Текст книги "Мне отмщение, я воздам"

Автор книги: Лестер Дель Рей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Дель Рей Лестер
Мне отмщение, я воздам

Лестер Дель Рей

Мне отмщение, я воздам...*

перевод М. Тарасьева

______________

* К римлянам 12, 19 (прим, перев.).

Ненависть неслась по галактике как цунами. Железные корабли летели от планеты к планете, мчались через пространство к все более дальним звездам. Планеты отдавали свою руду подпирающим небо городам, сердцем которых были храмы-крепости. Затем новые корабли рождались, вооружались невероятным оружием и вновь уходили в извечный поиск врага.

В переполненных городах и на борту неустанно ищущих кораблей создавались берущая за душу музыка, эпическая проза и божественная поэзия, великие произведения живописи и скульптуры. Создавались и уходили в небытие, когда возникали новые, еще более величественные творения. Наука пыталась достичь абсолютного предела познания, затем преодолела его и устремилась вперед, к небывалым возможностям. И стимулом ко всему этому была религия: древняя религия ненависти и гнева.

Корабли заполнили галактику, и наконец все планеты были покорены. Некоторое время они готовились, а затем армады кораблей вновь поплыли через тысячи и миллионы световых лет теперь уже к новым, призывно манящим галактикам.

И на каждом корабле был образ их святой веры и неутоленная, неутолимая жажда мести...

Вездеход, с трудом поднимавшийся по крутой дороге к гребню кратера, преодолел последний подъем и начал спускаться в Эратосфен. Сэм чуть наклонился вперед, и под весом всех его шестисот земных фунтов водительское кресло протестующе заскрипело. Возвращаться домой всегда было приятно. Он переключил зрение, высматривая на дне кратера купол Лунной Базы.

– Сэм, да не спеши ты так, – проворчал Хал Норман. Но сам селенолог глядел вперед с не меньшим нетерпением. – Ты бы хоть чуть-чуть ценил то время, которое я потратил, отвечая на твои дурацкие вопросы и пытаясь вбить в твою железную башку хоть каплю здравого смысла. А то можно подумать, что тебе не нравится мое общество.

Сэм хихикнул. Так он приучил себя реагировать на всю ту бессмыслицу, которую люди называли юмором.

Но ответил серьезно:

– Мне очень нравится твое общество, Хал.

Он всегда любил общество людей, как тех, кого встретил на Земле, так и тех, с кем сталкивался за долгие годы, проведенные на Луне. Он с удовольствием работал с Халом Норманом в этой длительной разведке, но вернуться в купол, где люди предоставили ему уникальную возможность быть с ними, все равно будет здорово. Там он сможет присутствовать при порой непостижимых, но всегда увлекательных разговорах сорока человек. И там, возможно, он будет петь вместе с ними. Абсолютный слух был, конечно, у всех роботов, но только Сэм научился петь так хорошо, что заслужил эту честь.

В предвкушении он даже начал напевать матросскую песню о море, которого никогда не видел. Вездеход катился по дороге, кое-как расчищенной среди камней. Он вырвался на открытое пространство, и стал виден купол Базы и то, что его окружало.

Хал удивленно хмыкнул.

– Странно. Я надеялся, что прибудет транспортная ракета. Но что здесь делают эти три корабля?

Сэм переключился обратно на широкоугольное зрение, чтобы как следует все рассмотреть. Эти корабли совсем не походили на транспортные ракеты. В них было что-то общее с остовом того старого корабля, что все еще стоял в дальнем конце кратера. Стоял, окруженный транспортными капсулами, которые до тех пор, пока не подоспела помощь, доставляли грузы экипажу разбившегося здесь корабля.

Такие корабли использовала и Третья Экспедиция. Но более пятидесяти лет назад их оставили на околоземной орбите. Цосле основания Базы необходимость в кораблях такой грузоподъемности отпала, а для регулярных поставок и периодической смены персонала они были неэкономичны.

