Текст книги "Проект «Гамаюн»(СИ)"

Автор книги: Лев Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Вы хотите нанести удар по США?

– Да. – Коротко ответил генерал.

– Вы убьете миллионы человек.

– Что с того? За моей спиной миллионы сограждан, погибших с начала развала Союза в девяностых. Когда сегодня я гляжу на карту, то вижу что Россия потеряла почти столько же территорий, как во время Второй Мировой. Враг наступает. Скажите мне еще раз, что сейчас не идет война! У меня всегда было моральное право защищать свою страну. Теперь есть средство.

– А вы уверены, что к вашему вирусу не подберут ключик?

– Я и не рассчитываю на то, что вирус сможет выкосить всю страну. – Пожал плечами генерал, – Вопрос в том, сколько там умрет, пока спасатели в белых халатах смогут создать вакцину. На сколько миллионов человеческих жизней вирус окажется впереди? – Вот цена вопроса. И тут я имею все основания для оптимизма.

Пшимановский какое то время молчал.

– Я сказал, что я болван? Нет, я не болван… Я имбецил, генерал. Когда вы пришли ко мне, я подумал что вы из тех людей, кто оставшись на обломках империи решили воспользоваться ситуацией, и устроить свою жизнь. Это было логично. Это было бы нормальным поведением, для всякого разумного человека – обеспечить себя деньгами, на скорую старость. Как же я не разглядел в вас фанатика?..

Генерал пожал плечами.

– Судил по своей мерке. Вот и увидел, что хотел увидеть. Распространенная ошибка. А еще твоя ошибка, Домиан, – ты так и не понял, что можно сколько угодно менять союзников. И все они тебя кинут. Сначала конечно используют, а потом кинут, если у тебя не будет реальных козырей. Я думаю, что и твой командир наемников тебя бы огорчил. Зачем бы ты был ему нужен, когда он получил деньги?

– А у меня не было выбора. – Скривился торговец.

Он подумал о чем-то, и вдруг громко захохотал.

– Не смотрите так, генерал… – Отсмеявшись сказал он. – Нет, это правда смешно. Я сейчас прямо живое олицетворение своей родины. Веками она лавировала между огромными державами, стараясь выгадать побольше. А результат всегда был один и тот же. Кого мы не выбери, – Англия, Франция, Австрия, Германия, Россия, США… – нас ставили в положение, и сношали. Но ничего. Нас ебут – а мы крепчаем! Да и ебут ли? – Это может мы сами нагнулись, что бы завязать на ботинке шнурок… Но осадочек-то в душе оставался… И каждый раз – после, – мы задумывались – как же это получилось? Ведь так тонко было закручено!.. Так тщательно просчитали интригу!.. А результат всегда один… Обидно… Но – ничего! Со временем забывалось. И снова в омут политических страстей! Страна ведь может позволить себе забывать и ошибаться… Можно и проиграть часть территорий, да и людей потерять миллион-другой. А потом утешить себя Мазуркой Домбровского. А у меня вот одна жизнь. И я ее проиграл. Проиграл… – Пшимановский опустил голову, но тут же вскинул ее в каком-то лихорадочном кураже – Только вот, генерал, есть у меня одно маленькое утешение, перед тем как ты пустишь мне пулю в лоб. Польша ведь не сразу стала такой как сейчас. Маленькой, и ищущей под кого бы выгоднее подлечь. Когда-то и она была державой. И перестала ей быть не сразу. Понемножку теряла. Там из-за спеси и продажности правителей… Здесь из-за скотской лени простых людей. Еще помнила великое прошлое… Еще пыталась бряцать дедовскими хоругвями и доспехом… Все – пыль. Ушло время. И знаешь, что меня утешает, генерал? – То что я успел увидеть, как это начало происходить с Россией. Ты ведь во многом правду сказал, насчет постоянной войны. Так что – если бы это было возможно – я бы пожелал тебе долгих лет жизни, генерал! Искренне пожелал бы!

– А знаешь, Домиан, – ответил генерал в тон. – Я тебя даже зауважал. Жаль, иногда человек только перед смертью проглядывает… Но что касается России, – разочарую. Затем я и здесь.

