Текст книги "Down. down.down"

Автор книги: Лев Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Кунцевская – Молодежная

 Джип несся по проспекту. Заплаканный от счастья водитель радостно сигналил. Ревели многочисленные автомобили, составившие импровизированную кавалькаду. Машины были все больше неприглядные, побитые ржавчиной, помятые, с треснувшими стеклами.

 – Господи Боже! – бормотал водитель. – Я же теперь на всю жизнь счастлив. Кого я везу!

 Пятнадцатиэтажный дом, к которому подъехал джип, выглядел ужасающе – серый, с неопределенными бурыми потеками по фасаду, подслеповатыми окошками и крошечными балкончиками.

 – Ну и дыра, – сказала Маша, всю недолгую дорогу молчавшая.

 – Уже не дыра! – восторженно заверил здоровяк. – После того, как вы побываете у меня в гостях, мой дом станет святым местом!

 Володя всмотрелся в его лицо. Нет, здоровяк не шутил, а говорил очень даже искренне.

 Прибывшие следом машины заполонили все подъезды к дому. Люди выходили из них и что-то радостно скандировали.

 Лифт соответствовал фасаду. Сожженные кнопки, ободранные объявления, комочки жвачки, запах мочи. На четырнадцатом этаже они вышли, и здоровяк загрохотал ключами в серой стальной двери.

 – Вот так и живем, – взволнованно произнес здоровяк.

 В квартире густо пахло борщом.

 – Миша, кто это с тобой? – послышался женский голос.

 Затем появилась женщина в махровом халате, рукав которого был чем-то заляпан. Увидев Володю, она вдруг словно бы стала задыхаться.

 – Господи! – лихорадочно дышала она. – Это же… Вы?!!

 – Да, Лидочка! Это Он! – благоговейно ответил хозяин дома. – Давай-ка мы гостям поесть чего-нибудь сообразим. А я пока жидовизор включу, чтобы не скучали.

 Рука Володи уже не первую минуту обнимала Машу за талию, чувствовала ее теплое, податливое тело. «А была не была! – подумал Володя. – Когда, как не сейчас?»

 – Миша, – Володя тепло и пристально посмотрел на хозяина квартиры. – Мишаня! Нам надо с Машенькой… ну… уединиться. Это можно сделать?

 Тут же он ощутил, как Маша ущипнула его за бедро. Ущипнула возмущенно, с вывертом.

 – Конечно! – засуетился здоровяк. – Людочка, в спальню ребят пустим?

 – Ох, я сейчас белье поменяю, – всплеснула руками Люда. – Иди, поможешь…

 Хозяева удалились в спальню, а Маша, раскрасневшись лицом, повернулась к Володе:

 – Ты что творишь? Ты в своем уме?

 – Ты недотрога, что ли? Я тебя от этих палачей вырвал. Ты мне обязана…

 – А ты подонок, – прищурилась Маша. – Шантажируешь девушку…

 – Не такая уж ты и девушка. Сама, что ли не хочешь?

 – Тебя же арестуют!

 – Ну, вот, – кивнул Володя. – Еще один аргумент в мою пользу. Когда еще доведется?

 «Во-ло-дя! Во-ло-дя!» – ревела толпа далеко внизу.

 – Проходите, пожалуйста! – вышли из спальни супруги.

 Маша хотела было отдернуть руку, но Володя крепко схватил ее ладонь и потащил за собой в спаленку, благоухавшую запахом чистого белья.

 Времени мало, понимал Володя. С минуты на минуту может начаться… Что? Он не знал.

 Он обнял Машу за талию и свободной рукой принялся срывать с нее одежду. Плащ, кофточку, лифчик, юбку. Маша пыталась его оттолкнуть.

 – Ты же сама хочешь, – шептал Володя и, не успела Маша хоть что-нибудь возразить, запустил руку ей под трусики, к жаркому и влажному межножью.

 Маша съежилась, будто оцепенела. Володя подтолкнул ее к постели, навалился сверху. Его большой и тяжелый хуй удалым стенобитным орудием ворвался в Машу.

