Текст книги "Улавливающий тупик"

Автор книги: Лев Портной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Лев Портной
Улавливающий тупик

АМУРЕТ

Глава 1

Вечером после работы я сидел в своем «жигуленке» на автостоянке за городским рынком, что возле станции, и ждал Вику. Вика была моей в некотором роде любовницей. «В некотором роде» потому, что, хотя мы встречались еще с мая, но до совершения первородного греха за все это время так и не дошли. А все дело в том, что никак не удавалось найти свободную квартиру. Это целая проблема, да еще в таком небольшом городе, как Мытищи, где все друг друга знают. И потому наши скоротечные встречи проходили за поцелуями, охами, вздохами и жалобами на выкидоны ее «изверга» и моей «мегеры». Все эти жалобы не имели ни малейших оснований, но служили нам оправданием супружеской неверности. А к тому времени, с которого я начал свой рассказ, Вика ужасно устала от наших встреч, вернее от страха быть разоблаченной, который преследовал ее постоянно. И она явно была бы рада отделаться от меня, так и не вкусив запретного плода. Я чувствовал, что в последнее время она встречалась со мной с неохотой. А мне не хотелось ее терять, потому что она меня устраивала. Посудите сами, какая женщина захочет встречаться с мужчиной, у которого времени в запасе от силы на одну скоропалительную палку, а потом – «извини, дорогая, сегодня вечером я снимаюсь в фильме про Штирлица, играю роль отличного семьянина». А с Викой такой проблемы не существовало, потому что раньше чем мне нужно было, пошло отшучиваясь объяснять, что, если я не появлюсь дома через полчаса, моя «мегера» меня съест, Вика сама спешила домой вешать лапшу на уши своему грозному супругу на тему «какая скотина их сторож, опять опоздал, и ей пришлось задержаться». Ее страх быть разоблаченной оказался как нельзя кстати. Но этот же страх в конце концов стал причиной, по которой моя амуретка явно склонялась к тому, что нам пора расстаться.

Однако тогда я ждал ее не с пустыми руками. Я изобрел средство, которому позавидовали бы тайные любовники всех времен и народов. С его помощью можно встречаться с кем угодно и сколько угодно, и никто никогда не узнает. Дело в том, что я работаю в «ящике». Занимаемся мы тем, о чем сам себе расскажешь только по секрету, да и то будешь ночи не спать, ожидая возмездия за разглашение государственной тайны. С другой стороны, в городе каждый еще с пеленок знает, что «ящик» наш занимается изготовлением сверхточных приборов для космических исследований в области обороны. А вернее, занимался, поскольку в связи с конверсией военного производства мы перешли на серийный выпуск кофемолок и прочей электрифицированной кухонной утвари. Представляете себе, на нашем оборудовании производить кофемолки и тому подобное барахло, цена которому – копейки. Вскоре нам стало ясно, что завод наш вылетит в трубу. И оставалось надеяться только на американцев – что сделают новый виток гонки вооружений до того, как наши рабочие потеряют квалификацию и приведут в негодность оборудование. Потому что когда расходы измеряются военными масштабами, а доходы – ценами на кофемолки, зарплата становится микроскопической, рабочие бегут в частные предприятия, а те, кто не успел, деградируют в темпах инфляции. Однако американцы нас подвели, они словно только и ждали повода приостановить рост вооружений.

Эх, вот раньше, при социализме, каждая советская семья мечтала об отдельной квартире. А теперь что ни семья, то семья предпринимателей. А в этих семьях считается нормальным иметь отдельную квартиру каждому члену. И если с квартирой они вынуждены подождать, то уж отдельную кофемолку и маме, и дочке, и любимой кошечке им вынь да положь. А каково было мне, инженеру, по схемам которого собираются «бураны», перейти на конструирование бытовой техники?! Ну да бог с ним!

