Текст книги "Моя дорогая Джин"

Автор книги: Лесли Ламберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Сама подумай: зачем мне тебя разыгрывать? – серьезно сказал Оливер. – Я действительно хозяин этого бара.

– Но… но что в таком случае ты делаешь за стойкой?

– Все очень просто. Мне нравится быть ближе к людям.

– Издеваешься. Опять издеваешься! Я ухожу. Можешь продолжать оставаться ближе к людям… в полном одиночестве. Не думаю, что сегодня тебя навестит еще кто-нибудь из посетителей.

– Джин, пожалуйста, не уходи! Не бросай меня!

– Хорошо, но… только при одном условии.

Оливер напустил на себя смиренный вид и осведомился:

– При каком же это условии?

– Ты обещаешь больше не издеваться надо мной.

– И в мыслях не было! – горячо заверил он.

– И рассказать всю правду.

– Разумеется. Что ты предпочитаешь на ужин? Стейк? Греческий салат? Может быть, баклажаны, фаршированные грибами? А к баклажанам – фреш. Идет?

– Постой, какой ужин? Зачем?

– Я ведь обещал рассказать тебе всю правду.

– Ну… да.

– Ужин является частью плана.

– Какого плана?

– Ну мы ведь собираемся говорить за ужином о сотрудничестве?

Уши у Джин горели.

– Ты мне не доверяешь? – спросил Оливер.

– С чего ты взял?

– Ты сердишься. Я ведь обещал быть честным. Но ты, кажется, не веришь моим словам.

– Верю, – примирительно сказала Джин. – Не надо ужина.

– Нет, надо. Посиди минутку, я распоряжусь на кухне.

Оливер вернулся через пять минут и предложил:

– Давай перейдем вон за тот столик.

– А если придут посетители?

– Уже не придут. Заведение закрывается. Мы сегодня открыты до последнего клиента! До единственного клиента. Для единственного клиента, если хочешь. И этот клиент – ты.

Они пересели за столик, выбранный Оливером. Джин внимательно посмотрела на Оливера.

– Итак?

– Ешь, пожалуйста. А я буду рассказывать.

Джин с удовольствием отправила в рот кусочек фаршированного грибами баклажана. Она и не представляла, до какой степени проголодалась. Еда опять показалась ей необыкновенно вкусной.

– Я действительно люблю живое общение, мне нравится болтать с людьми, – начал Оливер. – Мой бармен угодил на больничный.

– В первый раз я увидела тебя за этой стойкой около месяца назад. Что за опасная хворь одолела твоего бармена?

Оливер пожал плечами.

– Джейк сломал кисть, катаясь на скейте. Брать ему замену на месяц не хотелось. Представь, человек только привыкнет, как уже надо уступать место постоянному сотруднику.

– А ты всегда думаешь о чувствах своих людей?

– Стараюсь.

– Похвально, – пробормотала Джин.

– Так вот. Когда-то я сам подрабатывал барменом. В студенческом городке вообще был нарасхват на вечеринках. Даже участвовал в конкурсах барменов. Я подумал – почему бы и нет? Узнаю работу заведения изнутри, буду среди людей, буду занят живым делом.

– Ясно.

Оливер слегка пожал плечами.

– Знаешь, так надоело постоянно иметь дело с цифрами, отчетами, бизнес-планами и прочими чертовыми важными бумагами.

– Какой же у тебя основной бизнес?

– У меня свое дело в Нью-Йорке. А здесь жил мой отец. Не так давно он скончался. «Апельсин» – это то, что осталось мне после него. Так что возможность поработать за стойкой пошла мне лишь на пользу. Отвлекала от всяких грустных мыслей… – Оливер усмехнулся.

– Я должна извиниться, – пробормотала Джин.

– За что?

– Это ведь дело твоего отца… А я раскритиковала его в пух и прах.

Оливер махнул рукой.

– Отец разбирался в хорошей кухне, в чае, нанял на работу грамотного кальянного мастера. Но вот в дизайне он не разбирался ни в малейшей степени. Это очевидно, так что извиняться не за что. Посоветоваться со специалистом, думаю, ему даже в голову не приходило.

Вот теперь бы отыграть назад, сказать, что пошутила, сообщить, что никакой она не профессионал, не специалист, и даже не дилетант, не любитель… Джин закусила губу.

