Текст книги "Проблемы международной пролетарской революции. Основные вопросы пролетарской революции"

Автор книги: Лев Троцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)

Л. Троцкий. О СВОЕВРЕМЕННОСТИ ЛОЗУНГА «СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ ЕВРОПЫ»[269]269
  Статья «О своевременности лозунга» «Соединенные Штаты Европы» была первоначально помещена в «Правде» в номере от 30 июня 1923 г.


[Закрыть]

(В порядке международной дискуссии)

Я думаю, что, наряду с лозунгом: «правительство рабочих и крестьян»,[270]270
  Лозунг «рабоче-крестьянское правительство» – был выдвинут на расширенном пленуме Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (12 – 20 июля 1923 г.). Впоследствии IV Конгресс Коминтерна конкретизировал в специальной резолюции вопрос о рабоче-крестьянском правительстве. В резолюции, принятой по этому вопросу на расширенном пленуме Исполкома, говорится: "Лозунг «рабоче-крестьянское правительство» ни в коей мере не заменяет и не оттесняет на задний план агитацию за диктатуру пролетариата, эту основу всех основ коммунистической тактики. Напротив, лозунг «рабоче-крестьянское правительство», расширяя базу для проведения единственно правильной в условиях настоящей эпохи тактики единого фронта, есть путь к диктатуре пролетариата. Правильная интерпретация лозунга «рабоче-крестьянское правительство» позволит коммунистам не только мобилизовать пролетарские массы в городах, но и создать себе серьезные опорные пункты в деревне, подготовляя там почву для завоевания власти.
  Лозунг «рабоче-крестьянское правительство» сослужит хорошую службу коммунистическим партиям и назавтра после завоевания власти пролетариатом. Ибо этот лозунг будет напоминать пролетариату о необходимости соразмерять свое поступательное движение с настроением крестьянства данной страны, устанавливать правильную координацию между победившим пролетариатом и крестьянством и соблюдать разумную постепенность в проведении хозяйственных мер пролетариатом, как к этому пришел и победоносный пролетариат России в ту эпоху русской революции, которая называется «новой экономической политикой». Выдвигая со всей силой лозунг «рабоче-крестьянское правительство», Исполком Коминтерна рекомендует коммунистическим партиям не забывать тех опасностей, которые связаны с неправильным проведением его. Как тактика единого фронта вообще, так и лозунги «рабочее правительство» и «рабоче-крестьянское правительство» несомненно чреваты крупнейшими политическими опасностями в тех случаях, когда наши партии не сумеют провести их в революционно-марксистском духе".


[Закрыть] своевременно выдвинуть лозунг: «Соединенные Штаты Европы». Только в соединении этих двух лозунгов мы получим известный перспективный, этапный ответ на наиболее жгучие вопросы европейского развития.

Последняя империалистическая война была в основе своей европейской войной. Эпизодическое участие в ней Америки и Японии не нарушило этого ее характера. Добившись того, что ей нужно было, Америка выдернула руку из европейского костра и вернулась к себе домой.