В результате конверсии оказался никому не нужным изобретенный мною прибор, с помощью которого можно совершать путешествия в n-мерном пространстве. Изготавливать мой прибор не стали, потому что для приготовления кофе необязательно перемещаться во времени. Я просил директора дать мне возможность изготовить опытный экземпляр, но он отказал по той причине, что вещь ужасно дорогостоящая. Правда, вооружившись моими чертежами, засуетился в поисках инвесторов. Но то ли слишком суетился, то ли не перед теми инвесторами.

А я ждать не мог. У нас же как. То, что нельзя сделать официально, можно сделать нелегально. Я умыкнул с работы и принес домой все необходимые материалы и изготовил прибор в гараже. И даже целых два прибора. Один – для себя, а другой, миниприбор, для опытов с хомячком. Сам прибор я вмонтировал в багажник «жигуленка», а миниприбор устроил в клетке Рыжика.

Живи я в Америке, или хотя бы в каком-нибудь задрипанном Гонконге, прибору моему цены бы не было, а я бы стал миллионером. И изобретению моему применение нашлось бы посерьезнее, чем то, для которого я предназначил его здесь.

Итак, пятого июля я торчал в своем «жигуленке» и ждал Вику. А она не являлась, и мобильник ее не отвечал. Я решил, что она нашла очень простой способ отделаться от меня – просто перестать приходить на свидания безо всяких объяснений. Настроение мое испортилось, и я сидел с кислой миной и лелеял слабую надежду на чудо. Самое досадное было то, что амурет наш закончился тогда, когда я нашел такой замечательный способ его продолжения.

Я уже собрался покинуть свой пост, когда появилась Вика. Я так обрадовался, что на мгновение даже усомнился, так ли уж я равнодушен к ней. Она плюхнулась рядом со мною, и я, даже не удостоверившись в том, что нас никто не видит, восторженно утопил в панно клавишу прибора. Деревья потеряли свои очертания, превратившись в зеленый туман, автомобили расплылись в аляповатые, бесформенные пятна, корпуса домов слились с небом в нечто мутно-серое, и мы поплыли навстречу своему счастью. И сквозь этот пестрый сон до меня доносился голос Вики:

– Послушай, я очень спешу. Мне через пять минут нужно Сережку забрать из садика. Я вообще не хотела приходить. Понимаешь… В общем, мне кажется, что нам не стоит больше встречаться. Это глупо конечно. Столько встречались и все просто так. Но ты… ты даже квартиру не мог найти!

И пока на меня сыпались обвинения в несостоятельности как любовника, пейзаж за окном автомобиля постепенно приобрел очертания, и мы оказались посреди выжженной солнцем равнины. Насколько хватало глаз – ни деревца, ни кустика, вообще ничего, только голая степь с высохшей желтой травой и мой «жигуль» посередине, на постаменте из куска асфальта, который «прихватил» прибор, когда мы покидали наш мир. И я победно нажал на гудок, громко возвестив окружающей нас пустоши благостную весть о нашем прибытии. Гудок испугал Вику, она вздрогнула и выглянула в окно:

– Боже мой! Где это мы? Когда мы успели сюда приехать?! Я даже не заметила, как мы ехали!

– Ехали-ехали и приехали, – констатировал я.

– Отвези меня назад! Мне за Сережкой нужно в садик!

– Ты будешь там через пять минут, – ответил я. – А сейчас послушай меня внимательно. Понимаешь, Вика, мы не на Земле. Мы в другом мире.

– По мне – хоть на Марсе, только б назад поскорее вернуться.

– Вика, я говорю серьезно. Мы с тобой переместились совершенно в иной мир.

– Послушай, хватит городить всякую чушь. Я должна быть дома. Говори быстро, что тебе нужно, и поехали назад.

– Назад мы поедем нескоро, но дома ты будешь через пять минут.

– У тебя что, крыша от жары поехала?! Мне надоели твои дурацкие выдумки. Поехали домой. Мне нужно сегодня Сережку из сада забрать, а сад закрывается через пять минут. Нянька ругаться будет. Сообразил? Нет!

Ну что ж, к тому, что она меня не поймет, я был готов. Я вышел из машины, обошел ее вокруг и открыл дверцу со стороны Вики:

– Выходи.

