Текст книги "История Антисемитизма. Эпоха Веры."

Автор книги: Лев Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

***

Исследователь, занимающийся изучением этих вопросов, вынужден с удивлением констатировать, до какой степени этими проблемами пренебрегали. Несколько статей в энциклопедиях – это все, на что он сможет опереться. Изучение древних христианских ересей остается уделом специалистов. А что означает слово «несторианство» для обычного человека? В лучшем случае язвительную сатиру Ивлина Во или несколько парадоксов Тойнби.

Однако было время, когда именно несторианство распространяло евангельские истины по всем четырем сторонам света. Вдохновленные легендарным примером св. Фомы (по преданию он отправился проповедовать в Восточную Азию), несторианские миссионеры между VI и XI веками добились больших успехов в Индии, на Малайском архипелаге, в Китае, но особенно в Центральной Азии и Монголии, где они в массовом порядке обратили в христианство многочисленные и воинственные племена. В какой-то части ареал распространения христианства в этих районах совпадает с ареалом иудаизма, но если христианство поначалу имело здесь более впечатляющие успехи, чем иудаизм, то и заглохло оно значительно быстрее. Каковы же были причины этого? Английский автор Л. Браун объяснял конечное поражение несториан богословскими причинами, их ошибочной концепцией божественной природы Иисуса. Французский ученый кардинал Тиссеран видел причину в простой нехватке образованных священников. Кроме того, он особо отмечает успехи ислама с «его доступной моралью» у монгольских кочевников, присоединяясь таким образом к весьма распространенному мнению об исламе как о религии кочевников.

Однако можно не сомневаться, что, начиная с первых внешних контактов в начале нашего тысячелетия, симпатии монголов в гораздо большей степени были адресованы христианству, чем исламу. Это особенно касается Чингизидов, которые покорили Азию вплоть до Евфрата, но так и не смогли сломить ожесточенное сопротивление мамлюков, так что они даже попытались заключить союз с христианской Европой, чтобы окончательно разгромить ислам. В конце XIII века хан Аргун послал с этой целью в Европу послов-несториан и даже предложил, что он сам станет христианином. Но в Ватикане, так же как у королей Франции и Англии, его посланники встретили безразличный, можно даже сказать презрительный, прием. Вскоре после этой неудачи, всего через несколько лет, преемник Аргуна Хулагу сделал окончательный выбор в пользу ислама. Это обращение подвело черту: с этих пор в Азии, так же как и в Африке, успехи ислама всегда были более существенными, чем христианства, особенно когда христианство позволило увлечь себя волной колониальной экспансии и в результате вызвало к себе недоверие и ненависть.

А вот еще один сюжет для размышления. Примерно вплоть до конца первого тысячелетия христианство было религией постоянной экспансии. В течение нескольких веков христианский огонь был безо всякого насилия пронесен через весь древний мир; после падения Римской империи и даже после исламских вторжений этот огонь продолжал гореть с прежним накалом, а неизвестные миссионеры мирно донесли его до мыса Норд и до Тихоокеанского побережья.

Однако уже Карл Великий, короновавшийся как император в Риме, обратил в христианство саксов не словом, а огнем и мечом. Когда опора на помощь «светских сил» окончательно утверждается в церковных нравах, когда, особенно после триумфа Каноссы, папство призывает к крестовым походам и бросает христианское воинство на завоевание Святой земли и Востока, тогда успехам в деле распространения христианства приходит конец. Не стали ли крестовые походы великим предательством клира? В самом деле, они ожесточили не только сердца евреев, которых банды крестоносцев убивали тысячами, но также и мусульман – набожных почитателей Иисуса, на которых напали ожесточенные хулители Мухаммада. В качестве обратной реакции это привело к практически полному исчезновению христианства в странах ислама; крестовые походы явились своего рода апогеем, за которым последовал спад и сокращение влияния христианства. Этот процесс также охватывает около тысячелетия и выглядит необратимым, особенно потому, что после длительного отступления на внешних фронтах уже около столетия наблюдается отступление и на внутреннем фронте, то, что можно было бы назвать «паганизацией» (т. е, распространением язычества) среди европейцев, как интеллектуалов, так и занимающихся физическим трудом.

