Текст книги "Операция «Моджахед»"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Смертница дала четыре имени, принадлежность к «инкубатору», ориентировку по национальности, возрасту и адрес. Зовут ее (вернее, звали) Халида, основной куратор – Арби, с ней была еще одна шахидка по имени Земфира. Три дня их держали в станице Галюгаевской, хозяина дома зовут Махмуд, он старый, а Арби – араб. Вчера ее забрали люди, изодранные останки которых теперь покоятся неподалеку. Земфира осталась, Арби ждет других кураторов, которые должны за ней приехать. Да, воспитывали их обеих в «инкубаторе» самого Абу Аль-Джабира.

Вот и все. Уточнить что-либо не удалось, потому что на пятой минуте беседы Халида умерла…

Не густо, правда? Про Аль-Джабира можно было бы и не упоминать – кто не в курсе, в настоящее время это основной поставщик смертниц для широкой публики. Никаких фамилий, кто откуда родом – не успели, адрес до того расплывчатый, что аж выть хочется. Поди, поищи в Галюгаевской этого старого Махмуда. Арби, скорее всего, – «оперативный псевдоним», кличка, позывной. Араб – это, конечно, сильно. Но в последнее время этих ребят тут развелось, как собак нерезаных, и они в большинстве случаев успешно маскируются под местных. И никто не обещал ведь, что этот Арби будет вечно сидеть с красавицей Земфирой у Махмуда и праздно потреблять лаваш…

Всю информацию общего плана по-братски «слили» местным чекистам. Такое умалчивать просто преступно, даже в угоду столь любимой спецпредставителем конфиденциальности. Чекисты, как полагается, мгновенно подключили все территориальные органы и добросовестно затеяли привычную в таких случаях возню с многообещающими названиями: «Вихрь-раз», «Вихрь-два», «Кольцо», «Перехват», «Гастролер» и так далее. Будет ли результат от этой возни, это уже другой вопрос, но резон, несомненно, есть: как минимум неделю везде стоит усиление, все сурово бдят, косятся на особо подозрительных и проверяют всех подряд. Глядишь, и в самом деле где-то воспрепятствуют и не допустят. Или, по крайней мере, отсрочка будет.

А наши привели Лизу в чувство и помчались в Галюгаевскую. Тут недалеко, полчаса езды по трассе. Чего помчались? Это понятно, что не их компетенция. Надо бы тоже – чекистам. Но есть такое понятие: «по горячим следам». А есть категория сведений, которые не обязательно передавать компетентным органам ввиду расплывчатости и неопределенности. Почему бы не проверить внезапно обломившуюся информашку, если вдруг подвернулась такая возможность? Никто ведь не заставляет проводить нелегальную спецоперацию, рискуя погонами и служебной репутацией. Можно просто прокатиться на место, посмотреть, что там, да как, переговорить с определенной категорией товарищей…

В половине одиннадцатого команда в полном составе уже пила чай в казачьем штабе станицы Галюгаевской, а Иванов по ходу дела неспешно беседовал с тутошним дежурным урядником Никифором Груздем.

Вася Крюков, ко всему прочему, жрал сало с хлебом и луком. Спросил, наглец, как вошел: а нет ли чего перекусить? Это, конечно, не хата, а штаб, но дежурный запас на всякий случай присутствовал. Никифор, слова лишнего не говоря, потащил из тумбочки шмат сала, лук, ржаную ковригу и трехлитровую банку с белесой жижей. Стаканов не было, но имелись древние луженые кружки с грязными потеками. Наверное, еще с гражданской остались. Не потеки – кружки. Жижу проигнорировали, хотя Глебыч намекнул, что после пережитого стресса сам бог велел прибегнуть. Иванов одарил Глебыча укоризненным взглядом, и тот сразу снял вопрос с повестки дня. Еще неизвестно, как все сложится. Вдруг работать придется?

