Текст книги "Во имя Зоны"

Автор книги: Лев Жаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

И военсталы не выдержали – прекратив огонь, побежали дальше, прячась за деревьями, скрылись за холмом. Треск ломающихся веток наполнил пространство, стук выстрелов, топот десятков ног, воинственные крики, вопли «В атаку!», «За Зону!», «За сталкеров!» – все слилось в один грозный шум. И тихий низкий гул не слышен был за этой грозой, за воем атаки, за радостным победным кличем объединенных сталкеров. Вместе со всеми Падла и Цыган бежали по склону.

Вершина осветилась разноцветными огнями. Первые не успели остановиться, вторые не смогли затормозить – и их накрыла волна аномалий.

Цыган замер, рядом Падла не сдержал изумленного возгласа. Аномалии перевалили через вершину холма, и фронт новых, возникающих на глазах ловушек пополз вниз, поглощая сталкеров и срабатывая с громким треском. Рамир прикрылся локтем, ослепленный сиянием сотен включившихся аномалий. Между деревьями заполыхали оранжевым пламенем жарки, выжигая все на своем пути. От них бежали горящие люди, похожие на факелы. Электры с утробным скрежетом рассылали во все стороны синие молнии, нанизывая сталкеров, как куриц, и поджаривая их. Люди падали, попадали в трамплин, и их подбрасывало высоко вверх. А потом с неба падали изломанные окровавленные тела – апокалиптический дождь из мертвецов. Рамир пришел в себя:

– Бежим!

Но Падла замер. Распахнутыми, как у ребенка, глазами он смотрел на адскую картину буйства аномальной энергии, безжалостно уничтожающей все на своем пути.

– Они движутся, мать вашу! Аномалии движутся, они нападают на нас! Сама Зона пошла на нас войной! Цыган схватил его за руку и потащил:

– Это Протасов, его рук дело!

Они побежали, петляя между деревьями. С тяжелым сочным шлепком перед ними упало тело, разбросав руки, от удара о землю один глаз выскочил из глазницы и болтался на какой-то белесой сопле. Цыган с Падлой перепрыгнули через труп. Спину пекло, аномалии надвигались, нагоняли. Треск электры оглушал. Вопли, стоны… А за аномалиями пошли военсталы, открыли огонь по убегающим.

Это была уже не паника – животный ужас гнал оставшихся в живых сталкеров, они мчались бездумно, не разбирая дороги, как мутанты перед выбросом.

Падла споткнулся и чуть не упал, потянув за собой Цыгана. Тот высвободился, толкнул бандита за дерево, сам отпрыгнул за другое. Между ними прокатилось синее колесо, разбрызгивая искры. Сталкеры, переглянувшись, побежали туда, где у болота рос густой кустарник.

– Вашу мать! – заорал Цыган, подпрыгивая. Ногу ободрало. Он опустил взгляд и увидел, что наступил на комок ржавых волос, который полз рядом, словно перекати-поле на ветру. – Берегись!

Их было множество, таких комков, но ветра не было. Что же заставляло их двигаться, черт возьми?

Цыган с Падлой бежали вдоль фронта аномалий, до болота оставалось метров тридцать. Уже свистели вокруг пули, и жарки дышали адским пламенем.

– Не успеем! – крикнул Падла. Между аномалиями и сталкерами было меньше двадцати метров, и это расстояние сокращалось быстрее, чем между сталкерами и густыми зарослями лещины вдоль болота.

– Поднажми! – крикнул Цыган.

Кто-то из сталкеров перед ними остановился, повернулся и открыл огонь. Пули улетели в аномальный фронт, там вспух оранжево-алый пузырь, и в его жарком свете пропала вспышка от автомата. Затем из пузыря вытянулся длинный язык пламени и слизнул сталкера. Крик оборвался, в траву упал раскаленный, цвета клюквы, автомат, зашипела, испаряясь, роса.

Падла нырнул в кусты перед языком текущего по земле ядовито-зеленого холодца. Слабое мерцание исходило от этого мистического ручья, казалось, выбралась на поверхность сама река Стикс, несущая забвение каждому, кто дотронется до ее холодных вод.