 – Ааааахххх! – выдохнула она.

 Совершая возвратно-поступательные движения в жаркой и влажной Машиной щели, Володя не прекращал думать о том, что здесь происходит. Его считают кем-то вроде божества? Другого объяснения не было. Но что, спрашивается, он успел здесь натворить?

 Ответа, конечно, не было. Однако мысли оттягивали сладкий момент оргазма.

 Маша стала гибка и послушна. Она ахала и неподдельно содрогалась, когда Володин хуй проникал в ее набухшие жаркой влагой складки.

 «Во-ло-дя!» – скандировали на улице. В дальних комнатах звенело, назойливо и резко.

 Ненадолго Володя потерял ощущение времени. Но вот, наконец, холодное, электрическое блаженство прокатилось по каждой клетке его тела. Маша к тому времени успела кончить раза четыре. Вряд ли она лукавила.

 Захотелось курить. Володя отстранился от потного тела Маши, сел на кровати и, подобрав джинсы, вытащил оттуда сигареты и зажигалку.

 – И что теперь? – спросила Маша.

 – Оставайся со мной, – сказал Володя. – Ты красивая. Ты мне нравишься.

 – Но ведь мы не знаем друг друга.

 – И что? Надо же с чего-то начинать…

 – Ты не понимаешь, – вздохнула Маша. – У меня есть муж. Он ждет меня дома.

 – Забудь, – отрезал Володя. – Твой муж остался в другом мире. Туда не вернешься.

 – Да? – насмешливо спросила Маша. – А на что спорим, что я вернусь?

 – Мечтать не вредно, – сказал Володя, сейчас его больше заботило, куда стряхнуть пепел.

 – А вот гляди, – Маша потянулась к сумочке. Достала оттуда штуковину с двумя кнопками. Прежде, чем Володя успел что-то понять, вся комната осветилась холодным, призрачным огнем. Черное стало ослепительно-белым, а белое – засверкало мраком.

 Когда, нескончаемый миг спустя, мир вокруг пришел в норму, Маши на постели уже не было. Она исчезла. Володя понял, что у него трясутся руки.

Молодежная – Крылатское

 Володя отщелкнул окурок в форточку. Мысли его были сумбурны. Маша пропала. Но куда? Как? Что она смогла сделать, нажав на кнопку?

 «Может, кнопка вызвала лишь мелькание? – подумал Володя. – А Маша под кроватью?»

 Он опустился на колени, заглянул под супружеское ложе Миши и Люды. Пусто. Блядь!

 В комнату постучали, затем вошли. Володя хотел подняться, но не успел.

 – Володя! – в дверь осторожно просунулась широкая физиономия Миши, – я вот тут подумал, что… ну, тихо стало… и…

 – Заходи, – буркнул Володя, сообразив, что не одет, принялся натягивать трусы и джинсы.

 – А… а девушка где? – Хозяин квартиры будто давился словами.

 «А хуй его знает, где она», – с раздражением подумал Володя. Что ответить, он не знал.

 – Она же была, Володя? – пятился Миша. – Господи, что же это такое? Чудо! Чудо!

 В дверях показалась Люда, ахнула, выронила из рук тарелку с хлебом. Раздался звон.

 – Чудо, Людочка! – Хозяин квартиры бухнулся на колени прямо на хлеб, принялся размашисто креститься: – Вознеслась, вознеслась девочка!

 Люда бросилась на колени следом за мужем, стала содрогаться, будто бы в судорогах.

 «Хорошо, что я ничего не говорил», – подумал Володя.

 Люда целовала его джинсы.

 Звон не прекращался, и сменился ударами по чему-то металлическому. «В дверь кто-то ломится», – сообразил Володя.

 Впрочем, сейчас дверь просто выносили. «Во-ло-дя!» – неслось из подъезда.

 – Придется открыть! – вздохнула Люда.

 – Открой, открой, Людочка! – с какой-то истерикой бормотал здоровенный Миша. – Пусть видят чудо, пусть видят!

