Текст книги "Везёт же людям!"

Автор книги: Лев Квин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Эн-А. Что-о?! Тебе еще будет стыдно за эти слова!

Маша. Мне уже сейчас стыдно – за тебя! Ты же педагог! Педагог!

Эн-А. (очень резко). Ладно, хватит! Не тебе меня судить!.. В жизни бывают моменты, когда взрослые должны, просто обязаны принять всю тяжесть решения на себя. (Уходит.)

Маша стоит некоторое время в растерянности, потом убегает с криком: «Игорь!.. Миха!.. Скорей! Скорей!»

Идут встревоженные Игорь, Миха, Лева, Корнелия, Маша.

Маша садится на скамью. Остальные с трагическими лицами молча стоят возле нее.

Игорь. Эх, Маша, Маша-растеряша1 Предупреждали ведь тебя!

Миха. Да не вяжись ты! С каждым может случиться.

Игорь. Ну, нет! Чтобы мать шарилась у меня в портфеле…

Маша. Она не шарилась. Просто взяла и все.

Лева (после паузы). Куда она сказала? В сейф?

Маша. Да.

Лева. Нет, сейф исключается.

Игорь. То есть?

Лева. Ключи от сейфа директор в Москву увез.

Игорь. Не доверил? Смотри-ка! А я считал, он у нее под башмаком.

Лева. Да нет, просто оставить забыл… Мне надо было справку вчера заверить – печати не оказалось. Эн-А сказала: заперта в сейфе, а ключ у Петра Николаевича.

Игорь. Любопытно! Значит, билет не в сейфе.

Миха. А какая разница?

Игорь. Дома она его хранить не станет…

Корнелия. В шкафу, в учительской.

Игорь. Умница!.. В ящике завуча. Первый сверху.

Миха. А что – взломаешь?

Игорь. Знаешь, это мысль!

Лева. Не обязательно ломать. Там ключ простой, подобрать можно.

Корнелия. Так что – воровать?

Игорь. Ничего особенного. Экспроприация экспроприатора. Будем рассуждать логично. Билет чей? Наш. У нас его отбирают силой. Законно? Нет, не законно. Мы возвращаем его в родное лоно. Законно? Вполне.

Миха. Девочек мы освобождаем.

Лева. Не женское это дело.

Маша. Нет, я с вами.

Миха. Брось!

Маша. Да, да, да! Я прошляпила, я виновата… Словом, я иду!

Игорь. Женщина в маске. Ну, по домам. Встречаемся в половине двенадцатого. (Корнелии.) А ты?

Корнелия. Я боюсь…

Игорь. Вот что, мать. Позовешь Людку с танцев…

Лева (не в силах скрыть горечь). Так она на танцах?

Игорь. А где еще? Не на концерте же симфоническом!.. Постоишь с ней в наружном охранении. Участвовать должен весь штаб.

Корнелия. А поймают – из школы не выгонят?

Игорь. Не поймают… И потом – билет наш. Свое берем, не чужое… Да и не выгодно им шум поднимать. Школа на первом месте в районе. Пару лишнюю сунуть боятся.

Корнелия. Да? А физик?

Игорь. Ну, этот чудик в счет не идет… Все! А сейчас марш по домам, зубы бронтозаврам заговаривать!

Заговорщики, настороженно озираясь, расходятся.

Учительская. В темноте возникает луч фонарика. Он мечется по комнате и, наконец, останавливается на верхнем ящике шкафа. Сюда, к шкафу, сходятся едва различимые силуэты. Звяканье ключей, приглушенные голоса: «Ну!», «Сильнее, сильнее!», «Пошло, кажется!», «Вот!»

Внезапный свет. На пороге директорского кабинета стоит полураздетый Петр Николаевич с пистолетом в руке.

Петр Николаевич (резко). Руки! (Незадачливые взломщики ошеломленно вскидывают руки.) Так стоять! (Водружая на нос очки, тянет руку к телефону.)

Маша (изумленно). Петр Николаевич?!

Петр Николаевич (узнал, не менее изумленно). Маша?! Вербов?! Петунин?!

Игорь. Вы же в Москве?!

Крадучись, входит Корнелия.

Корнелия (полушепотом). Вы что, с ума посходили! Разорались! И свет… (Увидев Петра Николаевича.) Ой! (Как и прочие, потянула руки вверх.) Здравствуйте, Петр Николаевич!

Петр Николаевич. Привет, Паршина! Еще там кто?

Люда (появилась из-за спины Корнелии). Я, Петр Николаевич.

Петр Николаевич. О!.. Еще кто?

Люда. Все. Я крайняя.

Петр Николаевич. И на том спасибо!.. Что это вы руки к потолку? (Сообразил.) А-а… (Посмотрел с усмешкой на свой пистолет, оказавшийся просто-напросто ключом.) Можете опустить. (Ребята опускают руки.) Ну? (Молчание.) Пятерок, что ли, наставить в журнал хотели?

