Текст книги "Этногенез и биосфера Земли"

Автор книги: Лев Гумилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Альтруизм, точнее – антиэгоизм

Новорожденный этнос, как только заявляет о своем существовании, автоматически включается в мировой исторический процесс. Это значит, что он начинает взаимодействовать с соседями, которые ему всегда враждебны. Да иначе и быть не может, ведь появление нового, активного, непривычного ломает уже установившийся и полюбившийся уклад жизни. Богатства региона, в котором произошло рождение этноса, всегда ограничены. Прежде всего это относится к запасам пищи. Вполне понятно, что те, кто спокойно существовал при устоявшемся порядке, отнюдь не хотят стеснять себя или уступить свое место другим, чужим, непонятным и неприятным для них людям. Сопротивление новому возникает как естественная реакция самозащиты и всегда принимает острые формы, чаще всего истребительной войны. Для того чтобы победить или, как минимум, отстоять себя, необходимо, чтобы внутри этноса возникла альтруистическая[131]131
  Вводя понятия «альтруизм» и «эгоизм», мы отнюдь не придаем им качественной оценки. «Хорошо» и «плохо» не имеют к ним никакого касательства, что явствует из дальнейшего. Употребление привычных слов в качестве научных терминов оправдывается лишь необходимостью облегчить читателю понимание построения концепции как таковой. «Альтруизм» точнее назвать «антиэгоизмом».


[Закрыть] этика, при которой интересы коллектива становятся выше личных. Такая этика наблюдается и среди стадных животных, но только у человека принимает значение единственного видоохранительного фактора. Она всегда соседствует с эгоистической этикой, при которой личное плюс семейное становится выше общественного, но, поскольку интересы личности и коллектива часто совпадают, острые коллизии возникают редко. С точки зрения сохранения человеческого аналога видового таксона, т. е. этноса, сочетание обеих этических концепций создает оптимальную ситуацию. Функции разделены. «Альтруисты» обороняют этнос как целое, «эгоисты» воспроизводят его в потомстве. Но естественный отбор ведет к сокращению числа «альтруистов», что делает этнический коллектив беззащитным, и по прошествии времени этнос, лишившись своих защитников, поглощается соседями. А потомство «эгоистов» продолжает жить, но уже в составе других этносов, вспоминая «альтруистов» не как своих защитников-героев, а как людей строптивых и неуживчивых, с дурным характером.

Проверить эту формулу на историческом материале можно только одним способом, о котором следует сказать подробно. Этика рассматривает отношение сущего к должному, а должное, как и сущее, в каждую эпоху меняется. Эти изменения весьма чутко фиксируются авторами источников, которые в других отношениях, не стесняясь, искажают факты. Здесь же они искренни, потому что описывают не действительность, а идеал, который им самим каждый раз представляется несомненным. Поэтому для фиксации смены поведенческого императива мы можем использовать историографию и даже художественную литературу прошлых эпох, приняв их не за источник информации, а за факт, подлежащий критическому исследованию, и при его помощи установить, как протекает этот процесс в натуре. Возьмем для примера какой-нибудь законченный отрезок истории народности (не государства, не политических институтов, не социально-экономических отношений, а именно этноса), достаточно хорошо известный читателю, и бегло просмотрим его фазы. Подходящий пример – город-государство Древний Рим. Если отбросить его легендарный период царей, от первой сецессии (ухода плебеев на Священную гору, вслед за чем последовал их компромисс с патрициями), определивший характер общественной системы, до эдикта Каракаллы (признания провинциалов, подданных Рима – римлянами), т. е. с 949 г. до н. э. по 212 г. н. э., можно легко проследить эволюцию соотношения «альтруистов» и «эгоистов». Впрочем, это сделали уже в древности римские историки, именуя этот процесс «падением нравов».