На фоне этого постоянного процесса возрождение религии в том или ином поколении было лишь короткой вспышкой. Наступление коммунизма, который в Европе и Азии на наших глазах разрушает здание христианства, сопровождается постоянным наступлением ислама в Африке. Все происходит таким образом, что откат христианства совпадает с растущим преобладанием западной цивилизации, как если бы евангельская миссия, опирающаяся на силу, не обнаружила в конце концов то, чем она является на самом деле, а именно неразрешимым внутренним противоречием.

Евреи

Мы уже говорили, что как угнетенные и бедные еврейские общины Сирии, Палестины и Египта под властью христианской империи, так и процветающее еврейство Месопотамии, находившейся под персидским правлением, с радостью встретили мусульманское завоевание. Точно так же отнеслись к этому и все остальные народы этих земель; но в случае с евреями, видимо, можно отметить дополнительные факторы, на которые обычно указывают, говоря о «родстве» или о «двоюродных семитских братьях».

Понятие родства заслуживает того, чтобы остановиться на нем более подробно, поскольку оно содержит мощный эмоциональный заряд и, тем самым, оказывается активным фактором исторического процесса. Если иметь в виду рассматриваемую эпоху, т. е. первые века хиджры, ничто не позволяет говорить, что евреи имели более близкое «родство» с арабами, чем с их соседями, христианскими феллахами, или в целом с византийским или персидским населением. К тому же наличие подобного биологического («расового») родства в принципе не может быть установлено. По мнению специа листов, современные народы с этой точки зрения настолько сильно смешаны, что это не поддается определению, вероятно, что точно так же обстояло дело и в древности. Так что, рассматривая вопрос с этих позиций, нельзя не признать, что он не имеет смысла, а, следовательно, не представляет никакого интереса. Но с лингвистической точки зрения арабский язык восходит к тому же корню, что еврейский и арамейский (лингва франка той эпохи).

Как известно, традиция общего происхождения евреев и арабов берет свое начало в книге Бытия: Исмаил, первенец Авраама, изгнанный в пустыню со своей матерью Агарью, по традиции считается предком арабов (по преданию патриарх также отправил на запад шесть сыновей, которые родились у него в дальнейшем от другой наложницы по имени Кетура, см. Бытие, XVI, 10 – 12 и XXV, 6). В книге Исайи (XXI, 13) арабские караваны называются «караванами Додана»: еще одно доказательство родства для комментаторов, поскольку Додан означает «двоюродный брат». Кроме того, в еврейских источниках мусульмане обычно считаются исмаилитами. Со своей стороны Коран целиком принял эту версию: не только Авраам является там общим предком, но он и его сын Исмаил вместе строят храм в Мекке (сура II, 121). Мы уже говорили о почитании, которое выказывал Мухаммад по отношению к тем, кого он считал своими лучшими гарантами. Так, в Коране имеется множество стихов, посвященных прославлению патриархов и пророков Моисея, Ильи, Иова и царя Соломона.

В дальнейшем исламская теология разрабатывалась преимущественно в Багдаде, т. е. в той самой Месопотамии, которая на протяжении столетий служила оплотом еврейской традиции. Евреи, перешедшие в ислам, такие как Абдаллах бен Салем и Кааб ал-Ахбар, способствовали установлению формы и методов мусульманского богословия: мы уже отмечали аналогии в построении Талмуда и хадисов. Религиозный фольклор первых веков ислама обильно черпал из еврейских источников, из чудесных историй Агады о патриархах и пророках; эти легенды, известные под показательным названием «Израилиат», сохранили свою популярность вплоть до нашего времени.

Так утверждалось в различных областях и разными способами сознание этого родства. Вспомним еще, что тщательно соблюдаемая граница, отделяющая обрезанных от необрезанных, не играла в этом случае своей скрытой, но безусловной роли, и что соответствующие представления о чистом и нечистом были сходны у евреев и мусульман. Все эти многочисленные факторы без сомнения способствовали поднятию престижа и социального статуса евреев, что нашло отражение в многочисленных еврейских выражениях и легендах того периода.