Пшимановский отрицательно покачал головой.

– Ничего у тебя уже не будет, генерал… Ты меня вчистую переиграл, – да. Но тебя самого все это время водили на поводке, как телка на убой. А ты ничего и не подозревал даже. И сейчас не знаешь ни хрена. Тоже мне, – спаситель отчества… – Он снова захохотал. – Да… Не думал что перед смертью буду столько смеяться… Умный старый генерал, просчитал все на сто ходов вперед. Я расскажу тебе кое-что. Почему нет?.. Тебе это все равно уже не поможет, а мне твое выражение лица увидеть охота… Твоя контора бросила меня в восемьдесят восьмом. Трудно в моем бизнесе иметь мощное прикрытие, и финансирование, и вдруг лишиться всего этого. Наверно я бы не выплыл. Если бы… – он взглянул генералу в глаза – меня не перевербовали.

Генерал застыл лицом.

– Кто? – спросил он.

– А ты угадай, – снова хохотнул Пшимановский. – По глазам вижу, понял. От предложения господ из Ленгли невозможно было отказаться. Это они умеют.

– ЦРУ… – пробормотал генерал.

– Некоторое время я работал на них. Это было почти то же самое, что и с КГБ. Нелегальные поставки в разные страны. Бывало даже, поставлял тем же, что и когда-то для вас. В политике ведь ориентиры быстро меняются. В общем, я считал, что не прогадал. А потом в моем доме появился ты, со своим… коммерческим предложением. Помнишь, я обещал тебе подумать? Так я уже отказаться хотел. Слишком долгосрочный проект, много рисков, да и вязаться с биологическим оружием не хотелось… Но тут со мной связались мои кураторы от них – Пшимановский показал большим пальцем куда-то, себе за плечо. – И сказали, что я должен согласиться. Все время, что я на них работал, они прослушивали мой дом. Везде были понатыканы жучки. Я оказывается, был у них под полным колпаком, представляешь? И я позвонил тебе, и сказал, что согласен. С тех пор моя самостоятельная жизнь закончилась. Меня теперь охраняли люди ЦРУ. Все время. Я чуть не в туалет с их охраной ходил… Занятно, правда? Ты думал, что работаешь на свою идею, а на самом деле работал на них. Им ведь тоже нужен вирус. Замечательный инструмент – учинить небольшую эпидемию в нужном регионе, дабы в очередной раз оздоровить дряхлеющую американскую экономику. Единственное, в чем они ошиблись, – в том же что и я – решили что ты просто беспринципная сволочь, которая хочет продать вирус подороже. А ты оказался сволочь идейная, со своими видами на продукт. А ведь как красиво предполагалось… Я якобы нахожу покупателя. Абдульхафиз действительно человек известный в своих кругах. Был… Но кто знает, на кого он работал на самом деле? Усама Бен-Ладен ведь тоже в свое время начинал с сотрудничества с американцами. Они его выкормили для борьбы против советский войск в Афганистане. Вот и Абдульхафиз был из той же породы. Так вот Абдульхафиз должен был честно выкупить у тебя товар. Моя задача была, используя наемников обеспечить его безопасность, а после этого, как максимум – убить тебя и твоих людей. Как минимум – блокировать на базе. Этого бы хватило, потому что как только Абдульхафиз снял деньги со своего счета, что бы перевести на твой – это был сигнал. США тоже арендуют в этой стране базу. Сейчас с нее сюда летят «блэк хоки» набитые бравыми откормленными парнями. Они должны подчистить и тебя, и наемников.

– Черт! – Секретарь привстал со стула…

– Сядь, Василь – сказал генерал бесцветным голосом – до конца дегазации базы еще пятнадцать минут. – Пока она не закончится, мы все равно не выйдем отсюда. Ну, продолжай, – сказал он Пшимановскому.