– Куда? Жень, поехали, а? Я серьезно говорю.

– И я серьезно.

– Отвези меня домой, Женя, – сказала она, придав голосу побольше строгости.

– Отвезу, я же сказал тебе.

– Вези.

Мне надоело препираться, и я, схватив ее за руку, выволок из машины силой. Она сопротивлялась и даже ударила меня несколько раз кулачками в грудь. Я прижал ее к «жигуленку». Сообразив, что ей не вырваться, она успокоилась и, сердито посмотрев мне прямо в глаза, спросила:

– Что тебе нужно?

– Я хочу поговорить с тобой.

– Я тебя не люблю.

– Я тоже.

– Тогда о чем говорить? Поехали домой.

– Подожди, – я отпустил ее и открыл заднюю дверцу.

Там, на сидении, стояла клетка с Рыжиком, который все это время спал. Я поставил клетку на землю.

– Посмотри, – сказал я, – видишь: в этой клетке специальный прибор.

– Ну и что? – она с недоумением перевела взгляд с клетки на меня.

– Сколько времени на твоих часах?

– Двадцать пять минут седьмого.

– На моих тоже. Я положу их в клетку. А теперь смотри внимательно. Кстати, заметь, что у хомячка есть одна морковка.

– Господи, да зачем…

– Смотри! – перебил я Вику и нажал кнопочку миниприбора.

Клетка с Рыжиком медленно растаяла в воздухе. Равнодушие на лице Вики сменилось изумлением.

– Что это? – воскликнула она.

– Был хомячок, и нет хомячка, – весело ответил я.

– Как ты это сделал?

– Это мое изобретение.

– Гениально, нечего сказать. Только мне это зачем?! Я домой хочу.

– А ты за часами следи. Хомячок появится ровно через минуту.

– И мы поедем домой?

– Может быть…

– Никаких… Вот он! Смотри!

Клетка появилась на прежнем месте. Рыжик умывался, обтирая короткими лапками свою мордочку, весело шевелил усиками и принюхивался маленьким черненьким носиком. Я достал часы из клетки.

– Смотри. На твоих часах – шесть часов двадцать шесть минут. А на этих часах – десять двадцать пять.

– Что это значит?

– Это значит, что хомячок четыре часа находился в другом измерении, – я обернулся к клетке, – видишь, и морковку съесть успел. А сюда он вернулся через минуту. Так и мы с тобой…

Я услышал слабый голос Вики:

– Боже мой…

Это «боже мой» она пролепетала так, что я похолодел. Быстро обернувшись, я увидел, что Вика, прижавшись спиной к машине, медленно сползает вниз. Левую руку она прижала к груди, а правой пыталась найти опору, глаза – по семь копеек от ужаса – прикованы к клетке, в лице – ни кровиночки. Наконец, она наткнулась на ручку дверцы и замерла в таком положении. Я не знал, что делать, и невольно залюбовался моей прекрасной амуреткой. Ее зеленые глаза расширились до предела, уголки черных тонких бровей опустились вниз, придав лицу жалостливое выражение, нос заострился, пухленький ротик остался полуоткрытым, а побелевшее лицо очень выгодно оттенилось длинными белокурыми локонами.

– Послушай, Вика, все в порядке. Это совершенно безопасно. Я на себе раньше испытывал: целую неделю здесь один прожил. Знаешь, как скучал по тебе?

Она была невменяема.

– Слышь, чего говорю? Скучал без тебя.

Вика перевела на меня пустые, обращенные внутрь глаза, медленно открыла дверцу и опустилась на сиденье. Она смотрела на меня и повторяла одно и то же:

– Боже мой, боже мой.

Ей явно был нужен валидол, но аптечки я не прихватил. Тогда я метнулся к багажнику, открыл его, достал канистру с водой, кружку, наполнил ее водой и подал Вике. Она машинально сделала несколько глотков, перевела взгляд на меня. Некоторое время мы так и смотрели друг на друга. Вдруг ее глаза наполнились смыслом, и из умирающего лебедя она превратилась в разъяренную фурию:

– Ты несчастный кретин! Как тебе в голову могло прийти сделать такое?! Идиот! Сумасшедший идиот! Немедленно поехали назад!