Вот, например, легенда, рассказывающая как Бостинаи, первый эксиларх мусульманской эры, был торжественно возведен на трон халифом Омаром, который якобы выдал замуж за этого потомка царя Давида пленную персидскую принцессу. Или пророчество, вложенное в уста Рава, основавшего в III веке(!) академию Суры: «Лучше под Исмаилом, чем под чужаком!» Или апокалипсис «Тайные видения раввина Шимона бен Йохаи», согласно которым «царство Исмаила предназначено Богом для восстановления дома Давида на троне после того, как будет уничтожено «господство Эдома» (т. е. христиан). Можно также упомянуть расцвет иудео-мусульманских сект, о которых речь пойдет ниже.

Квази-монархическая власть эксиларха, престиж, которым он пользовался при дворе халифов, дают еще одно доказательство уважения, которое проявляли мусульмане к дому Давида. Еврейское самолюбие Вениамина из Туделы, знаменитого путешественника XII века, было приятно поражено подобной славой:

«Повелитель правоверных… приказал и евреям, и исмаилитам встать из уважения к нему (эксиларху Даниилу) и приветствовать его. Тот же приказ был дан всем другим народам, какой бы веры они ни были. А если кто не подчинится, то получит в наказание сто ударов палки. Когда этот Даниил выходит, чтобы направиться к королю, то его сопровождают множество всадников, как евреев, так и неевреев, во главе которых находится человек, который возглашает: «Дорогу Господину, сыну Давида, чья справедливость велика!»

Посетив все страны Запада, Вениамин Тудельский несколько раз отмечает мусульманско-иудейское доброе согласие. О халифе Абаридасе Ахмаде он говорит, что «этот великий король… очень любит израильтян, усердно занимается чтением закона Моисея, прекрасно знает еврейский язык, на котором он читает и пишет в совершенстве». Описывая могилу Ездры, который по преданию умер в Персии, он уверяет, что «евреи построили перед его гробницей большую синагогу, и что исмаилиты также построили с другой стороны дом для молитв, в знак особого почитания его памяти, что служит причиной любви исмаилитов к евреям, которые приходят туда молиться». И те, и другие одинаково молятся у могилы пророка Даниила. Итак, обнаруживаются признаки общего благочестия, которое сохранялось в течение длительного времени.

Недавно расшифрованные документы, найденные в Каире, позволяют установить, что в XI веке халифы Египта из знаменитой династии Фатимидов вносили регулярные пожертвования на содержание раввинской академии, которая функционировала в Иерусалиме(!). Халифы, окружавшие себя министрами и советниками -евреями, были известны своей иудеофилией настолько, что их противники, следуя практике, которая появилась отнюдь не вчера, обвиняли их самих (причем напрасно) в еврейском происхождении.

Арабские богословы не ошибались относительно этих тонкостей. Один из них, Аш-Шайбани, писал в 800 году:

«Сегодня евреи, проживающие в Ираке, признают, что нет Бога кроме Аллаха и что Мухаммад посланник Аллаха, но претендуют на то, что Мухаммад был послан как пророк только арабам, но не израильтянам… Поэтому если еврей признает, что Мухаммад – это посланник Бога, его еще нельзя считать мусульманином, пока он не заявит о разрыве со своей прежней религией и ясно не объявит о своем переходе в ислам… Итак, когда речь заходит о евреях, то характеристика, которую они употребляют (называя себя мусульманами), еще не доказывает, что они приняли истинную веру; необходимо, чтобы они объявили об отказе от своей старой религии».

Все сказанное выше помогает понять, каким образом традиция вынужденного принятия ислама с сохранением в тайне верности иудаизму превратилась в постоянно действующий фактор истории евреев, оказавшихся под сенью полумесяца, причем настолько, что если какая-то территория возвращалась под власть христианства, то возникал совершенно исключительный феномен марранизма, т. е. такой способ приспособления, который был совершенно неизвестен чисто европейским еврейским общинам северной и восточной Европы.

В главе о сектантских еврейских движениях необходимо прежде всего упоминуть караимов, которые полностью отбросили Талмуд, утверждая, что талмудическая интерпретация Библии более не имеет значения в мусульманскую эпоху. Они полагали, что священные тексты отныне должны трактоваться иным способом благодаря новому внимательному прочтению (откуда и само название секты: «каро» означает «читать»).

