Текст книги "Невеста маркиза"

Автор книги: Лесли Лафой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Может, используем письменный стол как якорь? – осведомился он. – Тогда лучше подвинуть его к окну.

Тристан кивнул, и Симона тут же принялась помогать тащить огромный стол на нужное место. Эммалина тоже присоединилась к ним, и втроем они кое-как сумели проволочить громадный стол из красного дерева через комнату.

Когда стол задвинули на нужное место, Тристан бросил моток веревки на крышку, захватил один из концов и наклонился, закрепляя его на ближайшей ножке. Потом быстро проверил веревку и, выкинув конец в открытое окно, приказал:

– Ноуланд, ты лезешь первым!

– Почему я? – захныкал Ноуланд, уже сидя на подоконнике и берясь за веревку.

– Одному из нас надо быть внизу, чтобы поймать Эм и Симону, если ткань не выдержит.

– Ах да, конечно…

– А еще, – добавил Тристан с озорной ухмылкой, – если веревка выдержит твой вес, то выдержит и любого из нас.

Ноуланд передернул плечами.

– Я никогда до конца тебе не доверял, знаешь ли.

– Это вполне понятно. А теперь спускайся.

Ноуланд глубоко вдохнул и перенес свой вес с подоконника на веревку. Материя натянулась, а стол немного сдвинулся к окну, но узлы выдержали.

Симона, Эмми и Тристан, стоя у окна, затаив дыхание, наблюдали за тем, как Ноуланд раскачивается на веревке, приближаясь к земле.

Как только его ноги коснулись гравия, Тристан повернулся, схватил сестру за плечи и посадил на подоконник со словами:

– Ты следующая.

Глаза Эммалины округлились; она изумленно переводила взгляд с брата на подругу.

– Но тогда ты останешься с Симоной наедине, и ее честь будет в опасности!

– Ах, Бога ради. Эмми! – Симона невольно начала злиться. – При данных обстоятельствах я сомневаюсь, что твой брат решит покуситься на мою честь. Давай сперва уберемся отсюда, а уж потом будем заботиться о соблюдении приличий.

– Наверное, ты права! – успела пропищать Эмми, прежде чем Тристан схватил ее ноги и перебросил их наружу.

– Еще как права! А теперь лезь, а то тут уже невозможно дышать.

В конце концов Эммалина решительно сдвинулась с подоконника и доверила свой вес веревке, однако дальше не сдвинулась ни на дюйм. Высунувшись в окно, Тристан ухватился руками за подоконник и принялся терпеливо уговаривать сестру:

– Если ты будешь так висеть, от этого никому никакой пользы, Эм. Тебе нужно по очереди передвигать руки по веревке.

Эмми посмотрела вниз, потом снова вверх, и глаза ее наполнились слезами.

– А что, если я не смогу удержаться и упаду?

– Ноуланд поймает тебя. Поверь, приземлиться на него – все равно что упасть на пуховую перину.

Наконец Эмми кивнула, судорожно сглотнула и начала спускаться, передвигая вниз то одну руку, то другую.

– Наша веревка помогла спуститься двоим, – тихо проговорил Тристан, отступив от окна, – но она может разорваться в любой момент.

Увидев, что Эмми благополучно достигла земли, Симона облегченно вздохнула и взялась за веревку:

– Больше жизнерадостности, и дело будет в шляпе!

Тристан ухмыльнулся.

– Я просто упоминаю о возможных вариантах.

– Все варианты хороши, если речь идет о том, чтобы покинуть горящее здание. – Симона посмотрела на Ноуланда, застывшего внизу с поднятыми руками.

– А вот у меня есть кое-что, о чем я буду жалеть, если мне повезет, – не унимался Тристан.

«О, Боже, неужели нужно изливать тайные движения души именно сейчас!»

– И что же это?

Глаза Тристана заискрились, а его улыбка…

Сердце Симоны неожиданно екнуло, грудь сдавило, словно обручем, когда он прижал ладони к ее щекам.

«Но он же не собирается… Ох, собирается!»

И тут Тристан поцеловал ее, да так, что ее дыхание восстановилось протяжным вздохом, а губы Симоны сами открылись ему навстречу. Потом он отпустил ее, но она все продолжала растерянно смотреть на него.

Наконец Симона выгнула бровь и высокомерно объявила:

– Это было в высшей степени неприлично, знаете ли.

– Безусловно, – согласился Тристан. – Но, надеюсь, приятно?

