Текст книги "Пытки и наказания"

Автор книги: Лейн Брайен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Руководимая великим инквизитором Томасом Торквемадой, инквизиция поставила своей первоочередной задачей полное уничтожение любыми средствами еретических верований и обычаев, в особенности иудеев и мавров. Однако, сообразуясь с буллой папы Сикста V от 1585 г., испанская инквизиция проявила завидную гибкость и включила в свою программу уничтожение всех форм колдовства, ворожбы и астрологии. Как организованный инструмент террора против инакомыслящих, инквизиция не имела себе равных по части кровавой жестокости в своих камерах пыток. Пытка стала неотъемлемой частью процесса расследования, и на свет появились изощренные методы истязания людей. Невозможно хотя бы приблизительно подсчитать количество жертв испанской инквизиции, но по достоверным данным, в одной только Андалузии в 1481 году сгорели на кострах 3000 еретиков и 17 000 прошли сквозь камеры пыток.

Методы расследования, единожды установившись, больше почти не менялись.

Показаний о фактах ереси святая палата инквизиции добивалась посредством добровольных признаний, сделанных в надежде на более легкое наказание или по так называемому «эдикту веры», который обязывал добрых христиан доносить на всех, кого они считали еретиками, в противном случае им грозило отлучение от церкви, если не что-нибудь более худшее. Если у инквизиторов в руках оказывалась хотя бы маленькая зацепка (prima facie), подозреваемого официально арестовывали (обычно глубокой ночью) и бросали в одну из тайных тюрем (carcelas secretas) инквизиции, которая старалась сразу же конфисковать имущество еретика, поскольку по вынесении обвинительного приговора это имущество автоматически переходило к церкви. Время, которое подозреваемый мог провести в этих сырых, кишащих паразитами, казематах, ничем и никем не ограничивалось; могли пройти месяцы, прежде чем узник узнавал, в чем его, собственно, обвиняют, и под давлением угроз полностью сознавался даже в тех грехах, которых не совершал. С целью выявления обманщиков и новообращенных, спешно принявших христианскую веру в надежде спастись, узников заставляли прочесть молитвы Ave Maria или Pater Noster. Затем следовали бесчисленные допросы инквизиторов, длившиеся месяцами, а иногда даже годами, после чего материалы дела передавались в суд.

О почти карикатурном величии судебных разбирательств повествует Маршан:

«Зал был завешан черными полотнищами, закрывавшими окна, и заседание происходило в полутьме. Впереди, в самом центре под черным бархатным навесом, стояло распятие Спасителя, а внизу на алтаре – шесть толстых восковых свечей в подсвечниках. В стороне пристроилась кафедра, с которой секретарь суда заунывным распевным голосом перечислял преступления подсудимого».

Привязывали к деревьям и они умирали от голода

Пронзали плоть когтями диких зверей

 Душили дымом, выкуривая из пещер

Распарывали животы, вытаскивая наружу внутренности

 Растягивали до тех пор, пока не ломались кости

 Отрубали конечности и разбрасывали но дороге

Беременным женщинам вспарывали животы и выбрасывали на землю плод

Убивали прямо в церкви во время проповеди

Связывали людей по двое и сжигали

Заставляли надевать наполненные кипящим маслом сапоги и держать ноги над слабым огнем

Обвиняемый имел право на защиту и ему предоставлялся адвокат (не по его собственному выбору, а по назначению суда), в обязанности которого не входило опровержение обвинений, выдвинутых против его «клиента». Главной задачей защитника было уговорить подсудимого сделать добровольное признание. Кроме того, в качестве лучшей линии защиты он предлагал назвать имена тех, кто, по мнению подсудимого, донес на него. Если вдруг всплывало имя человека, находившегося под следствием в тюрьмах инквизиции, это обстоятельство могло пойти на пользу обвиняемому. Однако в остальном исход разбирательства был заведомо предрешен. Подсудимый мог просить о смягчении наказания, ссылаясь или на старость, или на молодость, не позволившую ему правильно оценить серьезность его преступлений; он мог сослаться на то, что был пьян, болен или не в своем уме. Однако если подсудимый имел неосторожность апеллировать к судьям, ссылаясь на душевную болезнь, инквизитор настаивал на том, чтобы проверить это в камере пыток.

