Текст книги "Пленница в Рождество (ЛП)"

Автор книги: Лейла Старлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Лейла Старлинг
Пленница в Рождество

Примечание по содержанию:

Пленница в Рождество – мрачный роман о похитителе, который рекомендуется для читателей старше 18 лет.

Тропы, триггеры и кинки включают: мрачный роман, МГ в маске, похищение и плен, Мг миллиардера, межрасовый роман, смерть родителя из-за рака (не на страницах), горе, легкое рабство и CNC – согласованное отсутствие согласия / Даб-кон. Если я что-то пропустила, пожалуйста, дайте мне знать.

1

ТЕЙЛОР

– Спасибо, что заглянули! С Рождеством! – Я обращаюсь к нашей последней группе покупателей, которые выходят из магазина. Я закрываю и запираю за ними двери, вздыхая с облегчением оттого, что день наконец-то закончился. Праздники всегда самые загруженные, но день перед Рождеством особенно суетлив, когда люди делают покупки, которых ждали до самой последней минуты.

Впрочем, я не возражаю. В праздники мы, как правило, самые загруженные, поскольку являемся единственным книжным магазином, специализирующимся на романах, в нашем уютном маленьком городке. Вне праздников у нас мало работы, и мне пришлось взять больше кредитов, чем я могу оплатить, чтобы магазин продолжал работать. Это скорее головная боль, чем польза, но я с детства мечтала о собственном книжном магазине, и теперь, когда я наконец осуществила свою мечту, мне бы не хотелось расставаться с ней.

– Что ж, – говорит Миранда, пока я пересчитываю оставшуюся наличность в кассе, – сегодняшний день был утомительным. Теперь я так готова наслаждаться своим отпуском.

Я улыбаюсь, складывая деньги в холщовый мешочек, чтобы положить в сейф, и обхожу стойку, чтобы выключить неоновую вывеску “ОТКРЫТО”.

– Пока ты будешь загорать на Багамах, я буду здесь, утопая в вине и непристойностях. Конечно, когда я не живу опосредованно через тебя, – говорю я со смешком. Может, я и смеюсь, но я совсем не счастлива. В месяцы, предшествующие Рождеству, я не чувствовала ничего, кроме глубокого одиночества, поселившегося в моей душе. Это мое первое Рождество без мамы, и я не знаю, как я смогу справиться с этим, когда проснусь завтра утром в пустом доме.

Теперь я ненавижу проходить мимо рождественской елки, потому что каждый раз, когда я смотрю на все подарки под ней, мне хочется сломаться и заплакать.

Взгляд Миранды смягчается, когда она обнимает меня.

– Ты уверена, что не хочешь пойти? У родителей куча авиамиль, и они сказали, что ты можешь поехать с нами, если хочешь

– Я уверена, – говорю я, когда мы отъезжаем. – Но еще раз спасибо за предложение. Это было действительно любезно с твоей стороны.

За те два года, что Миранда работает со мной, у нас сложились прекрасные отношения. Я не была уверена, каково это – работать с кем-то после первого года работы в одиночку, но вскоре поняла, что не могу управлять магазином в одиночку. Когда я нашла Миранду, было похоже, что вселенная наконец решила дать мне передышку. Она потрясающий книготорговец, и покупатели тоже ее любят. Я смотрю на нее не как на свою сотрудницу, а как на подругу.

– Тебе помочь закрыть магазин? – спрашивает она, оглядывая беспорядок в магазине.

Я качаю головой и отмахиваюсь от нее.

– Нет. Мне все еще нужно провести инвентаризацию и запастись новой партией, которая поступила на прошлой неделе. Иди домой и начинай свой отпуск.

Я пробуду здесь следующие несколько часов и надеюсь, что работа отвлечет меня от всего.

Она вопросительно смотрит на меня.

– Ты уверена?

Я киваю.

– О… пока не забыла … – Я жестом приглашаю Миранду следовать за мной в кабинет, где в глубине ящика моего стола спрятан ее подарок. Ее глаза широко распахиваются, когда она берет большой прямоугольный подарок и разворачивает его.

– Ничего не говори! – визжит она, бросая оберточную бумагу на пол и подпрыгивая на носках от возбуждения. Экземпляр книги Mercer Mayer “East of the Sun & West of the Moon” в твердом переплете немного потерт по краям, но по большей части она в идеальном состоянии для книги, вышедшей из печати.

