Текст книги "Ночная леди"
Автор книги: Лесли Лафой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Глава 14
Фиона уютно прижалась к теплому телу Йена и смотрела, как пляшут пылинки в луче солнечного света, падающем из окна спальни. Почти два часа, решила она, время подумать о возвращении к действительности и спуститься в зал проверить корзину, приготовленную для пикника.
– Вам не холодно? – спросил Йен, теснее привлекая к себе Фиону и натягивая покрывало на се плечи. – Я могу попытаться найти простыни и одеяло.
Фиона прижалась губами к его плечу и положила ногу на его ногу.
– Мне очень удобно. – Она изогнулась, чтобы прижаться крепче, и добавила: – Сейчас, во всяком случае.
– Надеюсь, это было не очень больно?
Йен явно так искренне переживал за нее, что Фиона простила ему эти слова. Видимо, он думал, что ничего хуже с ней никогда не случалось. Его постоянно мучило чувство вины, и то, что он считал себя ответственным за случившееся, очень подкупало. Но Фиона уже дважды сказала ему, что не испытывает ненависти или отвращения, что у нее не останется ранящих воспоминаний, не будет эмоционального потрясения, а поскольку слова не успокоили его совесть, оставалось избрать другой способ.
Фиона провела пальцем по его обнаженной груди.
– Боль быстро проходит, а удовлетворение всегда перевешивает. – Приподнявшись на локте, она наклонилась и поцеловала его в губы. – А вы постарайтесь обойтись без джентльменской сдержанности, иначе это начинает угнетать.
– Так я все еще не утолил ваш голод?
– Чем глубже и полнее насыщение, тем больше желание, вы не находите?
– А вы?
Она подняла бровь.
– Я – да. Разве у мужчин по-другому?
Йен засмеялся, и его счастливый смех согрел ее. Потом он потянул Фиону на себя и усадил себе на бедра.
– Вопреки всему, о чем разглагольствуют знатоки правил хорошего тона и что принимают как факт очень многие врачи, мужчины и женщины в желании имеют больше сходства, чем различий.
– Я согласна. – Фиона наклонилась и шутливо ушипнула его за подбородок.
Йен попытался зайти с другой стороны.
– Могу я спросить: откуда вам это известно? Вам удалось проникнуть на соответствующие медицинские лекции?
– У меня две сестры, счастливые в замужестве. На случай если вы не заметили, ни одна из них не имеет наклонности к ханжеству и обе говорят без обиняков. Мне нужно было только сидеть рядом, заниматься рукоделием, слушать и запоминать.
– Спасибо Кэролайн и Симоне.
– Что касается семьи…
– Не надо о семье, – запротестовал Йен, проводя руками по ее спине. Запустив пальцы в волосы Фионы, он притянул ее к себе. – Давайте представим, что мы одни во всем мире.
По крайней мере, на некоторое время.
Жизнь прекрасна, размышлял Йен, бросая корочку, оставшуюся от сандвича, в корзину, поставленную на пол кареты.
– Вы промахнулись, – заметила Фиона, лежа на сиденье между его вытянутыми ногами.
Он быстро сжал ее в объятиях.
– Только потому, что я очень изнурен.
Она засмеялась и тоже бросила корочку в корзину. Корочка ударилась о ее край, подскочила и упала точно в цель.
– Вы слишком мало пили вина, – заявил Йен, поднося свой наполовину полный бокал к ее губам. – Я выпил свою часть и съел сколько мог, чтобы было похоже на пикник. Вы же не струсите. Ну же, теперь ваша очередь!
– Леди никогда не осушают бокалы до дна…
– Тогда пейте понемногу, это ваша обязанность, – серьезно посоветовал Йен. – У нас осталось немного времени.
Он заглянул в корзину, затем поднял глаза на Фиону.
– Дорогая, надо что-то сделать с этими маленькими пирожными до того, как мы приедем, а то может показаться странным, что мы их не съели.
