Текст книги "Катабасис"

Автор книги: Лев Аваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В глазах этого мясника вспыхнуло дьявольское пламя и тут же погасло. Он медленно подошел ко мне с ножом.

– Какие скверные слова ты произносишь пред лицом посланника Господа. Я срежу все это нечистое мясо, движущее твоим богохульным языком, с черепа, – сказал он ласково и провел рукой по моему рту.

В тот момент, когда он поднес пальцы к моему рту, я сильно дернулся, схватил их зубами и что есть сил сомкнул челюсти. Укус пришелся прямо на место сустава. Я ощутил вкус крови во рту. Этот тип жутко заорал и упал на колени. Сжав челюсти на пределе своих сил, я сумел откусить ему пальцы. После чего этот жуткий паренек упал на пол без сознания. Я выплюнул пальцы на пол. Вся моя одежда была в крови. Надо было действовать быстро, пока он не очнулся. Ритмично дёргая вперед-назад, я сумел опрокинуть стул так, чтобы упасть лицом вниз. Со стороны это, наверно, всё выглядело, как сцена из театра абсурда. Ухватив ртом выпавший из рук душегуба нож, я начал резать веревки. Процесс освобождения был ужасно неудобным, но страх открыл во мне второе дыхание, и спустя каких-то полчаса интенсивной работы я был на свободе. Никогда не знаешь, что с тобой может произойти на улице, но к такому жизнь меня определённо не готовила.

Найдя на улице первую попавшуюся лавочку, я просто уселся на неё и уставился в одну точку. Так я провел довольно много времени, пока желудок вновь не заявил о себе. Несмотря на все переживания, я всё еще был голоден. Я легко мог сойти за бомжа и попросить у кого-то кусочек бургера возле местной инкарнации Макдональдса. Моя грязная и заляпанная кровью одежда была сильно порвана и придавала мне аутентичный вид. К тому же она выбивалась из здешней моды, тяготевшей к минимализму и тёмным тонам. Я сам когда-то по доброте душевной купил одному щербатому гастарбайтеру полкило сосисок и теперь надеялся, что столь любимая Андреем карма отплатит мне тем же. Но поблизости не было фастфуда, а вот что-то похожее на супермаркет имелось. На углу улицы находился застекленный прямоугольник с неоновой табличкой «Талант. Не закапывай на завтра то, что можешь съесть сегодня». План у меня был такой же, как и с фастфудом, но местные реалии внесли свои коррективы…

Пространство перед входом в супермаркет пустовало, и клянчить было не у кого. И пусть даже это было бы не так, вполне возможно, что моя природная стеснительность помешала бы мне осуществить задуманное. И тут я решил заглянуть внутрь, и я был сильно удивлен увиденному. Это был скорее склад, чем магазин. В наших лабиринтах-супермаркетах потерялся бы и сам Тесей, но здесь не было ничего подобного, все располагалось компактно и явно не предполагало длительных прогулок. А еще… Тут не было касс. На выходе имелась лишь рамка, похожая на те, что стоят в наших супермаркетах. Но на что они реагируют, если тут не требуется оплата товара? Я минут пять колебался, а потом взял две пачки сухариков, газировку и решился перейти Рубикон. Как только я прошел через раму, мне по ушам ударил металлический лязг опускающихся ролет, как в фильмах, в которых похищают драгоценности из музея, и на стекле высветилась надпись: «Неавторизованный член общества. Просим сохранять спокойствие и ждать прибытия служителей левопорядка».

Следует отметить оперативность этих самых «служителей» какого-то там порядка – и получаса не прошло, а они уже прибыли. В общем, в магазин ворвалось трое местных беркутовцев в странных шлемах с забралами, похожими на маски театра Но. После чего меня скрутили меня по рукам и ногам, приставили к моей голове какое-то устройство, похожее на сканнер штрих-кода или полицейский радар, и, удовлетворенные результатом устройства, надели мне на голову мешок и упаковали меня в футуристичного вида бобик. Интересно, зачем столько шума из-за обычной магазинной кражи? Или я попал в мир победившего шариата, где за украденное яблоко не только отсекают руку, но и ссылают в лагеря? Реальность оказалась куда интересней.

