Текст книги "Террорист"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 4

Седьмого января пришлось вставать с самого ранья.

В половине одиннадцатого следовало вернуться к нашему суровому смотрителю лудоса, или, если хотите, Себастьяну Перейро, торговцу черным деревом, – в общем, в 10.30 наша свобода заканчивалась и начиналось привычное уже служение «Русскому Проекту». Так что надо было успеть обрешать все дела с нашими новыми «соратниками», с которыми через Скворца забили «стрелу» на половину девятого.

Что именно будем делать сегодня, мы, как всегда, не знали. Но Седой накануне потребовал, чтобы мы прибыли хорошо выбритыми и постриженными, а Ленке было сказано подготовить камеру.

Второй и третий пункты проигнорировали: мы стрижемся под машинку (а на ориентировках, кстати, я еще густоволосат), а Ленка без камеры из дому не выходит, она может обувь забыть, но камеру – вряд ли. Тщательно побрившись, без аппетита позавтракали и, собрав всю «семью», поехали к ДЮСШ.

Предполагалось, что будет идиотский шпионский ритуал многоходового опознавания с зависанием на проводах или парой харь в соседних кустах (подходящих подъездов рядом нет – дома далековато, некуда воткнуть наблюдателей), но все обошлось. Приехали, а у школы нас уже ждут три грузовые тентованные «Газели», старенькая «Ауди» и небольшая массовка – Тит, Скворец, еще один бывший «патриотик» – Коля Чернышевский, тоже активный копатель, и с десяток бомбистов, причем трое – из вчерашних «санитаров».

– Что в машинах?

– Снаряды, семьдесят шесть миллиметров, – невозмутимо ответил Тит.

Сюрприз, однако.

– Это с Северо-Западного склада, – пояснил Тит. – Думаю, правильно будет перевезти сначала с него, потом поближе и уже в конце – с тутошнего, самого ближнего.

– Ну что ж… – Федя выглядел несколько озадаченным. – Правильно думаешь…

В самом деле, получилось неожиданно. Думали, предварительно встретимся, сначала все обговорим, а потом уже начнем заниматься перевозками. Мы ведь даже со сторожем не общались. Сейчас выяснится, что Паша забыл вчера его проинструктировать, и придется на ходу решать проблемы…

Однако все обошлось. Сторож был проинструктирован.

– А я вас со вчерашнего вечера жду! – Володя был нам рад – даже и не знаю, почему, может, скучно ему тут было в одиночестве. – Думал, ночью приедете. Командир сказал… В общем, я в вашем распоряжении: буду рад послужить Родине!

«Ну вот, еще один энтузиаст», – с глухим раздражением подумал я. Что за тупая самоотверженность? Мы ведь даже не сказали, что именно будем делать. Может, мы тут будем массовыми расстрелами развлекаться? Хотя ему простительно – ветеран, инвалид и просто обойденный вниманием человек…

Зашли осмотрелись: места много, площади вполне приличные, ничего не растащено, здание крепкое и добротное, простоит еще лет сто. Вот это – под снос? Короче, махинацией прет за километр, для того чтобы это понять, вовсе не обязательно быть специалистом-архитектором.

Укладку решили начать в восточном спортзале (а тут еще и западный есть, симметрично, двери в двери, через широкий длинный коридор). Ничего там особенного не было, кроме того, что пол оказался разобран почти наполовину: часть досок уложили вдоль стен, а часть уже попилили на дрова. Тит сказал, что это очень удобно. Почему удобно, спрашивать не стали, неловко как-то. Мы вроде как старшие, большие, всезнающие, опытные. Ну и пусть себе, наверное, ему виднее. Мы ведь никогда массовым складированием не занимались, для нас каждая находка снаряда всегда была своего рода ЧП.

– Насчет мер безопасности… – напомнил Федя.

– Ты слышал, чтобы кто-то из наших взорвался? – вполне уже свойски подмигнул Тит.

– Нет, не слышал.

– И не услышишь. Мы все знаем, все умеем. Я инженер. – Это было сказано с гордостью. – Ну, я, в общем, считай, пока бакалавр, но… Гхм… Попозже будут тяжелые реактивные снаряды с третьего склада, их отдельно уложим. Со взрывателями – как договорились, в последнюю очередь и подальше.