Миранда сказала мне в прошлом году, что это была ее любимая книга в детстве, но найти экземпляры в твердом переплете сложно из-за их редкости. Книги в мягкой обложке по-прежнему легкодоступны, но все знают, что ничто так не переносит вас в детство, как детская книга в твердом переплете.

– Я нашла ее на прошлой неделе в комиссионном магазине всего за пять долларов. Было так трудно сохранить это в секрете от тебя.

Я смеюсь, когда она бросается ко мне и заключает в крепкие объятия.

– Большое тебе спасибо, Тейлор, – шепчет она, чувствуя, как к горлу подступает комок. – Спасибо, Тейлор.

– Не за что. Счастливого Рождества.

2

ТЕЙЛОР

Когда я, наконец, заканчиваю со всей своей работой, я выключаю свет и запираю магазин на следующие несколько дней. Несмотря на грусть, которую я испытываю, я рада, что у меня есть немного свободного времени от работы. После смерти мамы я почти каждый час бодрствования провожу в магазине и вымотана.

Прежде чем сунуть ключи в карман, я оглядываю пустую улицу и тротуар напротив в поисках знакомой фигуры. Сначала я его не вижу, но потом он появляется из тени боковой стены здания.

У меня пересыхает во рту при виде его причудливой красно-черной кружевной маски. Он выглядит здесь так неуместно, когда вокруг него в темноте падает чистый белый снег.

Последние два месяца мужчина в маске стоял на другой стороне улицы, ожидая, когда я выйду с работы. Он никогда не пытается подойти ко мне или установить какой-либо контакт со мной, и он никогда не снимает маску, даже находясь на публике. Он просто стоит и смотрит на меня, и не сдвинется с места, пока я не сделаю этого.

У меня нет машины, поэтому я везде хожу пешком.

Каждую ночь он провожает меня до дома, как будто хочет убедиться, что я доберусь домой в целости и сохранности. Хотя это более чем немного настораживает, в некотором роде утешает сознание того, что у меня есть какая-то форма защиты, позволяющая быть уверенной, что я в безопасности.

Делая глубокий вдох, я натягиваю на голову капюшон, засовываю руки в карманы и направляюсь по темной тихой улице к своему дому, который, к счастью, находится всего в десяти минутах ходьбы от магазина.

Ночь совершенно тихая из-за сильного снегопада, который накрыл город; единственный звук исходит от шагов мужчины в маске и моих шагов, хрустящих по снегу под нашими ногами.

Я вздрагиваю, когда слышу, как он переходит дорогу и идет прямо за мной. Обычно это означает, что кто-то идет.

Я выглядываю из-под капюшона и вижу женщину, выгуливающую свою собаку на противоположном тротуаре. Именно тогда я понимаю, что она смотрит прямо на меня с озабоченным выражением лица.

Дерьмо.

Я прячусь под капюшоном и ускоряю шаг. Я почти дома.

– Привет! – говорит она, задыхаясь, когда подходит ко мне.

Я беззвучно чертыхаюсь, прежде чем переключаю свое внимание на нее.

– Привет! – говорю я так бодро, как только могу, пытаясь соответствовать ее тону.

– Так приятно видеть тебя снова, – говорит она, не отрывая взгляда от пространства позади меня. – Как у тебя дела?

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, женщина обнимает меня и прижимается своим лицом к моему.

– Я живу прямо по улице, – говорит она приглушенным, настойчивым тоном.

О, благослови ее господь – она думает, что я в беде.

– Все в порядке, – шепчу я в ответ. – Я знаю его. Он не причинит мне вреда.

Ложь слетает с моего языка так гладко, что я на самом деле начинаю в это немного верить. Когда она отстраняется, то ахает и отскакивает назад. Я оборачиваюсь и вижу мужчину в маске, стоящего прямо у меня за спиной. Я не могу видеть его глаз сквозь темные отверстия маски, но клянусь, я чувствую, что он смотрит прямо на меня. Собака женщины начинает лаять и дергать за поводок.

Я быстро поворачиваюсь к женщине и улыбаюсь.

– Все в порядке, – говорю я, задыхаясь. – Я в порядке. Большое вам спасибо, что беспокоились обо мне.