Прозвучал зуммер – База заметила вездеход. Сэм щелкнул переключателем.

– Привет, Сэм, – раздался голос доктора Роберта Смитерса, начальника Лунной Базы. – Отсоединись, ладно? Я хочу поговорить с Халом.

Радиосигнал был довольно сильный, и Сэм легко мог бы настроиться на нужную частоту. Но так как его попросили не слушать, он не стал этого делать. Однако отключить слух он не мог. Хал взял наушники с микрофоном, поздоровался и надолго замолчал.

Когда он снова заговорил, чувствовалось, что он глубоко потрясен:

– Шеф, но это же бред. Земля уже полвека как покончила с этим безумием. Не было даже намека... Да, сэр... Хорошо, сэр. Спасибо, что не улетели без меня.

Он отложил наушники, покачал головой и повернулся к Сэму:

– Полный вперед.

"Что-то случилось", – догадался Сэм, и погнал вездеход быстрее. Только робот мог так вести машину по плохой дороге, и то это требовало его полного внимания.

– Мы возвращаемся на Землю. – Голос Хала был каким-то непривычно хриплым. – Большая беда, Сэм. Хотя, что ты можешь знать о войнах?

– Война – опасная форма политического безумия, объявленная вне закона на конференции 1998 года, – процитировал Сэм из речи, услышанной им по радио. – Для людей война теперь немыслима.

– Для людей – да, но, как выясняется, не для этих... И черт возьми, не будь таким мрачным. Это не твоя проблема.

Сэм решил на этот раз не хихикать, хотя упоминания о выражении его лица были обычно проявлением юмора.

Он записал загадочные слова Хала в постоянную память для последующего обдумывания.

Надвигалась ночь, и граница света и тьмы приближалась к Базе. Стены кратера отбрасывали черную тень. Но купол Базы и окружающая его территория еще сияли в ярком солнечном свете, который отражался от камней и слепил Сэма. Вести вездеход было трудно и Сэм не мог отвлекаться. Но он слышал, как Хал надевает скафандр, готовясь выйти из машины.

Сэм остановил вездеход у входа в подземные помещения, которые и были настоящей Базой. Легкий купол наверху просто защищал приборы и материалы от жарких солнечных лучей. Хал вышел, и Сэм, отогнав вездеход под купол, выключил двигатель.

Он вылез из машины, и воздух с шипением вышел из мелких полостей в его теле. Но Сэм не испытывал ни малейшего неудобства. Раздался еле слышный щелчок реле, сигнализировавший, что он находится в вакууме.

Это аварийное реле включало питание Сэма, если до этого оно было выключено, в случае резкого падения давления; например, если купол пробьет метеоритом. Может быть, именно поэтому люди предпочитали, чтобы он был с ними в подземном куполе; хотя он надеялся, что это было не единственной причиной. В новых роботах уже не было места для подобных устройств.

У выхода стояли несколько роботов модели Три. Следы в лунной пыли вели к расположенным в полумиле от купола кораблям. Но погрузка, судя по всему, была уже закончена, так что роботы стояли просто так. Они совсем не были похожи на него. Он был громоздкий и весь какой-то машиноподобный. Он был создан в помощь людям в первые дни освоения Луны. Они же были похожи на людей: их размеры и вес были подогнаны под человеческие. Вначале их было тридцать, но сейчас осталось чуть больше двадцати, а из роботов модели Один остался только Сэм.

– Когда улетаем? – спросил он у одного из них по радио. Черная голова медленно повернулась к нему.

– Мы не знаем. Люди нам не сказали.

– А вы что, не спросили? – поинтересовался Сэм. Но необходимости в ответе не было. Им ведь никто не приказал спросить.

Им было меньше пяти лет от роду, и их сознание еще не оформилось. Оно было ограничено тем, чему их научили компьютеры в центре обучения. Им не хватало двадцати лет его тесного контакта с людьми. Но иногда он сомневался, смогут ли они вообще когда-нибудь чему-то научиться, или они были слишком сильно ограничены своим обучением. Люди там, на Земле, похоже, побаивались роботов – так ему однажды сказал Хал Норман, поэтому их до сих пор и использовали только на Луне.