Сало было прошлогоднее, желтоватое по бокам и розовое на срезе, с обильным чесночным амбре. Вася до завтра будет благоухать. Хлеб духмяный, пышный, вчера пекли. И вообще, без ссылки на обстоятельства, выглядело все это аппетитно. Петрушин, например, тоже далеко не дурак пожрать, крепился с минуту, потом тихонько подсел поближе и стал скромно пластать кусок сала своим боевым ножом. Серега, наверное, тоже кулинарно возбудился бы, если бы не события часовой давности. Наспех перевязанное левое предплечье саднило, осколком посекло… но суть не в этом. Нет, он не особо чувствительный и всякого повидал на своем коротком веку… Но те развороченные трупы были до того неаппетитные и запоминающиеся… Просто насильственно впечатались в память, и все тут. Серега решил: надо будет потом с Костей пообщаться, пусть поправит это дело. Он мастер.

Лиза, вон, морщится сидит, как бы не побежала за угол Ихтиандра пугать. Костя мрачен, не допущенный к банке Глебыч дремлет вполглаза, как обычно. А Петрушину с Васей все по тулумбасу – жрут. Серега вспомнил: Петрушин не так давно этим же ножом «духа» зарезал, на операции. И ничего, как с гуся вода. Просто люди по-разному устроены. Кто-то работает аналитиком ГРУ, а кто-то – боевым роботом русского спецназа. Каждому – свое, и всем есть работа на этой войне…

– Да, Махмуды имеются. Четыре штуки.

– Штуки?

– Ну, вы поняли…

– Поняли. И как нам теперь с этими четырьмя разбираться?

– А это, наверно, Музаев.

– Почему именно Музаев?

– Да он это, он.

– Откуда уверенность?

– Да торгаш, блин. Ездят к нему всякие. Подозрительные. Сволочь, короче, еще та. Контрик.

– Напротив, если торгаш, значит, норма, что ездят всякие. А почему подозрительные?

– И что ночью ездят – норма? Припрутся за полночь, фары в начале улицы потушат, тихо так, крадучись… А если днем, так он потом выглянет обязательно за калитку, по сторонам так – зырк! Когда Эльдар – сын его, на ихней «Газели» заезжает, он не зырит…

Да, все закономерно. В селах и станицах по эту сторону Терека всякого народу хватает. Вперемешку с русскими живут осетины, ингуши, черкесы… Но чеченцы всегда на особицу. Если уж селятся, то плотно, отдельной улицей, постепенно вытесняя соседей других национальностей. И те вытесняются. Не хотят почему-то жить рядом с хитромудрым горным народом…

– Угу… Понятно. Стало быть, следите за ними?

– Ну… Враги все-таки. Надо знать, что делают.

– Ясно… А что – в органы? Типа, ездят всякие, проверить бы…

– Ха! – Никифор даже развеселился. – В органы! Ну ты брякнул – как в лужу пернул!

– Гхм… – Иванов не сразу и нашелся, что ответить – впечатлился незамысловатой образностью оборота.

– Ну, извини – не так выразился, – Никифор покосился на бледную Лизу и смущенно крякнул. – Вы такие далекие от всего этого, воюете там себе… Вам проще – вот он, враг, мочи его, и все тут… Не, у нас тут не так.

– А как?

– Как-как… Ну… куплено тут все. Все у них с рук едят. Все начальство. Они ж, гады, мудрые, знают – кому чего. Это они со мной разговаривать не станут, морду воротют, как увидят. А всем, кто нужный в районе, уважение делают. И не только в районе. Вы, наверное, городские?

– Я – нет, – помотал головой сельский Вася, активно двигая челюстями.

– И что – городские? – не понял Иванов.

– Да ни хрена не знаете, вот что! Вы ж там, как в муравейнике, для вас все одинаковые. Соседа по этой… по площадке, и то не знаете. А они пользуются этим. Их там, у вас, целая армия живет. Спокойно делают свои дела, всем вашим чинушам платят. А те им за это, как у вас говорят, крышу делают. Выгодно. Хорошо платят. Тихие вроде, уважительные. Не то что наш брат… Ну и вот. У тебя в подвале оборудуют склад с селитрой, ты даже не почешешься…

– Давай к делу, – поправил собеседника слегка обиженный городской Иванов. – Как все это касается нашей ситуации?

– Касается так. У нас все друг друга знают. Эти, хоть и живут отдельной улицей, шагу не ступят без надзора. И поэтому сидят, как мыши. Они тут все на виду. Поэтому я тебе точно говорю, этот Махмуд, который вам нужен, – Музаев. Дом двенадцать по Кирова. Они тут хотели улицу переименовать в честь Дудаева, так дело чуть до стрельбы не дошло… Да это так, к слову… Короче, я покажу, как со двора выйдем.