«Забвение или нет, а смерть – точно», – мимолетно подумал Рамир, перепрыгивая аномальный зеленый ручей. Бок опалило невыносимым жаром, сзади разорвалась электра и зацепила молнией ногу, прожгла штаны и оставила жгучий след на коже. Цыган закричал от боли и от того, что его ожидало: прямо перед ним кружился маленький смерч из травы и сухих листьев. Он валился прямо в трамплин. Рамир задергался в воздухе, замахал руками, пытаясь предотвратить падение, но невидимая сила ударила снизу, подбросила. Он взлетел, на миг ему открылось все поле боя, с вершины холма до самого подножия, весь склон, усыпанный аномалиями, бегущие врассыпную сталкеры, падающие, горящие, орущие; он увидел горстку военсталов с автоматами наперевес, и на фоне окутывающего холм зарева заметил на вершине среди деревьев черный силуэт какой-то пушки на колесах и фигуры на ней. Затем он упал в болото, чмокнула грязь, принимая его. Желудок подкатился к горлу, и Цыган потерял сознание.

Часть вторая
ПЛЕН

Глава 1

Очнулся Цыган от боли в пояснице. Он ничего не видел, нос был забит запахом плесени, подгнившего дерева. Через секунду пришло понимание, что он лежит, скрючившись, на полу, а на нем кто-то сидит. Цыган пошевелился. Человек, сидевший на нем, вскочил:

– Мать твою, я думал, ты жмурик!

Цыган с трудом сел. Тело затекло, сотни иголочек вонзились в руки и ноги, подтверждая, что их хозяин скорее жив, чем мертв.

– Я живой, – хрипло подтвердил он, больше для того, чтобы убедить себя, а не кого-то еще.

Глаза привыкли к темноте, и он стал кое-что различать. Тесное помещение с низким потолком было забито сталкерами. Они сидели или лежали на полу и на скамейках вдоль стены. Пахло сыростью, землей, глиной. Цыган осмотрелся, вглядываясь в сумерки. Окна тут есть, но заколочены. Впрочем, не наглухо, как-то впопыхах, тремя досками, так что снаружи проникает свет. Электрический, сразу определил Рамир. Уже вечер. Или еще утро?

– Сколько я провалялся? – спросил он.

– Ничё так, часов пять, – отозвался кто-то рядом. – Кто тебя так приложил, парень?

– Трамплин. Где мы?

– Не повезло, – поцокал языком другой сталкер, лица которого Рамир не видел. Еще один из угла хмыкнул:

– Мы и сами хотим понять, куда нас притащили.

– О, Рамир, вы очнулись! – Сквозь толпу протолкался Ботаник. – Я уж боялся, что всё, кома и медленная смерть…

Цыган поднял руки, развел в стороны, разминая мышцы, покрутил плечами, наклонился вперед и назад.

– Трамплин не самое плохое, – сказал кто-то. – Леший в жарку попал.

– А Курильщика электра съела, – добавили хрипло и закашлялись. Тут же в дальнем углу поднялась крупная фигура.

– Кровосос тебя съел, а я жив!

– Курильщик? – Цыган прищурился. Еще одно знакомое лицо!

Хозяин бара прихрамывая пробрался к Цыгану и Ботанику. Одежда на нем местами обгорела, лицо было покрыто копотью.

– Что произошло? – громко спросил он. – Я ко всем обращаюсь! Что это было, а? Кто разглядел?

– Аномалии, что еще-то? – неуверенно откликнулся из угла хриплый, его поддержали.

– Я и сам видел, что аномалии! – рыкнул Курильщик. – Но всем известно, что аномалии по лесу не ходят! Да еще фронтом на добрый десяток метров!

Цыган потер лицо. Значит, не показалось. А в первый миг после обморока он подумал было, что ему приснился кошмар.

– Ты! – Курильщик наставил на него толстый палец. – Что ты видел?

– То же, что и все, – отозвался наемник, оглядываясь. – Куда нас притащили? Кто-нибудь знает, или все без сознания сюда попали?

– О чем ты думаешь? – Бывший бармен уставился на него со злостью. – Мы в плену, ясное дело. Но кто победил – мы или Протасов? И что, кровосос высоси ваши мозги, произошло? Откуда все эти мутантские аномалии? Это что, генерал подстроил? Кто-нибудь мне расскажет, а?

Сталкеры стали наперебой вспоминать. Цыган пробрался между ними к ближайшему окну.

– Там ничё не видно, – сказал все тот же хрипун и снова закашлялся. В помещении было холодно.

– Не удивлюсь, если это Протасов, – заметил Цыган. Сидящие на лавке у окна сталкеры подвинулись, и он приник к щели между досками.

