Текст книги "Наследие баронов Гинцбургов"

Автор книги: Лев Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Лев Бердников

Наследие баронов Гинцбургов

История знаменитой еврейской династии баронов Евзеля (Осипа) Гаврииловича (1812-1878), Горация Осиповича (1833-1909) и Давида Горациевича (1857-1910) Гинцбургов стала вдруг неожиданно актуальной в 1989-1991 гг. Весь сыр-бор в тогда еще существовавшем СССР разгорелся из-за любовно собранной тремя поколениями баронов коллекции средневековых еврейских манускриптов, хранившейся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (в то время Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина – ГБЛ). А произошло тогда нечто неслыханное: законно требуя доступа к священным для иудеев текстам, в библиотеку ворвались хасиды и в знак протеста против запрета пользоваться ими забаррикадировали в служебном кабинете одного из руководителей ГБЛ. Они настаивали на том, что каждый религиозный еврей имеет право изучать любой еврейский манускрипт библиотеки.

Не менее пристальное внимание к собранию Гинцбургов обнаружили и патриоты-почвенники. Призывая к тому, чтобы еврейские рукописи никому не выдавались и подозрительные лица (то бишь сами евреи) к ним не допускались, они тоже ратовали за их изучение. Но за изучение с пристрастием, ибо, мнилось им, патриотический историк, при необходимых усилиях, мог обнаружить там материал о закабалении евреями матушки-Руси. Страсти достигли поистине шекспировского накала! Атмосферу той поры вполне передает наша статья, опубликованная в № 544 альманаха «Панорама» (Лос-Анджелес) от 13-20 сентября 1991 г., которую мы и предлагаем читателю в качестве пролога к рассказу о наследии баронов Гинцбургов.

Зачем «патриотам» еврейские манускрипты?

В мартовском номере журнала «Наш современник» (№ 3, 1991) было помещено сердитое письмо некоего М. Михайлова. Название опусу подобрали броское, патриотическое «Что имеем – не храним...». О чем же скорбит Михайлов? О разрушенных инородцами православных храмах, о происках распоясавшихся русофобов? Ни за что не догадаетесь, читатель! О еврейских средневековых манускриптах, книгах и личных бумагах из коллекции ученого-гебраиста Давида Горациевича Гинцбурга (1857-1910), хранящихся в Государственной библиотеке СССР им. В.И. Ленина (Москва). Хотите верьте, хотите нет, но автор письма пугает русских патриотов, что, мол, в результате акта нового политического мышления, например, по президентскому указу, уникальное собрание уедет к нашим ближневосточным «друзьям» (кавычки, разумеется, на совести М. Михайлова), то бишь в Израиль.

Скрупулезно, не скупясь на детали, встревоженный Михайлов разворачивает историю закулисной борьбы за наследие Гинцбурга, которая велась и ведется в высших коридорах власти. Здесь фигурируют и таинственный запрос «Еврейского Агентства» А.В. Луначарскому, и резолюция наркома, и недавние встречи вице-президента АН СССР Евгения Велихова с ученым раввином Адином Штейнзальцем (1987 г.), и даже специальное послание президента Израиля Хаима Герцога М.С. Горбачеву, которое якобы вручил последнему «лично Арманд Хаммер». И хотя все это происходит за спиной патриота и вообще русского народа, Михайлову доподлинно известно, что вопрос о коллекции Гинцбурга был якобы «одним из ключевых» на встрече председателя Всемирного еврейского конгресса Бронфмана с Горбачевым.

В доказательство своей осведомленности патриот приводит официальный документ под грифом МИДа СССР № 1112/УБВСА от 06.11.90.: «Израильская сторона проявляет интерес к находящейся в Государственной библиотеке СССР им. В.И. Ленина коллекции барона Д.Г. Гинцбурга, которая, по заявлениям израильтян и по имеющимся публикациям, была завещана им еврейской публичной библиотеке в Иерусалиме (ныне Еврейская национальная и университетская библиотека). Прошу сообщить, что можно было бы ответить на обращение представителей Израиля по существу данного вопроса, включая фактическое состояние фонда Гинцбурга, его юридический статус, возможности сотрудничества с израильской стороной по поводу этой коллекции».