– Их называют птифуры. Хотите, я достану одно пирожное для вас?
– А вы тоже будете есть? – Йен лениво обдумывал альтернативу.
– Пока я еще в состоянии это сделать.
Йен наклонился, чтобы поцеловать волосы Фионы.
– Да, но я не в силах отпустить вас. Ладно, проживу без пирожного.
Фиона изогнулась в его руках и, повернув голову, подставила ему губы.
Внезапно карету сильно тряхнуло, и Йен крепче прижал Фиону к себе; однако не успел он ухватиться за что-нибудь надежное, как карета сильно накренилась и его отбросило в сторону, после чего на них обрушился град обломков.
Последний раз дернувшись, карета застыла, как и Йен, в спину которого упиралась дверная ручка, мешая вздохнуть.
– Фиона! – Йен постарался восстановить дыхание.
– Со мной все в порядке, Йен. – Хватаясь за подушку сиденья, Фиона попыталась подняться. – А как вы?
– Со мной тоже все в порядке. – Йен помог ей вернуться на сиденье, хотя сам был оглушен и ошеломлен происходящим. Лошади в панике ржали, слышались визг и вопли мужчин и женщин, а поверх всех этих звуков грохотало и рушилось что-то огромное.
Открыв дверцу кареты, Йен замер, охваченный ужасом.
– Боже мой! – пробормотал он, пытаясь решить, где больше шансов отыскать выживших. – Леон!
–. Я здесь, ваша светлость! – отозвался кучер откуда-то сверху. – Здесь, с лошадьми!
– Что случилось, Йен? – раздался изнутри голос Фионы.
– Пожалуйста, оставайтесь в карете, – приказал Йен, пытаясь понять масштаб катастрофы. – Я вернусь, как только смогу.
Фиона поймала его за полу пальто и попыталась удержать.
– Да скажите же наконец, что там?
Неохотно повернувшись к ней, Йен объяснил:
– Улицу завалило обломками обрушившегося здания, кругом много пострадавших, однако здесь вы в безопасности.
Затем он спрыгнул вниз и приказал:
– Леон, оставайтесь с ее светлостью и не отходите от нее ни на шаг!
Когда дверь закрылась, Фиона осталась одна в карете, из которой могла видеть только небольшое пространство, заполненное клубами пыли, кучами кирпичей и карабкающимися по ним людьми.
Много пострадавших. Скорее всего, это порезанные стеклами, придавленные и контуженные. Им нужна помощь, но, оставаясь в карете, она никому не сможет помочь.
Схватив корзинку для пикников, Фиона вытряхнула ее содержимое на пол кареты, потом взяла большую льняную скатерть и отыскала нож, предназначенный для того, чтобы резать яблоки. С помощью ножа она быстро превратила в бинты тонкое ирландское полотно, затем подняла подол платья до талии и выдернула шнурок из нижней юбки. Когда юбка упала к ее ногам, Фиона снова взяла в руки нож.
– Нет, леди Фиона! – Леон мгновенно встал на ее пути, когда она попыталась выйти из кареты. – Вы слышали, что сказал вам его светлость?
В поисках выхода Фиона улыбнулась кучеру самой подкупающей улыбкой, на которую только была способна.
– Послушайте, Леон, я вовсе не намерена сидеть сложа руки в этой клетке и слушать крики о помощи. Пожалуйста, отойдите.
Леон не двинулся с места.
– Делайте то, что я говорю, немедленно!
– Ваша светлость, я не могу. Пожалуйста, идите обратно в карету, как велел его светлость.
В надежде, что Дансфорд где-то близко и сможет отменить приказ, Фиона заглянула за спину кучера, ища глазами Йена среди спасателей.
Кругом творилось невообразимое, и Фиона понимала, что ее маленькая корзинка с бинтами опустела бы за несколько минут. Она напряженно обдумывала, как ей отделаться от кучера.
