Текст книги "Портреты революционеров"

Автор книги: Лев Троцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

По личному вопросу

На заседании Пленума 13 апреля тов. Сталин позволил себе сказать, что мое упоминание его слов о том, что постройка Днепростроя равносильна покупке мужиком граммофона, представляет собой «неправду». Вот что буквально сказал тов. Сталин на апрельском Пленуме 1926 года:

«Речь идет… о том, чтобы поставить Днепрострой на свои собственные средства. А средства требуются тут большие, несколько сот миллионов. Как бы нам не попасть в положение того мужика, который, накопив лишнюю копейку, вместо того, чтобы починить плуг и обновить хозяйство, купил граммофон и… прогорел (смех)… Можем ли мы не считаться с решением съезда о том, что наши промышленные планы должны сообразовываться с нашими ресурсами? А между тем тов. Троцкий явно не считается с этим решением съезда». (Стенограмма Пленума, с. 110.)

Тов. Сталин делает попытку объяснить изменение своей позиции в этом вопросе[74]74
  Впоследствии прихлебатели Сталина просто-напросто объявили его родоначальником идеи построения Днепровской станции, хотя первые ее макеты и чертежи были вы полнены еще в 1910-е годы. Но вот что пишет Троцкий в своих мемуарах «Моя жизнь»: «В качестве начальника Электротехнического управления я посещал строящиеся электростанции и совершил, в частности, поездку на Днепр, где производились широкие подготовительные работы для будущей гидростанции. […] Я глубоко заинтересовался днепровским предприятием и с хозяйственной точки зрения, и с технической. Чтоб застраховать гидростанцию от просчетов, я организовал американскую экспертизу, дополненную впоследствии немецкой. Свою новую работу я пытался связывать не только с текущими задачами хозяйства, но и с основными проблемами социализма. В борьбе против тупоумного национального подхода к хозяйственным вопросам („независимость“ путем самодовлеющей изолированности) я выдвинул проблему разработки системы сравнительных коэффициентов нашего хозяйства и мирового… По самому существу своему проблема сравнительных коэффициентов, вытекающая из признания господства мировых производительных сил над национальными, означала поход против реакционной теории социализма в одной стране».


[Закрыть] тем, что в 1926 году речь шла о расходовании 500 миллионов в течение 5 лет, а теперь – лишь о расходовании 130 миллионов. Но даже если бы дело было так, в моих словах не было никакой «неправды». Однако и относительно сумм тов. Сталин вносит ныне совершенную путаницу, которая показывает, что он и сейчас не имеет о вопросе понятия, как не имел его в прошлом году. Расходы по Днепрострою исчислялись год тому назад в 110-120-130 миллионов, а никак не в несколько сот миллионов. С того времени исчисления, несомненно, уточнены, но не выходят из рамок тех же цифр. Что касается тех новых предприятий, которые должны явиться потребителями энергии Днепровской станции, то стоимость их очень грубо намечалась в 200-300 миллионов рублей. Однако эти предприятия строятся не для Днепростроя. Они нужны сами по себе. Днепрострой строится для этих необходимых заводов. Стоимость их сейчас, вероятно, определена точнее, но, по существу дела, разница не может быть большой. Совершенно вздорным поэтому является утверждение, будто на Пленуме прошлого года речь шла о полумиллиарде, а не о 110-130 миллионах, как ныне. И тогда и теперь речь идет о суммах одного и того же порядка.

Вряд ли нужно квалифицировать те черты т. Сталина, которые позволяют ему так легко швыряться словом «неправда».

14 апреля 1927 года

О Брандлере

Сталин заявил: в 1923 году Троцкий поддерживал Брандлера. Что я поддерживал в 1923 году, это видно из письма тогдашнего Политбюро. Сам Сталин был правым брандлерианцем.

Тов. Сталин однажды уже вводил в заблуждение итальянскую делегацию, сообщая ей ложные сведения о моем отношении к немецкому ЦК в 1923 году. Я тогда же разъяснил этот вопрос в письме, копию которого отправил тов. Сталину.

