Текст книги "Трехглавый дракон"

Автор книги: Лев Стекольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Лев Борисович Стекольников
Трехглавый дракон

ТРИ ПИСЬМА

Начиналось мое обычное рабочее утро. Я шел через Дворцовый мост, поглядывая на покрытую грязно-серым льдом весеннюю Неву. От спуска к спуску бежали тропинки, и мне вдруг вспомнилось, как в песках Средней Азии вот так же, веером, расходятся от колодцев тропы скотоводов.

Вот уж не думал, что в мою размеренную жизнь младшего научного сотрудника Зоологического Института Валерия Павловича Мурова ворвется необычайное и таинственное!

Я взбежал, прыгая через две ступеньки, на второй этаж старинного здания, насквозь пропитанного запахами пыли, формалина и хлороформа. А вот и моя родная дверь «Отделение герпетологии». Ничего, что здесь тесно. Как благодушно улыбается чучело нильского крокодила! Как аппетитно поблескивает препарат лягушечьей икры! Окна выходят на юг, и солнце горит на стекле и меди аппаратуры.

Я уселся за длиннющий стол, обитый черной клеенкой, подвинул к себе микроскоп и уже предвкушал, как я сейчас уйду с головой в первую самостоятельную работу.

– Здорово, Мурочка! – услышал я сиплый басок из-за стеклянного шкапа, набитого препаратами земноводных. Это подал голос мой товарищ по работе Арсений Николаевич Карпов.

– Здорово, Карп, – ответил я. – Что нового?

– Начальство опаздывает.

– Начальство никогда не опаздывает. Оно задер… – начал было я, но прикусил язык. Дверь хлопнула и наш начальник Марк Борисович Марбух стремительно вошел в комнату…

Маленькая голова с большим носом, похожим на клюв, длинная сутулая фигура, огромные ступни ног в ярко-желтых ботинках. Не зря студенты дали ему кличку – Марабу. В довершение сходства с этой птицей, Марк Борисович носил черные очки с двойными стеклами, а на лысом черепе у него торчало несколько жестких, как перья, волосков.

Он сел за письменный стол и стал просматривать письма. Откуда только нам не пишут! Со всего света! Еще бы – Ленинградский Зоологический Институт пользуется заслуженной славой.

– Валя! Муров! – крикнул Марк Борисович.

– Да? – я поднял голову.

– На вас жалуются. Вы опять не ответили на письма. Это очень, очень плохо… Плохо, когда молодой специалист зазнается и не отвечает на сигналы с мест.

Марбух постучал карандашом.

Я действительно не люблю отвечать на письма. Они отвлекают от основной работы. Да и спрашивают в письмах, большей частью, всякую чушь.

Марк Борисович, – начал я оправдываться,– ну да, я не ответил на три письма, но… но это же сказки!

– То есть? – сердито спросил Марбух, – Иван Царевич и Елена Прекрасная?

– Нет, трехглавый дракон, – ответил я невозмутимо.

Карп за шкапом фыркнул, а Марбух грозно нахохлился:

– Валя Муров! Прекратите ваши шуточки. Вы на работе! Сейчас же прочтите нам эти три письма. Громко и внятно.

Я полез в свой ящик, довольно долго рылся в бумагах и наконец нашел злополучные конверты.

– Первое письмо, – начал я, – пришло от…

– Когда пришло? – прервал Марбух.

– Мм… две недели назад.

– Полмесяца! – с ужасом вскричал мой начальник.

– От Семена Липкина с погранзаставы… «Дорогие и уважаемые товарищи из Зоологического Института. Пишет вам, с разрешения начальника заставы Героя Советского Союза майора Мамедова, рядовой Семен Липкин,– тут я перевел дух.

– Дальше! – стукнул карандашом Марбух.

– «Находясь в ночь на десятое апреля на посту, я заметил огромную, с лошадь будет, зверюгу, нарушившую нашу государственную границу. Ночь была лунная, а зверюга пробежала в аккурат между мной и месяцем. Так что я очень удивился, разглядев у нее три головы».

– Бред! – пробурчал за шкапом Карп.

– «Помня про всякие хитрости, применяемые нарушителями, я дал знать на заставу. Но никакого нарушителя на вверенном мне участке границы не обнаружили. А теперь меня высмеивают за паникерство и за то, что мне чудится невесть что. Я же находился в полном рассудке и при спокойных нервах.