С меня сняли мешок и кинули в камеру, где все поверхности были стеклянные, и продержали в ней минут пятнадцать, но по ощущением я томился в этом лабиринте зеркал уже целую вечность. Когда пришли мои тюремщики, то никаких прав или обязанностей мне зачитывать не стали, как в американских сериалах про копов. Требовать адвоката мне показалось глупым, особенно учитывая тот факт, что институт адвокатуры тут вообще, может, исторически не сложился. Следовало побыстрее понять, что мне вменяется и выбрать стратегию защиты.

В камеру зашли сразу трое и нацепили мне на голову какие-то примочки: это были все те же неприветливые оперы, которые меня сюда привезли. Судя по всему, они совмещали обязанности по захвату и допросу, хотя это довольно странно. Они все еще были в масках, но уже без обмундирования. На униформе черного цвета с тремя белыми лампасами, как у фирмы Adidas, были какие-то странные погоны, вместо звезд на них были то ли оккультные, то ли алхимические знаки.

Я раньше не попадал в круг интересов правоохранительных органов, но с чужих слов я знаю, что обычно для перекрёстного допроса достаточно двух дознавателей, а тут их сразу три. И тут я увидел у них что-то похожее на бейджики или нашивки на груди. На одном было написано «Благой», на другом «Могущий», а на третьей «Знающий». Это было похоже на какой-то шарж над тремя основными свойствами бога, которые я знал благодаря первому курсу в университете.

Начал говорить Благой:

– Что ж, добрый день, уважаемый негражданин, нам редко доводится ловить подобных вам, так что можно считать это большой удачей как для нас, потому что мы рассчитываем получить от полезные сведения, так и для вас, потому что мы вас не пристрелили на месте.

Я тупо глазел на него и ничего не ответил на такое двусмысленное и явно нелестное приветствие.

– ЭЙ, ГРЯЗЬ ПОДНОГОТНАЯ, ЧЕГО ЗЕНКИ ТАРАЩИЩЬ, ОТВЕЧАТЬ НАДО, КОГДА К ТЕБЕ ОБРАЩАЕТСЯ СОТРУДНИК ГОСБЕЗОПАНОСТИ! – гаркнул на меня тот, у которого на бейдже было написано «Могущий».

Тут до меня дошло, что это своего рода отыгрыш ролей «плохой-хороший коп», но с третьим элементом, видимо, введенным для психологического давления или в силу правовых традиций, а, может, и для того, и для другого.

– Извините, товарищ офицер, но я понятия не имею, что вы от меня хотите.

На этом моменте эти двое переглянулись. Они явно не рассчитывали, что допрос пойдет в таком русле. Неужели в их мире никто из задержанных не строит из себя дурака? Мне казалось, что этот добрый арестантский обычай поликультурен и имеет свой аналог везде. Однако дело было не в этом.

– Хм, весьма примечательно, что вы пошли на диалог. Мы не ожидали от столь одиозного лидера преступного синдиката подобного… поведения.

Но не суть. Вас обвиняют в организации множественных террористических актов, запугивании, наемных убийствах, рабовладении, очернении авторитетов, подрыве моральных устоев нашего общества и множестве других не менее страшных злодеяний.

Рассказывать этим не очень приветливым милиционерам, что я просто ехал на рабочее собеседование, а потом случайно сел не на тот поезд метро, было бы глупо. Но быть признанным невменяемым лучше, чем закоренелым террористом.

– Так как вы тут скорее всего надолго, то у меня будет время вам напомнить. В 3506 году на южных территориях нашего государства вами и группой других лиц была основана преступная организация экстремистской направленности «Народная Христанская Республика», призывающая, цитирую, «освободить правоверных христиан от злочестивого ига сатанинских иродов и очистить землю от всех поборников дьявольского режима». На протяжении своего существования, то бишь до настоящего времени, боевики Христианской Народной Республики совершают массовые казни, похищения, принуждают мужчин-иноверцев к проституции, а женщин безжалостно убивают. Список можно продолжать долго, странно, что вы этого не помните.