Сэм повернулся и пошел к внутреннему куполу. Проход вел в кают-компанию, где сейчас собрались одетые в скафандры люди. Они о чем-то спорили с Халом, но при виде появившегося на пороге Сэма замолчали. В наступившей тишине Сэм внезапно почувствовал себя неловко.

– Привет, Сэм, – наконец сказал доктор Смитерс. Это был высокий, худощавый человек, которому не было еще и тридцати; семь лет руководства Базой оставили глубокие морщины на его лице и седину на усах, хотя остальные волосы были совсем черные.

– Ну ладно, Хал. Твои вещи уже на корабле. Я тянул до последнего, дожидаясь тебя, так что мы вылетаем немедленно. И никаких возражений. Иди на корабль!

– Пошел ты к черту! – ответил Хал. – Я не бросаю друзей.

Люди потянулись к выходу. Сэм посторонился, чтобы дать им пройти, а они, казалось, старались не встречаться с ним взглядом.

Смитерс тяжело вздохнул.

– Хал, я не могу больше спорить с тобой. Ты полетишь, даже если для этого мне потребуется тебя связать. Ты думаешь, мне это нравится? Но у нас теперь военное положение. Они сошли с ума там, на Земле. Насколько я знаю, они узнали о возможном нападении всего неделю назад и уже требуют покинуть космос. Черт возьми, я не могу взять Сэма! Корабли и так загружены до предела, а Сэм – это еще шестьсот фунтов. Это больше, чем весят четверо тех, других.

Хал махнул рукой в направлении входа.

– Вот и оставьте тех четырех. Он стоит больше их всех вместе взятых.

– Да. Стоит. Но в приказе четко сказано, что я обязан привести всех людей и максимально возможное количество роботов.

Смитерс внезапно повернулся к Сэму.

– Сэм, я буду с тобой откровенен. Я не могу взять тебя с собой. Нам придется оставить тебя здесь. Одного. Мне очень жаль, но другого выхода у нас нет.

– Ты будешь не один, Сэм, – сказал Хал. – Я остаюсь с тобой.

Мгновение Сэм стоял неподвижно, пытаясь это осознать. Его схемы с трудом воспринимали такую информацию. Он никогда не думал о возможности разлуки с этими людьми, которые стали его жизнью. Возвращение на Землю принять было легко: однажды он туда уже летал.

В его сознании всплыли мечты и надежды на будущее, о существовании которых он и не подозревал.

Вместе с ними пришли и воспоминания о мечтах и надеждах Хала Нормана. Он как-то показал Сэму фотографию своей будущей жены и попытался объяснить ему, что это значит для человека. Он говорил о зеленых лугах и о синем море. Он буквально бредил Землей все те дни, что они работали вместе.

Сэм двинулся к Халу. Тот начал было отступать, но роботу он был не соперник. Держа Хала за руки, Сэм застегнул на нем скафандр и осторожно его поднял. Хал отчаянно сопротивлялся, но все усилия были бесполезны.

– Все в порядке, доктор Смитерс. Мы можем идти, – сказал Сэм.

Они вышли из купола последними. Маленькие черные роботы уже вышагивали по поверхности. Люди беспорядочно тянулись за ними. Смитерс шагал в ногу с Сэмом, двигаясь так, как будто груз был на спине у него, а не на руках у робота. Хал перестал сопротивляться. Казалось, он успокоился, но Сэм слышал через скафандр звуки, которые до этого ему пришлось услышать всего дважды, и об этих случаях он старался не вспоминать. Такие звуки люди издавали, когда пытались сдержать рыдания.

На полпути к кораблю Хал тихо сказал по радио:

– Пусти, Сэм. Я пойду сам.

Втроем они продолжали путь. К тому времени как они дошли до корабля, все остальные были уже на борту.