Какова же была позиция самого Сталина?…

Таким образом, тов. Сталин, не знающий немецкой обстановки, вряд ли когда-либо серьезно изучавший немецкие условия, не имеющий возможности следить за немецкой печатью, руководствовался только своим выжидательным инстинктом, который меньше всего годится в больших делах. В ноябре, когда обстановка круто изменилась и когда я внес в Политбюро предложение отозвать русских товарищей из Германии, Сталин сказал:

– Опять спешите. Раньше вы считали, что революция близка, а теперь думаете, что оказия уже пропала. Еще рано отзывать.

Но мы решили все же отозвать. Тов. Сталин не понял, когда революция надвинулась, и не заметил, когда она повернулась спиной. В оценке больших событий тов. Сталин всегда обнаруживал полную беспомощность, так как никакая осторожность, никакая хитрость не могут заменить теоретической подготовки, широкого политического охвата и творческого воображения, т. е, тех качеств, которых Сталин лишен совершенно.

2 августа 1927 года

Бухарин

Бухарин о перманентной революции

В начале 1918 года в брошюре, посвященной Октябрьской революции, Бухарин писал:

«Падение империалистского режима было подготовлено всей предыдущей историей революции. Но это падение и победа пролетариата, поддержанного деревенской беднотой, победа, раскрывшая сразу необъятные горизонты во всем мире, не есть еще начало органической эпохи… Перед российским пролетариатом становится так резко, как никогда, проблема международной революции. Вся совокупность отношений, сложившихся в Европе, ведет к этому неизбежному концу. Так, перманентная революция в России переходит в европейскую революцию пролетариата». (Бухарин. «От крушения царизма до падения буржуазии», с. 78.– Курсив наш.)

Брошюра заканчивалась словами:

«В пороховой погреб старой окровавленной Европы брошен факел русской социалистической революции. Она не умерла. Она живет. Она ширится. И она сольется неизбежно с великим победоносным восстанием мирового пролетариата». (С. 144).

Как далек был Бухарин тогда от теории социализма в отдельной стране!

Всем известно, что Бухарин был главным и, в сущности, единственным теоретиком всей кампании против троцкизма, резюмировавшейся в борьбе против теории перманентной революции. Но раньше, когда лава революционного переворота еще не успела остыть, Бухарин, как видим, не нашел для характеристики революции иного определения, кроме того, против которого он через несколько лет должен был беспощадно бороться.

Брошюра Бухарина вышла в издательстве Центрального Комитета партии – «Прибой». Не только никто не объявлял эту брошюру еретической, наоборот, все видели в ней официальное и бесспорное выражение взглядов Центрального Комитета партии. В таком виде брошюра переиздавалась много раз в течение ближайших лет и вместе с другой брошюрой, посвященной февральской революции, под общим названием «От крушения царизма до падения буржуазии», была переведена на немецкий, французский, английский и др. языки.

В 1923 году брошюра была – по-видимому, в последний раз – издана харьковским партийным издательством «Пролетарий», которое в предисловии выражало свою уверенность в том, что книжка «представит огромный интерес» не только для новых членов партии, молодежи и пр., но и для «старой большевистской гвардии подпольного периода нашей партии».

Что Бухарин в своих воззрениях не очень стоек, достаточно известно. Но дело идет не о Бухарине. Если поверить легенде, созданной впервые осенью 1924 года, что между ленинским пониманием революции и теорией перманентной революции Троцкого была непроходимая пропасть и что старое поколение партии воспиталось на понимании непримиримости этих двух теорий, то каким образом Бухарин мог в начале 1918 года совершенно безнаказанно проповедовать эту теорию, называя ее по имени: теорией перманентной революции? Почему никто, решительно никто во всей партии не выступил против Бухарина? Как и почему выпускало эту брошюру издательство Центрального Комитета? Как и почему молчал Ленин? Как и почему Коминтерн издавал брошюру Бухарина в защиту перманентной революции на многочисленных иностранных языках? Как и почему брошюра Бухарина продержалась на положении партийного учебника почти до смерти Ленина? Как и почему в Харькове, в будущем центре сталинского изуверства[75]75
  В середине 20-х годов в Харькове (в то время столице Советской Украины) особенно яростно проходили гонения на тамошних многочисленных сторонников Троцкого. Судя по воспоминаниям Льва Копелева, в Харькове уже в 1927 году началась волна арестов. Оппозиционеров (сторонников Троцкого и Зиновьева), как правило, высылали из города. Кроме того, харьковское партийное издательство публиковало многочисленные сборники статей против оппозиции и распространяло их по всему Советскому Союзу.