– Товарищ милиционер, этого никак не может быть, потому что еще вчера я сидел с другом у себя дома на проспекте Науки, а сегодня собирался ехать на работу…

После моих слов Могущий резко вздёрнул руку и сжал в кулак в странной перчатке. Меня будто ударило тысячевольтным разрядом, мозг закипел, тело горело, а перед глазами взрывались разноцветные огни. Было больно, адски больно. Я даже вскрикнуть не успел, а из моего горла раздался сдавленных хрип.

Меня пытали всего минуты три, однако, по моему скромному мнению, сажание на бутылку было бы гуманней.

– Как видите, у нас есть способ вытянуть из вас нужную нам информацию. История про работу довольно интересная, но, позвольте узнать, как вы собирались получать за нее деньги, если у вас нет церебрального интерфейса и вы даже не являетесь гражданином. Отсутствие оного является отличительной чертой членов вашей организации, что вы, как я полагаю, и сами знаете. Ваши духовные лидеры призывают отказаться от него, как от средства порабощения христиан. Что скажете на это, Петр Иегов?

Надо было быстро что придумать или меня очень быстро поджарят, как Джона Коффи на электрическом стуле. И тут мне пришла на ум одна идея.

– П-п-п-послушайте, у вас, что, не бывает бомжей? Я п-п-п-ростой, честный дауншифтер, звать меня Кхе-кхе-кхе Кхекхонбрд Кхекрхекхов. Родители у меня рано умерли, вот и за-за-забочусь о себе, как могу. С утра до ночи ко-ко-копаюсь в мусорке – что найду, тем и богат. Вот сегодня голяк – от безнадеги решил в магазине что-то стибрить. Знать не знаю про каких-то там Иегов, ш-ш-шмиегов, хуегов. Отпустите, господин начальник, а? А ентот ваш интерфейс у меня вытащили из головы друзья мои, когда я пьяный в отключке был. Да по-по-по-смотрите на мое рванье. А Христос, чи хто он там, пускай пососет писос. Знать его не знаю. Хотите, я даже распятие могу потоптать или еще чего? – от болевого шока я даже заикаться начал.

У меня действительно было много шрамов на затылке – в детстве на меня напала свора уличных псов, тридцать швов наложили. А одежда на мне после приключений в метро была не в самом лучшем виде. А к христианским святыням я не испытывал какого-либо благоговения, так как наелся этого по горло еще в детстве. Ничего так не вызывает отвращение, как чуждые нам идеи, с которыми мы вынуждены считаться в силу тех или иных обстоятельств.

Последовало долгое молчание.

Эти трое переглянулись и вышли.

Где-то час спустя они вошли вновь, и хотя их маски не выражали эмоций, я понял, что они в растерянности.

– Приносим свои извинения, гражданин Бесов Алексей Фомович, сами знаете, какая сейчас ситуация в мире. Простых бомжей в наше время днем с прожектором не сыщешь, все идейные или душевнобольные. Кроме того, огромное количество информации было утрачено со времени Большого Скачка, все базы данных и дата-центры погорели. Перейдем к сути дела, вам придется завязать с вашей маргинальщиной. Незаконно это, поймите, Алексей Фомович. Поэтому придётся пройти добровольную программу ресоциализации. Или мы будем вынуждены по протоколу бить вас шоковой дубинкой, пока вы не придёте к единственно правильному решению, – прозвучали в унисон голоса Благого и Могущего.

– Что вы, что вы, не стоит, да я и сам давно хотел завязать, да только не знал, как это по уму сделать. Соскучился я по благам цивилизации.

Они мне протянули какие-то бумаги.

– Вот и замечательно, распишитесь здесь, здесь и здесь. И мы немедленно приступим.

Мне стало интересно, что это за «Большой Скачок». Первое, что пришло мне в голову, это – миллионы моих соотечественников вдруг стали одновременно скакать и вызывали мощное землетрясение, разрушившее всю инфраструктуру. Но потом меня осенило, что тут скорее всего подразумевался мощный перепад напряжения.

Я взял бланки и подписал, где они просили. Сразу после этого двое меня повалили на стол и зафиксировали, а третий что-то вколол, после чего я обмяк и потерял сознание.