– Да ты объясни, как он это сделал?! – заревел Курильщик. – Генерал что, экстрасенс какой-то? Как он может управлять аномалиями? Всеми сразу?!

– Никак такого не может быть, – отозвался кто-то.

– Да может, Протасов нашел метод, – тут же заспорил хриплый.

Они находились в деревенской избе, стены были сложены из толстых бревен, потемневших от старости и сырости, между ними торчали черные клочья склизкого мха. Напротив окна, за полосой черной земли, была такая же стена, только глухая. Свет падал откуда-то из-за второй избы – похоже, на ней висел прожектор. Воздух был влажный, небо светлело. Над крышей избы напротив поднимался дымок.

– Вот и поспали, – хмуро пробормотал Рамир и направился к другим окнам. Ботаник ходил за ним, как собачка, и беспрестанно поправлял очки. Одна линза треснула почти пополам.

– Ну, чё увидел? – настойчиво, почти требовательно прозвучал тот же хриплый голос, и к Цыгану подошел пожилой сталкер, плешь которого окружала лохматая седая поросль. Сталкер заклокотал горлом, сотрясся телом и кашлянул так, что, казалось, у него должен был желудок выскочить изо рта. Но нет, обошлось; он прокашлялся и протянул руку: – Мерзость.

– Бывало и хуже, – пожав сухую ладонь, сказал Рамир и выглянул в другое окно.

– Это меня так зовут, – пояснил пожилой, рукавом вытирая губы. – Лечусь, лечусь, но хрипунец, мерзость такая, одолеет меня. Не жилец я. Эта болячка сильнее человека.

– Ты уже десять лет не жилец. – В углу поднялся высокий сталкер с крутыми плечами. На таких можно дома носить или автомобиль в лифт затаскивать, невольно отметил Рамир. Нижняя челюсть у качка была квадратная и выдающаяся вперед, как лоток для приема мелочи. – Задолбал со своим хрипунчиком, мерзость такая. Пожилой покачал плешивой головой. Лицо у него было круглое, доброе.

– Не любите вы стариков, – сказал он сдавленным голосом и вновь согнулся в кашле.

– Прикидывается, – кивнул качок Рамиру. На рукаве выцветшего камуфляжа у него был пришит шеврон «Долга». – На жалость давит, Мерзость-то. Я Кувалда.

Он протянул руку, и Цыган понял, откуда пошла эта кличка. Вроде Цыган и сам не жаловался на размеры – рост приличный, и ладонь нормальная, крепкая такая, но она утонула в экскаваторном ковше Кувалды. Видимо, кулаком он мог пробивать стены. Цыган вложил в рукопожатие все силы.

– Так чё там? – Кувалда кивнул на окно.

– Что, никто не смотрел?

– Да смотрели, – подал голос Мерзость. – Но ничё не поняли. Деревня какая-то заброшенная…

– Мы на базе генерала Протасова, я уверен! – выпалил Ботаник.

– С чего вдруг? – буркнул Мерзость.

«Вредный старикашка», – подумал Цыган, выглядывая в окно. Перед этим окном тоже стояла изба, но полуразрушенная: крыша провалилась, в окнах нет стекол, стены местами обгорели, не хватало несколько бревен, и внутри видна была печная лежанка, поросшая ржавыми волосами. Вокруг избы стоял покосившийся забор из редких кольев, такие же заборы окружали соседние избы, пребывавшие даже в худшем состоянии, чем эта, напротив. Заброшенные садики заросли бурьяном, на корявых ветках полузасохших яблонь еще остались коричневые листья, заборы заслоняла крапива.

– Да больше негде, – сказал с пола патлатый свободовец с трубкой в зубах. Трубка слабо тлела, Рамиру показалось, что он уловил сладковатый травянистый запах конопли. – Враг-то у нас один, больше некому нас в плен брать.

– Зачем, зачем им нас в плен-то брать? – тут же закашлялся Мерзость, толстым пальцем тыча сверху в лицо патлатому. Тот не отодвинулся, только сквозь сомкнутые губы пыхнул дымком.

Глаза Цыгана привыкли к сумеркам, и он уже хорошо различал все вокруг. И лица, и скрюченные на полу тела, и низкий дощатый потолок, с которого свисала на шнуре лампочка в рваном бумажном абажуре, обгоревшем с одной стороны. Дверь открыта, за ней темно – судя по всему, там сени, возможно нужник и кладовка, или что обычно бывает в деревенской избе.