Может, вам, товарищи, известны такие трехголовые звери? Прошу не отказать в моей просьбе и сообщить по адресу. Рядовой Семен Липкин».

– Очень хорошее письмо, – серьезно и спокойно сказал Марбух. – Как вы думаете ответить?

– Три головы – это излишняя роскошь. Голова нужна только одна. Вторая уже будет тревожить, а третья – просто мешать…

– А серьезно?

– Трехглавых зверей не существует в природе. Тут обман зрения из-за игры света и тени…

– Читайте второе письмо.

– «Дорогая кафедра по пресмыкающимся!..» – тут я не удержался и фыркнул. Марбух тоже улыбнулся, но спохватился и застучал карандашом:

– Дальше! Дальше!

– «Дорогая кафедра по пресмыкающимся! Пишет вам ученик шестого класса Ораз Бердыев. Прошу прислать лектора к нам, в Давлет-Кую, чтобы укрепить антирелигиозную работу. Старухи и старики ходят по квартирам и пророчат конец света. Говорят, что появился трехглавый дракон, что он пожрет всех, не верящих в бога. И многие стали бояться, и пионерская работа пошла плохо.

Дорогая кафедра! Пришлите лектора, объясните, что не такие теперь времена, чтобы драконы жрали людей. Драконы давно вымерли, если не считать дракона с острова Комодо, о котором я читал книжку и видел кино».

Какой умный мальчик, – тепло сказал Марбух.– Он даже знает дракона с острова Комодо.

– Но и те драконы все-таки с одной головой,– подал голос Карп.

– Читайте третье, – и Марк Борисович вытянул шею и наклонил голову – весь внимание.

– «Дорогие начальники, – продолжал я, – пишет вам старый чабан колхоза «Кизил Туркменистан» Мухаммед Нур-Мухаммедов. Большая беда посетила нас. Неизвестный зверь таскает баранов из моей отары. А вчера сожрал мою собаку. Зверь большой, с ахалтекинского коня будет. И моим старым глазам почудилось, что три головы сидят у него на трех шеях. Не шайтан ли это?

Адрес ваш дал мне мой правнук Мирза, тот самый, что учится в Ашхабаде на овечьего доктора. Приезжайте, дорогие начальники, и спасите овец и баранов наших.

Чабан колхоза «Кизил Туркменистан» Мухаммед Нур-Мухаммедов.»

– Тоже хорошее письмо, – задумчиво проговорил Марбух.

Он втянул голову в плечи, засунул руки в карманы брюк и стал ходить широкими шагами между длинных столов: взад-вперед, взад-вперед…

Наша уборщица тетя Маша приоткрыла дверь:

– Газета!

Марк Борисович сел за стол, развернул пахнущий типографской краской пестрый лист и погрузился в чтение. Прошло минут десять. Вдруг он вздрогнул и резко выпрямился:

«Реакционная газета Ирана «Дад» и правительственная «Эттелаат» опровергают слухи о появлении в районе советско-иранской границы чудовищного ящера, гак называемого «трехглавого дракона», – громко прочел Марбух.

– Слышите, мальчики? Опровергают!..

Марк Борисович долгое время преподавал в средней школе и до сих пор, по привычке, обращается к нам, как к малым ребятам.

– Опровергают! – повторил он. – Ох, не нравится мне это. Лучше бы соглашались. Тогда бы я сказал: все бред и чепуха. Но теперь… Нет дыма без огня. Что-то там есть. Но что?

«Пахнет командировкой, – уныло подумал я. – Черт бы побрал всех драконов, как трехглавых, так и одноглавых…»

Марбух долго стоял, широко расставив ноги, глядя в пол. Потом, видимо приняв решение, выбежал за дверь.

– Пошел к старику, – пробасил, вылезая из-за шкапа толстый Карп. «Стариком» мы называли директора института, академика.

Мы вышли в коридор покурить и столкнулись с Марбухом.

– Надо ехать, – кратко ответил он на мой вопрошающий взгляд. – Что? Не хотите?.. Нет, именно вам надо ехать. Вам!.. Карпов? Нет, Карпов останется здесь вместо меня. Получите в канцелярии командировочное удостоверение и закажите два места на самолет. На какое число? На завтра! На завтра!