Движущей силой войны явились капиталистические производительные силы, переросшие рамки европейских национальных государств. Германия ставила себе задачей «организовать» Европу, т.-е. экономически объединить под своим руководством европейский континент, чтобы затем, по-настоящему, начать борьбу с Англией за миродержавие. Франция ставила себе задачей раздробить Германию. Малочисленность населения Франции, ее преобладающий аграрный характер, консерватизм экономических форм делает для французской буржуазии недостижимой даже постановку проблемы – организовать Европу, – разрешение которой оказалось не по зубам германскому капитализму, вооруженному военной машиной Гогенцоллернов. Свое господство победоносная Франция поддерживает ныне, балканизируя Европу. Великобритания провоцирует и протежирует французскую политику расчленения и истощения Европы, прикрывая свою работу традиционным ханжеством. В результате наш несчастный континент изрезан, раздроблен, истощен, дезорганизован, балканизирован – превращен в сумасшедший дом. Рурская экспедиция[271]271
  Рурская экспедиция – была предпринята Францией в союзе с Бельгией, чтобы принудить Германию к выполнению условий Версальского договора.
  Вторжение франко-бельгийских войск 11 января 1923 г. в Рурскую область и ее оккупация вызвали большое возмущение германского населения и платонические протесты германского правительства. 11 января 1923 года французское военное командование, в лице генерала Дегута, издало первый приказ из 10 пунктов, угрожающий населению ответственностью перед военными судами за неповиновение. 16 января контрольная комиссия, посланная одновременно с войсками, предложила всем предприятиям возобновить репарационные поставки в размере, превышающем прежнюю норму. Одновременно с этим ею были намечены следующие мероприятия: секвестр таможенных доходов, взимание налога на уголь в пользу репарационной комиссии и эксплуатация государственных лесов.
  Германское правительство ответило на все эти мероприятия французов объявлением пассивного сопротивления. В результате уже к апрелю месяцу железнодорожный транспорт пришел в полное расстройство, производство сократилось до минимума: 80 % доменных печей Рурской области прекратили работу. Франко-бельгийская конференция, созванная в конце первой половины апреля, постановила всеми средствами добиться отмены пассивного сопротивления немцев. Вслед за этим начинается полоса репрессий и насилий со стороны франко-бельгийского командования и контрольной комиссии. Военные суды неистовствуют вовсю. В широких размерах применяется конфискация и продажа захваченного германского имущества. По отношению к железнодорожникам, не желающим работать, применяется принудительная высылка; вводится система контрибуций, неуплата которых влечет конфискацию банковского имущества и денежных сумм, посылаемых в оккупированную область германским правительством. В итоге вся хозяйственная жизнь Германии была дезорганизована. С 1/I по 1/II – 1923 г. доллар поднялся с 7.206 м. до 41.500 м. Такое катастрофическое падение курса марки было вызвано непосильным для германского правительства финансированием пассивного сопротивления.
  Позиция Англии и Италии, не принявших участие в Рурской экспедиции, вначале была пассивно-выжидательная. В дальнейшем Англия делала попытки уладить конфликт «безболезненным» путем, однако не принимала для этого достаточно активных дипломатических мер. Германия, не пользуясь поддержкой с чьей бы то ни было стороны, разоренная вконец, капитулировала перед Францией 26 сентября 1923 года, прекратив пассивное сопротивление.
  Однако победа Франции оказалась Пирровой победой, и репарационная проблема в августе 1924 года остается столь же неразрешенной, как и в январе 1923 года (см. прим. 262).
  Интересны опубликованные официальные германские данные, подводящие итоги Рурской оккупации: на 15 сентября 1923 года убито 121 чел., приговорено к смертной казни 10 чел., общее число лет тюремного заключения 1.500, штрафов 165.200 миллиардов марок; изгнано из домов 145.604, из них высланных 131.036, газет закрыто 173, школ закрыто 209.


[Закрыть] есть проявление буйного помешательства, сопряженного с дальновидным расчетом (окончательное разорение Германии) – сочетание, не раз наблюдавшееся психиатрией.

Как в основе войны лежала потребность производительных сил в широкой, очищенной от таможенных перегородок арене развития, так и в гибельной для Европы и для человечества оккупации Рура находит свое искаженное выражение потребность в сочетании рурского угля и лотарингского железа. Европа не может развивать свое хозяйство в тех государственно-таможенных границах, какие навязаны Версалем. Она должна снять эти границы, иначе ей грозит полный экономический упадок. Но те методы, какие правящая буржуазия применяет для преодоления ею же созданных границ, только увеличивают хаос и ускоряют распад.

Неспособность буржуазии подойти к разрешению основных вопросов хозяйственного восстановления Европы обнаруживается все ярче перед трудящимися массами. Лозунг «правительства рабочих и крестьян» идет навстречу этому возрастающему стремлению трудящихся найти выход собственными силами. Необходимо ныне конкретнее этот выход указать: это – теснейшая экономическая кооперация народов Европы, как единственное средство спасения нашего континента от хозяйственного разложения и закабаления могущественным американским капиталом.

Америка отошла от Европы, спокойно выжидая, когда агония европейского хозяйства дойдет до уровня, при котором можно будет скупить Европу – как Австрию,[272]272
  «Как Австрию» – автор имеет в виду женевское соглашение между Австрией и Лигой Нации, в результате которого Австрия оказалась фактически проданной Лиге Наций. Согласно этого договора Австрии предоставляется международный заем в 745 миллионов золотых крон. Но из этой суммы Австрия получает только 585 миллионов золотых крон. Таким образом иностранные ростовщики (Англия, Франция, Италия и Чехо-Словакия) заставляют платить себе на 27 % более, чем они действительно одолжили. Но наиболее существенный результат женевского соглашения заключается в том, что австрийское правительство лишается самостоятельности в управлении страной, находясь под опекой и контролем специально назначенного для Австрии Лигой Наций генерального комиссара.