Ей очень не хотелось видеть вначале удивление, а затем и разочарование, насмешку в глазах Оливера. Ей нравились эти глаза, и она не могла допустить, чтобы вместо светлой улыбки эти губы сложились в презрительную усмешку.

Мол, заявилась сюда, стала поучать, критиковать бизнес покойного отца, а сама ничего собой не представляет.

Сказать, кем она работает?

Да… И он будет знать, что даже в той конторе, где Джин на самом деле трудится, она занимает не самую ответственную и значимую должность.

Девочка на телефоне…

Пусть даже это телефон управляющего фирмой.

Карен и та больше общается с людьми и по ходу своей деятельности принимает больше решений, чем это когда-либо делала Джин.

Глубокий вдох, выдох.

– Так ты поможешь мне, Джин? – весело спросил Оливер.

5

Отступать было некуда.

«Сама заварила эту кашу, сама и расхлебывай», – подумала Джин.

Она улыбнулась и кивнула.

Главное – это выбраться отсюда. А дома, в спокойной и безопасной обстановке, она и поразмыслит над новым интерьером «Апельсина». Попытается что-нибудь придумать, постарается собраться и выдать вменяемый результат.

Главное – выбраться отсюда… Если сейчас начнутся расспросы, она сядет в лужу. И тогда уже ничто не сможет спасти ситуацию.

– Что ж, – сказал Оливер, – если ты больше не хочешь есть, то не приступить ли нам?

– Что? Приступить? Сейчас?

– А к чему откладывать? Судя по твоим словам, заведение нужно спасать. Давай прямо сейчас обсудим новую концепцию.

– Концепцию чего? – глупо спросила Джин.

– Интерьера конечно же, – рассмеялся Оливер.

Джин поняла, что если она будет продолжать вести беседу в том же духе, то разоблачение неизбежно.

– Но сегодня вечер субботы, – слабым голосом сказала она. – Я устала за неделю и не думаю, что способна в таком состоянии выдать что-нибудь приемлемое.

– Брось, ведь ты же профессионал. У тебя должна быть куча идей. Разве не так?

– Так…

– Или ты торопишься? Наверное, тебя кто-то ждет? В таком случае с моей стороны было бы некрасиво отнимать твое драгоценное время. Ты права, сейчас ведь уик-энд… Кто тебя ждет? Жених? Твой бойфренд? У такой прелестной девушки не может не быть парня.

– Но у меня никого нет! – поспешно возразила Джин.

– Ах да, я и позабыл, с чего начался наш разговор.

Джин смущенно опустила глаза.

– Не важно. – Оливер поднялся. – Я принесу бумагу и карандаш. Мы сможем делать записи и наброски.

В его отсутствие Джин лихорадочно соображала, как ей все-таки лучше вести себя. Но она так и не смогла придумать удовлетворительную стратегию поведения.

– Итак! – Оливер поставил на стол два бокала с коктейлями, пахнущими лимоном, малиной и немного ананасом. – За счет заведения, – пояснил он.

– Безалкогольные?

– Конечно. Нам же еще работать. У тебя появились какие-нибудь идеи?

– Разумеется, – уверенно кивнула Джин. – Записывай!

– Может, лучше ты?

– Нет. У меня отвратительный почерк.

– В самом деле?

– Да. Как у всякой творческой личности.

И тут Джин осенило.

Она ведь не доллар, чтобы всем нравиться.

То есть, если бы она была настоящим дизайнером по интерьерам, ее идеи не должны были бы непременно приходиться по вкусу всем. Люди, как известно, могут не совпадать во вкусах и предпочтениях.

Значит, нужно предложить Оливеру что-то, что ему заведомо не понравится.

Жаль, что информации о предпочтениях Оливера слишком мало. Вернее, ее нет совсем, этой информации…

Но если Джин предложит ему то, что ему не понравится, значит, он откажется от ее идей.

И от ее услуг тоже, разумеется.

Зато он наймет для оформления кафе профессионального дизайнера. Таким образом, все останутся довольны.

Джин радовалась, как ребенок. Ей не грозит опозориться. Оливер получил толчок к переосмыслению своей деятельности, и теперь наверняка внешний вид «Апельсина» изменится в лучшую сторону. У Джин получилось сделать доброе дело, хотя она к этому и не стремилась. Из озорства, из хулиганства, из притворства и выдумки, из авантюризма родилось что-то хорошее.