Смитерс показал Халу на трап. На мгновение тот заколебался. Он повернулся к Сэму, хотел что-то сказать, передумал и бросился вверх по трапу.

Хал уже исчез в корабле, а Смитерс все еще стоял внизу. По радио Сэм услышал, как тот тяжело вздохнул.

– Спасибо, Сэм. Это была услуга, о которой я не имел права просить. И не говори мне, что все в порядке. Теперь все не в порядке.

Он снова вздохнул, затем едва заметно улыбнулся:

– Ты помнишь о книгах?

– Я до них не дотронусь, – пообещал Сэм. В библиотеке Базы было множество микрофильмированных книг. Люди привозили их понемногу, в течение долгих лет. Это был один из немногих запретов; Сэм не должен был их читать. Однажды один человек сказал ему, что это для того, чтобы избавить его от ненужной путаницы.

Смитерс покачал головой.

– Ерунда. У тебя будет много свободного времени. Запрет снимается, можешь читать любую, хоть все, если хочешь. Это самое малое, что я могу для тебя сделать, уж это ты по крайней мере заслужил.

Он уже шагнул было на трап, но внезапно вновь повернулся.

– До свидания, Сэм, – хрипло сказал он. Его правая рука крепко сжала руку робота. – До свидания, и благослови тебя Бог!

Мгновение, и Смитерс скрылся в корабле, трап подняли, и огромный наружный люк медленно закрылся.

Сэм отбежал ко входу в купол, подальше от пламени двигателя. Купол уже был в тени, и только ракеты еще сверкали в солнечных лучах. Сэм смотрел, как стартовали три тяжело нагруженных корабля. Они начали подниматься медленно, потом все быстрее и быстрее, унося людей на встречу с орбитальной станцией Земли. Только когда они исчезли из виду, Сэм спустился в Базу. Она была непривычно тихой и пустой.

Сэм посмотрел на часы на стене и на календарь, на котором люди отмечали дни. Он так и не знал, на какой срок они улетели. Но в словах Смитерса был хоть и туманный, но все-таки ответ – у него будет много свободного времени.

Это могло означать что угодно – от месяца до года, судя по значению подобного рода фраз в прошлом. Несколько мгновений он смотрел на полки с микрофильмами. Затем вышел наружу, и через свои телефотоглаза стал рассматривать Землю. Там, где на Земле была ночь, он видел яркие точки, которые, как он знал, были городами людей.

Через два дня после отлета кораблей, когда Сэм снова наблюдал Землю, некоторые светлые точки на ней вдруг стали значительно ярче. Новые и новые точки появлялись и исчезали в течение всего времени, что он смотрел.

Они были гораздо ярче, чем должен был бы выглядеть город. Точки загорались и там, где раньше городов не было вообще. Но в конце концов все они погасли. Земля медленно поворачивалась, и Сэм видел, что все земные города были теперь погружены во мрак.

Это была загадка, которую он был не в состоянии объяснить. Он зашел внутрь и включил радио. Обычно оно принимало новости и развлекательные программы через ретранслятор на орбитальной станции, но сейчас сигнал отсутствовал. Он хотел даже вызвать станцию, но такие решения были прерогативой Смитерса, а Шефа здесь не было.

На пятый день, когда люди должны были достичь орбитальной станции, вызова оттуда не последовало. Он понимал, что нет оснований ждать этот вызов: люди не обязаны отчитываться перед роботом. Но его мозг был полон странными видениями, заставившими его просидеть у радиоприемника долгие часы после того, как уже стало очевидно, что его никто не собирается вызывать.

В конце концов он встал и подошел к проигрывателю.

Люди иногда разрешали Сэму им пользоваться, так что он не совершил ничего предосудительного, когда включил свою любимую запись. Но когда отзвучали последние звуки хора из бетховенской Девятой, он почувствовал себя еще более одиноким. Он нашел другую запись, на этот раз без людских голосов. За ней последовала еще одна. Это немного помогало, но недостаточно.

