Текст книги "Страда"

Автор книги: Лев Маляков

РОДНОЕ

 
Дни короче, прозрачней сталиу
Глубже, радостнее печаль.
Мы с волненьем осень встречаем,
Каждый спелый лист примечаем,
Провожаем в дымную даль.
 
 
Удивленным, влюбленным взглядом
Мы глядим на клин журавлей,
Пролетающих горестным стадом
Над притихшим продрогшим садом,
Над раздольем родимых полей.
 
 
Видно, тяжко без нашего лета
Птицам жить в стороне чужой,
Коль уносят на юг фиолетовый
Неба русского цвет голубой!
 

В ОКТЯБРЕ

 
Листья клена – лапы гусиные —
Вмерзли в лужу на всем пути,
В семицветной листве осиновой
До чего же легко идти!
 
 
Сыплет, сыплет на плечи золото,
Землю вызвездило листвой.
До чего же ядрено-молодо!
Сердце, радуйся! Песни пой!
 
 
Кто сказал, что в глуши осиновой
Ходит-бродит тоска-береда?..
Здесь видал я стада лосиные,
А тоски не встречал никогда!
 

У КУЗНИ

 
Мимо кузни с ведрам,
Покачивая бедрами,
Настя ходит по воду
По тропке, как по проводу.
 
 
За день Настя сотню раз
Души вывернет из нас.
Ей-то что – работает,
Ходит, где короче.
А у нас забота —
Шеями ворочать.
Ломит шеи к ночи
Так, что нету мочи.
 
 
Прицепилась, как простуда,
Накануне посевной.
– Ой, с ремонтом, братцы, худо, —
Встанем к выходу спиной:
Бегай хоть по двести раз —
На затылке нету глаз.
 
 
Искры звездами взметнулись —
Знаем, горю чем помочь!..
Про себя же усмехнулись:
Как на привязи точь-в-точь.
 
 
Бьются искры, будто пчелки,
Сыплют роем н астену.
Не видать теперь ни челки,
Ни походки Настиной.
 
 
Что-то в кузне стало душно,
И удар уже не тот…
Вот те раз – сквозь грохот слышно:
Ведра звякнулись о лед.
 
 
Мы, как будто ненароком,
Повернулись к двери оком.
Эх, была не была,
Веселей пойдут дела!
 

«Отчего же ты притихла, Галя?..»

 
Отчего же ты притихла, Галя?
Ждешь, поди, парнишку у ракит?..
Листья нашумелись, задремали,
Гладь речную солнце золотит.
 
 
Будто шлемы витязей былинных,
За рекою высятся стога,
Легкая прохлада теней длинных
Пала на крутые берега.
 
 
Лес на горизонте вписан тонко
В пеструю безоблачную даль.
Родиной любуешься, девчонка,
Отчего ж в глазах твоих печаль?
 
 
Галя, голосистая Галина,
Русая до пояса коса,
И меня когда-то у овина
Чаровали высью небеса!..
 
 
Где бы ни была, но этот кустик,
Эту веху первых с любым встреч,
Завсегда – и в радости и в грусти —
Станешь ты в душе своей беречь.
 

 
Будешь вспоминать село Лесное,
Нежность грубоватую ребят,
Слушать,
Слушать,
Слушать,
Как весною
Журавли о родине трубят…
 
 
Все длиннее тени, гуще вечер,
Только радость не затмить ему:
Галя руки тонкие на плечи
Положила Саньке своему.
 
 
Воздух на густом ржаном настое
Все хмельней. Нежнее, мягче свет.
Тишина. Их в целом мире двое,
И обоим – по семнадцать лет!
 

НА СВАДЬБЕ

 
С посвистами, вскриками
Рюмками звенит —
Свадьба многоликая
Катится в зенит.
 
 
Половицы охают
На особый лад.
Каблучищи грохают
Невпопад.
 
 
Вздрагивают бровушки
У девчат крылом…
 
 
Лишь осталась вдовушка
За столом.
 
 
Опустила синие,
Затаив тоску.
Бабий август инеем
Прикипел к виску.
 
 
Думы тучей вислою
Накатились вновь:
Где-то там под Вислою
Сгинула любовь.
 
 
Ей на долю выпало:
Все одна, одна…
Не могла, да выпила
Горькую до дна.
 
 
Потому и сдобрены
Памятью-слезой
Свадьбы наши добрые,
Словно май грозой.
 

«Хребты на сутулые плечи…»

Але Темирхановой

 
Хребты на сутулые плечи,
Как бурку, накинули ночь.
Ручьи на гортанном наречьи
Ведут бесконечные речи,
Как лучше друг другу помочь?
Как в каменном мире дремучем
Пробиться сквозь тяжесть громад?
И, яростно пенясь, по кручам
Несутся к утесам могучим,
А те, как могилы, молчат.
И жутко бывает, не скрою,
Услышать, как дышит гранит,
Как борются волны с горою,
Огромной, суровой, немою,
И думать:
А кто ж победит?
 

1952

«Над поляной зорянкой звенела…»

 
Над поляной зорянкой звенела
Белокрылая песня твоя.
Поманила кого-то несмело
В заозерные наши края.
 
 
Я не знаю, кому назначала
Зоревой лебединый привет,
По кому так тепло заскучала
В восемнадцать девчоночьих лет.
 
 
Ты во мне потревожила юность,
Оставаясь сама в стороне.
Расплескалась апрельская лунность
По июльской ежастой стерне.
 
 
Зеленеют пожухлые травы,
А цветов – хоть девчонок зови!..
Журавли надо мною картаво,
Будто в мае, поют о любви!
 