Очнулся я, по всей очевидности, в палате, хоть и весьма маленькой. Яркий белый свет галогенных ламп отражался от абсолютно белых стен и вызывал чувство тревоги. Я огляделся. Тут царила чистота и стерильность ядерного холокоста, в котором я был единственным выжившим. Единственным украшением, выбивавшимся из общего утилитарного стиля, был перевернутый крест, висевший над моей койкой. Меня это немного обескуражило, так как я всегда считал, что религиозная атрибутика в больнице служит исключительно в качестве косметических заплаток для трещин в стенах. Однако это место было совсем не похоже на богадельню.

В теле была жуткая слабость, голова болела, а еще появилось какое-то странное ощущение со стороны затылка. Ощупав голову, я понял, что в том месте у меня проплешина, которой раньше не было, а кожу заменила пластина, на ощупь напоминающая керамику или пластик.

Тут я осознал, что из-за двери все это время доносились звуки, что явно противоречило мысли об апокалипсисе. Дверь раскрылась, и в помещение вошла фигура в белом халате. Это был щуплый, русоволосый человек с бегающими глазками и щелью между передними зубами. Примерно так я и представлял себе представителя ариетевтонской медицины.

– О, да вы вижу уже очнулись после наркоза, Алексей Фомович. Меня зовут Сергей Шмулевич. Как самочувствие?

Он улыбнулся, что насторожило меня, так как врачи в подавляющем большинстве своем улыбаются, когда им что-то от тебя надо.

– Вижу, что плохо, так что давайте перейдем к сути. Вы весьма долгий период времени вели отшельнический образ жизни, что не могло не сказаться на вашем здоровье самым пагубным образом. Сенсоры, считывающее ваше состояние, были варварски вырваны из вашего гипоталамуса, что привело к прогрессирующей дегенерации тканей. Я полагаю, что вам осталось от силы месяц-полтора. Предлагаю вам завещать свои органы во славу медицины и оккультных наук. Мы их аккуратненько изымем, можем хоть сейчас. Это весьма поможет возвысить вас в глазах Сатаны.

– Что, простите? Зачем мои органы каким-то оккультистам?

– Ну, а вы не знали? Медицинская отрасль близко сотрудничает, например, с государственной службой статистики. Как вы думаете, как они узнают текущий рейтинг политика? Никак иначе, как с помощью гадания по органам. Во всяком случае, пока у власти консерваторы, они не признают других методов подсчета.

– Нет уж, увольте.

– Ах, хорошая была попытка. Сами понимаете, медициной в наше время не пользуется только дураки и бабульки. Прочие же живут настолько долго, что теперь некого на органы разбирать. Некого! А вы по всем приметам дурак, раз так долго жили вне благ цивилизации. Завтра вас выписывают. И еще, с вами хотели поговорить ребята из МИДа, которые вас сюда привезли. Я их сейчас позову.

Этот странный тип вышел, и в палату вошел Благой. – Добрый день, Конрад Сергеевич. Ну и хлопот вы нам доставили. А какая фамилия у вас знатная! Академик был такой, доктор филологических наук!

– Что же со мной будет дальше?

– А я вам скажу. Вы наденете вот этот вот браслетик, с помощью которого вы сможете менять настройки нейро-интерфейса, а также на нем будет отображаться количество ваших торментов. После мы выдадим вам направление в общежитие, а также в центр занятости.

– Торментов?

– Мда, надолго же вы нас покинули. Так и быть, объясню на пальцах. У государства есть возможность следить за достижениями «верхней» науки, но эта информация строго секретна, но так и быть, вам расскажу. Люди использовали или и сейчас используют, не знаю, как там сейчас, криптовалюту. Если рассказать в двух словах, а вам большего и не надо, одни люди генерируют на специальных вычислительных фермах циферки, которые другие люди покупают, по общей договоренности, что эти циферки чего-то да стоят. Так вот, в Инферно, доступ к этой чудо-технологии есть у каждого, но вычислительная ферма людям встраивается напрямую в мозг, что мы, по поручению государства, с вами и сделали. Только вычисляет она не числа, а количество так называемого «страдания», вырабатываемого индивидом.

