Текст книги "Всего одна ночь (ЛП)"
Автор книги: Лэйн Лорен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 4
– Эм, мам? Папа знает, что у нас на ужин тако?
– Нет, не знает. И никто из вас не скажет об этом, пока не станет слишком поздно, чтобы он не начал кричать о наших корнях. Как по мне, это упрямый, негибкий менталитет.
Райли обменялась взглядом со своей младшей сестрой Кейт, и обе они благоразумно решили не упоминать о кусках картофеля, лежавших вместе с мясом на плите. Вероятно, ее мать даже сознательно не включила их в блюдо. Для нее картофель был как соль. Никогда не подавался к столу, но всегда был негласной частью трапезы.
Эрин и Джошуа Маккенна родились и выросли в Корке, Ирландия, но у них были разные подходы к кухне своей родины. Отец Райли был пуристом, и ему редко удавалось закончить трапезу, не пробормотав: – Если бы моя мама застала меня за поеданием этой иностранной гадости, она бы снова умерла.
Эрин, с другой стороны, считала себя немного поваром-фьюжн.
Отсюда и тако с картофелем. На прошлой неделе это была паста карбонара. С картофелем. На позапрошлой неделе она добавила солонину в жаркое.
– Всегда целое приключение, – пробормотала Кейт себе под нос, взяла пиво и убежала в гостиную, где парни смотрели футбол.
– Мне нравятся новые шкафы, – сказала Райли, указывая на мебель из темного дерева, которую ее мать наконец убедила отца установить. Это была одна из немногих вещей, которые изменились в доме на Парк-Слоуп, в котором Райли родилась и выросла, и ей это нравилось. Ей нравилось, что у каждого был любимый стул за кухонным столом, который идеально подходил для их задницы. Нравилось, что все они знали, что на кухне нельзя ходить в носках без обуви, потому что доски становились шершавыми и имели тенденцию зацеплять их. Ей даже нравилось пристрастие матери к дешевым акварелям и то, как плаксивые пейзажи покрывали все возможные стены.
Это не было модно. Но это был дом.
– Как работа? – спросила мама, аккуратно накладывая в миску сметану из упаковки. Мать Райли не была выше удобства, но она подвела черту, не ставить пластиковую упаковку на обеденный стол. Все, что покупалось в магазине, тут же перекладывалось в «настоящую посуду».
– Работа? – спросила Райли, чувствуя, как ее брови подползают к линии волос. Ее мать редко спрашивала о работе Райли.
Наверное, потому что она ненавидела работу Райли.
Райли не могла ее винить. Она сомневалась, что найдется много матерей, которые будут рады тому, что карьера их малышки связана с обзором фаллоимитаторов.
Особенно консервативные ирландско-католические матери.
– Работа... гм...
Кошмар? Полна стресса? Разрушает мою жизнь?
Прошло два дня с тех пор, как Камилла сбросила свою маленькую бомбу по поводу выпуска, посвященного пятидесятилетию, и хотя Райли не нужно было сдавать черновик для этого дурацкого выпуска по крайней мере еще месяц, это было все, о чем она была в состоянии думать.
– С работой все в порядке.
– Ммм... – её мама слизнула каплю сметаны с большого пальца и подошла к столику, где лежала почта, счета и журналы. – Вот оно.
Чёрт.
Это была последняя статья из Шпильки. Та, в которой заголовок о БДСМ Райли был помещен между «Сапоги Выше Колена Возвращаются!» и «Насыщенный Осенний Макияж, Который Может Сделать Каждый».
– И что с ним? – нервно спросила Райли.
– Ты пробовала эти вещи, о которых ты говоришь?
Райли чуть не выплюнула воду, которую только что глотнула. А она-то думала, что у них с родителями все в порядке с рутиной «не спрашивай и не рассказывай».
Она знала, что ее мать собирала каждый номер журнала из преданности к своей средней дочери. Может быть, даже читала статьи время от времени. Но говорить об этом?
Разговоры об ужасном расстройстве желудка, были бы более приятными.
Не говоря уже о том, что сейчас было очень, очень неподходящее время.
– Ма! Да ладно тебе!
