Текст книги "Террорист"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Мы сидели на круглых бочонках из синего пластика (меня все подмывало спросить, не в таких ли хранят человеческие органы), пили крепкий чай из безразмерного термоса – вот это было весьма кстати, настроение подняло слегка – и неспешно беседовали за жизнь.

В отличие от меньших членов секты, главвзрыватель всея Руси старательно подавлял прорывающиеся всплески пиетета и вообще изо всех сил пытался держаться независимо. На мой взгляд, он вел себя как начинающий актер в компании великих знаменитостей, которые пришли оценить его потенциал, и изрядно нервничал по этому поводу: надо показать, на что ты способен, не ударить лицом в грязь и одновременно не потерять достоинства.

Да, сынок, у тебя непростая задача.

Представление было довольно-таки вычурным:

– Люди зовут меня Титановый Кулак.

– А как тебя зовут свои люди? – сразу свернул на «неформал» Федя.

– Ну… Вы можете звать меня просто Тит.

– Это который Тит? – уточнил я. – Тит Флавий или Тит Ливий?

– Эээ… – замялся бомбист. – Вообще-то, я инженер, так что насчет этих Титов как-то не особо… А разница между ними есть?

– С точки зрения взрывотехники – весьма незначительная, – успокоил я его. – Один делал историю, а другой ее писал. И оба ничего не взрывали. Видишь ли, про тротил им никто не сказал, ибо это было очень давно и страшно далеко – даже дальше, чем Урюпинск. Кроме того, в итоге они оба померли.

– Ага… Да нет… Я Саша Титов. Вот и…

– Понятно. – А Феде вообще было поровну. – Тит так Тит.

Саша Титов – высокий, чернявый, худощавый юноша с беспокойным взглядом. Впрочем, можно назвать его парнем и молодым человеком, но мне с высоты пережитых мною мытарств и злоключений он показался именно юношей.

Как я уже говорил, Саша нервничал и был заметно возбужден. Еще у него дергался глаз и кисть правой руки, но «автоматом» записывать парня в «хроники» я не стал. Вполне возможно, что столь нетипичная реакция – всего лишь следствие чрезвычайной важности для него этой встречи и присутствия на ней таких «перцев», как мы с Федей.

Всю беседу пересказывать не буду: наш бомбист страдает красноречием в духе своего знаменитого тезки, говорит много и эмоционально, так что приведу только основные тезисы, чтобы вы имели понятие, почем кило тротила, куда спешит любимый город и где, вообще, в каком месте родная страна может оказаться в самое ближайшее время. Хотя есть подозрения, что она уже давно там, глубоко и надежно, а мы пока что просто пребываем в приятном неведении.

Что порадовало: безумия в глазах нашего собеседника я не обнаружил, и вообще, он произвел впечатление толкового и мыслящего товарища. Мыслящего, но фанатично зацикленного на своей идефикс.

– Сразу хочу заявить: мы не «автономы».

– Да нам как-то…

– Просто Скворец сказал, что вы считаете нас автономами. Мы не автономы. Мы не БОРН. У нас своя организация. Союз независимых боевых ячеек.

– Ясно. Если не секрет, как называется ваша организация?

– Для вас не секрет: «Реванш». Слышали?

– Эмм… Что-то такое слышали, но уже не помню, в связи с чем…

– Да ладно, мы не нуждаемся в подслащивании пилюли, – обиженно надулся Тит. – Во-первых, мы пока что только разгоняемся, пробуем силы, методику обкатываем. Серьезного еще ничего не делали – хотя можем! Во-вторых, против нас ведется информационная война, власти пытаются сделать вид, будто нас нет. В общем, от народа все скрывается, наши акции пытаются переквалифицировать на обычную уголовщину…

– Да ты не напрягайся особо, мы всю эту кухню знаем, – успокоил его я. – Это древняя методика игнорирования неугодных личностей, пытающихся снискать публичную славу, называется «не давай трибуну террористу», многие в верхах считают, что она эффективна.

– Да я и не напрягаюсь, – дернул плечом Тит. – Просто мы пока что еще только разворачиваемся, методику обкатываем, пробуем себя… А вот уж как развернемся – посмотрим, как они тогда будут умалчивать все это.