Наш Марабу умел быть оперативным!

ОТ ЛЕНИНГРАДА ДО КИЗИЛ-АРВАТА

Характер у меня своеобразный – всякие огорчения отлетают быстро. Прошел час – и я уже с головой ушел в сборы. Я не верил в трехглавого дракона, но допускал, что какой-то хищник появился в предгорьях

Копет-Дага. А если так, то почему бы не съездить на охоту?

И кроме обычного снаряжения герпетолога: палок-хваталок, пинцета с длинной ручкой, сачка, мешка и банок-морилок, я выписал со склада мелкокалиберную винтовку «тозовку», стреляя из которой я когда-то отличился на студенческих стрельбах.

Как я и ожидал, мой чудак-начальник явился на аэродром с легким чемоданом и в соломенной шляпе. Я же был нагружен, как ишак, и вооружен, как Тартарен из Тараскона.

– Марабу будет накрывать дракона записной книжкой,– шепнул я провожающему нас Карпову. Тот толкнул меня к трапу и крикнул:

– Ни пуха ни пера, охотнички!

Я показал ему кулак и полез в самолет…

Без приключений прилетели мы в Ашхабад. Отсюда Марбух решил дозвониться до той заставы, где видели дракона. Это было нелегкое дело. Где только не побывали наши командировочные удостоверения: и в обкоме, и в военном комиссариате, и в… не перечесть.

Но вот в трубке зазвучал спокойный гортанный голос:

– Майор Мамедов слушает.

Марбух представился и объяснил цели нашей экспедиции:

– Видели ли ваши пограничники еще раз это… чудовище?

– Нет. После случая с Липкиным никаких зверей не замечено.

Нечего сказать! Обнадеживающий разговор!

На следующий день мы были уже в Кизил-Арвате. Стояли самые жаркие часы. Улицы словно вымерли. Ставни закрыты.

– Куда теперь? – спросил я Марбуха.

Мы шли вдоль пыльной улицы. Чахлые кусты акации бросали жидкую тень. Слева и справа тянулись белые глиняные стены-дувалы. Я обливался потом, вспоминал прохладные набережные Невы и ругал драконов и людей с неустойчивым воображением, втравивших нас в глупейшее предприятие.

– Куда теперь? – переспросил Марбух. – В райком. Куда же еще?

И вот мы сидим за длинным красным столом в кабинете секретаря райкома Сердара Нуриева. У секретаря смуглое волевое лицо старого военного. Видно, что он не любит терять время даром:

– Начнем. Чем я могу вам помочь, товарищи? Что вам нужно для успеха дела?

– Машину, – быстро ответил Марк Борисович.

– Виллис дадим,-чуть подумав, сказал Нуриев.– А шофера нет. Болеет шофер. Справитесь сами?

Мы переглянулись.

– Разве товарищ… товарищ Муров не умеет водить машину?

– Не приходилось, – ответил я мрачно.

– Надо научиться… у меня все мои родственники имеют водительские права. Жена, дети, братья, сестры… да, кстати, не побоитесь, если я вам дам в шоферы моего племянника?

– А почему нам следует бояться? Он что… пьет?– спросил я.

Нуриев расхохотался.

– Нет, нет, не в том дело. Этому он еще не научился. Ему четырнадцать лет.

Марбух медленно протер очки, вытащил платок и вытер голову:

– Если вы ручаетесь…

Секретарь пододвинул к себе телефон и набрал номер:

– Марьям? Пришли ко мне Ораза. Да, сейчас же,– и он опустил трубку.

– Через десять минут он будет здесь.

– Наша экспедиция, товарищ Нуриев, – вдруг заговорил Марбух, – приобретает значение политическое. Иранские и американские газеты из кожи лезут вон, чтобы доказать, что ничего не было и быть не могло.

– Вы думаете, – живо спросил Нуриев, – есть связь с…

– У меня есть только догадки, – уклончиво ответил Марк Борисович.

Тут открылась дверь и смуглый со сросшимися бровями мальчик, одетый во все белое (негатив, да и только), вошел в комнату.

– Дядя Сердар, вы меня звали? – спросил он, не взглянув на нас.