– Отчасти, – признала Симона, осторожно слезая с подоконника. – Надеюсь, вы хорошо вяжете узлы? Жаль, но сейчас мне придется проверить ваше умение.

Тристан терпеливо наблюдал за тем, как она спускается по веревке с быстротой и ловкостью, которые заставляли предположить немалый опыт. Боже всемогущий, какая интересная женщина! Она уже выказала стойкость и самообладание, а если добавить к этому красоту и природную чувственность…

– Я еще даже не начал показывать тебе все прелести знакомства со мной, драгоценная Симона, – пробормотал Тристан и взялся за веревку…

Глава 2

Веревка из парчи не слишком подходила для демонстрации его умения, но Тристан постарался как можно лучше использовать представившуюся ему возможность и спустился с проворством, которого не выказали остальные.

Разжав руки примерно на высоте человеческого роста, он пролетел оставшееся расстояние и легко приземлился на ноги. Эммалина и Ноуланд взирали на него с должным восхищением, которого, впрочем, Тристан ожидал прежде всего от леди Симоны Тернбридж…

Однако, когда Тристан огляделся, Симоны нигде не было.

– Куда она пошла? – Он, щурясь, стал всматриваться в облака едкого дыма.

– Вероятно, искать Хейвуда, – сообщила сестра.

– Кого?

– Хейвуда. Я не знаю, кто он, но так она сказала.

– Независимая особа. – Тристан улыбнулся, и в ту же минуту повозки пожарной команды стремительно пронеслись по усыпанной гравием подъездной аллее. – Ноуланд, ты проводишь Эммалину домой? – спросил Тристан. – А я займусь леди Симоной – ее тоже не следует оставлять без сопровождения.

Ноуланд изумленно заморгал:

– Мы с твоей сестрой вдвоем в экипаже? Ты уверен?

«Еще бы, – подумал Тристан. – Ты не позволишь себе никаких вольностей, даже если тебе их поднесут на блюде».

– В ситуации, которая сложилась этим вечером, не думаю, чтобы кто-то это заметил.

Ноуланд несколько секунд обдумывал услышанное, но в конце концов кивнул:

– Наверное, это разумно.

Даже такого неохотного согласия Тристану оказалось достаточно. Он наклонился, быстро поцеловал сестру и пообещал:

– Я навещу тебя утром.

Эммалина улыбнулась и посмотрела на него с обожанием:

– Спасибо тебе. Это ты нас спас, Тристан!

– Я всего лишь следовал за леди Симоной! Вот она – в самом деле удивительно рассудительная и находчивая женщина!

Эммалина оживилась:

– Могу ли я считать, что ты не будешь против, если наша дружба продолжится?

– Безусловно. – Если говорить честно, Тристан именно на это рассчитывал.

– Пожалуйста, береги себя. Жду тебя утром!

Тристан улыбнулся, беспечно помахал сестре рукой и зашагал прочь.

Вскоре он увидел, что Симона, остановившись, подбирает белоснежные нижние юбки и снимает чулки. Один только Бог и женщины могли бы понять, почему ей понадобилось это делать, но Тристан был только рад наблюдать эту картину. Длинные женские ноги всегда были его слабостью, а еще – упругая грудь, тончайшая талия и изящная линия плеч. Если прибавить к этому, что его авансы были встречены смехом и словами вызова… Короче, леди Симона Тернбридж определенно соответствовала его представлению об идеальной женщине.

Тристан так рассчитал свои шаги, чтобы оказаться рядом с ней сразу же после того, как она опустит подол нижней юбки и направится в сторону дома.

– Еще раз приветствую вас.

– И вам привет. – Симона оглянулась. – А где Эмми и Ноуланд?

Тристану нравилось в ней все, в том числе то, как она поворачивает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. У нее оказались просто потрясающие скулы – высокие и невероятно изящные; когда на них падал свет, они словно приглашали кончики его пальцев проследить их линию. А ее шея… Длинная, но совсем не худая, она имела идеальную форму. К тому моменту, как мужчина поцелуями проследит линию от мочки уха до впадины между ключицами, такая женщина непременно тает, превращаясь в полную желания участницу любовной игры.

Боже! Ему будет очень трудно действовать медленно, трудно будет думать о чем-то, кроме нее. О чем это она спросила его, что заставило его кровь закипеть? Ах да! Почему они оказались одни. Он не собирался быть с ней совершенно честным и признаваться в своих самых низменных побуждениях. В этом нет никакой необходимости, достаточно будет самого поверхностного ответа.

Откашлявшись, Тристан решительно прогнал свои фантазии.