– Ясно. Ну что ж – посмотрим.

– Да и смотреть нечего – он это! Вам помощь стволами нужна?

– Вот даже как? А вам стволы вроде как не положены?

– Да мало ли, что не положены… Обстановка такая, что без стволов – никак… Ну что, нужна помощь?

– Да мы, в общем-то, ничего такого не собирались… Так, проверить кое-что надо… Нам бы как-нибудь замаскироваться. А то нехорошо получится, если прямо так попремся. Не успеем подъехать, уже вся улица будет знать…

– Жалко, сена сейчас нету, – посетовал Никифор. – А то бы…

– Сена?

– Ну. Не пора сейчас. А то бы в телегу вас запрятали, и – айда…

Вася с Петрушиным переглянулись и прыснули. Видимо, представили себе, как бы это всю их банду упаковали в телегу с сеном. Наверное, картинка получилась бы весьма занимательная. А если репей попадет куда не надо, то местами и душещипательная…

– А! – встрепенулся Никифор, глянув на часы. – Эльдар! Вот.

– Эльдар?

– Ну, сын Махмуда. Вот вам маскировка. Лучше не придумаешь. У вас еще как минимум час есть.

– Ну-ка, подробнее…

Вот вам подробнее. Махмуд Музаев держит семь торговых «точек» по трассе Ставрополь – Кизляр. Понятно, отчего его так любят наши завидущие чинуши из органов? На «точках» тех торгуют наши девчата, осетинки и казачки. Правильный расчет, к нашим доверия больше. Но не в этом суть. Товар на «точки» развозит сын Махмуда – Эльдар. Разброс большой, времени надо много. Домой приезжает всегда около полудня. Маршрут таков: едет в Моздок – там склад у них, берет товар, возвращается, по ходу добавляет «маркитанткам», кому чего надо и составляет список, что лучше берут. Все по науке, короче. Крайняя «точка» на другом «плече» – между Галюгаевской и Ищерской, туда он попадет примерно в половине двенадцатого.

– Вот это дело! – обрадовался Иванов. – Спасибо, удружил. Подробнее о «точке» можно?

– Замучаетесь искать, – Никифор опять посмотрел на часы. – Там их по трассе столько понатыкано… Короче, я с вами поеду. И кума возьму.

– Да мы бы вообще-то сами… – замялся было Иванов.

– А машины ваши кто откатит? – усмешливо прищурился Никифор. – Если все в цвет, вы, видимо, всей кодлой в «Газель» грузиться будете?

– Трезвая мысль, – одобрил Глебыч.

– Глыба, матерый человечище, – подтвердил Серега. – В корень зрит.

– Хорошо, – согласился Иванов. – Только просьба… Эмм… Если в процессе работы выяснится, что эта семья здесь ни при чем… Короче: никому – ничего…

– Ты это кому другому скажи, – Никифор огладил вислые усы и встал. – Хватит сало жрать, хлопцы. Давай – по коням…

* * *

«Точки» на этом участке трассы, как и следовало ожидать, были представлены несколькими лотками с разнообразным товаром и богато дымящимся стационарным мангалом – основным зазывалой для «дальнобойщиков». Было их в достатке, а в некоторых местах, вообще, получались небольшие придорожные базарчики с парой вагончиков для закусочных и кафе. Правильно сказал Никифор, если у каждой останавливаться и спрашивать, искали бы до вечера. Да и внимание бы привлекли не по делу.

– И вообще, трасса тут оживленная, – посетовал Иванов. – Надо поаккуратнее.

– Сделаем, – обнадежил Петрушин. – Не впервой…

До нужной точки не доехали двести метров, развернулись в сторону Галюгаевской и встали на обочине.

– А номера? – намекнул Никифор.

– А ты думаешь, мы по своему произволу побаловать выскочили? – усмехнулся Иванов. – Нет, брат, мы на службе государевой.