В каком-то смысле влияние мусульманского богословия и его огромных усилий в деле интерпретации Корана также сыграло свою роль. С другой стороны, можно сравнить позицию караимов с протестантскими реформами. Успех этого учения был столь силен, что он привел к настоящему расколу, единственному в своем роде в истории иудаизма. На протяжении столетий это учение процветало в Персии, Палестине, Египте, затем оно распространилось на Испанию и Польшу и сохраняет ревностных сторонников вплоть до наших дней.

***

Все это брожение нельзя отрывать от тех перемен, которые происходили в рассматриваемую эпоху в гуще еврейских масс. Речь идет о событии первостепенной важности в их истории. Сначала, накануне арабского завоевания, еврейское население в основном было занято земледелием, причем в такой степени, что большая часть законодательства Талмуда была разработана для земледельческого народа. Тремя или четырьмя столетиями позже перед нами уже народ торговцев и ремесленников, народ пo-преимуществу городской. Речь идет, таким образом, о настоящей социально-экономической революции. Истории известны и другие подобные примеры, в частности армяне еще в конце средневековья были земледельцами и ремесленниками, а с эпохи Возрождения они стали ведущими коммерсантами Оттоманской империи. Дело в том, что в эту эпоху торговля получила мощный импульс для своего развития, как мы об этом уже говорили. От Скандинавии до Китая предприимчивые арабские путешественники бороздили моря, поднимались вверх по течению рек и везде занимались торговлей. В исламе торговля рассматривается как одно из самых благородных и угодных Аллаху занятий. Разве сам Пророк и многие его сподвижники не занимались ею? Основным перекрестком этой международной деятельности был Багдад, находящийся в центре региона с густым еврейским населением. И никакие юридические установления, никакие социальные барьеры не препятствовали евреям заняться коммерцией.

В результате можно сказать, что в рамках этой эволюции структуры иудаизма можно провести аналогию с тем, что произошло, например, в либеральной Европе XIX века. Общины, рассеянные по всей мусульманской Империи, состояли из ремесленников и мелких лавочников с одной стороны, и финансистов и коммерсантов с международными связями, с другой. Иногда две или несколько общин сосуществовали в одном городе – община местных евреев, а также евреи – выходцы из других провинций.

Как показывает ономастика, этот период отмечен миграцией евреев с востока на запад; многие из них в Египте или в Берберии носят имена, содержащие названия персидских и месопотамских городов. Эти общины управлялись олигархиями. Богачи, крупные финансисты осуществляли функции нагида, т. е. главы евреев, чаще всего передавая их от отца к сыну. Нагид осуществлял контакты с властями, а также являлся «представителем торговцев» («пекид-га-сохарим»), т. е. чем-то вроде консула, в чьи обязанности входила защита коммерческих интересов местных и иностранных евреев; часто обе эти функции осуществлялись одним и тем же лицом.

Несмотря на скудость документов, иногда возможно восстановить образы некоторых персонажей. Вот что нам известно из арабских источников о банкирах Иосифе бен Пинхасе и Аароне бен Имраме, процветавших в Багдаде при халифе ал-Муктадире (908 – 939).

Бен Пинхас и бен Имрам возглавляют банковскую фирму и имеют обширный кредит среди богатых евреев, а также неевреев, которые доверяют им на хранение свои капиталы. С другой стороны, визирь передает им сумму штрафов, наложенных на нерадивых и

слишком быстро обогатившихся чиновников. Таким образом, они могут в начале каждого месяца давать казне ссуду в тридцать тысяч динаров золотом, необходимую для выплаты жалования армии (речь идет о сумме величиной во много сотен миллионов франков). Им не всегда возвращали эти ссуды полностью, но их положение позволяло им заниматься множеством других весьма доходных операций. Они поддерживают регулярное караванное сообщение между крупными городами через пустыню. Они направляют морские экспедиции в Индию и Китай, организуют набеги за черными рабами на восточное побережье Африки. Они ничего не упускают в искусстве финансового арбитража, основанного на принципиально важном факте, заключающемся в том, что Аббасидский халифат имел биметаллическую финансовую систему: бывшие византийские провинции сохраняли золотой стандарт (золотые динары), в то время как бывшие персидские провинции использовали свой прежний серебряный стандарт (серебряные дирхемы). Соотношение между этими монетами колебалось в разные годы в пропорции от 1:14 до 1:20, что открывало широкие возможности для настоящих биржевых спекуляций.

