Текст книги "Семён Надсон и антисемитизм"

Автор книги: Лев Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

            Залитый кровью, пережил…

            И все нелепые преданья

            Веков, унесшихся давно,

            Терпеть обиды, истязанья

            У нас еврейству суждено!»

Не оставляет ощущение, что мы имеем дело не с одним – с двумя Бердяевыми-Аспидами! Один с «враждой неумолимой» изливал яд на русское еврейство, другой – столь же беспощадно жалил и язвил его гонителей. Если же речь в самом деле идет об одном человеке, остается только развести руками. Чудны дела твои, Господи!

Но вернемся к Буренину. Общеизвестно, что смертельно больного Надсона он обозвал «мнимо недугующим паразитом, представляющимся больным, умирающим, чтобы жить на счет частной благотворительности»[39], а также распространял о поэте прочие грязные сплетни и наговоры. Достойно внимания то, что в ходе его наскоков на поэта их юдофобская направленность все более возрастала. Если Бердяев все же признавал в Надсоне человека русского и изливал желчь главным образом на его иудейское окружение, то Буренин самого поэта поставил в ряд стихотворцев-евреев (наряду с Фругом и Минским). Этих, по его словам, «поставщиков рифмованной риторики» отличали «вздорность однообразных неточностей и банальность языка». А специально на примере еврея-Надсона критик пытался доказать, что «маленькие стихослагатели смело воображают, что они крупные поэты, и считают своим долгом представиться перед взором читателей со всякими пустяками, которые выходят из-под их плодовитых перьев»[40].

Через две недели Буренин развил свою «теорию» о поэтах-иудеях. Он объявил нашего героя «наиболее выразительным представителем» «куриного пессимизма», когда «маленький поэтик, сидящий на насесте в маленьком курятнике, вдруг проникается фантазией, что этот курятник представляет "весь мир" и что он служит для него тюрьмою. Вообразив такую курьезную вещь, поэтик начинает "плакать и метаться, остервенясь душой, как разъяренный зверь", он начинает облетать воображаемый им мир "горячею мечтою", он начинает жаждать – чего? Сам не ведает чего, по его же собственному признанию»[41].

Но апофеоза пошлости и бесстыдства Буренин достиг на последнем этапе своих отчаянных нападок на Надсона. Объектом осмеяния на сей раз стала бескорыстная забота М.В. Ватсон о тяжело больном поэте. Под пером зоила возвышенное благородное чувство (Семен Яковлевич называл свою подругу Ватсон «ангелом-хранителем») объявлялось пародией и лживым прикрытием истерической похоти. В одной из стихотворных сатир Буренин вывел Надсона под видом еврейского рифмоплета Чижика, чью животную страсть удовлетворяет грубая перезрелая матрона (М.В. Ватсон было тогда 38 лет)[42].

Поэт чрезвычайно остро переживал шельмование и издевательства Буренина. «!Если бы грязные обвинения и клеветы шептались под сурдинку, у меня за спиной, – с горечью говорил он, – конечно, я был бы вправе пренебрегать ими, игнорировать их…Но эти нападки, позорящие мое доброе имя, это невообразимо гнусная клевета бросается мне в лицо печатно, перед всей читающей Россией»[43]. И, уже будучи на смертном одре, он рвется из Ялты в Петербург, чтобы лично защитить свою честь и репутацию в дуэльном поединке. Мы, конечно, далеки от мысли, что в своем желании поквитаться с обидчиком Надсон был движим исключительно чувством оскорбленного национального достоинства. Тем не менее, как справедливо отметил Р. Весслинг, «для определенной группы читателей еврейское происхождение Надсона имело решающее значение. А обстоятельства его смерти для многих вписывались в имевшую глубокие корни историю преследования евреев Российской империи»[44].