– Да, надо подальше будет уложить. Потом наш сапер подъедет, посчитает безопасное удаление: чтобы в случае чего детонации не было.

– Я и сам могу посчитать, – живо отреагировал Тит. – Так что обойдемся и без вашего сапера.

– Ладно, там посмотрим. Ну что ж… Начинайте помаленьку работать, а мы отъедем по делам.

– Пацанов покачаться не оставите? – кивнул Тит на юнг. – Быстрее управимся – сделаем пару лишних ходок.

– Кстати, как ездите? – спохватился Федя.

– Как обычно. – Тит пожал плечами – такое ощущение, что для него это и в самом деле вполне обыденное дело. – Походное охранение – моя «Ауди», сзади груз. Если вдруг засада, по телефону предупреждаю. Все отработано.

– Понятно… – Федя посмотрел на юнг и сверился со мной взглядом.

Да, неплохо бы их оставить: чтобы присмотрелись к нашим новым соратникам, познакомились поближе, грубо говоря – снюхались. Кроме того, пока мы отсутствуем, нам здесь нужны свои люди… Согласитесь, работа предстоит небезопасная: это вам не булки вареньем мазать…

– Да все будет в порядке, – верно истолковал наши перегляды Тит. – Я здесь. Значит, безопасность будет на высшем уровне. Я за каждый снаряд отвечаю.

В этот момент к нам присоединилась Ленка: зашла полюбопытствовать, чем это мы тут занимаемся.

Тит приосанился, прочистил горло и вопросительно посмотрел на нас.

– Лена Дэ, репортер, – лениво представилась Ленка. – Биограф этих му… гхм… мужественных товарищей.

– Лена Дэ? – расцвел Тит. – Что вы говорите! Я большой поклонник вашего творчества. Ваши ролики – это шедевр! И, разумеется, вы прекрасно освещаете работу этих великих людей.

– Пафосно, – с обычной прямотой пробурчала Ленка. – И потом, я что, так старо выгляжу, что ко мне – на «вы»?

– Нет-нет, что вы! Это просто обычная вежливость. – Тит, с большим интересом глазевший на Ленку, неожиданно поинтересовался: – Эмм… А могу я узнать, что вы делаете сегодня вечером?

– Оу? – удивилась Ленка. – Давненько же ко мне не подкатывали с такими предложениями!

– Гхм-кхм… – Федя многозначительно повел плечами. – Интересный у вас разговор…

– Видишь вот этого большого примата? – Ленка ткнула пальчиком в Федину грудь. – Это какбэ мой муж. Какбэ господин и повелитель. Тебя по-прежнему интересует, что я делаю сегодня вечером?

– Прощу прощения. – Тит мгновенно покраснел и засмущался. – Я просто был не в курсе! Я… Прошу извинить…

– Раньше надо было клинья подбивать, – свойски подмигнул Федя. – Лет этак десять назад.

– Да-да, я понял…

– Ну все, мы поехали, – заторопился я.

– А хлопцы? – напомнил Тит.

– Юнги, – поправил Федя.

– В смысле? – не понял Тит.

– Это наша терминология. Все, кто до восемнадцати, – юнги.

– А поскольку у нас в стране поголовный инфантилизм, подавляющее большинство и до двадцати одного – юнги, – внес я коррективы. – А половина из этого большинства – и до тридцати.

– В общем, у половины страны детство в ж… играет, – округлил Федя. – Поэтому, наверно, и живем так плохо.

– Как скажете. – Я заметил что в непринципиальных вопросах Тит – человек покладистый и не скандальный. – Юнги так юнги. Ну так что?

– Хорошо, пусть работают, – с видимой неохотой согласился Федя. – Поедете на вторую ходку – не берите их с собой. Пусть здесь охраняют.

– Ладно, – кивнул Тит. – Там у нас есть кому грузить.

– Ну все, поехали мы. Если будет что-то экстренное, свяжешься с нами через юнг. Если их не будет рядом – в дороге, например, отправишь эсэмэс вот сюда. – Федя продиктовал Титу номер моего резервного телефона.

