Текст книги "Греческий учитель Сократ"

Автор книги: Лев Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

V. КАК ЖИТЬ В СЕМЬЕ

Когда Сократ стал отрываться от своей каменотесной работы, чтобы ходить на площадь, учить народ, жена его обиделась, думала, что убытки будут; но когда стало собираться к Сократу много народу, утешилась, подумала: «За учение хорошо платят, учителя живут в довольстве; будем так жить и мы». А Сократ думал не так. Он думал: «Не могу я брать платы за ученье – я учу тому, что мне голос Бога говорит, учу праведности. Как я за это деньги буду брать?» Хоть и много собиралось народа слушать Сократа, но он ни с кого не брал денег. А на содержание семейства зарабатывал своим мастерством: только бы хватало на необходимое. Жене Сократа жить бедно казалось и тяжело, и стыдно. Часто роптала она на то, что муж за ученье не берет денег. Доходило дело иногда и до слез, и попреков, и брани. Жена Сократа – звали ее Ксантипа – была женщина вспыльчивая. Когда рассердится, то рвет и бросает все, что под руки попадается.

Доставалось от нее и детям и больше всего самому Сократу. Но он не сердился и или молчал, или уговаривал ее.

Раз она бранилась, бранилась, а Сократ все молчит; досадно ей стало, и она со злобы вылила на него ушат помоев.

– Ну, так и есть, – сказал Сократ, – был гром, а после грома дождь. – И стал вытираться.

Так сам делал Сократ и тому же учил сыновей. Один раз старший сын нагрубил матери. Сократ и говорит:

– Что ты, – говорит он сыну, – думаешь о тех людях, которые добра не помнят? Хороши ли такие люди?

– Если люди не хотят делать доброго тем, кто им добро сделал, – я думаю, что это самые дрянные люди, да так и все думают.

– Это ты верно рассудил, – сказал Сократ. – Ну, а теперь скажи, что если один человек другого, когда у него нет силы, носит с места на место, кормит, обшивает, одевает, спать кладет, поднимает, за больным ходит, болезни за него принимает, его злобу с любовью переносит. Что – такой человек сделал добро другому?

– Сделал большое добро, – сказал сын.

– Ну, ведь вот это самое, еще больше того сделала для тебя твоя мать. Она и носила, и кормила, и ночи не спала, и не знала сама, дождется ли она когда–нибудь от тебя благодарности или помощи. А ты что ей за это воздаешь и почитаешь ли ее, как следует благодарному человеку?

Смутился сын, но не хотел покориться и стал оправдываться:

– Я бы ее почитал, если бы она была другая, а то накричит, обидит ни за что. Вот и не выдержишь.

– А ты, когда маленький был, все по делу кричал? А переносила же она, и любила тебя, и ухаживала за тобой. Так–то и тебе делать надо, – сказал Сократ.

VI. ПОЧЕМУ СОКРАТУ НЕ НУЖНО БЫЛО НИ ДОРОГОЙ ПИЩИ, НИ ДОРОГОЙ ОДЕЖДЫ

Пришел к Сократу раз один учитель, посмотрел на его жизнь и говорит:

– Ну, видел я теперь твою жизнь, Сократ; ешь ты самую грубую пищу, одежду носишь тоже самую простую, да и без перемены, ту же и зимой и летом; а обуви у тебя и вовсе нет. Для чего же тебе твоя мудрость, если от мудрости твоей жизнь твоя тяжелая?

– А ты слышал ли, чтобы я когда жаловался? – спросил Сократ.

– Нет, не слыхал; ты не жалуешься. Да все–таки житье твое неприятное. Пищи и питий у тебя вкусных нет, и не знаешь ты удовольствия.

– Нет, – сказал Сократ, – никто так приятно не ест и не пьет. А отчего? Я тебе сейчас скажу. Ты сам знаешь, что самая простая пища кажется вкусней самой дорогой, когда проголодаешься; ну, вот я так и делаю, не ем, пока не голоден, не пью, пока пить не хочется, так на что мне дорогие кушанья и напитки? Мне простое вкусней дорогих. А об одежде скажу тебе, что никакой другой мне не нужно. Ты знаешь, что у людей две одежды – одна на зиму, другая на лето, потому что им летом в зимней жарко, а зимой в летней холодно. Ну, вот я так приучил свое тело, – сказал Сократ, – что мне летом не жарко, а зимой не холодно. И по жаре и по холоду иду куда мне следует. Так зачем же мне заводить другую одежду?

