Текст книги "Жар Холодного ручья"

Автор книги: Лесли Мэримонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Я ни на мгновение не усомнился в тебе.

Дебора чуть скривилась.

– Барт, лгать ты не умеешь.

– Ладно, признаю, в какой-то момент мне показалось такое возможным, но я тут же отбросил эту нелепую мысль. Клянусь! Я просто вспомнил детали прошлой нашей ночи. Как откровенна ты была со мной, хотя многое могла бы утаить. Как не юлила, не оправдывалась. Женщины с мелкой душонкой так себя не ведут. Благодарю судьбу за счастье иметь такую подругу жизни.

Приподнявшись на цыпочки, Дебора порывисто поцеловала его в небритую щеку.

– Ты веришь мне, и оттого я еще больше люблю тебя. Ты абсолютно искренен и честен со мной, и я хочу, чтобы ты всегда оставался таким, Барт. Обещаю тебе тоже во всем и всегда быть честной.

– Ты чудо, Деби!.. Последние годы я общался с людьми, для которых порядочность далеко не характерна.

– Барт, не возвращайся в Бостон, – сказала Дебора умоляюще. – Оставайся здесь, любимый, начни собственное дело. В городке нет ни одного квалифицированного юриста моложе шестидесяти, да и те скоро уйдут на пенсию. Твоей бабушке тоже никуда не придется переезжать, если она будет знать, что ты решил вернуться в Честер.

– Мне, в общем, по душе такая мысль, но я не убежден, захочу ли жить рядом с твоим отцом и ежедневно сталкиваться с ним нос к носу.

– А если сержант докажет, что папа не виноват?

– А если наоборот? – с горечью спросил Палмер.

– Если так, я поеду с тобой в Бостон. Поеду вообще куда угодно… Я люблю тебя, Барт, и хочу быть с тобой.

Он крепко обнял ее.

– Ты и представить себе не можешь, как много для меня значат такие слова…

– Вот увидишь, твои подозрения насчет Гудвина обязательно рассеются и мы все будем счастливы.

Покачав головой, Барт выпустил ее из своих объятий.

– Понятно, почему ты так говоришь.

– Моя любовь не слепа, – возразила Деби. – Я хорошо знаю своего отца и уверена, что он не способен на подлые поступки… Знаю и тебя. При всей твоей внешней суровости и неумолимости ты чуткий и справедливый человек.

– Ладно, Деби. Конечно, ты лучше меня знаешь Гудвина. С точки зрения закона, пока его поступок не доказан, твой отец действительно не виновен… Но я хочу, глядя ему в глаза, услышать, что он сам скажет в свое оправдание! Отвезешь меня к нему?

– Ты хочешь увидеться с ним прямо сейчас?

– Сию минуту, – твердо сказал Барт. – А что? В чем проблема? У тебя вдруг появились сомнения?

Дебора гордо вскинула голову.

– Сомнения относительно него? Да никогда!

– Тогда поехали.

13

Гудвина Фарроу дома не оказалось, как и его жены. Тома Уайта, слуги и массажиста, тоже не было.

– Ты что-нибудь понимаешь? Где они могут быть?

Дебора догадалась сразу:

– Они поехали в больницу!

– Сомневаюсь. – Барту действительно это казалось маловероятным.

Но когда он и Деби появились у окошка регистратуры, старшая медицинская сестра сообщила, что у Урсулы Палмер посетители – мужчина в инвалидной коляске и дама.

Уайт, должно быть, остался ждать их в машине где-нибудь поблизости, подумал Барт. С чем пожаловали Фарроу? Приехали из добрых побуждений или стараются быстренько замять скандал?

Он не очень-то верил, что Хильда способна на сердечность и сострадание, тем более сам Гудвин. Его дочь вправе заблуждаться на сей счет, ему же, Барту, пока нет оснований…

Деби вдруг крепко сжала его руку и заглянула в лицо.

– Все будет хорошо, Барт. Я уверена.

– Надеюсь… Но если твоя мачеха начнет выступать в своей обычной манере, за себя не ручаюсь.

– В последнее время она вправду тактичностью не отличалась, – с грустью согласилась Дебора, – хотя сегодня утром Хильда раскрылась передо мной совсем с другой стороны…

– Вот как?

– Я говорю серьезно. Она очень расстроилась из-за пожара, моральных и физических страданий твоей бабушки.

Новое мнение Деборы о мачехе, похоже, имело под собой почву. Во всяком случае, из-за приоткрытой двери палаты слышался ее ласковый голос, а сама она хлопотала у изголовья Урсулы, поправляя в вазе на тумбочке огромный букет великолепных роз.