[Закрыть] за небольшие деньги. Но ни Франция отойти не может от Германии, ни Германия от Франции. А Германия с Францией уже составляют основное ядро Западной Европы. Здесь завязка и развязка европейской проблемы. Все остальное только дополнение. Что балканские государства не способны жить и развиваться вне федерации, это мы признали еще задолго до империалистской войны. Совершенно то же относится к осколкам Австро-Венгерской империи и оставшимся вне Советского Союза западным частям царской России. Аппенины, Пиренеи, Скандинавия – являются вдвинутыми в океан органами европейского тела. Самостоятельно существовать они не могут. Европейский континент, при данном уровне производительных сил, есть хозяйственное единство, – не замкнутое, разумеется, но внутренне глубоко связанное, – обнаружившееся в страшной катастрофе империалистской войны и ныне снова вскрытое в бешеном припадке рурской оккупации. Европа не географический термин, а экономический, несравненно более конкретный, – особенно в нынешних, послевоенных условиях, чем мировой рынок. Если для Балканского полуострова мы давно признали необходимость федерации, то ныне пора ясно и отчетливо поставить эту задачу по отношению к балканизированной Европе.

Остается вопрос о Советском Союзе, с одной стороны, о Великобритании, с другой. Само собою разумеется, что не Советский Союз будет противиться федеративному объединению Европы и с Европой. Тем самым обеспечивается прочный мост между Европой и Азией.

Вопрос о Великобритании решается более условно, – в зависимости от того, каким темпом пойдет ее революционное развитие. Если «правительство рабочих и крестьян» победит на континенте Европы до низвержения английского империализма, что весьма вероятно – то европейская федерация рабочих и крестьян будет тем самым направлена против британского капитала. Разумеется, с момента низвержения последнего британские острова входят желанным членом в европейскую федерацию.

Можно спросить: почему европейская федерация, а не мировая? Но такая постановка вопроса слишком абстрактна. Разумеется, мировое экономическое и политическое развитие тяготеет к единому мировому хозяйству, с той степенью централизации, которая будет соответствовать уровню техники. Но речь идет не о будущем социалистическом хозяйстве мира, а о выходе нынешней Европы из тупика. Нужно указать рабочим и крестьянам раздираемой и разоряемой Европы пути выхода – независимо от того, каким темпом пойдет революция в Америке, в Австралии, в Азии, в Африке. С этой точки зрения лозунг «Соединенные Штаты Европы» стоит в том же историческом плане, что и лозунг «правительства рабочих и крестьян»: это переходный лозунг, указывающий выход, открывающий перспективу спасения и тем самым толкающий трудящиеся массы на революционный путь.

Было бы неправильно стричь все мировое революционное развитие под одну гребенку. Америка вышла из войны не ослабевшей, а окрепшей. Внутренняя устойчивость американской буржуазии еще очень велика. Свою зависимость от европейского рынка она сводит к минимуму. Революция в Америке – если абстрагироваться от Европы – уходит, таким образом, в даль десятилетий. Значит ли это, что революция в Европе должна равняться по Америке? Конечно, нет. Если отсталая Россия не стала (да и не могла) ждать революции в Европе, тем более Европа не станет и не сможет ждать революции в Америке. Рабоче-крестьянская Европа, блокированная капиталистической Америкой – на первых порах, может быть, даже Великобританией, – сможет продержаться и развиваться на основах тесного военного и экономического союза.

Нельзя закрывать глаза на то, что именно опасность со стороны С.-Американских Соединенных Штатов, поддерживающих разрушение Европы и готовящихся вступить в права владения ее наследством, делает особенно настоятельным сплочение взаимно разоряющих друг друга европейских народов в «Соединенные Штаты европейских рабочих и крестьян». Это противопоставление естественно вытекает из различия в объективном положении европейских стран и могущественной заатлантической республики, и ни в какой степени, разумеется, не направлено против международной солидарности пролетариата или против интересов американской революции. Наоборот. Одной из причин замедленного развития революции во всем мире являются пошлые европейские надежды на американского дядюшку (вильсонизм, филантропическое подкармливание наиболее голодающих уголков Европы, американские «займы» и пр., и пр.). Чем скорее народные массы Европы вернут себе доверие к своим собственным силам, подкошенное войною, чем плотнее они сомкнутся под лозунгом Союза рабоче-крестьянских республик Европы, тем быстрее пойдет развитие революции – и здесь, и по ту сторону океана. Ибо подобно тому, как победа пролетариата в России дала могущественный толчок развитию коммунистических партий в Европе, – победа европейской революции в такой же и даже в несравненно большей степени даст толчок революции в Америке и во всем мире. Если, абстрагируясь от Европы, мы вынуждены были выше американскую революцию рассматривать в тумане десятилетий, то, становясь на почву наиболее естественного чередования исторических событий, можем с уверенностью сказать, что победа революции в Европе в течение немногих лет расшатает могущество американской буржуазии.