– Не мамкай мне. Дочери моих подруг говорят с ними о сексе.
Дочери твоих подруг, вероятно, действительно занимаются сексом.
– Ты разговариваешь об этом с Кейт и Меган? – спросила Райли, имея в виду двух своих сестер.
– Да.
– Правда? – Райли чуть не свалилась со старинного барного стула. Что это было за безумие? – Почему меня никогда не включают в эти девчачьи разговоры?
Ее мать отложила журнал в сторону и начала натирать сыр.
– Ну, дорогая... ты немного ханжа.
У Райли отвисла челюсть. Она указала на заголовок.
– Ты читала это? Я говорила о порке.
Вот так. Это должно взволновать ее мать.
Но Эрин просто повела стройным плечом и заправила выбившиеся рыжие волосы обратно в пучок.
– Да, да, статья была очень актуальной, но в ней не было страсти. Это говорит о том, что история не была для тебя личной.
– Этого не может быть, – пробормотала Райли, глядя в потолок. – Моя мать не может говорит мне, что в моей статье о порке не было страсти.
И что это было с маминым выбор правильного момента? Неужели Вселенная сговорилась, чтобы помочь Райли найти сексуального партнёра?
– Ты мне так и не ответила. Как прошло твое свидание с тем парнем? С тем, которого ты встретила в банке.
– Тому парню было тридцать семь лет, и он был...
– О боже.
Райли вскинула руки вверх, услышав обреченный тон своей матери.
– Я еще ничего не сказала.
– Но ты используешь прошедшее время. Это значит, что он не придет к нам на тако в ближайшее время.
Счастливчик.
– Он был никудышным, ма.
Ее мать молчала, пока горка тертого сыра становилась все выше и выше..
– Ты ничего не собираешься сказать? – наконец сказала Райли, подталкивая. – Не прочтешь мне лекцию о том, что я слишком придирчива и не дала ему шанса?
Ее мать отложила терку в сторону и подошла к холодильнику.
– О, дорогая. Когда придет время, ты поймёшь.
Райли удивленно моргнула.
Что, черт возьми, здесь происходит? Где была лекция? Напоминание о том, что нужно быть терпеливым, добрым и открытым?
– Отец Селларс прочитал какую-то проповедь о том, что нужно быть более терпимыми к своим взрослым детям или что-то в этом роде?
– Нет, дорогая. Я просто хочу, чтобы мои дети были счастливы, вот и все.
К разговору присоединился новый голос.
– Ну, будьте спокойны, мама МакКенна, потому что этот ребенок счастлив.
Райли замерла. Сэм. Ее плечи сразу же расправились, а спина выпрямилась, когда она приготовилась к неизбежному спаррингу.
Не говоря уже о защите от толстого слоя похоти, которая грозила задушить ее всякий раз, когда рядом оказывался Сэм Комптон.
Их постоянный гость на ужине по средам оказывал на ее мать противоположный эффект, превратив обычно неумолимую Эрин в кучу слизи. Это было отвратительно. У женщины уже было двое собственных сыновей, но стороннему наблюдателю показалось бы, что этот полу-усыновленный был ее любимчиком.
– Сэмми. Ты пришел, – сказала Эрин, обходя прилавок, чтобы обнять его. – Я думала, у тебя сегодня свидание.
Райли не обернулся. Рано или поздно ей придется иметь с ним дело – она делала это каждую неделю. Но после неожиданного разговора с матерью о порке ей понадобилась дополнительная минута, чтобы укрепить свою оборону.
Потому что, хотя она и не могла сказать, что когда-либо по-настоящему была заинтригована поркой, было неизвестно, как поведут себя ее чресла в присутствии этого парня.
Но быстро она поняла, что стоять к нему спиной было недостаточно. Она все еще могла чувствовать его. Она всегда чувствовала его, начиная с того дня, когда он вошел в эту самую кухню, где она сидела на этом самом табурете.
Это было более десяти лет назад, и ничего не изменилось.
Ну, за исключением досадных мелочей.
Например, его брак. И его развод. И того факта, что он никогда даже не пытался поцеловать ее.