Финансовая практика этой эпохи уже знала не только обменные свидетельства, но письменные платежные документы («sakk», куда этимологически восходит слово «чек»). Арабский хронист описывает это следующим образом:

«Визирь Ибн ал-Фурат взял перо и составил приказ своему банкиру Аарону бен Имраму, предписывая ему выплатить за его счет и без другого подтверждения две тысячи динаров Али бен Исе в качестве субвенции за штраф, который был на него наложен. Со своей стороны Мухассин ал-Фурат также приказал банкиру выплатить этому Али бен Исе одну тысячу динаров, сняв указанную сумму с его счета в банке Аарона бен Имрама».

Финансовые короли Багдада и банкиры халифов на протяжении четверти века бен Пинхас и бен Имрам хотя и были первыми, отнюдь не были единственными. Из другой хроники мы узнаем, что подавляющее большинство торговцев Тустара (Персия) были евреями. В Исфагане, который из-за его процветающей торговли называли «вторым Багдадом», еврейский квартал был деловым центром. Губернатор провинции Ахваз прибегал к услугам многих еврейских банкиров (источники упоминают Якуба, Исраэля бен Салиха, Сахля бен Назира). В Сирафе, главном порте халифата в X веке, похоже, даже был один губернатор-еврей по имени Рузбах, что является персидским эквивалентом еврейского Йом-тов.

Далее к западу, в Египте, нельзя не упоминуть стремительную карьеру братьев Бану Сахл, Абу Саада и Абу Насра, фаворитов фатимидских халифов аз-Захира и ал-Мустансира. Их богатство послужило питательной основой для многих арабских легенд. Дворец, который Абу Саад построил в Каире, был столь велик, что на его террасе были посажены триста деревьев в серебряных вазах. По преданию братья подарили вдове аз-Захира барку из чистого серебра для увеселительных прогулок. Эта вдова на самом деле была бывшей черной рабыней, которую братья продали аз-Захиру. Она стала его любимой женой, а после его смерти являлась регентшей, правившей от имени своего сына ал-Мустансира и сделала Абу Саада своим доверенным лицом и визирем. Это позволило братьям существенно увеличить свое богатство. Но это же повлекло за собой их гибель: правительница попросила Абу Саада набрать для нее личную гвардию из черных воинов; вскоре при дворе возникло соперничество тюркской и негритянской партий. Победу одержала тюркская партия, и братья Бану Сахл были убиты в 1047 году.

Однако не следует делать вывод из всего сказанного выше, что в какой-то момент финансы и торговля оказались монополизированы евреями. Христиане, так же как и мусульмане продолжали преуспевать в этих областях, однако, учитывая скудость и неточность источников, невозможно хоть как-то оценить сравнительную долю тех и других. Более того, арабские источники упоминают только самые крупные фигуры, в них почти ничего не говорится о деятельности мелких или средних торговцев. Чтобы дать представление об этом, мы прибегнем к исключительно богатому (но, к несчастью, единственному в своем роде) еврейскому источнику, а именно к документам генизы (хранилища обветшавших священных книг) синагоги старого Каира.

В соответствии с древним еврейским обычаем никакой документ, на котором есть имя Господа, а это значит практически любой документ, о чем бы ни шла там речь, не должен быть уничтожен. Каким бы ничтожным ни было его содержание, он бережно сохранялся в генизах, которые были в большинстве синагог. Но различные превратности, войны и преследования в сочетании с разрушительной работой времени уничтожили эти ценнейшие архивы, достигавшие возраста дюжины столетий, за исключением каирского, сохранившегося благодаря сухому климату долины Нила. В течение уже двух или трех поколений ученые заняты расшифровкой этого неиссякаемого источника сведений об интеллектуальной, социальной и экономической жизни евреев и неевреев того времени.