– Положим, ты так приучил себя, – сказал учитель, – а зачем другим людям так жить, как ты живешь?

Сократ сказал ему:

– А вот послушай. Придет ко мне человек в нужде и к тебе и скажет: помоги мне. Кому из нас легче помочь ему – тебе или мне? Ты подумаешь: и рад бы помочь, да самому много надо. Отдал [бы] ему – сам буду нуждаться. Помог бы ему в работе – времени жаль; подумаешь: я за это время сколько могу заработать для себя. А вот мне – другое дело. Я всегда готов помочь другому, потому что мне для себя немного нужно. И времени не жалею, потому что денег за него не беру: учу даром.

– Это так, – сказал учитель.

– Или вот еще, – опять сказал Сократ, – положим, пришло трудное время для народа, нужно послужить обществу. Ты подумаешь: как бы только меня не выбрали, потому в своих делах мне тогда будет убыток. А меня ничто не держит, я с радостью иду служить.

– Твоя правда, – сказал учитель, – а все же я лучше бы согласился умереть, чем жить, как ты. Удивляюсь, что находится столько охотников слушать тебя.

– Слушают–то многие, да исполняют немногие, – сказал Сократ. – Иные послушают–послушают, да и уходят на прежнюю жизнь. А есть и такие, что остаются и живут так, как я советую, и так же, как и я, не жалуются и говорят, что стали счастливее, чем прежде. Мы знаем ваше счастье, потому что мы от него пришли к своему, а вы нашего не знаете, потому что вы его не испытали.

Пошел от Сократа учитель и рассуждал сам с собой: «Как теперь думать о Сократе? Многие считают его полуумным чудаком, осуждают его, смеются над ним, а мне теперь кажется, что он хороший, справедливый человек».

VII. О БРАТСКОМ ЖИТЬЕ

Узнал раз Сократ, что один богатый купец разошелся со своим братом родным. Встретил он этого купца и стал ему говорить:

– Удивляюсь, – говорит, – тебе: ты человек умный, хозяйственный, стараешься побольше нажить, нанимаешь приказчиков, ищешь в свое дело товарищей, а с братом своим разошелся. Разве худо жить с братом в согласии?

– Жить с братом хорошо, – отвечал купец, – только с каким братом? Мой вот брат с чужими хорош, а я от него ничего хорошего не видал.

– Так ты сам, может быть, с ним дурно обходишься? – спросил Сократ.

– Я умею ласково говорить с тем, кто ко мне ласков, и делаю добро тому, кто ко мне добр; а быть добрым к тому, кто словом и делом старается мне сделать неприятность, я не могу и не намерен, – с огорчением отвечал купец.

– Скажи же мне, – сказал Сократ, – как поступил бы ты с человеком, если бы хотел с ним подружиться?

– Да как поступил? – сказал купец.

– Как все поступают – делал бы ему приятное: звал бы его к себе, угощал тем, что есть лучшего, помогал бы во всяком деле, давал бы денег, если ему нужны.

– Так ты вот это самое и сделай для брата и увидишь, что он к тебе переменится.

– Стану я ему первый кланяться, а он еще, пожалуй, отвернется. Только перед людьми стыдно будет.

– Поступать хорошо никогда не стыдно, – сказал Сократ, – и хорошие люди не посмеются над этим. А если брат и тогда не станет с тобой жить по–братски, то ты будешь знать, что ты сделал что следует и что брат один твой виноват. Да и не будет этого, – сказал Сократ. – Ты только сделай так. Я знаю, как твой брат дружно умеет жить с людьми. Начните новую братскую жизнь и будете счастливы, потому что будете жить, как Бог велел.