– Анжела не смогла придти, – сказал Сэм своим низким, безразличным голосом. – Она медсестра, и ей пришлось взять дополнительную смену в больнице.
Медсестра. Это было в новинку. Обычно они были официантками, актрисами и певицами.
– Дополнительная смена, да? – невинно спросила Райли, делая вид, что увлечена счетом за кабельное телевидение, который ее родители оставили на белом кафельном столе.
Ты уверен, что это не связано с ее подозрениями, что у тебя генитальные бородавки?
– Я так и сказал, – его голос был непринужденным. Очевидно, они не собирались обсуждать ее выходку с брошюрами о венерических заболеваниях в присутствии ее матери. Райли это устраивало.
Ее мать хмыкнула.
– Что ж, жалко.
– Да. Жалко, – сказала Райли.
Мать проигнорировала ее.
Сэм – нет.
– Слушай, Ри.
– Слушаю.
– Видел твою последнюю статью. Чрезвычайно захватывающая.
Она не позволила себе ответить на насмешку в его тоне.
– Я бы сказала, что мне это понравилось меньше, чем статья про плети и цепи, но больше, чем про смазку со вкусом джина и тоника.
Райли осторожно опустила глаза и надула губы, прежде чем бросить на него медленный взгляд через плечо.
– Заинтригован, не так ли?
Но у Сэма Комптона был иммунитет к этому взгляду. Что было иронично, учитывая, что именно он вдохновил ее начать практиковать его, когда ей было семнадцать и она только начинала понимать силу груди и ресниц.
И Сэм не был лишен собственного взгляда. Его глаза слегка потемнели, прежде чем он одарил ее своей фирменной кривой ухмылкой.
– О, я был очень заинтригован. Некоторые из твоих советов оказались очень полезными в спальне.
Он не потрудился увернуться от удара Эрин по затылку.
– Простите, мэм, но вы же знаете, что я просто поддерживаю карьерные начинания вашей средней дочери.
Эрин посмотрела на него с укором, но не набросилась на него так, как на своих собственных сыновей.
– Ты принес все для напитка? – спросила мама Райли у Сэма, вернувшись к своим обязанностям по приготовлению пищи.
– Да. Вы уверены в этом? Джош знает?
Мама Райли отмахнулась от этого вопроса.
– Он будет пить. Он всегда был более гибким с международными напитками, чем с международной едой.
– О чем мы тут говорим? – спросила Райли, отчаянно ища тему, которая отвлекла бы ее от мыслей о Сэме в постели. С другими женщинами. Учитывая присутствие ее матери и его упоминанием других партнеров, сейчас, казалось, было не самое подходящее время спрашивать, может ли она увидеть его голым, а потом написать об этом.
– Маргариты, детка, – сказал Сэм, подойдя к ней, упираясь предплечьями в стойку и наклоняясь, чтобы посмотреть на ужин. Если он и заметил картофель, то не сказал ни слова.
– Маргариты? – сказала Райли. – Вот дерьмо, мам, ты решила пойти во все тяжкие.
Эрин самодовольно улыбнулась и дернула подбородком в сторону подъездной дорожки.
– Иди помоги Сэму достать всё из машины. Вы двое можете смешать всё в графине.
– Я уверена, что такой большой сильный мужчина, как Сэм, может сам донести маленькую бутылку текилы, – сказала Райли, карикатурно трепеща ресницами.
Он затрепетал в ответ.
– Да, но еще есть Cointreau(французский крепкий прозрачный ликёр с ароматом корочек сладких и горьких апельсинов и померанцев), крупная соль и лаймы, которые разбросаны по всему кузову моего пикапа. Может быть, ты сможешь засунуть их между своими лаймами, чтобы сохранить этих девочек упругими...
Райли посмотрела на свою мать и указала на Сэма.
– Ма, ты слышишь это?
– Слышу ли я, как лучший друг моего сына говорит о груди моей дочери? Нет, не слышу. Но я все равно хочу выпить, так что поторопитесь.
– Они больше, чем лаймы, – пробормотала Райли, неохотно сползая с табурета и осматривая свои груди. Он не потрудился ответить. Ему было даже неинтересно.