– И на этом все? Вы оставите бедного бомжа в покое?

– Ну, почти. Алексей Фомович, несмотря на вашу почтенную фамилию, вам придётся уплатить процессуальные издержки…

Тут он вынул пол-литровую бутылку из недр своего безразмерного кармана и положил его в правую руку. У меня округлись глаза.

– А вы думали? У наших сотрудников есть доступ к считыванию нооматрицы вашего интерфейса, и кое-что в ваших мыслях нас позабавило, поэтому мы решили дать вам выбор. После чего Благой достал дубинку и вложил её в левую.

– Я могу огреть вас раз тридцать шоковой дубинкой, и все закончится быстро. Или же вы можете выбрать бутылку, и мы узнаем, насколько глубока кроличья нора.

В славянскую ментальность тесно вплетен элемент так называемых «понятий», который, несмотря на посильные попытки властей декриминализировать общество, уже стал частью культурного кода. И каким бы законопослушным я ни был, мой культурный код велел мне выбрать дубинку, а не бутылку, невзирая на нелогичность и болезненность подобного подхода.

– Не бойся, бить буду сильно, но аккуратно. Это для твоего же блага.

Мне почему-то показалось, что он под маской улыбается. Возможно, это все была какая-то нелепая шутка, но эта мысль исчезла, когда начались зуботычины.

Бил он не сильно, вопреки моим ожиданиям, но болезненность происходящему придавало ощущение унижения. Возможности взглянуть на мой новый наручный аксессуар у меня не было, но я чувствовал, как он вибрирует после каждого удара.

Пока меня били, меня осенило касательно природы этого места. Сначала я не обращал внимание на мелочи, погруженный в постоянный поток событий, вырвавших меня из повседневной рутины и закрутивший, как торнадо. Я в Аду! Впервые попав в это место, я оказался на станции Лета, и так как на ней ничего не напоминало о тёплом времени года, то можно сделать вывод, что речь идет о подземной реке забвения из греческих мифов, которые мы читали в школе. По словам мента, люди здесь вырабатывают страдание, а место называется «Инферно», и Дэн Браун тут, я думаю, ни при чем. Все встало на свои места.

После «штрафной» процедуры товарищ Благой, которого я про себя называл «блатным», приложил к моему затылку свой «полицейский радар», и по-видимому, списал с меня штраф. Сказал, чтобы я пошел в центр занятости и занес им справку о трудоустройстве. Когда цепкие лапы правосудия отпустили меня, в палату зашел все тот же ушлый эскулап и сказал, что через день меня выпишут, если я оплачу стоимость имплантата, и предъявил мне пятизначную сумму. В противном случае пригрозил разобрать меня на органы.

Не желая ждать столь раннего переселения в другое тело, я улизнул из больницы под покровом ночи. Позже я, конечно, выяснил, что ничего подобного требовать он от меня не мог, но, по-видимому, врачи даже здесь не прочь нажиться на неосведомленности пациента. Несмотря на все пережитое мной, у меня было чувство, что я еще легко отделался.

Окружающий меня мир предстал в совершенно другом свете, причем буквально. Улицы сверкали и переливались разноцветными цветами, будто коралловый риф, населенный множеством экзотических рыбок. Вряд ли, пока меня «оформляли», мир мог так радикально измениться, а значит, дело было во мне. Что-то в этой штуке в моей черепушке проецировало рекламу мне прямо в мозг. Гешефтмахерам и государству было мало опосредованной промывки мозгов обывателям, и они решили поселиться у людей в доселе неприкосновенном месте.