Так, а вот это весьма опрометчивый поступок. Если, не дай бог, будет «что-то экстренное» – через этих славных детишек очень легко могут выйти на нас. Впрочем, делать нечего, с ними же надо как-то поддерживать связь.

Юнг оставляли не по доброй воле и с тяжелым сердцем. Разумеется, лучше было бы остаться кому-то из нас. Тут глаз да глаз нужен, надо следить, держать руку на пульсе, постоянно контролировать, а мы сейчас будем заняты. Так что пришлось смириться с тем, что юнги остались. Заинструктировав их до полусмерти по мерам безопасности, мы распрощались с Титом и уехали – наше «вольное» время истекало.

* * *

Прибыв в указанный пункт, мы встали в удобном месте и, воспользовавшись небольшим запасом времени, обсудили ситуацию.

Сегодня седьмое число и седьмая акция. То есть команда Филина работала и до нас, но именно у нас сегодня седьмая акция.

Знаменательный день.

Кто, интересно, будет на этот раз? Список первейших врагов русского народа мы знаем, в плане пропаганды и агитации нас ознакомили со всеми чудачествами этих славных кандидатов в покойники, но вот очередность – произвольная, как скажет босс.

Федя сумрачно молчал, ему сейчас как-то не до совпадений. Юнги – бомбисты – снаряды: это совпадение или где?

Ленка подбавила мрачности, сказала, что семь-семь – это чистейшей воды символизм и предрассудки, а вот с бомбистами мы зря связались, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Это ж надо было додуматься: в одно место все бомбы свозить!

– Снаряды, – поправил я. – На худой конец – мины.

– Да какая хрен разница – бомбы, мины, снаряды… Оно все взрывается! Гена сумасшедший, и вы тоже – что подписались. Это ж надо было додуматься – влезть в такую авантюру!

– Вариантов не было, – пожал плечами Федя. – Если у них в натуре столько, сколько Тит заявил, – прикинь, все бы это рвалось в Москве в ближайшие два месяца.

– А вам не по…?

– Не заводись, – попросил Федя. – И так тошно… Дело сделано, обратной дороги нет. Кроме того, теперь два месяца будет тихо – глядишь, за это время одумаются…

– Или мы придумаем, как их отвадить от «бомбизма», – поддержал я. – А за это время все вывезем за город, в безопасное место, и взорвем на фиг.

– Самаритяне псевдобуевы, – подытожила вредная Ленка. – Скучно было, да? Все так ровно, спокойно – ну так давай поищем себе на ж… приключений…

Как видите, характер у Ленки отнюдь не улучшился – нет для этого предпосылок. Скорее наоборот. Раньше она выплескивала огонь своей души на всякие глупости-шалости, которые организовала по своей инициативе. А сейчас ей приходится работать с нами на чужого дядю. Ленка, как и мы, считает это дело тупой и бесперспективной затеей, а поскольку есть строгое указание не влезать ни в какие неприятности, она буквально звереет от скуки.

Единственное развлечение, которое наша деятельная дама может себе позволить: она ваяет ролики и выкладывает в Сеть. Если вы не любитель сетевых скитаний, я в двух словах опишу, про что кино. Ролики Ленка делает самые разнообразные, но по тематике они все примерно схожи: либо «народ против вельможных воров», либо «инфантилизм во власти». Вот вам два типичных примера – чтобы было понятно, чем восхищается бомбомаэстро Тит и прочие активные камрады:

Пример номер один. На экране два параллельных видеоряда: верхний и нижний, между ними кроваво-красная пульсирующая полоса.

В верхнем ряду – развеселая кавказская житуха: добротные дома, тучный скот на зеленых лужайках, шикарные иномарки в гаражах вождей кланов, торжества тамошних шахов, на которых (на торжествах) присутствует весь цвет нашей эстрады, а собственно шахи задорно бросают в публику деньги, пляшут по ним и жгут их толстыми пачками.

В нижнем ряду, под кровавой пульсирующей полосой, – умирающая русская деревня: покосившиеся ветхие избы, беззубые старухи, тощие алкаши неопределенного возраста, вырванные с корнем столбы линий электропередачи, непролазная грязь на размытых дорогах и заросшие травой погосты с проржавевшими памятниками героям войны, на которых невозможно прочитать надписи.