Она последовала за Сэмом к его пикапу. В районе Бруклина, где они выросли, машина не требовалась. Они с Сэмом жили достаточно близко к линиям метро F и G, чтобы в этом не было нужды.
Но пару лет назад, после того как Сэм решил, что корпоративная жизнь не для него, он купил себе винокурню в Гринпойнте. Это означало, что в качестве спутника у Сэма всегда была бочка виски.
Ей просто хотелось, чтобы это был его единственный спутник. Райли взяла с сиденья грузовика бледно-розовый кардиган.
– Разве ты в этом не выглядишь бледным?
– Это Анжелы, – сказал он в ответ. – Достань лаймы и перестань вынюхивать.
Райли вздохнула и начала доставать лаймы, которые валялись в пикапе повсюду. Но только потому, что ей очень, очень нужна была эта маргарита.
– Знаешь, в продуктовом магазине часто продаются эти прозрачные пластиковые штуки... как они называются... ах да, пакеты. Я не уверена, но думаю, что туда можно положить фрукты, чтобы избежать подобных авантюр.
Он схватился за лайм, который лежал у нее под бедром, освободил его и бросил перед ее лицом, прежде чем схватить его и быстро улыбнуться ей.
– И кто бы хотел избежать таких авантюр?
У Райли слегка перехватило дыхание, когда они встретились взглядами. На самом деле это было нелепо. Она видела его лицо миллион раз за эти годы, и оно никогда не надоедало. Никогда не переставало вызывать это обычное сочетание увлечённости и безвыходности и чего-то, что могло бы быть возбуждением, если бы Райли знала, на что это похоже.
Не то чтобы она была единственной женщиной, которую возбуждал Сэм Комптон. Было почти жаль, что он решил, что его страстью было растирание зерен для виски, потому что он был похож на одного из актеров, которых выбрали бы на роль «симпатичного парня» во всех возможных жанрах кино.
Со светлыми волосами и голубыми глазами Сэм мог бы стать заурядным парнем по соседству, но генетическая лотерея была достаточно добра, чтобы все сложилось как надо. Его глаза были такого светло-голубого оттенка, что создавали эффект хронической пронзительности, что делало их еще более сексуальными, потому что их обрамляли убийственные ресницы. А его волосы были идеального оттенка золотистого блонда с достаточной волной, чтобы быть, ну... чертовски сексуальными.
А тело... о, тело.
У Сэма было худощавое, мускулистое телосложение человека, привыкшего пользоваться своим телом. Что, как она полагала, имело смысл. Он отправился прямо с футбольного поля на долбаный триатлон по настоянию брата Райли. И она понятия не имела, что он делал для поддержания формы в эти дни, но он что-то делал, потому что его бицепсы определенно натягивали ткань тех обтягивающих футболок, которые он носил повсюду, а джинсы не показывали ничего, кроме совершенства мужской задницы
– Ты пялишся на меня, Рай?
– А знаешь именно это я и делаю. Просто пытаюсь понять, кто вызвал эти морщинки вокруг твоих глаз.
– Ну, ты же знаешь, что говорят о старении. Мужчины становятся выдающимися, а женщины просто стареют.
Она выхватила лайм из его рук, хотя не знала, как будет нести те, что уже собрала.
– Тебе лучше вложить деньги в крем для глаз. Медсестре Анжеле не понравится, что ты становишься стариком возле неё.
– Медсестра Анжела не очень-то обращала внимание на мои глаза, если ты понимаешь, о чем я.
– Нет, Комптон. Я понятия не имею, что ты имеешь в виду под этим откровенным сексуальным намеком, – огрызнулась она, выскользнув из пикапа с лаймами, прижатыми к груди. Одна упала на землю, но так как поднять ее означало бы уронить остальные, она оставила ее.
– Эй, я подумал, что тебе нравится откровенность, – крикнул он ей вслед, хватая остальные ингредиенты и обходя пикап. – Это ты зарабатываешь на жизнь продажей секса.
Райли удивленно вскинула голову.
– Что ты только что сказал?
Он выглядел немного пораженным выражением ее лица.
– Я просто имел в виду...
Райли повернулась к нему лицом, глаза были в ярости.