Я решил побольше узнать об окружавшем меня месте и первое, что мне пришло в голову – покопаться в урне в поисках газеты. Времени на это ушло уйма. Нашел я все, что угодно, некоторые предметы я даже не смог опознать, а вот газеты не было. И когда я уже было отчаялся, передо мной появилась флюоресцирующая галлюцинация, весьма похожая на всплывающее рекламное окно, предлагающая мне подписаться на периодическую прессу. И я протянул руку к иллюзорной кнопке…

Сначала ничего не произошло, хотя я ожидал продолжения видения. Вместо этого мой мозг начал наполняться разрозненными фактами: «Законопроект о передаче личных данных частным корпорациям был передан в государственный совет… Левоохранительные органы до сих пор не поймали киберманьяка, мучающего своих жертв видениями религиозного содержания… Министерство благополучия заявило о снижении зарплат учителям, врачам… Вицегерцог Пандемониума заявил о намерении уйти в отставку в связи со скандалом… Пандгорстат подсчитал итоги предвыборной гонки… Средний уровень жизни падает, доходы растут… Поддержка нынешнего выборного монарха достигла 110 % и продолжает расти… Демографическое исследование дало неутешительные результаты…» И все в таком духе.

Довольно странная и сумбурная мешанина в моей голове из несвязных фактов носила пессимистический характер, и, как ни странно, погрузила меня в легкое уныние. И тут я обратил внимание, что выданный мне напульсник начал тихонько вибрировать, начисляя мне местную валюту. Пока я бродил в поисках ближайшего входа в метро, я начал размышлять о причинно-следственных связях между получаемой информацией и моим эмоциональным фоном, и настроение сразу улучшилось. Проанализировав свои чувства, я понял, что мое сопереживание беспредметно и носит исключительно концептуальный характер. Человек оперирует понятиями, но как часто он встречает обозначаемый ими объект или феномен? Порой никогда. Например, среднестатистический человек никогда не увидит голодающего в Африке ребенка, озоновый слой или, например, мусорные архипелаги в Тихом Океане. Я не солипсист и не стану впадать в крайность, говоря, что мы в театре посреди симуляторов, однако семейные перипетии британской королевской семьи у рядового человека вызывать интерес не должны, так как не соприкасаются непосредственно со сферой его жизнедеятельности. СМИ, которые пытаются втюхать этот информационный белый шум, играют на человеческой слабости, пытаясь занять их головы менее актуальными вопросами, чтобы отвлечь от насущного. Здоровая черствость еще никому не помешала.

Но тут ты за свое испорченное настроение хоть получаешь деньги, может, это такой экономический механизм? Как знать, может, алгоритм, генерирующий новости, специально так настроен, что если у тебя мало торментов на счету, то он подбирает самые мрачные новости? В этом был определенный извращенный смысл.

У меня заурчало в животе. Надо было найти, где перекусить, чем я и занялся. Долго искать не пришлось. В двух кварталах вниз от больницы я нашел ларек с какими-то арабскими закорючками, двумя перевернутыми эмблемами Макдональдьса и значком «&» между ними. Приглядевшись к надписи, я заметил, что она стала меняться, и вместо непонятной вязи появилось обычное русское название «Шаурма у Шайтана». За прилавком стоял небритый смуглый детина. Но и сам я, должно быть, порядком зарос.

– Салам алейкум, брат, одну арабскую шаурму, пожалуйста, – сказал я, лукаво подмигнув и подняв указательный палец.

– Ах ты ж гавнюк эдакий! Раз с бородой, значит, мусульманин! Что за стереотипы? Да у меня десятилетний опыт на кафедре фольклористики! Я кандидат наук! А что до бороды, то всем известно, что она украшает мужчину. Я подам на тебя заявление за клевету! – яростно заорал он, выкатив глаза из орбит. – Простите, уважаемый, не хотел вас никак оскорбить, я просто приезжий, – промямлил я и хотел уже поискать другой ларек.

– Смотри у меня. Нынче прямо какое-то религиозное возрождение началось. Технология, что ли какая-то появилась, вот теперь все кому не лень «прозревают свои прошлые жизни». И всякую религиозную ересь придумывают, говорят, что бог добрый, несут что-то про какого-то Христа-спасителя. Ты что, из этих?

– Да нет, я с шестого круга просто. Вот решил переехать поближе, – ляпнул я, думая, что шестой круг ада по Данте ничем не хуже любого другого.

– Кольцевой дороги? Там все такие? Слушай, бери свою шаурму и проваливай, – сказал он с явным акцентом, подтверждавшим мою гипотезу о его восточных корнях.