– И не подумаю!

Она встала и грозно приблизилась ко мне:

– Что значит, и не подумаю? Ты что, с ума сошел?! Господи! И как меня вообще угораздило связаться с тобой, физиком хреновым?! Немедленно верни меня назад?!

– Послушай, что ты орешь?! – возмутился я. – Это же отличный вариант. Поживем здесь неделю и вернемся назад пятого июля минута в минуту. Я уже делал так, и ничего.

– Я не пойму, ты что, чего-то получить тут от меня хочешь? Хрен получишь! Вези меня назад, я сказала, а потом хоть целый год трахайся здесь со своим хомячком, а с меня лично хватит!

Я возмутился до предела:

– Ты что, с ума спятила?! Пять минут назад упрекала меня в том, что я квартиру подыскать не мог, а теперь, когда я положил к твоим ногам целый мир в прямом смысле этого слова, ты чем-то недовольна.

Она немного утихомирилась, но не сдалась.

– Боже мой, Женя, о чем ты говоришь?! Да мне же страшно тут. Господи, да вдруг тут радиация какая-нибудь, и мы облучились.

– Да какая радиация: я вчера здесь неделю прожил, и ничего.

– Вот-вот, и облучился. Ты хоть проверил: может, тебе уже и бесполезно меня хотеть?

Она достала из сумочки мобильный телефон, набрала какой-то номер.

– Связи здесь нет, – сказал я. – Мой телефон в бардачке. Я его даже не достаю здесь. Смысла никакого.

– Обрадовал, дурак! – она взглянула на дисплей телефона. – Ни одного кубика!

– Откуда им тут взяться, – хмыкнул я.

– Дурак! – повторила она и спрятала телефон в сумочку.

Мы препирались до вечера. Вика даже грозилась вернуться одна и порывалась действительно это сделать, но я ей объяснил, что прибор запрограммирован на недельный цикл и, если сейчас нажать кнопку, то машина перенесется не назад, а куда-то еще, где я не был и потому за безопасность ручаться не мог. Вика требовала, чтобы я изменил программу, но я остался непреклонным.

Глава 2

Спать мы легли порознь. Вика – в машине, а я в палатке, которую взял с собой.

Утром мы долго ругались по поводу того, кто должен готовить завтрак. Я, естественно, утверждал, что это дело женщины. А Вика отвечала, что у нее дома ртов достаточно, и раз уж она оказалась в вынужденном отпуске, то хотя бы отдохнет как следует. До обеда мы просидели голодными, а потом я сдался.

Все съестные припасы находились в багажнике. Когда я открыл его, то от того, что я там увидел, а вернее не увидел, у меня мурашки побежали по коже. А не увидел я прибора.

Мой аппетит тут же угас. Я со злостью захлопнул багажник и бросился к Вике, которая, как ни в чем не бывало, загорала лежа на матрасе.

– Ты, дура! – заорал я. – Где прибор?!

Видимо, у меня был такой страшный вид, что Вика поняла: случилось нечто ужасное.

– Что произошло? – испуганно спросила она.

– Куда ты прибор дела, идиотка?!

– Да не ори ты! Не трогала я его!

– Не трогала?! Он что же, сам, по-твоему, убежал?! Верни… – неожиданно я замолчал, сообразив, что криком ничего не добьюсь.

Нужно было успокоиться и объяснить Вике, что если прибор сломается, мы навсегда останемся здесь. Когда же я пришел в себя и стал в состоянии трезво оценивать обстановку, то по неподдельному недоумению Вики понял, что она действительно невиновна.

Но ведь и я прибор не трогал!

Тут меня охватила паника. Я перестал вообще что-либо соображать, молча сел на землю и сидел, обхватив голову руками. Мысли мои спутались, и я никак не мог справиться с бедламом в своем сером веществе. Я чувствовал, что схожу с ума. В конце концов, я забрался в палатку и, промучившись с полчаса, заснул.