– Вопрос: а почему просто «Реванш»? Почему не «Русский Реванш»?

– Эээ… А зачем?

– Консолидирующая идея. «Мочи нерусских оккупантов». Разве нет?

– Это, типа, проверка на вшивость? – Тит недоверчиво усмехнулся.

– Нет, это проверка избитого тезиса. Типа того: злые иноземцы занимают наши рабочие места – вон из России; оборзевшие кавказдюки бесчинствуют на улицах русских городов – ну так и ату их, разве нет?

– Это, в смысле, те, про которых вы в интервью говорили? – Тит охотно обнаружил осведомленность по сути вопроса. – Нет, кавказдюки – это всего лишь цепные псы Системы. Когда Система развалится, они очень быстро убегут в свои аулы. Так что мы на них вообще ни разу не циклимся. Это не наш контингент.

– Ух ты, как интересно…

– Да ладно! Я читал твой трактат, так что этот пункт проверки можно опустить. В общем, если вы имеете в виду сугубо националистический подтекст – нет, мы не такие. У нас другая консолидирующая идея. Кроме того, у нас есть нерусские ребята.

– Да, а вот это в самом деле интересно. И много?

– Ну, не так чтобы уж много, но есть. В основной массе у нас русские, хохлы и белорусы – я их заодно считаю, но также есть татары, башкиры, чуваши, прибалты, два карела, калмык и трое армян. Они выросли с нами, нормальные пацаны, говорят на русском… Ну и что теперь, убить их, что ли, за то, что они нерусские? Они разделяют наши чаяния, это и их борьба тоже.

– О как! Интересно… Ну и какая же консолидирующая идея, если «бей нерусских» отпадает?

– Страна захвачена, – принялся с энтузиазмом излагать Тит. – Страной управляют кланы, все продано и куплено, подавляющее большинство населения живет за чертой бедности, всем национальным богатством владеет сравнительно небольшая банда мерзавцев, насаждающая для защиты своих интересов диктатуру и тоталитарный режим…

– Да мы все это знаем, – остановил я его. – Это вы надергали в Интернете? Если так, то там много недостоверной информации и фактов, нуждающихся в проверке.

– А вот и не из Интернета, – живо отреагировал Тит. – Мы ведь не просто террористы, у нас все по науке! Мы проводили независимые социологические исследования…

«Террористы» – было сказано с гордостью и значимостью, меня от этого слегка передернуло.

– Независимые от чего?

– А какая разница? Независимые – они и в Африке независимые.

– Разница есть. Независимые от подконтрольных «правящим кланам» СМИ – это одно. А независимые от здравого смысла и элементарной логики – совсем другое. Кто собирал для вас эту информацию? Какие источники использовались?

Федя недовольно покосился на меня: не перебарщиваешь? (Вообще, он все время сидел молча, пил чай и важно слушал – вроде как император слушает спор двух придворных.) Спокойно, Федя, это моя работа: я – птица-говорун. Я уже понял, что вопрос «выйдем мы отсюда или нет», не стоит – выйдем по-любому, а если понадобится, положим этих резвящихся детишек «на раз», так что это уже не вопрос. Тит ведет себя как примерный студент на экзамене, и это тоже понятно: хочет к нам всеми фибрами души, так что этот вопрос уже практически решен. Осталось пробить как следует, что они из себя представляют и каковы их позиции, чтобы было за что ухватиться при постановке условий сотрудничества.

Тит вкратце объяснил, как они собирали данные: брали статистику разных ведомств, которая, кстати, совсем не засекречена и при желании легко добывается на три счета, затем сводили в общий анализ.

По поводу достоверности и объективности такой статистики можно было бы поспорить, но я не стал тратить на это время и силы. Мне-то что, пусть себе резвятся на здоровье: это не главное.

– Кстати! Все это можно посмотреть на сайте «mad_kids»!

Тит с энтузиазмом стал объяснять, что у них есть такой крутой и продвинутый сайт, «зареген» на нерусском домене, поэтому «сурки» не могут его закрыть даже при всем желании.

Мне стало грустно.

Повторяется Лехина история. Сетевая активность, шпионства всякие, РСС (напомню: Русское Сетевое Сопротивление).

Ну и где теперь Леха?