 Люда перекрестилась и поднялась с колен. В прихожей лязгнул засов.

 – Узрите чудо, православные! – завопил Миша, вскочив. – Володя-то наш девушку вознес!

 – А-ах! – в один голос произнесла ворвавшаяся в квартиру толпа, среди которой были мужчины, женщины, молодые, старые, даже дети какие-то были. – Володя!!!

 Володя закурил еще одну сигарету и немного неловко помахал собравшимся ладонью.

 – Вели, Володя, жидов резать! – сказал коленопреклоненный усатый мужик. – Заебали они!

 – Тш-ш! – зашипели на него. – Не выражайся при Володе!

 Из толпы проворно, стуча по паркету сухонькими коленками, выскочила старушонка.

 – Исцели, Володенька! Исцели, милостивец! Болею я, страдаю! Хворобы замучили!

 – Да куда ты, дурында старая, со своими хворями! – одернули ее. – С жидами надо сначала разобраться!

 – Исцели! Умоляю! Врачи жидовские не лечат меня! – слезно молила бабулька. – Шекели требуют! А у меня пенсия – копейки! Копейки! Так и помру!

 «Да как же я тебя вылечу-то? – подумал Володя. – Рукой, что ли, поводить? Сказать: ты здорова? Нет, это хуйня получится».

 – Бабка! Ну, куда ты лезешь?! – возмутился какой-то мужик. – Володя жидов карать пришел, а ты с хворями своими.

 – Убили ведь, убили жиды Володеньку! – запричитала какая-то женщина. – А он воскрес, вернулся, чудеса творит!

 – Ура, православные! – рявкнул кто-то.

 – Ура!!! – грохнула толпа в квартире. Крик подхватили в подъезде. Он покатился вниз, по этажам, которые, по всей видимости, были заполнены коленопреклоненными поклонниками. Вскоре раскатистое «ура!» донеслось и с улицы.

 «Меня растерзают, – подумал Володя. – Надо что-то предпринять».

 Он вертел в пальцах докуренный до фильтра окурок, не зная, куда его выкинуть. К форточке теперь было определенно не пробраться, столько народу набилось в квартиру.

 – А дай сюда окурочек, Володенька! – попросила хворая бабулька. – Я окурочек твой пуще глаза собственного беречь буду!

 Володя протянул ей остатки сигареты. Бабулька трепетно приняла его, вдруг высунула язык и приложила к нему огонек. Окурок зашипел, потух. Бабулька припрятала его в карман.

 – Вот продашь, и на лечение хватит! – прокомментировал какой-то шутник.

 На него тут же зашикали.

 Володя оглядел собравшихся. Нет, ему ничего здесь не угрожало. Разве что люди, все как один, были некрасивы. Да что там – некрасивы. Они были ужасающи. Как на картинах модного в далеком Володином мире голландского художника. Как же его… Босх, что ли?

 – Товарищи! – Володя поднял ладонь. – Православные!

 Люди вмиг притихли. Володе на миг стало не по себе. Они ловили каждое его слово.

 – Я – голоден! – продолжал Володя. – Я хочу что-нибудь съесть! Можно я поем, а потом мы обсудим… э-э… наши дела?

 Действительно, в последний раз Володя кушал (если можно так сказать) далеким-далеким утром, в кафе за два мира отсюда, за несколько минут до того, как убил журналистку. Казалось, это было целую вечность назад.

 – Конечно! – Люда деловито протолкалась вперед. – Пошли, Володя! Покушаем!

 Коленопреклоненные люди стали пятиться, освобождая Володе путь на кухню. Где-то сзади возникла давка. Кто-то кричал, задушенно:

 – Куда прешь? Куда?

 – Володя! Володя кушать хочет!

 Посреди прихожей освободилось узкое пространство, вроде дорожки. Только окаймлена эта дорожка была человеческими телами.

 – Пойдем, Володя! – сказал до жути некрасивая Люда. В ее глазах, как совсем недавно у ее мужа, стояли слезы.