Разбудила меня Вика:

– Возьми свои часы, – сказала она, – и объясни, что все это значит?

– Что это? – спросил я и машинально взял из ее рук часы.

– Женя, мне твои шутки надоели. Зачем ты давал мне свои часы?

– Я?!

– Ну не я же!

– Так и я не давал!

– Ты только что дал мне свои часы, потом велел закрыть глаза, досчитать до двадцати и занести их в палатку. Зачем?

Мне стало жутко. Я понял, что пока спал, Вика сошла с ума.

– Я пошутил, – ответил я ей.

– Дурак! – крикнула она и исчезла.

А я остался один и стал думать, что теперь делать и чем чревато сумасшествие Вики. Автоматически я начал надевать часы и наткнулся на другие часы на руке. Я чертыхнулся от неожиданности и мигом выскочил из палатки. На свету я увидел, что часы, которые принесла Вика, абсолютно одинаковы с часами на моей руке. Мало этого, на тех и на других красовалась одна и та же надпись «Жене от Лены», сделанная женой. Итак, сомнений не оставалось. Произошло загадочное раздвоение моих часов. Я решил, что дело нечисто и Вика что-то темнит. Наверняка прибор все же похитила она, затем переместилась во времени и, видимо, принесла из будущего мои часы. Но как ей это удалось, и зачем весь этот концерт?!

Она сидела в машине и смотрела куда-то вдаль сквозь лобовое стекло. Я открыл дверцу:

– Вика, где прибор?

Она внимательно посмотрела на меня и вздохнула:

– Женя, я устала.

Тут я взорвался:

– Ничего себе! Она, видите ли, устала! Ты действительно чокнутая что ли?! И на хрена я только связался с тобой?! Ни черта себе – небольшое любовное приключение! Амурет! Опупеть можно!

В этот момент из-под машины раздался громкий и отвратительный хохот. Кто-то так откровенно потешался над нами, что мы возмутились быстрее, чем успели испугаться. Полный решимости как следует проучить неизвестного обидчика, я было ринулся под автомобиль, но этот «некто» уже вылезал сам. Я схватил его за шиворот, а он, продолжая омерзительно ржать, повернулся ко мне лицом, и я остолбенел от изумления. Вика, выходившая из машины, тоже застыла на полпути. Прямо перед нами стояла точная копия меня самого.

– Ты кто? – спросил я.

– Я это ты, – ответил двойник. – А теперь главное – спокойствие. Сейчас я вам все объясню. Понимаете, я прилетел из будущего. Вернее, меня отшвырнул в прошлое какой-то термит.

– Кто? – воскликнула Вика.

– Понимаете, – начал двойник.

– Стоп! – вдруг приказала Вика. – Мы что, теперь втроем будем жить?

– Некоторое время, – ответил двойник, – а потом этот, – он кивнул в мою сторону, – улетит в прошлое, а я останусь с тобой.

– Что значит, я улечу, а ты останешься с нею?! – возмутился я.

– Да ничего, – двойник махнул рукой, изобразив этим жестом пустячность моего вопроса.

– Как это ничего?! Да кто ты такой?!

– Господи, да вы же не даете объяснить, – двойник от раздражения сделал несколько шагов вперед.

– Стоп! – опять закричала Вика. – Вы сейчас перепутаетесь, и я не разберу кто есть кто. Ну-ка ты, который из-под машины, одень на руку вот это, – она протянула моему двойнику серебряное колечко со своего указательного пальца, и тот с нескрываемым удовольствием напялил украшение на мизинец.

– Значит так, – продолжила Вика, – ты, – она ткнула пальцем в грудь двойника, – будешь «Женя-1», а ты, – жест в мою сторону, – «Женя-2».

Ну, это уж было слишком! Я чувствовал, что задыхаюсь от ревности. Мало того, что ему, неизвестно откуда взявшемуся, серебряное кольцо, так он к тому же будет номером один, а я, находившийся здесь с самого начала, буду номером два!