– Надеюсь, лошади не пострадали? – небрежно спросила она.
– У Кэла глубокий порез на правой передней ноге от упавшего стекла, а Мег ушибло обломками кирпичей, но в целом ничего серьезного. Лошади в рабочем состоянии, только нам пока никак не проехать. Пожалуйста, садитесь в карету, и мы…
– Вот. – Фиона достала из корзины полоски льняного полотна. – Займитесь пока Кэлом.
– Только после того, как вы вернетесь в карету.
– Хорошо. – Фиона вскочила на подножку и вошла внутрь, после чего, обернувшись, строго сказала: – Теперь займитесь лошадью его светлости.
Она с громким стуком закрыла за собой дверь.
Сосчитав до десяти, Фиона открыла дверь и шагнула вниз. Бросив быстрый взгляд в сторону лошадей, она увидела, что Леон полностью погружен в оказание помощи пострадавшему животному, и, подхватив корзину, пошла туда, где разрушения и хаос представлялись ей наиболее ужасными, твердо решив помогать пострадавшим, чем только сможет.
Люди – поистине удивительные существа, размышляла Фиона, закрепляя повязку. Старик, которому она помогала, сильно порезал руку, и Фиона отступила назад, чтобы дать двум мужчинам помоложе отнести его к одной из множества повозок, еще не до конца заполненных пострадавшими.
Никто не отдавал приказаний, никому не приходилось умолять о помощи, но помощь спешила отовсюду. Подъезжали телеги, люди несли одеяла и все, что могло помочь попавшим в беду. Длинные куски дерева, добытые из горы обломков, складывали в одном месте – их использовали как шины при переломах костей. Носилками служили двери, вытащенные из руин.
Карабкаясь наверх, мужчины разгребали обломки, чтобы добраться до погребенных под ними людей. Женщины жертвовали юбки и нижние рубашки, разрывая их на бинты; они оказывали первую помощь тем, кто пострадал не слишком сильно, и утешали близких тех, кому уже ничем нельзя было помочь.
– Здесь у нас один очень плох, леди!
Перебравшись через упавшую балку, Фиона заторопилась на зов.
Картина, которую она увидела, была ужасна: кровь фонтанчиком выбивалась из паха мальчика, брызгая на его одежду.
Опустившись на колени, Фиона запустила руку в месиво плоти.
Когда она нашла артерию и зажала ее, мальчик открыл глаза.
– Как тебя зовут? – Она ободряюще улыбнулась ему.
– Луис, – прошептал мальчик. – А вы не видели моего брата?
– Я поищу его после того, как помогу тебе, – пообещала Фиона. Откинув со лба мальчика прядь каштановых волос, она как могла постаралась успокоить его.
– Пожалуйста, найдите моего брата.
– Обязательно найду, обещаю. Как его имя?
Мальчик улыбнулся и закрыл глаза. На секунду сердце Фионы замерло, но потом она ощутила под ладонью слабое биение пульса.
– Отойдите, леди, чтобы мы могли отнести этого паренька на операцию.
Фиона взглянула вверх на потное лицо одного из кряжистых, крепких парней, которые переносили пострадавших.
– Я не могу уйти, – объяснила она. – Если я отпущу артерию, мальчик умрет от потери крови прежде, чем вы донесете его до фургона. Вам придется транспортировать его вместе со мной.
– Уходите, леди.
– Нет.
– Вот чертова баба! – Парень затряс головой, потом нагнулся и взялся за углы двери, на которой лежал Луис, со словами: – Берись за другой конец, Расе. Леди, вы идете сами.
Фиона быстро поднялась, одной рукой она с силой зажимала артерию, другой приподнимала юбку и, спотыкаясь, почти бежала рядом с носилками, пока Расе и его напарник спешили к фургону.
Йен отпрянул от длинного расщепленного обломка балки и тут же инстинктивно наклонился вперед, прикрыв собой тело раненого. Мимо со свистом пронеслось несколько кирпичей, и еще одна стена с грохотом обрушилась туда, где уже громоздились обломки других.