– Два брата, – сказал Сократ, – все равно, что два глаза, две руки, две ноги у человека. Руки назначены Богом для помощи друг дружке, так же и брат брату. Что бы было, если бы одна рука стала мешать другой? А ты знаешь, руки не мешают, а помогают друг дружке. На то руки. И тем есть польза друг от друга. А брату от брата еще гораздо больше пользы, чем руке от руки, глазу от глаза, ноге от ноги: руки и ноги могут помогать друг другу только вблизи, немного дальше аршина, а брат помогает брату, хоть будь он на другом конце света. Оба глаза могут смотреть только в одну сторону, а брат более всего полезен брату там, где своими глазами он досмотреть не может. Братски Бог велел жить со всеми людьми, и уж кто со своим родным братом не живет по–братски, тот не исполняет закона Божеского.

VIII. КАК ЛЮДЯМ ЖИТЬ ВМЕСТЕ

Приходили слушать поучения Сократа не только жители Афин, но и из других городов и даже из чужих земель. Приходили слушать Сократа или к нему на дом, или ждали, чтобы он вышел на городскую площадь, и там окружали его. Собралось как–то к Сократу много народу, и старые, и молодые, и свои горожане, и чужеземцы. Сократ не любил долго говорить сам, а все спрашивал у других. Он говаривал, что как его матушка не сама рожала, а только другим помогала рожать, так и он сам ничему не учит, а только помогает другим самим научиться. Так и в этот раз. Сел Сократ на скамью, а вокруг него народ. Положил Сократ руки на колени, опустил голову и задумался. Все ждали, о чем он спросит. Поднял голову Сократ и говорит:

– Скажите вы мне вот что: отчего это люди живут вместе, а не в одиночку? Теперь вот между людьми несогласие, вражда, а то жил бы каждый сам по себе, и не с кем было бы раздоры заводить. Пожалуй, лучше бы было.

Вот и стали все говорить. Один сказал: оттого, говорит, живут люди вместе, что вместе жить выгоднее. Одному человеку и работать неспоро. Сообща больше сделаешь.

Другой сказал: одному жить было бы страшно, обороняться трудно.

Третий сказал: скучно жить человеку одному, с людьми веселей.

Четвертый сказал: да и Богом положено человеку жить не одному, а с людьми.

– Верно, – сказал Сократ. – Но жить–то людям как выгоднее – в мире или во вражде?

– Конечно, в мире, – отвечали все.

– Вот и вы думаете, и Бог так велел, а у нас идет не то. Отчего бы это так?

Замолчали все и не знали, что ответить. И опять заговорил Сократ:

– Я ведь и сам не знаю – не доберемся ли как вместе. Давайте я переспрошу вас, а вы отвечайте. Первое дело, скажите: от кого человеку больше пользы, от раба–наемника или от друга–товарища?

– Известно, от друга–товарища, – отвечали все.

– Раб–наемник думает о своей пользе, а не о хозяйской пользе, – сказал один. – а друг–товарищ заботится об тебе, как о самом себе.

– Раб–наемник у тебя пока деньги, или до срока, а срок кончится или нечем тебе платить, и останешься ты один, – сказал другой.

– А друг–товарищ тем дорог, что в беде он тебя не оставит, последним своим поделится, – сказал третий.

– С хорошим товарищем и сам лучше станешь, – сказал четвертый.

– Вот вы и все согласны, – сказал Сократ, – что друг–товарищ дороже раба–наемника, что богат, и силен, и весел, и радостен, и спокоен не тот, у кого много наемников, а тот, у кого живет много друзей. У вас у всех, верно, больше друзей, чем рабов?

– Надо бы так, а на деле выходит не так, – сказал один.

– Коли спросишь ты, врагов сколько у каждого из нас, мы сейчас же перечтем, – сказал другой, – и рабов и наемников тоже начтем немало, а друзей–товарищей верных у кого найдется два или один, так и то хорошо.

– Отчего же это так? – спросил Сократ. – Сами говорите, что друг–товарищ самое первое дело, а не заводите друзей. Коли мы знаем, что быки нужны для нас, мы их заводим много. Отчего же вы не заводите друзей, коли знаете, что от них польза, и радость, и опора в несчастье?

– А оттого, – сказал один, – что быков хороших много бывает, а людей хороших мало. Понадобится бык в плуг, выберешь хорошего и купишь; а друг понадобится, где найдешь хорошего? Людей–то много, да хороших мало.

– Это верно, – сказал Сократ, – а быка в плуге какого ты называешь хорошим?

– А такого, который пашет, и силен, и смирен.