– Да. Знакомьтесь, товарищи – мой племянник И ваш водитель Ораз Бердыев.

Марбух взглянул на меня:

– Валя, почему имя этого мальчика мне знакомо?

– Потому что одно из писем о трехглавом драконе писал нам он, Ораз.

Мальчик застенчиво улыбнулся:

– Вы… с кафедры?

– С кафедры, с кафедры, – подтвердил секретарь, поглядев на часы. – Мне пора. Знакомьтесь. Машина во дворе. Горючего – полный бак… Ораз, будешь помогать товарищам изловить трехглавого дракона. Это

, как раз то, о чем ты мечтал. До свиданья, товарищи! Желаю успеха!.. – и Нуриев вышел.

Марбух с полминуты глядел улыбаясь на мальчика и молчал. Потом снял очки, сощурился и негромко сказал:

– Давай, Ораз, сделаем так: сперва узнаем, что за штука трехглавый дракон, а потом уж организуем антирелигиозную лекцию.

ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ

Виллис, подскакивая на твердых выбоинах дороги, бежит на запад. Справа от нас поблескивают рельсы железного пути Ашхабад – Красноводск, а слева, закрывая горизонт, поднимается горный хребет Копет-Даг. На вершинах кое-где белеет снег, но подножья красно-лиловый от цветущих маков и тюльпанов. Звенят без умолку жаворонки, солнце сияет… Хорошо!

Передо мной покачиваются два затылка: иссиня-черный Ораза и медно-красный от загара Марбуха. Ораз ведет машину осторожно и точно, как заправский шофер. На коротких остановках он обходит ее и поочередно лягает все четыре колеса. Разговаривает мало и только с Марбухом. Я, наверно, не внушаю ему большого уважения. Для ученого у меня слишком молодой вид: нет лысины и вообще… Но ведь у меня есть мелкокалиберка! Вот чем я укреплю свой авторитет!

На привале я нарочито небрежно пощелкал затвором, прицелился в белый камень, лежащий в ста метрах и нажал на спуск.

Бах!!! – никакого впечатления. Бах! – опять мимо. Что за черт! Может быть, сбита мушка? Я же хороший стрелок!

– Вы неверно определили расстояние, – негромко подал голос наш шофер. – Мне отец говорил, что в пустыне расстояния трудно определять без привычки.

– А кто твой отец, Ораз? – спросил я.

– Полковник… у нас вея семья военная.

Он протянул ко мне руку и… я вложил ему в ладонь приклад тозовки.

Бац! – щебень так и брызнул. Бац! – камень откатился и исчез.

Нечего сказать, укрепил я свой авторитет!

Часа в четыре дня мы свернули с дороги и помчались по гладкому такыру, как по асфальту, к югу.

Но такыр скоро кончился и началась кочковатая со слабым наклоном равнина.

Маков и тюльпанов стало еще больше, – временами виллис будто плыл по красному морю. Потом начались предгорья. Машина выла, но лезла все выше и выше. Бесчисленные сухие русла пересекали наш путь. Узкие долинки заросли жесткими, как проволока, кустами чия.

Ораз резко затормозил:

– Можно взять бинокль, Марк Борисович? Я поищу отару Нур-Мухаммедова.

Мальчик встал на сидение, широко для устойчивости расставил ноги и поднес бинокль к глазам.

Прошло несколько минут.

– Там! – наконец сказал Ораз и протянул руку чуть левее нашего направления. Там на склоне лежала лиловая тень от облака. Но вот оно сползло в долину, и мы ясно увидели сотни белых точек.

Первым нас встретил такой свирепый пес, что я от души пожелал ему скорее попасть на обед к дракону. Вслед за ним подбежал высокий старик в черной папахе до неба.

– Йолдаш! Йолдаш! Салам! Салам! – бормотал он, пожимая наши протянутые руки. Говорил он по-русски хорошо, к тому же у нас был первоклассный переводчик – Ораз.

До чего красивый старик! Лет ему, наверно, под восемьдесят, а седины не видно. Рот так набит крупными желтоватыми зубами, что невольно вспоминаешь о хорошем початке кукурузы.

Он внимательно оглядел наше снаряжение и покачал головой при виде мелкокалиберки.