Однако, по существу вопроса автору отвечать явно не хочется. Михайлов вдруг переводит разговор на израильских раввинов, зачастивших в ГБЛ – уж очень сильно они его раздражают. Он юлит, элегически вздыхает по поводу козней «дельцов типа Арманда Хаммера», упорно ссылается на послереволюционные распродажи Совдепией культурных ценностей, забывая при этом упомянуть о законном вывозе собственного имущества эмигрантами первой волны. А такое упоминание оказалось бы здесь нелишним. Накануне революции вдова барона Д.Г. Гинцбурга продала коллекцию одной сионистской организации, а именно Г.С. Златопольскому для открывшейся в Иерусалиме Еврейской национальной библиотеки. Книги уже были уложены, но грянул Октябрьский переворот, и они были «экспроприированы» большевиками. Значительная ее часть была перевезена в Москву и помещена в Румянцевский музей (ныне РГБ). Сионисты требовали передачи им законно приобретенной библиотеки, но большевики запросили за ее выкуп такую астрономическую сумму, что переговоры зашли в тупик, и коллекция баронов так и осталась в России.

Казалось бы, какое дело русскому патриотическому журналу до разных там талмудистов и еврейских рукописей? Чем они интересны почвенникам и «деревенщикам», озабоченным собственными национальными проблемами? Оказывается, очень даже интересны. «В материалах фонда Гинцбурга, – откровенничает Михайлов, – представлена (хотя и в завуалированной форме)... идея мирового еврейства о «колонизации» России евреями с целью ее расчленения и уничтожения. В рукописях, собранных Д.Г. Гинцбургом со всей России, обсуждаются практические меры по реализации этой идеи. А в этом Д.Г. Гинцбург был верен памяти своего отца, который приложил немало усилий по мобилизации евреев Европы на осуществление порабощения России». Теперь понятно?

Уничтожение России – ни больше, ни меньше! Как ни завуалировал свою деятельность Гинцбург (всемирно известный ученый, председатель Общества распространения просвещения среди евреев России и т. д.), Михайлов его вычислил: руководитель тайного иудо-масонского заговора, ненавистник России.

До такой бредятины не доходило даже ультраправое суворинское «Новое время»! Напротив, в 1910 году в нем сообщалось о видной патриотической и просветительской деятельности Д.Г. Гинцбурга на благо России! Ну как не вспомнить здесь таких «толкователей» истории еврейства, как бывший член Государственной Думы Н.Е. Марков-Второй (закончивший свою «патриотическую» карьеру консультантом немецкого гестапо), или Г.В. Бостунич, дослужившийся аж до штандартенфюрера СС. Неужто и Михайлов хочет пристроиться к их шеренге?

Впрочем, не только история заговора мирового еврейства занимает Михайлова: не чужд ему и простой коммерческий расчет: «Только за одну из них [рукописей – Л.Б.] несколько лет назад один канадский раввин предлагал... всю свою библиотеку, стоимостью в миллион долларов» (для вящей убедительности стоимость коллекции набрана в журнале петитом). Боятся, стало быть, продешевить господа патриоты!

В чем же состоит уникальность и значимость коллекции Гинцбурга, каков ее состав? Сведения «Нашего современника» очень скупы – по существу это только количественные характеристики: это «второе в мире (после Британского музея) по величине и по ценности собрание средневековых еврейских рукописей, насчитывающее около 2 000 рукописных книг»; «две трети представляют собой неизвестные иудаике тексты и фрагменты текстов». Забавно, что куда более подробные данные об этих манускриптах содержатся в «Еврейской энциклопедии», изданной... еще в начале XX века: «Среди рукописного отдела [библиотеки Гинцбурга – Л.Б.] особенно важны: махзоры (испанск., итальянск., прованс., африканск.); «диваны» крупнейших поэтов испанской эпохи; ценные рукописи йеменского происхождения по разнообразнейшим отраслям науки; части древнего экземпл. Талмуда, спасенного из огня во время аутодафе; Иерушалми с толкованиями С. Серильо каббалистического и философского содержания, между прочим, принадлежащие Исааку Абарбанелю; древне-библ. рукописи с Таргумом и арабск. переводом и мн. др.»

