Текст книги "Путь к Марсу. Научно-фантастическая хроника конца XX века"

Автор книги: Левон Хачатурьянц

Соавторы: Евгений Хрунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– У нас в запасе… – Волновой поднял голову и посмотрел на отсчет времени на план-карте. – У нас в запасе девяносто восемь минут.

ГЛАВА 24
УЧИТЕЛЬ И УЧЕНИЦА

Дрожащей рукой Лось нашарил рычажки реостатов и повернул их до отказа, рискуя взорвать аппарат. Внутри, под ногами, все заревело, затрепетало. Пятна и сияющие рваные края быстрее стали уходить вниз. Освещенная поверхность увеличивалась, приближалась. Теперь уже ясно можно было видеть резкие длинные тени от скал, – они тянулись через оголенную мертвую равнину.

Аппарат летел к скалам – они были совсем близко, залитые сбоку солнцем. Лось подумал (сознание было спокойное и ясное): «Через секунду, – аппарат не успеет повернуть к притягивающей его массе горлом, – через секунду – смерть».

В эту долю секунды Лось заметил на мертвой равнине, меж скал, развалины уступчатых башен… Затем аппарат скользнул над голыми остриями гор… Но там, по ту их сторону, был обрыв, бездна, тьма. Сверкнули на рваном отвесном обрыве жилы металлов. И осколок разбитой, неведомой планеты остался далеко позади – продолжал свой мертвый путь к вечности. Аппарат снова мчался среди пустыни черного неба.

А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита

Воронцова попросила разрешения Главного продлить смену дежурства до окончания маневра вывода «Вихря» из блуждающего облака астероидов. Нарушая собственный приказ о распорядке дежурств, Волновой дал согласие. Экипаж космического корабля попал в опасную ситуацию во время дежурства ночной смены, и выйти из этой ситуации космонавтам должны были помочь на Земле те же люди.

– Пришел ответ из Института астрономии, – сообщила Галина Сергеевна подошедшему Волновому. – Хотите познакомиться?

Она нажала клавишу, и на одном из экранов поплыли слова текста:

«…Стая осколков образовалась при взрыве астероида Кеста, масса – 1 x 1019 кг. Расстояние от Солнца равновелико расстоянию удаления от Земли. В настоящее время «Вихрь» находится в точке равного притяжения. Без маневра вероятность столкновения ничтожно мала. Облако астероидов движется с ускорением. Совпадение расчетной трассы полета корабля и орбиты астероидного облака – четыре часа…»

– Экипаж «Вихря» просил провести стыковку корабля с астероидом на ручном управлении, – почему-то смутившись, доложила Галина Сергеевна. – Я дала свое согласие.

– Прекрасно! – одобрил Игорь Петрович.

Лицо Галины осунулось, под глазами наметились черные тени. «Успела она хотя бы выпить кофе? – Игорь Петрович вспомнил ее утреннее приглашение. – Устала, а держится молодцом!»

– Кто будет управлять «Вихрем» во время стыковки? – вслух спросил Волновой. Он старался, но не мог отвести взгляд от милого женского лица.

Словно чувствуя его борьбу с собой, Галина Сергеевна повернулась и протянула ему листок бумаги.

– Это медбюллетень на 8.00. Врачи рекомендуют Меркулова.

Стараясь настроить себя на деловой лад. Волновой принялся читать. Коэффициент К у членов экипажа «Вихря» колебался от 0,78 до 0,65. Самый высокий был у Сергея Меркулова. Самый низкий… Путают что-то врачи! Самый низкий коэффициент был у командира «Вихря».

Неужели Виктор Сергеевич так устал? По лицу не заметно. Голос уверенный, не спешит с принятием решений.

– Вызовите, пожалуйста, командира «Вихря», – попросил Волновой.

На трех нижних экранах появилось лицо командира корабля. Волновой увеличил масштаб изображения. Глаза Виктора Сергеевича смотрели прямо, все с той же знакомой доброй хитринкой.