– Такого зверя надо большой пулей, разрывной пулей бить.

– Сохранились ли следы зверя? – спросил Марбух.

– Пошли! – кратко ответил чабан.

Он сказал что-то своей страшной собаке и она принялась собирать разбежавшихся овец. Я думал, старик будет ждать, когда вся отара войдет в загон, но я ошибся.

– Пошли. Она знает, что делать.

С четверть часа мы тянулись за стариком. Ораз вскочил в виллис и машина, фырча, заковыляла рядом с нами.

– Вот, – остановился старик. – Здесь шайтан выскочил из-за того бугра и схватил самого лучшего барана. Какой баран! Какой баран! Шерсть – шелк. Чистый шелк. Курдюк… вот такой, – тут чабан расставил руки. – А шайтан схватил и перекусил его, как мягкую лепешку…

– Простите, – вежливо сказал я, – а что делали остальные головы? Ведь их было три?

– Валя! – закричал Марбух.

Нур-Мухаммедов с обидой посмотрел на меня:

– Не веришь? Смеяться хочешь?

– Да что вы! – смутился я. – Я без умысла…

Старик, пробормотав что-то по-туркменски, отвернулся от меня.

– Могли ли мои старые глаза ясно видеть, – обратился он к Марбуху, – если страх й гнев совсем закрыли их. Мой пес Юлдуз кинулся на зверя. Я слы-шал, как он дрался с ним. Когда пришел в себя, не было ни зверя, ни барана, ни Юлдуза. Крови было много-море крови, но прошли дожди и все смыло, все.

Мы долго бродили по кочковатому склону, ища хоть чего-нибудь, что могло бы послужить путеводной нитью.

– Вот! – вдруг закричал Марбух и снял с куста большой клок овечьей шерсти. Но где доказательство, что это шерсть от растерзанного барана? Марк Борисович долго обнюхивал свою находку, потом вздохнул и бросил.

– Давайте ходить по кругу, – предложил он. – Мы должны пересечь обратный путь дракона. Он тащил барана. Значит, следы должны быть глубокими. Начнем.

В центре мы поставили виллис, усадили в него старика, а сами стали ходить по спирали. Сколько мы сделали витков, – сказать трудно. Я уже стал терять терпение, как вдруг увидел на глинистом взлобке огромный, чуть размытый след. Я. так удивился, что остановился как вкопанный…

– Валя! Что с вами? – крикнул Марбух, – не отставайте!

«Ага, – подумал я, – след-то нашел я! Вот вам «скептик и насмешник».

– Сюда! – позвал я, кружа над головой полевую сумку. – Сюда!

Все бросились ко мне…

Марбух опустился на колени и вынул измеритель:

– Я бы сказал… – начал он, – я бы сказал, что это след варанус гризеус…

– Что говоришь? – не понял чабан.

– Это след серого варана.

– Э, нет, – возразил старик. – Варана знаю. Он не то что с бараном, и с собакой не справится. Варан что… яйцами питается.

– Это след серого варана, но необыкновенной величины,– продолжал Марбух. – Он мне напоминает следы лап дракона с острова Комодо. Такими лапищами можно разорвать барана.

– Что вы, Марк Борисович, – возразил я. – Откуда здесь такой дракон? Комодо это Индонезия. Как он сюда мог попасть?

Глаза у Марбуха загорелись:

– А если это новый вид? А? Что вы скажете, если это варанус гризеус форма Гигантеус? Или назвать форма Мурови? В вашу честь, а?

– Да вы просто… – я с трудом сдержался, – фантазируете.

– А вы забыли обстоятельства открытия дракона с острова Комодо? Летчик, первым рассказавший о нем в Европе, был признан умалишенным. И было это относительно недавно в – 1912 году.

– И это ваши «догадки», о которых вы говорили Нуриеву?

– Нет, – хитро прищурился Марбух. – Но о тех догадках я вам, скептику и насмешнику, не скажу. Вот!

Я ничего не ответил и стал опять разглядывать таинственный след:

– Странная особенность. Справа и слева есть примыкающие следы, но они… какие-то сжатые. Может, это от задних лап? – спросил я Марбуха.

– Да, но это тоже от передних лап. Валя, измерьте и зарисуйте след. Уже темнеет.