[Закрыть], брошюра Бухарина переиздавалась еще в 1923 году и пламенно рекомендовалась как партийной молодежи, так и старой большевистской гвардии?

Брошюра Бухарина отличается от дальнейших его писаний и от всей вообще новейшей сталинской историографии в характеристике не только революции, но и ее деятелей. Вот, например, что говорится на с. 131 харьковского издания:

«Фокусом политической жизни становится… не жалкий Совет Республики, а грядущий съезд российской революции. В центре этой мобилизационной работы стоял Петербургский Совет, который демонстративно выбрал своим председателем Троцкого, самого блестящего трибуна пролетарского восстания…»

Дальше, на с. 138:

«25 октября Троцкий, блестящий и мужественный трибун восстания, неутомимый и пламенный проповедник революции, от имени Военно-революционного комитета объявил в Петербургском Совете под громовые аплодисменты собравшихся о том, что „Временное правительство больше не существует“. И, как живое доказательство факта, на трибуне появляется встречаемый бурной овацией Ленин, освобожденный из подполья новой революцией».

В 1923-1924 годах развернулось наводнение так называемой дискуссии против троцкизма. Оно разрушило многое из того, что возведено было Октябрьской революцией, затопило газеты, библиотеки, читальни и под илом и мусором своим похоронило бесчисленное количество документов, относящихся к величайшей эпохе в развитии партии и революции. Теперь эти документы приходится извлекать по частям, чтобы восстановить то, что было.

Кляузы Бухарина и отношение Ленина

Я не буду отвлекаться здесь на другие более мелкие россказни, особенно со стороны т. Бухарина. Ленин уже указывал, что кляуза составляет в минуты затруднения главное бухаринское орудие[76]76
  Нам не удалось найти такую цитату у Ленина.


[Закрыть]. А сейчас у него не минута затруднений, а долгие месяцы и годы. Разворачиваясь в обратном направлении – слева направо, – Бухарин все время находится в состоянии тревоги, которая есть результат нечистой теоретической совести. Кляуза играет тут у Бухарина такую же роль, какую у иных алкоголь. Таков источник сплетен задним числом насчет моего намерения в 20-м или в 21-м году выйти из партии. Если бы у меня такое намерение было, если бы оно могло быть у меня, то я бы, вероятно, поделился им с товарищами другого склада, другого закала, чем Бухарин, т. е. с людьми, сделанными не из мягкого воска, из которого каждый может лепить все, что ему заблагорассудится. Только в связи с новой кляузой Бухарина я узнал, что Бухарин одно время в своей роли исторического шептуна пытался даже Владимира Ильича испугать моим «намерением» выйти из партии. Обо всем этом я узнаю только теперь. Кляузничество Бухарина бросает ретроспективный свет на кое-какие старые эпизоды. Во всяком случае, это кляузничество не изменило отношения Ленина ко мне. Это сказалось особенно ярко в последний период его жизни.

Так он не задумался написать мне предложение выступить против политики ЦК, когда ЦК, по инициативе т. Сокольникова, вынес неправильное постановление о монополии внешней торговли.

Владимир Ильич обратился ко мне со своими письмами и записками по национальному вопросу, когда счел необходимым поднять против общей и национальной политики т. Сталина решительную борьбу на XII съезде партии.