– Все для твоего удовольствия, генерал, – Пшимановский, не вставая со стула, изобразил дурашливый поклон. – Да, прекрасный был план… Одни чистили вас, а их самих чистили другие. Вот я и задумался, а что ждет меня? Мысль напрашивалась сама-собой, и она мне не понравилась. Слишком много я знал, и после конца операции становился не нужен. Я начал искать выход. Но что я мог под постоянным контролем собственной охраны, и с заблокированными счетами в банках? Единственное место, где я имел хоть какую-то возможность для маневра, – здесь, на этой проклятой базе. Здесь моей охране приходилось делать вид, что я все еще главный. И вот, улучив момент я проясняю ситуацию командиру наемников, которого сам же и втянул в это дерьмо, наняв для охраны объекта. Он меня сначала чуть не прибил. Но какой у него был выбор? Все его данные, как и прочих наемников уже были в ЦРУ, в списках на зачистку. Уж если бежать, так хоть сорвав куш, – сказал я ему. С деньгами-то скрываться и легче, и приятнее. Когда я прилетел сюда для совершения сделки, Вацлав первым делом избавил меня от опеки собственной охраны. План был прост, – дождаться перевода денег, потом убить тебя и араба, и уйти до прибытия американских войск. Не получилось… Все. Конец моей истории. Да и вашей скоро – тоже.

– Когда здесь будут войска? – Спросил генерал.

– Не знаю. – Покачал головой торговец. – Подробности мне не сообщали. Сигналом должен был стать перевод денег со счета араба. Но ведь он мог и задержаться здесь по каким-то причинам. Скорее всего, покинув базу, он должен был дать еще один сигнал. Его они не получат… В любом случае, этот район скорее всего уже просматривается со спутников. Уйти вам уже никто не даст.

– Убери его, Василь.

Секретарь выстрелил. Пшимановский медленно сполз со стула и свалился на пол грузным кулем.

Генерал обхватил голову руками.

– Я обмишурился…

– Не время раскисать. – Секретарь подошел и положил руку генералу на плечо. – Да, нас переиграли. Но говорят, что в войне допустимо проиграть все сражения, кроме последнего. Вирус у нас. А американцы еще не здесь. Они еще пожалеют, что решили поиграть с нами.

– Да… Ты прав… – генерал с усилием встряхнулся, как собака после воды, и некоторое время сидел напряженно глядя перед собой. – И знаешь, старик, я кажется, знаю как нам попробовать отсюда выбраться.

* * *

Дрожь и отголосок взрыва лейтенант Фирс и его люди услышали продвигаясь по центральному коридору. До сих пор они не встретили никого, хотя прошли уже склады, жилой и рекреационный секторы… Услышав гул солдаты заозирались.

– Стоп! – сказал в гарнитуру Фирс, и вскинул руку со сжатым кулаком, чувствуя как мелкой дрожью идет под ногами земля. Движение остановилось, солдаты прижались к стенами и опускались на колени выцеливая коридор.

– Где-то позади нас. – Сказал стоявший рядом наемник.

Фирс придержал рукой гарнитуру рации.

– один-девять, ответь два, прием… Один-девять ответь два, прием…

Ему пришлось вызвать, еще пару раз, прежде чем в наушнике отозвался голос Ореста. И опытное ухо Фирса сразу различило характерные признаки, которые дает сильная контузия. Такие вот голоса с нечеткой дикцией и полупьяным глотанием букв ему не раз приходилось слышать на поле боя.

– Вооой, эоо ооин-евяяят… зеесь быыл взыыыв… лиифт… я аанен… помооите, я аанен…

– Один-девть, кто взрорвал? Что происходит?

– …оооиииттее…

– Один-дев… черт, Орест! Что там произошло?!

Фирс переключил канал на свой взвод и попробовал связаться с тремя своими, которых он оставил с Орестом у лифта. Они не отзывались. Он попробовал вызвать первый взвод Юханеса, который по срокам уже должен был успеть спустится и попасть в зону связи. Но и там была тишина. Фирс обернулся к командиру отделения, люди из которого остались у лифта.

– Твои молчат. Юханес молчит. Один из первого взвода вышел на связи, говорит о каком-то взрыве, но больше ни черта не понять… Возвращаемся обратно к лифту.

– Оставим здесь заслон? – спросил отделенный.

– Нет, – Фирс покачал головой. У нас всего двухотделенный взвод, и то не в полном комплекте. Не хочу дробить силы. Возможно мы и так оказались меж двух огней.