– А если, – вдруг сказал Ораз, – если тут было-два варана? Один большой, а второй маленький, нормальный.

– У варана след вот такой, с мизинец длиной будет, – заговорил Нур-Мухаммедов. – Это не варан, слышишь, начальник?

Марбух не стал спорить. Чабан пригласил нас переночевать у него в юрте. Мы с удовольствием согласились. Поужинав овечьим сыром и лавашом, я растянулся на кошме и готовился уснуть, но мои товарищи еще долго говорили о варанах.

– Варан гуляет днем. Он жару люби, – говорил старик. – А сейчас он спит в норе. И шайтан, что моих баранов губил, приходил в самый жар. Может, ты и прав, начальник. Это варан-шайтан… Но откуда у него» три головы? Не можешь сказать? А?

– Когда-нибудь скажу, – ответил Марбух.

Тут я уснул… нет, я не верил в дракона!

ПО СЛЕДАМ ДРАКОНА

Утром мы распрощались с гостеприимным Нур-Мухаммедовым, искренне пожелавшим нам удачной охоты на шайтана. Ораз привез нас к следу и мы снова подивились размеру лап, оттиснутых на глинистой земле.

Мы решили повторить наши поиски следов тем же методом «спиральных обходов», по выражению Марбуха. Ораз воткнул рядом со следом длинный шест, и мы стали ходить вокруг него то по часовой стрелке, то против…

Так, в бесплодных поисках, прошло два часа. Стало уже жарковато, когда Ораз, заехавший на своем виллисе довольно далеко, закричал, что нашел еще след.

Здесь были и следы крови, и клочья шерсти, и столько следов, больших и маленьких, что у нас глаза разбежались.

– Ясно, – заговорил Марбух, – здесь варанус гризеус форма гигантеус сделал привал. Видать, ноша была тяжелая. Отсюда, наверно, взяв добычу зубами поудобнее, он направился к логову.

– Марк Борисович, – спросил Ораз, – а что если тут была стая варанов?

В самом деле, следы были и большие и маленькие, и нормальные и какие-то сжатые.

Сказать по правде, у меня голова заболела от такого обилия «тайн».

Мы водрузили у находки второй шест. Теперь уже нам было ясно направление, по которому бежал варан.

Направление вело вдоль предгорий. Это было некстати: то и дело приходилось переходить сухие русла. Особенно трудно было Оразу вести машину. Но он находил кратчайшие объезды и не отставал от нас.

Я взглянул на часы. Полдень. Мы шли цепью: в

центре Марбух, слева Ораз на машине, а справа я. Мы так привыкли искать следы, что брели с опущенными головами…

Я поднял голову и почувствовал, что леденею от ужаса. Прямо против Марбуха, стоявшего столбом и близоруко разглядывающего непонятное явление, из-за густых кустов чия, готовилось к прыжку кошмарное существо…

Три головы! У чудовища было три головы!

Невероятное обернулось реальностью. Все во мне протестовало. Так в кошмарном сне мы иногда кричим: «Этого не может быть!» и просыпаемся…

Но это не было сном. Да и не было времени обдумывать, как объяснить этот ужас. Надо спасать Марбуха!

Я вскинул винтовку и выстрелил, поймав на мушку широкий красноватый глаз. Мимо! Все пропало!..

Ящер прыгнул…

Но его огромная розовато-зеленая туша обрушилась не на Марбуха, а на радиатор рычащей машины.

Ораз! Какой же он храбрец! Он успел заслонить собой Марка Борисовича! Я видел бледное лицо мальчика, его закушенные губы. Виллис метался под страшной ношей. Когтистые лапы дракона скребли по ветровому стеклу. Он громко, с присвистом шипел. Одна из его лап почти дотянулась до мальчика…

Я боялся стрелять, чтобы не попасть в Ораза, а он продолжал борьбу, пытаясь на резком повороте сбить зверя на землю и задавить колесами.

Еще рывок! Еще поворот!

ГАЗ-69, в просторечии «виллис» – хорошая машина, но есть у нее недостаток – неустойчивость. Ораз не заметил сухого русла с крутыми стенками. Машина круто наклонилась, как будто повисла в воздухе, и.., рухнула набок.

Я успел пробежать шагов десять и вдруг – удар в грудь и беспамятство…