Михайлов и не скрывает, что эти материалы до сих пор не введены в научный оборот. Показательно, что в авторитетном справочнике, изданном под эгидой ГБЛ («Личные архивные фонды») содержится лишь глухое упоминание о бумагах Гинцбурга, да и то из другого архива. Не противоречит ли такое положение дел смыслу жизни замечательного еврейского ученого-просветителя, который, как это признает Михайлов, «задался целью открыть мировому еврейству новый центр каббалистической и талмудической науки»?

Постараюсь дать представление о еврейских старопечатных изданиях из этого собрания. Их более двухсот, чудом уцелевших от цензурных гонений и средневековых аутодафе (есть спасенные от костров инквизиции редчайшие экземпляры с истлевшими листами). Среди них – сокровища инкунабульного периода еврейского книгопечатания: религиозно-философский трактат «Сефер ѓа-Икарим» Иосифа Лабо, напечатанный в типографии Ш. Сончино в 1485 г.; комментарий к Пятикнижию “Хавот ѓа-Леватот” Бахья бен Иосефа ѓа-Сефарди, вышедший в Неаполе в типографии И. Гунцегаузера в 1490 г.; издания знаменитого «Канона» Авиценны, датированного 1491 г.; рифмованный трактат по этике Калонимуса бен Калонимуса (1489 г.); «Море невухим» Моше бен Маймона, отпечатанный на пергаменте в 1475 году.

Представлена здесь и книжная продукция таких центров еврейского книгопечатания и культуры XV-XVII веков, как типографии Д. Бомберга, М. Гиустиниани, М. Занетти (Венеция), Г. Сончино (Песаро), С. Латифа (Мантуя), Б. Гершона, С. и Д. Нахмиасов (Константинополь), И. Гедалья (Салоники), И. Крато (Виттенберг), Р. Тальми (Болонья), Исаак бен Аарона (Краков), Г. Кохена (Прага), Л. Маркуса (Амстердам) и др.

Всего же в собрании Д.Г. Гинцбурга 9 000 экземпляров печатных изданий. Книги барона помечались штемпелем в виде магендовида с монограммой владельца и двумя экслибрисами – художественным и геральдическим. Художественный снабжен афоризмом «Все забывается, все проходит». Геральдический, с баронским гербом, на щите которого изображен пчелиный улей – символ трудолюбия, украшен другим афоризмом – цитатой из «Песни песней» на древнееврейском языке: «Вся ты прекрасна, моя подруга, и нет в тебе недостатка» («Песнь песней», IV, стр. 71).

Большая часть изданий – Библии, Талмуды, раввинистические комментарии к ним, сочинения по религиозному законодательству, философии и мистике. Среди светских книг – издания по истории, географии, языкознанию, медицине; справочные издания, словари и учебники иврита и других семитских языков. Представлена здесь и российская еврейская периодика, издававшаяся с 1861 г. в Одессе, Петербурге и других городах. Коллекция уникальна и по хронологическому охвату (от истоков еврейского книгопечатания до начала XX века), и по географии (включает книги, выпущенные в крупных центрах Европы и Азии, а также в Северной Африке и Америке). В течение всей своей жизни Д.Г. Гинцбург любовно собирал книги, которые затем широко использовал в своих научных трудах по средневековой компаративистике, истории еврейской, русской и арабской культур, духовного пения древних народов и т. д.

Можно только догадываться, какие удивительные находки таит в себе скрываемое от общества рукописное собрание ученого. Но в том-то и дело, что Михайлов вовсе не собирается сделать эти рукописи доступными. Наоборот, он предостерегает патриотические массы от «заключения неравноправного (?!) договора с Израилем о публикации материалов фонда».