 Поклонники были и на кухне. Володя прошел к столу, на котором остывал в тарелке борщ. Появилась порция макарон с мясом.

 Володе немного непривычно было есть, когда на него смотрят столько людей. И не просто смотрят, а комментируют каждое движение.

 – Ест! Ест! – несся по толпе шепот, уплывал в подъезд, где перерастал в смутный гул.

 – Ты, хозяйка, смотри, тарелку не вздумай мыть! – говорила какая-то бабка. – Священная она. Сам Володя из нее кушал.

 «Ест! Ест!» – скандировали внизу.

 «Я сейчас с ума сойду!» – подумал Володя. Аппетит внезапно пропал, как не бывало. К тому же в самое ухо кто-то восхищенно дышал.

 Он сумел впихнуть в себя еще несколько ложек борща, откусить хлеба. И тут зазвонил телефон. Аппарат был совсем рядом, недалеко.

 – Да! – сняла трубку хозяйка.

 – Здрасте! – услышал Володя из трубки громкий, уверенный голос. – Это Маргулис.

 – Маргулис! – пронеслось по толпе. – Гнида иудская! Володеубивец!

 – Нам надо поговорить, – говорил голос. – Включите жидовизор.

 – Он и здесь диктует! – возмутились в толпе. – Конец их власти пришел! Конец!

 – Не ждите, пока будет применено насилие, – резко и уверенно продолжал неведомый Маргулис. – Мы – против жестких мер. Мы хотим переговоров. Включите жидовизор.

 – Но как же мы… вы… поговорите? – недоумевала хозяйка.

 – Да через него и поговорим. Он на самом деле двусторонний. Вам только казалось, что смотрите вы. На самом деле смотрели и на вас. Ну?

 – Гнида! Пидарас жидовский! – ругалась толпа.

 – А включите, – сказал Володя.

 Люда дрожащей рукой взяла пульт и нажала кнопку. В то же мгновение в трубке послышались частые гудки.

Крылатское – Строгино

 В центре темного экрана загорелась искорка. На мгновение она показалась Володе чем-то вроде зарождающейся вселенной, которая вбирала в себя окружающий мрак и разрасталась, разрасталась, наливалась цветом. Раздался чпокающий звук, разбежались по горизонтали малиновые искры, и на выпуклой линзе старенького экрана обозначился контур миловидной девушки с тонким, длинным и горбатым носом.

 – А мы пгодолжаем экстгенный выпуск новостей, – милым взволнованным голосом тараторила она, сильно и отчетливо картавя. – На севего-западе столицы пгодолжаются беспогядки, спговоцигованные ггупиговкой гадикально настгоенных экстгемистов – пгавославных гелигиозных фанатиков-фундаменталистов…

 – Пиздит, тварь! – высказался мужик с усами. – Такую страну довели, бляди!

 – …с места событий – гепогтаж нашего коггеспондента Ггигогия Гегшензона. Ггигогий, вы нас слышите?

 Картинка на экране сменилась. Володя увидел многоэтажки, милицейские автомобили, омоновцев в касках с надвинутыми на лица прозрачными забралами.

 – Здррравствуйте, Саррра! – в кадре с микрофоном в руках появился пухлощекий, лысоватый человек. – Я вас прррекрррасно слышу. Сейчас я нахожусь в самом эпицентррре беспорррядков…

 «Ггигогий» тоже картавил, но, в отличие от девушки в студии, выщербленная «эр» в его исполнении звучала раскатисто, не теряла в звонкости.

 – …и мы видим, что силовые ведомства нашего горррода готовы дать отпоррр, ррраспоясавшимся фанатикам, которррые взяли под контррроль целый микрррорррайон.

 Камера вильнула куда-то вбок, и Володя, а также все, собравшиеся на кухне, увидели перевернутые автомобили, лавочки, кричащих людей с воздетыми хоругвями.