Игорь. Пятерок и так хоть отбавляй.

Петр Николаевич. Тогда в чем же дело? (Молчание.) Жду вразумительного ответа… Ситуация!.. Директор школы посреди ночи захватывает на месте преступления группу своих девятиклассников, которые решили ограбить родную школу.

Лева. Наоборот, нас ограбили!

Маша. Билет…

Корнелия. Мы за своим, зачем нам чужое!

Петр Николаевич. Тихо! Не все сразу… Давай ты, Игорь!

Игорь. На нас обрушилось неслыханное бедствие. Мы всем классом купили лотерейные билеты и выиграли машину.

Петр Николаевич. Машину?

Игорь. Автомашину «Жигули», ВАЗ-двадцать один ноль три. Денежная стоимость шесть тысяч тридцать.

Петр Николаевич. Предположительно или?..

Игорь. Факт, Петр Николаевич. Документально установленный.

Петр Николаевич. Везет же людям! Так, продолжай.

Игорь. Нина Александровна отобрала у нас билет и заперла в сей многоуважаемый шкаф.

Маша (торопливо). Мама боялась, что я его потеряю.

Петр Николаевич. Так-ак… Где же он?

Миха (вытаскивает билет из кармана). Вот…

Петр Николаевич. Уже в кармане?.. Слушайте, да вы просто высококвалифицированные взломщики. (Миха кладет билет на стол перед директором.) Нет-нет, пусть остается у тебя. Что я «Жигулей» не видел?.. И – спокойной ночи. Ну, что стоите?.. Спокойной ночи!

Миха (растерянно). А билет?

Петр Николаевич. Возьмите. Он ведь ваш.

Корнелия (не веря ушам). И нам ничего не будет?

Петр Николаевич. Я же сказал – спокойной ночи!

Ребята (обрадованно, наперебой). Спокойной ночи! Спасибо!

Маша. Спасибо, Петр Николаевич.

Уходят счастливые. Петр Николаевич гасит свет, идет в свой кабинет. Некоторое время в учительской темно. Затем у двери возникает неясная фигура. Тьму пронзает луч карманного фонарика. Фигура направляется к шкафу.

Вспыхивает яркий свет.

Эн-А. (в испуге). А-а!

Друг против друга стоят Петр Николаевич и Нина Александровна.

Эн-А. Вы?

Петр Николаевич. Интересно, дадут мне сегодня поспать или не дадут?

Эн-А. Как вы здесь очутились? Вы же в Москве.

Петр Николаевич. Да вот, прилетел по недомыслию раньше времени, а на двери квартиры записка: «Осторожно, полы покрашены». А в кабинете у меня диван. А вы?

Эн-А. Увидела среди ночи свет в учительской, заволновалась и…

Петр Николаевич. Можете не волноваться, билет цел.

Эн-А. Вы… вы знаете?

Петр Николаевич. Владельцы приходили за ним.

Эн-А. Этого еще не хватало. (Кинулась к шкафу.)

Петр Николаевич. Успокойтесь, там его уже нет.

Эн-А. Как?!

Петр Николаевич. Я им отдал.

Эн-А. Вы с ума сошли!

Петр Николаевич. Да нет, пока не жалуюсь.

Эн-А. Я с таким трудом его добыла…

Петр Николаевич. И напрасно. Билет их?

Эн-А. Да, но…

Петр Николаевич. Пусть они и решают.

Эн-А (после паузы). Ну, Петр Николаевич, если бы это сказала Ирина Анатольевна… Но вы… Поразительно!

Петр Николаевич. А что, собственно, плохого сделала Ирина Анатольевна? Пришла в школу в брюках? Ведь и в министерстве так ходят, даю вам честное слово, сам видел! Урок провела в парке, а не в классе? Опять же, честное слово, я ей даже позавидовал. Вот, молодец! Такая жарища, а мы все паримся в душных кабинетах.

Эн-А. Давайте, давайте! Заигрывайте! Потакайте! Сегодня они шапки с прохожих срывают, а завтра будут головы отрывать.

Петр Николаевич. Шапки срывают не ученики, а преступники. Зачем же путать, Нина Александровна…

Бежит из школы Катька. Ей навстречу Человек в защитных очках.

Человек. Пожалуйста, скажите, это есть улица Весенний?

Катька. Ага!.. А вы кто?

Человек. Ну, как говорить… Я есть человек.

Катька. Э-э… Человеки ведь разные бывают. Есть учитель. Есть пожарник. А еще бывает… артист!

Человек. Нет, я не есть артист. Я есть инженер… Только особенный… Как говорить?.. Огневой инженер.

Катька. Ракетчик?

Человек. Нет ракетчик… Когда в небе огонь. Очень много огонь. Сверкает. Искрит. Вертит. Красный, синий, зеленый. Красиво! Очень красиво!