Правомерен вопрос – в чьих же руках находится рукописное собрание Д.Г. Гинцбурга? Кому в СССР поручено беречь и изучать этот памятник еврейской культуры? Поразительная осведомленность Михайлова (не знаю, реальное ли это лицо или литературная маска) выдает автора с головой – ясно, что это человек Отдела рукописей ГБЛ, где и хранится коллекция еврейского ученого. Увы, отдел этот с некоторых пор стал одиозным в Ленинке – в библиотеке с богатыми научными и культурными традициями. Я, проработавший в этой библиотеке 10 лет, знаю о нем не понаслышке. Заведующий Отделом рукописей профессор В.Я. Д. в 1989 году на одном из собраний Библиотеки был публично уличен в оголтелом антисемитизме, что, кстати, сказалось на его подборе в это библиотечное подразделение молодых «научных» кадров. Помню, что после его прихода в отдел по коридорам главной библиотеки СССР стали расхаживать бородачи в черных, военного образца, рубашках со значками Георгия Победоносца (униформа «Памяти»), злобно улюлюкая вслед сотрудникам-инородцам. А кто-то из них участвовал и в телешоу как представитель одного из «крыльев» «Памяти». В читальном зале этого отдела вывесили тогда характерный плакат: магендовид, сложенный из черепов и костей, и надпись: “Dancer!” (лат. «Опасность!»). Дело получило огласку, и вынужденная давать объяснения администрация сообщила, что это, мол, дань солидарности с борющимся народом Палестины. Ловко, не правда ли?

Но, пожалуй, нагляднее всего плоды их трудов сказались на тематических встречах с деятелями культуры, проходивших в Библиотеке – они превращали их в настоящий антисемитский балаган. Группы организованных молодчиков в сопровождении зловещего вида дам просачивались на мероприятия и специально рассаживались в разных концах зала. И не дай Бог оратору одобрительно отозваться о каком-то еврее – тут же начинались шиканья, захлопывания. Потом, как по сценарию, вскакивал один (обязательно пожилой, грудь в орденах) и начинал истерично выть о проклятых масонах, пугая грядущим господством Сиона. Старца громко одобряли предусмотрительно подготовленные статисты...

В такой затхлой атмосфере антисемитского кликушества томится национальная святыня еврейского народа. К ней приставлены чернорубашечники, а надзирают за ней доморощенные эксперты по иудомасонству типа Михайлова. Так что можно не сомневаться – эти ребята и сохранят, и «исследуют» в нужном им ракурсе. А потом и продадут подороже. Ну а если не удастся продать – кто может поручиться, что выкинет какая-нибудь горячая голова, воспламененная ненавистью к «врагам России» Гинцбургам?

В годы застоя бездушные бюрократы вообще наложили табу на еврейскую тему. Сегодня об этом, по счастью, говорят открыто. Но разве не горько сознавать, что неопубликованные материалы из бесценной коллекции Гинцбургов становятся объектом политического манипулирования и злостных фальсификаций псевдопатриотов?!

***

Сокращенный вариант этой статьи был напечатан во влиятельной израильской газете “Jerusalem Post” (1991, 25 Июня) под заглавием “Pamyat” controls a Jewish legacy” («Память» распоряжается еврейским наследием»). Так израильская общественность, которая и раньше проявляла к собранию Гинцбургов повышенный интерес, была своевременно информирована о том, в чьих руках находится эта святыня еврейского народа. Стало также понятно, какое сопротивление юдофобов от культуры придется преодолеть, чтобы сделать ее доступной. Однако, израильтян это нисколько не испугало: если того требуют интересы дела, они готовы вести переговоры даже с деятелями михайловской закваски.