– Записывай!

– Я давно готов.

– Конечно, я предпочитаю восточный стиль, – начала издалека Джин. Чем больше она утомит Оливера, тем быстрее ему надоест беседа о дизайне.

– Албанский? Турецкий?

– Нет, – Джин покачала головой, – мне нравится японский минимализм.

Она ни на секунду не верила в то, что говорит.

Сама не знала, какой процент чуши и ахинеи в том, что она несет.

С удивительно уверенным видом она изрекала все, что приходило ей в голову. Но Джин знать не знала, насколько вообще имеет под собой реальное основание то, что она говорит. И имеет ли…

А куда ей было деваться?

– Это сочетание белого, красного и черного цветов, – пояснила она. – Низкие диваны и столики, простые вазы, бумажные светильники…

– Прекрасно! Можем ли мы что-то позаимствовать из этого стиля?

– Думаю, что нет, – быстро ответила Джин, – это противоречит концепции, которая естественным образом следует из названия заведения!

– Из названия?

– Бар называется «Апельсин». Ты ведь не захочешь сменить название, чтобы оно соответствовало дизайну?

Оливер медленно покачал головой.

– Думаю, что нет, Джин. Бар ведь называл отец. Это и память о нем, и… Думаю, ему было лучше видно, с каким названием он хотел видеть свое заведение. – Он помолчал, словно вспоминая что-то. – Знаешь, ведь этому бару нет и четырех лет.

– Неужели? – удивленно произнесла Джин.

– Да. Я сам одолжил отцу деньги на открытие этого ресторанчика. А потом простил ему долг… Я ведь хорошо зарабатываю. Отец пытался скопить на собственное дело, но у него не вышло. Я помог ему.

– Какой ты молодец!

– Да что в этом такого? Помочь собственному отцу. Это самое малое, что я мог для него сделать. Жаль, что ничего не смогли сделать врачи… У него был рак. К счастью, он не слишком сильно мучился.

Джин вздохнула:

– Мне очень жаль…

Она положила свою руку поверх руки Оливера.

Это прикосновение отозвалось в ней десятком мелких иголочек. Словно пузырьки лимонада пробежали по руке, растворились внутри тела.

– Ничего, – отозвался Оливер, – это жизнь… Конечно, я скучаю по нему. Буду рад, если удастся вдохнуть жизнь в его мечту.

Джин кивнула.

– Так вот, мы исходим из названия. – Она сделала глоток ароматного коктейля. Тот оказался еще вкуснее, чем предыдущий. – Думаю, нужно сделать все в оранжевых тонах. – Заметив в глазах Оливера недоумение, Джин зачем-то поспешно поправилась: – Конечно, сплошной оранжевый – это никуда не годится. – Она замялась. – Думаю, будет хорошо… мм… э-э-э…

– Что?

– Скажем… Стены нужно выкрасить в теплый цвет.

– Очень конкретно, – улыбнулся Оливер.

– Такой, знаешь, коралловый колер. Светлый. Как очень насыщенный бежевый, только с примесью другого оттенка.

Интересно, насколько громко хохотали бы профессиональные дизайнеры, услышь они все это?

– Прекрасно, – одобрительно заверил Оливер.

Ему нравится? Нет, это никуда не годится!

Джин торопливо сказала:

– К тому же можно использовать фиолетовый цвет… Оранжевый и фиолетовый.

– Все-таки оранжевый?

– Да. Небольшие элементы. Вкрапления.

– По стенам? По потолку?

Джин замотала головой.

– Нет-нет! Как насчет фиолетовых стульев? А лучше лиловых. Стулья, угловые диванчики, удобные кресла.

– Так стулья или кресла?

– Если стулья достаточно удобные, то можно и стулья…

– А столы?

– Столы… – Джин задумалась. Потом решительно сказала: – Тоже теплого колера. Не оранжевые, нет. Светлее. Но темнее, чем цвет стен. Нечто среднее между бежевым и оранжевым. Светлый терракотовый?

– Прекрасно, – снова отозвался Оливер.

– И абажуры! – в отчаянии сказала Джин. – Над каждым столиком должен висеть абажур. Свешиваться с потолка. На длинном проводе. Абажуры должны быть яркими, рыжими, словно осеннее солнышко. Бумажные абажуры над каждым столиком. И оранжевые вешалки рядом со столиками.