Сидит. «Сопротивление» же благополучно сдохло, лишившись основного идеолога и генератора идей.

А вот с вами, голубчики, будет другой разговор.

Вас, если все устаканится и дальше так попрет, будут сразу убивать. Нет, отнюдь не ввиду каких-то патологических пристрастий чекистов, а просто чтобы избежать громких политических процессов и бурной реакции из «вражьих» стран.

Или в один прекрасный момент сами взорветесь…

– Итак, у нас в стране правят кланы и межклановые холдинги. А поскольку русские не склонны к клановости, у нас в стране правят именно нерусские по своей сути и структуре кланы. Наподобие кавказских, сицилийских, азиатских – каких угодно, в общем.

– Ага. То есть русский вопрос в вашей идеологии все же присутствует?

– Да нет, это так, опосредованно, – досадливо скривился Тит. – Если ты ешь суши…

– Я не ем суши. Федя тоже.

– Да нет, это так, к примеру. Если ты ешь суши – ты не становишься японцем. Если наши верховные кланы используют формат триады или сицилийской общины, это никого не вынуждает к смене гражданства, там у них вообще интернационал. Я просто хочу сказать, что клановость чужда русской ментальности. Не наше это.

– Ясно. – В общем-то, бред, на мой взгляд, но я не стал развивать этот вопрос, дабы не обострять. – То есть я себе вижу вашу концепцию так. Страна захвачена кланами, вы, молодые русские активисты, не видите своего места в этой системе, поскольку все ниши заняты. И вместо того, чтобы создавать свои кланы, жизнеспособные и пробивные, которые будут противостоять этим нерусским кланам, вы решили просто взять все и взорвать?

– Мы знакомы с твоей теорией, – серьезно, как на консилиуме, сообщил Тит. – Создавать русские кланы, противостоять экспансии… Так вот – извини, но при всем уважении твоя теория утопична.

Да я знаю, малыш. Теперь уже знаю. Но год назад у меня было другое мнение.

– Ну, как сказать…

– То есть она, сама теория, безусловно, хороша, – спешно поправился Тит. – Но в наших теперешних условиях она не работает. Места в сложившейся клановой иерархии передаются по праву наследования, по родственным и тем же клановым связям, и защищаются всеми силами и средствами, имеющимися в распоряжении кланов. То есть нам, простым русским из «низов», влезть в эту иерархию не светит ни при каких условиях. Впрочем, нерусским из субъектов федерации – аналогично. Поэтому – да, мы решили, что надо рвать. Помнишь: «Так не доставайся же ты никому!»?

– Эка вы хватили! А это, скажи, положив руку на сердце, – не позиция ли конченых чмошников?

– Нет, это всего лишь трезвая оценка. Мы видим, что у нас нет шансов в открытой борьбе, мы видим, что теряем эту страну. Так что остается один путь…

– Ну почему один? Всегда есть варианты.

– В данном случае – нет, – твердо отчеканил Тит. – Система насквозь порочна, потому что построена на неправильной основе и неправильна вообще в принципе – как клановое государство. Ее невозможно переделать, она насквозь проржавела и тащит страну в пропасть. Так что нужно сносить все под корень.

– Это мы уже проходили. Система не работает, значит, надо уничтожать. Помнишь: «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья, а затем…»

– Помню. Но это не совсем корректное сравнение. Сейчас совершенно другая ситуация. Другое время…

– Ситуация и время здесь совершенно ни при чем. Здесь важна суть процесса. Если тебе это о чем-то говорит, то крушению империи, которое произошло в начале прошлого века, предшествовало повсеместное появление вот таких неорганизованных и разобщенных молодых нигилистов. И между прочим, из вполне приличных семей. Ты, вообще, про нигилистов что-нибудь знаешь? «Отцы и дети» читал?

– Эээ… А это чье?

– О боже…

– Ну так я же инженер! Мне оно как-то…

– Да это школьная программа.

– Ну, не знаю. Как-то это мимо меня прошло.

– Нормально. Историю империи мы знаем по «википедии». Имперской литературой пренебрегаем. Зато рвать и крушить – с большим удовольствием. Так?

– А то! Я с большим удовольствием поучаствую в крушении этой дрянной империи. Вернее, того, что от нее осталось. И для этого мне необязательно знать ее историю и литературу.