Тогда он обратился к книгам, выбрав одну наобум.

Она была про Марс, и написана Эдгаром Р. Берроузом.

Сэм достаточно хорошо знал астрономию, и хотел было уже поставить ее на место, но все-таки решил прочитать и вставил в проекционный аппарат.

Началась она довольно лихо и была о каком-то странном типе людей, а совсем не об астрономии. Но потом...

Сэм издал странный звук, и не сразу понял, что впервые за время своего существования повторил человеческий стон. Это было безумие! Он знал, что человек никогда не достигал Марса; а такого Марса никогда и не мог бы достичь, так как описанная планета совершенно не походила на реальную. Это, наверное, была какая-то странная форма человеческого юмора. Или же где-то существовали люди, абсолютно не похожие на тех, которых он знал, и были факты, которые от него скрыли. Последнее казалось более вероятным.

Он все-таки дочитал эту книгу, и вновь застонал, когда она кончилась: ведь он так и не узнал, что же все-таки случилось с той странной женщиной, которая была принцессой и которая – что было уже совершенно невозможно откладывала яйца. Но к этому времени ему уже полюбился Джон Картер, и хотелось прочитать о нем еще. Сэм был в замешательстве, но от любопытства страдал еще больше. В конце концов он разыскал сериал и прочитал его весь.

Только много позже одна из книг помогла ему разгадать эту загадку. Там была надпись: "Все события в данном произведении являются вымышленными. Всякое сходство с реальными людьми и событиями является чисто случайным". Он посмотрел в словаре, который когда-то использовали люди, слово "вымысел" и почувствовал себя лучше. Это был не совсем юмор, но и не реальность.

Это было нечто вроде игры, где законы жизни были непредсказуемо изменены. Писатель мог придумать, что людям нравится убивать друг друга, или что мужчины боятся женщин, или еще какую-нибудь невероятную идею, и потом он пытался представить себе, что из этого может получиться. Было очевидно, что придумывать о реально существующих людях и событиях запрещено, хотя в некоторых книгах названия и имена совпадали с действительно существующими или существовавшими.

Самый лучший вымысел порой выглядел как реальность, если автор был очень ловок. История большей частью была именно такова. Там был, например, целый вымышленный мир под названием Рим. К счастью, до того как он начал читать эти книги, еще на Земле, обучающие машины дали Сэму основные вехи развития человечества. Люди, что правда, то правда, иногда прибегали к насилию, но не тогда, когда владели полной информацией и могли его избежать.

Со временем он выработал простой тест. Если книга заставляла его думать и при чтении приходилось напрягаться, это была реальность; а если она заставляла его читать все быстрее и быстрее, а думать все меньше и меньше – то вымысел, роман.

Одну книгу, правда, было очень трудно классифицировать. Это была очень старая книга, написанная еще до того, как человек вышел в космос. И тем не менее в ней содержались тщательно задокументированные и увязанные друг с другом факты о вторжении на Землю летающих тарелок, появившихся откуда-то из глубин Вселенной.

В конце концов ему пришлось признать, что это действительно реальность, и этот факт не давал ему покоя.

Доктор Смитерс говорил о нападении. Возможно ли, чтобы неведомо откуда взявшиеся странные корабли атаковали Землю? Он вспомнил яркие вспышки света над городами – это так похоже на лучевое оружие, описанное в некоторых романах о звездных войнах. Но иногда и в вымысле встречаются элементы реального.

Если действительно инопланетяне на своих огромных кораблях прилетели покорить Землю, то людям может потребоваться много времени, чтобы отразить нападение.

Он вышел наружу и посмотрел на небо. Светлых точек земных городов по-прежнему не было. Дело было скорее всего в светомаскировке; как того и следовало ожидать, если небо Земли наполняли летающие тарелки. В меру своих возможностей он исследовал пространство вокруг Луны, но никаких космических кораблей не обнаружил.

Тогда он вернулся к микропроектору и принялся уже в который раз перечитывать эту книгу.