В первый период, до конца Пунических войн, как сообщают авторы источников, не было недостатка в героях, желавших гибнуть за отечество. Муций Сцевола, Аттилий Регул, Цинцинат, Эмилий Павел и множество им подобных, вероятно, в значительной мере были созданы патриотической легендой, но важно, что именно подобные личности служили идеалом поведения. В эпоху гражданских войн положение резко изменилось. Героями стали вожди партий: Марий или Сулла, Помпеи, Красс или Цезарь и Серторий, Юний Брут или Октавиан. Они уже не отдавали жизнь за отечество, а рисковали ею в интересах своей партии и с непременной выгодой для себя. В эпоху Принципата тоже было немало храбрых и энергичных деятелей, но все они действовали неприкрыто в личных интересах, и это воспринималось общественным мнением как должное и даже как единственно возможное поведение. Императоров и полководцев теперь хвалят за добросовестное исполнение своих обязанностей, т. е. за отсутствие нечестности и бессмысленной жестокости, но ведь это значит, что их воспринимают как «разумных эгоистов», ибо это и им самим выгодно. Уходят в прошлое партии оптиматов и популяров, и выступают группы тех или иных легионов, например сирийская, галльская, паннонская и т. п., которые сражаются между собой исключительно ради власти и денег. При династии Северов торжествует идеал и выгоды, и не случайно, что в это же время римский этнос, называвшийся Populus Romanus, растворяется среди народов, им же завоеванных.

Аналогичную картину мы видим в Средние века в Западной Европе, когда самым актуальным занятием была война с мусульманами. Образы первых эпических поэм: Роланд и Сид – паладины христианства. На самом деле, первый был маркграфом Бретонской марки и был убит не маврами, а басками; второй же – просто беспринципный авантюрист. Нужды нет: идеалы альтруистичны и героичны. Позже, во второй период, герой не забывает себя. Таковы Кортес и Писарро, Васко да Гама и Албукерки, Фрэнсис Дрейк и Хуан Австрийский, победитель при Лепанто. То, что они будучи храбрецами откровенно корыстны, никто не ставит им в вину; даже наоборот, это вызывает восхищение и одобрение. Проходит время, и героем становится наемный солдат, которому важна только собственная шкура, хотя ему нельзя отказать в уме, выдержке и самообладании.

Как мы видим, варьирующий в определенном направлении идеал является индикатором настроений коллектива, ибо отношение автора к герою эмоционально, и, следовательно, сознательная ложь исключена. А эти настроения отражают более глубокую сущность – изменение стереотипа поведения, который и является реальной основой этнической природы человеческого коллективного бытия.

Но при этом нельзя отказываться от учета сферы сознания, так как только оно дает возможность находить оптимальные решения в положении, которое не может не быть острым. До тех пор пока новая этническая система не сложилась и не набрала инерцию, процесс может быть оборван посторонним вмешательством, и, следовательно, для жесткой детерминированности (фатализма) нет места.

Истребление реликтовых этносов

При такой постановке вопроса можно ответить, почему этносы вымирают, и настолько часто, что из тех, которые были зафиксированы при начале письменной истории в III тыс. до н. э., не осталось ни одного, а из тех, которые жили и действовали в начале н. э., – редкие единицы. Это тем более необходимо, что непрямые потомки древних римлян, эллинов, ассирийцев, видоизменившись до неузнаваемости, живут по сей час, но уже не являются ни римлянами, ни эллинами, ни ассирийцами, ибо заимствовали от предков только генофонд. Обратимся за аналогами к палеонтологии, которая наряду с другими проблемами занимается также проблемой вымирания популяций. Здесь несущественно, какова величина изучаемого объекта, поскольку можно предположить, что процессы вымирания должны иметь одну закономерность.

Уцелевшими оказались, как ни странно, виды, наименее развитые и, следовательно, наименее приспособленные к природной обстановке минувших эр. Зато былые цари жизни – динозавры, мастодонты, махайроды, пещерные медведи и пещерные львы исчезли начисто, хотя не имели достойных соперников. Вымирание видов сопровождается постепенным сокращением ареала и конкуренцией соседних видов, вытесняющих из биохора обреченный вид. Но остается неясным, в чем заключается эта «обреченность»? Не стремясь к решению палеобиологических задач, мы можем указать, что в этнологии она кроется в структуре этноса. При прочих равных условиях (численности, технике и т. п.) усложнение структуры повышает сопротивляемость враждебному окружению, упрощение – снижает ее. Вот почему полноценные в физическом и интеллектуальном аспектах народы, например индейцы или полинезийцы, оказались бессильными по сравнению с колонизаторами, отнюдь не лучшими представителями своих народов. Таким образом, наибольшую опасность как для этносов, так и для природы представляют соседи, не потерявшие в процессе развития способности к адаптации и потому расширяющие свой ареал. Без появления такого врага реликтовый этнос может существовать неограниченно долго.[132]132
  Рынков Ю. Г. Антропология и генетика изолированных популяций (Древние изоляты Памира). М., 1969.