– А не жаль?

– Империю?! Ни грамма!

– Да не империю. А народ. Куча народу. Сто двадцать миллионов. Худо-бедно, но люди как-то живут, трудятся, пытаются сделать жизнь лучше, все со скрипом, потихоньку, но работает…

– Люди не живут, а доживают. Не трудятся, а вкалывают за жалкие гроши. «Работает»? Ну, если агонию считать за проявление признаков жизни – то да, работает. А «лучше» – для кого? Нам, таким, как мы с вами, в этой империи ни фига не светит. Так что однозначно: рвать, рвать и еще раз – РВАТЬ!!!

Ну вот поди и поговори с таким.

Не знаю… И вроде бы внешне это выглядит как очередная молодежная придурь, но… Непонятно, почему эта придурь носит такой неприятно массовый характер.

А если порассуждать чуть дальше и предположить, что это вовсе не придурь, а тенденция? Да, такая неприятная, заразительная и местами даже страшная тенденция. Если какая-то часть нашей молодежи всерьез ударится в эту тенденцию, «ворвется», как говорят они сами, страшно подумать, во что это может вылиться. И не забывайте к тому же, что наши затейливые власти очень вовремя прикрыли «Легион» и сейчас все бывшие легионеры сидят, чешут от безделья лапки и активно морщат репы – куда бы им податься…

– Ну что ж, про позиции ясно. «Так не доставайся же ты никому», так?

– Точно! Именно так.

– Понятно… В вашем движении ты главный?

– Нет, у нас главных нет. У нас все равны.

О, флаг вам в рот, дорогие бомбисты: да у вас тут вовсю коммуной прет. Ничего нового не придумали, сплошь замшелая архаика, даже и неинтересно. Все уже пройдено.

– А, ну тогда ты, значит, «первый среди равных»?

– Да нет, не первый, – опять отказался Тит. – У нас в каждом районе боевая ячейка. Мы – ячейка «Южного Фронта». Ну и мы вроде как «основные». Типа, координация и общее руководство.

– А почему вы «основные»?

– Потому что большая часть оккупационных сил сосредоточена именно у нас. Ну и, кроме того, у нас здесь центральный склад.

– «Оккупационных сил»? Значит, все-таки на национальный аспект пробивает, да?

– Ой, да ладно, не лови меня на слове! Ну получается так, что теперь поделать – это неизбежные издержки.

– Слушай… А как ваши «хачики» относятся к тому, что вы их земляков рвете?

– Какие «хачики»?

– Армяне.

– Во-первых, никакие они им не земляки. Во-вторых: с чего бы это они «хачики»? Мы с ними в одной школе учились, вполне культурные родители, классные пацаны.

– Да я не про то. «Хачик» – это вообще-то крестик. Так что, по сути, ничего оскорбительного в этом нет.

– Ликбеза не надо, я все это знаю, – непримиримо насупился Тит. – И прошу впредь не называть моих братьев всякими там… Погоди, это что, опять «пробивка»? Мы про ваш клуб знаем: у вас там тоже далеко не все русские.

– Не вопрос. Не нравится – не будем. А насчет клуба… Если ты не в курсе, сообщаю: клуб наш уже давно закрыт. Одним «Патриотом» в стране стало меньше.

– Примите наши соболезнования.

– Это ты сейчас так прикололся?

– Нет-нет, что ты! Вполне серьезно, мы вам сочувствуем, примите наши соболезнования.

– Принимаем. И вы тоже наши примите.

– Эээ… А по поводу чего?

– По поводу внезапного сумасшествия отдельных членов вашей крепкой и слаженной общины.

– Не понял…

– Да там у вас какие-то буйные дебилы завелись – так вот, ты не поверишь, они возле рынков урны рвут!

– Эмм… А почему сразу – дебилы? – спросил Тит, стремительно краснея. – Ну да, были такие акции, но…

– «Акции»?! Вот это вы называете «акциями»?! Ну, дорогой мой, прими наши соболезнования еще разок. Теперь уже по другому поводу. Мы-то думали, это какие-то отдельно взятые дабл-йопы, отбившиеся от рук – а у вас это, оказывается, вполне программное?