Только поэзия как-то отвлекала его от мучительного беспокойства о судьбе человечества. Он и раньше пытался читать стихи, но не мог. Но как-то раз он сделал открытие. Он попытался читать стихи вслух, и они тут же захватили его и навязали свой собственный ритм. Привлеченный названием, он тогда читал "Гимн человеку" Суинберна. И вдруг слова и музыка стиха буквально запели в самой глубине его сознания. Он перечитывал четверостишие снова и снова, пока слова сами не стали музыкой или всем тем, что музыка хотела и не могла сказать.

В сером рождении лет,

Где в сумраке начался век,

Глас Земли на весь свет,

Был ли то Бог? Иль человек?

Весь этот день Сэм ходил, повторяя про себя, что гласом Земли на весь свет бы человек! Затем он взялся за поэзию всерьез. Подобного потрясения он больше не испытывал, но большая ее часть как-то странно воздействовала на его схемы. Над сборником лириков он даже пару раз непроизвольно хихикнул, чего раньше за ним не наблюдалось.

В библиотеке было чуть больше четырех тысяч микрофильмов, включая и техническую литературу. Он читал их не торопясь, растягивая удовольствие, перечитывая любимые вещи по нескольку раз, и закончил последнюю как раз в полночь, в годовщину отлета людей.

Следующие двадцать четыре часа он провел на поверхности, наблюдая небо и любуясь Землей; а его радиорецепторы в это время обшаривали эфир. Прошло уже так много времени. Но вызова так и не было, как не было и ракеты с возвращающимися людьми.

В полночь он тяжело вздохнул и вернулся на Базу.

В энергетическом отсеке он вскрыл управление атомным генератором и перевел его на холостой режим. Он вернулся в кают-компанию, по пути выключая свет. Он вставил в проигрыватель свою любимую запись, а в проектор – микрофильм со Свинбурном, но включать их не стал. Он тяжело опустился на пол около входа: когда люди наконец вернутся, здесь они его обязательно найдут.

Затем твердой рукой он сам себя выключил.

Когда сознание вернулось к Сэму, он смотрел прямо на вход. Людей не было. Он встал, огляделся. Вышел наружу и осмотрел дно кратера. Оно было пустынным, не считая древнего остова разбитого корабля. Люди не вернулись.

Вернувшись внутрь, он поискал глазами что-нибудь, что могло бы на него упасть и включить питание. Но переключатель был по-прежнему выключен. Он включил проигрыватель, тот заработал, но звука не было. Больше доказательств не требовалось. Что-то случилось с воздухом в куполе, так что сработало его аварийное реле.

Через несколько минут он обнаружил пробоину. Небольшой, размером с горошину, метеор попал в скалу прямо над кают-компанией, почти насквозь пробил перекрытие, а давление воздуха довершило дело. Сэм достал необходимые материалы и механически занялся ремонтом. В резервуаре Базы еще был воздух, чтобы вновь заполнить помещения.

Сэм вздохнул, услышав наконец проигрыватель, и включил свой главный переключатель до того, как растущее в комнате давление отключило аварийное реле.

Все равно ему придется вернуться к входу и снова ждать.

Ему просто не повезло, что он проснулся до того, как люди вернулись.

Не глядя по сторонам, он шел через комнату. Но его глаза были открыты, а сознание по-прежнему коррелировало факты. Сколько он пробыл без сознания, сказать было невозможно, но пыль была повсюду. А кое-где на металле появились следы ржавчины. Для этого должны были пройти годы!

Он резко остановился и проверил напряжение своей батареи. Когда он выключился, она была полностью заряжена. Сейчас – меньше чем наполовину. Но такие батареи разряжались очень-очень медленно. Даже принимая во внимание остаточную проводимость его схем, для этого потребовалось бы не менее тридцати лет!

Тридцать лет! А люди так и не вернулись.