Трудно сказать, кому мы больше обязаны – настойчивости ли и дипломатическому такту израильской стороны или все тому же профессору Д., который вдруг внезапно преобразился в прогрессиста (во что, впрочем, слабо верится), – но летом 1992 г. было принято историческое решение, устраивающее обе стороны: cама коллекция осталась в Российской государственной библиотеке (РГБ) и тем самым фонды этого богатейшего книгохранилища сохранились в неприкосновенности; израильтяне же (в лице Еврейской Национальной и Университетской библиотеки в Иерусалиме) получили возможность микрофильмировать все манускрипты и создать их компьютерный каталог. В результате иудеи и гебраисты мира получили копии уникальных рукописей XI-XVIII веков: Библии, Талмудов, литературы по раввинистике, Ѓалахе, каббале, медицине, астрономии, философии, в том числе ряд текстов, считавшихся безвозвратно утерянными в истории. Отныне на экране монитора их может прочесть каждый, в каком бы уголке света он ни находился. И какое теперь дело иудеям до молодчиков-чернорубашечников, что были некогда приставлены к еврейским манускриптам? Израильтяне, однако, не оставляют попыток заполучить не только копии, но и саму коллекцию в вечное пользование, как это завещал барон Д.Г. Гинцбург. Показательно, что в ходе переговоров в Москве в феврале 2010 года премьер-министра Б. Нетаниягу с президентом Д. Медведевым и главой правительства РФ В. Путиным израильской стороной вновь была поднята тема о правах на это собрание.

Отрадно, что нынче в РГБ начата масштабная работа по научному описанию и библиографированию всего книжного собрания Гинцбургов. Первый шаг в этом направлении уже сделан: в 2003 г. Центр восточной литературы РГБ совместно с израильтянами осуществил издание «Каталога еврейских инкунабул из собрания РГБ», куда вошли все первопечатные книги из коллекции баронов. На очереди – каталоги палеотипов, других ценных изданий из этого собрания. Книги из библиотеки Гинцбургов демонстрируются на многочисленных выставках, проводимых под эгидой РГБ.

Коллекция Гинцбургов признается сегодня особо ценным культурным наследием не только в Израиле, но и в России. Она включена в Общероссийский свод книжных памятников истории и культуры как памятник-коллекция федерального значения. И это глубоко символично: неутомимая деятельность баронов ознаменована заслугами не только перед соплеменниками, но и перед их великой родиной – Россией, на благо которой они самоотверженно трудились почти целое столетие. Чем же замечательны жизнь и судьба каждого из представителей этой славной династии?

Создать себя

Барон Евзель (Осип) Гавриилович Гинцбург (1812-1878) завещал своим потомкам хранить веру предков и российское подданство. И собственную жизнь этот знаменитый банкир, золотопромышленник и меценат посвятил борьбе за права и эмансипацию евреев и вместе с тем служению государю и Отечеству. Такое сочетание было для него не только оправданным, но и единственно возможным, ибо он твердо знал, что польза и процветание России отвечают коренным интересам русских евреев. Не в местечковом изоляционизме видел он будущее своего народа, нет: Гинцбург всеми силами стремился интегрировать евреев в российское общество с тем, чтобы они вошли на равных в семью других народов многонациональной империи, обязательно сохранив при этом свою этническую идентичность и иудейскую религию.

Барон Евзель (Осип) Гавриилович Гинцбург

Начав свою трудовую жизнь с самых низов, этот витебский еврей первым в России создал банк современного типа, стал именитым бароном, мультимиллионером, крупнейшим землевладельцем. И всему, чего достиг в этой жизни Евзель Гинцбург, он был обязан только собственным способностям, интуиции, деловой хватке. Можно сказать, что этот еврейский самородок создал себя сам. Но следует принять в расчет и то, что это были в известной степени наследственные качества, кои выкристаллизировались в нем, передаваясь из рода в род многими поколениями его пращуров.

А генеалогия Гинцбургов (Гинцбургов) прослеживается еще с середины XV столетия. Фамилия происходит от носившего сие название города в швабском округе Баварии. Родоначальником династии был раввин Иехиэль из Порто. Внук его, раввин Симеон Бен-Абраам Гинцбург (1506-1586), спасаясь от преследований, которым подвергались евреи в Германии, переселился в Речь Посполитую и упоминается в польских летописях как человек мудрый, математик и астроном. Он оставил после себя шестерых сыновей. Их потомки в XVII-XVIII веках были в числе самых видных раввинов германских княжеств и Польши. И только дед нашего героя, Нафтали-Герц (+1797), прервал традицию рода и занялся коммерцией.