Не только вопрос о Руре, т.-е. об европейском топливе и металле, но и вопрос о репарациях целиком укладывается в схему «Соединенных Штатов Европы». Вопрос репараций есть чисто европейский вопрос, и в ближайший период он может и будет разрешаться только европейскими средствами. Европа рабочих и крестьян будет иметь свой репарационный бюджет, как она будет иметь свой военный бюджет, – до тех пор, пока ей будут угрожать опасности извне. Этот бюджет будет построен на подоходно-прогрессивном обложении, налогах на капитал, конфискации богатств, награбленных во время войны и пр. Распределение его будет регулироваться соответственными органами европейской рабоче-крестьянской федерации.

Мы не станем заниматься здесь предсказаниями насчет того, каким темпом пойдет объединение европейских республик, в какие хозяйственные и конституционные формы оно выльется, какой степени централизации достигнет европейское хозяйство в первый период рабоче-крестьянского режима. Все это можно спокойно предоставить будущему, – с учетом того опыта, который имеет уже Советский Союз, сложившийся на почве старой царской России. Но совершенно очевидно, что таможенные перегородки должны быть опрокинуты. Европейские народы должны взглянуть на Европу, как на арену объединенного и все более планомерного хозяйства.

Можно, пожалуй, возразить, что у нас речь идет, собственно, об европейской социалистической федерации, как составной части будущей мировой федерации, и что этот режим осуществим только при условии диктатуры пролетариата. Мы не будем, однако, останавливаться на этой аргументации, так как она была подвергнута достаточному международному разбору при обсуждении вопроса о «рабочем правительстве». «Соединенные Штаты Европы» представляют собою лозунг во всех отношениях соответственный лозунгу «рабочего (или рабоче-крестьянского) правительства». Осуществимо ли «рабочее правительство» вне диктатуры пролетариата? На это могут быть лишь условные ответы. Во всяком случае, мы берем «рабочее правительство», как этап к диктатуре пролетариата. В этом для нас и состоит огромная ценность лозунга. Но совершенно однородное, вполне параллельное значение имеет и лозунг «Соединенных Штатов Европы». Без этого дополнительного лозунга основные европейские проблемы повисают в воздухе.

А не сыграет ли этот лозунг наруку пацифистам? Не думаю, чтобы в природе существовали ныне такие «левые», которые сочли бы эту опасность достаточным основанием для отвержения лозунга: мы все же живем в 1923 году и кое-чему научились. Бояться пацифистского истолкования Соединенных Штатов Европы можно с таким же основанием или отсутствием основания, как и опасаться демократически-эсеровского истолкования лозунга рабоче-крестьянского правительства. Конечно, если выдвинуть Соединенные Штаты Европы, как самостоятельную программу, как панацею умиротворения и восстановления, отделив этот лозунг от рабочего правительства, от единого фронта, от классовой борьбы, то немудрено скатиться к демократизированному вильсонизму, т.-е. к каутскианству и ниже (если вообще есть что-либо ниже каутскианства). Но мы все-таки, повторяю, живем в 1923 году, и кое-чему научились. Коммунистический Интернационал представляет ныне реальность, и не Каутский будет осуществлять и контролировать связанную с нашими лозунгами борьбу. Наша постановка дела прямо противоположна каутскианской. Пацифизм есть академическая программа, имеющая своей задачей освободить от необходимости революционного действия. Наоборот, наша постановка толкает на путь борьбы. Рабочим Германии, не коммунистам (последних убеждать не нужно), рабочим вообще и в первую голову рабочим социал-демократам, которые боятся экономических последствий борьбы за рабочее правительство; рабочим Франции, мысль которых еще скована вопросом о репарациях и о государственном долге; рабочим Германии, Франции и всей Европы, которые опасаются, что установление рабочего режима поведет к изоляции их стран и к экономическому упадку, – мы говорим: даже временно изолированная Европа (а изолировать ее будет не так-то легко при наличии великого моста на Восток, в виде Советского Союза) не только удержится, но и поднимется и окрепнет, уничтожив внутренние таможенные перегородки и сомкнув свое хозяйство с необъятными естественными богатствами России. «Соединенные Штаты Европы» – чисто революционная перспектива, – ближайший этап общей нашей революционной перспективы, вырисовывающейся из глубокого различия в положении Европы и Америки. Кто игнорирует это коренное для текущего периода различие, тот поневоле будет реальную революционную перспективу топить в исторических абстракциях. Разумеется, рабоче-крестьянская федерация не замкнется на европейском этапе. Через наш Советский Союз она, как сказано, откроет себе выход в Азию и тем самым откроет Азии выход в Европу. Дело, таким образом, идет только об этапе, но это очень большой исторический этап, и через него-то нам и нужно в первую голову перевалить.