– Ну, а человека в друзья какого ты назовешь хорошим? – спросил Сократ.

– А такого, который не об себе одном, но и о другом думает, который если услышит, что друг заболел, пойдет узнать, не нужно ли ему чего, и если понадобиться, то поможет по хозяйству, чтобы ему за болезнь его не было бы убытку. Понадобятся деньги – даст. Вот какого я назову другом.

– Ну, а как ты узнаешь про человека, такой ли он или нет?

– А по его добрым делам.

– А тебя он по чему узнает? – спросил Сократ.

– Да, должно быть, по тому же.

– А дружить–то ты когда станешь, – спросил Сократ, – когда тебе нужда будет или когда нужда ему?

И замолчали все и не знали, что ответить.

– Да как же вы не знаете? – сказал Сократ. – Переехал к тебе сосед, ни он тебя, ни ты его не знаешь; как тебе узнать, будет ли он хорошим другом: ждать ли, чтобы он тебе помог, или тебе помочь ему?

– Да, я думаю, лучше подождать, что от него будет, – сказал один.

– А он скажет, что и ему лучше подождать, что от тебя будет. Тогда уж вы никогда друзьями не будете.

– Правда твоя, Сократ, – сказал другой.

– Все мы хотим, чтобы нам люди добро делали, а сами начать не хотим, – сказал третий.

– Оттого–то и говорим, что быков хороших много, а людей мало. Да и как же им быть хорошими, коли мы сами не хотим быть хорошими и за то других укоряем, – сказал четвертый.

И сказал Сократ:

– Сами говорим мы, что людям вместе лучше. И вместе жить лучше в дружбе, чем в ссоре. Говорите, что дружба между людьми дороже всего, что дружба в том, чтобы делать добро людям. А делать сами добро не хотим, а только хотим, чтобы нам добро делали. От этого и живем мы вместе не в мире и радости, а во вражде и горестях.

IX. ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ?

Возвращался раз Сократ с работы и увидал, что в холодке собрался народ и много знакомых. Подошел к ним Сократ, поздоровался.

– А мы давно поджидаем тебя здесь, – сказали ему. – Садись: нужно нам с тобой поговорить.

Не успел Сократ присесть, как стали люди собираться к нему со всех сторон: кто шел мимо, останавливался; кому сказали на улице, что Сократ учит у стены, а кто и сам увидел и подошел. Мастеровые оставляли работу и шли на то место, где учил Сократ. Стали четыре человека спрашивать Сократа, чему обучать детей.

– Посоветуй, – говорят, – Сократ, чему нам учить сыновей. Подросли, хочется, чтобы из них люди были. Научи, как и чему их учить?

– А чему думали вы их учить? – спросил Сократ.

– А вот я думал отдать сына обучаться кузнечному ремеслу, – сказал один.

– А я своего к каменотесу. Вот и ты, Сократ, этим мастерством занимался.

– А я всю жизнь на земле работал; хотелось бы, чтоб и сын со мной работал.

– Мой сын к учению прилежен; желает учится лекарству.

– Все это хорошо, – сказал Сократ, каждому человеку нужно работать на пользу людям, и одному – одно, другому – другое. Да так ли? – спросил Сократ. – Если у нас все мастерства будут, все ли у нас будет, что нужно? Чего же еще? Понадобится дом, храм, пойдем к каменотесу, к плотнику; понадобится новые корабли строить, пойдем к плотникам. Ну, а понадобится жить мужу с женой, сыну со скупым отцом, брату с сердитым братом, соседу со злым соседом, хозяину с гордым гостем, человеку с чужим человеком. Какого мастера звать?

– На это мастерства нет, тут нужно только быть справедливым человеком, – сказал один.

– Тут годится и каменщик, и плотник, и лекарь, – сказал другой.

– Это дело всякий хороший человек понимать должен, – сказал третий.

– Так и выходит по–твоему, – сказал четвертый, – что, кроме своего мастерства, каждый человек должен еще понимать, как всякому человеку с людьми жить.

– Так и выходит, – сказал Сократ, – что, кроме своего мастерства, еще одно дело есть такое, что надо знать каждому человеку.

– Это дело уж как кому дано понимать, – сказал один. – Один умеет, другой нет.

– Этому не научишься, как мастерству, – сказал другой.