Прежде чем у нее появляется шанс сказать что-нибудь еще, я ускоряю шаг и проделываю остаток пути домой, оставляя ее там, смотрящей на нас с мужчиной широко раскрытыми обеспокоенными глазами.

Когда я, наконец, прихожу домой, я взбегаю по ступенькам крыльца и достаю ключи из кармана; мои руки так сильно дрожат, что я пару раз чуть не роняю их.

Я не могу этого объяснить, но сегодня что-то изменилось. Возможно, просто мое общение с этой женщиной действительно застало меня врасплох, или мои противоречивые эмоции, поскольку я продолжаю оплакивать смерть мамы, но я не могу избавиться от ощущения, что что-то не так.

Я оборачиваюсь и смотрю на моего незнакомца, наблюдающего за мной со своего обычного места в конце подъездной дорожки. Он просто стоит там под мерцающим уличным фонарем, его присутствие нервирует и заставляет задумываться.

Кто он? Чего хочет? Почему он провожает меня домой каждую ночь, не пытаясь силой проникнуть внутрь?

Не то чтобы я жаловалась на последнюю часть.

Маленькая часть меня хочет, наконец, встретиться с ним лицом к лицу, но я передумала.

Мои руки, наконец, успокаиваются настолько, что я могу отпереть входную дверь и войти внутрь. Закрыв за собой дверь, я заглядываю в маленькое окошко рядом с дверью и наблюдаю за ним, пока он стоит там.

– Почему он не уходит? – шепчу я, сердце бешено колотится.

Ах да. Я быстро включаю свет в коридоре, а когда возвращаюсь к окну, вижу, как он разворачивается и идет к своей машине. Он еще раз оглядывается на мой дом, прежде чем сесть внутрь и уехать.

Я прислоняюсь к двери и тяжело выдыхаю.

Это было странно. Он заколебался, чего обычно не делал. Я не знаю, было ли это из-за шока от того, что его впервые поймали, когда он шел за мной домой, но что бы это ни было, он ведет себя странно.

Это ворчание в моей голове, которое говорит мне, что сегодня что-то изменилось, очень сильное. Должна ли я попытаться позвонить в полицию? Даже если бы я это сделала, у меня не было бы никакой информации, чтобы сообщить им, кроме марки и модели его машины. Можно было бы подумать, что я уже запомнила бы номер его машины, но я никогда не была особо наблюдательной.

Может быть, какая-то часть меня не хочет этого делать. Может быть, глубоко в темных закоулках моего мозга мне нравится мысль о том, что я являюсь объектом чьего-то внимания.

Я сумасшедшая?

3

МУЖЧИНА В МАСКЕ

Не знаю, как долго я стою здесь и смотрю, как спит Тейлор. Бутылка вина, которую она начала прихлебывать, когда вошла, ненадежно болтается у нее на кончиках пальцев. Я тихо подхожу и беру бутылку, прежде чем она успевает упасть на пол. Я знал, что она выпьет его сегодня вечером, поэтому я позаботился о том, чтобы налить туда достаточно, чтобы она надолго отключилась. К моей радости, она потеряла сознание через двадцать минут после того, как вернулась домой.

Тейлор, любовь моя. Наконец-то пришло время быть вместе.

Разноцветные огоньки на рождественской елке периодически мигают, освещая все подарки под ней. Мое внимание привлекает особенно маленькая черная коробочка, перевязанная красным бантом. Осторожно ступая в беспорядке комнаты, я подхожу, чтобы поднять коробку и развернуть ее.

Внутри на красном бархате лежит изящное золотое ожерелье с подвесками в виде восьмиконечной звезды. Я открываю маленькую записку и быстро читаю ее, прежде чем положить обратно в коробку, снова завернуть и сунуть в карман на потом.

Тейлор, если кто-то и понимает твою боль, так это я.

Часть меня страдает вместе с ней, потому что я тоже потерял маму прямо перед Рождеством в прошлом году, так что я знаю, как тяжело даются ей эти праздники.

Я возвращаюсь к дивану и присаживаюсь перед ним на корточки, любуясь умиротворенным лицом Тейлор. Она такая красивая, но когда она спит, она просто восхитительна. Снимая маску, я наклоняюсь вперед с намерением поцеловать ее, но свет фар сквозь приоткрытые жалюзи останавливает меня на полпути.