– Постарайтесь собраться с духом, Урсула, сразу почувствуете себя лучше. Нельзя предаваться отчаянию, когда речь идет о здоровье. Возьмите себя в руки, если хотите быстрее поправиться.

– Непременно только так, а не иначе! – подтвердил Гудвин. – И мы больше не желаем слушать ваши разговоры о желании продать ферму. Нам прекрасно известно, что в глубине души вы того вовсе не хотите! Вчера ваш внук четко изложил такую позицию! Уж поверьте, фирма Фарроу ничуть не пострадает, если вообще откажется от идеи строительства торгового и культурного центра.

– Но этого-то я как раз и не хочу! – воскликнула Урсула. – Я… я понимаю, что такой объект важен для города, сколько лет наблюдаю, как Честер приходит в упадок… В конце концов, я ведь тоже патриотка, а вела себя, как мерзкая, эгоистичная старуха, вот Бог и наказал меня… – Урсула расплакалась.

Тут Барт не выдержал, вошел в палату.

– Бог здесь ни при чем, бабуля, и нечего тебе казнить себя! Пусть кусает локти человек, который подослал подонка, устроившего все это вчера ночью. Сержант Брук обещал установить непосредственного исполнителя, а я уж позабочусь, чтобы мерзавец отправился в тюрьму только после того, как расскажет, кто ему заплатил!

Решительно высказывая свою угрозу, Палмер пристально наблюдал за отцом Деби. Он очень удивился, когда тот не отвел глаз. Если Гудвин и виноват, то, должно быть, хороший актер. Не успел Барт так подумать, как его внимание привлекла Хильда. Она вдруг залилась горючими слезами.

Взоры всех присутствующих сразу устремились на нее.

– Я никому не хотела причинить вреда…

– Бог мой, Хильда! – побледнев, воскликнул Гудвин. – Уж не хочешь ли сказать, что в случившемся виновата лично ты?..

– Я… я просто хотела помочь тебе получить эту землю, когда у Деборы ничего не получилось, – сквозь рыдания произнесла Хильда. – Мне казалось, если Фарроу придется отказаться от строительства, жители Честера много потеряют, вдобавок и разочаруются в своем будущем мэре. А ты был бы хорош на этом посту!.. Ты деловой, активный, честный. Я хотела всем добра, Гудвин! Стремилась быть тебе полезной и помочь… В поведении Урсулы легко прочитывалось лишь стремление набить цену. И я желала умерить ее пыл, вот почему решила уговорить одного человека чуть припугнуть алчную, строптивую хозяйку фермы… Простите меня, простите…

От такого признания все онемели.

– О, Хильда… Хильда… – враз постарев и осунувшись, горько воскликнул Гудвин.

Странно, но Барт ощущал нечто похожее на жалость и к нему, и к Хильде, дрожавшей от неподдельного отчаяния. То же самое происходило и с Деби. Пересилив себя, она подошла к мачехе. Хильда неуверенно вскинула голову, почувствовав у себя на плече руку падчерицы.

– Я знаю, ты не хотела плохого, – тихо, успокаивающе сказала Дебора.

– Клянусь, это правда, – с болью в голосе произнесла Хильда. – Поверьте, пожалуйста, Урсула… По моей просьбе Том Уайт несколько раз звонил вам, чтобы сделать вас посговорчивей и попокладистей, но не такой он человек, что может устроить поджог или исписать гнусными надписями дверь. Я чуть не умерла, когда услышала о пожаре… Чем угодно готова возместить вам потери, чем угодно!.. Только прошу… простите меня и не отправляйте в тюрьму Тома, пока все не выяснится…

– Одних слов мало! У вашего Тома либо есть алиби, либо его нет… Либо он мелкий хулиган, либо преступник… Ну-ка скажите, он был дома в ту ночь?

– Не помню…

– Ах вот как? Память отшибло?

– Не надо так грубо, Барт. Хильде Фарроу и без того тяжело. Думаю, она не предполагала, чем все обернется, – устало произнесла Урсула. – Я не стану раздувать дело и возбуждать официальный иск. Я вас понимаю, Хильда. Правда, понимаю. Старея, чувствуя свою ненужность, все мы становимся способными на ужасные вещи. Есть в этой истории и мой грех, уж поверьте… Я вела себя, как последняя выжившая из ума идиотка…

Урсула умоляюще взглянула на внука, лицо ее было исполнено печали.