Внизу экрана, в такт красной полосе, пульсирует появляющаяся и исчезающая бегущая строка – красными же буквами:

«Это не хроника времен Гражданской войны. Не фильм BBC о средневековых сеньорах и рабах. Нет. Это Россия. Это страна, которая больше всех печется о развитии инноваций и нанотехнологий, имеет самый богатый в мире стратегический ресурс и самые большие территории…»

И все это на фоне «…Листая старую тетрадь расстрелянного генерала…». На мой взгляд, музыка несколько не попадает в тему, но в целом – да, цепляет.

Пример номер два. Собственно кино нет, а есть две анимашки, опять же, одна под другой, но теперь их разделяет серебристый трубопровод.

На первой – два вождя: один в пожарной каске и с большой трубой в руках, а второй протягивает ему лукошко с пирогами, сырами и прочими вкусностями и просит (зеленая выноска): «Махнем не глядя?»

На второй: первый вождь вертит трубой у виска и кричит (темно-коричневая выноска) : «Ты что, Батька, совсем сдурел? Мы тут всю страну годами приучаем жрать китайское г…но, все магазины им забили – народ уже вроде привык, притерпелся, а ты нам суешь свои качественные, вкусные и дешевые натуральные продукты?! Да ты просто саботажник, Батька!!!»

Музыкальный фон: рефрен из песни «Быдло» группы «Гнусные Годы»: «Мы всей страною жрем г…но, нам очень нравится оно!!!»

Ну вот, примерно в таком аспекте. В общем, за редким исключением, ролики выходят толковые и талантливые, людям нравится. Злые «сурки» обычно удаляют их отовсюду, куда могут дотянуться, но вы же знаете, как это бывает: если ролик скачали хотя бы несколько неравнодушных людей, они потом будут плодиться в Сети как тараканы (ролики, а не люди! Или люди тоже? Не знаю, в общем – сейчас я говорю о роликах), – непредсказуемо и массово.

– Лен, не газуй, – попросил я. – Есть ведь и хорошие новости.

– Это какие? – подозрительно уточнила Ленка.

– Теперь мы сможем без проблем взорвать все три клуба «Самообороны». Причем не просто «бахнуть», а буквально сровнять с лицом земли.

– Ну, хоть на этом спасибо, – пробурчала Ленка – и ее лицо слегка разгладилось. – С паршивого бомбиста хоть тротила кусок…

* * *

Без двадцати одиннадцать получили «смс» с координатами «шлюза». Некоторое время потратили на возню с картой: как обычно, никаких комментариев по расположению не прилагалось, хотя по логике понятно, что это где-то поблизости от точки ожидания.

Вычислив направление, неспешно покатили к «шлюзу».

В этот раз в качестве «шлюза» выбрали стоянку у рынка имени Хомейни. К моменту нашего прибытия все уже были там: автобус с зашторенными окнами, рядом знакомые машины, Третий и Пятый на улице – «привет-привет», вошли, внутри – Седой, Филин, Седьмой и Второй.

Седой мирно пил чай из термоса, остальные изучали какую-то схему на ватмане.

– Здравствуйте.

– Угу. Привет.

Нет радушия в наших отношениях. Мы не любим друг друга. Таких людей нельзя любить. Мы просто работаем вместе.

Как всегда, задачи давным-давно раздали всем, кроме нас.

Нас озадачивают в последнюю очередь.

– Объект – Вячеслав Псякревский, – сообщил Седой. – Есть необходимость в дополнительном информобеспечении по объекту?

Мы с Федей переглянулись и синхронно мотнули головами – нет, по этому типу нас просвещать не надо.

Вячеслав Псякревский – последний из «тройняшек»-саботажников по проекту «Возвращение». Третий по значимости, третий по счету. Первых двоих мы исполнили. Это были не только первые двое в «Возвращении», но и первые наши, мы именно с них начинали свое служение «Русскому Проекту». То есть, как это ни странно звучит, но – первые дважды. Так что мы про этих типов все знаем – учили, как говорится, и дополнительного информобеспечения нам не нужно.