Л. Троцкий. ХОЗЯЙСТВЕННОЕ СОСТОЯНИЕ СОВЕТСКОЙ РОССИИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ^{21}

1. Вопрос о путях хозяйственного развития Советской России должен быть оценен и понят сознательными рабочими всего мира как с точки зрения судеб первой в мире рабочей республики, ее прочности, устойчивости, повышения ее благосостояния, ее приближения к социализму, так и с точки зрения тех уроков и выводов, которые вытекают из русского опыта для хозяйственного строительства пролетариата других стран, после завоевания им государственной власти.

2. Методы и темп хозяйственного строительства победоносного пролетариата определяются: а) уровнем развития производительных сил как в хозяйстве в целом, так и в отдельных его отраслях, в особенности – соотношением между промышленностью и крестьянским хозяйством; б) культурным и организационным уровнем пролетариата, как правящего класса; в) политической ситуацией, сложившейся после завоевания пролетариатом власти (сопротивлением низвергнутых буржуазных классов, поведением мелкой буржуазии и крестьянства, размахом и разрушительностью гражданской войны, наличностью внешних военных интервенций и пр.).

Совершенно очевидно, что, чем выше уровень производительных сил в стране и культурно-организационный уровень пролетариата, чем слабее сопротивление низвергнутых классов, тем ровнее, систематичнее, скорее и успешнее победоносный пролетариат может перевести хозяйство с капиталистических основ на социалистические.

В силу своеобразного сочетания исторических условий, первой вступила на путь социалистического развития Россия – страна хозяйственно отсталая, несмотря на высокую концентрацию важнейших отраслей ее промышленности, – страна с отсталыми в культурном и организационном отношении рабочими и крестьянскими массами, несмотря на крайне высокие революционно-политические качества пролетарского авангарда.

Этими противоречиями в хозяйственном, социальном и политическом строении России, а также и тем фактом, что Советская Республика в течение всего своего существования оставалась и остается в капиталистическом окружении, определяются судьбы хозяйственного строительства рабоче-крестьянской власти, повороты этого строительства в смысле нынешней, так называемой новой экономической политики.

3. Поголовная экспроприация не только крупной и средней, но и мелкой буржуазии города и деревни была мерой не экономической целесообразности, а политической необходимости. При продолжавшемся господстве капитализма во всем мире не только крупная, но и мелкая буржуазия России не хотела верить в устойчивость рабочего государства и являлась резервуаром для помещичье-буржуазной контрреволюции. Сломить сопротивление этой последней и тем отстоять Советскую власть можно было в этих условиях не иначе, как полной экспроприацией буржуазии и кулацких верхов деревни. Только такая решительная и беспощадная политика, поставившая колеблющиеся крестьянские массы пред необходимостью выбирать между помещичьей реставрацией и рабочим государством, обеспечила победу этого последнего.

4. Рабочее государство оказалось, следовательно, уже на первых шагах своей деятельности обладателем всех промышленных предприятий, вплоть до самых мелких. Внутреннее соотношение различных отраслей промышленности, в том числе – и в первую голову – основных, было уже до того совершенно нарушено и искажено перестройкой промышленности во время войны и для войны. Личный состав управляющего хозяйственно-административного аппарата находился либо в эмиграции, либо на белых фронтах, а если на советской службе, – то в качестве саботажников.

Завоевание и удержание власти рабочим классом было куплено ценою быстрого и беспощадного разрушения всего буржуазного аппарата управления хозяйством, сверху донизу как в отдельном предприятии, так и во всей стране.

Таковы те условия, в которых сложился так называемый «военный коммунизм».