 – Сейчас мы видим экстррремистов, готовых оказать сопррротивление силам пррравопорррядка, – «Ггигогий» будто с удовольствием катал во рту раскатистые «эр», как горошины. – А между тем план по их нейтрррализации уже ррразррработан. Рррайон беспорррядков оцеплен подррразделениями внутррренних войск и милиции. Ррразверррнут оперрративный штаб. Глава штаба, генерррал Михельсон, любезно согласился поделиться с нами подррробностями будущей оперррации. Эфррраим Абрррамович?

 Камера повернулась к седому менту с уставшим лицом и грустными, будто сползающими на щеки глазами.

 – Всех деталей раскрывать не буду, – заговорил мент. – Но скажу, что сопротивление экстремистов не продлится и нескольких минут. Помимо водометов и тяжелой техники, для штурма Кунцево будет задействован «голубой» газ. Гражданские противогазы от него не спасают, не говоря уже о респираторах и марлевых повязках. Действие этого газа таково, что люди, пораженные им, начинают испытывать непреодолимую тягу к занятиям сексом с людьми своего пола.

 – Вот будет подарррочек пррравославным экстррремистам! – захихикал «Ггигогий». – А вазелин с веррртолетов скидывать не будете?

 – Не получали подобных инструкций, – ответил Эфраим Абрамович. – Зато мы установили адрес дома, в котором скрывается так называемый пророк, выдающий себя за Владимира Высоцкого. В ближайшие минуты по дому будет нанесен ракетный удар.

 – Охуели, пидоры! – воскликнул какой-то мужик.

 – Таким обррразом, – закруглялся «Ггигогий», – мы можем быть уверррены, что в течение часа с небольшим с беспорррядками на окррраине будет покончено.

 – Спасибо, Ггигогий! – на экране снова возникла студия с горбоносенькой девочкой. – Напомним, что беспогядки возникли менее часа назад на станции метго «Киевская», где экстгемисты напали на милицейский пост. Затем главагь экстгемистов в сопговождении сообщников напгавился в Кунцево. А сейчас – экстгенный комментагий нашего аналитика Аагона Маггулиса. Аагон?

 Камера крупным планом показала лысую шишковатую голову с большими, умными глазами.

 – Добрый вечер! – важно произнес уже знакомый Володе голос. – Ох, и не вовремя пришлась провокация с якобы народными беспорядками на северо-западе столицы! Подумайте о вот каком значимом совпадении. Именно сегодня в Москву с официальным дружественным визитом прибывает важный гость и перспективный стратегический партнер нашей страны – повелитель Подземного Мордора, Его Величество Сатанаил Тринадцатый. Именно сегодня Его Архиужасное Величество должен встретиться с Президентом и подписать пакет важнейших соглашений. Напомним, что именно нашей стране, именно Россионии, удалось наладить дипломатическое сотрудничество с подземной империей, прежде не доступной. Главы Россионии и Подземного Мордора должны обменяться соглашениями о сотрудничестве в сфере высоких технологий. В частности, Сатанаил предоставит нам технологии дешевого бессмертия.

 – Заливает, сучара! – высказался кто-то на кухне.

 – У, гнус шишкоголовый! – поддержали его.

 – Сотрудничество между нашими странами открывает широчайшие перспективы. Но кто-то очень хочет встать на пути международной дружбы. Но кто? И, главное, зачем? Вспомним главный принцип криминалистики – ищи, кому выгодно. Но кому, спрашивается, может быть выгодно разрушить сотрудничество двух величайших империй. Дружественным Соединенным Киббуцам Америки? Изропейскому Союзу? Ни в коем случае! Зато не стоит исключать, как кто-то за Амурской стеной потирает руки. И действительно, беспорядки могут сорвать подписание соглашений. Могут, но не сорвут. В этом желтолицая закулиса может не сомневаться. Хочется пожелать нашим жидозрителям не поддаваться на провокации и сохранять спокойствие. Всего вам доброго! Лехаим!

 – А сейчас мы увидим уникальный гепогтаж нашей схемочной ггуппы из Подземного Могдога, – возвестила ведущая.

 – Вот ведь бляди! – высказался усатый мужик, грохнув кулаком по столу, отчего по его поверхность расплескался недоеденный Володей борщ. – Мы, значит, китайские шпионы, по ихней версии получаемся. Так что ли? Сами с чертом цацкаются, ишь ты!