Кто, черт возьми, мог подъехать к дому Тейлор в час ночи на Рождество?

Я встаю и подхожу к окну, выглядывая сквозь жалюзи. Мое раздражение усиливается, когда я вижу, как двое людей выходят из машины – один, мужчина, который выглядит так, будто ест стероиды на завтрак, и другая, та женщина, которая раньше думала, что я представляю угрозу для Тейлор.

Основываясь на их общении, я предположил, что она и Тейлор не знали друг друга, так что же она здесь делает?

Со своего места у окна я наблюдаю, как они вдвоем идут по подъездной дорожке к входной двери. На самом деле, это больше похоже на то, что мужчина следует за женщиной и умоляет ее, предположительно, остановить то, что она собирается сделать. Они обмениваются несколькими горячими словами, прежде чем она пару раз звонит в дверь.

Тейлор начинает шевелиться, поэтому я быстро соображаю, вытаскиваю из кармана носовой платок вместе с бутылочкой хлороформа и обливаю его жидкостью, прежде чем сунуть ей под нос. Когда женщина снова звонит в дверь, я кладу ткань на подушку прямо у нее под носом и снимаю маску. Похлопывание по нагрудному карману убеждает меня, что мой пистолет на месте.

– Здравствуйте, – говорю я самым дружелюбным тоном, на который способен. Я улыбаюсь для пущей убедительности. —Могу я вам помочь?

Женщина, кажется, поражена моим присутствием, поскольку делает шаг назад.

– О… здравствуйте. Эм, кто вы?

Я приподнимаю бровь, глядя на нее.

– Вы двое появляетесь на пороге моего дома посреди ночи и спрашиваете меня кто я такой?

Кажется, смысл ее вопроса доходит до нее, потому что в ярком свете фонаря на крыльце ее щеки краснеют от смущения. Она моргает.

– Верно. Простите, просто это… э-э…

– Черт возьми, Келли, выкладывай уже, – огрызается мужчина, глядя на нее с одним лишь раздражением на лице.

Келли бросает на него быстрый взгляд, прежде чем снова поворачивается ко мне.

– Я встретила женщину примерно полчаса назад, и за ней следил человек в маске. Это была молодая чернокожая женщина примерно моего роста и веса, с вьющимися каштановыми волосами… Это все, что я помню о ней, но когда я последовала за ней и мужчиной сюда, я увидела, как мужчина сел в машину и уехал. Правда, я не запомнила его номерной знак. Вы ее парень?

– Муж.

Я поднимаю левую руку и показываю ей серебряное обручальное кольцо на безымянном пальце. Конечно, оно не от Тейлор, но этому любопытной незнакомку не обязательно это знать.

При виде кольца Келли заметно расслабляется.

– С ней все в порядке, верно? Она не казалась встревоженной тем, что мужчина следил за ней. Она даже сказала, что знала его и что он не причинил бы ей вреда. Я просто хотела убедиться, что она в безопасности.

Я киваю и снова улыбаюсь.

– Да, с ней все в порядке. Она упомянула об этом при мне, и мы скоро подадим заявление в полицию. Она заснула не так давно, иначе я бы попросил ее спуститься к вам. Спасибо вам за беспокойство, Келли.

Она улыбается и прижимает руку к груди.

– Это здорово. Извините, что беспокою вас. Счастливого Рождества.

– Вы двое живете где-то поблизости? – Спрашиваю я их, когда они собираются уходить.

Келли кивает и указывает вниз по улице.

– Мы живем вон там, на углу.

Я делаю мысленную пометку; я навещу их позже.

– Я сообщу жене, что вы заходили. Уверена, она захочет испечь тебе пирог или что-нибудь в этом роде. Ей нравится это делать, – говорю я со смешком. Мужчина начинает подозрительно разглядывать меня, и именно тогда я понимаю, что на мне все тот же наряд, в котором Келли видела меня ранее: черные брюки, черные ботинки, длинное черное пальто, доходящее до шеи, чтобы скрыть мои татуировки, и черные кожаные перчатки. Не совсем то, что можно найти на ком-то рано утром в рождественский день, но Келли, похоже, этого не замечает, и это все, что имеет значение.