– С какой стати такая благосклонность к этому пришельцу?! – попробовал я осведомиться у Вики.

А мой двойник нагло заявил:

– Вика, не обращай на него внимания: все равно через два дня он исчезнет. Кстати, – это уже ко мне, – отдай мои часы.

Его наглость вывела меня из терпения.

– Забери свои фальшивые часы! – заорал я. – И сам ты фальшивка. Да у тебя даже голос не мой! Пищишь, а у меня бас!

– Сам ты пискля! – двойник явно обиделся.

А Вика расхохоталась.

– Оба вы писклявчики, просто никогда не слышали себя со стороны. А ты, – она обратилась ко мне, – заткнись! Все, что ты можешь сказать, я уже наизусть знаю. Теперь хочу этого послушать.

Я, конечно, был оскорблен, но промолчал, а про себя решил, что все-таки Женей-1 буду я, а он Женей-2.

Двойник уселся на капот, Вика пристроилась рядом с ним, а я, делая вид, что его рассказ мне абсолютно неинтересен, сел на землю, прислонившись спиной к дверце автомобиля. Однако первые же слова двойника не смогли оставить меня равнодушным.

– Черт с ним, – это он сказал про меня, – пускай не слушает, все равно он скоро сам все узнает. Понимаешь, Вика, оказывается, мы здесь не одни. Вокруг нас живут какие-то существа, приблизительно такого же, как мы, роста, по виду очень похожие на муравьев. А по-моему, это действительно какие-то термиты.

– Где же они? – тихо спросила Вика.

– Они рядом, но мы их не видим, поскольку они не трехмерны, как мы.

– Чушь какая-то! – воскликнула Вика.

Я украдкой взглянул на них. Двойник взял Вику за руку и продолжил.

– Я вот думал, как бы тебе это объяснить. Пример очень примитивный и дурацкий, но лучшего я не придумал. Представь себе, что ты не человек, а живая дощечка.

Вика фыркнула и машинально коснулась левой рукой своей груди. Я рассмеялся. Но двойника это нисколько не смутило.

– Так вот, ты дощечка, допустим, условно, совершенно плоская.

Тут Вика вновь погладила себя по груди, размер которой явно не позволял ей уловить ход мыслей двойника.

– Ты дощечка, и у тебя есть длина, есть ширина, но нет высоты. Ты можешь посмотреть влево, вправо, вперед, назад, но не можешь посмотреть вверх или вниз, потому что это уже третье измерение, а ты двухмерна. Так и мы сейчас не можем увидеть этих термитов, потому что они четырех-, пяти– или шестимерны, я не знаю точно.

– Боже мой, а откуда тогда ты-то про них знаешь? – Вика была сильно взволнована, да и мне стало не по себе.

– Откуда? Представь себе, что ты дощечка. Еще раз. Лежишь на полу, пол видишь, а гардероб, стоящий на этом полу, нет. Вдруг тебя поднимают, переворачивают и помещают на поверхность гардероба, приклеивают к его дверце, например. Теперь ты можешь видеть гардероб, но уже не увидишь пола.

– Господи! Да у меня голова кругом идет! Гардероб, пол, дощечка! – Вика спрыгнула с капота и встала рядом, опершись на машину задом.

– Так вот и я, пока летел к вам, видел этих термитов. Кто-то из них дал мне пинка, и я отлетел к вам.

– Как это?! – испугалась Вика.

– Да очень просто. Понимаешь, мы их не видим, но наткнуться на них можно запросто. Вот и я наткнулся, а он меня оттолкнул. Через два дня то же самое произойдет с этим, – двойник кивнул в мою сторону.

– Мама родная! – Вика сжала голову руками. – Что же с нами будет?!

Двойник тяжело вздохнул и сказал:

– В ближайшие два дня ничего. Это точно. Я ведь эти дни уже пережил один раз.