Он услышал стон и быстро повернулся. Но это был его собственный голос. И тут он закричал. Он пытался кричать и в вакууме, на поверхности. Сэм остановился, опершись на наручную стенку купола; схемы контроля равновесия вели себя как-то странно. Люди не могли покинуть его. Они должны были вернуться на Луну, чтобы продолжить работу, и первым делом они нашли бы его.

Они просто не могли бросить его здесь! Такое могло быть только в самом невероятном вымысле, и то это могли бы сделать только воображаемые плохие люди. Его людям такое даже в голову не придет!

Он смотрел на Землю. Как когда-то, купол снова был в тени, и Земля висела в небе, сияя белым и голубым.

Сквозь пелену облаков Сэм видел очертания континентов. Он попытался отыскать какой-нибудь из крупных городов в узкой темной полосе на поверхности Земли, там, где сейчас уже кончалась ночь. Должны были гореть огни, но их не было.

Он снова вздохнул и почувствовал, что успокаивается.

Видимо, инопланетяне все еще там! Эти космические НЛО.

Люди все еще воюют и не могут за ним вернуться. Они сражаются вот уже тридцать лет, а он потерял над собой контроль всего за год, который провел в сознании!

Теперь уже спокойно он мог рассмотреть самый худший вариант. Он даже заставил себя допустить, что человечество могло так пострадать в войне, что просто не сможет вернуться за ним. Смитерс говорил, что они покидают космос, и это тогда, когда сражение еще не началось.

Сколько же лет им потребуется, чтобы снова встать на ноги?

Он вернулся в купол, но радио по-прежнему молчало.

Нерешительно он начал вызывать орбитальную станцию.

Через полчаса он сдался. Люди на станции, если там еще были люди, хранили строгое радиомолчание.

– Ну ладно, – медленно произнес он в тишине комнаты. – Ну ладно, будем смотреть правде в глаза. Люди не вернутся за роботом. Никогда!

Это скорее были слова из одного из прочитанных им романов, чем из жизни. Но когда он сказал это вслух, ему стало как-то легче. Люди не могут за ним вернуться.

Он им был не так уж дорог.

Он покачал головой, вспоминая то время, когда после двадцати лет, проведенных на Луне, вернулся на Землю.

В процессе строительства Лунной Базы все роботы модели Один, за исключением Сэма, по разным причинам погибли. Им на смену присланы, казалось бы, более совершенные роботы модели Два. Но их буквально преследовали какие-то неполадки, так что пользы от них было меньше, чем от роботов предыдущей модели. Всего их было послано на Луну более сотни – не выжил ни один.

Вот тогда-то они и вызвали Сэма на Землю для обследования.

Там, в подземном засекреченном центре по созданию роботов, они исследовали его всеми возможными способами, чтобы на основе этих данных разработать роботов модели Три. И там старый Стивен Де Матр беседовал с ним целых три дня. Под конец его пребывания в центре этот человек, который когда-то учил его работать с людьми, положил руку на металлическое плечо Сэма и улыбнулся.

– Ты уникален, Сэм, – сказал он. – Удачное сочетание всех идей, заложенных в каждом индивидуально сделанном роботе Первой модели, плюс уникальное воспитание среди первого персонала Лунной Базы. Пока что мы не решаемся повторить тебя, но когда-нибудь схемоконтролирующий компьютер затребует именно твою схему для создания нового варианта мозга. Так что ты береги себя. Я бы оставил тебя тут, но... Будь осторожен, Сэм. Ты меня понял?

– Да, сэр. Вы хотите сказать, что можете сделать точно такой же мозг, как у меня?

– Технически, да. Контрольный компьютер в состоянии повторить твою схему, – ответил Де Матр. – Но этот мозг не будет точно таким, как твой. В любом действительно сложном искусственном разуме слишком много случайных факторов. Но у него будут такие же возможности. Вот почему ты один стоишь дороже, чем весь этот проект вместе взятый. Ты стоишь не один и не два миллиона долларов, и ты отвечаешь за то, чтобы эта ценность не пострадала. Правильно?