Катька. А, салют!

Человек. Нет… (Вспомнил нужное слово.) Фейерверк!

Катька. Фейерверк? Это же – во! Я в кино видела.

Человек. Вот я есть инженер-фойерверкер.

Катька. Это же красотища какая! Это же чудо какое!

Человек в защитных очках улыбается. Треплет ее ласково по щеке, уходит. Катька долго смотрит ему вслед.

А на другом конце улицы ведут между собой разговор два брата.

Вербов. Так вот, старичок!.. Телеграмма от наших Черноморов. В среду прилетают.

Игорь. Слава тебе, господи! Надоело жрать по ресторанам.

Вербов. А вы все играетесь?

Игорь. Да, знаешь, развеселая такая игра.

Вербов. Игрушку второй раз еще не отобрали? (Игорь вынул из кармана бумажник, из него билет, продемонстрировал молча, дунул на него, аккуратно вложил в бумажник.) О-о!

Игорь. Вот так-то, Юрий Леонидович!

Вербов. И что думаете с ним делать?

Игорь. Делить, наверное, придется. Обложили со всех сторон.

Вербов. Твоя доля рублей двести?

Игорь. Да, сущий пустячок!.. Вот если бы другое провернуть…

Вербов. Один получает все?

Игорь. Смотри-ка, сообразил!

Вербов. Гены, старичок, гены!.. А что мешает?

Игорь. Сам колеблюсь. Шанс маловат – один на тридцать. А так все-таки двести достанется. Еще столько же – и электрогитара. Правда, самая дубинистая.

Вербов. А гитара твоей мечты?

Игорь. Ну это и вовсе не реально! Шестьсот, семьсот… Вот если только родные-знакомые… (Смотрит на брата с надеждой).

Вербов. Ты мой лозунг знаешь?

Игорь. Хочешь жить – умей вертеться?

Вербов. Что ты, старичок! Вертеться – пошло! Это значит, кто-то другой тебя крутит. Не-ет!.. «Хочешь жить – умей вертеть!» Другими вертеть!.. Вот сумей уговорить свою зелень разыграть билет. И сразу же сведи меня со счастливчиком.

Игорь. И…

Вербов. Мне нужен билет.

Игорь. Это я уже усек.

Вербов. А я гарантирую гитару.

Игорь. Другой разговор!

Игорь, как всегда, улыбающийся, веселый, направляется к скамье, где его ждут одноклассники – члены Главного штаба.

Игорь. Не вижу кворума… Губка где?

Корнелия. Что-то у нее дома. С матерью сцепилась – жуть!

Игорь. Выкрутится! Она такая… Так вот, товарищи, ископаемые бодрствуют, ископаемые плетут свои сети. Они жестоки и коварны.

Миха. Ну и пусть!

Игорь. Ты наивен, Миха, если не сказать больше. Школа! Гороно! Наши с вами горячо любимые тиранозавры! Думаешь, они так легко выпустят из своих когтей этот жирный кусок? Не-е!.. «Откуда у детей деньги на билеты? Это наши деньги! Значит, и выигрыш наш!» Помяните мое слово – они еще в сберкассы обратятся, они милицию призовут, суд, прокуратуру… И отберут!

Миха. Пусть только попробуют!

Игорь. И пробовать им нечего! Отберут – и все! А, Лева?

Лева. Вообще-то могут.

Игорь. С их точки зрения мы неполноценные люди, низшая раса.

Корнелия. Давайте лучше разделим! Хоть по сколько достанется. А так – фиг!

Вбегает Люда в умопомрачительном платье.

Люда. Я не опоздала, товарищи?

Корнелия (с восхищением, с завистью). Ой, Людка! Бесподо-о!..

Лева (презрительно). Витрина ходячая.

Люда. Понимаете, еле от матери отвязалась.

Игорь. Сказано, не делай культа из родителей!

Люда. Вот не пущу и не пущу! Деньги наши, а не ваши – сама у меня на билет рубль брала!

Игорь. Так-так…

Люда. В милицию пойду, в суд пойду.

Игорь. Вот, пожалуйста!

Люда. Что, ваши тоже?

Миха. Я бы не сказал.

Корнелия. Давайте делить – и конец!

Игорь. Делить, делить… А что делить? Билет, что ли?.. Слушайте, братцы, а если… (Великий притвора, он довольно умело изображает, что мысль, которую сейчас выскажет, только-только пришла ему в голову.) Да ну их всех к черту! Кто мы, в конце концов, гагары или буревестники! Жирные мещане или люди смелого риска! Давайте так: все или ничего! Это же колоссально! Колоссально!!

Лева. Ну, а теперь переведи с языка эмоций на язык понятий.

Миха. Разыграть, что ли?

Игорь. Миха! Талант! Гений! Я всю жизнь буду гордиться, что пребывал с тобой в одном классе! Именно разыграть! Один получает все!

Корнелия. А другие?