В своем последнем разговоре со мною – я об этом рассказал ЦКК – Владимир Ильич прямо предлагал «блок» (его подлинное выражение) против бюрократизма и против Оргбюро ЦК. Наконец, наиболее законченным выражением его отношения ко мне, как и к другим товарищам, является его завещание, где взвешено и обдумано каждое слово. Теперь делаются презренные попытки внушить мысль, что Ленин писал свое завещание с уже затемненным разумом, как в сеньорен-конвенте XII съезда Сталин решился сказать вслух, что национальные письма Ленина написаны больным Лениным под влиянием «бабья». К счастью, Ленин оставил достаточные доказательства состояния своей мысли в тот период, когда он писал завещание. Ведь в тот же примерно период написана его статья о Рабкрине «Лучше меньше, да лучше», о национальной политике, о кооперации и пр. На совещании тогдашнего Политбюро с консилиумом врачей я, по поручению Политбюро, поставил консилиуму вопрос о возможном влиянии болезни на умственное творчество Ленина и в полном согласии со всеми остальными товарищами сказал врачам, что последние полученные нами работы Ленина – прежде всего его «Лучше меньше, да лучше» – дают картину исключительного могущества и исключительной высоты его творческой мысли. Завещание было написано примерно в тот же период.

Есть у меня еще один документ, характеризующий отношение Ленина ко мне, – я его оглашу:

29 января 1924 г.

Дорогой Лев Давыдович! Я пишу, чтобы рассказать Вам, что приблизительно за месяц до смерти, просматривая Вашу книжку, Владимир Ильич остановился на том месте, где Вы даете характеристику Маркса и Ленина, и просил меня перечесть ему это место, слушал очень внимательно, потом еще раз просматривал сам.

И еще вот что хочу сказать: то отношение, которое сложилось у В. И. к Вам тогда, когда Вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти.

Я желаю Вам, Лев Давыдович, сил и здоровья и крепко обнимаю.

Н. Крупская

Если прибавить к этому документ от июля 1919 года, тот чистый бланк[77]77
  Троцкий передал это письмо, написанное на официальном бланке красными чернилами, в Истпарт – Комиссию по собиранию и изучению материалов по истории Октябрьской революции и истории Коммунистической партии – в 1926 году. Документ этот он предварительно скопировал, заверил и неоднократно зачитывал на Пленуме ЦК и заседаниях ЦКК ВКП (б).
  Председатель Совета Народных Комиссаров Москва, Кремль
  …июля 1919 г.
  Товарищи!
  Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело.
  В. Ульянов (Ленин)


[Закрыть], внизу которого Ленин заранее подписался под моими будущими ответственными решениями в труднейшей обстановке гражданской войны, то я могу совершенно спокойно подвести итог отношения Ленина ко мне. Были годы борьбы. Были и трения при совместной работе. Но ни старая борьба, ни неизбежные трения, ни кляузы шептунов не омрачили отношения Ленина ко мне. Он выразил это отношение – с плюсами и с минусами – в своем завещании. Этого не сотрет уже никакая сила.

[Осень 1927 года]

Бухарин

Чтобы проверить, не преувеличили ли мы опасности и не переоценили ли сползания, возьмем все тот же свежий вопрос о хлебозаготовках. В нем как нельзя лучше пересекаются все вопросы внутренней политики.

9 декабря 1926 года, обосновывая впервые наш социал-демократический уклон, Бухарин говорил на VII пленуме ИККИ:

«Что было сильнейшим аргументом нашей оппозиции против ЦК партии (я имею в виду осень 1925 года)? Тогда они говорили: противоречия растут неимоверно, а ЦК партии не в состоянии этого понять. Они говорили: кулаки, в руках которых сосредоточены чуть ли не все излишки хлеба, организовали против нас „хлебную стачку“. Вот почему так плохо поступает хлеб. Все это слыхали… Затем те же товарищи выступали впоследствии и говорили: кулак еще усилился, опасность возросла еще более. Товарищи, если бы и первое и второе утверждения были бы правильны, у нас в этом году была бы еще более сильная „кулацкая стачка“ против пролетариата. В действительности же… цифра заготовок уже увеличилась на 25% против прошлогодней цифры, что есть несомненный успех в экономической области. А по словам оппозиции, все должно было бы быть наоборот. Оппозиция клевещет, что мы помогаем росту кулачества, что мы все время идем на уступки, что мы помогаем кулачеству организовать хлебную стачку, а действительные результаты свидетельствуют об обратном». (Стен. отчет, т. 2, с. 118.)