Мы узнаем таким образом, что крупные и мелкие еврейские торговцы обеспечивали оборот денег и товаров между всеми городами огромной исламской империи, и что их активность даже выходила за ее границы. Эти торговцы в больших количествах оказывались во всех портах Восточной Африки, Индии и Цейлона, причем это были не только выходцы из крупных городов Северной Африки, таких как Танжер, Кайруан, Триполи или Александрия, но и жители мелких поселений, названия которых давно забыты.

Чем же они торговали? Предоставим слово специалисту по документам Каирской генизы иерусалимскому профессору Ш. Д. Гойтейну:

«Из Индии они привозили пряности, благовония, красители и лечебные растения; железо и сталь; медные сосуды. Что касается этих последних, то у меня сложилось впечатление, что их производство было организовано в каком-то индийском городе евреями из Северной Африки с помощью йеменских евреев-ремесленников, а сырье ввозилось в Индию с Запада. Они также импортировали из Индии шелк и другие ткани; жемчуг; раковины; амбру; китайский фарфор; тропические фрукты…

В Индию они ввозили ткани, хозяйственные принадлежности (сковородки, столы, ковры, покрывала), медикаменты, мыло, бумагу, книги, металлы, кораллы, сыр, сахар, оливковое масло… Индия и Африка экспортировали в первую очередь сырье и металлы, в то время как Ближний Восток специализировался на промышленных товарах и предметах потребления, частично предназначавшихся для нужд выходцев с Запада, обосновавшихся в Индии и в Африке. Ситуация напоминала ту, что сложилась в области экономических отношений Европы с ее колониальными владениями в новые времена…»

Принимая все это во внимание, можно полагать, что древние еврейские колонии Месопотамии стали столь же процветающими центрами международной торговли, как и еврейские колонии Северной Африки. К несчастью, для них не существует никаких исторических источников, подобных Каирской генизе, документы которой сообщают нам также множество ценнейших сведений о жизни и нравах евреев того времени. Таким образом, можно узнать, например, что вопреки распространенному мнению, моногамия у них являлась правилом и специально предусматривалась в брачных контрактах. О высоком статусе еврейской женщины того времени говорит то, что во многих брачных контрактах имеется специальная статья, предусматривающая, что муж может отправиться в деловую поездку только с согласия жены. Конечно, в эту эпоху подобные поездки были весьма рискованным и длительным предприятием.

Было бы ошибкой сделать вывод из всего сказанного выше, что евреи в мусульманском мире всегда процветали. В восточной части исламской империи случались спорадические гонения, которые причем всегда были направлены одновременно против еврейских и христианских зимми. Наиболее известными и, вероятно, наиболее жестокими были гонения при фатимидском халифе Хакиме, который в

1012 году приказал разрушить в Египте и Палестине все церкви и все синагоги и запретил все религии кроме ислама. Показательно, что мусульманские историки не нашли другого объяснения этого решения, чем внезапное помешательство халифа.

В западных областях, где к ХП веку христианство полностью исчезло, иудаизм продолжал процветать. Эта разница в исторических судьбах напоминает нам, что иудаизм оказался приспособленным к жизни под иностранным гнетом много лучше, чем христианство. В XII веке сначала при династии Альморавидов, а затем Альмохадов происходили жестокие преследования евреев, от которых, как мы увидим далее, им часто удавалось спасаться, находя временное убежище на христианских территориях. В частности, именно такова оказалась судьба Йегуды Галеви и семьи Моисея Маймонида. Последний заметил в этой связи, что речь не шла об арабских династиях, поскольку обе они были берберского происхождения, и что нетерпимость была лишь проявлением особого рвения новообращенных.

Объяснение, которое стоит любого другого. Среди объяснений такого рода мне представляются более убедительными те, которые имеют в виду шиитских правителей, всегда проявлявших нетерпимость, как этого требует их учение. В самом деле, можно констатировать, что на долю шиитов приходится значительная часть гонений евреев: например, в Йемене, а также те, что еще сравнительно недавно происходили в Персии, о чем мы еще поговорим в дальнейшем. Но, конечно, нам известна лишь незначительная часть действительной истории. Характерно в этой связи лаконичное замечание еврейского хрониста в Испании Ибн Верги: «В большом городе Фесе произошли массовые гонения евреев, но так как мне не удалось найти об этом ничего определенного, я не мог дать этому событию удовлетворительного описания».