 – Бить! Бить их! На Шекелевку! – понеслись возгласы. – Тут рядом. Если прорвемся, газ свой гомосячий не успеют запустить!

 – Да! – неслось отовсюду. – Любо! На Шекелевку!

 Изображение на экране вдруг застыло, потемнело. А затем из его глубин выплыла уже знакомая Володе шишковатая голова с умными и грустными глазами.

 – Ну, здравствуйте, господа инсургенты! – произнес Маргулис.

 Кухня затихла.

 – Гляди-кось, они действительно могут нас видеть, что ли? – удивился кто-то.

 – Конечно, можем, – немного глумливо ответил человек из жидовизора. – И видеть, и слышать. Но, поверьте, это – не самое приятное зрелище. Смотреть, как вы чешете свои, с позволения сказать, яйца. Как вы бухаете, блюете, орете, грозите. Зрелище смешное и жалкое.

 – И что ты, падла, хочешь? – подался вперед усатый. – Володя теперь с нами! Не бывать больше власти вашей поганой!

 – Ай нэ-нэ! – расплылся в улыбке Маргулис. – Так ли уж вы уверены? Через несколько минут вас всех не станет. А те хоругвеносцы, что выживут, перетрахаются друг с другом. Только и всего. Еще скажите спасибо, что с вами вступают в переговоры.

 – А раз вступаете, значит, не все так гладко! – рычал усатый. – Значит, изъян какой-то в вашем плане есть.

 – Да боятся они! – закричала какая-то женщина. Кажется, Люда. – Володя-то наш, православный, чудеса творит! Чудотворец он! Не сработают ваши жидоракеты! И жидогаз тоже – не подействует! Скажи, Володя?

 – А, кстати, покажите мне Володю, – оживился Маргулис. – А, хотя вижу. Вижу. Приятного аппетита.

 «Спасибо!» – чуть не ответил Володя, но вовремя сообразил, что это будет, пожалуй, излишне.

 – А вы похожи, – усмехнулся Маргулис. – Рукоплескаю. Тот, кто вас заслал, похоже, постарался на славу. Вас и не отличишь от настоящего.

 – Я и есть настоящий, – хмуро ответил Володя.

 – Как же, как же! Я, извините, был на ваших похоронах. И даже там простудился.

 – Постыдился бы, володепродавец! – воскликнула женщина. Кажется, Люда.

 – А за что вы меня стыдите? – усмехнулся Маргулис. – Я Володю не убивал. И тем более не продавал. Мне его смерть не принесла ни копейки.

 – А ну, не пизди! – страшно зарычал усатый. – Не пизди! Не пизди!

 – Ох-ох, боюсь-боюсь! – закривлялся Маргулис. – Если серьезно, то никакого отношения к гибели господина Высоцкого ни я, ни те, кого я представляю, не имеем.

 – Стыда вы не имеете, вот что! – выкрикнула какая-то женщина.

 – А на ваш, православный, стыд мы через несколько минут посмотрим, – захихикал Маргулис. – Думаю, нашему высокому гостю из Подземного Мордора сцена оргии хоругвеносцев доставит несколько приятных минут.

 – Володя, скажи ему! – потребовал кто-то.

 – Да что он может сказать? – Лицо жидоведущего скривилось, будто он съел что-то кислое. – Это же двойник. Вы его за лицо потрогайте, за парик подергайте. Это же двойник загримированный.

 – Да пошел ты! – не выдержал Володя. – Настоящий я!

 – Как интересно, – захлопал Маргулис в пухлые ладошки. – И где же вы пропадали… кгхм!.. все это время? И как умудрились вернуться в целости и сохранности?

 – Я был… – Володя отчего-то чувствовал смущение, хотя стесняться этого неприятного человека с шишковатой головой, наверное, все-таки не стоило. – В других мирах.

 – В загробных, надо думать, – криво усмехнулся жидоведущий.

 – А даже и так!