[Закрыть] Но не исключена гибель, вплоть до поголовного уничтожения, этносов развивающихся, если они наталкиваются на необратимое сопротивление более хищных соседей. Ограничимся одним наглядным примером – тюрками VI–VIII вв. (тюркютами).

С 550 по 581 г. небольшой алтайский этнос – тюркюты установили господство во всей Великой степи от Китая до Дона и от Сибири до Ирана. Система, которая называлась «Вечный Эль», была гибкой и разветвленной. В ней находили свое место племена степные и горные, жители оазисов Согдианы и обширных в то время низовий Волги, купцы и пастухи, буддисты и огнепоклонники наряду с самими тюрками-воинами, почитавшими «синее небо и черную землю». Но Китай, объединенный династией Суй (589–618) и победоносной табгачской империей Тан (619–907), был сильнее и агрессивнее. Сломить сопротивление тюрок военной силой китайцы не смогли, но путем дипломатии они добились разделения единого каганата на Западный и Восточный, затем изолировали степняков от оазисов бассейна Тарима, которые они оккупировали, и Согдианы, таким образом принесенной в жертву арабам. Потом китайцы восстановили против тюрок уйгуров, карлуков и басмалов и добились разгрома тюркской орды в 747 г., причем победители пленных не брали. Однако сами китайцы приняли тюркских беглецов и зачислили их в пограничные войска. Эти «счастливцы» погибли в 756–763 гг., приняв участие в восстании Ань Лушаня против произвола китайской бюрократии. Против повстанцев выступили, кроме китайцев, степняки-уйгуры и горцы-тибетцы, так что бежать было некуда. Изолированная, а тем самым упрощенная система погибла. И везде, где наблюдается аналогичная коллизия, механизм процесса остается неизменным.

XI. Этнические контакты

Иерархия этнической таксономии

Этническая систематика отличается от социальной классификации. Лишь изредка они совпадают. Употребление той или другой зависит от аспекта исследования, т. е. от угла зрения, под которым рассматриваются цепи исторических событий. Последний же определяется задачей, поставленной перед исследователем, выбирающим также степень приближения, отвечающую его целям. То обстоятельство, что эта задача до сих пор неоднократно ставилась и не получила удовлетворительного решения (Д. Вико, О. Шпенглер, А. Тойнби),[133]133
  Берталанфи Л. Общая теория систем. С. 65–68.


[Закрыть] не должно отвращать исследователя от продолжения попыток эмпирического обобщения, сколь бы трудны они ни были. В отличие от ряда авторов, выясняющих, как идет процесс, мы имеем возможность ответить на вопрос, что именно подвергается изменению, хотя и получим при этом принципиально одностороннюю модель, характеризующую определенные аспекты явлений. Но ведь создание концепций лежит в основе любой исторической интерпретации, что и отличает историю («поиск истины») от хроник или простого перечисления событий. Мы исходим из накопленного исторической наукой разнообразного материала, поэтому объектом исследования становится не шпенглеровская «душа культуры» и не «умопостигаемое поле исследования» Арнольда Тойнби, а система фаз этногенеза на том или ином уровне и в ту или иную определенную эпоху. Для следующей эпохи, протекающей в историческом времени, расстановка составляющих будет уже другой.

Теперь мы можем построить этническую иерархию в общем виде, а заодно уточнить значения терминов.

Антропосфера – биомасса всех человеческих организмов.[134]134
  Термин установившийся, но слишком общий, не дающий перспектив решения и понимания проблемы.


[Закрыть]

Этносфера – мозаичная антропосфера,[135]135
  «Мозаичность» предполагает наличие в антропосфере структурного членения по этническому принципу.


[Закрыть] т. е. сочетание системных этноландшафтных целостностей, всегда динамических.