– Эм и Ноуланд ищут наш экипаж и потом, надо надеяться, уедут домой. А кто этот Хейвуд, которого вы ищете?

– Мой кавалер на этом вечере.

«Кавалер? Проклятие!»

– О?! – как можно небрежнее поинтересовался Тристан, – и мне придется встретиться с ним на рассвете в каком-то безлюдном уголке из-за того, что я отрезал вам юбку?

Симона тихо рассмеялась:

– Хейвуд достаточно стар и годится мне в отцы.

Это было достаточно приятным известием, но лучше знать все точно.

– Возраст редко учитывают при сватовстве, знаете ли.

Симона возмущенно закатила глаза.

– Как вы смеете так говорить про моего любимого дядюшку! Брак с Хейвудом был бы извращением!

Небесный хор еще не запел славословие, но несколько тактов радостной мелодии все-таки прозвучало, и Тристан, на ходу сняв фрак, набросил его на плечи Симоны со словами:

– Вам стоит надеть это.

Она лишь тряхнула головой.

– Мне не холодно.

Тристану тоже не было холодно, но пожар тут оказался совершенно ни при чем. Приподнятый подбородок Симоны выглядел таким невероятно манящим, что он засунул руки в карманы и заставил себя отвести взгляд:

– Мне хотелось защитить вас от летящих искр.

– О, спасибо! Вы очень заботливы.

Женщина, имевшая больший чувственный опыт, поняла бы, что этот жест вряд ли продиктован исключительно великодушием. Тристан ощутил укол стыда, но он оказался коротким и моментально потонул в потоке восхищения. Природная обольстительность в женщине – это нечто крайне редкое. Если уж на то пошло, то по размышлении он не смог бы припомнить ни одной такой. Женщины в его мире бывали трех сортов: совершенно наивные ягнятки вроде Эммалины, рассудительные и хищные акулы вроде Сары Шератон и сотни других, чьи имена он успел забыть. А еще были айсберги вроде его мачехи.

Леди Симона Тернбридж нисколько не походила на ягненка или на хищницу и совершенно определенно не могла быть названа айсбергом. Да поможет ему Бог выдерживать ее соблазнительность размеренным и своевременным образом. Если он будет слишком смелым и тем самым ее спугнет, то потом будет терзать себя несколько месяцев.

Они вместе завернули за угол особняка и замерли на месте. Жар стоял такой, что Тристану пришлось сощурить глаза, чтобы заглянуть в его источник.

Пламя вырывалось из дверей бального зала и карабкалось по уже почерневшим каменным стенам особняка; окна, которые еще не лопнули от жара, угрожающе светились.

Понимая, что ни пожарные, ни кто-либо другой ничего не смогут здесь сделать и уже не спасут здание, Тристан перевел взгляд на внутренний двор.

В пульсирующем оранжевом свете пожара люди под дождем искр двигались, словно марионетки. Кое-где они собирались в небольшие группы – некоторые вокруг какого-нибудь тела, лежащего на земле, другие – молча цепляясь друг за друга, а кто-то просто спешил уйти как можно дальше, проклиная все на свете. Все это напоминало картины ада, нарисованные когда-то Данте.

– О мой Бог! – прошептала Симона.

Тряхнув головой и прогнав оцепенение, Тристан взял инициативу на себя.

– Опишите этого Хейвуда, – предложил он, – и позвольте мне пойти поискать его, а сами подождете здесь с другими леди.

– Я не леди, несмотря на мой титул. – Симона шагнула вперед, – Три четверти пустобрехов под этим деревом будут рады вам об этом сказать и объяснить, почему именно.

– А последняя четверть? – спросил Тристан, пристраиваясь рядом с ней.

– Они просто промолчат, даже если черт выскочит у них из-под задницы.

Не сразу придя в себя, Тристан мысленно пообещал себе позже задуматься над этим чудом и над выводами, которые можно было сделать из ее речи. В настоящий момент, хотя срочная необходимость кому-то помогать миновала и не видно было никого, кто бы оставался без внимания, однако травмы, которые он успел увидеть, были самой разной степени тяжести.

– Если вы пойдете дальше, то скорее всего увидите довольно неприятные картины, – предупредил Тристан.

Симона усмехнулась:

– Могу пообещать вам, что не буду ни плакать, ни падать в обморок.

Да. Но у нее могут начаться кошмары, а он еще не заслужил ее благодарность и не может предложить ей утешение в темноте ночи.

– Я про вас мало что слышал, – признался Тристан. – Но меня невероятно заворожило то, что я успел увидеть за сегодняшний вечер.