Игорь. А другие, соответственно, ничего.

Корнелия. Прямо!

Игорь. Зато какой шанс, мать! Это же только раз в жизни! Нет, ты подумай! Одно движение руки – и ты вытягиваешь машину! Шесть тысяч тридцать! Они твои!

Маша. Ну, допустим, разыграем! А на что тратить? Одному?

Игорь. На что хочешь! На путевку в Монте-Карло! На строительство общественной бани! На собственный бюст из бронзы! На что хочешь! Понятно?

Миха (недоверчиво). И у всех равные шансы?

Игорь. Ну, само собой! Тридцать бумажек пустых, а на одной крестик… Смотрите, товарищи, я ведь в порядке предложения. Или будем делить? Каждому по дольке? А?

Миха. Ну ее – дольку!

Лева. Лучше уж разом – все или ничего!

Маша. Разыграем!

Игорь. Ну что? Готовить бумажки?

Люда. Ой, как интересно!…

Дальнейшее происходит в считанные секунды. Лихорадочно заготавливают бумажки, разыгрывают мигом.

И в результате…

Ликует Миха! Размахивая рукой с зажатой в кулаке бумажкой, он исполняет победный танец индейского племени ирокезов.

Миха (орет). У меня! У меня!

Игорь. Врешь! Покажи!

Миха. Вот! Вот!

Игорь (не скрывая досады). Везунчик чертов!

Корнелия (чуть не плача). Вот! Остались мы все с носом!

Миха (все еще никак не придет в себя, прыгает, кричит). У меня! У меня-а! Ура! Ура!

Куда бежать с такой радостью? Конечно же, домой. Обрадовать мать, сестренку…

Миха (вбегая в комнату). Мама! Катька!.. Где они? (Швырнул портфель в угол дивана. Звонок.) Заходите, там открыто! (Входит Корнелия.) Корнюша?! Чего тебе? (Корнелия молчит.) А-а… Давай, давай, подписывай на охрану природы. Может, даже трижды. Трижды член общества охраны природы – такого еще не бывало!

Корнелия. Давай деньги!

Миха (шарит по карманам). А вот сейчас соберу. Сколько надо?

Корнелия. Не эти. Сто девяносто четыре рубля. Мои!

Миха. Какие твои?

Корнелия. Моя доля!.. И еще пятьдесят копеек.

Миха. Так. Начинается… Мы же, кажется, разыграли.

Корнелия. Отдай, слышишь!

Миха. Вот заладила! Неужели ты думаешь, я себе заграбастаю?

Корнелия (не слушает, перебивает). Отдай! Хуже будет!

Миха. Что?!

Корнелия. Я отцу скажу! Я к Нине Александровне пойду! К директору!

Миха. Да иди ты… к кому хочешь! Что я, нечестным путем? Тянул жребий как все. Как ты, между прочим!

Корнелия. Я не хотела. Вы меня обдурили! (Заревела.)

Миха. Ну даешь!.. Ладно, получу выигрыш, отдам!

Корнелия. Прямо! Знаем мы вас!

Миха. Сказано отдам, значит, отдам!

Корнелия. Нет, сейчас!

Миха. Ох и зануда! Где я тебе сейчас возьму? Вот он, билет. Я же еще не получил.

Корнелия. Ничего не знаю. Давай деньги – и все. Или билет отдай!

Миха. Совсем взбесилась!

Корнелия. Не отдашь?

Миха. Да где ж я тебе… Погоди… (Идет в соседнюю комнату, приносит две сторублевки, швыряет на стол.) На, подавись!

Корнелия. Сколько здесь!

Миха. Ты что – считать разучилась? Сто да сто – тыща!

Корнелия. У меня сдачи нет.

Миха. Сделай фокус – скройся с глаз! Ну! Быстро!

Корнелия. Прямо! (Гордо удаляется.)

Миха (не может успокоиться). Вот это да! Вот это Корнюша!

Входит Маша.

Маша. Привет! (Миха оцепенел.) Ну что молчишь? Или ты теперь с простыми смертными разговариваешь только в приемные часы?

Миха (все еще в оцепенении). Ты?!

Маша. Нет. Одна моя видимость.

Миха. Как… ты пришла?..

Маша. Через дверь. А как у вас ходят?.. Слушай, может быть, ты все-таки сесть предложишь?

Миха. Ну да! Ну да! (Заметался по комнате.) Вот сюда!.. Это ты здорово!.. Нет, сюда! Здесь лучше… Это ты очень здорово! (Наконец усадил.)

Маша (оглядываясь по сторонам). Вот как ты живешь. Это барометр такой?

Миха. Ага! Старинный. Только он наоборот. Великая сушь – значит, зальет. Буря – значит, сгорит все. (На часы.) А вот часы с боем…

Маша. А-а… (Неловкая пауза.) Слушай, Миха, ну, разыграли, ну ты выиграл. Но ведь нельзя же одному…

Миха (сразу ощетинился). Так вот ты зачем пришла?!