– Нет, ну почему сразу – «программное»? Да, несколько разовых акций было, но…

– А ничего, что от этих «акций» могут пострадать простые обыватели – не чиновники, не власти и ни разу не «оккупанты»?

– Да не фиг ходить на их рынки! Мы агитацию везде вывешиваем: типа, не корми оккупантов, не покупай у них на рынке, не сотрудничай с ними, отказывай им во всем! Читать все умеют, верно? Ну а если такие несознательные…

– И где же, дорогой коллега, прикажете людям брать продукты? Так получилось, что у нас нет других рынков: все поголовно под «оккупантами». Ну и куда пойти простому человеку купить жратвы? Что ж это получается, теперь, по вашей милости, народ должен с голоду дохнуть?

– Зачем дохнуть? Что у нас, помимо рынков нет мест, где можно затовариться продуктами?

– Да, вот это конкретный косяк. Это такой махровый детский лепет, что дальше просто некуда. Вы что, ради того, чтобы досадить захватчикам, готовы рвать своих?

– Да не собираемся мы рвать своих! – Судя по кислому выражению лица, Тит с большим удовольствием сменил бы тему на что-нибудь менее проблемное – в этой части их «народническая» доктрина не просто изрядно хромала, а имела откровенный антинародный характер. – Понимаете… Мы сейчас, типа, разгоняемся, пробуем силы, методику нарабатываем. Не ошибается тот, кто ничего не делает, верно?

– Или тот, кто учится на чужих ошибках.

– В смысле?

– Историю читать надо, коллега. Все это уже было, результаты известны, так что вполне можно использовать как методические рекомендации.

– Ну, не знаю… В общем, насчет вот этих разовых мелких акций… Если где-то в чем-то не попрет, не будет результатов, разумеется, будем отказываться от таких методов, пробовать что-то более эффективное. И понятно, что никто не собирается рвать собственный народ!

– Ну-ну…

Менторский тон и упреки – это не издержки скверного характера, я нарочно строю беседу таким образом. Тит терпит, оправдывается, и Федя уже давно все понял, смотрит насмешливо, не осаживает меня тяжелым взглядом.

Тит всеми фибрами души хочет к нам. «Харизма», «герои», все это понятно, но надо дать человеку возможность побороться за право вступить в ряды. Иначе факт вступления будет обесценен, и уже на стадии «торга» у нас могут возникнуть проблемы.

… – Да ладно, что там урны, считайте, что это уже вчерашний день… Но у нас ведь есть и реальные акции!

– Да знаем мы все про вас. Собрали кое-какую информашку, прежде чем встречаться. Вот такой вопрос: а чего вы чекистов и прокурорских рвете и жжете?

– Это «пробивка»?

– Это вопрос. Хотелось бы уточнить все по основным позициям.

– Ну, как… Это же Власть. Инструмент Системы. Вот и…

– А там что, не люди? Нет, понятно, что там есть негодяи, но ведь в массе нормальные пацаны работают, и в основном славяне, кстати.

– Но они работают на эту порочную клановую Систему, так что – поделом. Пусть делают выбор: не хочешь помогать врагам – уходи.

– Замечательно. И тогда в этих органах будут работать сплошь «оккупанты», да? Вот здорово!

– Не, ну а как их фильтровать? – Тит досадливо поморщился. – У них на лбу не написано, кто хороший, а кто враг!

– Да просто работать надо адресно. Добывать информацию. Обзаводиться осведомителями, своими людьми внутри, проникать, короче, и кстати, сейчас это не представляет особой сложности – это уже не та закрытая система, что была во времена Союза.

– Ну, не знаю… Как-то все это очень сложно… Громоздко…

– Да понятное дело! Гораздо проще рвать всех подряд, правильно?

– А мы, честно говоря, пока что таких громких акций – чтоб «всех подряд» и не делали. Не успели.

– И это вас спасает.

– В каком смысле?

– После первой же «громкой акции» такого рода – с кучей трупов, вас очень быстро найдут и без разговоров поставят к стенке.

– Ну, это еще вопрос.

– Насчет «найдут»? Уверяю тебя, коллега, это не вопрос. С вашей-то организацией…

– Нет, насчет «поставят к стенке». У нас, между прочим, мораторий.