Из сеней вошел, перешагивая через тела, поправляя мятую и мокрую энцефалитку, поджарый невысокий долговец.

– Что тут? Сколько нас? Кто старший?

Сталкеры начали переглядываться. Кувалда поднял необъятную ладонь, на которой можно было устраивать дискотеку:

– Сержант Кувалда. Третий отряд объединенного лагеря.

– Младший лейтенант Грыжа. Доложите обстановку, сержант.

– Грыжа, ты-то помнишь, как сюда попал? Ты-то понял, откуда аномалии? – тут же пристал к офицеру Курильщик.

Рамир двинулся к другому окну, вполуха слушая гудение Кувалды, заглушившее ворчание бывшего бармена. Мало кто помнил, как сюда попал. Все были целы, но многие пострадали от трамплина или от приклада военсталов. Кувалда рассказал только, как заставляли тащить на себе других сталкеров, как провели по тропке между аномалиями и как тропка опять заросла ловушками, как впихнули в эту избу и бросили.

– Отсюда кое-что видно, – зашептал Рамиру на ухо Ботаник. – Посмотрите туда…

Цыган дернул плечом, отгоняя назойливого лаборанта, и всмотрелся в сумерки. Здесь света не было, но он заметил движущийся луч далеко справа, над холмами.

– Там река, – наседал Вова, не уловив намека. – Видите? Видите? Вон между домами немножко видно буксир, ага?

– Да вижу! – Цыган выпрямился, отталкивая его. – Не надо на голову только садиться!

– Да я вовсе и не…

– Это база Протасова, – заключил Рамир, поворачиваясь. – Точно. Я помню данные разведки и снимки с камер.

Младший лейтенант Грыжа, у которого шеврон «Долга» был нашит на груди, на кармане энцефалитки, и сержант Кувалда прекратили обмен данными и повернулись к Цыгану.Все сталкеры прислушались. Курильщик подвинулся ближе:

– Ты уверен?

– На все сто. В избе стало тихо, даже шепот в сенях прекратился.

– Но зачем мы ему? – нарушил молчание Грыжа. Некрасивое лицо его с широкими скулами перекосилось от умственного усилия.

– Зачем? – эхом повторили Кувалда и Мерзость. Никто не ответил, все задумались. Наконец патлатый со своего места предположил, вынув из рта трубку:

– Выкуп потребует?

– С кого? – усмехнулся Цыган. – Мы никому не нужны.

– С государства, – пожал плечами патлатый. – Не знаю. Ботаник заволновался, начал переминаться с ноги на ногу, сутулясь больше обычного:

– А вдруг он хочет нас обменять? Мерзость сморщился, затрясся и выдал еще одну очередь кашля крупного калибра.

– Вот еще! На кого это вдруг?

– Наши отбили атаку аномалий и взяли в плен военсталов! И генерал будет менять! Сталкеры зашевелились, начали переглядываться, в их глазах появилась надежда:

– А что? Может быть!

Кувалда положил ладонь на плечо Ботанику, и того пригнуло чуть не к полу, очки слетели с длинного носа, Вова едва успел их поймать.

– Жаль огорчать, тебя, парень, но я видел, как они жгли лагерь.

– Мы проиграли, – скрипнул зубами Курильщик. – Проиграли, мать вашу! Протасов победил! Но как?

Сталкеры притихли. Здесь было тесно, и только это спасало от холода. Воздух выходил из ноздрей облачком пара, сталкеры вповалку лежали и сидели на полу, жались друг к другу, и в сумерках Цыгану на миг показалось, что перед ним стадо спящих драконов.

– Сейчас не важно, кто проиграл, а кто победил, – сказал Цыган. У него замерзли кончик носа и пальцы на руках. Наверное, на дворе около ноля, а здесь не топят и, кажется, не собираются. – Главное – как нам отсюда выбраться.

– Не, – лениво отмахнулся патлатый. – Главное – что с нами собираются делать.

– Точно! Да, верно! – загудели сталкеры.

– Мне плевать, что они собираются делать, я здесь оставаться не намерен, – отрезал Цыган.

– Я посмотрю, куда ты денешься, – захихикал Мерзость. Он вытащил из кармана полупустую упаковку бумажных носовых платков, достал одну салфетку и трубно высморкался.Заглянул в платок, насладился видом своих соплей, скомкал и опустил в карман брезентовой куртки.