Маша. Зачем?

Миха. Тебе тоже?

Маша. Что – тоже?

Миха (яростно). Отдать! Твою долю! Сто восемьдесят девять рублей? Да? Да?

Маша. Ты чего разорался?

Миха. Нет у меня больше! Нет!.. (Выворачивает карманы.) На, сорок копеек!.. Нет, вот еще две… Остальные запиши на мой счет. Получу – отдам! Ясно?.. Ну и штучки у нас в классе! Ну и штучки!.. Что молчишь?

Маша. Жду, когда у тебя припадок кончится.

Миха. Уже кончился… Ну?

Маша. Что думаешь делать с выигрышем?

Миха. Мое личное дело!

Маша. Ты комсомолец!

Миха. А-а, значит, ты пришла как секретарь? Не как Маша, не как… товарищ, а как секретарь?.. Ясненько!

Маша. Так скажешь?

Миха. Скажу! Скажу! А чего не сказать? Мне скрывать нечего… Вот получу в сберкассе все тысячи, закажу роскошный стенд «Передовые люди нашего класса» и выставлю в сквере. На мраморном постаменте!

Маша. Миха, образумься!..

Миха. А не устраивает, так вали отсюда на четвертой скорости!.. (Орет.) Пришла тут меня поучать! Хватит, сам ученый!

Маша, возмущенная, уходит. И тут же, словно ждал за дверью, входит Лева с портфелем.

Лева (оглядываясь). Чего она такая?

Миха (прежним тоном). И этот теперь! Великий марочник!

Лева. Миха…

Миха. Знаю, что ты скажешь, знаю! Образумься, Миха! Коллектив смотрит на тебя! Шестьдесят голубых и карих глаз! Коллектив на тебя рассчитывает! (Лева что-то хочет сказать, он не дает.) Дудки!

Лева. Ну, цирк!.. На! (Подает портфель.)

Миха. Чего?

Лева. Твой персональный портфель. От радости с моим перепутал. (Берет портфель с дивана, хочет уйти.)

Миха. Погоди! Зачем пришел?

Лева. Ты что, рехнулся? Вот за этим.

Миха. И все?

Лева. А чего еще?

Миха. А билет? А доля твоя? А куда мне деньги тратить?

Лева. Мне-то какое дело? Ты выиграл, ты и ломай себе башку!.. Тик-так! (Уходит.)

Миха стоит с озадаченным видом и вдруг начинает дико хохотать. Входит Игорь.

Игорь. Здорово!

Миха (сквозь смех). А я ему, понимаешь, дудки! И я ему – дудки!

Игорь. Какие еще дудки!

Миха (сразу кончил смеяться). Что у вас сегодня, демонстрация?

Игорь. Какая демонстрация?

Миха. Первомайская! Вот идут и идут. Ну, что тебе? Пальто, что ли, с тобой сменял? Или кепку? А, может, потренировать тебя в шашки?

Игорь (в сторону прихожей). Он здесь, Юра, входи!

Входит Вербов. В руке портфель.

Вербов. Здравствуй!

Миха (агрессивно). Хау ду ю ду!

Игорь. Я обещал тебя к нему привести – вот он. А теперь ты сам с этим психом разговаривай.

Вербов. Да, иди, иди! (Игорь уходит.)

Миха (уселся, всем своим видом демонстрируя, что не боится ни бога, ни черта, ни старших братьев своих соклассников). Я вас очень внимательно слушаю.

Вербов. Что такой взъерошенный?

Миха. А я с шести до восьми всегда такой.

Вербов. Ну, что с билетом будешь делать?

Миха. Кушать. Резать на такие вот манюсенькие кусочки и кушать три раза в день перед едой.

Вербов (ему в тон). Да, говорят, от двоек здорово помогает. Только запивать надо теплым чаем, а то застревает… Машину будешь брать? Или деньгами?

Миха. Захочу – машину. Захочу – деньгами. Посторонним не интересно.

Вербов. Машину не советую. Во-первых, ставить негде. С гаражом маята, по себе знаю. Во-вторых, водительских прав до восемнадцати тебе не дадут.

Миха (все еще с иронией). Значит, деньгами советуете?

Вербов. Тоже как сказать. Сунешься в сберкассу, а там тебе от ворот поворот. Несовершеннолетний! Приходи с мамой, с папой, с учителями… А учителя, как узнают про вашу вторую лотерею…

Миха. Словом, как написано на вокзале: выхода нет!

Вербов. Почему это нет? Выход всегда есть. Даже на вокзале. Надо только знать, в какую дверь сунуться.

Миха. А в какую вы советуете?

Вербов. В какую?.. (Открывает портфель и начинает выкладывать перед изумленным Михой одну пачку за другой.) Вот… Ровно шесть тысяч тридцать. Можешь пересчитать, а можешь и не пересчитывать.