«Дай скромно встать и мне в ряды твоих бойцов, народ, обиженный судьбою!» – эти строки замечательны тем, что в них поэт являет себя в ипостаси еврея-бойца. И не случайно автор книги «Русско-еврейская литература» В. Львов-Рогачевский подчеркнет, что в них «громко звучит голос крови»[45]. Бой с клевретом «Нового времени» антисемитом Бурениным и стал для Надсона роковым, ибо он был чист душой и просто не готов к интригам и подковерным каверзам. Поэт искал честной борьбы. В его стихотворении 1883 года читаем:

«Сойтись лицом к лицу с врагом в открытом поле

И пасть со славою и именем бойца, –

Нет выше на земле, желанней в мире доли…».

Но далее автор вопрошает: «Но если жизнь душна, как склеп, но если биться ты должен с пошлостью людскою?..». Верил ли он в счастливый исход борьбы с «пошлостью людскою», олицетворением которой был для него Буренин вкупе с подобной ему юдофобствующей братией? Едва ли. В одном из писем Надсон приводит знаменательные слова:

«Но пускай победных лавров

Не дождусь я до конца, –

Я погибну славной смертью,

Смертью честного бойца»[46].

Надсону, ушедшему из жизни так рано – в неполные 25 лет, суждено было обрести не только всероссийскую, но и всемирную известность. Одно время он был наиболее читаемым из русских поэтов. Пик его популярности пришелся на конец XIX – начало XX века, когда тиражи изданий его произведений составили сотни тысяч экземпляров (превысив даже издания признанных русских классиков); они переведены на английский, французский, немецкий, итальянский и польский языки и положены на музыку И. Бородиным, А. Рубинштейном, Н. Кузьминым, В. Ребиковым, А. Аренским, Ю. Блейхманом и др.

Но символично, что в начале XX века по стихотворениям Надсона постигали красоту русского языка учащиеся еврейских школ: они вошли в хрестоматию Л.М. Шахрая «Русское слово еврейским детям» (1900), переизданную дважды. Целью сего пособия было «внушение ребенку любви и беззаветной преданности к родине, а с другой стороны, глубокого уважения и горячей привязанности к своей национальности».

Семен Яковлевич Надсон, как точно сказали о нем, был «заражен болью» еврейского народа, а значит, и горячо привязан к нему. И помимо громкой славы русского поэта он снискал себе славу бойца с антисемитизмом. Честного бойца. И этим притягателен для нас вдвойне.

Примечания

[1] Надсон С.Я. Проза. Дневники. Письма. Спб., 1912, С. 20.

[2] Ватсон М.В. Семен Яковлевич Надсон: Биографический очерк // Надсон. Дневники. М., 2003, С. 5.

[3] Круглов А.В. С.Я. Надсон: Биография и характеристика. М., 1914, С.34.

[4] Надсон. Дневники. С.175-177.

[5] Михайлова-Штерн С.С. Семен Яковлевич Надсон. Статья // РГАЛИ. Ф. 629. Оп. 1. Ед. хр. 1247. 6.

[6] Там же.

[7] Там же, Л. 7.

[8] Богров Г.И. Записки еврея. Спб., 1874, С. 407.

[9] Михайлова-Штерн С.С. Семен Яковлевич Надсон. Статья. Л. 7.

[10] Ежемесячное литературное приложение к «Ниве». 1911. № 1.

[11] Баданес Г. Записки отщепенца // Быть евреем в России. Материалы по истории русского еврейства. 1880-1890. Иерусалим, 1999, С. 31.

[12] Надсон С.Я. Проза. Дневники. Письма. С. 612.

[13] И.А. Гончаров и К.К. Романов. Неизданная переписка К.Р. Стихотворения. Драма. Псков, 1993, С. 52.

[14] Впервые опубликовано в кн.: Помощь евреям, пострадавшим от неурожая. Спб., 1901, С. 63. Все поэтические тексты Надсона цитируются по кн.: Надсон С.Я. Полн. собр. стихотворений. М.; Л., 1962.