– Игорь Петрович, до распада астероида 32–34 остается тридцать семь минут, – спокойным, ровным голосом заговорил с экрана Виктор Сергеевич. – Расчет траектории тройной: Земля, бортовая ЭВМ и штурман. Предлагаю управление стыковкой с астероидом 32–15 проводить вручную. Управлять кораблем будет второй пилот Меркулов. Маневр начинается через четыре минуты.

– Добро! – Волновой кивнул головой. – Передаю тебя начальнику смены. У Галины Сергеевны рука счастливая.

– «Гранит», я «Аврора», – тут же принялась за дело Воронцова. – Траекторию, относительные скорости, расстояние будем сообщать на борт в следующем порядке: реальное время, прогноз на минуту, три, пять, десять минут вперед…

Волновой поднялся и, стараясь не смотреть на Галину Сергеевну, отошел в сторону. Руководить таким сложным маневром, как стыковка и вывод космического корабля из астероидного облака, должен кто-то один. Руководитель должен взять на себя всю ответственность, не ждать подсказок со стороны, надеяться только на себя.

На комбинационном экране разворачивалась впечатляющая картина. В центре корабль. Под ним и чуть впереди астероид 32–15, с которым должен состыковаться «Вихрь». Четкая красная линия показывает траекторию маневров корабля, зеленые пунктирные линии – допустимые отклонения. Этих зеленых линий очень и очень немного… Управление стыковкой должно быть предельно точным. Движение корабля проходит по узкому коридору равного притяжения, чтобы не потревожить и не вызвать распада соседних астероидов.

Оптимальный вариант движения «Вихря»: с маневром по курсу корабль обгоняет астероид, опускается с противоположной стороны. Поверхность астероида в этом месте более ровная, удобная для причаливания. Силуэт астероида 32–15 напоминает вылезшего на льдину моржа. В том месте, где голова зверя плавно переходит в спину, и должен опуститься «Вихрь».

Маневр начался. На комбинационном экране корабль медленно обгоняет «моржа». Зависает.

– Земля! Сориентировались! Проверьте наше положение! – несется из динамиков главного зала аппаратной уверенный голос Сергея Меркулова.

«Что-то долго вычислительные машины Центра проверяют точность ориентации, – думает Волновой. – Осталось тридцать шесть минут…»

– «Гранит», сориентировались отлично, – звучит в динамиках голос Воронцовой. – Поступательный импульс двигателям 11Ж4.

На комбинационном экране красная капля космического корабля начинает скользить вниз… Приближается самая опасная часть маневра – стыковка.

Волновой быстро проходит в сектор психофизиологии. На экранах командный отсек «Вихря». В креслах пилотов – Сергей Меркулов и Виктор Сергеевич. Оба в скафандрах. Почему-то пустует кресло штурмана. Нет, вот и Георгий Калантаров. Низко склонив голову к пульту, штурман работает на ЭВМ.

«Что это? Коэффициент К у Сергея Меркулова снизился с 0,76 до 0,71. Ничего, ничего… Это волнение лидера, – успокаивает себя Волновой. – У командира «Вихря» коэффициент К даже немного увеличился – 0,7. Прекрасно, Виктор!»

– «Аврора», по нашим расчетам импульс 11С8, – раздался из динамиков голос Меркулова. – Прошу сменить импульс.

– «Гранит», с коррекцией согласны! – тут же отзывается Воронцова. – Новый импульс 11С8.

Волновой ловит на себе взгляд Семена Тарханова и отворачивается. Коэффициент К у Главного, наверное, сейчас ниже, чем у любого члена экипажа «Вихря». Волнуется Игорь Петрович. Трудно быть простым наблюдателем. Мучительно трудно заставить себя не вмешаться, не взять в свои руки управление кораблем.

– «Аврора», начинаю торможение!

Все, кто сейчас находится в главном зале аппаратной, с напряжением всматриваются в лицо Сергея Меркулова. На десятки экранов транслируется изображение второго пилота «Вихря»: широкоскулое, простоватое лицо парня-увальня, чуть проступают лучики первых морщин…

– «Аврора», маневр закончил. «Гранит» состыкован с астероидом 32–15.