– И жрать хочется, – добавил Кувалда.

Рамир направился к черному проему, вышел в сени, Ботаник поплелся за ним. Тут было темнее, чем в избе, и сидело с десяток сталкеров – кто прислонился к стене и вытянул ноги, кто обхватил руками колени, кто подпирал спинами друг друга. При появлении Цыгана многие подняли головы. В маленьких сенях было тесно, пахло сортиром. В углу стояло пластиковое ведро с водой, в воде плавала белая пластиковая кружка.

– Чё-то выяснилось? – спросил кто-то.

– Где нужник? – вопросом ответил Цыган.

Ему указали на низкую дощатую дверку. В стене напротив была входная дверь – толстая, с чугунными заклепками и остатками дерматиновой обивки. Цыган подошел, взялся за чугунную ручку, налег…

– Думаешь, не пробовали? – скорбно сказали ему с пола. Рамир приник к доскам ухом, прислушался. Ботаник стоял рядом и громко сопел. Из-за двери слабо доносились какие-то звуки. Там шла жизнь, но понять что-либо было невозможно. Затем раздались голоса, шаги, бряканье… Цыган с лаборантом отпрянули от створки. Заскрипел ключ в замке, дверь подалась внутрь. В грудь Цыгану уставился ствол FN SCAR.

– Все назад! – прогремел зычный голос, и вслед за стволом в избу сунулся крупный военстал. Он был в зимней «цифре» с меховым воротником, без шапки, коротко стриженный, лицо кирпичом, багровое, нос свернут набок. За ним вошли еще двое военсталов с автоматами, держа сталкеров на прицеле. Пленные поднимались, подходили ближе.

– А ну отойти, кому сказал! – крикнул военстал со свернутым носом и дал одиночный под ноги Цыгану с Ботаником. Те невольно отпрянули, в лицо им брызнули щепки, выбитые из трухлявого пола, со стуком упала гильза. Пуля пробила доски и ушла куда-то вниз. Сталкеры отступили на пару шагов, в дверях столпились люди из комнаты.

В избу вошел тощий военстал в фартуке поверх камуфляжа, он тащил алюминиевую кастрюлю с крышкой, за ним еще один нес раздутый полиэтиленовый пакет. Повар поставил кастрюлю на пол и снял крышку, его помощник перевернул пакет – на доски с грохотом посыпались алюминиевые миски и ложки.

– Ты! – продолжал командовать кривоносый. Он ткнул стволом в Ботаника. – Бери миски и раздавай жратву! Остальные шаг назад!

– Еда, еда! – пронесся шепот по рядам пленных, и стоящие сзади надавили на передних, а те, повинуясь приказу, шагнули назад, и в середине кто-то взвыл.

– А ну тихо! – Командир наряда выстрелил в потолок, посыпалась труха.

Сталкеры притихли. В этой назойливой тишине повар начал шлепать какое-то варево в миски, а Ботаник совал их вруки соседей и бормотал:

– Передайте дальше… передайте, пожалуйста…

Скоро миски кончились, как и ложки; их было неравное количество и не хватило на всех. Послышался ропот. Повар взял кастрюлю и потащил наружу, не потрудившись поднять; она оставляла на влажном полу темный след и неприятно скрежетала.

– Молчать! – орал военстал, водя стволом из стороны в сторону.

– Эй, начальник, зачем вы нас сюда затолкали? – спро– сил Рамир.

Военстал обратил к нему багровое лицо с маленькими глазками, ствол «скара» ткнулся Цыгану в куртку.

– Не твое собачье дело, падаль! Здесь вопросы задаю я! Кто будет много разговаривать – получит пулю!

И они убрались. В избе поднялась суета, те, кому мисок не хватило, срочно пристраивались к тем, у кого еда была; вокруг каждой миски собралось по несколько сталкеров. Грыжа тут же занялся дележкой, ходил и распределял по справедливости. За ним шагал Кувалда и кулаком разрешал все споры.

Едой оказалась жидкая прогорклая овсянка с воспоминанием о рыбных консервах. Цыган попробовал и выплюнул, не сумел заставить себя есть это, хотя желудок требовал наполнения. Рамир ходил между сталкерами, подсчитывая, сколько здесь людей, за ним брел Ботаник, пальцем ковыряясь в чуть теплой овсянке: миска ему досталась, а с ложкой не повезло. Кувалда выхлебал свою порцию как бульон.