– А это тем более не вопрос. Мораторий касается судебных решений. А кто сказал, что вы доживете до суда? Цацкаться с вами не будут. Вас, скорее всего, за ваши художества будут мочить на месте. Где найдут.

– Ну что ж… – Тит приосанился и с мрачной патетикой в голосе продекламировал: – Мы все знаем, на что идем. Мы готовы к этому. Вообще, ради нашего дела мы готовы на все.

– Ради какого дела, б…?! – досадливо воскликнул я, с трудом подавляя желание обозвать собеседника самыми последними словами. – Ваше главное дело – качаться, учиться, взрослеть!

Да, получилось резковато: в последнее время я неадекватно реагирую на патетику и пафос, особенно если речь идет о какой-то идеологической тематике.

– Ради борьбы с прогнившей Системой… – Тит с удивлением посмотрел на меня и пожал плечами. – Разве это неясно? Все как один, единым строем…

– Да ясно, ясно… – Я слегка сдал назад – мы друг другу пока никто, так что перегибать палку не стоит. – А кто у вас в этом строю? В двух словах, что за люди, чем дышат, каков настрой, на что, вообще, можно рассчитывать.

Тит рассказал про своих людей.

Таких, как наш Скворец, у них единицы, а в основном – домашние мальчики из приличных семей, все местные: Москва и ближнее Подмосковье. Сам Тит – студент пятого курса ГПТУ им. Розенбаума (вот ведь фрондерское местечко!) и знал Леху еще до его неприятной «популяризации». Впрочем, от Лехи Тит со товарищи раньше дистанцировались, потому что до определенного момента считали его балаболом. А именно – до акции в общаге.

– Теперь мы осознали свою ошибку. Леха – мужик. Жаль, что мы не поняли этого раньше.

– Минуточку… Что значит «со товарищи» и «до акции в общаге»? Как давно образовался ваш «Реванш»?

– Да нет, «Реванш» – это совсем недавно. Я про «Легион» говорю.

– То есть ты был в «Славянском Легионе»?

– Точно. В Московском филиале. Жаль, нам не пришлось поучаствовать в той акции…

Да, это многое объясняет. И заметьте, вопрос о доверии не возник ни разу. Мы для Тита – безоговорочный авторитет, он охотно «сдает» мельчайшие подробности своей деятельности. С одной стороны, это хорошо для дела и приятно для нас, с другой: какая преступная беспечность! А что, если мы искусно замаскировавшиеся провокаторы?

Вообще, непонятно, какого рожна этим детишкам неймется? Ну ладно – мы, выкинутые из жизни изгои, у которых все пошло под откос, но чего этим-то надо? Благополучные на вид ребята, по большей части студенты, вся жизнь впереди… Почему они вместо того, чтобы пробовать развиваться, заранее обрекают себя на смерть? Нет, бред про борьбу с Системой я слышал, но лично для меня он ничего не объясняет. Тут наверняка что-то другое…

– Так… Получается, что у вас основной контингент – бывшие «легионеры»?

– Бывших «легионеров» не бывает, – торжественно заявил Тит. – «Легион» закрыли – но люди остались. И теперь каждый ведет борьбу на свой страх и риск – кто-то сам по себе, кто-то объединяется, как мы. Только теперь уже будут другие приоритеты. И другие методы. И скоро об этом все узнают!

– Ты не ответил на вопрос.

– Да, большинство – «легионеры». Ну и немного ваших есть, из «Патриота»: у нас в вашем городе полноценная боевая ячейка. Кстати, классные пацаны, все умеют – типа вашего Скворца. Вы их хорошо всему обучили…

Да уж, это точно. На свою голову.

– Вы не смотрите, что нас немного, – продолжал Тит. – Сейчас пока что первая волна. Люди дезориентированы, многие сомневаются, кто-то еще верит, что все образуется, будет как прежде. Так что это вопрос времени.

– То есть «как прежде» уже не будет и ничего не образуется?

– Естественно, нет! Все будет развиваться только в худшую сторону. В общем, очень скоро нас будет больше. Причем – намного больше.

– Понятно… Вопрос на засыпку.

– Да, я готов.

– Как вы относитесь к нашим художествам?