Миха (обретая дар речи). Как… как же так?

Вербов. Да очень просто! Я тебе шесть тысяч тридцать, а ты мне выигрышный билет… Машина срочно нужна, понимаешь? Нет, не для себя, у меня есть. Для приятеля одного… Ну как? Согласен?

Миха. Какой разговор? Я вам очень благодарен. Вот! (Отдает ему билет.)

Вербов. Газетка при тебе? (Миха сует ему газету, Вербов сверяет номер. Удовлетворенно.) Все в порядке! Как говорится, высокие договаривающиеся стороны пришли к полному согласию… Газетку я заберу. Хочешь – считай!

Миха. Да нет, что вы! Я же вижу.

Вербов. Вообще-то тут точно – в сберкассе не ошибутся… Ну, будь здоров! Не советую разбазаривать по мелочи. Кусочками уходит незаметно… (Уходит.)

Миха. Черт знает что! (Вышагивает вокруг стола с пачками денег на нем. Сложит грудкой, снова переложит. Опять вышагивает.) С ума сойти! Миллион! (Садится в кресло. Сидит, развалясь.)

Входит Губкина. Осматривается.

Губкина. А старшие дома есть?

Миха. Есть… Я, например!

Губкина. Какой же ты старший!

Миха. А как же! Старший из младших!

Губкина. А еще?

Миха. А еще – никого. Ни старших, ни младших.

Губкина. Вообще-то и с тобой можно поговорить. Ведь можно?

Миха (недоумевая). Ну, можно…

Губкина. Только вот как с тобой разговаривать? Молодые, красивые, сильные, счастливые – разве ж вы поймете?.. Вот перед тобой женщина… Да какая там женщина – баба! Разнесчастная баба! (Всхлипывает.)

Миха (испуганно). Вы что?

Губкина. Вот у тебя мама есть. Напоит, накормит, спать укладет. А у Люды моей не будет… Знаешь, что такое недостача?.. И у Петеньки моего не будет. Трех годков ему еще нет. Пропаду-ут! (Плачет.)

Миха (растерянно). Да вы садитесь. Может, воды дать?

Губкина (кивает, пьет поданную воду). Недостача! Посадят!.. И, главное, хоть бы взяла себе что, хоть бы взяла! Одна надежда была – на Людкину долю. Все-таки шестьсот рублей… Дуреха! Ей-то что! А малой как? Без матери-то? Пропадет.

Миха. Шестьсот рублей?

Губкина. Так Людка же рупь на билеты давала. Шестьсот ровно и выходит. Про копейки я и .не говорю. Внести шестьсот в кассу – и прикроют дело.

Миха. Ну… Возьмите.и Здесь пятьсот. А здесь сто.

Губкина (собралась считать, но передумала). Ладно уж!.. А у тебя много! Ох и много! Мать-то твоя как обрадуется!.. А Людка моя дуреха, ну, форменная дуреха! Уходит. Миха ошарашенно смотрит ей вслед.

Вбегает Катька, вслед за ней Петунина.

Петунина. Почему дверь настежь? (Увидела деньги.) Батюшки! Что это?

Миха. Миллион! Без шестисот рублей миллион! Петунина. Я тебя серьезно спрашиваю!

Миха. Мы билет разыграли – все достается одному. Ну, я не будь дурак – взял и выиграл.

Катька. Та лотерейка?!

Петунина (пришла в себя). Убирай! Немедленно! Чтобы духу их здесь не было!

Миха (растерянно). Ты чего, мам?

Петунина. Убирай! Уноси! В школу отдай! В банк! В милицию – куда хочешь! Чтобы ни одной копейки тут не осталось! (Сгребла деньги в портфель, подала Михе.)

Миха. Вот тебе раз! Да куда ж я…

Петунина. Ну!.. (Миха вытаскивает из портфеля две пачки, кладет на стол.) Убери сейчас же!

Миха. Да это твои двести! Твои!

Петунина. Мои?

Миха. Из сумочки.

Петунина. Не ври! У меня там две бумажки по сто.

Миха. Бумажки я Корнюше отдал… Все законно, ты не сомневайся.

Петунина. А эти… унеси сейчас же! Чтоб в моем доме чужих денег не было!

Миха. Да какие же они чужие?

Петунина. Что я сказала?

Миха. Мама…

Петунина. Ну?! (Миха двинулся к двери.) И не смей с ними возвращаться!

Комната, куда мы попадаем теперь в результата развивающихся событий, обставлена совсем не так, как у Михи.

Мягкий финский кабинетный гарнитур. Ковры – па полу, на стенах, на потолке, правда, их нет, там люстра с хрустальными сосульками.

Игорь в одиночестве гоняет стереомагнитофон.

И вдруг звонок у входной двери. Тоже не как у Михи: серебристое переливчатое журчание. Игорь идет открывать, возвращается с Михой.