– Может, нас пошлют строить генералу дачу? – Патлатый, который тоже не притронулся к пустому вареву, выдохнул немного дыма.

– А что, хорошо! – оживился Кувалда. – Физическая нагрузка на свежем воздухе полезна для здоровья!

– Чё хорошего, ты чего, мозгоед? – тут же встрял пожилой плешивый сталкер. Кувалда пожал огромными плечами:

– Лучше, чем если нас тупо расстреляют.

– Он прав! – Цыган повысил голос. – Мы не знаем, какая судьба нас ожидает, но точно ничего хорошего от генерала ждать нельзя. Поэтому нужно бежать отсюда.

– Как убежишь, когда генерал кругом свои аномалии расставил? – Курильщик сидел в углу, привалившись плечом к стене.

Мерзость захихикал, прикашливая. Кувалда решил, что старик подавился, и хлопнул его по спине. Плешивый, выпучив глаза, повалился вперед, на патлатого. Тот с поразительной для увальня, практически не пошевелившегося за полтора часа, скоростью откатился в сторону, и Мерзость упал, в последний момент подставив руки.

– У кого-нибудь осталось оружие, вещи? – спросил Цыган. Сам он давно обнаружил исчезновение G-36 и сумки с ноутбуком, и пропажа ноутбука огорчила его больше, чем отсутствие штурмовой винтовки.

– Ни у кого ничего нет, – подытожил разноголосые отклики Грыжа.

– Даже ножа, заточки, пилки?

– Они чуть не в задницу каждому заглянули – не дай кровосос чего острое останется, – сказал Кувалда. Ботаник поправил сползшие на кончик носа очки.

– Рамир, все зря, отсюда не выйти. Я видел, у крыльца охрана, и там дальше полно военсталов… Цыган сгреб лаборанта за грудки и, притянув к себе, рявкнул в испуганное лицо:

– Ты как хочешь, Ботаник, а я выберусь отсюда. Не каркай мне тут!

Кувалда обхватил его за плечи и оттащил от сгорбившегося ученого. Ботаник ответил дрожащим голосом:

– Я понимаю вашу злость, Цыган, но зачем же вы на меня её изливаете? Не я вас пленил, а генерал Протасов. Его и бейте, это будет более по-мужски…

Цыган скрестил руки на груди, тяжело дыша. Да, он сорвался, но дьявол возьми, находиться здесь и ничего не делать было невыносимо!

Снова заскрипел ключ в замке, входная дверь открылась. Цыган еще не успел выйти в сени, а дверь уже захлопнулась.

– Зачем они приходили? – спросил он у сидящих в темных сенях сталкеров.

– Увели троих, – подавленно пробормотал кто-то.

Цыган излазил всю избу, от подпола до чердака. Заглянул в нужник – кладовку с дыркой в полу – и в обычную кладовку, где жили пауки. В подполе хозяева когда-то хранили картошку и, убегая, не забрали ее с собой, так что пол там был покрыт склизкой, медленно гниющей массой. На чердаке держали сено, но так как крыша местами подтекала, оно размокло и подтухло.

От Цыгана не отставал забывший обиду Ботаник, ползал за ним повсюду, поднимая пыль или вляпываясь в гадость. Наконец Цыгану это надоело, и он пристроил лаборанта наблюдать на караулом. Во входной двери была парочка мелких щелей, никто сквозь них ничего разглядеть не мог, но ушлый Ботаник, елозя по доскам очками, ухитрился увидеть немало. Он выяснил, что пост возле их избы меняется по три раза в день и что кто-то из военсталов обходит ее периодически.

Рамир осторожно отодрал по доске от каждого из трех окон и, высунув голову, осмотрелся, стараясь ухватить любую деталь, которая поможет в побеге. К сожалению, даже так удалось разведать не так уж много. Но он не отчаивался, приставил доски обратно и периодически выглядывал в течение дня.