Он хватает Келли за руку и тянет ее за собой.

– Звучит заманчиво. Извини, что побеспокоил тебя, чувак.

– Вообще никаких проблем. Счастливого Рождества!

Я стою в дверях и смотрю, как они садятся в машину и уезжают. Я не скучаю им в след, но должен проследить, как они едут по улице к дому на углу, как и сказала Келли, и я стою на крыльце, пока не смотрю, как они заходят внутрь.

Я должен действовать быстро.

4

ТЕЙЛОР

Голова и тело кажутся легкими и расплывчатыми, а когда я открываю глаза, здесь кромешная тьма.

Я сажусь на диване, но когда мои пальцы впиваются в шелковую простыню, я отдергиваю руку, как будто только что коснулась чего-то горячего.

Это не моя гостиная. Я включила рождественские огни после того, как посмотрела, как мужчина в маске уезжает. Хотя после этого я мало что помню.

Я поднимаюсь с матраса и протягиваю руки, чтобы нащупать стену, но когда оказываюсь не более чем в футе от нее, меня отбрасывает назад.

– Вау! – Я разворачиваюсь руками, чтобы не упасть на задницу.

Что, черт возьми, происходит?

– Эй?

Я зову, надеясь, что кто-нибудь меня услышит. В комнате так тихо, что, клянусь, я слышу, как кровь стучит у меня в ушах. Секундой позже дверь справа от меня открывается; единственный источник света – парящая в воздухе свеча.

– Какого хрена? – Я задыхаюсь, пятясь назад.

Что, черт возьми, происходит? У меня галлюцинации?

– Не бойся, любимая, – произносит глубокий, ровный мужской голос откуда-то рядом со мной. Его тон успокаивающий, и я едва различаю в нем легкий британский акцент.

– Кто ты? – Спрашиваю я, мой собственный голос дрожит.

– Я твой, – тихо говорит он, – а ты моя.

Свеча придвигается ближе, и в ее свете я вижу знакомую красно-черную маскарадную маску.

– Это ты, – шепчу я, пятясь, пока мои голени не упираются в раму кровати.

Он кивает.

– Все в порядке. Наконец-то мы можем быть вместе, Тейлор.

Он знает мое имя? Откуда он знает мое имя?

Должно быть, мои вопросы написаны у меня на лице, потому что он усмехается и говорит:

– Я делал больше, чем просто провожал тебя домой каждый вечер. Я был в твоем доме столько раз, что не могу сосчитать. Я знаю о тебе все, любимая.

– Перестань называть меня так.

Мужчина в маске хищно наклоняет голову набок, и моя кожа покрывается мурашками.

– Почему?

– Ты что, с ума сошел? Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы ты меня так называл.

Я его совсем не знаю, но он так много знает обо мне.

Небольшая привязанность, которую я начала испытывать к нему и его присутствию, теперь уменьшилась. Я знала, что сегодня что-то не так, я чувствовала это. В глубине души какая-то часть меня, должно быть, знала, что это произойдет, и это знание меня не устраивало.

Я оглядываю комнату, пытаясь найти маленькую щель света из окна или другой двери, но здесь так темно, что я даже не вижу собственных рук перед своим лицом.

– Все еще идет Рождество? – Я спрашиваю его.

– Да.

Я киваю.

– Значит, я должна торчать в этой комнате на Рождество, когда могла бы быть дома со своими друзьями и семьей?

Какое-то время он ничего не говорит, просто стоит и смотрит на меня. Жаль, что я не могу разглядеть его глаза сквозь темные отверстия маски, но у него, должно быть, на них какая-то пленка, потому что я не могу их разглядеть даже при свете свечи, освещающем маску.

– Тебе не с кем было провести каникулы, Тейлор. Ты это знаешь.

Ой.

– Спасибо за напоминание, – выдавливаю я, скрещивая руки на груди.

Он делает шаг ближе ко мне и проводит рукой в перчатке по моей спине, и именно тогда я понимаю, что на мне нет одежды, в которой я вчера ходила на работу. Я ахаю, когда смотрю на себя сверху вниз и понимаю, что на мне тонкая черная кружевная ночная рубашка вместо пижамы с плюшевым мишкой.