– Работаем в студии телекомпании «Перегазовка». У нас сегодня только съемки, «исполнять» никого не будем. – Седой выдал нам тексты. – Вот ваши выступления. Времени будет достаточно, тут немного, почитаете…

Выдав тексты, Седой поставил задачу. Мы выслушали, вникли и заинтересовались. Это было нечто новое и необычное – у Ленки даже настроение поднялось.

Пока Седой ставил Ленке задачи по организации съемки, мы с Федей переодевались в «партикулярное платье»: специально для нас привезли представительные костюмы, туфли, галстуки и даже мелочи – заколки, запонки и носовые платки. Впрочем, последнее было вполне актуально: я, например, своим платком частенько револьвер протираю, так что, сами понимаете, в нагрудный кармашек пиджака его воткнуть нельзя.

Переоделись, полюбовались на себя в зеркало (сняли верхнее автобусное – нормальное зеркало почему-то привезти никто не догадался).

Да уж… Давненько я не был похож на приличного человека.

– Ого! – удивилась Ленка. – Да вы у меня просто красавцы!

А у меня от этой похвалы щемяще заныло в груди…

Да нет, ни фига мы не красавцы.

Мы – трупы. Одевать нас в цивильное платье – это примерно то же самое, что подразнить приговоренного к высшей мере: вывести его на последнюю прогулку перед казнью, накормить приличным обедом и дать подышать свежим воздухом…

– Ну все, красавцы, – резюмировал Седой, придирчиво осмотрев нас со всех сторон. – Сдали оружие – и пошли на посадку.

Сдали и пошли, но не сразу. В связи со сдачей возник вопрос по деталям. В задачах было сказано, что на последнем этапе придется демонстрировать оружие, а также готовность его применения.

– Не волнуйтесь, все будет, – пообещал Седой. – Поехали…

Мы покинули автобус, сели в машину Филина и покатили на улицу Академика Валетова, в студию телекомпании «Перегазовка», на передачу «Грызня у коновязи». Передача весьма популярная, но на всякий случай напомню: ведущий – Владимир Луциниевский, а суть в том, что двое грызунов выходят к коновязи и начинают разносить друг друга в хвост и в гриву (отсюда, наверное, и название передачи). Ведущий – умелый провокатор, всячески подзуживает дискутирующих, кроме того, каждая сторона имеет возможность в любой момент вызвать «защиту» – помощников, которые сидят неподалеку и ждут команды «фас». В общем, нескучная такая передачка, там регулярно бывают потасовки, а большие люди у коновязи порой в запальчивости говорят такие вещи, за которые им потом полжизни приходится оправдываться.

Прибыли на Валетова, 12, мы втроем зашли – Ленка, Федя и я, остальные уехали за угол. У проходной нас ждал Олег Самойлов со списком, который он тотчас же предъявил охране. Нас прогнали через «рамку», дополнительно прозвонили металлообнаружителями, поставили отметку в журнале и впустили.

Да, правильно сдали стволы – как-то у них тут все сурово.

Если кто запамятовал, я представлю: Олег Самойлов – Ленкин однокурсник и коллега, стрингер, работает в основном на врагов (западные СМИ). С некоторых пор Олег сотрудничает с РПК. Ленка как-то привлекла его по просьбе Седого – для дубляжа, познакомила, и теперь они работают напрямую, мимо нас. Однако Седой держит стрингера на дистанции и категорически запретил давать ему наши координаты. Впрочем, мог бы, наверное, про это и не упоминать: наши координаты священны, их нельзя сообщать никому, даже нашим близким родственникам. Аминь.

Олег провел нас по длинному коридору в небольшой холл и усадил на весьма затрапезного вида скамейку, а сам вошел в дверь расположенного неподалеку кабинета со словами: «Ну че, мы сегодня бум снимать кино или ну его в ж…?»В общем, сразу было понятно, что он здесь свой в доску и знаком с кучей нужных людей.

Пока сидели, Ленка нас просветила:

– Снимаем с трех камер: я, Олег и штатный оператор. Это один из друзей Олега, дубль записи потом передаст. Я вам его покажу, постарайтесь по мере возможности быть у него в фокусе, когда выйдете «работать».

– Сделаем, – кивнул я.