Все. Теперь можно подойти к Воронцовой. Главный быстро идет к пульту начальника смены и останавливается за креслом Галины Сергеевны. Нужно сказать какие-то одобряющие слова, пошутить…

– Игорь Петрович, хочу с вами посоветоваться, – сухо, по-деловому говорит Галина Сергеевна.

«Нет, она могла бы дать себе несколько секунд передышки», – думает Волновой. Чем он может сейчас помочь ей? Только улыбкой.

– Слушаю вас, Галина Сергеевна.

– Из института астрономии получены данные экспресс-исследования. При включении маршевого двигателя осколок астероида позади «Вихря» может взорваться…

С лица Главного медленно сползает улыбка. Он поднимает голову, всматривается в план-карту на комбинационном экране. Осколок астероида за кормой «Вихря» напоминает силуэт средневекового замка.

ГЛАВА 25
НА ЩИТЕ И СО ЩИТОМ

Они поползли к наблюдательным трубкам, и сейчас же оба вскрикнули.

Кругом, во тьме, расстилались поля сверкающих, как алмазы, осколков. Камни, глыбы, кристаллические грани сияли острыми лучами. За огромной далью этих алмазных полей в черной ночи висело косматое солнце.

– Должно быть, мы проходим голову кометы, – шепотом сказал Лось. – Включите реостаты. Нужно выйти из этих полей, иначе комета увлечет нас к солнцу.

Гусев полез к верхнему глазку. Лось стал к реостатам. Удары в обшивку аппарата участились, усилились. Гусев покрикивал сверху:

– Легче – глыба справа… Давайте полный… Гора, гора летит… Проехали… Ходу, ходу, Мстислав Сергеевич.

А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита

Вычислительные машины на Земле прогнозируют: после включения маршевых двигателей осколки взорвавшегося за кормой «Вихря» астероида не попадут в корабль и в астероид 32–15. Согласно план-карте на комбинационном экране опасный сектор находится за кормой корабля в стороне, противоположной направлению полета. Вероятность прогноза – восемьдесят семь процентов.

Волновой рассматривает на видеоэкране изображение астероида за кормой «Вихря». «До чего же все-таки красив этот «замок», – думает Игорь Петрович. – Одна башня сохранилась почти полностью. Не хватает только родового герба, чтобы разгадать, какому герцогу он принадлежал…»

– «Аврора», «Гранит» готов к запуску маршевых двигателей!

Волновой старается не считать про себя: четыре, три, два, один…

– Пуск! – раздается в динамике команда начальника смены.

Изображение «замка» исчезает за яркой вспышкой… Через мгновение на экране тьма, рассекаемая лишь искрящимися горизонтальными полосами помех.

– «Аврора», «Аврора», – сквозь шорохи и треск эфира глухо прорывается голос Сергея Меркулова, – продолжаю движение. Ударов по корпусу не ощущаю.

На посветлевшем видеоэкране, словно в кадрах замедленной киносъемки, медленно разваливается «замок». Угловая башня отделяется, плывет вниз, исчезает из поля зрения. Ядро астероида распадается… Вращающиеся обломки сталкиваются, дробятся.

На огромном комбинационном экране вполне мирная картина: толкающий «моржа» корабль медленно приближается к астероиду 12–37. Отсчет времени показывает, что до распада астероида 32–34 осталось семнадцать минут.

– «Аврора», прохожу 12–37… – Помехи в эфире мешают разобрать интонации в голосе Сергея Меркулова. – Ближайшее расстояние по осям – восемьдесят шесть метров.

На одном из экранов крупным планом проплывает глыба космического тела. Поверхность его с округлыми, приплюснутыми бородавками выступов напоминает бугристую кожу какого-то земноводного, холодно поблескивает. Цвет ее меняется на глазах: осенняя охра принимает коричневый оттенок, темнеет. Границы выступов исчезают, растворяются в черной тени.

Волновой переводит взгляд на приборный щит жизнеобеспечения «Вихря»: влажность – девяносто шесть процентов, температура в главном отсеке корабля – тридцать два градуса. Настоящие тропики! Экипаж экономит энергию. Да, работать сейчас в этих тропиках не сладко!