– Мы еще даже никого не видели.

– Да… но у нас в тылу пропал целый взвод и еще четверо. Как? И если там противник, – откуда он взялся? Если только… если только с поверхности за нами не спустился еще кто-то.

Фирс уже хотел приказать возвращаться, но в этот момент по всему коридору, из спрятанных под настенными решетками вентиляционных каналов повалил газ. Желтоватые клубы дыма с шипением начали заполнять коридор. Оказавшийся вблизи одной из решеток наемник, повернулся на шум, видимо вдохнул, и тут же отбросив автомат схватился за ворот, конвульсивно изгибаясь. Справа захрипел еще один. Коридор наполнился криками.

– Газ! Газ!!.

– Не дышите этой дрянью!

– Дай фляжку! Дай фляжку! Нужно пропитать материю!..

– Хаааа….

Фирс пинком распахнул ближайшую дверь из коридора. Это оказался гимнастический зал. Он хотел завести людей внутрь, и закрыв дверь перекрыть доступ газа подручными средствами, но ткнувшись увидел что и внутри комнаты из вентиляции валит та же самая желтая зараза.

– Назад! – Заревел Фирс отшатываясь от наплывающего газа, и перекрывая все голоса своим – Два-сто! Назад! Бегом!

Он глотнул побольше воздуха, перед тем как его полностью успела окутать пелена и развернувшись сайгаком понесся по коридору. За его спиной раздавался дробный звук каблуков, который перекрыл чей-то задушенный крик.

«Не успеть – подумал он. – Один шанс, если эта дрянь не везде…» Кто-то оттолкнул его, чуть не сбив с ног, и промчался вперед. От толчка он выдохнул, теряя часть драгоценного чистого воздуха в легких. Снова побежал, и все-таки добрался до перекрестка, на котором центральный коридор пересекался с меньшим, ведущим через жилую зону к складам и лифтам, но завернув за угол увидел что и тот весь затянут желтой ядовитой завесой. «Это все!», – подумал он. Но бросился вперед, споткнулся о чье-то тело, а изнутри уже распирало и дергало каждой клеточкой легких – воздуха, воздуха! Глухо звякнул о пол его автомат. Он был незаурядным человеком, потому что умудрился пройти еще несколько десятков метров дергаясь, хватая себя за горло, но не дыша. Но потом измученный удушьем организм все таки-взял свое. Рефлекс преодолел разум, и он, хекнув, вдохнул желтоватого газа. Секунда – и в легкие будто залили раскаленный металл. Внутри все плавилось, и он уже неподконтрольно себе задергался марионеткой на ниточках боли.

* * *

Артем покачал головой от плеча к плечу, что бы размять затекшие мышцы шеи, и застыл. – В щели закрытого смотрового окошка двери, и из под порога, в камеру, вползал какого-то желтый дым.

Он подпрыгнул на койке, и вжался в стену.

«Вот оно как, – подумал он. – Значит, не будет на допросов, ни разговоров, и даже расстрельной стены. Просто решили приморить газом, не выводя из камеры. У меня даже не будет шанса напасть на охрану. Очень разумно с их стороны. Вот уж попал, так попал… Ладно. Мы еще посмотрим кто кого. Надеюсь только, что эта дрянь не коженарывного действия, и они не будут травить меня слишком долго».

Газ уже начал расползаться по камере, и он быстро лег на койку, сконцентрировался, вошел в режим, и задержал дыхание Это слово в свое время было создано с прицелом на амфибийные операции. Замедлился пульс. Миоглобин в организме перешел в иной режим распределения. Уменьшалось потребление кислорода всеми органами, кроме мозга. Артем лежал, и слушал очень-очень редкие толчки своего сердца.

В среднем, оперативник в таком состоянии мог работать под водой примерно в течении получаса. В пассивном состоянии, – так как сейчас лежал Артем, – это время увеличивалось минут до сорока пяти. Весь вопрос был в том, хватит ли ему этого времени, ведь неизвестно, сколько его собирались протравливать газом. Но об это Артем заставил себя не думать. Сейчас он не мог позволить себе лишних эмоций. – Страх тоже сильно увеличивает потребление кислорода.