Игорь. Вот уж кого не ждал!

Миха. Где брат?

Игорь. А тебе, собственно, какое дело?

Миха. Есть у нас с ним один общий интерес. Ты что, не в курсе?

Игорь. Ну, предположим, ушел к одной знакомой.

Миха. Сбегай, позови!

Игорь. Хо-хо!

Миха. Имей в виду (хлопает по портфелю), здесь изрядная сумма.

Игорь (другим тоном). Что произошло?

Миха. Только с ним. И только с глазу на глаз.

Игорь. Все-таки что-то случилось? (Миха, не отвечая, усаживается в кресло.) Ладно, черт с Тобой! (Быстро уходит.)

Миха один, подходит к телефону, набирает номер.

Миха. Маша?.. Это я… Нет, погоди, не бросай!.. Фу ты, черт! (Опять набирает номер.) Дура ты после этого, форменная дуреха!.. Ох, извините, Нина Александровна! (Положил трубку, смотрит на нее С ужасом.)

Долгий звонок, словно палец не снимают с кнопки.

Миха. Ничего себе!.. Да, да, да!..

Спешит к двери, возвращается с Парнем в клетчатом пиджаке. У того с собой зачехленная гитара.

Миха. Не обязательно так трезвонить. Не глухие.

Парень. Извините, кнопку заело. Это ведь восьмая квартира?

Миха. Восьмая.

Парень. Вербовых?

Миха. Да, Вербовых.

Парень. Ну, все правильно. Юрий Леонидович, как я догадываюсь, отсутствует?

Миха. Никого нет.

Парень. Да, разумеется. Мы с ним условились на одиннадцать, но ситуация изменилась, в одиннадцать мне никак. (Снял чехол с гитары, повертел ее в руках.) Нравится?

Миха. Ничего…

Парень. Держите!.. Да держите же! (Миха, недоумевая, берет гитару.) Возьмите аккорд… Да не бойтесь же! (Миха, уступая ему, проводит рукой по струнам.) Клёво, а?.. «Звук гитары семиструнной услаждал гусаров слух» – не знаете?.. Деньги, прямо скажем, не малые, но она их стоит, стоит… (Миха хочет вернуть ему гитару.) Нет, нет! Это вам. За комиссию.

Миха. За комиссию?

Парень (засмеялся). Напрасно! Со мной хитрить не надо, я вполне в курсе. И каким ветром лотерейку надуло, и все прочее. Юрий Леонидович специально для вас эту симпатичную бренчалочку заказывал. Теперь ясно?

Миха. А… «Жигули»… вам?

Парень. Мне?.. На сей раз нет. Конкурент слишком серьезный. В перспективе, разумеется, буду и я резиной по асфальту шуршать, но чуть позже, чуть позже… Ну что? Юрию Леонидовичу передайте, пожалуйста, – все свершилось. Словом, как говорят наши друзья марсиане, аллее о-кей!.. А вы, я смотрю, очень смахиваете на Юрия Леонидовича. Рот, нос, все прочее. «Черты семейного портрета, портрет семейный на стене….» Чье это, а? (Посмотрел на часы). Ох, я уже опаздываю, извините, извините! (Исчезает.)

Миха (один, после паузы.) Гады! Гады! Гады!

Убегает.

И снова Маша, Лева и Миха у своей любимой скамейки.

Ребята долго молчат. Все потрясены случившимся.

Лева. Жулик он, этот преуспевающий брат. Самый настоящий жулик! А Игорь! Комиссионные на нас заработал. Тьфу!.. Ты бы хоть по этой гитаре разок прошелся.

Миха. Как?

Лева. Да обыкновенно! Ногами. Чтобы она помягче стала. У, жулье!

Маша. Все мы хороши! Свалились эти деньги – и сразу глаза на лоб. Мне! Мне! Мне!

Миха. Как же теперь быть, а, ребята?

Лева. Ну как быть? Жить дальше.

Маша. Мне уже думать о них противно.

Лева. И все-таки шесть тысяч тридцать!

Миха (мрачно). Пять двести тридцать!

Лева (присвистнул). Как?! Восемьсот уже фуганул?! Ничего себе!

Маша. На что?

Миха. Корнюше двести…

Лева. Корнюше?!

Миха. Вырвала, можно сказать, с мясом. У меня тогда даже денег не было, пришлось материны отдать.

Маша. Это когда я ее у тебя на лестнице встретила?

Миха. Ну да.

Маша. Так вот ты с чего озверел!

Лева. А еще шестьсот?

Миха. Губкиной.

Лева (неприятно поражен). Людке?!

Миха. Да нет – маме. Растрата у нее или, как там называется, когда перевес больше недовеса.

Лева. Я бы не дал! Ни копья!

Миха. Пришла, плачет…

Лева. За шестьсот рублей и я бы тебе озеро наревел!

Вбегает Люда. Опять в новом наряде.