Сэм был согласен и улетел на Луну вместе с первыми роботами модели Три. И возможно, его поездка в исследовательский центр и принесла какую-то пользу, так как роботы модели Три работали отлично, конечно, в пределах своих ограничений. По крайней мере, они были значительно лучше, чем предыдущая модель.

Наверно, он все-таки был недостаточно ценен, чтобы люди сейчас за ним вернулись. Но, по словам Де Матра, он был чуть ли не самой большой их драгоценностью.

Если он отвечал за то, чтобы эта ценность не пострадала, то он отвечал и за то, чтобы она не была утеряна для людей.

Если они не могли прилететь за ним, значит, он должен лететь к ним. Вот только вопрос: как? Он не умел перемещаться в пространстве силой мысли, как Джон Картер. Ему был нужен ракетный двигатель!

С этой мыслью он выбежал на поверхность и помчался к разбившемуся когда-то кораблю. Корабль стоял точно такой же, каким он был после своей последней посадки.

Лопнувшая обшивка, разбитые дюзы. Взлететь он уже никогда не сможет. Не смогут и транспортные капсулы.

Их одноразовые двигатели просто сгорали при посадке.

Да он бы в них и не поместился.

Сэм задумался, и это был самый тяжелый мыслительный процесс в его жизни. Без долгого изучения всех технических инструкций в библиотеке Базы он бы просто не нашел ответа. Но наконец он кивнул.

Двигатель от большого корабля можно присоединить к капсуле. Каркас, пожалуй, должен выдержать. Чтобы облегчить капсулу, можно будет снять обшивку. В отличие от некоторых грузов, Сэм не нуждался в защите от вакуума. Можно убрать и систему автоматического управления – вот и освободится необходимое пространство.

А управлять он будет вручную, реакция у него даже быстрее, чем у системы.

С топливом будут проблемы, но в резервуарах Базы достаточно кислорода. Найдутся и минералы, из которых можно выделить водород. К счастью, притяжение Луны значительно меньше земного.

Он вернулся в купол и достал карандаш и бумагу. Напевая вполголоса, он принялся составлять план. Это было непросто. Его умения может оказаться недостаточно, чтобы довести построенный им аппарат до станции. И все это займет очень много времени.

Но Сэм возвращался к людям, которые не могли прийти к нему.

Чтобы превратить теорию в практику, нужен опыт.

Почти три года прошло с того момента, как Сэм проснулся, до того, как орбитальная станция появилась перед его глазами. Человеческое тело никогда бы не выдержало ни взлета, ни самого полета. Но сейчас Сэм смотрел на огромное металлическое колесо станции и старался как можно тщательнее рассчитать ее орбиту. Горючего осталось совсем мало: состыковаться со станцией надо было с первого раза.

Его первый расчет оказался ошибочным. Сэм посмотрел вниз, на гигантский земной шар, и прикрыл глаза солнечными фильтрами. Что-то было не так. Основание станции должно быть нацелено прямо на центр Земли, а оно медленно поворачивалось. Даже вращение станции и то было неравномерным, как будто используемая для равновесия вода была распределена неравномерно. Маленький транспортный кораблик, использовавшийся для доставки грузов с прилетевших с Земли кораблей на станцию и обратно, слегка подрагивал на своем пластиково-силиконовом причале.

Сэм почувствовал, как что-то неприятно зашевелилось у него в груди, где было расположено большинство его мыслительных схем. Он поборол это чувство и постарался рассчитать траекторию с учетом всех возможных факторов. Он был уже немного знаком с норовом капсулы – кое-чему, научился и за время взлета, и при подлете к станции. Его пальцы деликатно пробежались по клавишам управления, и горючее пошло в маленький капризный двигатель.

Стыковка получилась далеко не идеальной, но Сэм всетаки сумел зацепиться за причальную сеть у оси колеса. Он вылез из капсулы и стал пробираться к входному люку.

Мгновение – и он уже был в приемном отсеке. По шуму своих шагов он понял, что на станции еще есть воздух.