* * *

Они оказались здесь, потому что новые хозяева Домиана Пшимановского решили подстраховаться. Торговец находившийся под полным контролем, вынужден был отчитываться во всем. В том числе и какой отряд наемников он нанимает для охраны объекта. И хозяева решили, что не помешает внедрить в его состав несколько своих людей. Это было нетрудно, – отряду пришлось набирать дополнительных людей, поскольку для охраны базы их начального состава было недостаточно. Эти люди были страховкой и резервом, которые при плановом развитии событий, вообще не должны были вступать в дело. Но все пошло не так. Командиры погнали наемников вниз, и агенты приняли решение пока не высовываться, с тем, чтобы перехватить инициативу в нужный момент. Те из них, кто были в первом взводе Юханеса, погибли вместе с ним в шахте лифта. Но оставались еще те, кто попали во второй взвод Фирса, и благополучно спустились вниз. Было их четверо. Их звали: Альберт Стивенс, Ричард Эллисон, Эбрехам Шепперд и Аарон Эйкен. Среди наемников их знали под именами Якуб, Карл, Чеслав, и Ермил. По легенде все они были выходцами из страны бывших участниц Варшавского Договора.

Так же, как и весь второй взвод они попали под газ.

* * *

– …Назад! – Заревел Фирс отшатываясь от набегающего газа, и перекрывая все голоса своим – Два-сто! Назад! Бегом!…

Среди наемников началась настоящая паника. Большая часть повинуясь приказу помчалась за Фирсом. Люди толкали и давили друг друга, хотя это скорее замедляло движение, чем позволяло кому-то вырваться веред.

Якуб, – бывший во втором взводе командиром второго отделения, – и трое его людей тоже сначала рванули за лейтенантом, но не пробежали и двадцати метров. Не потерявший контроля, и впитывающий всю информацию об окружающем пространстве Якуб, заметил то, мимо чего промчался взявший разгон лейтенант и большинство наемников. Он так резко затормозил, что бегущий за ним Ермил врезался ему в спину и едва не сбил с ног. Карл и Чеслав затормозить успели. Якуб махнул им рукой в сторону двери рядом с гимнастическим залом, на которой весела табличка «душевая».

Четверка влетела в душевую. Это было довольно большое помещение, обложенное кафельной плиткой, с полукабинками, отделенными друг от друга с боков, но без дверец. На полу извивался ведущий к крану черный резиновый шланг для водной уборки. Якуб ворвавшийся первым, сразу заметил на противоположной стене вентиляционную решетку, однако в душевой газ еще не шел. Он рывком закрыл засов на двери, глубоко выдохнул, и закричал:

– Затыкай щели! Снимайте куртки, живо! – Звук был глухой, поскольку как только пошел газ, все четверо замотали лица шейными платками на манер бандитских масок.

Он сам подал пример, запер щеколду, скинул разгрузочный жилет, сорвал куртку и быстро затолкал ее под порог двери.

В дверь замолотили с той стороны. Кто-то из отставших наемников заметил, что они забежали сюда. Якуб подумал, что открывать сейчас нельзя, но как бы тот снаружи, со злости не продырявил дверь из автомата. Стучали впрочем недолго, видимо человек помчался дальше, пытаясь обогнать смерть.

Из вентиляции лениво повалил газ.

Якуб мгновенно кинулся к крану, на который был надет шланг для уборки, крутанул до отказа вентиль, схватил шланг и зажав его конец, как это делают огородники для полива, направил разделившуюся широким веером воду, перпендикулярно вентиляционному отверстию. Вода поглощала газ, и конец водяного веера окрашивал противоположную стену грязными разводами.

– Ермил, Карл, – Душ! Чеслав – ломай вентиляционную решетку!

Двое схватили ближайшие душевые шланги и включили воду. Один направил сноп тугих струй в дверь, намочил куртку под порогом и начал проливать проемы. Второй заливал вентиляционный люк.

Чеслав подскочил к вентиляционной решетке сбоку и, стараясь не попасть под газовые клубы, с остервенением замолотил по ней автоматом, сбивая винты. После пятого удара решетка отвалилась, открыв взгляду круглую металлическую трубу, диаметром сантиметров двадцать.