Федя тоже кивнул, но ничего не сказал: он так и не вывалился из состояния мрачной задумчивости по факту оставления юнг в обществе непредсказуемого фаната-бомбиста.

– Кстати, наблюдаю прогресс, – заметила Ленка. – Ты уже не спрашиваешь, «лайв» это будет или запись.

А чего спрашивать: любому имбецилу ясно, что запись. А также ясно, что после нашей зарисовки передача вряд ли увидит свет. Нас, однако, данный аспект волнует меньше всего: мы эту запись потом выложим в Сеть и отдадим «вражьим голосам» – заграница нам поможет. Вообще, согласитесь: Сеть – дико неудобная штука для тоталитарного режима. Прямо как кость в горле. Да здравствует Сеть!

Праздные посиделки были недолгими: через какое-то время в холле появились Филин и Седьмой.

Ага! Ну вот и наши с фланга просочились. Недолго же здесь свирепствовал пропускной режим.

У Седьмого в руках был потрепанный легкомысленный пакет с надписью « Я ненавижу свиней» и корявым изображением пьяного в дым Винни-Пуха, который с бензопилой наперевес гнался за жирнючим Пятачком. Вообще, это вполне в их стиле – такие серьезные и страшные люди (я имею в виду Филина и Седьмого, а не Винни с Пятачком), а всегда таскают какую-то дрянь, которая никак не вяжется с их подлинной сутью. Хотя вполне может быть и так, что специально таскают – чтобы как раз таки и не вязалось, для отвода глаз.

Они подошли к нам, Филин пометил что-то в своем блокноте, рассеянно сказал:

– Да, порядка пятнадцати метров…

…и пошел дальше. Ни дать ни взять – озабоченный хозяин, собирающийся переставлять мебель в своем огромном и неуютном доме.

Седьмой остался. Он встал так, что загородил камеру в углу над нами, и кивком показал Ленке на противоположный угол. Ленка тоже встала и повернулась спиной к этому углу, загородив нас – очевидно, там была другая камера, которую я не заметил. Убедившись, что сектора обзора перекрыты, Седьмой достал из пакета наше оружие.

– Давайте пошустрее.

Мы быстро надели кобуры на ремни и застегнули пиджаки. Седьмой придирчиво осмотрел нас, буркнул:

– Норма…

… И ушел вслед за Филином. Спустя полминуты в той же стороне, в конце коридора, промелькнули Третий и Пятый, а несколькими секундами позже – и Второй.

Ну вот, все понятно. Все вопросы, что возникли в автобусе, отпали за ненадобностью.

Вскоре из ближнего к нам кабинета вышел Олег с каким-то парнем, сказал, что пора выдвигаться, и мы по узким коридорам прошли в какой-то предбанник, где уже была толпа народу.

Публика по большей части была одета просто и непритязательно, за исключением двух хлыщей со смутно знакомыми физиономиями. Эти типы были облачены примерно так же, как и мы – в хорошо сшитые отутюженные костюмчики, а когда я напряг память, то вспомнил, что это какие-то знаменитости в мире шоу-бизнеса, частенько мелькают в телевизоре. Впрочем, я могу ошибаться, и они как раз из политических «экранных голов»: люди в «реале» выглядят несколько иначе, чем в кино, в этом я имел возможность убедиться неоднократно.

Полуопознанные знаменитости смерили нас взыскательными взорами – поняли, что мы их оппоненты, и с недоумением переглянулись. Типа: это что еще за выскочки такие, ни разу нигде не засветившиеся и никому не известные? Один из них протиснулся к нам и без обиняков уточнил:

– Вы от Володина, да?

– Да, от него, – кивнул я. – А вы от…

– …Псякревского, – подтвердил тип и подчеркнуто демократично поздоровался: – Привет, коллеги. Будем сражаться.

– Привет.

– Где-то я вас видел. – Тип внимательно посмотрел на Федю и слегка приободрился: ага, не совсем с задворок парни, где-то мелькали.

Точно, Федя у нас колоритный, неплохо запоминается. Это я – так себе, этакий серенький гаденыш, а он – гад вполне харизматичный.

– А! – озарился тип. – Вы из Администрации?