– Я не продаю секс. Я пишу о нем. Это большая разница.
– Ты знаешь, что я имел в виду, Рай.
– Очевидно, нет, – сказала она, делая шаг вперед.
Его глаза насторожились, и он сделал крошечный шаг назад. Умный мужчина.
Она уже много лет не чувствовала необходимости защищать свою работу. Она решила, что люди, которые не могут с этим смириться, либо ханжи, либо недавно стали голубыми.
Почему-то ей казалось, что Сэм не относится ни к тем, ни к другим.
– Знаешь, ты прав, Сэм. Может, мне стоит перестать продавать секс. Может, мне стоит пойти и размешать зерновой спирт в гараже, а потом отказаться делиться им с кем-либо, не говоря уже о том, чтобы продавать его. Может, жить в вечном состоянии «еще не готово»?
Его взгляд потемнел, поскольку их разговор быстро перешел от обычной перепалки к бурному гневу. Это неизбежно происходило с ними. Они царапались, нанося легкие поверхностные раны, пока кто-то не задевал слишком сильно и не пускал кровь. Тогда другой царапал в ответ, и, ну...
– Ты ничего об этом не знаешь, Райли.
– Никто не знает, – пробормотала она и повернула обратно к дому.
Когда несколько лет назад Сэм объявил, что собирается открыть собственную винокурню, семья МакКенна не сделала ничего, кроме как поддержала его. В отличие от его собственной матери, которая только и делала, что унижала его.
Но что получили Маккенны за свою поддержку и надежду на его успех?
Засекреченость. Вот что. Кроме Лиама, и за исключением одного неожиданного празднования «открытия дверей», никто из МакКеннов никогда не был приглашен на винокурню, и не потому, что не стремился получить приглашение.
Сэм продолжал говорить, что просто подправляет рецепт, чтобы всё было правильно подобрано для дегустации, но Райли знала лучше. Этот человек до смерти боялся провалиться. Она знала это, потому что знала его. Годы тайного слежения за человеком имели свои преимущества.
– О чем вы говорили с мамой? – спросил он, следуя за ней к входной двери. – Выглядело так, будто я вошел во время чего-то неловкого.
– Отличная смена темы, – сказала она, используя палец ноги, чтобы открыть входную дверь, которую она оставила приоткрытой. – И это было неловко. Моя мама хотела узнать, основана ли моя последняя статья о БДСМ на личном опыте.
Сэм присвистнул.
– Ух ты. Вперед, Эрин.
– Кстати, о матерях, как твоя?
Его легкая улыбка исчезла.
– Прекрасно.
Райли наклонила голову и посмотрела на него.
– Не прекрасничай мне. Я знаю тебя.
Он передернул плечами.
– Ладно. Она скверная и злая, и все еще ненавидит меня до глубины души. Достаточно хорошо?
– Сэм... – она положила руку на его руку, но он отпрянул назад.
– Брось это, Рай.
Райли видела боль в его глазах и отчаянно хотела обнять его, но она знала, что он не оттолкнет ее, но эмоциональная стена, которую он воздвиг вокруг себя, станет еще толще.
Вместо этого она заставила себя улыбнуться и перевела этот разговор на другой.
– Разве ты не собираешься спросить?
Он нахмурил брови, выражение его лица оставалось настороженным.
– О чем?
– О порках. Основано ли это на личном опыте.
К ее удивлению и ужасу, он рассмеялся.
– Боже, нет. Мне не нужно спрашивать.
Настала ее очередь нахмуриться.
– Потому что тебе все равно, так или иначе?
Его взгляд замерцал, а улыбка померкла.
– Ну, для начала, твой брат убьет меня, если узнает, что я даже взглянул на одну из твоих статей. Но в основном мне не нужно спрашивать, потому что я уже знаю ответ.
Он обошел ее и направился через холл в сторону кухни.
– Не знаешь! – крикнула она ему вслед.
Сэм повернулся и пошел назад, слегка ухмыляясь.
– Рай, почти весь город знает, что у тебя больше опыта в постели, чем у среднестатистической танцовщицы Лас-Вегаса. Но не волнуйся. Я не скажу твоим братьям. Или твоему отцу.