По его стопам пошел и его сын, отец Евзеля Гинцбурга, уроженец Вильно Гавриил-Яков Гинцбург (ок. 1793-1853), который занимался благотворительностью и помогал бедным (на его средства в Севастополе была построена больница для неимущих). Есть сведения, что он любил чтение и собирал книги на разных языках. О том, что предпринимательская деятельность Гавриила-Якова была весьма успешной, свидетельствует присвоение ему императором Николаем I звания почетного гражданина. Но это случится на закате его лет, в 1848 г., когда он окончательно обоснуется в Севастополе; в молодости же торговые дела вынуждали Гавриила-Якова часто менять место жительства; в Отечественную войну он оказался с семьей в Витебске, где в 1812 г. и родился Евзель.

Родитель дал сыну не только традиционное еврейское, но и широкое общее образование, обучил его разным наречиям, из коих русский стал одним из родных языков мальчика. И начатки коммерческой науки Евзелю также преподал отец, из тени которого он, впрочем, вышел довольно быстро, став кассиром и фактическим распорядителем дел у одного богатого откупщика.

Как это водилось у иудеев, Евзель женился рано, шестнадцати лет от роду. Его избранницей стала красавица Рася Дынина (1814-1892), дочь господина Давида Зискиндовича Дынина, содержателя почтовой станции в городе Орше Витебской губернии (в то время это был главный пункт почтовой связи между Варшавой, Киевом, Петербургом и Москвой), человека уважаемого, образованного и деликатного. Сохранилось семейное предание, что каждый раз, проезжая через Оршу, император Александр I непременно посещал дом Дыниных и с завидным аппетитом вкушал там блюда еврейской кухни. Евзель Гавриилович был счастлив в браке. Рася Давидовна, слывшая женщиной доброй и богобоязненной, родила ему четырех сыновей – Александра, Горация, Урия и Соломона, и дочь – Матильду.

Гинцбургу едва перевалило за двадцать, когда он стал витебским купцом 1-й гильдии. Предприимчивый и энергичный, он освоил основные приемы работы по винным откупам и, скопив необходимые средства, в 1840 году сам становится видным откупщиком. Здесь необходимо заметить, что винокурение было тогда государственной регалией и лишь с торгов отдавалось частным лицам. Откупщик пекся не только о собственных интересах, но (в первую голову!) о своевременных платежах государству. Потому допускались к откупам люди благонадежные, состоятельные, репутация коих могла служить гарантией безупречного выполнения контракта с казной. Откупщик-еврей, да еще в столь молодом возрасте – явление в то время исключительное! Но Гинцбурги всегда привыкли быть всегда на особом счету...

Евзель наладил тесные контакты как с финансовыми учреждениями Подольской и Киевской губерний, где разворачивается его неутомимая деятельность, так и Северной Пальмиры, куда он часто наезжает. Постепенно он обрастает связями в высших столичных сферах, в особенности в финансовых кругах, где завоевывает к себе и расположение и особое доверие. Близкие отношения устанавливаются у него с министром финансов Ф.П. Вронченко, по инициативе которого Гинцбургу «за заслуги, оказанные российскому правительству» так же, как некогда его отцу, было пожаловано почетное потомственное гражданство. Во время Крымской войны 1853-1856 гг. он держит винный откуп в осажденном Севастополе. По словам современника, он оставил город одним из последних, «чуть ли не одновременно с комендантом гарнизона». Сей и другие его отважные поступки были отмечены императором двумя золотыми медалями «За усердие» для ношения на Владимирской и Андреевской лентах. И таких знаков отличия он получит впоследствии немало...