Создается впечатление, что евреи были захвачены антихристианскими преследованиями в Египте, о которых мы уже упоминали выше. Согласно мусульманской хронике, относящейся к этому времени, они даже умоляли султана: «Во имя Господа, не сжигайте нас вместе с этими христианскими собаками, которые такие же наши враги, как и ваши. Сожгите нас отдельно, подальше от них».

В любом случае, каковы бы ни были число и интенсивность этих несчастий, мы можем получить впечатление о чисто человеческом отношении мусульманских масс к неверным евреям отнюдь не по этим крайне неполным перечням гонений, составленным на основе случайных сведений исторических хроник. Занятия и образ жизни евреев, так как нам удалось их реконструировать, широкий спектр их профессий в отличие от ситуации замкнутой касты, обреченной на одно и при этом презираемое занятие, сами по себе достаточно красноречивы. Изучение исламских традиций, литерату ры, апологий, легенд и сказок является в этом смысле еще более показательным. В заключение мы и предпримем сейчас это волшебное путешествие.

Многобожники и идолопоклонники всех видов довольно быстро исчезли в Арабском халифате. Поэтому только христиане и евреи были противопоставлены правоверным. Возможно ли обнаружить какие-то отличия в чувствах, которые проявляли мусульмане к тем и другим, и если возможно, то какие именно?

Очень немногие востоковеды задавали себе этот вопрос, а те, кто задавал, отвечали на него по-разному. Так, согласно Франческо Габриэли, «Название яхуди (иудеи) приобрело в мусульманских устах тот же оттенок презрительной враждебности, какой имело понятие евреи в западном мире, более враждебный и более презрительный, чем у эпитета насрани (назореи). Формально две соперничающие религии – христианство и иудаизм находились в мусульманском мире на одном уровне, но в отношении к христианству был оттенок меньшей враждебности не потому, что его учение считалось более близким исламу, но благодаря более примирительному отношению Мухаммада к своим христианским современникам, поскольку они причинили ему гораздо меньше головной боли, нежели евреи Медины…»

Для фон Грюнебаума, напротив, «напряженность в отношениях между христианами и мусульманами была более ощутимой, чем между евреями и мусульманами, причиной чему без сомнения была западная поддержка, на которую христиане могли рассчитывать. В сказках «Тысячи и одной ночи» красноречиво показывается, какую ненависть вызвали крестовые походы… Первоначально отношения между мусульманами и христианами были вполне удовлетворительными, к тому же намного лучше, чем между мусульманами и евреями. Но постепенно ситуация превратилась в свою противоположность…»

Настало время обратиться к источникам, следуя за мыслью блестящего историка Марка Блока: «В литературе любое общество всегда созерцает свое собственное отражение».

Начнем с «Тысячи и одной ночи». Этот огромный свод сказок, сюжеты которых заимствованы у всех восточных фольклорных традиций, включает среди прочего некоторое количество еврейских сказок. Действующие лица этих сказок выполняют свои религиозные обряды по мусульманским правилам, вне всякого сомнения для лучшего воспитательного воздействия на аудиторию. Но все они имеют еврейские традиционные имена, а сюжеты этих сказок кажутся взя тыми из забытых мидрашей. Мы не можем отказать себе в удовольствии воспроизвести одну из этих сказок в примечаниях (Эта сказка называется «Набожные супруги». Она была переведена на французский язык Раймоном Швабом, см. «Cinq contes inédits (tes Mille et une Nuits»: Evidences, Paris, 57, mai 1956:

«Среди сынов Израиля был один очень набожный и скромный человек. Он и его жена зарабатывали себе на хлеб изготовлением вееров и циновок. Закончив очередное изделие, святой человек ходил с ним по улицам и по дворам в поисках покупателя. Затем он возвращался домой, чтобы вместе со своей женой предаться молитвам и посту.

Однажды этот набожный супруг проходил перед домом богатого и знатного человека. А поскольку он был еще молод и весьма приятной наружности, хозяйка этого дома заметила его и безумно в нега влюбилась. Эта госпожа воспользовалась тем, что ее муж был в отъезде, вышла и позвала этого человека под тем предлогом, что хочет купить его товар. Она привела его к себе в дом, заперла дверь и призналась ему в своей любви.