5. Самой неотложной задачей нового режима было – обеспечить продовольствием города и армию. Уже империалистская война заставила от свободы хлебной торговли перейти к монополии. Разрушив, под давлением потребностей гражданской войны, все организации торгового капитала, рабочее государство не могло, разумеется, начать с восстановления свободной хлебной торговли. Оно оказалось вынужденным заменить разрушенный торговый аппарат государственным – на основе принудительного изъятия излишков крестьянского хозяйства.

Распределение продовольственных и иных потребительских ресурсов приняло форму уравнительного государственного пайка, почти вне зависимости от квалификации и производительности труда. Этот «коммунизм» был справедливо назван военным не только потому, что заменил хозяйственные методы военными, но и потому, что служил в первую голову военным целям. Дело шло не о том, чтобы обеспечить планомерное развитие хозяйства в создавшихся условиях, а о том, чтобы обеспечить продовольствие армии на фронтах и спасти рабочий класс от вымирания. Военный коммунизм – это режим осажденной крепости.

6. В области промышленности был создан, на основе профсоюзов и при их помощи, грубый централизованный аппарат, имевший своей непосредственной целью извлечь из расстроенной вконец войной, революцией и саботажем промышленности, хотя бы минимум продуктов, необходимых, в первую голову, для ведения гражданской войны. Подобие единого плана достигалось тем, что наличные производительные силы использовались лишь в незначительной своей части.

7. Если бы за победой русского пролетариата последовала вскоре победа пролетариата западно-европейского, то это не только сократило бы в чрезвычайной степени гражданскую войну в России, но и открыло бы перед русским пролетариатом новые организационные и технические возможности, неразрывно связав хозяйство Советской России с более высоким хозяйством других пролетарских стран. При этом условии переход от «военного коммунизма» к подлинному социализму произошел бы, несомненно, в более короткий срок и без тех потрясений и отступлений, которые пришлось пережить изолированной пролетарской России за эти 5 лет.

8. Экономическое отступление – или, вернее, политическое отступление на хозяйственном фронте – стало совершенно неизбежным, когда вполне определилось, что Советской России предстоит своими собственными организационными и техническими силами и средствами строить свое хозяйство в течение более или менее значительного периода, необходимого для подготовки европейского пролетариата к завоеванию власти.

Контрреволюционные события в феврале 1921 г.[273]273
  Контрреволюционные события в феврале 1921 года. – Автор имеет в виду крестьянские волнения, возникшие в Сибири и Поволжье, в связи с недовольством крестьян хлебной разверсткой. Финалом этого мелкобуржуазного возмущения были кронштадтские события 2 – 13 марта 1921 года.


[Закрыть] показали полную неотложность большего приспособления хозяйственных методов социалистического строительства к потребностям крестьянства. Революционные события в марте 1921 г.[274]274
  Мартовские события в Германии в 1921 г. – Имеется в виду попытка германской коммунистической партии повести рабочую массу в наступление против обнаглевшего буржуазного правительства Германии. Попытка эта оказалась неудачной, как вследствие отсутствия в тот момент объективных предпосылок для революционного восстания масс (предшествующие поражения рабочего класса Германии, слабость рабочего движения в марте 1921 г., захватившего лишь отсталые слои горнопромышленного района Средней Германии), так и вследствие ошибок, допущенных германской коммунистической партией, не подготовившей выступление путем предварительного завоевания широких масс рабочего класса в повседневной экономической и политической борьбе. Тактика германской партии по этому вопросу обсуждалась на III конгрессе Коммунистического Интернационала. Мартовское выступление вызвало резкие разногласия внутри германской коммунистической партии, приведшие партию к расколу. Одним из вождей партии П. Леви круто повернул вправо, самым резким образом осудил политику германской коммунистической партии, обнаружив при этом полное разочарование в пролетарской революции вообще и склонность к оппортунизму. Он был вместе со своими сторонниками исключен из партии.


[Закрыть] в Германии показали полную неотложность политического «отступления» в смысле подготовительной борьбы за овладение большинством рабочего класса. Оба эти отступления, совпадающие по времени, находятся, как указано выше, в теснейшей взаимной связи. Отступлениями они являются в том условном смысле, что и там, и здесь выяснилась со всей отчетливостью необходимость пройти через некоторый подготовительный период: нового хозяйственного курса – в России, борьбы за переходные требования и единый фронт – на Западе.