Вот именно: об обратном. Пальцем в небо. Наш злополучный теоретик по всем без исключения вопросам свидетельствует «об обратном». И это не его вина, то есть не только его вина: политика сползания вообще не терпит теоретического обобщения. А так как Бухарин не может без этого зелья жить, то ему и приходится возглашать на всех похоронах: носить вам и не переносить.

[Весна 1928 года]

Из незаконченного заявления[78]78
  Видимо, не закончено. (Написано рукою Троцкого.) – Прим. ред. – сост.


[Закрыть]

Товарищ Бухарин меня уличил в том, что я привел две строки из Марсельезы, назвав ее по оплошности Интернационалом. Что верно, то верно. В силу привилегии моно-польности т. Бухарин имеет возможность пользоваться чужими невыправленными стенограммами, полемизировать даже по поводу обмолвок[79]79
  В процессе борьбы с оппозицией Сталин и Бухарин старались затруднить возможность Троцкого, Зиновьева и Каменева, а также других лидеров оппозиции вести полемику. Им просто перестали давать стенограммы различных заседаний, сами же вожди «генеральной линии» получали даже неправленные стенограммы, которые и старались соответственно использовать.


[Закрыть]. Т. Бухарин обратился даже к психоанализу. Все несчастие т. Бухарина в том, что он при помощи ухищрений, софистики и схоластики ищет то, чего нет, изо всех сил пытаясь не видеть того, что есть. Но факты сильнее нас с Бухариным. Т. Бухарин вынужден будет повернуться к ним лицом. В своей ленинградской речи, недавно напечатанной, т. Бухарин писал о том, что к нам подкатываются настроения, которые он назвал черносотенными.

«Если в нашей среде сомнительное „право гражданства“ получает то, что в начале революции мы называли бы черносотенством, то по этому надо ударить покрепче».

Нельзя ли применить психоанализ, а еще лучше марксистский анализ, для выяснения причин этого явления?

9 февраля 1927 года

Буря в стакане воды

В письме к Энгельсу в 1859 году Маркс писал, что пролетарская революция на Европейском континенте без революции в Великобритании была бы бурей в стакане воды. Конечно, Европейский континент довольно большой стакан, и выражение Маркса звучит как преувеличение. На эту тему было написано в наши дни немало глубокомысленных диссертаций. Но так как Маркс не рисковал, что Энгельс обвинит его в скептицизме или маловерии, то он не побоялся употребить это образно преувеличенное выражение для выражения той мысли, что социалистическое общество можно построить, только обобществив производительные силы наиболее высоко развитой страны. В этом именно смысле приведена была цитата из Марксова письма на VII, расширенном исполкоме Коминтерна. Цитата немедленно же подверглась жестокому обстрелу не менее полудюжины ораторов. Разъясняли, что цитата устарела, что сейчас смешно уподоблять континентальную революцию буре в стакане воды и прочее, и тому подобное. Теперь вообще все легче объявляют «устарелыми» те или другие взгляды Энгельса, Маркса или Ленина, не отделяя при этом метода от конкретных злободневных выводов. Конечно, значение Англии сейчас не то, какое было в середине прошлого столетия. Мы не дожидались поучений Бухарина, чтоб понять это. Но ведь приуроченная к тогдашнему положению Англии мысль Маркса сама по себе шире! Она состоит в том, что независимо от того, в каком порядке будет разворачиваться революция, нельзя построить действительно социалистическое общество в отсталых странах, прежде чем передовые не совершат пролетарского переворота. Удельный вес разных капиталистических стран изменился, но основная мысль Маркса, выраженная в письме к Энгельсу, сохранила всю свою силу.

Бешеный бег русской революции, непрерывная смена величайших исторических картин, полная трагизма борьба тернационал, в то же время поставила судьбу каждой от предательски объявляемого вне закона под торжествующий гогот совокупной canaille bourgeoise[80]80
  Буржуазная сволочь (франц.).