– Да и как научиться этому? – сказал третий.

– Этому нельзя научиться, – сказал четвертый.

– Удивительное дело, – сказал Сократ, – что нельзя того–самого, что нужнее всего. Скажи хоть ты, что тебе дороже – хорошо с женой жить или хорошие башмаки?

– Да я готов всю жизнь босиком ходить, только бы жить всегда согласно с женой.

– Ну, а что хуже – в ссоре с отцом быть или не носить богатого платья?

– Да, известно, что от всякого платья откажешься, только бы не было ссоры.

– А какая болезнь хуже – лихорадка или то, что тебя все люди не любят?

– Да уж хуже этой болезни нет.

– Ну, так и выходит, что то дело, которое всякому знать надо, дороже всех других дел, дороже и башмачного, и портняжного, и лекарского; и тем всем делам учиться можно, а этому, самому нужному и дорогому делу, и научиться нельзя. Звезды счесть и травы все узнать каждый человек может, а как ему с людьми жить, этого не может узнать. Так ли это?

– Да, должно быть, что–нибудь не так, – отвечали Сократу.

– И я так же думаю, – отвечал Сократ. – Жили люди прежде нас – не сказали ли они что об этом? Да вот хоть бы надпись на храме. Что там написано? Написали это в старину. Не про то ли самое, про что мы толкуем, как человеку с людьми жить?

– Там написано: «Узнай самого себя», а не про то, как людям жить, – отвечали Сократу.

– А может, и про то сказали: «Узнай самого себя». Может быть, если мы узнаем самих себя, то и узнаем, как нам жить.

– Растолкуй нам это, Сократ, – сказал один.

– Вы знаете, я не умею толковать, – сказал Сократ, – я только умею спрашивать, а вы мне сами растолкуете. Вот везут быки виноград. Ну, вот скажите мне: кто знает быков и кто знает виноград? Тот ли, кто будет есть говядину и виноград, или тот, кто знает, как водить быков и виноградники?

– Разумеется, тот, кто умеет водить.

– Ну, а чтобы хорошо водилась скотина и хорошо родился виноград, что надо знать?

– Надо знать, когда кормить, когда копать, когда подвязывать.

– А чтобы это делать хорошо, нужно знать, что нужно скотине и что нужно винограднику. Не так ли? Не то ли же и про себя? Мы знаем себя, когда знаем, что нам нужно. Знаем ли мы, что нам нужно?

– Как же не знать, что нам нужно? Это мы все знаем, – сказал один.

– Нет человека, который не знал бы, что ему нужно, – сказал другой.

– Теперь тебе что нужно? – спросил Сократ.

– Мне многое нужно, но нужнее всего мне богатство. Было бы у меня богатство, все бы было.

– Если бы у меня спросил, Сократ, я бы сказал не богатство, – сказал другой – а власть над людьми. Была бы у меня власть, у меня было бы и богатство.

– А мне, – сказал третий, – ни богатства, ни власти не нужно, мне нужно только жить безбедно и заниматься науками, и никто б мне не мешал и не отрывал меня от моего дела.

– А мне, – сказал четвертый, – нужно только то, чтобы я был славен и все почитали бы меня.

– Что ж это? – сказал Сократ. – Спрошу, что нужно, чтобы быки были сыты и виноградник хорош, – все скажете одно. А вот спросил, что человеку нужно, – все сказали розно. Вот видите, что не знаем мы сами себя, потому что узнать самого себя – значит узнать, что человеку нужно, да так, чтобы все были согласны. Ты говоришь, богатство нужно, – сказал Сократ. – Ну, все мы согласны с тобой. И нам нужно будет богатство. Как же мы разделим его? Согласен ты поровну разделить все?

– Нет, какое же это будет богатство? – сказал первый.

– Стало быть, нам и нельзя с тобой согласиться, – сказал Сократ. – Не согласимся ли во власти? Если нужна власть тебе, так и мне то же нужно. Как же мы с тобой будем властвовать друг над другом?

– Нельзя нам разделиться, – сказал другой и засмеялся.