Отсчет времени на комбинационном экране: до распада астероида 32–34 – восемь минут. Космический корабль все еще находится в опасном секторе. Вероятность прогноза поражения корабля осколками космического тела при взрыве – девяносто один процент.

Маршевые двигатели «Вихря» работают одиннадцать минут. Корабль расходится с астероидом 18–46. Эта громада длиной около двух километров напоминает очертаниями рыбу.

Изображение на экране неожиданно смазывается. Сквозь частую сетку помех пробивается слабое изображение «моржа», над головой которого вырастает султан брызг. В сторону «рыбы» летят мелкие осколки… Щит «Вихря» натолкнулся на небольшой астероид. Лишь бы осколки после взрыва не вызвали распад «рыбы»!

Кажется, пронесло… «Вихрь» оставляет «рыбу» позади себя.

Маршевые двигатели работают четырнадцать минут.

До распада астероида 32–34 – пять минут. «Вихрь» все еще находится в зоне возможного поражения осколками.

Впереди по трассе корабля «грецкий орех», последний большой астероид на границе выхода из облака. К сожалению, стороной этот «орешек» не обойти: справа и слева по курсу – плотные скопления довольно больших осколков. Расходиться с «орехом» придется почти впритирку.

На экранах лицо Сергея Меркулова. Защитный щиток шлема скафандра откинут. На лбу и висках пилота поблескивают мелкие капли пота. Жарко! Что может быть проще – опусти щиток шлема и перейди на автономное жизнеобеспечение скафандра! Но щиток шлема открыт. Экипаж должен знать: пилот не боится неожиданной разгерметизации корабля при столкновении с астероидом, он полностью уверен в благополучном окончании маневра.

Интересно, какой сейчас коэффициент К у Сергея Меркулова. Ого, 0,81! Небезынтересно узнать, как прокомментировал бы этот нонсенс Семен Тарханов. Коэффициент надежности возрастает вместе с увеличением опасности!

Поблескивают капли пота на лбу и висках пилота… Работает человек!

– Ближайшее расстояние по осям двадцать три метра, – перекрывает треск эфира низкий голос Сергея Меркулова.

Лишь бы массы астероида-щита и «грецкого ореха» были рассчитаны правильно. Если двигатели корабля не уравновесят силу притяжения этих двух космических тел, то «Вихрь» превратится в муху перед шлангом пылесоса!

– «Гранит», через двадцать секунд начинайте прибавлять тягу, – командует в микрофон Галина Сергеевна!

Не рано ли увеличивать скорость? Расстояние от головы «моржа» до черной скорлупы «грецкого ореха» всего двадцать три метра – все равно что лезвие бритвы между молотом и наковальней. Не сдают ли нервы у начальника смены? Сейчас желание поскорее отделаться от опасности может повлечь за собой катастрофу.

– «Гранит», начинаю отсчет времени. С нулевой позиции начинайте добавлять тягу.

Что это – поспешное решение, диктуемое колоссальной усталостью, или точный расчет?

– Восемь… Семь… Шесть…

Еще есть время вмешаться.

– Четыре… Три… Два…

Усилием воли Главный не позволяет себе отдать приказ: «Отставить!» Он нажимает клавишу накала прямой связи с Институтом астрономии. По экрану медленно плывут слова текста:

«Предлагаем астероид 32–15 вывести на орбиту спутника Земли, использовать как орбитальную станцию для сменных экспедиций. Орбита нового спутника будет поддерживаться двигателями транспортных кораблей…»

– Расстояние между осями сорок семь метров… – Волновой прислушивается к голосу Сергея Меркулова. – Задействованная мощность двигателей…

«Грецкий орех» остается позади. «Проскочили» – переводит дух Главный. – Хорошо, что я в последнюю секунду не крикнул: «Отставить!» Умница, Галина Сергеевна! Молодец, Галочка!»

Маршевые двигатели «Вихря» работают семнадцать минут.

Корабль все еще находится в опасной зоне.

До распада астероида 32–34 – две минуты… Шестьдесят секунд… Тридцать секунд… Пятнадцать…

Под щитом астероида 32–15 «Вихрь» пересекает границы блуждающего облака. Тяга маршевых двигателей предельная.