Затем следовало совещание (consulta da fe – консилиум веры), на котором присутствовали инквизитор, епископ и несколько экспертов в области права и теологии, выносившее приговор.

Что касается инструментов пыток, которым отдавали предпочтение агенты испанской инквизиции, они были по тем временам самыми обычными, использовавшимися в гражданских тюрьмах. (Следует упомянуть, что святая палата имела обыкновение пользоваться услугами светских палачей). Самой распространенной формой пытки была сквассация, или подвешивание со шкива (см. сквассация), а также пытка водой (см. деревянный конь I); Однако к концу XVI – началу XVII веков в арсенале палачей инквизиции имелись уже более изощренные инструменты, которые непрерывно совершенствовались. Ни возраст, ни пол не могли служить защитой от камеры пыток, и с одинаковым энтузиазмом агенты инквизиции пытали на дыбе как древних стариков, так и юных девушек.

Когда из узника буквально выдавливали признание, важно было, чтобы в течение 24 часов он повторил свои показания инквизитору «добровольно».

 Казнь через повешение женщины, душой которой завладели демоны.

Финальной стадией процедуры расследования было вынесение приговора. Если преступление оказывалось серьезным, приведение приговора в исполнение откладывалось до следующего публичного аутодафе. Менее серьезные преступления карались сразу же после судебного разбирательства.

В грандиозные спектакли, организованные инквизицией, превращались аутодафе – празднества, которые привлекали множество людей за мили вокруг (не в последнюю очередь потому, что присутствие на аутодафе вознаграждалось сорокадневной индульгенций).

Вечером, накануне празднеств, через город проходила процессия, направлявшаяся к центральной площади, где уже стоял алтарь с установленным на нем зеленым крестом, вечным символом инквизиции. Другой крест, обозначавший место предстоящей казни, стоял поодаль.

Рано утром, в день казни, всех осужденных собирали в особую тюрьму инквизиции и облачали в санбенито (sanbenitos). Этот ритуал пришел из более ранних времен деятельности инквизиции, и во времена Торквемады всех осужденных всегда одевали в черные санбенито.

Позднее черный цвет стал предназначаться для самой худшей категории преступников, для раскаивавшихся еретиков, повторно впавших в ересь. Спереди и сзади на этих одеяниях были нарисованы языки адского пламени и демоны, жители преисподней. Другие еретики, совершившие менее тяжкие преступления, облачались в желтые санбенито с красным или шафрановым крестом святого Андрея на груди и спине. На головы их водружалось" пародийное подобие митры, на которой перечислялись все их преступные деяния.

Когда процессия покидала стены тюрьмы, впереди шел отряд алебардщиков, за ними несли крест приходской церкви, завернутый в торжественно-черный саван, за крестом шли еретики, затем еще один отряд алебардщиков. На длинных шестах несли изображения тех еретиков, кому посчастливилось сбежать или умереть перед аутодафе.

Далее шли представители светской власти, а за ними несли знамя инквизиции – зеленый крест на черном фоне с оливковой ветвью слева (символ милосердия) и обнаженный меч справа (символ справедливости). Шествие замыкали сами инквизиторы.

По прибытии к месту казни читалась молитва, после которой зачитывали долгий список преступников с перечислением их преступных деяний и окончательный приговор. Когда звучало имя того или иного узника, тот выходил вперед, становился перед одной из двух кафедр, установленных по обе стороны от алтаря, и выслушивал обвинение и приговор. После произнесения приговора он становился на колени, получал отпущение грехов и с него снималось наказание – отлучение от церкви. Затем узников возвращали в тюрьму, где каждый из них получал свое наказание – тюремное заключение, порку и т. п. На площади оставались те еретики, которых приговорили к смертной казни. Их сажали верхом на ослов и в сопровождении своих исповедников те следовали к месту, где их должны были сжечь на костре.

Сожжение на костре предписывалось римско-католической церковью в соответствии с доктриной «Ес-clesia non novit sanguinem» (Церковь не запятнана кровью).