Суперэтнос – группа этносов, возникающих одновременно в одном регионе, и проявляющая себя в истории как мозаичная целостность.

Этнос – устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющих себя всем прочим аналогичным коллективам и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который закономерно меняется в историческом времени.

Субэтнос – элемент структуры этноса, взаимодействующий с прочими. При упрощении этносистемы в финальной фазе число субэтносов сокращается до одного, который становится реликтом.

Таксономические единицы одного порядка

Консорция – группа людей, объединенных одной исторической судьбой; либо распадается, либо переходит в конвиксию.

Конвиксия – группа людей, объединенных однохарактерным бытом и семейными связями. Иногда переходит в субэтнос. Фиксируется не историей, а этнографией.

Условившись понимать под этногенезом не только его пусковой момент – появление этноса на арене истории, но весь процесс развития до превращения этноса в реликт и исчезновения, о котором будет рассказано ниже, можно дать следующую дефиницию: любой, непосредственно наблюдаемый этнос – та или иная фаза этногенеза, а этногенез – глубинный процесс в биосфере, обнаруживаемый лишь при его взаимодействии с общественной формой движения материи. Значит, внешние проявления этногенеза, доступные изучению, носят социальный облик.

И тут встает основной вопрос: почему возникают процессы этногенеза, порождающие изучаемые этнографами этносы? Согласно распространенной точке зрения, новые этносы возникают при тесном сожительстве вследствие взаимной ассимиляции первичных этнических субстратов.[136]136
  Итс Р. Ф. Введение в этнографию. С. 43–46.


[Закрыть] Взаимная ассимиляция при образовании этноса нужна, но этого недостаточно. На берегах Рейна французы и немцы живут в соседстве свыше тысячи лет, исповедуют одну религию, используют одинаковые предметы быта, выучивают языки друг друга, но не сливаются, так же как австрийцы – с венграми и чехами, испанцы – с каталонцами и басками, русские – с удмуртами, вепсами и чувашами.

Иногда, очень редко, происходит слияние этносов в одном регионе, но тогда слившиеся этносы исчезают, а взамен появляется новый, не похожий ни на один из прежних. Первое время члены нового этноса еще не могут свыкнуться со своей самобытностью, но во втором или третьем поколении констатируют свое отличие от предков. Считать эти явления результатом взаимной ассимиляции нельзя, так как они возникают не всегда и протекают очень быстро; имеет место как бы взрыв. Следовательно, для их возникновения требуется какой-то дополнительный фактор, который предстоит открыть.

Кроме описанного есть еще один способ возникновения этносов, не похожий на первый. Часто вследствие исторических перипетий от этноса отпочковывается группа людей и меняет место жительства. С течением времени эти люди вырабатывают новый стереотип поведения и теряют связь с метрополией. Иногда эти группы гибнут, но нередко, смешиваясь с аборигенами или другими переселенцами, они образуют самостоятельные этносы.

Примерами второго варианта могут служить американцы англосаксонского происхождения, порвавшие связи с англичанами в конце XVIII в.; потомки испанских конкистадоров – креолы; внуки и правнуки голландских, французских и северонемецких крестьян – буры; сикхи, выделившиеся из прочих индусов в XVI в. и упразднившие систему каст; буряты – те монголы, которые на курултае 1688 г. предпочли союз с русскими подчинению маньчжурам, и им подобные, отколотые от основного этноса превратностью исторической судьбы.

Легко и весьма необходимо заметить, что генезис обоих вариантов различен и характер изменчивости в обоих вариантах не имеет ничего общего. Во втором варианте вновь появившиеся этносы остаются в орбите своей культуры, приобретая лишь локальные особенности. В первом же случае имеет место совершенно новое явление, сохраняющее институты народов, его породивших, лишь как пережитки или заимствования. Очевидно, первый вариант и есть подлинный этногенез – рождение новых суперэтносов, тогда как второй вариант – только увеличение суперэтнического многообразия. Так, США отнюдь не суперэтнос, а просто заокеанское продолжение романо-гсрманской Европы и отчасти Африки – за счет работорговли. Осколками американских суперэтносов являются атабаски, сиу, алгонкины и другие племена. Поэтому в дальнейшем мы будем говорить только о первом варианте, и поскольку история – наука о событиях, а события происходят при столкновениях во время контактов, то именно контактам следует уделить преимущественное внимание. Эта тема была затронута, но недостаточно.