После этих слов я понял, отчего он держится так самоуверенно. Действительно, мы-то пребывали в полной растерянности, не зная, что может случиться в ближайшие пять минут, а он был осведомлен о более отдаленном будущем. «Ну, ничего, – думал я, – рано радуешься, козел. Через два дня я улечу, ты останешься вновь перед неизвестным будущим, а я окажусь в твоем положении. Но обижать тебя мне все же не стоит – самому же аукнется потом».

Мои размышления прервала Вика:

– Интересно, а наш прибор они похитили, эти термиты, да?

– Естественно, – угрюмо пробурчал двойник, – представь себе, у тебя дома лежит разделочная доска и вдруг у нее появляется пропеллер, и она начинает летать по квартире. Конечно, ты сломаешь этот пропеллер.

«Резонно», – подумал я.

Вика подошла ко мне, присела напротив меня на корточки и строго спросила:

– А ты что же, неделю, говоришь, здесь прожил и не мог этих муравьев обнаружить?

– Придурок! Что с него взять?! – поддакнул ей двойник.

А я открыл рот и так и остался сидеть, изумляясь глупости Вики и наглости двойника.

Последующие два дня стали для меня адом. Ненависть и раздражение, которые вызывал двойник, усугублялись дикой ревностью. Любопытно то, что Вике явно нравился мой двойник. И это было вполне объяснимо. Его осведомленность о нашем ближайшем будущем придавала ему то хладнокровие и в некоторой степени снисходительное отношение к сложившейся ситуации, которое так ценят женщины. Мой проклятый двойник стал в глазах Вики олицетворением мужественности и надежности, а я воплощением нелепости, причиной всех бед, приключившихся с нами. Меня утешало лишь то, что через пару дней на месте двойника окажусь я. Я любовался стройной фигурой моей амуретки и думал: «Ой-ля-ля, может быть, еще представится возможность и сыграть на этом роскошном инструменте». По крайней мере, ее воркование с двойником и очень даже красноречивые взгляды, которыми она смотрела на моего «соперника», давали все основания надеяться на вполне пикантное завершение этой истории. А пока они обращались со мною с той брезгливой снисходительностью, с которой обычно ухаживают за умирающим дальним родственником. Точь-в-точь, как сказал поэт: «Вздыхать и думать про себя: когда же черт возьмет тебя». И это было естественно, потому что я должен был скоро исчезнуть.

В один из этих дней Вика выдвинула новую гипотезу, не лишенную здравого смысла, насчет того, где мы очутились. Она кормила Рыжика остатками нашей трапезы (с появлением двойника Вика начала исправно готовить еду из моих запасов три раза в день) и вдруг над чем-то задумалась и спросила нас:

– Ребята, а вы знаете, где мы находимся?

– Хочешь сказать, что знаешь ты? – с недоверием пробурчал двойник.

Вика загадочно кивнула головой и обвела нас торжествующим взглядом.

– Ладно, выкладывай, хоть посмеемся, – ухмыльнулся двойник.

– Так вот, господа, я вас поздравляю, – Вика пожала нам руки и объявила, – мы торчим на помойке.

– Чего это вдруг?! – удивился я.

– Чево-чево, – передразнила меня Вика, – чевочка с хвостиком! Говорю вам, мы торчим на помойке. Представьте себе, что в нашем мире вдруг появился бы неизвестный никчемный предмет, так его бы сразу оттащили на свалку, а нас никто не трогает, значит, мы торчим на свалке и никому не мешаем.

– Если б в нашем мире появился неизвестный предмет, – возразил я, – он мог бы попасть в музей. Так что, если следовать твоей логике, мы вполне можем находиться в каком-нибудь местном музее. В виде экспонатов.

– Посмотрите-ка на него, – воскликнула Вика, – экспонат нашелся!

– Вот что, – сказал двойник, – где бы мы ни находились, в одном Вика права: мы находимся там, где никому не мешаем. А раз так, то в целях собственной безопасности, нам следует сидеть на месте и никуда отсюда не рыпаться.

«Дождаться, когда кончатся запасы и сдохнуть с голоду», – мрачно подумал я.

