОМ Одинокий мой дом Далеко от отчизны поставлен, За пустынными рощами Гор голубеет гряда. Слышу флейт голоса То солдаты грустят на заставе, Вижу, как по реке Проплывают на север суда. Я, приехав сюда, Постоянно болел в Сычуани, О, когда же дождусь Своего возвращенья поры? Не прославится ль дом мой тогда, Как жилище Ван Цаня, До сих пор сохранился Колодец его у горы. 172 –СТИХИ 0 ТОМ, КАК ОСЕННИЙ ВЕТЕР РАЗЛОМАЛ КАМЫШОВУЮ КРЫШУ У МОЕЙ ХИЖИНЫ Осенний ветер Дует все сильней, Дела свои Разбойничьи верша. Он с тростниковой Хижины моей Сорвал Четыре слоя камыша. Часть крыши Оказалась за рекой, Рассыпавшись От тяжести своей. Часть, Поднятая ветром высоко, Застряла на деревьях Средь ветвей. Остатки – в пруд слетели За плетень, И крыша вся Исчезла, словно дым. 173

Мальчишки Из окрестных деревень Глумятся Над бессилием моим. Они, как воры, Среди бела дня Охапки камыша Уволокли Куда-то в лес, Подальше от меня, Чем завершили Подвиги свои. Рот пересох мой, Губы запеклись, Я перестал На сорванцов кричать. На стариковский посох Опершись, У своего окна Стою опять. Стих ветер Над просторами земли, И тучи стали, Словно тушь, черны. 174