Сталкеры вповалку дрыхли на полу, обессилевшие после бесславного боя, бессонной ночи и скудного завтрака. Курильщик ворчал, что затея не стоит хвоста псевдопса. Но некоторые загорелись идеей побега и помогали Рамиру. Кувалда ухитрился отодрать кусок шифера с крыши, так что можно было обозреть значительно больший кусок лагеря, чем из окон. Оказалось, изба с пленными стоит на самом краю бывшей деревни, за ней начинаются холмы, покрытые странно блестящей сероватой травой. Цыган узнал траву-лезвия, и его передернуло. Как только не изуродует Зона природу! То ржавые волосы, то эта трава…

Бывшая деревня Страхолесье стояла у реки. На берегу ближе к холмам на сосне был сооружен настил, на ограде вокруг него висел прожектор, освещая берег. На вышке дежурил наблюдатель с пулеметом. За полуразрушенными избами удалось разглядеть пристань с катерами. Охранялась ли пристань, отсюда было не видно, но сталкеры после короткого совещания сделали вывод, что да. Человек, разгромивший превосходящего по силе противника, вряд ли забудет поставить часовых на подходе к лагерю.

С планом самого лагеря все оказалось сложнее, но после долгого наблюдения установили, что за соседней избой, которая жилая, находится исследовательский модуль – во всяком случае, Ботаник утверждал, что узнал угол металлического контейнера. Такие были на Янтаре, когда Вова там работал, в них размещали лаборатории – чтобы не надо было оборудование менять каждый раз при переезде, просто ставили модуль на колеса и прицепляли к тягачу. Что в центре лагеря и за модулем, было уже никак не рассмотреть. Сколько всего человек на базе, сколько в охране? Эти вопросы оставались неразрешимой загадкой. Тем временем в избе назревал скандал.

Первым большая нужда одолела Мерзость, так получилось. Он долго ходил между сталкерами и, заглядывая каждому в глаза, интересовался бумагой, книгами, газетой. Никто конечно же не успел в горячке боя запастись, как-то не до того было. Эту информацию по возможности доходчиво и необидно донесли до пожилого сталкера. Тот, кашляя и жалуясь на хрипунец, который в конце концов сведет его в могилу, продолжал клянчить. Наконец его просто послали, и он угрюмо ушел в нужник. Как он там справился без бумаги, осталось секретом, но вышел оттуда довольный.

Потом приспичило кому-то еще. И еще кому-то. Проблема встала в полный рост: в избе не было туалетной бумаги.

– Так, сержант Кувалда, решить проблему! – скомандовал Грыжа. И сержант пошел приставать к каждому:

– Извини, друг, бумажки не найдется? Приперло, понимаешь… Хоть завалящий кусок газетки, а?

– Да что ж вы по третьему разу пристаете? – возмутился патлатый свободовец. – Мне трубку раскурить нечем,а вы со своим сортиром лезете! Идите знаете куда? Туда и идите!

Организовали поиск по избе. Но в ней, кроме русской печки, пары лавок и дверей, даже мебели не было. В печке нашли обгорелый обрывок печатного листа, скорее всего книжного, но его было мало даже для одного. Тем временем Грыжу самого приперло, и он взъерепенился.

– Мы все должны ходить по большому! – надрывался младлей, встав в середине избы. Послушать его подтянулись и сталкеры из сеней. – Ребята, давайте поможем друг другу! Не скрывайте бумагу! Сейчас каждый подойдет сюда, ко мне, и вывернет карманы! Это приказ! Все, что найдется, мы честно поделим! Подходите, не стесняйтесь!

– Да пошел ты, – бросил кто-то.

– Чё ты сказал?! – тут же образовался радом с мятеж– ником Кувалда. Сталкер пожал плечами:

– Сержант, мы не в лагере. Тут все равны. Бумаги все равно ни у кого нет.

– Хоть самокрутки! – пискнул Грыжа, багровея и надувая щеки.

– Вы спросите, как Мерзость сходил, – посоветовал с пола патлатый.

– Где Мерзость?! – возопил Грыжа. Кувадда бросился на поиски, расталкивая столпившихся сталкеров. Рамир в это время сидел в углу, задумавшись, и в скандал не вникал.

Из квадратного отверстия в потолке, ведущего на чердак, свесились ноги Ботаника. Лаборант неуклюже спрыгнул и встал, мелко дрожа, под отверстием, нелепо разведя руки.

– Ну, что там?.. – начал Цыган и осекся.

Вова был белый, как мел, в царящих внутри избы сумерках его бледность особенно выделялась. Рамир вскочил:

– Что там?

Лаборант открыл рот, но не издал ни звука. Затем замычал, тыча пальцем вверх, громко сглотнул и провел большим пальцем по горлу.