Евзель Гинцбург обладал редким политическим чутьем, которое и привело его впоследствии к грандиозным финансовым достижениям. Осознавший ранее других обреченность откупного капитала и неизбежность капитализации России, он весьма прозорливо сделал ставку на либералов, находившихся тогда в опале – наладил деловые и финансовые связи с великим герцогом Александром Гессенским, братом жены наследника престола. Когда же на российский престол взошел Александр II, его реформы в значительной мере вдохновлялись супругой – Марией Гессенской, и фаворит ее брата Евзель Гинцбург сразу попал в круг людей, которые стали создавать «инфраструктуру новейшей экономики».

Но вот откупа заменили правительственной винной монополией, и многие откупщики пошли по миру. Но только не Гинцбург! Взамен откупов он стал создавать в России частную банковскую систему: сначала Частный коммерческий киевский банк, затем Учетный одесский банк и Санкт-Петербургский учетно-ссудный банк. Наконец, в 1859 г. Евзель совместно с сыном Горацием основал в столице банкирский дом «И.Е. Гинцбург» – крупнейший в России, с филиалом в Париже (под руководством его другого сына – Соломона). Через некоторое время «И.Е. Гинцбург» стал головным петербургским банком, вытеснившим с денежного рынка знаменитый банк барона А.Л. Штиглица. Банкирский дом Гинцбурга работал в тесной связи с ведущими банками Западной Европы («Варбург» в Гамбурге, «Мендельсон», «Блейхредер» в Берлине, «Де Габер» во Фракфурте-на-Майне, «Госкье», «Камондо» в Париже и др.). Он стал главным кредитным мостом, через который деньги иностранных инвесторов вкладывались в российскую экономику. Неоценима его роль и в развитии отечественных кредитно-акционерных банков.

Банкирскому дому «И.Е. Гинцбург» всегда была свойственна исключительная надежность, что выгодно отличало его от других коммерческих предприятий, руководствовавшихся известным принципом: «не обманешь – не продашь». А потому в то время, когда десятки частных банков, разоряя вкладчиков, лопались, как мыльные пузыри, дело Гинцбурга неуклонно росло и ширилось. Его банкирский дом финансировал золотопромышленные предприятия на Урале и Забайкалье, был владельцем акционерного общества цепного пароходства по реке Шексне и т. д. Евзель становится сказочно богат: владеет крупнейшими имениями в Бессарабии, Киевской, Подольской и Таврической губерниях.

Значительную часть времени семья Гинцбургов проводила в Париже, где в 1870 г. Евзелем был построен собственный отель на улице Тильзит. Они жили открыто, и их хлебосольный дом скоро сделался средоточием всех русских – ученых, писателей, художников, волею судеб оказавшихся во Франции. Завсегдатаем у Гинцбургов был находившийся тогда в Париже И.С. Тургенев. Здесь часто бывали живописец А.П. Богомолов, поэт Н.М. Минский и многие другие. Был образован Художественный клуб, где встречались деятели русской культуры, и Евзель Гавриилович был единогласно избран председателем этого клуба.

Особую заботу проявлял Гинцбург об образовании своих детей, для чего пригласил лучших парижских ученых и педагогов. Среди них преподаватель французского языка М. Мапу, известный музыкант и музыковед Ж. Массне, специалист по классической филологии Л. Лаббэ, историк Г. Грэц, литератор и профессор еврейского языка С. Мунк и др.

Судьба единоверцев всегда волновала Евзеля Гинцбурга, а на гребне собственного финансового успеха, когда открылись большие возможности для оказания им помощи, – особенно. Последовательно и методично он бомбардирует власть предержащих прошениями об улучшении положения евреев. Евзеля можно было бы с полным основанием назвать «штадланом», то есть авторитетным представителем еврейской общины перед правительством, но лишь с одной существенной оговоркой: он делал это по велению сердца, хотя быть таким ходатаем его никто не уполномочивал. Более того, многие из предлагаемых им мер вовсе не поддерживались большинством еврейского населения черты оседлости, полностью отгороженного от современной российской жизни и не желавшего никаких новаций. «Лучи света почти не проникали в темное подполье еврейских гетто городов и местечек..., – говорит об этом историк Г.Б. Слиозберг, – все казалось окаменелым в духовной жизни еврейства... Мистические настроения отвлекали духовных мечтателей-евреев от печальной действительности... [Они уходили в область] внутреннего созерцания, – созерцания мистического, если речь идет о хасиде; созерцания чисто духовно-умственного, схоластически-сухого, если речь идет о миснагде».