В следующем отрывке приводится рассказ свидетеля, присутствовавшего на аутодафе, которое имело место в Мадриде в 1682 г.:

Слуги инквизиции, перед которыми несли их знамя и шли трубачи и барабанщики, проследовали 30 мая кавалькадой ко дворцу на Большой площади, где объявили всенародно, что 30 июня состоится казнь еретиков. Такого праздничного зрелища не было в Мадриде уже несколько лет, поэтому нетерпение жителей города возрастало по мере приближения долгожданного праздника. Когда, наконец, наступил назначенный день, к месту празднеств собралась огромная толпа людей, одетых в лучшие наряды, какие они могли себе позволить. На Большой площади уже был воздвигнут высокий эшафот; туда с семи часов утра до вечера свозили преступников обоего пола; все инквизиторы королевства прислали в Мадрид своих узников: двадцать человек мужчин и женщин, включая отступника магометанина, должны были сгореть на костре; пятьдесят иудеев и иудеек, никогда прежде не сидевших в тюрьме, были приговорены к длительному тюремному заключению и к ношению желтого колпака; десять других, обвиненных в двоеженстве, колдовстве и других преступлениях, были приговорены к порке и ссылке на галеры. На этих последних были высокие картонные колпаки с надписями, на шее – ошейники, а в руках – факелы. На событии присутствовал весь королевский двор. Кресло великого инквизитора стояло на возвышении, гораздо выше кресла короля. Гранды исполняли роль английских шерифов, сопровождая тех из узников, кому суждено было заживо сгореть, других же вели добровольные помощники инквизиции.

На месте казни уже стояли столбы по числу преступников, приговоренных к смерти. Рядом лежали кучи сушеного дрока.

Столбы протестантов, или «обращенных», как их называли инквизиторы, имели высоту около 4 ярдов, а в полуярде от верха была укреплена небольшая скамейка, на которую сажали приговоренного. «Обращенный взбирался по лестнице, у которой стояли два священника, сопровождавшие его весь день. Когда он добирался до скамейки, то поворачивался к народу, а священники в течение четверти часа уговаривали его отказаться от его убеждений и вернуться в лоно церкви. После того, как осужденный отказывался последовать их уговорам, по лестнице взбирался палач, сажал его на скамейку и привязывал к столбу цепями. Священники возобновляли свои уговоры и когда убеждались в их бесполезности, то, отходя, говорили осужденному, что оставляют его дьяволу, который стоит рядом с ним, готовый принять его душу и унести в пламя адского огня. Зрители, как один, начинали кричать:

– Подпалить собаке бороду!

На конце длинного шеста привязывались и зажигались ветки сухого дрока, после чего палач несколько раз опаливал огнем лицо еретика под всеобщие крики одобрения. Только тогда поджигались кучи сухого дрока и осужденный сгорал в огне.

Отвага, с которой эти мужчины и женщины встретили смерть, удивляла. Все из них отдались в руки судьбе с такой решимостью, что многие пораженные зрители сожалели, что такие смелые души заблудились в грехе.

Король сидел недалеко от места казни и слышал крики жертв, однако он не мог покинуть свое место, поскольку при коронации обязался своим присутствием санкционировать казнь еретиков на кострах инквизиции.

ИСПАНСКОЕ КРЕСЛО

Этот инструмент пытки широко использовался палачами испанской инквизиции и представлял собой изготовленное из железа кресло, в которое узник садился и к которому его привязывали. Впереди внизу к креслу были прикреплены металлические колодки, в которые накрепко зажимались ладыжки узника. Когда он оказывался в таком совершенно беспомощном положении, под ноги его ставили жаровню с раскаленными углями, так, что ноги начинали медленно поджариваться, а для того, чтобы продлить страдания, ноги время от времени поливали маслом.