 – Хорошо, пусть это действительно вы. Примем ненадолго на веру. Но я ведь видел ваше тело на Поклонной горе. Можете мне поверить, убийцы на вас живого места не оставили. И вдруг вы – возвращаетесь в целости и сохранности. Это необъяснимо!

 – А я и не стану ничего объяснять, – разозлился Володя. – Еще не хватало.

 – Те, кто вас послал, просчитались, – Маргулис сложил пухлые ладошки домиком и укоризненно покачал рельефной головой. – Да, некоторую нестабильность, некоторое брожение в православных умах ваше появление вызвало. Но не более. У нас, чтобы вы знали, господин лже-Высоцкий, есть козыри посильнее вашего Царствия Небесного, откуда вы к нам прибыли. Гораздо посильнее. Это – вечная жизнь здесь и сейчас.

 – От Лукавого ваша вечная жизнь! – сказал усатый.

 – А и хотя бы! – просиял металлокерамикой Маргулис. – Хоть от кого. Но наша вечная жизнь доступна всем!

 – А где денег взять? Она же миллионы стоит!

 – Его Величество Сатанаил привез технологию народного бессмертия, – наставительно поднял палец жидоведущий. – Теперь вечная жизнь здесь и сейчас станет доступна не только избранным. Любой работник жидопредприятия, жидоофиса, самый простой жидоменеджер сможет оформить кредит по доступной программе. На семьсот пятьдесят, тысячу, полторы тысячи лет. Главное, не забывать раз в месяц выплачивать проценты. Только и всего!

 – Только и всего? – возмутился кто-то. – Да знаем мы ваши кредиты! Один раз просрочишь платеж, все жилы вытянут!

 – А вы не просрочивайте.

 – К тому же, могут потребовать досрочного погашения, – возмущался человек позади Володи. – А где деньги взять? Вот и получится, что на всю жизнь у жидов в рабстве окажешься, отрабатывать будешь!

 – Ну, у добропорядочных, аккуратных клиентов никто досрочных платежей не потребует! – расплылся Маргулис в улыбке. – Зато вы будете жить вечно. Вдумайтесь: вечно! ВЕЧНО!!! И дар бессрочной жизни на блюдечке с голубой каемочки преподнесут вам евреи и Сатана!

 – Тьфу! – сплюнул кто-то.

 – Ну, кому и тьфу, а кто-то серьезно отнесется. А вот хотелось бы знать, что предлагает взамен наш господин лже-Высоцкий? Скажите уже, Владимир Семенович, не отмалчивайтесь. Вы не обычно скромны сегодня. Что там, в других мирах? Есть ли они вообще?

 – Есть, – сказал Володя. – Там… там лучше… красивее…

 – Вот-вот! – протиснулась к экрану Люда. – Там красиво, а здесь жиды всю красоту украли!

 – Не украли, а купили, – отмахнулся Маргулис. – Вы же сами (точнее, ваши родители) получили компенсацию за утраченную вами внешнюю привлекательность. Солидную, замечу, компенсацию. Вы ведь на эти деньги и в школу сумели пойти, и учебники купить, и форму.

 – Да у нас же в стране одни уроды остались! – всплеснула руками Люда. – И уродины! А вы нашей красотой – торгуете!

 – Давайте по пунктам, – сказал Маргулис. – Ну, допустим, ваша красота останется при вас. Какая от нее польза, кроме убытков? Налог на красоту – это раз. А он немаленький. Не каждый семейный бюджет выдержит. Да и к чему вам, православным, красота?

 – Она мир спасет! – вмешался Володя, припомнив откуда-то странную фразу.

 – Ой ли? Вы же никто, никто не умеете ей правильно распоряжаться! Женщина выйдет замуж за какого-нибудь дурака, алкоголика…

 – А ты не обобщай! Не надо вот этого! – зашумели в толпе.