ПОЛОВОДЬЕ

 
Я опять удираю из дома
В отчий дом, где морянит весна,
Чтоб взглянуть на родных и знакомых,
На хмельных от воды и вина.
 
 
Там, на зыбких мшаринниках, море —
Разливанная вешняя гладь,
По утрам краснокрылые зори…
Там житуха теперь – благодать!
 
 
Мужики в эту пору – министры,
Всяк себе – до поры – господин,
Ловки на руку, на ногу быстры,
Хлебосольные все, как один.
 
 
На досуге, бывает, повадки
Выпирают наружу торчком:
Тянет на ночь Данила к солдатке
На лучок с «новгородским сучком».
 
 
До потемок с придыхом да звоном
Пантелеевы колют дрова:
Пролежать – никакого резона,
Коль неделя далась дарова.
 
 
За одворком байненку подмыло,
А хозяин с дружком обнялись:
«Половодье постыло, да мило —
Дело б делать, так нет – веселись…»
 
 
Чтоб обнять и родных и знакомых,
Захмелеть от воды и вина,
Что ни год – удираю из дома
В те края, где морянит весна.
 

ЛИПА

 
Закипая ядреной
Веселой листвой,
Ты вовсю хорошела
Над тихой Псковой.
 
 
В половодье смиряла
Строптивость воды,
Отводила корнями обрыв
От беды.
 
 
Ох, и грузно же было
В июльскую звень
Из суглинка водицу тянуть
Долгий день!
 
 
А мальчишек
В зеленой охапке качать!
А влюбленных с темна до светла
Привечать!
 
 
А стоять у обрыва,
Как зорька светла!..
Для кого ж ты, сердяга,
Была не мила?..
 
 
У Псковы я опять
Вечерами брожу
И на корни витые взглянуть
Захожу.
 
 
Им трудиться не тридцать,
А триста бы лет,
Да какому-то злыдню
Ты застила свет.
 
 
К нашим бедам – глуха,
А к удачам – легка,
Ободрала кору
Чья-то злая рука.
 
 
Сникли, съежились листья
У суши в когтях…
И добро б человеку
Потребность в лаптях!
 

«В проводах голосит февраль…»

Светлой памяти Екатерины Осиповны, матери моей

 
В проводах голосит февраль.
За Псковою – снега, снега.
Перепутались близь и даль,
Не могилы стоят – стога.
 
 
Лишь одной на снегу темнеть,
Горькой ласкою греть меня.
Отрыдала, застыла медь,
Как последняя искра дня.
 
 
Отзвенела, чтоб в сердце моем
Лютовать ледяной тоской.
Расцветай, расцветай, окоем,
Над плескучей Псковой-рекой.
 
 
Ты прости, родная, меня,
Что я редко бываю тут:
Укатали горки коня —
Больно век на заботы крут.
 
 
А без них – уж таков ваш род —
Я прожить не смогу и дня:
И чем больше тревог-забот,
Тем светлей на душе у меня!
 

БАЛАЛАЙКА

 
Балалайка, балалайка,
Памятные дни!
Сыпани запевку-байку,
Эх, сыпани!
 
 
Мы с трехструнки неказистой
Зачинали путь:
Выходили гулким свистом
Девок пугануть.
 
 
За спиной взметая крылья
Куцых пиджаков,
Мы восьмерили в кадрили,
Злили чужаков.
 
 
Балалайка подливала
Маслица в огонь,
Балалайка подмывала —
Только тронь!
 
 
От нее, неосторожной,
Песню я унес.
С песней этой в космос можно,
Можно – под откос.
 
 
Балалайка, балалайка,
Памятные дни!
Сыпани запевку-байку,
Эх, сыпани!
 

«Весна! А ты и не заметил…»

 
Весна!
А ты и не заметил,
Как прокатился гром впервые,
Как дождик,
Яростен и светел,
Отплясывая на рассвете,
Омыл просторы ветровые;
Как, буйствуя,
Кипели зори,
Пожаром полыхали в лужах,
Как человека гнуло горе,
Как радость оживала в душах;
Разливы ржи,
Садов цветенье
Ты потому и не заметил,
Что за своею серой тенью
Не видишь ничего на свете.
 

«Я ищу, все ищу…»

 
Я ищу,
Все ищу свой заглавный стих.
Он, как шорох в лесу, притих,
Схоронился, как старый хитрец русак, —
Я шукаю и этак и так;
Может, ветром завихрил в поля, в поля,
На проселках порошей пыля,
Или в озере дремлет ленивым линем,
Или вдребезги лужи копытит конем,
Иль на зорях,
Которыми кличет меня,
Переспелой росой звеня?
А скорее всего —
У той, у той,
Что заходится маетой,
Что не в силах домучить июньский сон, —
Затаился мой стих, как стон…
Где б он ни был,
Его я найду,
Найду,
И коль не на радость —
Себе на беду.
 

ЗЕРНО

 
Приглядись:
В невеличке росинке
Умещается дня разбег,
Обновленный июньской синькой,
С облаками, как первый снег.
 
 
Даже видно: комбайны по хлебу
Разбрелись – муравьям под стать.
Чудо:
В капельке тонет небо,
Хоть кидайся его спасать!
 
 
Вот бы этак зерно отражало,
Что ему отдала страда.
Пусть бы радость
Звездой дрожала
И темнела, как омут, беда.
 
 
На граненых крутых бочинах,
Чтобы вспыхивала заря,
Непогодье, жарынь, кручина —
Все, что выдюжено не зря.
 
 
Я хочу, чтоб зерно лучило,
Словно солнышко, ясный свет,
Чтобы каждый в нем видел силу,
Без которой и жизни нет!