– Смотрите, вам жить…

Никифор был недалек от истины. То, чем сейчас собиралась заняться команда, не совсем помещалось в рамки правового поля ОРД (оперативно-розыскной деятельности). То есть, дело вроде нужное и важное, но по большому счету незаконное. Спросите любого адвоката, что нужно простым военным для задержания лица, подозреваемого в причастности к организованной террористической деятельности, если вы не в районе боевых действий и не пребываете в режиме чрезвычайного положения. Если адвоката под рукой нет, скажем так, навскидку: вообще-то, военные сами этим заниматься не должны, это не их профиль. А если уж занимаются, то с санкции территориальных органов и при наличии, как минимум, постановления прокуратуры. Постановление дается только при наличии ряда материалов, со всех сторон обосновывающих законность данного деяния…

Короче, это очень долго и муторно. Поди, собери те данные за оставшиеся полчаса! Тут и объединенная бригада «важняков» руки опустит. За время своего функционирования команда привыкла работать именно в таком режиме: быстро, внезапно, порой даже спонтанно, вообще без всяких обоснований. То есть на свой страх и риск, с учетом возможных последствий для каждого члена коллектива в случае какой-либо ошибки либо небрежности. Иначе просто не получалось. Почему-то всегда случалось так, что, едва вопрос касался соблюдения официальных предписаний, дело мгновенно замирало в мертвой точке и в любой момент обещало развалиться. Так что приходилось заниматься произволом, уповая на удачу и на поддержку в случае возможных осложнений спецпредставителя президента по ЮФО…

Воспользовавшись оперативной паузой, коротко оговорили детали предстоящей беседы. Система, в принципе, наработана, просто нужно уточнить кое-что по обстановке. В данном случае, как обычно, в роли прокурора выступал Костя Воронцов. Ему предстояло за считаные секунды правильно оценить степень вовлеченности «объекта» в интересующий команду процесс и тут же, на месте, выдать санкцию. В смысле – брать и трясти или попросту извиниться и отпустить с миром.

Движение на этом отрезке трассы, как верно отметил Иванов, было довольно оживленным. Шоссе и минуты не пустовало – фура туда, фура обратно, в основном большегрузный транспорт, да не по одному, а пачками. Отдельно взятых легковушек немного, это «деловая» трасса, тут развеселые кавказские ребятишки возят разный груз. Водку, провиант, стройматериалы, наркоту, оружие, рабов, оргтехнику и так далее. Только не надо округлять глаза и возмущенно лепетать про посты милиции. Постов тут и в самом деле понатыкано – немерено. Но все товарищи на постах получают смешную зарплату, и при этом, как ни странно, хотят жить достойно. Дальше продолжать? Думаю, не стоит…

Через некоторое время со стороны Моздока показался белый микроавтобус «Газель».

– Ну-ка… – Никифор выбрался из машины и приложил ладонь к бровям. – Ага. Это он.

– Далеко, – усомнился Иванов. – Как узнал? Вон, перед ней два «КамАЗа» катят. Как будто бы в связке идут… И вообще, мало ли здесь «Газелей» шастает?

– Мало, – подтвердил кум Никифора, который также покинул салон «Нивы», чтобы лучше рассмотреть приближающуюся машину. – «КамАЗы» эти сами по себе, я их знаю. Точно – он.

– Ну, тогда по местам, – не меняя тона, скомандовал Иванов. – Женя, готов?

– Всегда, – буркнул Петрушин, любовно оглаживая «баранку» «УАЗа».

– Аккуратнее, – попросил Иванов. – Смотри, он за последним «КамАЗом» близко пристроился. Мало места для маневра… Может, просто помахаем, без выкрутасов?

– А он все бросит и остановится? – недоверчиво прищурился Петрушин.

– Не остановится, – покачал головой Костя. – Я почему-то думаю, что этот малыш не очень любит военных. В смысле, не всех военных, огульно, а конкретно русских военных. Особенно тех, которые неожиданно выходят на трассу, в полной экипировке и при этом пристально смотрят исподлобья…

– Ну, ясно, – прервал психолога Иванов. – Значит, действуем, как договорились… Вы тут так и будете торчать?

Вопрос был адресован казакам: Никифору и его куму. Действительно, здравый смысл подсказывал, что казакам лучше не «светиться» перед «объектом». Живут в одном селе, чем все это закончится – неизвестно, так что…

– Вы к нам заезжали, кто-то из станицы наверняка видел, – ответил сообразительный Никифор. – Тачки ваши обратно пригоним, опять кто-то увидит. Какой смысл?

– Ну и как теперь? – озаботился Иванов.