Люда. Вот вы где! Все обегала, пока сообразила… На! (Кладет перед Михой пачку денег.) Шестьсот. Считай!

Миха. А… а… почему?

Люда. Нипочему. Мать возвращает. Не нужно ей.

Миха. Как это не нужно? У нее ведь…

Люда (перебивая). Ничего у нее нет.

Миха. Но…

Люда. И все!

Миха. Она сказала…

Люда. А я сказала – все!

Лева. И правильно! У самих денег невпроворот…

Люда. А ты откуда знаешь – впроворот, невпроворот?

Лева. Что тут знать? И так видно. Одни танцы-замараицы! Ходит, как кукла. Сегодня одно шмутье, завтра другое, послезавтра третье. Рюшечки, брюшечки, финтифлюшечки!

Маша. Что ты на нее наскочил? Каждый одевается, как может.

Люда. Нет, пусть, пусть!

Лева. Расфуфырится, как новогодняя елка! Чтобы все на нее пялились!

Люда. А знаешь ли ты, умник-разумник, что у меня вообще ничего своего нет. Нет! Ничего! Один внешний вид! Мать со склада принесет – и на меня, обнашивать. Новое на барахолку не потащишь, придраться могут. Вот я все и обнашиваю, обнашиваю, обнашиваю. Туда-сюда! С меня – и на барахолку, с меня – и на барахолку!..

Долгая пауза.

Миха. Так она что… ворует?

Лева. Заткнись!.. Не ворует, а это… спекулирует.

Люда. Мне от этого не легче.

Маша. Ой, Люда…

Люда. Вот тебе и Люда! Она уже и Петеньку приспособила. Для младшего возраста обнашивать… Только не растрезвоньте, слышите?

Лева (после паузы). Понимаешь, Люда… Я ведь не знал.

Люда. Я сказала – все!

Маша. Значит, у нас теперь пять тысяч восемьсот тридцать.

Люда. Почему у нас? У Михи.

Миха. Миха все возвращает обществу.

Долгая пауза.

Лева (со злостью). Так что, делить, что ли, будем?

Люда. Делить?!

Маша. Сам ты бери и дели!

Лева. А ты на меня не ори!

Маша. Кто орет, интересно! Кто орет?!

Люда. Товарищи, товарищи! Ведь были еще какие-то предложения.

Лева (с той же злостью). Какие? Какие?

Люда. Ну… всякие…

Лева. Кататься все по очереди? Брать из фонда на ганцы?

Маша. Там еще какой-то идиот две тысячи просил.

Миха. Это я просил.

Маша. Зачем тебе? (Миха молчит.) Зачем тебе две тысячи? (Молчит.) Стенд на мраморном постаменте?

Люда. Какой стенд?.. Товарищи, какой стенд?

Миха (после паузы, мрачно). Квартиру надо двухкомнатную.

Лева. Ка-во?!

Люда. Жениться надумал!

Миха. Не мне, не мне, дурачье! Человеку одному! Такому человеку! Вам и не снилось!.. (Решился.) Пошли! Пошли, ну!

Уходит первым, все остальные за ним.

Миха водит ребят по необычной однокомнатной квартире. Повсюду какие-то таблицы, инструменты. Даже два станка, как в мастерской.

А вот кухня, наоборот, больше похожа на жилую комнату. Из-за шкафа торчит край раскладушки. Посреди кухни – детская лошадка, заводной грузовичок, кубики.

Миха (продолжая давать разъяснения, на манер гида). Он людям зрение спасает, ему академики пишут, благодарностей сколько. А живет… Сами видите…

Маша (осматриваясь). А здесь у него что?

Миха. Кухня… Вроде бы… Здесь и едят, здесь и спят.

Маша. Как спят?

Миха. Очень просто. На раскладушках. Трое взрослых и еще ребятенок.

Люда. А та комната?

Лева. Да ты что – слепая?

Миха. Там он работает, там одни станки.

Маша. Кто он? (Миха молчит).

Люда. Мы его знаем?

Маша. Миха, кто здесь живет? (Молчание.)

Входит Человек в защитных очках.

Человек. Здравствуйте…

Ребята (растерянно). Здравствуйте… Здравствуйте…

Человек. А Максим Максимович… Не есть здесь?

Маша. Максим Максимович?

Лева. Какой Максим Максимович?

Человек. Максим Максимович Исаев.

Все ребята воззрились на Миху.

Люда. Как?! Так это…

Человек. Дом шесть? Квартира номер десять?

Миха. С квартирой все правильно. Только Максима Максимовича нет дома. Он на садовый участок поехал.

Человек. О! Это есть далеко?

Миха. Километров тридцать.

Человек. О!.. Как же мне теперь делать?! Я же утром шесть часов должен улетать.

Миха. Вы специально к нему?

Человек. Специально, специально!.. Почему же так? Я телеграмм давал. Неужели не получал?