Наконец наступил тот день, когда мне, по словам двойника, предстояло перенестись в прошлое. Когда мы проснулись, было около девяти, и двойник первым делом заявил:

– Сегодня в одиннадцать сорок шесть ты улетишь.

– А откуда ты так точно время знаешь? – подозрительно спросил я.

– Случайно. Вика спросила, сколько времени, я ей ответил, а потом решил пройтись и пошел в ту сторону, – он махнул рукой, указав направление, – через несколько шагов наткнулся на что-то невидимое, и это нечто меня отпихнуло. И так я попал к вам.

Вика позвала завтракать. Но аппетита у меня не было. И чем меньше оставалось времени до моего отбытия, тем неуютнее я себя чувствовал. Страх медленно, но верно овладевал мною. И даже мысль о том, что впоследствии в отношениях с Викой я займу привилегированное место двойника, меня уже нисколько не ободряла. И наступил роковой миг, когда Вика спросила:

– Сколько времени?

Я посмотрел на часы и открыл было рот, чтобы ответить, но страх овладел мною настолько, что я потерял всякую способность логически мыслить и решил, будь что будет, а я никуда не полечу.

Двойник несколько мгновений смотрел на меня, а потом крикнул:

– Отвечай: одиннадцать сорок шесть, и иди вон в ту сторону, – он еще раз указал мне взмахом руки, куда я должен пойти.

– Никуда я не пойду! – крикнул я срывающимся голосом. – Сам катись. Явился неизвестно откуда и убирайся!

Я не выдержал и с кулаками набросился на двойника. Я колотил его изо всех сил отчаянно и бестолково, а он, растерявшись от неожиданности, втянул голову в плечи и кое-как прикрывался руками от ударов. Неожиданно Вика обхватила меня сзади. Она оказалась на редкость сильной, и мне не сразу удалось вырваться из ее рук. А в тот момент, когда я высвободился, двойник изо всех сил ударил меня кулаком в челюсть. Я отлетел и пролетел бы далеко, если б не наткнулся на нечто невидимое. Это «нечто» пнуло меня, и я совершил-таки тот перелет, которого так хотел избежать.

Все произошло так неожиданно я даже не понял, что лечу в другом измерении, и единственное желание, которое у меня было, это поскорее обрести почву под ногами и снова наброситься на двойника. Ярость настолько овладела мною, что я не отдавал себе отчета в том, как изменилась окружающая среда во время моего перемещения, а потому на описании виденного остановлюсь позже.

А пока перейду к тому, как я приземлился. Я просто шлепнулся прямо перед своим двойником, который возился с колесом «жигуленка» сидя на корточках. Он видел, как я появился ниоткуда, и глаза его расширились от изумления. Я же, охваченный бешенством, схватил подвернувшийся под руку домкрат и размахнулся им, чтобы ударить по голове своего обидчика. Тот так и не шелохнулся, просто оцепенел от ужаса. И когда я уже был готов обрушить страшный удар на голову несчастного, до меня вдруг дошло, что этот двойник совсем не тот двойник, с которым я только что подрался. Я, наконец, сообразил, что перемещение во времени свершилось, и теперь я нахожусь в роли того, первого двойника. Я вспомнил: в каких теплых отношениях с Викой находился мой соперник, и сознание того, что я занял его место, вселило в меня сладкое чувство превосходства над тем слюнтяем, который сидел на корточках передо мной, не в силах от страха ни пошевелиться, ни вымолвить что-нибудь. Я снисходительно улыбнулся, швырнул на землю домкрат и сказал:

– Ну что, трухнул, салага?! То-то, сиди и не рыпайся, – я похлопал его по плечу. – А где же моя дорогая амуретка? – спросил я по-хозяйски и оглянулся в поисках Вики.

Она оказалась прямо передо мной и, судя по выражению лица, тоже была в шоке от моего появления. Однако прежде, чем я успел что-либо сказать, Вика обрушила на мою голову тяжелый удар разделочной доской, и я потерял сознание.