– А никак, – Никифор пожал плечами и презрительно ухмыльнулся. – У нас один хер с ними – война.

– Это точно, – подтвердил кум Никифора. – Давеча племяш этого Махмуда стрелял в меня, впотьмах. Ночью от Терека шли какие-то, а мы в патруле были. Ну и популяли маленько друг в друга.

– Почему властям не сообщили? – прицепился въедливый Иванов. – И откуда знаешь, что это был его племяш – темно же было?

– Какие, на хер, власти! – Никифор от досады даже сплюнул на дорогу. – Тебе ж объяснили русским языком, как тут у нас… А то, что племяш его вел тех, от Терека – факт. Типа, проводник. На три дня пропал, потом появился – рука на перевязи. И смотрит волком. Так что не нам от них прятаться…

«Какие бесшабашные люди, – подумал Иванов. – Мы-то ладно, проведем операцию, и – на базу, за „частокол“. Семьи в России, поди поищи, кто такие… А эти тут стационарно. Как так можно, жить в одном селе, через улицу, да с таким отношением…»

Петрушин тронул «УАЗ» с места и потихоньку поехал навстречу кавалькаде. Когда «КамАЗы» приблизились на расстояние различимости физиономий, водила переднего высунулся из кабины и крикнул казакам нечто приветственное. Казаки в ответ вяло плеснули ручками – не до тебя, мол, сейчас.

«КамАЗы» на хорошей скорости проскочили мимо. Петрушин вильнул влево и выкатился на встречную. Идущий следом за «КамАЗами» микроавтобус затормозил с жутким скрежетом, при этом его занесло вправо. Видимо, лобовые столкновения с каким-то «левым» «УАЗом» в планы водителя «Газели» не входили.

Молодой чеченец выскочил из кабины и целенаправленно устремился к «УАЗу», прокатившему по инерции чуть дальше. Судя по нормальной координации, он нисколечко не пострадал при экстренном торможении, но в глазах его легко читалась жажда немедленной сатисфакции.

«КамАЗы» начали притормаживать. Казаки дружно замахали руками – езжайте дальше, все нормально. «КамАЗы» тотчас же прибавили ходу и покатили дальше – понятливые товарищи, сразу догадались, что к чему.

Петрушин открыл дверь и показал лицо. Пострадавший водитель чуть замедлил шаг и слегка утратил целеустремленность. Петрушин покачал головой – такая реакция его не устраивала – и вышел весь. Чеченец, оценив, наконец, габариты обидчика, остановился в трех шагах от него и метнул взгляд в сторону «Нивы», возле которой торчала остальная компания. Взгляд его напоролся на казаков и тут же стал скорбным.

– Не понял, э?

– Да все ты понял, дурашка, – почти ласково пробурчал Петрушин. – Сел в машину, развернулся, встал перед «Нивой».

– Не понял – че за дела? – продолжал «держать лицо» пострадавший. – Это вам не Чечня! Вы че творите…

– Считаю до трех, потом – огонь на поражение, – Петрушин перевел свой «ВАЛ» в положение «для стрельбы стоя». – Сел, развернулся, встал перед «Нивой». Пошел.

Пострадавший, судя по всему, уже бывал в подобных ситуациях. Покачав головой, он развернулся и без лишних слов направился к своей машине.

– Семь стволов, – напомнил вслед Петрушин. – Метр в сторону – побег, огонь на поражение. Посмотрим, как далеко ты уедешь.

Далеко уезжать пострадавший не стал, все выполнил, как приказали: развернулся, поставил «Газель» перед «Нивой» и вышел для беседы.

– Эльдар?

– Эльдар… И что?

– Очень приятно. Давай за машины зайдем, поговорим, – распорядился Петрушин.

Эльдар метнул взгляд в сторону торговой «точки» и замялся. Двести метров, выражения лиц не разобрать, но видно, что все смотрят в эту сторону. Свидетели. Если зайти за машины, ничего не будет видно…

– Боишься, что ли? – хмыкнул Петрушин.

– Кто боится?

Эльдар гордо вскинул голову и пошел, куда сказали. В глазах молодого человека отчетливо прослеживалась тоскливая обреченность.