– Эээ… – Федя сделал морду валенком и подпустил туману: – Ну, можно сказать и так…

– А откуда конкретно? – заинтриговался тип.

– Эээ… – Федя озабоченно наморщил мозг. – Ну-уу…

Да, вот это уже тяжелый вопрос.

– Из подотдела очистки, – приторно улыбнулся я.

Тип состроил козью морду и недоуменно пожал плечами, но больше вопросов задавать не стал и вернулся к своему напарнику.

Правильно, не стоит торчать рядом с нами. Мы заразные. Очень легко можно подхватить фатальное невезение и выбрасывание из жизни – причем из всех ее разделов, без права восстановления.

Через какое-то время появился наш парень – Володин и его оппонент, они так и шли вместе по коридору, как два приятеля, которым совершенно нечего делить.

С Володиным был шустрый молодой человек, которого мы видели первый раз в жизни, он же вел себя так, словно был нашим близким другом. Бодро поручкавшись с нами, шустрый представил нас Володину:

– Федор. Дмитрий. Смотрите, какие орлы!

– Да, неплохо, неплохо…

Володин заметно нервничал. Высокий, поджарый, элегантный – он сейчас был похож на гончую на последнем этапе: след есть, жертва близко, но очень уж опасная жертва, поскольку это крупный и безжалостный хищник, способный порвать в клочья.

Очень интересный тип. Володин – молодой, но уже известный политик. Однако для меня он интересен вовсе не этим – мало ли их, молодых политиков всяких мастей?

Володин сейчас готовится к акту публичного самопожертвования. После этой передачи он будет знаменитым и, вполне возможно… безработным. Ибо его могут выкинуть со всех постов, обязательно выгонят из Партии и, вполне возможно, привлекут к уголовной ответственности. Седой постарался все обставить так, чтобы у парня была лазейка – «отмазка», но надеяться, что это сработает, можно лишь с большой натяжкой.

Вот меня и интересует вопрос: зачем Володин это делает? Кусочек электората поднять? Вряд ли. После такого ему электорат не понадобится – по крайней мере при нынешнем руководстве.

Так что же им движет? Может, это принципиально новый тип политиков-камикадзе, которые настолько верят в РПК, что готовы даже на такие самоубийственные шаги? Очень интересно…

Володин рассеянно посмотрел на нас, печально вздохнул и попросил:

– Ребята, я все знаю, но… прошу вас, если можно – без глупостей.

– Не волнуйтесь, – успокоил я. – Задачу насчет глупостей не ставили, так что их и не будет.

– Хорошо, – вымученно улыбнулся Володин. – Надеюсь, все пройдет по плану…

Тут все повалили в студию, и мы – тоже. Получился небольшой бордельеро: публика толпилась, многие садились как придется, а какие-то девчата с бирками пытались рассаживать людей по рядам, в соответствии со списком – и этим только усугубляли сумятицу.

Нас с Федей усадили на специально отведенные места для «представителей защиты». Ленка и Олег угодили в первый ряд. Наверное, не спонтанно угодили, а наш стрингер в список продвинул, причем в разные сектора, так что снимать будут с двух ракурсов.

Ленка, пока была суматоха, показала на одного из операторов: рыжий, широкий, с бородкой клинышком.

– Рыжий, – сказал я рассеянному Феде.

– Какой рыжий?

– Ленка показывает – вон тот оператор.

– Вижу. Рыжий. И что?

– Когда пойдем, постарайся быть у него в фокусе. Федя, не дури – соберись!

– Да-да, я понял… Быть у него в фокусе.

Вскоре всех с грехом пополам рассадили, явился знаменитый провокатор и циник Владимир Луциниевский, и передача началась.

Поначалу я беспокоился, что Володин не справится и сядет в лужу задолго до нашего выхода. Наш оппонент имеет репутацию записного спорщика, он настоящий мастер по части скандальных дискуссий и умеет вывести противника из себя.

Володин, впрочем, тоже ничего себе соловей, но он значительно моложе и не имеет такого большого опыта. Кроме того, он сейчас изрядно нервничает, а это большой минус, в таком состоянии непросто сосредоточиться на сути спора и вести конструктивную полемику.