Он развернулся и скрылся на кухне, и слава Богу, потому что позволить Сэму Комптону увидеть ее слезы было тем путем, по которому она никогда не пойдет.
Но под слезами, грозящими вот-вот пролиться, было что-то еще. Что-то более глубокое и темное.
Это было желание сказать Сэму, как сильно он ошибался на ее счет.
Глава 5
Сэм Комптон уже знал, что однажды убьет его: Райли МакКенна.
Или, точнее, его убило бы то, что он держал свои руки подальше от Райли Маккенны.
Потому что гетеросексуальный мужчина не проводит десятилетие в компании женщины, похожей на Райли, не прикасаясь к ней.
Нет, если только он не хотел умереть медленной, мучительной смертью от сексуальной неудовлетворенности.
Райли, с другой стороны, пребывала в блаженном неведении о бедственном положении Сэм и, вполне вероятно, умрёт как самая горячая пожилая леди в квартале, совершенно слепая к тому факту, что она убила старого Сэма Комптона просто потому, что была самой великолепной женщиной на свете
Но не только ее убийственное тело могло прикончить его. О нет. Это был полный комплект. Потому что Райли была серьезной занозой в заднице. В его заднице.
А еще?
Он был придурком. Первоклассным придурком.
Всего через несколько дней после того, как он отчитал свою маму за то, что она назвала Райли шлюхой, он почти сделал то же самое.
Он не имел в виду эту шутку о ее работе в таком ключе. Нисколько.
Но все равно...
Он был засранцем. Самым большим.
И теперь, с тех пор как они достали из пикапа принадлежности для маргариты, она избегала его. Это было ненормально.
Ему это не нравилось.
– Эй, тебе не кажется, что Райли сегодня какая-то странная? – Сэм тихо спросил Лиама, когда они вдвоем разделили обязанности по мойке посуды.
Лиам бросил на него взгляд.
– Ты спрашиваешь меня, считаю ли я свою младшую сестру странной. Это все равно что спросить Папу Римского, ходит ли он на пасхальную мессу.
– Кейт и Меган не странные.
– Конечно, странные. Разве ты не слышал, как Кейт двадцать минут рассказывала о взглядах Ницше на дихотомию? Я не смог бы выдержать это дерьмо даже без маргариты.
Сэм взял протянутую Лиамом мокрую тарелку и вытер ее, не сводя глаз с кухонного стола, за которым сидела Райли и читала племяннице историю о дружелюбном голубом хорьке.
Их совместное присутствие, роскошной женщины и маленькой девочки... вызывало беспокойство.
Пятилетняя Лили была точной копией своей тети. Ни темно-рыжих волос матери, ни грязно-светлых волос ее отца. С голубыми глазами и длинными блестящими черными кудрями маленькой девочки он мог бы смотреть на Райли двадцатью годами раньше.
И вид мини-Райли на коленях у настоящей Райли, выглядящей очень по-матерински, вызвал что-то предательское в районе его груди.
Не думай об этом, Комптон.
Самоободряющие беседы иногда срабатывали. Хотя чаще всего нет.
– У Кейт экзамен по философии в пятницу. Она имеет право быть озабоченной, – ответил Сэм, возвращая своё внимание к разговору с лучшим другом.
Лиам покачал головой.
– Я хочу сказать, что все мои сестры – чудачки. Я имею в виду, посмотри на Меган. Она сейчас рыщет по маминым пекарским запасам в поисках формочки для печенья в форме дельфина. Вряд ли это нормально.
– Для мам это нормально, – легко согласился Сэм.
По крайней мере, для хороших мам. У его собственной мамы идеей приготовления печенья была упаковка «Орео», которая неизбежно становилась черствой, потому что ни она, ни ее очередной парень не удосужились запечатать упаковку обратно.
– Я просто хочу сказать, что Рай выглядит более раздражительной, чем обычно, – сказал Сэм, добавляя сухую тарелку в чистую стопку.
Лиам хмыкнул.
– Испытывать раздражение – это то, что умеет Райли. Она не счастлива, если только это не она не нажимает на кнопки.
Да. Обычно на мои кнопки.