– Я сам не придумал бы лучше! – Оливер горячо пожал руки Джин.

Она в изнеможении наклонила голову. Быть этого не может. Он принял все ее абсурдные идеи с восторгом. Разве эти цвета вообще сочетаются между собой? Он получит результат, от которого будут шарахаться даже те немногие клиенты, что имеются у заведения на текущий момент.

– Значит, мы можем приступать?

Джин со страхом взглянула на него.

Говорят, с умалишенными опасно общаться. Интересно, он очень буйный?

Впрочем, сама Джин тоже хороша. Вешает парню лапшу на уши без зазрения совести.

– К чему приступить? – слабо спросила она.

– К ремонту. К покраске стен.

– Уже?!

– А зачем откладывать? К чему тянуть? – отозвался Оливер. – Я уже отпустил повара и официантов. Они ушли с черного хода. Сейчас мы запрем дверь, повесим объявление с указанием, что в баре идет ремонт.

– Но я не уверена, что…

– Джин, дело в том… Кажется, у меня в кладовке стоит несколько банок с такой краской, о которой ты говорила.

– С какой краской?

– Для стен.

Джин покачала головой и стала медленно подниматься из-за стола.

Очень опасно находиться наедине с сумасшедшими в замкнутом пространстве…

– Джин, – умоляюще сказал Оливер, – я все понимаю. Кому хочется заниматься покраской субботним вечером? Но ведь чем раньше мы начнем, тем раньше закончим.

– Оливер…

– Джин, мы ведь можем просто попробовать, насколько хорошо эта краска будет смотреться на стенах. Начнем с дальней стены, а если оттенок нас не устроит, это будет поводом отправиться в магазин.

– Но…

– Я дам тебе свои старые джинсы и какую-нибудь рубашку, этого добра у меня здесь навалом.

– Где – здесь?

Оливер пояснил:

– Квартира отца… моя квартира находится в этом же доме. В этом крыле. Этажом выше, чем бар. Туда и вход есть непосредственно из бара. Очень удобно для меня.

– Да уж…

– Погоди, я сбегаю за рубашкой.

Оливеру невозможно было противиться. Джин поняла это с глубоким вздохом сожаления. Но она не могла ничего с собой поделать…

Переодеваться пришлось за стойкой бара. Оливер в этот момент тактично отвернулся. Рубашка оказалась Джин не по размеру. Она завязала ее полы под грудью и стала похожа на студентку, подрабатывающую летом на сборе клубники где-нибудь в Финляндии.

– Это ужасно, – сказала она.

– Джин, я тебе все компенсирую.

– Каким же это образом, хотелось бы знать?

– Что-нибудь придумаем. Смотри. Вот кисти, вот краска.

Джин была вынуждена признать, что оттенок действительно подходящий.

– Есть валик, а есть простая кисть. Что выбираешь?

Джин никогда в жизни не прикасалась ни к одному, ни к другому. Максимум на что она, наверное, способна – намазать клеем длинную бумажную ленту обоев.

– Валик, – решила она.

– Отлично. Выбираем небольшой участок и пробуем.

Через полтора часа мучений они отошли подальше от стены, чтобы оценить результат.

– Криво, тебе не кажется? – с сомнением произнесла Джин.

– Кажется, – согласился Оливер. – Особенно криво в том месте, где стены касалась моя кисть. Должен заметить, что для профессионала ты неплохо орудуешь валиком. Это больше пристало маляру.

– Опять ты издеваешься.

– Это не важно. Главное – решить сейчас, останавливаемся ли мы на этом цвете. Если останавливаемся – прекрасно. Там, наверху, в кладовке еще семь банок этой краски. Не подумай, что мне жаль денег…

– Я и не думаю.

– Наверное, стоит сделать перерыв.

– Какой перерыв? – простонала Джин.

– Мы с тобой выпьем чаю, перекусим что-нибудь, а потом выкрасим еще участок. Таким образом, останется меньше работы. И у нас будет больше понимания того, правильную ли концепцию мы выбрали.

– Оливер…

– Да?

– Не хочу показаться грубой, но ты знаешь, сколько сейчас времени?

– И сколько же?