Опасения мои были напрасны: да, поначалу Володин мялся и ловил плюхи – разок даже промазал совсем мимо темы, вызвав гомерический смех публики, но вскоре пришел в тонус, освоился и попер как по писаному.

Оппонент сражался легко и играючи, Луциниевский мастерски вел передачу, вовремя подливая масла в огонь: в общем, все быстро вошло в русло, и возникло такое ощущение, что это прямой эфир или даже что мы сейчас смотрим телевизор. Вот он, профессионализм.

Из всех присутствующих, кстати, наибольшую симпатию у меня вызывал ведущий. Я даже его пожалел: понятно, что после наших чудачеств передача будет запорота и не выйдет, но это еще не все – товарищу Луциниевскому за этакое безобразие запросто могут выписать по самое не балуйся или даже вообще закрыть. Однако как-то повлиять на ситуацию я был не в силах, от нас здесь ничего не зависит, все давно расписано, утверждено и корректировке не подлежит.

Вскоре я привык к обстановке, успокоился и даже стал подремывать, обращая внимание только на наиболее живые и яркие фрагменты беседы.

Федя не дремал, но наблюдал за происходящим несколько отвлеченно – угрюмо и рассеянно, душой он был сейчас с юнгами. Интересно – читалось в его плавающем взоре, – чем они там сейчас занимаются…

Публика, антураж, атмосфера – как-то мне ничего особо не запомнилось на этой передаче, не произвело особого впечатления. Может быть, потому, что все было обыденно, окружающие вели себя просто и естественно, и на нас никто не обращал внимания, поскольку в фокусе были двое у коновязи и ведущий.

Это наш второй опыт работы с массмедиа – мы уже разок давали интервью и там как раз были в фокусе. После того интервью, кстати, в стране была нездоровая реакция: Федя – тугодум – выступил с явно неосторожным призывом, после чего многие неуравновешенные молодые люди стали бросаться на начальников, чиновников, иноземцев и вообще на всех, кто в их представлении ассоциируется с тиранией и вселенским злом. В общем, была волна.

Седой на инструктаже напомнил нам об этом, сказал, что впредь следует следить за речью, а то у нас в стране в последнее время развелось немало впечатлительных бледных юношей. В общем-то, правильно сказал: во время того интервью мы были не особо «раскручены» и «пропиарены», а так себе – только начинали обретать популярность. Так что очень может быть, что после сегодняшнего нашего показательного выступления следует ожидать еще одну волну нелепых повторов и ситуативного копирования в местечковых интерпретациях.

Впрочем, лично меня это совершенно не беспокоит. Пусть будет хоть насильственное свержение власти на местах – мне как-то без разницы…

Между тем, пока мы праздно созерцали действо и сторонне размышляли на отвлеченные темы, наша «съемочная бригада» втихаря работала. Ленка сидела ближе к нам – так вот, если внимательно приглядеться, можно было рассмотреть, что из лежавшей у нее на коленях сумки торчит объектив камеры. У Олега, сидевшего с противоположной стороны, на коленях ничего не лежало, ниоткуда ничего не торчало, так что вообще непонятно, как он умудрялся снимать. Сидел он, правда, повернувшись к фокусной группе – причем не только лицом, но и всем телом, а руки держал сложенными на груди. Профи, короче.

Теперь перейдем к предмету полемики, чтобы было понятно, зачем вообще пришли.

Вячеслав Псякревский, как я уже вам рассказывал, – один из троих саботажников по проекту «Возвращение». Суть проекта: за «бугром» проживают порядка тридцати миллионов наших соотечественников, из них минимум две трети хотели бы вернуться – при наличии благоприятных условий для жизни. На возмущение общественности: зачем нам гастарбайтеры, когда можно вернуть своих, был создан этот проект. Грубо говоря, для «отмазки».

Полагаю, что уже при создании была дана команда: развалить все как можно быстрее и чтоб никому не пришло в голову, что у нас это может работать. В самом деле, сначала соотечественники потянулись довольно бодро, но очень скоро оказалось, что там кругом дубль пусто: деньги традиционно разворованы, никаких условий нет (про льготы вообще даже и не вспоминаю), и в итоге все соотечественники оказались в равных условиях с любыми иноземцем из стран СНГ.