– Неужели?

– Поверьте, это так. Вы очень выгодно отличаетесь от всех остальных молоденьких мисс.

– Меня и правда иногда называют необработанным алмазом, но это только, если сплетницы находятся в хорошем настроении.

– Мне кажется, что обработка, как и красота, определяется восприятием. Лично я считаю, что человеку редко удается улучшить то, что создано природой.

Симона остановилась и медленно повернулась к нему; ее подбородок упрямо поднялся.

– Кажется, вы пытаетесь с помощью всего этого заставить трепетать мое сердце?

Тристан серьезно кивнул:

– Надеюсь, у меня получается?

– Пока не очень.

– Тогда что же заставляет трепетать ваше сердце? Дайте мне хоть намек.

– Почему?

– А почему бы нет? – парировал он, искренне наслаждаясь игрой.

Пожав плечами, Симона повернулась и пошла дальше.

– Я не хочу, чтобы мое сердце дергалось и колотилось от чего бы то ни было.

Тристан быстро догнал ее.

– Вот поэтому-то вы так меня завораживаете. Большинство женщин мечтают о том, чтобы ощутить трепет истинной любви.

– Но я не большинство женщин…

Внезапно Симона бросилась вперед.

– Хейвуд!

Мужчина – надо полагать, это и был Хейвуд, – на шее у которого она повисла, оказался высоким, со светлыми седеющими волосами джентльменом. Его безупречный костюм был сшит из самой лучшей ткани, но, к несчастью, сильно обгорел и лишился левого рукава.

– Ох, слава Богу, ты цела! – Хейвуд крепко обнял Симону одной рукой. – Дрейтон и Каролин меня убили бы, если бы с тобой что-то случилось. – Он отпустил ее, быстро осмотрел с ног до головы, а потом, встретившись взглядом с Тристаном, спросил: – Где остальная часть твоего платья и кто этот мужчина?

– Полагаю, мое платье до сих пор свисает из окна, – охотно пояснила Симона. – А это Тристан, который меня спас.

– Тристан… А дальше?

Симона нахмурилась; выражение ее лица ясно сказало, что она не имеет ни малейшего представления, как ответить на этот вопрос.

– Лорд Таунсенд, – сказал Тристан, протягивая руку, – маркиз Локвуд. Леди Симона недавно подружилась с моей сестрой леди Эммалиной Таунсенд…

Хейвуд пристально взглянул на маркиза, затем тоже протянул руку.

– Достопочтенный Сирил Хейвуд.

– Очень приятно.

– Взаимно.

Как только церемонии были закончены, Симона встревоженно спросила:

– Что с твоей рукой, Хейвуд?

– Цела, слава Богу.

Тристан покачал головой.

– Если бы меня спросили, я предположил бы, что у вас вывихнуто плечо.

– Верно, а все этот лорд Марторп, который не желал, чтобы кто-то преградил ему путь к спасению его собственной толстой задницы, – пояснил Хейвуд, осматриваясь. – Если я его отыщу, то непременно отплачу ему той же монетой.

Симона кашлянула.

– Ладно, но это может подождать. Говорят, месть – это блюдо, которое лучше подавать холодным. Мы сразу повезем тебя к хирургу или я должна вызвать его сюда?

Поскольку Хейвуд молчал, Тристан решил предложить свои услуги:

– Если вы готовы рискнуть, я смог бы прямо здесь вправить вам руку.

Симона удивленно посмотрела на него. Ее глаза ярко блестели, бровь выгнулась так, что было ясно: его слова неожиданно оказались гораздо более интересными, чем она ожидала, и хотя Тристан не рассчитывал на то, что его предложение помощи приведет именно к такому результату, но тем не менее его это обрадовало. Обольщение проходит гораздо легче и гораздо быстрее, если женщина достаточно заинтригована, чтобы встретить мужчину на половине пути.

Хейвуд медленно поднял взгляд:

– Вы обучались на врача?

– Нет, но я приобрел немалый опыт в том, как обходиться без врачей там, где их нет. Если это вас успокоит, моя помощь еще никого не повредила.

После нескольких мгновений раздумья Хейвуд кивнул:

– Если принять во внимание все обстоятельства, то делать нечего: мне зверски больно, и я бы предпочел облегчить боль как можно скорее.

– Тогда будьте любезны лечь.

Хейвуд осторожно улегся на газоне, и Симона, глубоко вздохнув, спросила:

– Я могу сделать что-то полезное?