Иванов покосился на Костю. Психолог едва заметно дернул подбородком. Нет, обреченность – это не повод. У любого чеченского юноши, которого останавливают на трассе русские военные, можно заметить во взгляде нечто подобное. Потому что ожидать что-либо для себя хорошее от русских военных, остановивших его на трассе, чеченец может только в двух случаях: если он полный идиот с официальной справкой или же обкурился до цветных галлюцинаций. Поэтому все ведут себя по-разному, в соответствии с особыми личными качествами и моральной закалкой, но… страх и напряжение присутствуют обязательно.

Обреченность, конечно, это сильно. Это чересчур. Но кто его знает, какие там мотивации? Может, у него родственник пропал при схожих обстоятельствах, или еще что-то в таком же аспекте…

– Ну, ладно, – пожал плечами Иванов. – Будем общаться. Три вопроса, три ответа. Отвечаешь правильно – разбегаемся.

– Вообще, не понял, кто такие… – Эльдар старался не смотреть в сторону казаков. – Зачем останавливали?

– Давай сразу оговоримся, – начал Иванов. – Будешь вести себя правильно, никто из твоих родных не пострадает. Лично к вам у нас никаких претензий…

– Зачем тогда останавливал?

– А нас гости ваши интересуют, – бухнул чуть ли не в ухо Эльдару нависший над ним глыбой Петрушин. – Поэтому и остановили.

– Какой-такой гости? – Эльдар нервно сглотнул, взгляд его метнулся по сторонам, руки вдруг дрогнули…

– Виновен, – вынес вердикт Костя. – К гадалке не ходи.

– Ну и славно, – Иванов облегченно вздохнул – попали-таки! – и разоткровенничался: – Значит, так. Мы будем брать ваших гостей. С твоей помощью. Как тебе открывают?

– Какой гости?! – мужественно уперся Эльдар. – Куда открывают?

– Вот делов, – хмыкнул Никифор. – «Газель» подъехала, три гудка. Рафик выглянул, оценил, открыл ворота. «Газель» заехала, ворота закрылись. Все.

Эльдар не выдержал линии поведения – метнул-таки в сторону Никифора уничтожающий взгляд. Зрачки – как головки самонаводящихся ракет. Испепелил мерзавца на месте.

– Ты на меня тут не зырь, зверек, – презрительно скривился Никифор. – Ты дома перед зеркалом встань раком, штаны сыми и на свою жопу так зырь. Может, полегчает.

– Оба-на! – восхитился хулигански ориентированный Вася Крюков. – Это что-то новое. Надо запомнить.

– Кто такой Рафик? – уточнил Иванов.

– Это раб их, осетин, – пояснил Никифоров кум.

– Какой раб, что болтаешь? – в голосе Эльдара звучала плохо скрытая ненависть. – Просто работник, да!

– Раб, раб, – подтвердил Никифор. – Спросите любого, вам скажут. Они его у соседей украли, когда съезжали с Ачхой-Мартана. Почему не бежит – не понятно. Вроде как дома, на своей земле…

– Он немой, инвалид! Мы хорошо делаем, ему крыша даем…

– Немой, потому что вы ему язык отрезали, – уточнил Никифоров кум. – Чтобы не болтал лишнего. А не убегает, видимо, потому что немного ебанутый… в смысле – не в себе человек. Да и немудрено: после всего пережитого…

– Вы все врете оба!

– Ладно, хватит базарить, – прекратил эту перепалку Иванов. – Скажи нам, где размещаются ваши гости, как выглядят. Что делают в это время дня. Нам так будет удобнее…

– Нет никакой гости, – набычился Эльдар. – Откуда взял – непонятно. Давай, хочешь – милиция едем…

– Ну и славно, – улыбчиво закивал головой Иванов. – Значит, вламываемся в усадьбу и валим все, что шевелится. Сначала забрасываем гранатами, как водится, в каждое окно – по паре штук, затем добиваем выживших… Потом идентифицируем трупы, ищем среди них гостей.

Эльдар разинул рот, лицо юноши исказила гримаса ужаса. Конечно, он был готов к любому обороту событий, но, видимо, не ожидал, что все будет так быстро и сурово, без каких-либо разборок и выяснений…

– Чего ты? – притворно удивился Иванов. – Ваши гости – международные террористы. Чрезвычайно опасны. Есть команда – живыми их не брать. Твоя семья, конечно, не виновата, но… Надо гостей правильно выбирать.

– Я не сказал… – вякнул было Эльдар.