– Так и с тобой не разделим, – сказал Сократ. – Давай же разберем с тобой, – обратился он к третьему, – можно ли по–твоему нам хорошо прожить. Ты говоришь, что тебе только нужно жить безбедно и заниматься наукой, потому что ты ее любишь. А мне вот нужно играть на флейте. Я это люблю. Хочу есть, пить, когда мне хочется, и играть на флейте и слушать хороших игроков, да так, чтобы мне никто не мешал. Что, коли я с тобою буду рядом жить? Как бы я не помешал тебе? Да и ты, когда станешь вслух говорить стихи, как бы ты не помешал мне? Ну, да, положим, мы разойдемся, но беда в том, кто нас с тобой кормить будет? Ты не станешь мне готовить, потому что ты любишь науки, и я тебе не стану готовить, потому что люблю флейту. Ты скажешь: мы рабам велим готовить. Да ведь и рабы захотят тоже на флейте играть и звезды считать. Как же нам тогда быть? Не подходит и твое дело. То, что тебе нужно, не всем людям нужно. И потому мы не узнали еще человека.

– Ну, а про мое что ты скажешь, Сократ? – сказал четвертый.

– Да твое слово хорошее, – сказал Сократ, – и ближе всех к делу. Ты говоришь, что тебе нужно только то, чтобы почитали тебя все люди. Это правда, и это всякому человеку нужно. Тебе нужно, чтобы я тебя почитал, а мне нужно, чтоб ты меня. Так и с другими. А как заставить людей почитать себя?

– Вот это–то и трудно, – сказал один.

– Да, это трудно, – сказал Сократ, – но в этом–то все и дело. Все, что вы скажете, все сходится к одному: к тому, чтобы люди делали нам добро и не мешали бы нам жить в свое удовольствие. Так ли?

– Так именно, – подтвердили все.

– Ты сказал, что тебе нужно богатство, ты сказал – власть, ты сказал – свободно заниматься наукой, ты сказал – почести. Все вы хотите, чтобы люди не мешали вам жить, делали вам добро, и всем другим то же нужно; стало быть, надо, чтобы добро для вас не мешало бы добру других. Мы заговорили про быков и про виноград. Если ты говоришь, что быку водопой нужен, то ведь ты не говоришь, чтоб ему нужно было затоптать колодец, так, чтобы другим пить мутную воду, и не говоришь, чтоб ему нужно было сбить весь корм под ноги, чтобы другим есть корм с навозом. Если ты говоришь, что виноградной лозе нужны простор и окопка, то ты не говоришь, чтобы надо было срезать и выкопать все соседние лозы. Так же и с людьми. Если мы узнаем человека и то, что ему нужно, то мы узнаем, чего ему не нужно делать. Не нужно этому человеку делать всего того, что мешает и вредит другим. Не так ли?

Все согласились.

– Точно так же мы узнаем и что нужно делать человеку. Все мы хотим, чтобы нам делали доброе, а доброе нам делает кто?

– Люди, – отвечали Сократу.

– А мы кто?

– Тоже люди. Так что же нам нужно делать?

– Добро людям. Вот мы и договорились, – сказал Сократ. – Мы спросили себя: кто мы? И решили, что, чтоб узнать это, надо узнать, что нам нужно. Стали разбирать, что нам нужно, и все согласились в том, что нам нужно первое: чтоб люди нам не мешали жить, а второе – делали нам добро. А чтобы люди делали добро людям, надо нам делать добро людям. Так вот это начало ученья о том, что всякому человеку знать надо.

– Так–то так, – сказал один человек, – да не всегда можно узнать, каким делом помешаешь другому и какое дело будет добро, а какое зло.

– Правда твоя, – сказал Сократ. – В этом мы часто ошибаемся; но и ученики у кузнеца и у сапожника часто ошибаются, когда учатся, но мастера их учат тому, что они сами узнали и что узнали от своих учителей. Вот я и сам учусь этому делу, какое всем нужно знать, и учу других так, как меня научили мои учителя и голос Бога, который я слышу в душе своей. Этот голос совести слышит каждый в себе, если только он прислушается к нему. А если будет прислушиваться, то и научится от учителей и сам от него. Люди не оставлены без руководства в самом важном деле; а с тех пор, как есть люди, они учатся, как жить вместе, и в каждого вложен один и тот же голос, который каждого учит тому же. Всякому делу учиться хорошо, но нужнее всего – учиться жить, не мешая людям и делая им добро.