– Может быть, это из-за парня, – сказал Сэм, сохраняя свой голос осторожно непринужденным, надеясь, что Лиам не почувствует, что он закидывает удочку.
Лиам нахмурился и бросил взгляд на свою среднюю сестру.
– Думаешь?
Надеюсь, что нет.
Но в случае с Райли это, вероятно, был не парень. Скорее всего, это были парни. Во множественном числе. Потому что, несмотря на то, как он отверг намек своей матери на то, что она спала со всеми подряд, неудивительно, что Лиам так защищал Райли
Выбор карьеры Райли не помог делу. Эта женщина, видит Бог, была настоящим секс-обозревателем.
Конечно, Лиам защищал всех своих сестер. Но Райли – особенно. Эти длинные ноги, ярко-голубые кошачьи глаза и сексуальные локоны были кошмаром для старшего брата.
Еще один способ, с помощью которого женщина пыталась отправить его в могилу раньше времени. Если она творила чудеса в его фантазиях, когда была пацанкой играющей в футбол, то ее превращение в развязного эксперта по сексу было просто невозможно игнорировать.
Конечно, он сам себя на это подтолкнул, читая каждую ее статью. Это была пытка. Он не мог читать ее слова, не слыша ее голоса. И он не мог слышать ее голос, не представляя себе обнаженную Райли, демонстрирующую ему в первом ряду все ее советы и хитрости.
Он подумал о ее статье, написанной несколькими месяцами ранее, о том, как взять на себя руководство: Речь идет о контроле, дамы. Определите, хотите ли вы, чтобы он был под вами или над вами. Оседлать его или позволить ему оседлать вас. Владейте им.
Сэм вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
– Обязанность мыть посуду слишком тяжела для тебя, Сэмми? – сказала Эрин, обходя вокруг, чтобы убрать солонку и перечницу.
Господи. Как раз то, что ему было нужно. Миссис МакКенна, желающая вести светскую беседу, когда он был на полпути к тому, чтобы у него случился стояк из-за ее дочери.
– Разве мы с Лиамом не мыли посуду на прошлой неделе? – пожаловался он, отгоняя свои мысли на более безопасную территорию.
Кейт выругалась из-за кухонной стойки, не поднимая глаз от своего огромного учебника.
– Монета не лжет, Сэм. Орел означает, что мужчины занимаются мытьем посуды.
– Да, но вас, женщин, больше, – возразил Лиам. – Это несправедливо.
Меган высунула голову из ящика для выпечки своей матери.
– Мы не виноваты в том, что Патрика повёл себя, как в задницу ужаленный, и решил переехать в Бостон, а у Брайана обязанность по подгузниках.
– На самом деле, в последнем ты виновата, учитывая, что твой муж меняет подгузник твоему сыну, – сказала Кейт своей всегда прагматичной сестре.
– Спасибо за эту полезную логику, дорогая, – мягко ответила Эрин.
Сэм украдкой взглянул на Райли, когда Лиам начал требовать показать монету (потому что очевидно, что у этой чертовой штуки было две одинаковые стороны). Подобные нелепые семейные разборки МакКеннов обычно были как раз по душе Райли. Но ее глаза не отрывались от книги, где Лили старательно выговаривала каждый слог.
Сэм знал, что, возможно, ему следует извиниться за то, что он сказал о ее богатом сексуальном опыте. Это было из ревности, но она не могла этого знать. Вместо этого она просто выглядела... уязвленной.
Тем не менее, Райли сама поддерживала свою марку королевы секса. Не перед семьей, конечно – у Лиама случился бы сердечный приступ, не говоря уже о ее бедном отце – но сколько раз она упоминала при нем о своих многочисленных мужчинах, когда они оставались вдвоем?
Точно так же, как он упоминал о своих случайных женщинах.
Это была часть игры, в которую они играли. Он просто не был точно уверен, почему они в нее играют. Все, что он знал, это то, что он позволил Райли думать, что отношения с Анджелой были намного серьезнее, чем они были на самом деле.
Что вызвало еще одну назойливую мысль... если он вводил ее в заблуждение относительно своей личной жизни, может быть, она вводит его в заблуждение относительно своей?