– Заткни ее! – рявкнул Якуб.

Чеслав скомкал свою куртку и запихал ее в отверстие. Потом, для верности запихал туда и куртку переданную Карлом. Ермил заливал импровизированную заглушку водой. Чеслав закончив возится с вентиляцией, снял еще один душевой шланг, и окатил с ног до головы сначала себя, а потом и товарищей, особо уделяя внимание лицу и рукам и оружию. Карл проливал дверь. Якуб начал прохаживать своим водяным веером всю комнату, доведя тонкость струи почти до дисперсии. С шумом лилась вода, уходя в сток на полу.

– И что теперь? – Спросил Чеслав. – Намоченный платок лип к его лицу, и он говорил с трудом.

– Теперь – ждать, – ответил Якуб. Будем надеяться, что после газа будет продувка.

– А если ее не будет?

– Ты знаешь, что тогда.

– А как мы узнаем, что можно выходить?

– Никак. Выйдем, когда станет нечем дышать. У нас здесь воздуха на чтетверых, – от силы минут на сорок. Поэтому заткнись, и экономь кислород.

* * *

«Продувка вентиляционной системы завершена. Дегазация помещений завершена». Зеленые буквы на темном экране помаргивали из-за слишком низкой разверстки старого экрана.

– Снаружи чисто, – сказал генерал. – Бери чемодан. Уходим.

Секретарь кивнул, подхватил рабочую станцию, и извлек из наплечной кобуры пистолет.

Генерал щелкнул на пульте еще несколькими тумблерами, и стальная переборка медленно пошла вверх. Секретарь осторожно выглянул в коридор.

– Никого.

– Было бы странно, если б кто-то был… – пробурчал генерал.

– Почему коридор мокрый? – Спросил секретарь оглядывая влажные потеки на стенах.

– После продувки, система на время включила пожарные распылители, чтобы смыть осевшие частицы газа… Пошли, время не ждет.

Генерал двинулся, подволакивая ногу. Было заметно, что каждое движение дается ему с трудом.

– Обопрись на меня, – предложил секретарь.

– Тащи чемодан. А себя я уж как-нибудь сам дотащу…

– Смотри, нам еще через весь комплекс переть. Станет трудно, – скажи.

Они вышли из инженерной и пошли по коридору. Экран старого монитора исправно выдавал информацию: – «Время до самоликвидации объекта 1 ч:29 м:20с.». Секунды убегали, и цифры менялись. 20… 19… 18… 17…

* * *

Из «ромашек» распылителя на потолке ударили струи воды.

– Якуб? – Карл вопросительно поднял глаза наверх.

– Это промывка. – Якуб ощерился в улыбке. – Что бы смыть газ. Как только она закончится, – сможем выйти.

– Давно пора, – Ермил тяжело дышал, но продолжал исправно поливать вентиляцию из душа. Воздух в комнате уже был спертый. – У меня теперь будет аллергия на душевые. Намылся на всю оставшуюся жизнь…

Через несколько минут пожарные распылители пересохли.

Якуб повернулся к Ермилу.

– Попробуем открыть дверь. Давай, только осторожно. Если что, – сразу закрывай.

Ермил приблизился к двери, и оттолкнул куртку снизу. Все выжидающе застыли. Воздух под дверью продолжал оставаться чистым.

Ермил обернулся к Якубу, – тот кивнул, и солдат аккуратно открыл дверь. В помещение пошел поток чистого воздуха.

– Отлично, – Якуб сделал попытку вытереть лицо. Как и все в комнате он был насквозь мокрым. – Выходим.

Он поднял с пола разгрузочный жилет. Из карманов ручейками стекала вода. Карл стянул через голову майку, и отжал ее. Чеслав отжимал штаны по-походному, не снимая, прямо на себе. Ермил на всякий случай тряс автоматом, что бы выбить из ствола воду. Для Калашникова, даже в малокалиберном варианте, это в общем не особо требовалось, но давала о себе знать привычка… Через пять минут все были готовы.