9. От методов военного коммунизма советское государство перешло к методам рынка. Оно заменило изъятие излишков натуральным налогом, предоставив крестьянству свободно продавать излишки на рынке; восстановило денежное обращение, приняв ряд мер, направленных к стабилизации валюты; перевело предприятия государственной промышленности на начала коммерческого расчета, восстановив зависимость заработной платы от квалификации и выработки; сдало ряд мелких и средних промышленных предприятий в аренду частным предпринимателям. В возрождении рынка, его методов и учреждений и состоит существо «новой экономической политики».

10. К 5-летию существования Советской Республики экономика ее, в грубых чертах, может быть охарактеризована следующим образом:

а) Вся земля принадлежит государству. Около 95 % – пахотной земли находится в хозяйственном распоряжении крестьянства, которое вносит государству, в виде натурального налога, в нынешнем году свыше 300 миллионов пудов ржи из урожая, который составил, примерно, 3/4 среднего довоенного урожая.

б) Вся железнодорожная сеть (свыше 63 тысяч верст) составляет собственность государства. При свыше 800 тысяч служащих и рабочих, она выполняет сейчас, примерно, треть той работы, которую выполняла до войны.

в) Все промышленные предприятия принадлежат государству. На важнейших из них (свыше 4.000 предприятий), насчитывающих около миллиона рабочих, государство ведет хозяйство за собственный счет. До 4.000 второстепенных и третьестепенных предприятий, насчитывающих около 80 тысяч рабочих, сдано в аренду. Государственные предприятия занимают в среднем 207 рабочих каждое. Арендные предприятия – 17 рабочих в среднем каждое. Однако из арендованных предприятий только около половины находится в руках частных предпринимателей; другая половина арендована отдельными государственными учреждениями или органами кооперации.

г) Частный капитал формируется и оперирует ныне главным образом в области торговли. По крайне приблизительным и недостоверным первым исчислениям, на его долю приходится около 30 % торгового оборота; остальные 70 % составляются из сумм государственных органов и кооперации, тесно связанной с государством.

д) Внешняя торговля, составляющая в нынешнем году 1/4 довоенной в отношении ввоза и 1/20 – в отношении вывоза, целиком сосредоточена в руках государства.

11. Методы военного коммунизма, т.-е. методы крайне грубого централизованного учета и распределения, заменены при новой политике методами рынка: куплей-продажей, коммерческой калькуляцией, конкуренцией. Но на этом рынке рабочее государство выступает, как самый могущественный собственник, покупатель и продавец. Непосредственно в руках рабочего государства сосредоточено подавляющее большинство производительных сил промышленности и средств железнодорожного транспорта. Деятельность государственных органов, таким образом, контролируется и в значительной мере направляется рынком. Выгодность того или другого предприятия проверяется через конкуренцию и коммерческий расчет. Связь земледелия с промышленностью, деревни – с городом, осуществляется через посредство рынка.

12. Поскольку, однако, существует свободный рынок, на нем неизбежно образуется и частный капитал, конкурирующий с государственным – сперва в области торговли, но стремящийся проникнуть и в сферу промышленности. Недавняя гражданская война пролетариата с буржуазией сменяется конкуренцией пролетарской промышленности с буржуазной. Как в гражданской войне борьба шла, в значительной мере, за политическое привлечение крестьянства, так сейчас борьба идет, главным образом, из-за крестьянского рынка. Пролетариат имеет в этой борьбе огромные преимущества: наиболее высоко стоящие производительные силы страны и государственную власть. На стороне буржуазии – сноровка и, до известной степени, связь с иностранным капиталом, в частности, с эмигрантским.

13. Налоговая политика рабочего государства и объединение в его руках кредитных учреждений должны быть отмечены особо, в качестве могучего средства обеспечения перевеса государственных, т.-е. по своим тенденциям социалистических, форм хозяйства над частно-капиталистическими. Налоговая политика дает возможность привлекать все возрастающую часть частно-капиталистических доходов для государственного хозяйства не только в области земледелия (продналог), но и в области торговли и промышленности. Таким образом, и частный капитал (концессии!) становится, при пролетарской диктатуре, данником в пользу первоначального социалистического накопления.

С другой стороны, торгово-промышленный кредит, сосредоточенный в руках государства, питает, как свидетельствуют данные последних месяцев, на 75 % государственные предприятия, на 20 % – кооперацию и никак не более, как на 5 %, частные предприятия.