Это объяснило бы, почему она выглядела так, словно он дал ей пощечину своей шуткой по поводу ее довольно насыщенной сексуальной жизни. Он не хотел ее обидеть – он не был настолько неандертальцем, чтобы думать, что женщины не заслуживают такой же здоровой, разнообразной сексуальной жизни как и мужчины.
Но если он ошибался...
Разве он не знал не понаслышке, насколько это отстойно, когда люди делают необоснованные предположения?
Его взгляд упал на журнал Шпильки, который положила ее мать, когда он убирал стопку тарелок. Нет. Он не мог ошибиться. Она никак не могла писать так, как писала, в таком откровенном, страстном стиле, если бы не исходила из личного опыта. А поскольку он никогда не знал, чтобы у нее были серьезные отношения, это означало, что у нее был секс без обязательств.
Что было нормально. У него было то же самое. Просто...
Чёрт, нет. Это не было нормально. И в этом была проблема.
Единственный человек, который должен был шлепать Райли по заднице, достойной модели в купальнике, был он. Но существовало несколько препятствий.
Во-первых, ее отец может убить его. А Лиам, скорее всего убьет, потому что он поклялся своему лучшему другу, что будет держать руки подальше от его младшей сестры.
И самая большая проблема – он даже отдаленно не был достоин ее, и он был уверен, что она это знает. Конечно, возможно, было то... что происходило всякий раз, когда они смотрели друг другу в глаза или случайно соприкасались.
Даже она не могла отрицать, что между ними существует серьезная физическая химия.
Но это было не то, на что она бы отреагировала. Парни Райли были брокерами в костюмах на заказ (этот термин он даже не знал, пока ему не пришлось встретиться с одним из этих высокооплачиваемых зануд на дне рождения Кейт в прошлом году), которые останавливались, чтобы сделать маникюр по пути в дорогие коктейль-бары. Они были теми, кто имел доступ к роскошным люксам на стадионе «Янки», вместо того чтобы копить свои гроши на дополнительное место в задних рядах самой дешёвой секции.
Парни Райли определенно не были уроженцами Бруклина, у которых была всего одна пара брюк не из денима. И он даже не знал, где они находятся.
Другими словами, не имело значения, насколько сильно он хотел ее – а он действительно хотел ее, причем очень сильно.
Но в конце концов, она была не для него. И никогда не будет для него.
– Чувак. Я думаю, она уже сухая.
Лиам схватил кастрюлю, которую Сэм рассеянно вытирал уже больше пяти минут.
– Лиам, милый, не мог бы ты проводить Райли до станции метро?
Сэм переключил своё внимание. Райли уже уходила?
Конечно же, она натягивала свой модный тренч и чертовски хорошо старалась не смотреть на него.
– Ма, мне не нужно, чтобы кто-то провожал меня до станции метро, – запротестовала она. – Я делаю это сама с третьего класса.
Эрин подошла к Райли и стала возиться с ее воротником.
– Да, но это было до того, как мистеру Блэнтону показалось, что он видел незваного гостя у себя во дворе на прошлой неделе.
Райли закатила глаза.
– Мистер Блэнтон также принимает своего кота за почтальона. Думаю, я справлюсь с пятиминутной прогулкой.
Ее мать проигнорировала это.
– Лиам?
Лиам открыл крышку своего пива.
– Папа все еще совершает свою ночную прогулку? Может быть, Райли последует за ним, и они смогут окольным путем дойти до остановки поезда?
– «Ночные прогулки» твоего отца просто входят в его еженедельный список причин, по которым он не может помыть посуду.
Банка пива Лиама остановилась на полпути ко рту.
– Подожди. Список?
Эрин бросила на него взгляд.
– Чёрт, – пробормотал Лиам. – Значит, его артрит не обостряется от воды?
– Какой артрит? – сказала Эрин, удивленно приподняв брови..
– Хитрый старый ублюдок, – пробормотал Лиам. – Отлично. Я отведу сестренку к метро. Но на этот раз тебе лучше иметь свою карточку метро, Рай, потому что я не поведусь на старую...
– Я провожу ее, – слова вырвались прежде, чем Сэм понял, что открыл рот.