Четверка осторожно выбралась в коридор. На стенах еще блестели капли воды, медленно стекавшие вниз, и оставлявшие на бетоне темные потеки. На полу в отдельных местах был лужицы. Несколько мокрых тел наемников лежали там, где их настиг газ.

– Что дальше, Якуб? – Спросил Ермил. Несмотря на то, что они остались вчетвером, агенты продолжали называть друг друга легендированными именами, и говорили на русском. Все оставалось в силе до полного завершения операции.

– Пшимановский решил сыграть в свою игру… – Сказал Якуб, прищурив глаза. – Наемники пошли вниз. Приказ был зачистить подземный комплекс. Генерал и его люди поняли это, и пустили газ. Фирс перед тем как это началось, так же сказал что лифт взорван. Видимо у них были заранее заложен заряды… В любом случае, маловероятно, что они решили похоронить себя здесь, верно? – Он оглядел остальных. – Значит где-то здесь должен быть запасной выход…

Якуб подошел к стене, на которой висел план базы, закатанный в пластиковый чехол, и оттого не пострадавший. Он вытащил нож, просунул его за чехол и оторвал от стены. Карл разглядывал план стоя рядом с ним. Чеслав и Ермил контролировали коридор в обе стороны.

– На плане его нет, – сказал Карл.

– Да, не отмечен… Но он должен быть… И скорее всего он здесь, – Якуб ткнул пальцев в место на плане. – Коридор ведущий в никуда. На плане ни комнат, ничего… План-то кстати довольно новый. Бумага белая, а за время со строительства базы, должна была пожелтеть…

– Уверен? – спросил Карл.

– Нет. Но проверить стоит. Мы пойдем туда вот так, – палец заскользил по плану – через рекреационный центр, мимо карцера, и вот этим коридором.

– Мы найдем выход, и дальше? – Карл недовольно подвигал плечами. Мокрая одежда липла к телу, и сковывала движения.

– Дальше, – берем вирус. Если у генерала с подручными были приготовлены костюмы химической защиты, то они скоре всего уже покинули базу, и нам придется догонять их на поверхности. Если нет – то у нас еще есть шанс прижать их прямо здесь. Пошли люди.

Чеслав неожиданно сильно закашлялся.

– Ты в порядке? – спросил Якуб.

– Кажется все-таки прихватил немного, – Чеслав старался дышать ровнее. – Грудь изнутри печет…

– Терпи, – Якуб хлопнул его по плечу. Выполним задание, выберемся отсюда и через несколько часов будем на нашей военной базе. Там отличные доктора. А если что, – транспортным самолетом в Америку.

– Дайте мне только добраться до той твари, что пустила газ, – сказал Ермил. – Я ей сердце вырву.

* * *

В лицо Артему брызнула влага. Он открыл глаза, и увидел как с потолка из распылителя идет искусственный дождь. Желтого тумана в комнате уже не было. Он поднялся с койки, и подставил лицо под воду. Он не пытался тереть лицо и глаза руками, просто подставлял глаза под холодные струи. Умывшись, он глубоко выдохнул, и с опаской сделал вдох. Воздух был чистым, без всяких посторонних запахов. По крайней мере, сразу никаких негативных последствий он не почувствовал…

За то время которое он лежал пережидая газовый заход Артем, подумав, изменил свое мнение насчет происходящего. Если бы газом хотели отравить именно его, то все это происходило бы в герметичной камере, отрезанной от остального комплекса. Здесь же, газ появился просто из-под двери. Сопоставляя это с ранее звучавшей стрельбой, получалось что газ, с высокой долей вероятности был средством защиты от нападавших. Если тут такие дела, про него сейчас вообще все забыли. Получалось очень логично, хотя это и не означало что так и есть на самом деле… И уж совсем непонятно было, – кто же все-таки напал на этот объект, расположенный на задворках мира?

«Ладно, об этом можно будет поразмыслить позднее. – Подумал он – Все равно, сейчас у меня нет фактов, а значит любые суждения будут гаданием на кофейной гуще. Но если верно, что база подвергается нападению, то весь мой план дождаться пока кто-то войдет в камеру становится фикцией… Никому до меня в ближайшее время не будет дела. С одной стороны, – это хорошо, потому что иначе меня уже могли бы давно расстрелять или подвергнуть вдумчивому допросу. С другой – сидение здесь не дает никакого прогресса, и ничуть не приближает меня к моим целям. А таковых две: Первая – сбежать. Вторая – по возможности все же выполнить задание – узнать характер грузов и деятельности, проводимых на базе. Скромные желания. Хотелось бы верить, что выполнимые…».