– В смысле, к тому, что делает «Русский Трибунал»?

– Да.

– Так точно! – В глазенках нашего бомбиста всколыхнулась дремучая бездна обожания: – Так, и только так!

– Не понял?

– Вы все делаете круто и бесподобно. Очень правильно! В первую очередь надо уничтожать своих предателей. Это самые опасные. И другим неповадно будет…

Ну что ж, РПК можно поздравить. Если была сопутствующая идея заработать авторитет у таких вот пацанов – да, успех колоссальный, можно считать, что цель практически достигнута.

– Думаете, вас бы сюда просто так пустили, если бы это был кто-то другой, а не вы? – продолжал вдохновенно блажить Тит. – Нет, мы не то чтобы преклоняемся – мы за равенство, но мы… В общем, вы – образец. Поддерживаем всеми фибрами. А отдельное спасибо за вашу акцию в общаге ГПТУ им. Розенбаума. Я москвич, там не живу, ни разу не был, но это родной вуз, так что – поясной поклон…

– Ясно… Итак…

Я взял паузу – нужно было продумать, как бы сформулировать генеральный посыл. Проще говоря, как сгрести под себя этих безумных детей, чтобы не отпугнуть и не обидеть. Чтобы выглядело все пристойно и паритетно.

Тут Тит не выдержал и сдался – очевидно, устал от колоссального нервного напряжения в ходе беседы. Волнуясь и играя лицом, он спросил дрогнувшим голосом:

– Ну что… Наша лояльность прошла проверку? Хоть на что-то мы годны, нет?

– В каком плане? – невинно уточнил я.

– Ну, как в каком… – Взгляд нашего собеседника внезапно принял совершенно особое выражение – какое случается у впечатлительного ребенка, которого злая мама грозит бросить на аллее парка за то, что тот шлепает по лужам. – В смысле, мы вам подходим или нет?!

Ха-ха три раза. Или даже четыре.

Мне стало смешно и горько одновременно.

Дети. Какие же вы все-таки дети… Как искоренить вот это: веру в доброго царя, в крутых дядек, которые решат разом все ваши проблемы, наставят на путь истинный и возглавят ваше все подряд. Чем вы тут занимаетесь, глупые дети?! Бегом домой, к мамке, кашу жрать, книги читать, качаться, член отращивать…

Не удержавшись, я грустно усмехнулся.

Тит воспринял это как поощрение: приободрился, сверкнул посветлевшим взором:

– Итак?

– Ну, в общем, да. Но есть некоторые условия…

– Да-да, конечно, все, что пожелаете!!!

Я со значением посмотрел на Федю. Давай, товарищ главный дракон, пора включать тяжелую артиллерию.

– Мы готовим акцию в вашем районе. – Федя впервые за все время молвил слово, и оттого получилось особенно веско и значительно. – Серьезную и масштабную.

– Насколько масштабную? – Тит от усердия даже рот разинул.

Федя нарочито пересекся со мной взглядом – ну что, стоит ли доверять этой шпане? Я выдержал паузу в пару секунд и кивнул – экономно, как это обычно делает Седой, но вполне заметно для Тита.

Тит замер и весь обратился в слух.

– Вполне масштабную, – разродился Федя. – На несколько миллиардов зеленых рублей убытка. И – на пару сотен оккупантских трупов…

Тит пожирал Федю горящим взглядом, в котором легко читалась бесхитростная дилемма: это правда или опять «пробивка»?

На секунду я усомнился: а мы не перебрали? Это был экспромт с ног до головы, ни о чем таком мы не договаривались, Федя все придумал прямо сейчас.

Впрочем, долго сомневаться мне не пришлось: дилемма очень быстро разрешилась в пользу «правды». А что, с нас станется. Мы ведь не просто злодеи с большой дороги. Мы, напомню, – демоны.

– И что… гхм-кхм… от нас? – Впечатленный Тит даже поперхнулся от волнения. – Чем мы можем помочь?

– На этом вашем «Южном Фронте» очень высокая разыскная активность, – пояснил я, подстраиваясь под Федю. – Вы тут в окружении врагов, каждый второй житель – «оккупант». И вообще, вас тут ищут все, кому вы уже успели досадить: и «оккупанты», и власти. Короче, на вас тут все ополчились, так что каждый ваш шаг в любой момент может стать последним.