– Половина третьего ночи, – сообщила Джин. – Ну, каково?

– Мне нет прощения!

– Вот именно, что нет прощения.

– Я заработался… Нет, я увлекся. Джин, ты, наверное, умеешь по-настоящему вовлекать людей в творческую деятельность. Как профессионал. Я даже не заметил, как пролетело время. Я бы еще работал и работал. С тобой приятно работать бок о бок. Я понимаю, что не пристало нам самим красить стены, но… Ведь это увлекает, верно? – Оливер заговорщицки подмигнул.

– Верно, – обреченно согласилась Джин. – Кажется, еще Том Сойер подметил, что люди не могут равнодушно смотреть на покраску забора другими. Им тут же хочется принять участие в малярном празднике. Но, Оливер, это не значит, что я продолжу красить эту стену. – Она подумала и добавила скрепя сердце: – По крайней мере, сегодня…

– Ты устала и хочешь домой.

– Как ты догадался?

– Я мог бы отвезти тебя, но я не так давно выпил…

– На работе?

– Моей работе это не мешает, – заметил Оливер.

– Ясно. Что ж, придется вызвать такси.

– И отпускать тебя одну? Водитель такси вряд ли пойдет провожать тебя до дверей квартиры. Ночью все-таки небезопасно.

– Что же ты предлагаешь?

– Оставайся у меня.

– Оливер!

– Я серьезно. Честно, никаких проблем. Наверху полно места. Ты сможешь спокойно принять душ и оттирать краску. Что скажешь?

Поколебавшись, Джин кивнула.

Выключив свет в зале, они поднялись в квартиру Оливера.

Джин не ожидала увидеть какой-то особой роскоши, но интерьер квартиры приятно ее удивил. Он был одновременно и лаконичным, и функциональным, и стильным, а самое главное – комфортным.

– Здесь гостевая спальня. Моя спальня – через одну дверь от твоей. Душ есть прямо в твоей спальне. Можешь отправляться туда, а я пока постелю тебе постель.

– Не надо, я сама, – попыталась воспротивиться Джин.

Оливер не стал слушать отговорок.

– Ты устала. Я бессовестно заставил тебя работать. Что ж, надо как-то искупать свою вину. Шагом марш в душ. Стой. Погоди. Держи халат. Надеюсь, ты в нем не утонешь. Прости, но женской одежды здесь нет.

Джин долго возилась в душе и даже помыла голову. Потом она тщательно сушила волосы феном. На самом деле она тянула время, чтобы не вернуться в спальню, пока там еще находился Оливер.

Уже лежа под легким теплым одеялом, она слушала звуки проезжающих изредка под окнами машин. Глаза Джин были широко раскрыты, она наблюдала за пятнами света на потолке. Оливер то ли не захотел, то ли забыл задернуть шторы. А Джин нравилось наблюдать за подобной игрой света и тени.

Она лежала и гадала, спит ли сейчас Оливер.

Что, если ей отправиться к нему?

Ничего такого. Просто поболтать.

Сказать, что ей не спится. Попросить теплого молока на ночь. Предложить сыграть партию в шахматы или же просто заняться любовью, в конце концов.

Зачем Оливер сказал ей, где находится его спальня?

Это был намек?

Может быть, ей стоит рискнуть?

Джин не знала, что ей делать. Она не была готова к тому, чтобы ее опять восприняли как легкомысленную девицу. Она уже слышала в свой адрес упреки, мол, готова улечься в постель в первый же вечер.

Можно ли считать этот вечер первым? Они с Оливером уже были какое-то время знакомы. Правда, тогда они еще не были представлены друг другу.

Знать бы, как поступить правильно…

А изменить ничего будет нельзя. И права на ошибку Джин не имеет.

Ей ведь до сих пор было бы стыдно посмотреть в глаза Кирку наутро или на следующий день.

Так кто сказал, что с Оливером будет иначе?

Веки Джин сомкнулись, ее наконец-то сморил сон.

Уже засыпая, она успела подумать – ведь она же вернется в «Апельсин» снова. Да что «Апельсин»?

Ей хотелось бы остаться в этой квартире, в этой комнате. Не покидать ее. Чувствовать себя спокойно, под защитой. Так, как Джин не чувствовала себя уже много лет.

6

Сложно было сказать, сколько Джин проспала.