– Ты переодел меня?! – Я кричу, отбрасывая его руку и отступая назад, пока не оказываюсь прижатой к стене.

Он пытается сделать шаг ко мне, но я протягиваю руку, чтобы остановить его.

– Я просто хотел, чтобы тебе было удобно, любимая.

– Мне было совершенно комфортно в той одежде, которая была на мне, придурок! – Внутри меня начинают накатывать слезы разочарования. – Забери меня домой прямо сейчас. Я не хочу быть здесь.

Я жду, что он что-нибудь скажет, что угодно, но он только поворачивается и идет обратно к двери.

– Подожди!

Я пытаюсь побежать за ним, но кандалы снова тянут меня назад.

Мужчина в маске не оглядывается, как бы сильно я ни дергала за цепь. После того, как он закрывает дверь, щелчок поворачивающегося замка эхом отдается в темноте.

Я падаю на пол в слезах.

5

ТЕЙЛОР

Я лежу на полу с тех пор, как ушел мой похититель. Я чувствую оцепенение и пустоту внутри; у меня даже нет сил попытаться выбраться из тюрьмы, в которую я была заточена.

У меня так сильно болит голова, что я не могу вспомнить, когда в последний раз я что-нибудь ела или пила. Вообще-то, я смутно припоминаю, что выпила полбутылки вина, когда вернулась домой с работы …

Вино было последним, что я выпила перед тем, как оказалась здесь.

Я сажусь, осознав, что меня накачали наркотиками. Конечно, накачали, потому что иначе как бы я сюда попала? Он сказал, что уже бывал в моем доме раньше, и теперь все обретает смысл.

Он спланировал это. Последние два месяца он ждал идеального момента, чтобы овладеть мной. В некотором смысле он завоевал мое доверие, не пытаясь навязываться мне, когда провожал меня домой с работы. И он знал, что сейчас я наиболее уязвима, потому что у меня больше нет мамы.

Мне следовало бы быть в ярости, но я не могу найти в себе сил для этого. Я так чертовски устала.

Проходит неизвестное количество времени, прежде чем дверь снова открывается. Возвращается мой похититель, все еще в маске, освещенной свечами.

Он ставит свечу на стол, которого я не вижу, и идет ко мне в темноте. Я встаю и обхватываю себя руками, чувствуя, как дрожь начинает пробегать по моему позвоночнику.

– Держись от меня подальше, – говорю я, начиная паниковать, когда его тень останавливается передо мной. Он протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, но я отворачиваю от него голову.

– Ты голодна, любимая?

Я начинаю говорить ему “нет”, но мой урчащий желудок выдает меня. Мой похититель подносит тарелку с едой поближе к моему лицу, чтобы я могла ее видеть, но когда я протягиваю руку, чтобы схватить ее, он отдергивает ее и держит вне пределов моей досягаемости.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Я хочу попробовать тебя на вкус, – тихо говорит он, его темный голос скользит по моей коже.

Мое дыхание учащается, и я начинаю чувствовать легчайшее тепло внутри от его слов.

– Что?

– Ты ведь хочешь есть, верно? – Я медленно киваю. – Тогда ляг на спину и дай мне тоже поесть.

На мгновение я застываю на месте и действительно подумываю о том, чтобы позволить ему делать то, что он хочет. Но потом во мне просыпается здравый смысл, и мои щеки горят от его предложения.

– Ты что, с ума сошел? – Рявкаю я, уперев руки в бедра и свирепо глядя на него, хотя уверена, что он меня не видит. – Ты думаешь, что можешь два месяца преследовать меня, похитить и держать здесь в заложниках, а потом ожидать, что я раздвину для тебя ноги? – Он начинает что-то говорить, но я обрываю его, не желая слышать ничего из того, что он хочет сказать прямо сейчас. – Слушай меня, и слушай внимательно: ты никогда не прикоснешься ко мне.

Мой похититель так долго ничего не говорит, что я начинаю думать, что он рассержен. Я чувствую на себе его взгляд, и по моей спине пробегает холодок.

Хотела бы я видеть его глаза, чтобы знать, о чем он думает; у меня такое чувство, что я только что вывела его из себя.

Восхитительный запах еды вызывает у меня желание уступить, но когда я начинаю передумывать, он поворачивается и выходит из комнаты, снова оставляя меня в полной темноте.