– Разумеется, – ответил Тристан. – Придержите здоровую руку вашего, дядюшки, чтобы он не смог меня ударить.

Почему-то Тристан предполагал, что Симона немного побледнеет, но она лишь запрокинула голову и рассмеялась. Господь Всемогущий, она была просто роскошной находкой, чудесной, непредсказуемой…

– Я был бы благодарен, – проговорил лежащий на земле у их ног Хейвуд, – если бы вы оба немного поменьше болтали. Улыбаться и смеяться в предвкушении боли другого человека несколько неэтично, знаете ли.

– Извини, Хейвуд, – отозвалась Симона, опускаясь на колени рядом с ним. – Сейчас я постараюсь изобразить подобающий моменту ужас. Как тебе это?

Хейвуд лишь хмыкнул при виде того, как Симона безрезультатно пытается справиться с улыбкой, затем перевел взгляд на Тристана:

– Действуйте поскорее, пока эта страдалица не лопнула окончательно и не испортила еще больше мой новый костюм.

Не теряя времени, Тристан приподнял руку Хейвуда и начал медленно ее поворачивать. Затем он бросил на Симону быстрый взгляд и, когда она кивнула, жизнерадостно добавил:

– Знаете, у вас на лацканах не меньше дюжины дырок от угольков. Атлас, конечно, красивая материя и все такое, но он легко прожигается, а сам фрак разорван от правого кармана почти до низа. Я серьезно сомневаюсь в том, что…

Он все рассчитал точно. Щелчок получился громким, быстрым и четким.

– Что даже самый лучший портной сможет привести его в порядок, – закончил Тристан.

Хейвуд застонал, но вскоре затих.

– Хорошо хоть, – прерывающимся голосом произнес он по прошествии некоторого времени, – что остальная одежда не пострадала. Кстати, теперь боль почти совсем исчезла.

Тристан кивнул и, взяв Хейвуда за здоровую руку, помог ему сесть.

– Несколько дней вам все еще будет довольно больно, но потом все встанет на место. А пока советую вам как можно меньше шевелить рукой, и неплохо бы сделать поддерживающую повязку, чтобы исключить повторный вывих.

– Давайте сделаем ее прямо сейчас из куска моей нижней юбки, – предложила Симона, захватывая рукой остаток подола у себя за спиной.

– К несчастью, – сказал Тристан, жалея о присутствии Хейвуда, строгий взгляд которого мешал ему в полной мере полюбоваться изящной лодыжкой Симоны, – нам нечем ее разрезать.

Тут Симона быстро вытащила из-за подвязки нечто напоминающее китайскую палочку для еды. Пока Тристан пытался сообразить, что это, она повернулась и поднесла чуть не к самому его носу лезвие стилета.

Тристан изумленно покачал головой.

– Почему вы не дали его мне, когда мы были в кабинете?

– Он вам не понадобился; вы достаточно хорошо справились с помощью осколков стекла, а мне не хотелось оскорблять ваше мужское чувство превосходства.

Очень мило с ее стороны, однако…

– Вы всегда ходите на светские увеселения с оружием?

Симона пожала плечами.

– А вы нет?

– Мне неведома причина, по которой это следует делать. Конечно, когда я находился за границей…

– Не позволите ли мне что-нибудь сказать? – прервал их Хейвуд, которому, похоже, уже достаточно надоела их пикировка.

Симона снисходительно улыбнулась:

– Конечно, Хейвуд, это ведь твоя рука…

– Вот именно. – Хейвуд попытался подняться на ноги, и Тристан поспешно подал ему руку. – Думаю, нам пора домой, где я получу наконец необходимый покой.

Симона кивнула, убрала нож, а потом оглянулась на пламя, вырывающееся из дверей бального зала.

– Мы здесь вряд ли нужны, – тихо проговорил Тристан, протягивая ей руку.

– Как вы думаете, сколько человек пострадало? – Симона продолжала смотреть на огонь.

– Не так много, – заверил ее Хейвуд и кашлянул. – Нам остается только молиться об их душах.

– Верно, – согласился Тристан, выпуская руку Симоны и отходя от нее. – Если, конечно, вы из тех, кто молится.

– Или из тех, кто хочет представляться таковым, – добавила Симона, отворачиваясь. – Поскольку вы отправили Эмми и Ноуланда в вашей карете, то, согласитесь, возможно, чтобы мы подвезли вас до дома?

Хейвуд вздохнул, и в тот же момент Тристан, скромно опустив глаза, произнес:

– Это было бы в высшей степени любезно с вашей стороны.