ИСПАНСКИЙ САПОГ

Этот инструмент широко использовался в Европе в течение XVI и XVII столетий и, подобно другим инструментам пытки, имел различные модификации. Классический испанский сапог представлял собой металлический (реже деревянный) сосуд, в который помещались по колено босые ноги жертвы. Когда жертву связывали, между стенками сосуда и ногами забивались при помощи молота металлические или деревянные клинья. С каждым ударом клин заходил глубже и глубже, сжимая мышцы жертвы и круша ее кости. С каждым ударом палач спрашивал узника, не хочет ли тот признать свою вину, и пытка прекращалась только тогда, когда узник сдавался. Последствия пытки были до того ужасны, что лишь немногие, ступившие в испанский сапог, не остались калеками.

Хотя обычно его называли испанским сапогом, этот инструмент был завезен в Англию из Франции и сразу же очень полюбился в Шотландии, где его называли «бутикинз» (bootikins). Пожалуй, самой знаменитой его жертвой стал доктор Джон Фиан, школьный учитель из Солтпэнза, и предполагаемый вождь ведьм из Норт-Бервика.

По словам обвинения, доктор Фиан был замешан в заговоре, имевшем целью с помощью колдовства лишить жизни короля Якова VI Шотландского (впоследствии Якова I Английского). Король лично интересовался ходом процесса, во время которого Фиана обвинили в том, что он вступил в сговор с Сатаной, намереваясь потопить корабль, на котором Яков отплывал в Норвегию, чтобы встретиться со своей будущей королевой. Достичь этого он якобы намеревался, бросив в море дохлого кота. Король Яков присутствовал также при пытке, имевшей целью вырвать у Фиана признание.

 Пытка в «испанском сапоге».

Один памфлет того времени описывает самый жестокий в мире инструмент, называемый «сапогом». Три раза побывав в испанском сапоге, Фиан признал свою вину, но когда он предстал перед королем, чтобы повторить свое признание и раскаяться, Фиан сделать это отказался, и «его препровадили в камеру пыток, где снова пытали в «испанском сапоге» до тех пор, пока кости его не искрошились, а плоть его не стала сплошным синяком. Ноги его источали в больших количествах кровь и костный мозг и стали совсем непригодными для ходьбы». В конце концов, так и не признав свою вину, в конце января 1591 г. Фиан был сожжен на костре на Замковом холме в Эдинбурге. Яков VI, как оказалось, закрывал глаза на политическую подоплеку процесса над ведьмами из Норт-Бервика и на собственную непопулярность среди своих высокородных подданых. Яков всегда был доверчивым юношей (во время суда ему было 24 года), и суд над Фианом произвел на него такое впечатление, что он стал считать колдовство «отвратительнейшим из грехов» и последующие пять лет сочинял свою знаменитую «Демонологию» (опубликована в Шотландии в 1597 г.), фанатичный трактат, требовавший преследований и уничтожения ведьм. После объединения в 1603 г. Яков стал королем Шотландии и Англии, переиздал свою «Демонологию» и убедил парламент принять закон «против колдовства, магии и сношений со злыми и нечистыми духами». Этот так называемый «Закон 1604 г.» требовал смертной казни для нераскаявшихся ведьм, а для тех, кто признал свою ошибку и покаялся, – наказание у позорного столба «в продолжении 6 часов, где он или она должны принародно признать свою ошибку и покаяться в грехе колдовства». Хотя в конце своего правления, в 1625 г., Яков стал скептически смотреть на вещи и «Закон 1604 г.» был забыт, его успешно оживили и использовали во времена кромвелевских преследований католиков.

ИСПЫТАНИЕ ВОДОЙ

Испытание водой использовалось для определения вины или невиновности предполагаемого преступника и впервые появилось в третьем тысячелетии до нашей эры, когда вавилонский царь Хаммурапи издал указ о том, что если кого-то обвинили в колдовстве, он должен прыгнуть в реку и если не утонет, то он – невиновен. В противном случае (если тот все-таки тонул) его считали виновным, и его имущество переходило к обвинителю. Однако с другой стороны, если обвинение не подтверждалось, обвинитель лишался не только имущества, но и жизни.

В XI веке Эдуард Исповедник, король Англии, учредил Iudicum agnae (суд водой), посредством которого определялась виновность или невиновность всех преступников, однако в этом случае все происходило наоборот; тот, кто тонул – считался невиновным. Позже технику испытания водой усовершенствовали, начав привязывать большой палец руки к большому пальцу ноги и из опасения, что подозреваемого снесет течением или что невиновный может оказаться на дне, под мышками пропускали веревку, концы которой держали с обеих берегов реки.