ГЛАВА 26
ЕЩЕ ОДИН «СЮРПРИЗ»

Лось вынул руку из кармана, положил ее на стол сжал пальцы в кулак.

– Через несколько лет путешествие на Марс будет не более сложно, чем перелет из Москвы в Нью-Йорк.

А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита

День четыреста пятьдесят шестой

Вчерашнее совещание у Главного по краткости и накалу страстей походило на вспышку молнии в наэлектризованном до предела грозовом небе. Лаконичным было и окончательное решение: эксперимент «Гравитация» экипаж космического корабля «Вихрь» проведет с двухкилометровым астероидом «на плечах», после этого выведет астероид на земную орбиту.

На экране хорошо виден люк корабля. Медленно раздвигаются шторки. Показалась решетчатая ферма, внутри которой поблескивает массивный спиралевидный канал. Конструкция отдаленно напоминает гигантских размеров пистолет-пулемет времен второй мировой войны. Из спиралевидного канала выползает продолговатый, заостренный «снаряд». Он поворачивается вокруг своей оси, прочно ложится в гнездо. «Снаряд» густо оплетен блестящими проводами.

– «Аврора», я «Гранит»… Готовность к проведению эксперимента «Гравитация» – три минуты!

Виктор Сергеевич сидит, откинувшись всем телом на спинку кресла, руки замерли на подлокотниках. К этой позе командира «Вихря» на Земле уже все привыкли.

Штурман Георгий Калантаров с любопытством, словно впервые, рассматривает на экране выносной телекамеры решетчатую ферму и «снаряд».

Карпенко – рядом со штурманом.

Марина суетится у медицинского пульта, что-то закрепляет, переставляет с места на место.

Сергей Меркулов положил руку под голову, дремлет. Акопян возится с приборами в аппаратном отсеке и разговаривает сам с собой.

Над пультом командира замигало красное табло – автомат дает предупредительный сигнал: до начала эксперимента «Гравитация» остается одна минута.

Метроном отсчитывает секунды…

– Пуск!

– «Аврора», я «Гранит», отмечаю изменение ускоре…

Фраза оборвалась на полуслове.

Главный зал Центра управления полетом.

– «Гранит» вышел из зоны слежения сектора восемь…

– В зоне слежения секторов шесть, четыре, десять «Гранит» не обнаруживается…

Перед экраном, залитым молочным туманом, сидит руководитель полета Игорь Петрович Волновой. В кабинете Главного тихо. После объявления сигнала тревоги участники совещания с сотрудниками Института астрономии тут же покинули кабинет. Волновой ждет доклада начальника смены.

Неужели катастрофа? И это после удачной посадки и взлета с Марса! После пятнадцати месяцев полета, почти у самого порога дома. В каких-то полутора миллионах километров от Земли!

V

ГЛАВА 27
«ЭФФЕКТ НЕМО»

– Который час?

– Часы-то остановились, вот горе, – ответил Гусев.

– Мы давно летим?

– Давно, Мстислав Сергеевич.

– А куда?

– А черт его знает, ничего не могу разобрать, тьма да звезды… Прем в мировое пространство.

А л е к с е й Т о л с т о й. Аэлита

Небесный свод, горящий славой звездной,

Таинственно глядит из глубины, -

И мы плывем, пылающею бездной

Со всех сторон окружены.

Ф. Т ю т ч е в

– «Аврора», я «Гранит». Отмечаю изменение ускорения, отмечаю изменение ускорения! Торможение идет нормально!

Неожиданно видеоэкран оперативной связи с Землей залил молочно-белый туман.

– Жора, как выносные телекамеры? – в голосе командира тревога.

– Все в порядке. Изображение и фокус четкие.

– Нет телесвязи с Землей. Запроси «Аврору» по аварийным радиоканалам.

В динамиках рации ни звука. Не слышно даже обычных для эфира потрескиваний.

Разбудили умудрившегося все-таки заснуть Сергея Меркулова. Он немедля занялся автоматом проверки связи.

Георгий Калантаров настраивает окуляры секстанта.