– У нас есть задача, и мы выполним ее любой ценой, – завершился Иванов. – А у тебя есть шанс. Хочешь спасти семью – быстро ответь на все наши вопросы. И поедем – и так долго тут торчим, глаза всем намозолили.

Эльдар застыл, как памятник жертвам страшных сомнений. Глаза юноши отражали лихорадочную борьбу мыслей и великое смятение. Сдать гостей – позор. Но положить на плаху джихада жизнь всей своей семьи…

– А мы тебя вырубим, свяжем и на пол положим, – великодушно предложил Костя.

– Зачем так? – пролепетал Эльдар, едва поспевавший за ходом мысли своих оппонентов.

– И сделаем это на глазах ваших продавцов, – продолжил Костя. – Потом подтвердят кому надо: отловили, вырубили, связали, уложили. Воспользовались твоим транспортом. И получится, что ты тут как бы и ни при чем.

– Соглашайся, дурашка, – миролюбиво прогудел Петрушин. – Лучше две недели со скобкой на челюсти, чем всю жизнь в позоре или в братской могиле.

Эльдар молчал, напряженно размышляя. Страх куда-то улетучился, его лицо имело озабоченно-деловое выражение. Хороший джигит, настоящий нохча – деловитый и хваткий…

Костя походя, одним движением решил сразу две проблемы. Предложил вполне приемлемую для Эльдара альтернативу и обезопасил так опрометчиво «нарисовавшихся» казаков. Теперь Эльдар может спасти родных и при этом не «потерять лицо». И вынужден будет молчать, что гостей сдали Никифор с кумом. На казаков, конечно, будут коситься, но… казаков в станице много, поди, отыщи действительного злодея!

– Думай быстрее, – поторопил Иванов, глянув на часы.

– А то мы устанем ждать и будем действовать по первому варианту, – напомнил о себе Петрушин. – Ну че ты жмешься, дурашка? Тебе и так предложили королевские условия, чего тут думать!

– Ладно, – решился Эльдар. – Они в маленьком доме живут…

Живут, стало быть, во флигеле эти самые гости, их двое. Араб и чечен – его подручный. Девчонка? Да, была. Сегодня утром забрали какие-то люди. Кто такие – не знает, их семью вообще в эти дела не посвящают.

– Опоздали, – посетовал Иванов. – Эх, нам бы раньше сюда…

– Раньше никак не получалось, – успокоил его хмурый Серега. – Если помните, мы утром немножко заняты были в другом месте.

– Это точно, – согласился Иванов. – Давай, подробности…

Эльдар подробно описал двор, указал особенности. Вася тут же вычертил схему на листке, коротко обсудили план вторжения, не стесняясь присутствовавшего Эльдара.

– Ну все, можно двигать, – Иванов остро глянул на Эльдара. – Ты готов?

– Я готов, – молодой человек гордо вскинул голову. – Пусть будет так. На дорогу?

– Да, выходи, – разрешил Иванов. – Женя – аккуратнее.

– Постараюсь, – Петрушин хрустнул костяшками пальцев, вышел на асфальт и сообщил: – Сейчас ты побежишь.

– Не понял? – Эльдар, вышедший из-за машин, покосился в сторону торговой «точки». – Зачем бежать?

– Люди не дураки, – пояснил Петрушин. – Повод нужен.

– Понял, – Эльдар кивнул и опять горделиво задрал подбородок. – Только смотри. Я сильный. Меня трудно просто так вырубить.

Петрушин на это заявление гнусно хихикнул, открыл дверь «УАЗа» и жестом пригласил пленника садиться.

– Не понял? – удивился Эльдар.

– Вот ты трудный, абрек… – Петрушин тяжело вздохнул. – Я тебе указываю место. А ты не хочешь садиться. Ты бежишь.

– А, понял, – Эльдар кивнул, развернулся и бросился бежать в сторону торговой точки.

Петрушин тремя гигантскими прыжками настиг пленника и коротко, без замаха, долбанул кулачищем в затылок. Эльдар мгновенно обмяк, как тряпичная кукла, и рухнул на асфальт. Никакого притворства тут не было – парень пребывал в полноценной отключке.