Подобная замкнутость была бесконечно далека от той цели, которую ставил перед собой Евзель Гинцбург, добивавшийся полноценного участия евреев в российской жизни. Ему были близки идеи Хаскалы. Основоположником сего движения был замечательный германский мыслитель и общественный деятель Мозес Мендельсон, который ратовал за полную ассимиляцию евреев, их приобщение к европейской науке и культуре. Первые российские «маскилим» появились еще на рубеже XVIII-XIX веков (И. Цейтлин, А. Перетц, Л. Невахович, который, кстати, считается и первым русско-еврейским интеллигентом). В бытность же Гинцбурга именно на «маскилим» делал ставку министр народного просвещения при Николае I граф С.С. Уваров, который искал среди русских евреев своего Мендельсона. Окружив себя виднейшими представителями Хаскалы своего времени (И. Левинзон, М. Лилиенталь, Л. Мандельштам), Уваров, часто по их внушениям, пытался преобразовать духовный быт русского еврейства. Были созданы еврейские училища для подготовки раввинов, где наряду с традиционным еврейским давалось и универсальное образование; открылась сеть школ с преподаванием и общих предметов. По некоторым данным, к 1855 г. число таких учебных заведений в России превышало сотню, и обучалось в них не менее 3 500 человек. Большое внимание уделялось здесь изучению языков и, что особенно важно, русскому языку (на него было выделено часов даже больше, чем на обучение ивриту). Нет сомнений, что выпускники таких училищ пополнили впоследствии ряды русско-еврейской интеллигенции.

Гинцбурга можно с полным основанием назвать одним из самых ревностных «маскилим». Будучи страстным книгочеем, он закладывает основу того книжного и рукописного собрания, которое исследователи назовут впоследствии коллекцией баронов Гинцбургов. К работе в библиотеке, которую он начал всерьез собирать с 1840 г (сначала в Каменец-Подольском, а затем и в Париже), Евзель Гавриилович привлек таких видных ученых, как ориенталист А. Нейбауэр, знаток еврейских древностей С. Закс. Последний стал с 1856 г. заведовать всем его книжным фондом. Благодаря Заксу книгохранилище пополнилось многими средневековыми манускриптами и редкими изданиями. Он приобретал рукописи из коллекций таких видных гебраистов, как С. Баэр, Э. Кармоли, Н. Коронел и др. Как мы уже знаем, сей библиотеке было уготовано большое будущее.

Евзель не просто сочувствует современным прогрессивным образовательным проектам, но в 1863 г. основывает «Общество распространения просвещения между евреями России», содержа его почти исключительно на свои средства. Основной пункт его устава гласил: «Общество споспешествует распространению между евреями знания русского языка, издает само и содействует другим к изданию полезных сочинений, переводов и периодических изданий как на русском, так и на еврейских языках, имеющих целью распространять просвещение между евреями, и поощрять пособиями юношество, посвящающее себя наукам». Общество занималось активной издательской деятельностью. Были выпущены «Сборник статей по еврейской истории и литературе» (Вып.1-2, Спб., 1866-1867), сборники нравоучительных высказываний от эпохи таннаев до последователей М. Мендельсона «Мировоззрение талмудистов, свод религиозно-нравственных поучений, в выдержках из главных книг раввинской письменности» (Т. 1-3, Спб., 1874-1876), а также издание Торы с новым переводом – «Пятикнижие Моисеево в еврейском тексте с дословным русским переводом для евреев» (Вильна, 1875) и другие книги, пользовавшиеся широким признанием.