Виктор Сергеевич проверил управление. Громоздкий тандем из астероида и космического корабля послушен.

– Виктор Сергеевич, – подал от секстанта голос Калантаров. – Корабль меняет направление, а перегрузок-то нет!

– Что же все-таки со связью?

– Связь должна быть. – Меркулов, как всегда, говорит спокойно, чуть-чуть растягивая слова. – Автомат в полном порядке.

– Товарищи, где же обещанные перегрузки? – В дверях главного отсека появился Сурен Акопян. – Я после сигнала работу бросил. Сижу и жду, когда на меня медведь навалится… Начался эксперимент или нет?

– Будет вам и белка, будет и медведь! – не отрываясь от окуляров секстанта, хмуро пошутил Калантаров.

– Ну если сам штурман обещает… – Акопян осекся.

Прямо на него, приложив палец к губам, смотрела Марина. Выдержав паузу, она выразительно кивнула в сторону командира.

За пультом первого пилота, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла Виктор Сергеевич.

«Неужели это и есть «эффект Немо»? – думал он. – Но до Земли еще далеко. Образование клетки из электрополя возможно только в плотных слоях атмосферы. Теоретически…»

Нет, нужно рассуждать по порядку!

При нагревании защитного конуса корабля тепловая энергия переходит в электрическую. Происходит импульсное разрушение поля. Оно отделяется от корабля и окружает его сферической оболочкой. Это как панцирь, невидимая для глаза глухая клетка. Силы антигравитации действуют внутри этой клетки. Сквозь такую мощную преграду радиоволнам, конечно, не пробиться.

До сих пор «эффект Немо» обнаруживался только при взаимодействии сильного магнитного поля с плазмой, окружающей корабль при вхождении в атмосферу. Ай да теоретики… «Эффект Немо», оказывается, возможен и в космосе!

Виктор Сергеевич рывком поднялся из кресла.

– Жора, – обратился он к штурману, – радиоракету к запуску!

Через минуту радиозонд ушел в космос.

Некоторое время в наушниках штурмана слышалось частое попискивание радиомаяка, затем сигналы внезапно смолкли.

– Мы за барьером! – тихо высказал предположение Калантаров.

– Сейчас я вам скажу совершенно точно… – Сергей Меркулов радиолокатором «прощупывал» пространство. – Вокруг корабля в радиусе шести километров непробиваемая для сигналов преграда.

– Да, мы в «клетке», – тихо сказал Виктор Сергеевич. – Пока мы не изменим траекторию полета, никакая связь с внешним миром невозможна.

– Но «эффект Немо»… – Акопян не договорил.

– Да, оказывается, он возможен и в открытом космосе! – Командир обвел взглядом экипаж. – Друзья мои, на какое-то время мы остались без глаз, без ушей, без голоса. Я хочу знать ваше мнение, как нам жить дальше? Может быть, прервем эксперимент «Гравитация»?

– Нам-то что, – первым откликнулся Георгий Калантаров. – У нас все в порядке. А вот каково им без связи там, на Земле!

– Будем работать в слепом полете… – Акопян неуверенно улыбнулся. – Нам не привыкать!

– Наверняка наша «клетка» будет уменьшаться, – задумчиво проговорил Василий Карпенко. – Энергия постепенно должна рассеиваться…

Перебивая друг друга, заговорили все. Как из рога изобилия, посыпались проекты и прожекты.

– Нужно прорубить в «клетке» окно!

– А что? Лазером и прорубим!

– Проще запустить ракету с антенной.

– Ты бы еще предложил протянуть сквозь «клетку» телефонный провод!

Виктор Сергеевич, конечно, знал, как дальше жить и что делать. Его волновало другое: горстка уставших людей больше года связана с Землей лишь тоненькой ниточкой телерадиосвязи. И вот эта единственная ниточка оборвалась…

В последнее время командир «Вихря» замечал, с каким особым нетерпением его товарищи ждали очередного сеанса связи с Землей, как пытливо всматривались в знакомые и незнакомые лица, с какой жадностью разглядывали обыкновенные земные предметы, попадавшие в поле зрения телекамер. А после долго, с серьезным видом обсуждали, идет ли новая прическа Галине Сергеевне, не случилась ли какая неприятность у Семена Тарханова, продержится ли хорошая погода в Подмосковье до их возвращения на Землю.