– Не суди меня чересчур строго, Барт, и особенно ты, Дебора. Ведь это я вовлекла вас обоих в ловушку, причинив столько неприятностей. Но в конце концов больше всех досталось мне самой. Поделом мне!

Сердце Палмера обливалось кровью.

– Ба, не надо. С какой стати тебе-то каяться?..

– Нет, Барт, – прервала его Урсула. Затем, будто собираясь с духом, выпрямила спину и расправила плечи. – Мне тоже есть в чем признаться. – Подбородок ее мелко задрожал, щеки покрылись румянцем. – Это касается тебя и Деборы. Мне неловко вслух сказать, на что пустилась ради… ради…

– Не надо стесняться, – тихо, но твердо произнесла Деби. – Мы теперь одна семья.

– Одна семья? – недоуменно переспросила Урсула.

– Да. Мы с Бартом собираемся пожениться. Он остается здесь, в Честере, и не вернется в Бостон.

Широко раскрытыми, заблестевшими от радости глазами Урсула уставилась на внука.

– Это… это правда? Я не ослышалась?

– Конечно нет, бабуля.

– О-о. – Руки Урсулы взметнулись к небу. – Я… я и надеяться не смела… Мои молитвы все-таки дошли до Бога.

– Мои тоже, – смущаясь, добавила Деби. – Я люблю Барта с того дня, как в первый раз увидела его… К сожалению, мне не хватило ума сразу понять это.

– И Барт тебя любит с тех самых пор, – сказала Урсула. – Он тоже оказался слишком глупым, чтобы все осознать вовремя…

– Ба-а!..

– Это правда, дорогой. Я прекрасно помню твое вечно злобное ворчание относительно Деборы Фарроу, когда ты возвращался из школы, твое излишне напускное презрение к ней. Я чувствовала, знала, что ты влюблен. Потом стал откладывать каждый цент, намереваясь взять напрокат костюм для выпускного бала… Я догадалась, для кого мой внук старался. Меня ведь не проведешь! Но, видно, ничего между вами не складывалось. Не потому ли ты и отправился учиться в Бостон?.. Мне пришлось смириться с твоим отъездом и с решением жить и работать там, но тоска и одиночество одолевали… Спустя несколько лет в городе снова появилась Дебора Фарроу. Все поговаривали, будто ее замужество оказалось не больно удачным. Хочешь верь, хочешь нет, я подумала: так и должно было случиться.

Дебора потупилась.

– Ошибка дорого мне обошлась.

– Извини меня, детка, но я этому обрадовалась.

– Чего уж теперь о том говорить, – вымолвил наконец молчавший до того Гудвин. – Моя жена подтвердит, как сильно я переживал. Окружил дочь такой заботой, что Хильде совершенно перестал уделять внимание. Теперь понимаю, как был не прав и на какие необдуманные поступки может отважиться любящая женщина, стараясь угодить мужу.

Хильда подняла на него залитое слезами лицо, а Урсула тем временем снова заговорила о своем.

– Зато я все тщательно обдумала, каждый шаг. – Она зажмурилась, будто перед прыжком в воду.

– Послушай, уж не таись! Расскажи о своем коварном замысле. В чем же он заключался? – потребовал Барт.

– Я все выдумала, – прямо заявила Урсула. – В газете напечатали мои слова, хотя они были сплошной ложью. Никто не звонил и не угрожал мне… Ну, по крайней мере, до тех пор, пока не появилась статья. На самом деле я обрадовалась возможности продать ферму, так как у меня уже не было сил ни содержать ее, ни работать на земле. Дебора Фарроу предложила за мое хозяйство столько, сколько никто другой не дал бы никогда…

Она сделала глубокий вдох и судорожно облизала пересохшие от волнения губы.

– Я намеренно так сказала журналистам, мол, Урсулу Палмер вынуждают расстаться с дорогой ей фермой, хотя с моей стороны это было лишь уловкой, чтобы заставить тебя приехать в Честер, Барт… Когда ты не появился на Рождество, я очень расстроилась. Потом, когда мне показалось, будто ты собрался жениться на той девушке из Бостона, пришла в отчаяние. Я жила надеждой, что, может быть, у тебя с Деборой в конце концов все получится… Я не могла не видеть, что с тобой творилось при случайных встречах с ней!.. Мне трудно было судить о ее отношении к тебе, пока она, ведя деловые переговоры насчет покупки земли, так или иначе не касалась твоего имени. Фактически весь разговор за чашкой чая крутился только вокруг твоей персоны… Вот старая Урсула и смекнула: если удастся заманить тебя в Честер и как-нибудь свести вас с Деборой, события на личном фронте могут принять совершенно иной ход. Я знала, прочитай ты, Барт, информацию в газете, что Урсула по обоюдному согласию с семьей Фарроу решила расстаться с принадлежащей ей собственностью, – это не заставило бы тебя сломя голову мчаться домой. Необходимо было вынудить тебя поверить, будто со мной стряслась беда. Нужен был скандал!