Отодрав себя от кровати, она снова влезла в халат и побрела умываться. Впрочем, после умывания Джин почувствовала себя значительно бодрее. Причесалась, заплела волосы в подобие косички, оделась и отправилась на поиски Оливера.

Стрелки на часах в коридоре подползали к часу. Джин хмыкнула.

Очень скоро она набрела на кухню.

Оливер сидел в плетеном кресле и печатал что-то на ноутбуке, лежащем на коленях.

– Доброе утро, – улыбнулся он, подняв глаза и увидев Джин.

– Привет.

– Кажется, вчера я совсем тебя замучил.

– С чего ты взял?

– Ну, я проснулся три часа назад, бодрый и свежий. Уже успел сходить на пробежку в парк. Хотя и дергался немного: вдруг ты проснешься, тебе нужно будет уйти, а выйти из квартиры ты не сможешь. Но ты не подвела: спала как суслик! – Оливер рассмеялся.

Джин смущенно улыбнулась.

– Я не стал готовить завтрак, – продолжил Оливер, – правда, на обратном пути купил свежей выпечки. Я просто не знал, что ты предпочитаешь на завтрак. Мы можем позавтракать где-нибудь в городе.

– Почему в городе?

Оливер пожал плечами.

– Так «Апельсин» ведь временно закрыт на ремонт.

– Как?!

– А ты думала иначе? Я уже проинформировал персонал, что у нас происходят небольшие перемены. Повесил на дверях объявление. Так что кафе будет закрыто, пока мы не закончим то, что начали.

Джин присела за кухонный стол. Ей нужно было переварить это известие.

И что-нибудь посущественнее этого известия. В желудке у Джин заурчало.

– Кофе будешь? – спросил Оливер.

Джин кивнула.

Оливер развил бурную деятельность: зашумел кофемолкой, извлек джезву откуда-то из недр шкафчика и через несколько минут поставил перед Джин тонкостенную кофейную чашечку.

– Сахар простой или тростниковый?

– Вообще без сахара.

– Молоко, сливки?

– Нет, спасибо.

– Круассан, рогалик или пончик?

– И то, и другое…

– Так ты голодная? Может быть, мы все-таки пообедаем в городе? Если честно, то здесь, наверху, у меня как-то незаметно закончились продукты. Нужно либо отправляться в супермаркет, либо ехать в ближайший ресторан и спасаться от голода там. Что ты выбираешь?

– Не знаю. А как тебе удобнее?

– Мне? – Оливер прищурился. – Джин… – продолжил он после незначительной паузы, – ты, наверное, решишь, что я окончательно потерял совесть. Но мне было бы очень удобно, если бы мы позавтракали в городе, а потом ты уделила бы мне остаток своего драгоценного воскресного времени.

Сердце Джин подпрыгнуло и замерло в груди, тело наполнилось приятной невесомостью. Неужели он хочет пригласить ее куда-нибудь? Картинная галерея, выставка инсталляций, нашумевший мюзикл… Кажется, она согласится даже на одну из пустых комедий, которыми нынче полнятся экраны кинотеатров.

– Я согласна, – выпалила она.

– Я знал, что ты не подведешь! – обрадовался Оливер. – Значит, мы могли бы объехать строительные гипермаркеты, а потом поискать нужную нам мебель в мебельных салонах или на выставке. Но сначала, конечно, нужно позавтракать. Какую кухню ты предпочитаешь? Японскую? Итальянскую?

– Строительные… гипермаркеты? – медленно произнесла Джин.

Оливер сделал умоляющие глаза.

– Джин, пожалуйста… Я понимаю, что работа, наверное, уже утомила тебя. Получается, что я лишил тебя выходных. Но ведь у такого занятого человека, как ты, наверное, расписана вся предстоящая неделя? Разве ты сможешь найти время на визит в «Апельсин»?

– И ты хочешь закончить с интерьером как можно скорее, – обреченно произнесла Джин.

– Да, именно так. Ты не представляешь, как я буду тебе благодарен…

Наверное, у Джин сделался совсем кислый вид. Вместо приглашения на свидание она получила предложение еще немного потрудиться. Оливер сказал:

– Джин, ну что я буду делать без тебя? Я же просто потеряюсь. Ничего не смыслю во всех этих штучках.

И Джин сдалась.