Хотя испытание водой было официально отменено в правление короля Генриха III, его использовали как средство определения виновности и невиновности вплоть до конца XIX столетия.

Однако более всего людей «искупали» в XVII веке, когда этому методу определения вины нашел широкое применение главный охотник за ведьмами Англии Хопкинс. Следующий отрывок взят из памфлета, опубликованного в 1613 г. под названием «Поимка, допрос и казнь ведьм» (Witches Apprehended, Examined and Executed) и рассказывает он об испытании водой некой Мэри Саттон:

«…Понимая это, его друг посоветовал ему отвести ее к мельничной дамбе, закрыть шлюз, чтобы поднялась вода, связать ей руки (оставив ноги свободными) и бросить в воду. На случай, если она не ведьма и жизнь ее может подвергнуться опасности, он посоветовал обвязать ее веревкой и держать концы ее с обоих берегов. Если она не утонет, следует осмотреть ее и найти «метку дьявола». Затем привязать большой палец левой руки к большому пальцу правой ноги, а большой палец правой руки – к большому пальцу левой ноги, и бросить ее в воду. Если она не утонет, можно считать ее ведьмой…

Они сделали все так, как посоветовал этот джентльмен. Когда ее бросили в воду в первый раз, она сначала упала под воду на два фута, но тут же всплыла и держалась на воде как сухая доска. Ее вытащили из воды, женщины осмотрели ее тело и нашли на левом бедре нечто вроде соска. Она призналась, что ее кот любил сосать его. Затем ее связали так, как советовал это джентльмен и бросили в воду повторно. Она не пошла ко дну, а стала крутиться на поверхности как колесо. Несмотря на то, что люди мистера Энгера, державшие концы веревки, поднимали ее и окунали в воду, потопить ее не удалось».

Испытание водой на континенте распространения не имело, а во многих местах было запрещено. Вполне возможно, что дакинг-стул появился на свет благодаря этой практике.

К

КАКИНГ-СТУЛ

Хотя в конце концов получилось так, что какинг-стул и дакинг-стул стали синонимами, вначале это были два различных наказания. Из них какинг-стуД, по всем признакам, появился гораздо раньше.

Впервые о нем упоминается в Книге Страшного суда[44]44
  Книга Страшного Суда – земельная опись Англии, произведенная Вильгельмом Завоевателем в 1086 г.


[Закрыть], а позже его определяли как «позорный стул», на котором восседали сварливые женщины, подвергаясь осмеянию прохожих, в течение времени, назначенного управляющим имением. Какинг-стул представлял собой, как можно догадаться, просто стул, иногда на возвышении. Его можно было переносить с места на место, однако иногда на каком-нибудь возвышенном месте в городке или в деревне устанавливали постоянный какинг-стул, предназначенный для наказания не только злоязычных женщин. В своей книге «Наказания прошлых дней» (Bygon Punishments) Уильям Эндрюс писал, что в Шотландии хозяек пивных, продававших плохое пиво, частенько водружали на какинг-стул для всеобщего осмеяния. Позднее в Шотландии был введен в действие закон, предписывавший сажать на какинг-стул странствующих певчих женщин, а в правление Генриха VIII то же наказание полагалось чесальщицам шерсти и пряхам, которые выделывали негодную шерсть и таким образом обманывали своих клиентов. Связь какинг-стула с дакинг-стулом прослеживается в том, что если в Британии какинг-стул использовали в качестве инструмента наказания для хозяек пивных, недоливавших пиво, или хозяек булочных, недовешивавших хлеб, в Германии за подобные преступления нарушительниц подвергали купанию на «дакинг-стуле», которое здесь называли «хлебным крещением».

О том, что какинг-стул обходился для деревенской общины отнюдь не дешево, свидетельствует уцелевшая запись об изготовлении такового в городе Кингстоне-на-Темзе в 1572 г. Общая сумма затрат могла составить по тем временам хотя не весть какое, но все же состояние: