Текст книги "Банда Ивана Митина (СИ)"

Автор книги: Лева Матрос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

AnnotationСССР, где магия имеет место быть, послевоенные годы. Преступники с магическими способностями совершают преступления, милиционеры с магическими способностями эти преступления раскрывают. Ответ Левы Матроса братьям Вайнерам, Говорухину и триллеру Бориса Южного «Черная кошка»!

Лева Матрос

Банда Ивана Митина. Размышлизмы Левы Матроса

******

РАЗМЫШЛИЗМЫ ЛЕВЫ МАТРОСА

1

Всё-таки жаль, что моя «Банда Ивана Митина» людям не зашла. Я-то думал, в отличие от моих предыдущих книг, эта людям зайдёт. Всё-таки не никому не интересный и неизвестный 17 век, а двадцатый, СССР (я же вижу, сколько на «Авторе» произведений про СССР, значит, людям заходит), детектив, НКВД! Специально книг кучу перечитал про то время (и отдельно про банду Митина изучил всё, что можно), писательский скилл старался прокачать, всю душу в историю Митина, свою и Чекиста вкладывал, и был уверен, что всё-таки будут читать (вон «Чёрную кошку» Южного в конце концов того же читают, раз он издаётся, а у него такая слабая попытка закоса под братьев Вайнеров, что аж плевать тянет, и чем МОЯ книга про «Чёрную кошку» была бы хуже?). А вот фиг, похоже. что вообще никто не читает (да, давно меня так жизнь не разочаровывала…). И теперь думаю – а может, зря я тогда вообще с этой темой связывался? Писал бы вон себе и дальше про средневековых оборотней, про тех хоть худо-бедно читали, хотя бы на «Фикбуке», а «Банду» вообще никто не читает. Так нет, позавидовал Южному, да и хотел, чтобы хоть одна правдивая история «Чёрной кошки» была написана, к тому же мечтал когда-нибудь увидеть хоть одну свою книгу изданной, а у книг про оборотней всё-таки не тот уровень для этого был… И не алло. Да, давно мне так надежды жизнь не разбивала! И ЧТО мне теперь всё-таки делать, возвращаться к средневековым оборотням?:(:(

2

На ЖЖ есть один больной, который постоянно мне оскорбления в комментах к постам в группе о животных пишет. И обычно я его игнорирую, как и всех его калек по уровню интеллекта… тьфу, хотел сказать, коллег по уровню интеллекта. Но сегодня он написал, что, мол, меня скоро заметут за мошенничество – мол, я якобы не еврей, а называю себя евреем. И тут я возьми да и сдуру спроси – когда? Он – скоро. Я – хорошо, мол, ловлю на слове (потому что эти больные мне вон уже раньше уже писали, что меня скоро обязательно упрячут в психушку, но я что-то до сих пор на воле и даже оказываюсь нормальным при прохождении медосмотров). И что, мол, если за год меня не возьмут, то всем расскажу, что вы – звездабол. Вейс мир, КАК его тут порвало – это ой! До этого вообще ни разу не оскорбления были, я тут же понял! Мне это надоело и я его забанил. Он со второго акка стал писать, снова с оскорблениями. Я и этот тоже забанил. Так он с третьего писать начал! И вот после этого мне серьёзно пишут, что это я сам в троллинге в свой адрес виноват?!

3

Сегодня они мне написали, что, мол, будут ждать моего ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО выступления. Да они не знают, с кем связались!:( Для меня год ждать, чтобы утереть нос и доказать, что могу, это как не фиг делать! Вон в универ когда поступил, там одна преподша на первом же курсе заявила, мол, ИДЕАЛЬНОЙ грамотности нет ни у кого. И меня это задело, ибо я ещё в школе диктанты лучше всех русских писал, поэтому, собственно, и поступил на филфак. А на последнем курсе я написал «Тотальный диктант» БЕЗ ЕДИНОЙ ГРАММАТИЧЕСКОЙ ОШИБКИ (хотя там текст был такой сложный, что охренеть можно). И, сцуко, с какой же радостью я на прощание ей об этом сказал!:))))))))))))) Пять лет ждал подходящего случая, но всё-таки сделал это! И здесь готов ждать хоть пять лет, хоть десять, но всё-таки ДОКАЗАТЬ, что я действительно могу спеть не хуже других! Так что не отпевайте раньше смерти, ещё поборемся!

4

Доброе утро. Мне тут написали, что вот, мол, в моём произведении никого не жалко, никто из персонажей сочувствия не вызывает. Ну, лично мне Самарина вот жалко, что его ни за что засадили (хоть он потом действительно преступником станет, но ведь это когда ещё будет…). А Джуро не жалко, что ли? Я вот сам алкашей терпеть не могу и абсолютный трезвенник, но мне его дико жалко. Спёр у него этот урод амулет (а Джуро ведь его берёг пуще глаза и никогда даже по пьяни не терял), подкинул на место убийства, и теперь как хочешь, так и доказывай своим бывшим коллегам, что не верблюд. И по фигу, что они тебя как себя знают и что ты никак не мог этот сделать, тоже! Нашли там твоё – значит, ты виновен, точка, а там трава не расти. Так что лично мне Джуро жалко всем сердцем (и я считаю его самым живым персонажем из всех). И не понимаю, почему моим читателям-то не жалко его. Или сказанная им педофилу фраза “Щас я тя накормлю свинцом” их оттолкнула? А он что, как-то по-другому должен был разговаривать с гадом, который мало того, что школьниц совращал, так ещё и доказывал, что делает хорошее дело?

5

Бесит, когда критеги начинают ругать твоё произведение за то, что, мол, у тебя там сплошные рассуждения о «прелестях совка». Ну, во-первых, ога, вот прямо охренеть какие сплошные! ГГ вообще-то даже разогнуться некогда, сразу двоим арестованным по ложному обвинению пытается помочь с помощью своего дара ясновидения, ну, остановится он там разок на секунду и подумает, да, мол, при совке все врут… Ну вот прямо охренеть какие «сплошные», одна фраза там где-то промелькнёт! :( А во-вторых… А во-вторых, уж не знаю, КАК они там с закрытыми глазами это всё читали, но у меня, вообще-то, герой и заявлен как идейный антисоветчик! А теперь вопрос на троечку – вот КАК, блэт, они себе представляют ИДЕЙНОГО АНТИСОВЕТЧИКА без хотя бы малейшей критики ненавистного ему режима? Вот так, что ли? «Советская власть – лучшая власть всех времён и народов! При ней побеждена безграмотность, совершена промышленная революция, установились мир и процветание, в общем, лучшей власти на земле не было и не надо! И да, разрешите представиться, Иван Иваныч Иванов, идейный монархист и антисоветчик, ненавидящий советскую власть»? Ну не смешно, блин!:((((((((( Или что, раз сейчас кругом сплошное попаданство в Великий Прекрасный СССР и всеобщие молитвы на него в произведениях, то вообще нельзя героя делать антисоветчиком, чтобы ни у кого не бомбило, так, что ли? :( Да-а, а я-то ещё собирался потом книгу про дореволюционное время писать… Но теперь точно не буду. Если уж от безобидных фраз вроде «при совке все врут» так бомбит, то за булкохрустное произведение точно сожрут/сожгут на фиг… :(((((((((((

З.Ы. А кстати, есть у меня вообще-то в произведении ещё один главный герой. Идейный коммунист, с которым антисоветчик вынужден вместе работать (и ещё поэтому я вставлял в текст мысли последнего о советской власти – чтобы показать пропасть между ними). И вот он как раз молится на советскую власть. И вот этого, Карл, почему-то никто не соизволил заметить! Ну так правильно, некогда вчитываться-то было, нужно было скорее бежать критиковать и возмущаться! А я в очередной раз убедился, что критеги читают текст по диагонали. Если ВООБЩЕ читают… :((((((((((((((((((((

6

Терпеть не могу, когда мне пишут, мол, у тебя описаний персонажей мало, нет вот этого – тот выглядел так-то, этот так-то… А вот скажите, любители неуместных пространных описаний вроде «Я выглянул в окно и увидел Блаблаблаха. Он был представителем расы Ква-ква, отличавшейся тем-то, прилетевшей сюда с планеты Тра-та-та, про которую можно сказать то-то…» Скажите (хотя всё равно же никто не скажет, о чём это я…), а вот НА САМОМ ДЕЛЕ, в жизни, хоть кто-нибудь из вас так думает? «Я выглянул в окно и увидел своего друга Петю Петя был мулат. Мулаты – это потомки от смешанных браков негров и белых…» Или всё-таки вы просто видите Петю и не начинаете себе тут же мысленно читать лекцию о мулатах? Тогда ПОЧЕМУ, если ваш герой видит какого-нибудь Блаблаха, тут же начинается лекция о том, кто это такие? Или мне одному кажется, что нет никакой разницы между Петей и каким-нибудь Блаблахом, если последний для ГГ так же привычен, и поэтому не стоит заставлять персонажа вести себя неестественно, начиная тут же лекции ради читателя? Почему нельзя просто где-нибудь в тексте вон мимоходом упомянуть, что представители его расы, допустим, зелёные и имеют три глаза, а вот сразу надо вываливать кучу описаний вместо сюжета? Не понимаю…

7

Критики мне написали, что у меня, мол, плоховато с пунктуацией и в моём произведении якобы много пунктуационных ошибок. И я сначала подумал – ну хорошо, наверное, это так, небось действительно уже пунктуацию с тех пор, как писал «Тотальный диктант» почти без малейших пунктуационных ошибок ещё в универе. И уже готов был извиниться за то, что приписал себе абсолютную грамотность (критикам же виднее, нежели тем, кто меня из-за неё в редакцию работать принял), но… Но вспомнил один случай. Искал гамму для вычитки и одна альтернативно одарённая пишет, мол, да тебе прежде того бета нужна, у тебя там столько пунктуационных ошибок, что йоманый стыд для филолога! Я удивился, но, думаю, ладно, бетам же виднее… Открыл ей редакцию текста и лёг спать. Утром встал – и уху ел от количества запятых, расставленных вообще где попало! Сцуко, да у меня глаза вытекли от запятых, напиханных, например, в каждый фразеологический оборот, когда я ещё чуть ли не в первом классе знал, что в них запятые вообще не ставятся! И ещё она возмутилась, когда я высказал неодобрение, пришлось лезть в «Яндекс» и доказывать, что никогда они там не ставились! В общем, я тогда заипался всё исправлять обратно и с тех пор от бет шарахаюсь как от огня. И, когда мне теперь пишут, что, мол, у меня до фига пунктуационных ошибок (кстати, больше ни одного примера почему-то не приводят в доказательство, с чего бы это?), я не то что на два, на три это делю!

А ещё я понял, что никогда не поеду в параллельную Вселенную критиков. Ибо если они мне на вопрос, а как же это я тогда КОММЕНТЫ без ошибок пишу, мне отвечают, что, дескать, да, есть у меня грамотность, но посредственная, то боюсь тогда даже представить, а какая же в их Вселенной ОТЛИЧНАЯ, а не «посредственная»…

******

БАНДА ИВАНА МИТИНА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Доброе утро, товарищи! Передаём последние известия. В Москве поставлен новый трудовой рекорд. Бригада оборонного завода номер тридцать четыре под руководством бригадира Ивана Митина…

При звуке включившейся роботочки Чекист резко обернулся и быстро протянул руку, выключив её, чтобы не отвлекала. Я согласно кивнул. Да вообще, пора уже свои передачи выпускать наконец, не такие, как у людей. А то вроде у нас уже давно свои радиостанции, а один хрен, всё то же самое передают – выиграли, собрали, выплавили, установили новый трудовой рекорд… И зачем нам тогда вообще собственные-то станции, спрашивается?..

А Чекист тем временем снова обернулся к нашему пленнику.

– Ну так что, может, всё-таки расскажешь, как ты настолько моральный облик советского гражданина-то потерял, что даже девочек насиловать начал, а?

Да, вот насчёт «морального облика» – это он верно. При всей моей ненависти к совку, я не мог не признать, что детство-то в этой стране всё-таки уважали! И где вот этот гад тогда такого нахватался, спрашивается?!

А вот насчёт признания – это он зря, делать ему нечего. И дураку понятно, что этот урод девочек насиловал не из спортивного интереса, так нет, самому, видишь, хотелось это услышать! Хотя, по-хорошему, пачек ему хотя сначала не мешало бы хороших дать, а потом уже разговоры разговаривать!

А Чекист-то этот ещё МЕНЯ невесть каким злодеем выставлял! Да пока двадцатый век не наступил, когда кругом нравы распустились, КОГО я там за четыреста лет убил-то вообще? Петрушку одного только с Орловыми за компанию и всё?

А уж чтобы девочек малолетних насиловать – да мне такое и присниться вообще не может!

Да у нас, блядь, убивали в лагерях на хрен за это! Хоть и рассказывают всё, что там, мол, звери одни сплошные сидят…

– Ну так что, может, всё-таки расскажешь? – тем временем спросил Чекист бесконечно терпеливым голосом. Но я аж вздрогнул, увидев его глаза.

– Ничего я тебе не скажу, фашист проклятый! – напустил на себя бахвальство извращенец.

И в следующий миг уже не было никакого мороя с каменным лицом и ни разу не по-человечески ледяными сними глазами. А был только самый обыкновенный советский милиционер Алексей Котовский, вообще ни разу не похожий на Другого.

Но если, сука, я точно решил вообще никаких дел никогда в жизни с ним больше не иметь, то это именно в тот момент. Потому что ТАКОЙ хлеборезкой он куда больше обычного пугал, зараза!

– Не понял… – рассмеялся он. – Это ты вот сейчас МЕНЯ, заслуженного работника МВД, «фашистом» назвал?

Я покачал головой. Да, баран, зря ты это сделал… Ну, теперь пеняй на себя!..

– Так что, нет? – голосом вежливее некуда осведомился Чекист. – Или всё-таки да?

– Хорошо, я расскажу! – чуть не выплюнул в ответ развратник. Хотя ему самому плюнуть бы в рожу не мешало…

– Тогда рассказывай, – широким жестом пригласил его Чекист и уселся в кресло.

– Да, давай, скотина, рассказывай, как это чёртово насилие над детьми совершал! – с плохо скрываемой яростью выпалил я.

– Так а не было никакого насилия, – вдруг улыбнулся самодовольной улыбкой этот гад, откинувшись в кресле.

– То есть как?! – в изумлении вытаращил глаза Чекист, явно думая, что ослышался.

– А вот так! – отрезал развратник, кивнул на меня. – Не было никакого насилия, вон хоть у скреннера этого своего спроси, если не веришь!

– Да по какому, на хрен, «согласию»?! – чуть не зорал во весь голос Чекист, услыхав такое. – Им же ещё в куклы играть, сволочь!

– По такому! – с возмущением ответил этот хрен, вскакивая. – Я тебе говорю, вон хоть скреннера этого своего спроси, он подтвердит! Никакого насилия не было, всё было добровольно!

– Да ты же врёшь, гнида! – взвился было Чекист. Но я движением руки остановил его.

– Погоди, – перебил я его. – Не врёт он, сволочь!

– Это как?! – вытаращился Чекист теперь уже на меня.

Эх, как же не хочется вслух-то такие вещи рассказывать, а…

– Он свой дар использовал, чтобы они добровольно с ним шли, – с ненавистью глядя на нашего пленника, процедил я. – А потом память им стирал, чтобы не рассказали кому!

И КТО ему только должность председателя-то доверил? Смотреть-то на него просто и то неприятно!

Да-а, товарищ председатель исполкома, ну такого я я даже от вас не ожидал… Вот расскажи кто, первым бы не поверил…

– Ах ты ж скотина… – аж задохнулся от услышанного Чекист. – Вот уж не думал, что в Советской стране, а не где-нибудь на загнивающем Западе, может такое быть!

А уж как я-то не думал по возвращении с войны такое вот увидеть в мирное время, кто бы знал…

– Ну вот скажи, Цыган, – с горечью в голосе спросил Чекист, повернувшись ко мне, – ну вот КАК всё-таки советский гражданин мог пойти на такое, а?!

– А что ты у меня-то, ты вон у него это спрашивай! – кивнул в ответ я на нашего пленника.

– Ну?! – резко обернулся к нему к нему Чекист, сжав кулаки.

– А что, спроси, – заулыбался тот в ответ гаденькой улыбочкой. – А я отвечу, что им же всё равно придётся через это пройти, когда вырастут. Так уж лучше я, чем какой-нибудь плохой дядя! Да и пионеры ведь должны помогать старшим…

Этого Чекист выносить больше не мог. Издав какой-то булькающий звук, он резко вскочил с кресла, сжав кулаки. И я обрадовался – наконец-то этот урод получит по заслугам!

Но зря я только разохотился, как выяснилось. Ибо в следующую секунду никакого урода в комнате уже не было. А были только мы двое с Чекистом. И слова в собственный адрес у меня в голове тоже были, но озвучивать их я бы не стал.

Чекист, судя по лицу, подумал примерно то же обо мне и моём даре, не сумевшем даже за даром этого хрена разглядеть ещё один. Затем он с побелевшими от ярости глазами издал рык, только чудом не перебулгачивший весь дом, и мы понеслись на улицу, прыгая через три ступеньки.

У подъезда трое рабочих парней избивали стилягу. И надо отдать должное Чекисту – как он ни был увлечён погоней, но человеческие глаза вернул себе за секунду. И правильно, нам ещё только открываться сейчас перед кем-нибудь не хватало.

Мы пробежали мимо ряда сталинок и ринулись в соседний двор. Ну хорошо, гад, бегает, даром что на атлета и близко не похож, прямо хрен его догонишь!

Хотя уж ради детей-то я догоню, не надейся, тварь! И глотку перегрызу за них, будь уверен!

А наш преследуемый тем временем, почуяв погоню за спиной, обернулся и вновь попытался было исчезнуть, но не тут-то было.

Я мстительно улыбнулся. Ну что, дорогой Вениамин Витальевич, е всегда с первым рангом всё сразу-то получается?! Так что хрен тебе по всей роже, сволочь, держи карман шире! Сейчас мы тебя догоним и ты за всё ответишь!

Чекист резким движением вскинул руку и тот споткнулся и упал, схватившись за разбитое колено.

Я с трудом удержался, чтобы не поаплодировать. Вот так-то, скотина! При всей моей нелюбви к ментам, там-то тоже не пальцем деланные сидят, даром не хуже тебя, красавца такого, владеют!

И тут из-за угла ближайшей сталинки показался Джуро. Я покачал головой. Нет, как же всё-таки тесна Москва-то, а…

– Джуро, держи гада! – зорал я во всю мощь своих лёгких. – Он девочек насиловал!

Гад же при виде неожиданно прибывшего подкрепления резко вскочил на ноги, будто и не падал, и бросился бежать дальше. Так что не удалось Чекисту его своим даром задержать, зря я только разохотился…

Да убить его сразу на хрен надо было и дело с концом! Так нет, надо, видишь, под белые рученьки было его взять и препроводить куда следует, чтобы он там за всё ответил… Ага, не дождёшься, быстрый же наш беглец, что твой спортсмен!

А Чекист тем временем бросил недовольный взгляд на своего внезапно появившегося коллегу, будто это он был виноват. Но Джуро даже не обратил на него внимания, а, услышав меня, от неожиданности аж остановился и вытаращил глаза, не поверив своим ушам.

– Ах ты мразь!!! – заорал он ещё громче меня и в его руке как по волшебству (хотя почему «как»?) сам собой появился пистолет. – Щас я тя накормлю свинцом!

Да, небось тоже не ожидал в послевоенное время с таким столкнуться, да ещё чтобы порядочный гражданин, а не забулдыга какой-нибудь вроде него… Да у нас штрафники-то и то так не поступали, даром что там те ещё кадры были! Вон помню, Головня школьницу в освобождённом городе изнасиловал, так и то казалось светопреставлением, а этот урод ещё изображает, будто ничего такого не сделал, и ещё считает, будто хорошее дело сделал!

– Ладно, раз по-хорошему не хотите, то получайте, товарищ председатель, за свои выдающиеся достижения, – прошипел Чекист, вновь поднимая руу.

И Джуро одновременно с ним тоже поднял пистолет, прицеливаясь (благо стрелять-то он не разучился, несмотря на дружбу с зелёным змием). Но сделать супостату что-либо, к моему огорчению, они не успели.

Потому что в следующий миг несостоявшийся беглец полетел на землю от чьего-то сильного удара, полученного прямо в лицо. А ещё через мгновение я увидел того, кто нанёс этот удар, вышедшего из-за угла.

– Митин?! – изумился я. – А ты-то что тут делаешь?

******

ГЛАВА ВТОРАЯ

« – Я, мать-перемать, вас всех пересажаю!»

(Из передачи «Следствие вели»)

«Колдун сообщил – он может всё»

(Оттуда же).

– А мы чё, знакомы? – удивился в ответ Митин, подходя.

– Да нет, – покачал я головой. – Просто твою фотографию на доске почёта у завода видел пару раз, когда мимо проходил.

– И спасибо, что помог этого урода поймать, – пожал ему в благодарность руку Чекист, подойдя.

– Да я не хотел, так он сам же собирался меня с дороги пихнуть, – пожал плечами Ванька. – А что он сделал-то?

– Девочек насиловал, – коротко бросил в ответ Чекист.

– Да ну?! – вытаращил глаза Ванька присев на корточки и глядя в лицо наконец-то утихомирившегося беглеца. – Это советский человек-то?!

– Да вот! – подхватил Джуро, возмущённо разводя руками. – Это советский человек-то!

– А ты хорошо бьёшь, – заметил Чекист. – А вообще, так с ними и надо, насильниками!

– – Я не… – начал было тот и закашлялся, тщетно пытаясь подняться.

– Молчать!!! – заорал, перебив его, Чекист и с размаху ударил ногой в голову. Тот снова упал и больше уже не шевелился.

– Ещё дар на этого мудака не тратил… – презрительно бросил он напоследок.

– А ведь, похоже, того он, – вдруг заметил Джуро, присев рядом с телом на корточки.

– – И что теперь с ним делать-то будешь? – я тоже присел на корточки, откинув со сла вспотевшие от беготни угольно-чёрные волосы, и поднял взгляд на Чекиста. – Надо было развоплощать-то СРАЗУ, а теперь…

– Момент, – вдруг осенило Джуро. И он выстрелил уже покойному (слава Богу) извращенцу прямо в лоб.

Затем он выудил из кармана стиранного небось в последний раз ещё при первопоселенцах пиджака огрызок химического карандаша. Бумага нашлась в кармане у убитого доблестные сотрудники правоохранительных органов (ладно, один бывший, но какая разница) написали на ней: «Я совращал советских школьниц. Не могу больше с этим жить». И вложили в руку сотворённый Джуро пистолет, с которого Чекист предварительно стёр носовым платком отпечатки пальцев.

– Теперь уходим, – поторопил нас Джуро. – Пока нас тут, чего доброго, не застукали.

Я с трудом удержался, чтобы не плюнуть на тело. Попался бы ты мне на войне, сволочь… Там как раз среди всяких полицаев таких хватило…

– Пошли, – кивнул я. – Как раз одно подходящее место по дороге видел, когда мы за этим хреном бежали…

– А это ты чего такое с пистолетом сделал? – вдруг отвлёк нас от разговора неожиданным вопросом Ванька. И Чекист резко обернулся.

– Так, всё понятно, – с досадой на непредвиденную задержку произнёс он. – Значит, придётся инициировать. Вот очень ты вовремя…

– А это что значит? – всё так же удивлённо продолжал Митин. Но Чекист вместо ответа только рукой махнул.

– Увидишь, узнаешь, – коротко ответил он, явно не желая пока вдаваться в подробности. – Пошли.

– Эй, а я-то с вами? – перебил Джуро, вопросительно глядя на меня.

– С нами, конечно, – поспешил ответить я, опередив Чекиста. И мы, все четверо, отправились в соседний двор. Забрались в беседку и расселись по лавочкам.

– Для начала познакомимся, – протянул руку Чекист. – Котовский Алексей Иванович, он же Чекист.

– «Котовский»?! – изумился Ванька, недоверчиво глядя на моего недруга. – – Уж не родственник ли?!

– Брат, – коротко ответил Чекист, вновь явно не желая вдаваться в подробности.

– Это как же?! —продолжал непонимающе таращиться Митин. – Он ведь когда ещё родился-то!

– Это я тебе потом объясню, – отмахнулся Чекист. И Ваньке пришлось пока довольствоваться этим.

– Джуро Семён Алексеевич, – представился следующий из нас. – До получения человеческих документов именовался просто «Джуро».

– Барский Лев Израилевич, – дошла очередь и до меня. И тут я к своему неудовольствию увидел, как вытянулось лицо Митина.

Эх, вот хотел ведь материнской фамилией представиться, – «Атаманов», – так нет же, захотелось как в документах…

– А ты что, жид? – с подозрением посмотрел на меня новый знакомец.

«Цыган я!» – чуть было не заорал я в ответ, но всё-таки сдержался.

– Контра он, – влез непрошеный Чекист, не успел я и рта раскрыть. – До революции царским офицером же был, сволочь! Расстреляли бы мы его уже десять раз за всю контру, да не подрасстрельны скреннеры-то, видишь!

– Кто не подрасстрелен? – удивился парень. Но Чекист только отмахнулся – потом, мол.

– А вы что, мало расстреливали, хочешь сказать?! – мигом ощетинился я. – В тридцать седьмом вон том же, хотя бы?

– Значит, мало, – огрызнулся мой враг и от его взгляда повеяло ледяным холодом. – ТЫ же вот до сих пор на свободе! Хотя я бы с радостью всех вас пересажал и тебя в первую очередь!

– Ну, я вообще-то после войны чист, так что держи карман шире, – коротко бросил я в ответ.

– Вот я и говорю, больно хорошо вы, урки, устроились! Чистенькие, видишь, все теперь! А ты ещё потом про «родину» что-то рассказываешь, будто я не знаю, что ты на войну как раз за очищением и ходил!

Эх ты, скотина… Да для меня Родина дороже, чем для джуров – родительские амулеты, а ты…

– И не стыдно тебе мне, бывшему царскому офицеру, такое говорить? – с ненавистью процедил я, поднимаясь с лавки.

– Не стыдно, – с таким холодом в голосе, которого я и на Колыме зимой не видел, ответил он. – Ибо я ещё до такого не дошёл, чтобы какого-то офицерья, позора нашей истории, стыдиться!

– Так, всё, всё! – влез между нами Джуро и кивнул на парня. – Ну не при нём же!

– А тебе самого-то как хоть зовут, кстати? – наконец вспомнил про «него» Чекист.

– Ванька Митин, – представился комсомолец. – А почему у вас имена-то такие? Вы вообще кто?

– Другие, – отчеканил мой враг. – И ты тоже. От людей отличаемся долгой жизнью и наличием особого дара у каждого.

– Колдуны, что ли? – переспросил Ванька и я облегчённо выдохнул.

Ну, спасибо, хоть так. А не как в тот раз, когда мы с Джуро вот так же пытались простого работягу инициировать, но ушли не солоно хлебавши. Так и не смог он понять, как это – на Земле есть ещё кто-то, кроме людей, и как вообще можно быть не человеком, а кем-то другим. А про колдунов сказать никто из нас тогда не додумался…

– А что вы можете? – продолжал он.

– Ну, я почти всё могу. Например, причинить кому угодно любой вред, какой захочу, не касаясь его. В том числе и благородиям, – и Чекист искоса глянул на меня.

– Ну, МНЕ-то не можешь, – усмехнулся я в ответ. – Я-то ведь тоже с даром!

– А я могу сотворить любое оружие, какое захочу, – вставил Джуро. И взмахнул рукой, в которой тотчас из воздуха сам собой появился пистолет.

– Ну, ты при Вожаке только не вздумай как-нибудь это «оружием» назвать, – осадил я его.

– Вот так и не поверишь даже, что это не сон, – усмехнулся Ванька. – Надо же, в обычной жизни, не в сказке, колдунов встретил!

– Да в этом клятом совке и так кругом как в сказке, – сердито буркнул я. – Чем дальше, те страшнее.

– Смотри, на новый срок себе наговоришь! – тут же воскликнул Чекист. – Это же пятьдесят восьмая, КРА, вон Джуро подтвердит! Или тебе трёх сроков мало, четвёртый надо?

Ой, напугал прямо, аж зубы застучали бы, если бы я их на Колыме после посадки по пятьдесят восьмой почти все не потерял…

– Видал, как контрики-то агитируют? – возмущённо обернулся к Митину Чекист.

– А Я что могу? – перебил его тот. И я внимательно взглянул на него, пытаясь почувствовать его дар.

– А тебе никто не может ничего сделать без твоего согласия, – объявил наконец я.

– Другими словами, – заржал Джуро, – если ты чего и натворишь, то ни один лягаш тебя не арестует без твоего желания!

– Джуро! – возмущённо обернулся Чекист к своему бывшему коллеге. Но тот и ухом не повёл.

И я был с ним полностью согласен. Ибо действительно же, как бы сказали у нас в лагере, пофартило фраерку с даром-то!

– Ну так что, ты с нами? – тем временем поинтересовался у Митина Джуро, явно ожидая услышать положительный ответ.

Но не тут-то было…

– Нет, – вдруг огорошил нас всех троих (я-то тоже не ожидал такого ответа, даром что скреннер) внезапным ответом тот, покачав голов.

– Почему «нет»?! – вытаращился на него Чекист. Но Митин только плечами пожал.

– Ну а ЧТО мне с вами делать? – продолжал наш новый знакомец. – Я – обычный работяга, закон нарушать не собираюсь, так ЗАЧЕМ мне дар, чтобы менты меня поймать не могли?

И тут чёрт меня дёрнул посмотреть будущее этого самого Ивана Митина (при этом почему-то в голове само собой откуда-то появилось незнакомое мне название «Чёрная кошка», хрен его знает, что оно вообще обозначало). И я аж не поверил своим глазам. Это он-то не собирается?!

– Ну-ну… – только и смог произнести в ответ я…

******

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«Для тех читателей, кто до сих пор не сполз с храпом под стол, сообщаю, что дальше будет интереснее…»

(Анд. Журавлёв, «До и после динозавров»)

Утром я проснулся от хорошо знакомого голоса Лома:

– Тебе говорят, их благородие спят ещё! Или по-другому объяснить, раз русским языком непонятно?

И тут я удивлённо открыл глаза. Так, а что у меня пёс-то вообще дома делает?

И тут я вспомнил – Кошмар же вчера пришёл в стиры пошлёпать, а он без своего верного пса никуда не ходит. Да, рано же у меня склероз-то начинается, в четыреста лет ещё…

– Что тут такое? – послышался голос проснувшегося Кошмара.

– Да вот, – недовольно принялся объяснять Лом, – пришёл к их благородию, а не говорит, какого хрена ему надо!

– Я это расскажу только ему лично, – вдруг произнёс ещё один хорошо знакомый голос. И я аж подскочил от неожиданности на кровати, ибо меньше всего мечтал услышать его здесь.

А ему-то тут что тут вообще надо, хотелось бы знать?..

– Что тебе нужно? – спросил я у Митина, едва завидев его.

– А почему они тебя «благородием» называют? – спросил тот в ответ, будто только за этим и пришёл, мотнув головой на Лома с хозяином. – Или Чекист не соврал и ты и правда из «бывших»?

– Правда, – коротко ответил я. – А ты мою биографию выяснять пришёл или зачем?

– «Зачем», – повторил он, входя и озираясь, будто никогда кооперативную квартиру в жизни не видел. – Говорят, ты кого угодно найти можешь?

– Могу попробовать, – неопределённо ответил я. – Если сначала расскажешь, КТО тебе об этом сказал.

Хотя я и сам, в принципе, знал, но хотелось бы от него услышать подтверждение своих предположений…

– Да цыганка одна сказала. Мол, если кто-то мне и может помочь, то это только ты.

Ну, точно Ромала… А самой найти что, вообще уже никак, всех ко мне поголовно посылать надо?..

– А откуда она про него знает, кстати? Твой дар что, настолько известен?

– Да нет, – пожал я плечами (вот будто он только за этим-то и пришёл, а…). – Просто я сам наполовину цыган.

– Это как?! – вылупил на меня глаза Ванька, будто я сказал невесть что.

– Как обычно, – с недоумением ответил я. – А ЧТО я вообще не так сказал-то, интересно бы знать?

– Так ты же говорил, что еврей! – выпалил Ванька. – Твоего же отца это… как его… «Израиль Соломонович» же звать!

– Ну да. А мать – Рубина Атаманова, – отрезал я. – Ещё вопросы есть или наконец уже к делу перейдём?

– Но еврей же не может жениться на цыганке! – снова начал было Ванька, но тут же с некоторым страхом обернулся на Кошмара, который при этих словах захохотал как сумасшедший, согнувшись чуть ли не пополам и обнажив длинные номские зубы.

– Ухожу, ухожу, – тут же примирительно поднял он руки, заметив мой взгляд. И двинулся на кухню.

– А я останусь, потому что никому не мешаю, – произнёс своим глубоким голосом Лом и улёгся на пол уже в звероформе.

У Ваньки глаза тотчас полезли на лоб. Можно подумать, и оборотня никогда тоже не видел!

Ну и как его тогда, спрашивается, инициировать-то вообще? Если он на простых оборотней так реагирует, то при виде Психа того же вообще в обморок упадёт, что ли?