После непродолжительного, но обильного завтрака в суши-баре на углу (роллы с крабовым мясом, рис с угрем, шоколадное фондю – так захотелось Джин) они сели в джип Оливера и отправились по магазинам.

В голове у Джин царила сумятица и неразбериха.

Хорошо, накануне ей удалось попасть пальцем в небо. Оливер одобрил все ее предложения. Но теперь нужно выбирать необходимые материалы не на словах, а на деле. Джин нисколечко не разбиралась во всем этом.

На что она вообще рассчитывала?

А рассчитывала она на то, что дома ей удастся как следует проштудировать сайты в Интернете, посвященные дому, дизайну, интерьерам, ремонту. Купить с десяток журналов о дизайне интерьеров, об оформлении ресторанов, обзавестись мебельными каталогами.

Чтобы, отправляясь по магазинам с Оливером, не выглядеть белой вороной. Не быть глупой и несведущей. Чтобы сориентироваться во всех этих красках, колерах, карнизах, шпатлевке и прочей атрибутике.

Вчера ей, считай, повезло, но сколько еще ей удастся держать Оливера в неведении без хорошего знания предмета?

А теперь он посадил ее в машину («Не представляешь, насколько хорошо пересесть на джип в Питтсбурге после седанов в Нью-Йорке!») и повез в мебельные салоны. Что же делать, господи, что ей делать?

Когда есть деньги, многие вопросы решаются намного проще.

Оказывается, ночью Оливер рассчитал, сколько примерно краски им потребуется на окраску стен. Сколько побелки – на полоток. Он пришел к выводу, что необходимо сменить паркет. На что менять паркет – это должна решить Джин.

– Джин, как ты думаешь, что лучше для моего бара – плитка, линолеум или еще что-нибудь?

Джин изобразила на лице задумчивость.

– Ламинат, – наконец-то пробормотала она, извлекши откуда-то из глубин памяти это понятие.

Также Оливер хотел поменять проводку. Необходимо было, чтобы над каждым столиком висела своя, отдельная лампа. Оливер планировал увеличить количество столиков до двенадцати. Нужно было нарисовать схему расстановки мебели с учетом дополнительных столов, с учетом появления угловых диванчиков для пущего уюта, с учетом появления более удобных и отнюдь не компактных стульев…

Джин рисовала схему на коленках, пока Оливер лихо тормозил на светофорах и крутил настройки радио, ища то, что понравится Джин.

Сошлись на Элвисе Пресли.

Затормозили возле первого магазина.

Джин потерялась в изобилии красок. С побелкой потолка вопросов не возникало, но вот что делать со стенами?

Конечно, она не помнила оттенка той краски, которой они ночью раскрашивали участок стены. Покупать новую краску, а от прежней избавиться? Пытаться воспроизвести цвет в памяти и приобретать несколько банок краски в надежде, что цвета совпадут?

Оливер оказался предусмотрительнее, чем Джин. Оказалось, что он переписал на бумажку название и номер имеющейся у него краски. Продавцы немедленно нашли нужный им вид.

– Решение за тобой, Джин. Оставляем ту краску, что есть, или посмотрим другие варианты?

– Посмотрим другие варианты, – решилась она.

Ей казалось, что в нанесенном на дальнюю стенку бара цвете немного не хватает сочности самого апельсина, не режущей глаз, но согревающей душу яркости. Это должен был быть ненавязчивый цвет, но в то же время он должен был словно окутывать воздушной нежной дымкой, расслаблять, напоминать о живости фруктов.

– Ну, кажется, вот этот подойдет, – показала на коробку с краской Джин.

– Нужно посмотреть, как этот цвет выглядит не в коробке, – определил Оливер.

Посмотрели.

Джин понятия не имела, как этот цвет будет смотреться на стене в масштабах всего помещения. Она боялась подвести Оливера. Краска стоила дорого. Джин от растерянности кивнула.

– Берем с запасом.

– Да, наверное…

– Радует хотя бы то, что барная стойка вполне вписывается в новый интерьер, – засмеялся Оливер. – Она обновлялась уже после моего приезда сюда. И как это я угадал?

Нужно было выбрать абажуры, вешалки, диваны, стулья, столы… Оливер некстати вспомнил о новых приборах.

– Может быть, это уже должен выбирать шеф-повар? – с сомнением уточнила Джин.