Контакты на разных уровнях

Возвращаясь к проблеме этнических контактов, необходимо прежде всего ставить вопрос об уровне, на котором контакт осуществляется (см. табл. 2). Сочетание двух и более консорций и конвиксий нестойко. Оно ведет или к распаду, или к образованию стойкой формы субэтноса. На субэтническом уровне смешение трактуется как «неравный брак» с особой «не нашего круга», причем ступень социальной лестницы часто не имеет значения. Так, еще в XIX в. казаки рассматривали брак с крестьянами и даже дворянами как «неравный», хотя последние были куда богаче и знатнее казаков. Мне удалось услышать сентенцию, ведущую начало, видимо, со Смутного времени: «В Писании сказано: не водитесь жиды с самарянами, а казаки с дворянами». Конечно, этого ни в каком «писании» нет, но как на это похоже отношение курдов к персам и армянам! Нищий пастух-курд не решается представить родным жену-персиянку, если не будет известно, что у нее пышная генеалогия. Так же сохраняли себя албанцы в Османской империи, баски – в Испании, шотландцы-гайлендеры – в Великобритании, патаны – в Гиндукуше. Они образовали с другими субэтносами стойкие этнические целостности на основе симбиоза, укрепленного эндогамией. В центральной части Евразийского континента формы симбиоза этносов проявлялись очень ярко еще в глубокой древности.

Этносы занимали разные ландшафтные регионы, соответствовавшие их культурно-хозяйственным навыкам, и не мешали, а помогали друг другу. Так, якуты поселились в широкой пойме Лены, а эвенки – в водораздельных массивах тайги. Великороссы селились по долинам рек, оставляя степные просторы казахам и калмыкам, а лесные чащи – угорским народам. Чем сложнее и разветвленнее была такая этническая целостность, тем она была крепче и резистентнее.

Таблица 2. Этническая иерархия

^*Симбиоз – форма взаимополезного сосуществования этносов, при котором симбионты сохраняют свое своеобразие.

^**Ксения (от греч. – гостья, гостеприимство) – форма нейтрального сосуществования этносов при сохранении ими своеобразия.

^***Химера (мифическое животное с головой льва, телом козы и хвостом дракона); здесь – форма контакта несовместимых этносов разных суперэтнических систем, при которой исчезает их своеобразие.

^****Аннигиляция (физ. – превращение в ничто) – явление взаимоуничтожения элементарных частиц разных знаков с излучением света (фотонов) и потерей массы.

Иное дело – сочетание двух и более этносов в едином социальном организме. Характер того или иного социального организма накладывает свой отпечаток на взаимодействие смежных этносов, которые в ряде случаев вынуждены жить в одном регионе, мириться с фактом сосуществования, но не могут не тяготиться друг другом. Их можно назвать «ксении». Такова Бельгия, куда валлоны и фламандцы оказались «задвинуты», как жильцы в коммунальную квартиру. Такова Канада, где англичане, французы, франко-индийские метисы, а Теперь еще и славяне сосуществуют, но не сливаются и не делят функций, что свойственно симбиозам.

Но еще болезненнее контакт двух и более суперэтносов. Тогда часто происходит не только этническая аннигиляция, но и демографический спад, попросту сказать – вымирание от невыносимых условий или физическое истребление слабой стороны. Такие ситуации возникали в XVIII–XIX вв. в США – отстрел индейцев с платой за скальп, в Бразилии – во время каучуковой лихорадки, в Австралии – при захвате ее англичанами, и в долине Желтой реки, где цивилизация Древнего Китая сталкивалась с культурой древних племен жунов (тангуров). Последних не осталось.

Но вместе с тем в истории наблюдаются целые эпохи сосуществования суперэтносов, не всегда мирного, но и не взаимоистребительного. А иногда субэтносы в одной целостности ведут губительные войны друг с другом, находя, а иногда и не находя повода для ненависти. Выберем наиболее яркие примеры и посмотрим, как это происходит. И может ли история государств дать исчерпывающее объяснение ходу событий?