Из отверстия показалась голова Балабана, молодого свободовца, который вместе с Ботаником дежурил у дыры в крыше, осматривая окрестности.

– Слышьте, мы вроде наших видели, – робко сказал он. – Я вообще-то не уверен, но вроде они того… Да, Ботаник?

Сталкеры замолчали. Все взгляды обратились к дрожащему Вове. Очки медленно сползали по носу на самый кончик, но он даже не замечал этого.

– Это были трупы, я уверен, – выдавил наконец лаборант. Он развел руками, словно это что-то доказывало, и беспомощно ссутулился.

– Слышьте, я-то не уверен, – пробормотал сверху Балабан.

Рамир с силой подергал себя за мочку. Он так увлекся обдумыванием плана, что немного выпал из реальности. Курильщик в своем углу поднялся:

– Ты ничего не напутал, часом? Ты же в очках, значит, видишь примерно как слепая собака!

– При чем здесь очки?! – закричал Ботаник, сдергивая предмет разговора и взмахивая им. – Их вынесли из лаборатории и бросили под забором! Кто еще это мог быть?!

Очки ударились об угол печки, раздался тонкий звон, и из оправы вылетела половинка стекла. Ботаник близоруко уставился на остаток линзы.

День быстро угасал за заколоченными окнами, в избе темнело. Затем зажегся прожектор, и темноту пересекли полосы электрического света. Сталкеры стояли вокруг Ботаника молчаливой стеной, здесь собрались все пленники.

– Чё они с парнями сделали? – медленно спросил Кувалда, сжимая и разжимая огромные кулаки.

– Я думал, нас на стройку отправят! – пискнул в углу кто-то из молодых. Рамир покачал головой:

– Мы для них мясо…

– Я этого так не оставлю! – Грыжа подпрыгнул, стукнул себя в грудь. Он уже уладил свои дела в сортире: Кувалда вытряс из сталкеров пару носовых платков, ими младший лейтенант и удовлетворился. – Мы должны заявить протест! Убийство пленных запрещено Международной конвенцией ООН… Послышался скрежет – в замке поворачивался ключ. Сталкеры зароптали.

– За мной! – взмахнул короткой рукой младший лейтенант. – Мы им покажем! – И он рысью устремился к отворяющейся входной двери, сталкеры – толпой за ним.

– Эй, вы чего? – попробовал остановить их Рамир. – Не глупите! – Неприятный страх кольнул грудь.

– Где наши друзья?! – с порога комнаты крикнул Грыжа военсталу со свернутым носом, вошедшему в сени первым. Тот вскинул «скар» к плечу и заорал:

– Назад! Все назад!

Тяжело дышащие сталкеры стояли перед ним, никто не попятился. В избу вошли еще два военстала, за ними маячил повар с алюминиевой кастрюлей, в намотанном на голову клетчатом шарфике.

– Мы требуем, чтобы нам сказали, зачем мы здесь! – выпалил Грыжа. – Где наши друзья? Куда вы их дели? Что вы с ними сделали? По положению Международной конвенции о пленных… – Он шагнул вперед, и военстал с перебитым носом, перехватив «скар» за ствол, смазал ему прикладом по лицу.

– Назад, я сказал!

Сталкеры зароптали и как один шагнули вперед. Охрана подняла автоматы, направив их на пленных, командир выстрелил в воздух. Толпа вскипела, гнев, словно пена, поднялся и бросил толпу на военсталов, в тесных сенях поднялся гам.

Повара перекосило, он опустил кастрюлю и, подобрав болтавшийся на шее пластмассовый свисток, дунул в него. Свиста почти не было слышно в этой свистопляске.

– Вас перестреляют! – Цыган хватал разгоряченных сталкеров за плечи, от него отмахивались. Лица раскраснелись, глаза пылали, волосы растрепались, люди лезли в сени, уже не понимая, что делают, животная ярость владела ими.

А со всех сторон к избе уже бежали военсталы в «цифре». Сухая очередь распорола воздух перед домом, по крыльцу загрохотали тяжелые ботинки спецназа. Несколько военсталов ворвались внутрь, работая прикладами как дубинами. На головы сталкеров посыпались удары. Как часто бывает с толпой, гнев почти мгновенно сменился страхом. Люди еще дрались, но уже инстинктивно, защищаясь. Бунт быстро подавили. Военсталы раскидали сталкеров, щедро награждая их затрещинами и пинками.