– Ну и мошенница же ты, ба! – изумленно воскликнул Палмер.

– Не умаляй моих грехов, Барт. Я виновата прежде всего перед мистером Фарроу, так как ни на секунду не задумалась о его репутации, публично обвинив в коварстве, корыстных целях и т. д. Я рисовала себе радужные картины, полагаясь на пословицу: хорошо все, что хорошо кончается, но все обернулось совсем не так гладко.

Стоило тебе появиться здесь, вы с Деби, как обычно, стали ссориться. К тому же начались настоящие звонки с угрозами. Я будто их накаркала… А потом случился этот ужас с пожаром и гибелью ни в чем не повинной собаки. – Урсула смахнула вновь набежавшие слезы. – Я знаю, что не убила Райта своими собственными руками, но из-за меня заварилась вся каша… Выходит, не кто иной, как я, толкнул Хильду на провокацию с телефонными звонками! Своим заявлением в газете спровоцировала и сам поджог. Убеждена – его могли совершить люди отчаявшиеся, для которых работа на стройке – спасение в трудной жизни и, следовательно, последняя надежда, которая рушится по милости старой ведьмы… Том Уайт на такую роль явно не подходит – он отлично и так зарабатывает… но тоже оказался в подозреваемых… Мне век не замолить свои грехи перед вами.

– Успокойся, пожалуйста, не могу видеть женских слез, и ты возьми себя в руки, Хильда, – твердо сказал Гудвин, слегка стукнув по подлокотнику своего инвалидного кресла. – В конце концов, у нас сегодня есть повод и кое с чем поздравить друг друга… Оказывается, Барт Палмер не такой уж несносный тип, каким его с твоих слов можно было представить. – Гудвин лукаво подмигнул дочери, привлек ее к себе, поцеловал в макушку. – О лучшем зяте я и не мечтал. Он мне понравился, как только мы познакомились за обедом. Такой мужчина – именно то, что тебе нужно: волевой, с характером… Смею надеяться, твой избранник со временем сменит гнев на милость по отношению к Гудвину Фарроу… Обещаю быть покладистым тестем и отличным дедом.

Теперь, когда все выяснилось, Барту стало неловко за свои подозрения, он словно прозрел, однако не мог пока найти нужных слов. Сгладил все опять же мудрый Фарроу:

– Поедем домой, дорогая. Пожалуй, нам пора оставить этих голубков, чтобы дать им возможность рассказать Урсуле о своих планах. Полагаю, свадьбы долго ждать не придется?

Барт взглянул на Деби, и та сильно покраснела.

– Отлично, – довольно улыбаясь, сказал Гудвин.

Хильда, выкатив коляску из палаты, на пороге на секунду обернулась. Счастливая картина открылась ей: Урсула, обхватив морщинистыми руками Дебору, целовала ее в обе щеки, а Барт горячо обнимал за плечи сразу ту и другую…

– Итак, есть три необходимые вещи, – сказала Деби очень озабоченно, заставив насторожиться Барта и Урсулу.

– Что тебе взбрело в голову, любовь моя? Нельзя ли отложить серьезные разговоры на потом?..

– Во-первых, вам, Урсула, необходимо скорее поправиться, – упрямо продолжала та. – Я собираюсь показать прекрасный коттедж на Холодном ручье, где, если понравится, вы будете жить. Мне самой хотелось переехать туда, но коттедж недостаточно велик, чтобы… чтобы в нем могла разместиться большая семья… Во-вторых, мне потребуется ваша помощь, когда появятся дети, ибо я боюсь, что не смогу уделить им все свое время. Я должна построить этот торговый центр! А в-третьих, если родится девочка, надеюсь, не будете возражать против такого имени, как Урсула? Оно давно мне нравится.

– Ты уже и мальчику имя придумала? – лукаво подмигнул Палмер.

– Конечно. Давай назовем его, как и тебя… Барт…

В машине Палмер обратил внимание, что Дебора, сидевшая за рулем, направляется совсем не в сторону своего дома или фермы. Умница, подумал он, ему тоже не терпелось снова оказаться на пляже… их пляже…

Словно угадав его мысли, Деби сказала:

– Мы едем в коттедж на Холодном ручье.