Изоляция «в четырех стенах» космического корабля не шутка. Для того они и прошли на Земле специальный курс психологической подготовки. А регулярные гипноотпуска и гипностимуляции в полете? Они тоже сказали свое слово, не давая развиться болезни одиночества. И все-таки, когда до приземления остаются считанные дни…

Виктору Сергеевичу очень не нравилось, как выглядит Марина. С тех пор как пропала радиосвязь, она не проронила ни слова. Сидит на подлокотнике штурманского кресла и рассматривает шкалу какого-то прибора. Чересчур внимательно разглядывает.

– Вот что, Марина, – бодро начал Виктор Сергеевич. – Давай начнем последнюю серию гипностимуляций с сегодняшнего дня. Ты сама и покажешь всем пример – будешь первой.

– Хорошо.

Марина послушно встала и, ни на кого не глядя, пошла в свою каюту.

Медленная, ритмическая музыка.

– Успокойся, Марина, расслабься… В твоей каюте удобно, уютно, тихо…

Мягкий, уверенный голос обволакивает сознание.

– Ты устала, это понятно… Ты хочешь спать… Ты сейчас заснешь…

Веки становятся такими тяжелыми, что нет сил открыть глаза. Тело – ее послушное, сильное тело – словно растворяется в какой-то теплой солнечной жидкости.

– Ты спишь уже двое суток… Твоя нервная система хорошо отдохнула… Ты чувствуешь себя прекрасно… Помнишь, как в позапрошлом году в декабре, когда ты несколько дней подряд ходила на лыжах в Сивкове?..

А в это время в рабочем отсеке корабля экипаж «Вихря» приступил ко второму этапу эксперимента «Гравитация».

– Импульс 11Ж2.

– Направление полета меняется! – не отрываясь от окуляров секстанта, сообщил штурман. – Ориентируюсь по Сириусу и Земле.

– Как выйдем на трассу – дай сигнал!

– Трасса расчетная!

– Стабилизация!

– Молодец, Жора. Вот это точность!

– А расстояние до стен «клетки» не изменилось… Вокруг нас все та же глухая, непробиваемая стена.

Вторые сутки слепого полета

Корабль с прежней скоростью приближается к Земле. Размеры «клетки» уменьшаются, но очень и очень медленно. Всего на несколько десятков метров в день.

Третьи сутки слепого полета

– Виктор Сергеевич, «клетка» сжимается! Скачок в двести пятьдесят метров! Эта чертовщина не подчиняется никаким законам!

– Будем включать локатор каждые полчаса.

– Вот когда можно по-настоящему оценить все удобства современной техники! – смеется Акопян. – С Землей не свяжешься, по спутникам-маякам не определишь, где находишься… Вокруг настоящая чащоба, хотя нет ни дерева, ни кустика!

Космический штурман Георгий Калантаров ориентируется, как корабли во времена Колумба, по звездам. Сейчас он готовится к очередной коррекции трассы. Сложность задачи в том, что топлива для двигателей осталось мало, слишком дорого обошлись кораблю маневры с «моржом» на плечах в облаке астероидов.

– Виктор Сергеевич, топлива осталось только на две коррекции!

Четыре раза Сергей Меркулов и Сурен Акопян производили расчеты на бортовой ЭВМ. Ответ получался один: с имеющимся запасом топлива «Вихрь» сможет только выйти на земную орбиту. Для маневров с астероидом, стыковки корабля с орбитодромом без дополнительной заправки не обойтись!

Первая коррекция трассы.

«Эффект Немо» преподносит новые сюрпризы.

Заданная ЭВМ тяга двигателей и время набора скорости так разгоняют корабль и астероид, что приходится тратить энергию сверх расчетной на торможение.

На последнюю коррекцию топлива может не хватить.

Работающим на ЭВМ Меркулову и Акопяну командир разрешил продлить вахту на два часа.