[Закрыть] – все это говорит об одном: окончательная победа русской революции немыслима без победы революции международной.

Ни одна из прежних революций не находилась в такой связи с событиями в других странах. Мировая война, которая разбила экономические связи и довела государственные антагонизмы до максимума, которая привела к краху II Интернационала, в то же время поставила судьбу каждой отдельной страны в наитеснейшую зависимость от судьбы других стран.

Победа социализма – единственный выход для истерзанного и окровавленного мира. Но прочная победа российского социалистического пролетариата невозможна без пролетарской революции в Европе.

Не так давно мы это понимали. Понимал это и Бухарин. В «Коммунистическом Интернационале» за 1919 год Бухарин следующим образом рассуждал о перспективах и возможностях социалистического строительства:

«Маркс писал когда-то о Франции 48-50 годов: Задача социалистического переворота „не разрешается во Франции, она здесь только ставится на очередь. Она не может быть разрешена внутри национальных границ… Разрешение этой великой задачи станет возможным лишь тогда, когда мировая война поставит пролетариат во главе народа, господствующего над всемирным рынком, во главе Англии“».

«Mutatis mutandis, – говорит Бухарин, – это верно и для сегодняшнего дня».

«Mutatis mutandis» значит по-латыни: измени то, что надо изменить в рассуждении Маркса, и оно сохранит всю свою силу для сегодняшнего дня. Бухарин сам очень много издевался над запоздалыми будто бы цитатами из Маркса. Может, у него отпадет охота издеваться, когда он прочитает эту цитату из него самого.

Конечно, марксистское мышление состоит в анализе фактов, а не в нанизывании цитат. Но против реакционных новшеств старые цитаты весьма полезны. Это понимал Бухарин в 1919 году, когда цитировал Маркса, давая его мысли правильное истолкование. Почему же, собственно, эта мысль устарела для 1927 года, что, собственно, изменилось с того времени?

Бухарину, однако, доводилось высказываться в Марксовой, то есть в интернациональном духе о строительстве социализма и после 1919 года. Мы уже цитировали программу комсомола, написанную при руководящем участии Бухарина и утвержденную затем Политбюро при участии Ленина. Вот что говорится в параграфе 4 программы комсомола:

«В СССР государственная власть уже находится в руках рабочего класса. В течение трехлетней героической борьбы против мирового капитала он отстоял и укрепил свою советскую власть. Россия, хотя и обладает огромными естественными богатствами, все же является отсталой в промышленном отношении страной, в которой преобладает мелкобуржуазное население. Она может прийти к социализму лишь через мировую пролетарскую революцию, в эпоху развития которой мы вступили».

Этих слов не перетолкуешь. Правда, т. Шацкин пытался заверить Коминтерн, что это его, Шацкина, грех и что Бухарин не имеет к этому никакого отношения. Откуда же, однако, сам Шацкин набрался в 1921 году таких еретических мыслей и как это он решился изложить их, не спросившись старших, и как это старшие ему позволили, и кто этому поверит, что в нашей партии программа комсомола формулировалась Шацкиным как последней инстанцией? И как же эта еретическая программа невозбранно руководила воспитанием комсомола, и как же это никто не замечал контрабанды т. Шацкина? И как же он сам на себя не донес в ЦКК как на троцкиста, прежде чем параграф 3 не был оглашен с трибуны Коминтерна? Вот к каким не комсомольским, а ребяческим уловкам приходится прибегать, чтобы подправить и подчистить свой собственный вчерашний день. В программе комсомола нашло лишь свое выражение то, что Маркс писал в 1859 году, что Ленин говорил и писал сотни раз, особенно за время с 1917 до 1923 года, то, что Бухарин писал в цитированной нами выше статье 1919 года, то, что Сталин писал в 1925 году. В эпоху, когда господствовали устные предания, можно было еще с известным успехом поправлять вчерашний день. Но в наше время – развития письменности и ротационных машин – это дело безнадежное.

27 марта 1927 года