– И что? – озадачился Тит.

– Нам нужна тишина, – развил мою мысль Федя. – Нулевая активность в этом районе. Чтобы никто ничего не рвал. Чтобы тихо было. Чтобы органы успокоились, поверили, что все прекратилось, и утратили бдительность. Ферштейн?

– Ну, в общем, это не вопрос… – Тит почесал затылок. – А это… затишье вот это – оно на насколько времени?

Федя опять сверился со мной взглядом. Теперь я взял паузу ненамеренно – призадумался.

Тит истолковал это по-своему:

– Ребята… Я же не выведываю дату… Я все понимаю: чем меньше знаешь… Ну, просто нужен период, на какой срок затаиться?

Дурашка ты, Титус. Я просто прикидываю, сколько мы еще проживем. При таком образе жизни шансов у нас немного, так что…

– Два месяца.

– Так долго?!!!

Ха-ха! Недобрый ты, Тит… Речь-то идет не о вашем затаивании, а об оставшемся сроке нашего пребывания на этой земле… Хотя ты наверняка так ничего и не понял…

– Это минимум. А ты думал, такие акции делаются за пару дней, да?

– Нет-нет, я все понимаю, – торопливо закивал Тит. – Просто… Гхм…Ну, не вопрос, если надо – конечно, как скажете. Просто…

– Что?

Момент принципиальный: все сомнения нужно разрешать прямо сейчас, чтобы они не зрели подспудно в юных головах и не превращались потом в глобальные проблемы.

– Да нет, ничего.

– Тит, если что-то непонятно: не стесняйся.

– Точно, – солидно подтвердил Федя. – Лучше десять раз переспросить, чем потом один раз таскать много трупов.

– Нет-нет, все понятно. А кроме этого, от нас еще что-нибудь надо?

– Да, надо, – кивнул Федя. – Нам нужна взрывчатка.

– Сделаем! – с энтузиазмом заверил Тит.

– Много взрывчатки, – добавил Федя.

– Много – это сколько?

– Минимум тонну, – внушительно заявил Федя.

– Не вопрос. – Тит важно приосанился.

Мы с Федей переглянулись. Интересно…

– Неплохо живете, – подбодрил я.

– Минимум – тонну, а вообще, сколько надо? – уточнил Тит, стремительно набирая вес в собственных глазах.

– В норме надо три, – брякнул я совсем уж несусветную цифру и, не уловив ни тени сомнения во взоре нашего визави, дрогнувшим голосом добавил: – А вообще, в идеале, чтобы с хорошим перекрытием… эмм… то и все пять.

– Не вопрос!

В глазах бомбиста полыхало торжество: наверное, в этот момент он чувствовал себя сверхчеловеком.

Однако…

– Очень неплохо живете. – Мне с трудом удалось скрыть растерянность. – Ты хочешь сказать, что вы можете запросто достать пять тонн взрывчатки?

– Не достать, – поправил Тит. – Она у нас уже есть.

Мы с Федей вновь переглянулись.

– А ты ничего не путаешь? – осторожно уточнил Федя. – Общий вес снаряда может быть, допустим, шесть кило, а собственно тротила там будет граммов шестьсот…

– Нет, я все это знаю, – снисходительно заметил Тит. – Когда я говорю пять тонн, я имею в виду именно пять тонн тротила.

Да, теперь мы шокированы и от растерянности даже не пытаемся скрыть это.

Пять тонн тротила…

Это в зависимости от типа, от тридцати до пятидесяти тонн снарядов… Да это же просто жуть что такое!!!

Тит торжествует: он нас впечатлил, ошеломил и заинтриговал.

– Но откуда? – бесхитростно удивился Федя. – Мы тут всем «Патриотом» за семь лет поисковых работ одних только снарядов едва ли на пару тонн выкопали…

Тит охотно пояснил, откуда что берется. Народу у них хватает, немало диггеров, все денно и нощно занимаются поисковой работой – с акцентом на саперной специфике. Находят в основном на Северо-Западе и Юго-Западе, по большей части – снаряды и мины (для минометов). Есть собственно тротил из «закладок», что сохранились с войны, когда минировали некоторые здания.