Он вспомнил китайское изречение, что бездействие является тоже формой действия, и далеко не самой пассивной. Старикана, который это сказал, стоило засунуть в эту камеру, возможно через пару часов он бы уже изменил свое мнение. «Кстати, – почему мне подумалось именно про старикана? – поймал себя на мысли Артем. – Да потому, что китайские мудрецы все были сухощавыми старичками в белых одеждах и с длинной белоснежной бородой. Вот он – феномен масс-культуры… Мы смеемся над американцами, с их безупречным русским набором – пьяные медведи в цветных косоворотках, шапках-ушанках, и с балалайками в руках. Но сами, в большинстве своем, много ли знаем о других странах и народах? Нет даже не так. Знаем, – это другое. Но вот что вбито нам в голову на уровне подсознания? Набор штампов:

Америка – Кока-кола, гамбургер, большой.

Кувейт – Гарем, дворцы, верблюды.

Египет – Пирамиды, сфинкс, Клеопатра.

Франция – Поцелуй, Бельмондо, круассан.

Швейцария – Часы, банки, шоколад.

Германия – Мерседес, сосиска, бюргер.

Израиль – Теракты, пейсы, пол-Союза.

Китай – Шао-линь, Мао, тесно.

Такой вот набор ярлычков, заменяющий знания. Конечно их можно взять на каждую страну не по три, – по пять, или даже по пятнадцать. Но это ничего не изменит.

А Россия? Что за ассоциации приходит на ум о своей стране у нас самих…

Дураки, дороги, тырят?

Правительство, подлянка, ожидаем?

Водка, водка, водка?

О! Подумав так, мы тут же сами возмущаемся, и вспоминаем что-нибудь вроде:

Балет, Пушкин, „Поехали“.

Но почему мы вспоминаем об этом именно во вторую очередь? О великой истории, о том что с седой старины предки не опуская рук приумножали, о том, что есть чем гордится, и что как бы ни трудно всегда выстаивали. Почему только во вторую? Не в этом ли корень всех наших сегодняшних проблем?

Правда, есть и оборотная сторона медали. Упаси Бог, если маятник качнется в другую сторону. Как сказал когда-то доктор Гугенхайм: „Все в мире – яд, лишь доза определяет ядовитость“. С патриотизмом та же самая штука. За примерами далеко ходить не надо. – Ви а бест, оф зе бест, оф зе бест… Но до такого нам еще очень далеко. Хочется верить, что никогда и не доберемся.

Впрочем, – Артем слегка улыбнулся – есть еще один символ России, невыразимый вот в такой троичной формуле. – „Рассужения о судьбах Родины“. Причем делать это русский человек может в любом месте, и в любой ситуации – хоть в плену, хоть в сортире».

Тут наверно от вынужденного безделья, мысли Артема потекли бы еще куда-нибудь вглубь и вдаль, – «лепо нам растекаться мысью по древу» – но его размышления прервал какой-то шум с той стороны двери. Он тихой пружиной сорвался с койки и подскочив, приложил ухо к двери. Там были голоса, негромкие и приглушенные железной преградой.

– Куда нам?

– Погоди… Сейчас… – Отозвался другой голос. – Ага, здесь без разницы, Что направо, – что налево, оба прохода выйдут в один коридор.

Мысли в голове Артема замелькали с пулеметной скоростью. Те, снаружи не знают плана базы. Значит – чужаки. Возможно те, что напали. Как говорится, – враг моего врага… В любом случае, чем сидеть здесь можно попробовать их использовать.

Он оторвался от двери, и со всей силы забарабанил по ней руками.

– Помогите! Эй кто-нибудь! Люди! Сюда!

Прекратил на секунду. Послушал. За дверью была тишина. Неужели ушли? Он забарабанил с новой силой.

– Эй, я здесь! Кто-нибудь помогите!