Сосредоточившись, я снова призвал в свой мозг потоки информации. На этот раз мне удалось приноровиться, и я выудил лишь нужную мне информацию. Что же я узнал? А вот что. Действительно, уже очень давно люди не попадают в Ад как есть, вместо этого они просто рождаются в нем. Но это мне стало понятно, еще когда в первый раз газеты «читал». Раз есть демография, значит, есть и рождаемость. Однако разделения на народности уже давно не существовало. Осталось лишь незначительное языковое различие, которое было успешно устранено с помощью встроенного в имплантат переводчика. Люди жили здесь, хоть и не очень счастливо, однако в большинстве своем вполне благополучно. Никаких бесов с вилами и кипящими котлами тут не было. Вместо них тут имелась экономическая система, основанная на так называемом «страдании». Звучит грозно, однако за страдание считается даже несварение желудка или сезонная меланхолия. Весьма гуманно, я бы сказал, по сравнению с тем, что нам сулит Библия. Никакого «плача и зубовного скрежета» и в помине тут не было уже давным-давно.

И так случилось, что в недавнем времени в подпольных лабораториях был создан некий запрещенный растительный наркотик, позволяющий увидеть свою прошлую земную жизнь. Сведения о прошлых жизнях, однако, и раньше имелись у государства, но доступа к ним у простого обывателя не было. Довольно странно, но позже, продираясь через бред местного учебника, я узнал, что вспышки религиозного фанатизма регулярно случались и по чистому совпадению совпадали с распространением некого вещества.

Главенствующим мировоззрением на протяжении многих веков в этом мире был сатанизм и антитеизм. Местный религиозный миф, созданный, по-видимому, на основе двух мифов – о Прометее и Хроносе, утверждает, что Бог создал человека себе на пропитание. Он отупляет его, создает кашу в его голове, впрыскивая в него яд веры, а потом, как паук, высасывает его душу. Взбунтовавшиеся же против него ангелы открыли человеку глаза, за что и были вместе с людьми сосланы в преисподнюю. Именно они научили людей всем ремеслам и принесли свет науки. В целом следует отметить, что все божественные достоинства здесь приписываются именно Сатане. Поэтому ислам, христианство и иудаизм считаются большинством экстремистскими учениями. Но исходя из моего последующего опыта, замена одного религиозного мифа другим может быть приравнена к не очень выгодному обмену шила на мыло, когда у тебя уже есть целый брикет мыла.

Вышеописанное мировоззрение объединяло людей до недавних пор. Сейчас же молодежь начала массово употреблять этот наркотик и объединяется в террористические антигосударственные группировки под предлогом того, что их все это время обманывали. За одного из них меня и приняли господа-милиционеры, или как их там.

Когда я съел, к слову сказать, весьма вкусную шаурму, меня сморило, и я лег спать на ближайшей лавочке, так и не дойдя до метро. Я лелеял надежду, что меня не станут вновь беспокоить неприветливые государственные служащие.

Когда я проснулся, затрудняюсь сказать. Однако никто не побеспокоил моё сладкое забвение без сновидений и, стряхнув с себя остатки сна, я неспешно поковылял, как и подобает бомжу, в центр занятости. Меня сильно пугала мысль о том, что большинство информации обо мне было стерто. Однако я наделся на чудо. Мой бесплатный напульсник, как я полагал, был самой простой модели, но даже в нем имелась карта этого места. Интересное наблюдение: город в плане был похож на магический пентакль, который я когда-то видел на картах таро.

Чтобы добраться до биржи труда, мне требовалось сесть на автобус и проехать где-то десять остановок. Я всегда считал, что поездка в маршрутке является изощренным видом пытки, так что формально можно сказать, что Ад оправдал мои ожидания в этом вопросе. Полчаса в душной консервной банке, забитой кучей потных тел, длятся как целая вечность. Добавьте к этому водителя, слушающего шансон, и уже после одной поездки вы взмолитесь богу, ну или Сатане, кому как привычней. Единственный плюс этой поездки был в том, что автобус не качало из стороны в сторону, он парил в полуметре над землей.