– Признаться, я грешным делом решил, что ты только успокаиваешь Урсулу, рисуя ей реальную перспективу, а на самом деле темнишь.

Дебора рассмеялась.

– Там в спальне огромные окна и полно света. Сам сейчас увидишь.

Барт почувствовал, как просыпается его плоть.

– С таким намеком обычно говорят порочные женщины… Но я все равно тебя люблю.

– А знаешь, ты впервые признаешься мне в любви.

– Разве? Хочешь, чтобы повторил?

Она сияющими глазами посмотрела на него.

– Да.

– Я люблю тебя, Деби Фарроу. И прошу тебя выйти за меня замуж… Ведь ты еще не получила, так сказать, официального предложения. Что же ответишь?

– Э-э…

– Деби!

– Да! Я отвечу – да!

– Вижу, тебе потребуется твердая мужская рука. И очень часто, иначе доведешь мужа своими дурацкими шуточками до белого каления.

– Есть другие способы довести тебя до такого состояния…

– Тогда жми на газ. Если в спальне нет штор, это даже хорошо. Мечтаю рассмотреть свою Деби до мельчайших подробностей… Тебе нечего стесняться яркого света. Ты прекрасна, как само совершенство. Ты моя радость, праздник, счастье…

Ночью они, словно в купель, бросались в воду Холодного ручья. Не то за тем, чтобы остудить страсть, полыхавшую в них, не то за тем, чтобы сбросить усталость ради новых утех…

Полтора года спустя очередной номер «Честер ньюс» вышел со следующей заметкой на первой странице:

«Открытие нового грандиозного комплекса состоялось!

В прошлое воскресенье торжественно прошло долгожданное открытие нового торгового центра и кинотеатра. Ленточку разрезал новый мэр города, Гудвин Фарроу, которому помогала его жена Хильда. За церемонией с гордостью наблюдала дочь мэра, глава семейной компании Фарроу миссис Дебора Палмер. Ее сопровождал муж – глава юридической фирмы, созданной им в Честере.

Единственная заминка на празднике произошла тогда, когда весьма внушительных размеров собака бесцеремонно протиснулась через толпу и уселась в президиуме у ног Деборы Палмер.

Собаку с трудом удалось доставить владелице, хорошо известной местной публике, одной из старейших жительниц города – Урсуле Палмер, находившейся в тот момент дома с маленьким правнуком. В ответ на вопрос, не боится ли хозяйка штрафа за неумение в строгости держать животное, та ответила, что собирается подарить неуправляемую собаку своей невестке, а себе купит кошку!..»

Эпилог

На Холодном ручье, как раз недалеко от коттеджа Урсулы, Барт и Дебора приглядели себе отличный большой дом. За него, правда, пришлось довольно дорого заплатить. Но они желали жить только здесь, никого не стесняя. Им было так хорошо, что даже с рождением маленького Барти остались ютиться в небольших помещениях второго этажа, которые успели привести в порядок.

Теперь дело постепенно приближалось к концу. Отделка дома почти завершилась. Урсула здорово выручила их, когда требовалось помочь с малышом, – его отводили к ней и она оставалась с ним сколько нужно.

Вчера Барт отправился в Бостон, Дебора же должна была приехать туда завтра. По каталогу они давно присмотрели себе отличную мебель, утварь и все прочее, однако хотели буквально каждую вещь отобрать собственными руками.

Предстоящая большая семейная покупка заранее радовала Деби. Она решила лечь спать пораньше, чтобы утром отвести Барта к Урсуле. Сначала долго ворочалась и не могла уснуть, потом как провалилась.

На рассвете ее разбудил телефонный звонок. Звонил полицейский сержант Кегни Брук.

– Что-нибудь случилось? – спросила Дебора, сразу почувствовав тревогу.

– Я с недоброй вестью, миссис Палмер.

– Да говорите же!

– Приезжайте в дорогой вам Культурный центр и все увидите.

– Хорошо, только заброшу Урсуле сына… Через пятнадцать минут буду на месте.

Сержанту Кегни Бруку на этот раз достало терпения, настойчивости и мастерства найти поджигателя, доказать его вину и передать дело в суд.

А у Деборы Палмер хватило сил начать все сначала и построить Культурный центр для своего любимого Честера. Это и понятно: ведь она собиралась в любви и счастье прожить здесь всю оставшуюся жизнь.