– Сильный, – буркнул Петрушин, хватая пленника за шиворот и волоча к машине. – Но молодой и глупый…

* * *

Подъехали хорошо. На лавках, возле одной из усадеб, сидели старики – зорки соколы, но на «Газель» только бородами колыхнули. Привыкли, видимо. Стекла в меру тонированные, чтобы рассмотреть лицо водилы, надо подойти близко.

С сигналом тоже все вышло складно. Три гудка – лицо в калиточном проеме – створка ворот поехала вправо. Заходи, дорогой!

А во дворе – сюрприз. Справа от ворот, под навесом, несколько в глубине, две дамы над столом колдуют, трудятся помаленьку. У крыльца трое: дородный мужик – видно, хозяин – в возрасте, что-то сурово выговаривает двоим субъектам сугубо «духовского» обличья. Один из субъектов – араб, за километр не ошибешься. Этакий патлатый кудряш с бородой до пупа и орлиным носом. Второй – матерый такой плохиш, коренастый, с мощными ручищами до колен. Плюс угрюмый верзила, который ворота закрывает, – видимо, тот самый Рафик.

– Вася – кудряш, – буркнул Петрушин, рывком распахивая дверь. – Пошли!

«Газель» потихоньку катилась в глубь двора – некогда тормозить было, команда через все двери ломанулась на волю. Вроде бы планировали по-иному, но сейчас вышло все спонтанно, по обстановке.

Костя с Глебычем на пару взяли тыл: уронили наземь Рафика и изготовились с колена у ворот. Лиза засеменила под навес, к дамам. Остальные метнулись к троице, оглушительно выкрикивая обычное в таких случаях приветствие:

– Ложись! Руки на голову! Кто дернется – огонь на поражение! Ложись, бля!

Троица лежать не пожелала. Хозяин от неожиданности застыл, как вкопанный, а гости проявили недюжинную сноровку, свидетельствующую о богатом личном опыте в таких делах. Долгорукий рванул из-за пазухи пистолет, юркнул за спину хозяина и, ухватив его за шиворот, приставил к голове ствол. Араб черной молнией сверкнул ко флигелю и щучкой прыгнул в распахнутое окно – до двери было дальше.

– Убью! – заорал растопырившийся на пути группы захвата долгорукий, прикрываясь хозяином, как щитом. – Стой, убью!!!

Тут гость семейства Музаевых маленько ошибся: сцена, конечно, хорошая, но рассчитана на обычный контингент с остатками гуманистического воспитания и морально готовый к переговорному процессу. Видимо, имелось мнение, что все присутствующие тут же замрут на месте и наперебой начнут уговаривать его не делать глупостей…

Озадаченный Вася, обогнув «духа» с заложником, как нечто неодушевленное, рванул ко флигелю и спустя секунду скрылся в дверном проеме. Долгорукий с недоумением во взоре повел башкой вслед за ним, и…

– Чавк! – походя мелькнул боевой нож Петрушина, деловито мчащегося вслед за Васей.

Долгорукий рухнул наземь, с разваленным пополам горлом, заливая все вокруг темной кровью. Петрушин, даже не глянув в сторону хозяина-заложника, влетел во флигель вслед за Васей. Какой, в задницу, заложник! Есть объект номер один, его надо взять, и все тут. А заложник сам виноват – как верно заметил Иванов, надо гостей правильно выбирать.

– Ваууу!!! – дружно завыли дамы под навесом. – Оуааа!!!

– Тюк-тюк! – интимно заговорили «ВАЛы» во флигеле.

– Е-мое! – скривился Иванов, огибая булькающего горлом «духа» и поспешая ко флигелю. – Я же просил!

Во флигеле все было кончено. Араб лежал на животе, в дальнем углу, легонько подергивая пятками. Вокруг головы расплывалось богатое темное пятно. Рядом, на тумбочке, покоился пульт дистанционного управления. Маленько не добежал, бедолага.

Вася сидел у стены, держался обеими руками за живот и хватал ртом воздух.

– Лягнул, гад, – кривя личико в страдальческой гримасе, ответил разведчик на немой вопрос Иванова. – Хотел – живьем. Прыткий, гад. Как конь – обеими ногами, гад…

Петрушин мрачно вздохнул и поставил «ВАЛ» на предохранитель. Успел, конечно, молодец, спас себя и боевого брата, но… вышло не совсем так, как хотелось бы. А что делать? Ситуация так сложилась…