– Мой бар, что хочу, то и делаю! – рассмеялся Оливер.

Да, с деньгами вопросы решались куда легче и быстрее. В одном из мебельных салонов были выбраны бледно-лиловые угловые диванчики, на которых могло усесться три или четыре человека. Стулья с мягкой обивкой и удобной спинкой, причем дерево было натуральным. Оливер не захотел пластика и железа. Ну а цвет выбирала Джин…

С абажурами пришлось провозиться. Почему-то мебельные салоны и мебельные выставки не желали иметь в своих экспозициях простые оранжевые шарики из тонкой рисовой бумаги. А без этого замысел Джин и Оливера почти что терял свой изначальный смысл.

На оранжевые абажуры в конце концов удалось набрести в магазине необычных подарков и диковинных вещей. Джин и Оливер купили все имеющиеся в наличии абажуры.

– Представь, – сказала Джин, – что кто-нибудь прожжет абажур сигаретой.

– Я запрещу курить в баре!

– Брось. У тебя ведь хорошая вытяжка. Дым почти никогда не чувствуется.

– Все равно запрещу. Курить вредно. Другие посетители мне только спасибо скажут!

– Возможно, – отмахнулась Джин, – но ты послушай. Не важно, сигарета, зажигалка, или свечка для фондю, или горящий десерт. Абажур может порваться сам по себе, его могут повредить, когда будут вешать. Что ты будешь делать тогда? Поедешь сюда в поисках нового абажура? А если их больше никогда не привезут? Говорю тебе, нужно брать все, что тут есть.

– Запас карман не тянет, – подвел итог Оливер и расплатился за апельсиновые шары кредиткой.

В сложенном виде абажуры выглядели как плоские круги. Оливер дождался, пока их упакуют в коробки, и перенес в багажник джипа. Выбранную мебель и предметы интерьера должны были доставить на следующий день по указанному Оливером адресу.

– Остались вешалки, – вспомнил Оливер.

– А у меня уже нет сил, если честно.

– Да я и не видел ничего, хотя бы отдаленно похожего на то, что нам было нужно.

Джин подняла на него усталые глаза.

– Напомни, что именно мы хотели.

– Ну, Джин, кому, как не тебе, помнить, чем мы собирались украшать обстановку «Апельсина». Вешалки-стойки, одноногие, увенчанные словно разветвлением сучков, на которые можно будет вешать куртки и пальто.

– Боюсь, что такого рода вещи скорее делаются на заказ. Искать их в магазине мы можем до скончания века…

– Не вопрос, значит, закажем в какой-нибудь мастерской, – отозвался Оливер.

Некоторое время они молчали.

В машине играл тихий джаз, саксофон выводил печальную мелодию. Эта мелодия как нельзя лучше подходила сейчас настроению Джин. Она вдруг поняла, что ей не хочется сейчас куда-то ехать, зачем-то идти.

Вернее, как раз ехать ей бы хотелось бесконечно. В этой машине, с этим водителем рядом. Красивые пальцы Оливера, пальцы ловкого бармена, успешного бизнесмена, на редкость привлекательного мужчины, уверенно лежали на руле.

Незаметно Джин косилась на Оливера и видела его профиль. Она любовалась им на фоне темного стекла.

Да, уже стемнело. Дорогу освещало множество фонарей. Дорога, фонари, темнота и грустный джаз в джипе – все это было пропитано сейчас для Джин необъяснимым очарованием.

Но разве может она сказать об этом Оливеру? Они заняты общим делом. В его глазах она профессионал, отличный дизайнер интерьеров. Разве можно смешивать личное отношение и работу?

Наверное, нет…

Но ведь их общение началось с личного. Оливер проявил заинтересованность к Джин, к ее настроению и ее делам. Выслушал историю о ничем не примечательной жизни, о неудавшемся вечере, во время которого подвыпившая Джин вешалась на едва знакомого парня.

Если сейчас проявить инициативу, то Оливер наверняка вспомнит ту же самую историю.

Решит, что она ведет себя так со всеми мужчинами. А подобные женщины интересуют парней только в одном смысле.

Они ведут себя с ними так, как Майк повел себя с Карен…

Кстати, надо бы позвонить ей. Джин почувствовала себя так, словно очнулась от долгого сна. Этот сон был невыразимо приятен, но все-таки он был сном.