 – Я не обобщаю. Я смотрю фактам в лицо. Выйдет женщина замуж за алкоголика. Или, ладно, за работягу. И будет влачить жалкое существование. А почему? Потому что налог платить никаких денег не хватит. А если еще дети родятся, девочки. Тоже красивые. Их ведь жалко. Им тоже красоту надо оставить. А то как так? Мать красавица, а девочкам что – страшилками быть? А таких расходов уже никто не потянет. Можно, конечно, и ряды преступников пополнить. Но это скользкая дорожка. Так что сами видите – везде тупики. Куда ни кинь, всюду клинья.

 – А зачем вообще на красоту налог брать? – спросил Володя.

 – Ну, и вопросы вы задаете, господин лже-Высоцкий, – захихикал Маргулис. – Прямо на грани кретинизма, я не знаю. Красота – это природный ресурс, экспортный товар, залог процветания Россионии. Мы бы на помойке жили, если бы не красота.

 – Да за границу эти сволочи нашу красоту по трубам гонят! – гаркну усатый. – Нам-то копейку кинут, утритесь, мол. А сами все засрали и изуродовали!

 – Между прочим, и вы, господин усатый, на красотошекели жили. Припеваючи, притом. Разве я не прав?

 – Все пейзажи изуродовали! – возмущался усатый. – Ничего не оставили. Одни пустыри, помойки! Ни одной красивой женщины! Только жидовки!

 – И на Шекелевке поганой красиво! – завелась какая-то женщина.

 – Ломать! – рявкнул еще кто-то. – Снести с лица земли!

 – Вот-вот! – улыбался Маргулис. – Все бы вам, господа хоругвеносцы, ломать. Не умеете вы с красотой обращаться. Ни к чему вам она. А что до евреек… Платите налоги, и будьте красивы. Подумайте сами! Впереди у вас – вечная жизнь. Если вы проявите смекалку, мы вернем вам красоту. Более того, она станет вам по карману! Я не шучу!

 – Сука! – рявкнул усатый. – Володя, ну, хоть ты ему что-нибудь возрази!

 Володя до поры отмалчивался. Однако он уже более-менее начал понимать, в каком мире оказался. Это был мрачный, страшный мир. Наверное, один из худших, где ему пришлось побывать.

 – Я пока воздержусь, – произнес он. – Но поясните мне кое-что. Вот эти названия алкогольных напитков «Свинячье пойло» и так далее… Эти надписи на них: «Бухай и сдохни!» – это что? Серьезно?

 – Это жиды нас травят! – сказал усатый. – Себе – ишь, блядь, бессмертие захапали. А нам – пойло свинячье!.. Вот так тут все и устроено. Да ты сам, Володя, не помнишь, что ли?

 – Я вспоминаю, – ответил Володя.

 – Ну, ладно! – зевнул Маргулис. – Что-то я с вами тут заболтался. Хотел посмотреть – вдруг да настоящий Высоцкий вернулся. А тут, простите, какой-то клон беспамятный. Шарлатан. Жалко мне вас, господа хоругвеносцы. Очень жалко. Прощайте!

 – Стойте! – вдруг вскочил Володя. – Сейчас что – кровопролитие начнется?

 – Ну, вы же сами все слышали, – поморщился Маргулис. – Особого кровопролития не будет. Всего лишь один ракетный удар, и большая гомосексуальная оргия. Только и всего.

 – Стойте! – повторил Володя. – Я не хочу этого. Как это предотвратить?

 – Да уже, боюсь, никак.

 – А если… – Володя нахмурился. – Если я… ну, сдамся? Если скажу прекратить сопротивление?

 – Хм! – словно бы удивился Маргулис. – На удивление рациональное предложение. Только вы это серьезно, господин лже-Высоцкий?

 – Володька, ты что? – повернулся к нему усатый.

 – Я серьезно. Но у меня будет одно… нет, два условия.

 – Вы наглец, – погрозил жидоведущий пухлым пальчиком. – И каковы же они?

 – Первое – вы не трогаете этих людей, – Володя перевел дух. – А второе – вы даете мне эфир для выступления по этому вашему… жидовидению.

 – Хм! – Маргулис собрал высокий лоб гармошкой. – Хм!