[15] Соловьев В.С. Еврейство и христианский вопрос // Тайна Израиля: «Еврейский вопрос» в русской религиозной мысли конца XIX – первой половины XX вв. Спб.; София, 1993, С. 31. Отметим, что евреи служили ключевым элементом теологии Соловьева, и во многом благодаря этому философу отношение к ним стало в России своего рода лакмусовой бумажкой для определения степени либерализма писателя.

[16] Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30-ти Т. Т. 25. Л., 1983, С. 77.

[17] Писемский А.Ф. Письма. М.;Л., 1936, С. 252.

[18] См., например, кн.: Надсон // Литературная энциклопедия. Т. 7. М., 1934, С. 573; Бялый Г.А. Чехов и русский реализм. Л., 1981, С. 187-193; Неведомский М. Зачинатели и продолжатели: Поминки, характеристики, очерки по русской литературе от Белинского до наших дней. Пгд., 1919, С. 178-190 и др.

[19] Антисемитизм и русское народничество. (Письмо Б. Николаевского – С. Дубнову) // Вестник Еврейского Университета в Москве. № 3 (10). М.; Иерусалим, 1995, С. 214.

[20] Гессен Ю. История еврейского народа в России. М.; Иерусалим, 1993, С. 218.

[21] Колинчук С. Павел Аксельрод, Лев Дейч и другие. (Евреи – народники и погромы 80-х гг. XIX в.) // Вестник Еврейского Университета в Москве. № 2 (18). М.; Иерусалим, 1998, С. 44.

[22] Надсон С.Я. Проза. Дневники. Письма. С. 284.

[23] Там же, С. 361-364, 232.

[24] Там же, С. 356-357.

[25] Там же, С. 634.

[26] Там же, С. 306, 259.

[27] Ясинский И.И. Роман моей жизни. М.;Л., 1926, С. 186.

[28] Надсон С.Я. Полн. собр. соч. Т. 2. Спб., 1897, С. 271.

[29] Надсон С.Я. Проза. Дневники. Письма. С. 614.

[30] Рейтблат А.И. Буренин // Русские писатели. XIX век. Биобиблиографический словарь. Ч. I: А-Л. М., 1996, С. 102.

[31] Ясинский И.И. Надсон в Киеве // Биржевые ведомости. Утренний выпуск. 1897. 1 февраля.

[32] Буренин В.П. Критические очерки // Новое время. Изд. 2-е. 1900. 27 октября.

[33] Аспид (Бердяев С.А.). Надсониада: Поэма из литературной жизни. Киев, 1886, С. 3.

[34] Там же, С. 4.

[35] Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых… Т. 3. Спб., 1892, С. 39, 40.

[36] Бердяев С.А Mea Cupla // Дело. Апрель. 1887.

[37] Венгеров С.А. Указ. соч., С. 40.

[38] Рыбаков М. «Простите, дорогие братья…» (Сергей и Елена Бердяевы против антисемитизма) // www.judaica.Kiev.ua/Conference/Conf2002/Conf29-02.htm.

[39] Буренин В.П. Критические очерки // Новое время. 1886. Изд. 2-е. 13 ноября.

[40] Там же, 7 ноября.

[41] Там же, 21 ноября.

[42] Буренин В.П. Quasi una satira // Новое время. 1886. Изд. 2-е. 12 декабря.

[43] Ватсон М.В. Семен Яковлевич Надсон: Биографический очерк. С. 22.

[44] Весслинг Р. Смерть Надсона как гибель Пушкина: «образцовая травма» и канонизация поэта «больного поколения» // Новое литературное обозрение. 2005. № 75.

[45] Львов-Рогачевский В. Русско-еврейская литература. Тель-Авив, 1972, С. 106.

[46] Надсон С.Я. Проза. Дневники. Письма. С. 509.

Краткий вариант этой статьи под названием “Семен Надсон и российское еврейство” был опубликован в журнале “Лехаим” (№ 5 (205). Май, 2009).