14. Утверждение социал-демократов о «капитуляции» советского государства перед капитализмом представляет собой, таким образом, явное и грубое искажение действительности. На самом деле, Советское правительство вступило на тот хозяйственный путь, каким оно пошло бы, несомненно, в 1918 – 1919 г.г., если бы неотразимые потребности гражданской войны не вынудили его экспроприировать буржуазию, одним ударом разрушить ее хозяйственный аппарат и заменить его на скорую руку военно-коммунистическим аппаратом.

15. Важнейшим политическим и экономическим результатом НЭПа является серьезное и прочное соглашение с крестьянством, для которого доступ к открытому рынку стал импульсом к расширению и интенсификации хозяйства. Опыт последнего года, в частности – расширение озимого посева, дает все основания ожидать дальнейшего систематического улучшения сельского хозяйства. Таким путем создается не только продовольственный фонд для промышленного развития России, но и важнейший товарный фонд для внешней торговли. Отныне русский хлеб будет появляться на европейском рынке во все возрастающем количестве. Значение этого фактора для социалистического переворота на Западе понятно само собой.

16. Те отрасли промышленности, которые непосредственно работают на потребление, в особенности на крестьянский рынок, сделали несомненные и весьма заметные успехи уже за первый год НЭПа. Тяжелая промышленность находится еще, правда, в крайне тяжком положении, но эта отсталость тяжелой промышленности, целиком вытекающая из условий последних лет, находит свое объяснение также и в условиях восстанавливающегося товарного хозяйства: только первые успехи в сельскохозяйственной области и в сфере легкой индустрии могут дать настоящий толчок к правильному развитию машиностроения, металлургии и топливной промышленности, которым, разумеется, обеспечено самое внимательное отношение со стороны государства. Это последнее будет расширять свое хозяйство, собирать в своих руках все большие оборотные средства, а затем, путем государственного («первоначального социалистического») накопления, обновлять и увеличивать также и основной капитал. Нет решительно никаких оснований считать, что государственное накопление будет идти медленнее, чем частно-капиталистическое, и что таким образом частный капитал выйдет победителем из борьбы.

17. Поскольку дело идет об иностранном капитале (смешанные общества, концессии и пр.), его роль на территории России, независимо от его собственной крайне выжидательной и осторожной политики, определяется соображениями и расчетом рабочего государства, которое выдает промышленные концессии и заключает торговые соглашения в тех пределах, в каких это не может подорвать основ государственного хозяйства. Монополия внешней торговли является в этом отношении одним из важнейших залогов социалистического развития.

18. Переведя свое хозяйство на основы рынка, рабочее государство не отказывается, однако, даже и на ближайший период от планового начала в хозяйстве. Уже тот факт, что вся железнодорожная сеть и подавляющее большинство промышленных предприятий эксплуатируются непосредственно за счет государства и финансируются последним, делает неизбежным сочетание централизованного государственного контроля над этими предприятиями с автоматическим контролем рынка. Государство все больше сосредоточивает свое внимание на тяжелой промышленности и транспорте, как основах хозяйства, приспособляя, в значительной степени, к их потребностям свою финансовую, фискальную, концессионную и таможенную политику. Государственный план хозяйства, в условиях нынешнего периода, не ставит себе утопической задачи – заменить универсальным предвидением стихийную работу спроса и предложения. Наоборот, исходя из рынка, как основной формы распределения хозяйственных благ и регулирования их производства, хозяйственный план сегодняшнего дня направлен на то, чтобы сочетанием кредитных, налоговых, промышленных, торговых факторов обеспечить государственным предприятиям максимальное преобладание на рынке, внести во взаимоотношения между этими предприятиями максимальное предвидение и единообразие и, таким образом, опираясь на рынок, содействовать скорейшему его преодолению – прежде всего во взаимоотношениях между самими государственными предприятиями.

19. Вовлечение крестьянства в плановое государственное, т.-е. социалистическое, хозяйство представляет задачу, еще более сложную и длительную. Организационно пути для этого прокладывает контролируемая и направляемая государством кооперация, обслуживающая важнейшие потребности крестьянина и его хозяйства. Экономически этот процесс будет совершаться тем быстрее, чем большую массу продуктов государственная промышленность сможет предоставить деревне через посредство кооперации. Но полного торжества в земледелии социалистическое начало может достигнуть только через электрификацию сельского хозяйства, которая нанесет спасительный удар варварской разобщенности крестьянского производства. План электрификации составляет, поэтому, важную составную часть общего государственного хозяйственного плана, и эта часть, неизменно возрастая по мере подъема производительных сил советского хозяйства, должна в дальнейшем получать все большее преобладание, пока не станет основой всего социалистического хозяйственного плана в целом.