Поднявшаяся пыль окутала Йена, и он, задержав дыхание, дождался, пока пыль осела и стало легче дышать, затем снова занялся раненым, в чье плечо вонзился большой острый обломок.
– Ваша светлость?
Йен, прищурившись, взглянул вверх и замер.
– Какого черта вы здесь, Леон? Я же сказал вам…
– Госпожа исчезла, пока я бинтовал ногу Кэла.
– Что?
– Я смотрел везде, ваша светлость, но нигде не нашел ее.
– Еще раз обыщи все! – Йен быстро огляделся.
– Может быть, она пошла домой?
– Домой? Вот уж нет.
Булькающий звук проник в его сознание. Йен, посмотрев на раненого, увидел кровавую пену на бледных губах.
– Она где-то здесь, Леон, – отрывисто сказал он, возвращаясь к своей работе. – Найдите ее непременно!
Фиона считала удары сердца Луиса, которые становились слабее, и старалась побудить его не сдаваться. Они уже подъехали к больнице, и повозка встала в длинную череду других. Здесь одновременно царили стоны и молчание, надежда и отчаяние. Двое санитаров в забрызганных кровью халатах, пробившись через толпу, взялись за край двери, на которой лежал Луис, и потащили ее куда-то. Фиона, путаясь в юбках, удерживая вытянутую руку на артерии, торопливо последовала за ними. Вскоре санитары доставили мальчика к медицинскому пункту, и тут же чья-то рука обхватила Фиону. Подошедший к ней человек наклонил голову и дотронулся до полей своей шляпы, затем повернулся к носилкам и вдруг быстро оглянулся:
– Леди Фиона?
– Доктор Мерсер! – Фиона с облегчением вздохнула. – У мальчика разорвана артерия, он очень плох.
Мерсер кивнул и встал рядом с пей со словами:
– Сдвиньтесь и позвольте мне проверить, – Он просунул руку туда, где была ее рука.
– Его зовут Луис, и у него где-то здесь должен быть брат.
– Хорошо. Я уже держу артерию, – сказал хирург. – Так что вы можете отпустить.
Фиона медленно разжала руку и отступила в сторону.
– Джонас! – Мерсер сделал знак санитарам двигаться дальше.
Фиона смотрела, как они уходят, смутно сознавая, что у нее дрожат колени. «С ним все будет хорошо, – думала она, – Мерсер очень хороший врач…»
Внезапно санитары, несшие носилки, замедлили шаги, и Фиона увидела, как доктор Мерсер отпустил руку и склонил голову.
Фиона на секунду закрыла глаза, твердя себе, что ее слезы не вернут Луиса и нужно делать что-то дальше, помогать тем, кто еще жив и кому требуется помощь.
– Вы все сделали правильно, леди Фиона, – услышала она рядом с собой голос Мерсера. – Позвольте мне попросить кого-нибудь отвезти вас домой.
– Нет, я должна вернуться на место катастрофы. – Фиона втянула в себя воздух и почувствовала боль в легких. – Йен будет тревожиться, если не найдет меня там.
– Тогда я дам вам сопровождающего.
– Вы очень-очень добры, доктор Мерсер, но здесь для каждого найдется куда более важное дело, а я прекрасно доберусь сама.
Немного поколебавшись, Мерсер кивнул и улыбнулся на прощание.
– Вы сделал и все, что могли, никто не смог бы сделать больше.
– Спасибо.
Когда-нибудь, сказала себе Фиона, отыскивая фургон, пробирающийся к обрушившемуся зданию, когда-нибудь ей удастся оглянуться назад и смириться с тем, что судьбы людей записаны на небесах и что ни один человек не в силах изменить их, но пока этот день еще не настал. Сегодня она испытывает гнев от несправедливости того, что оборвалась молодая, едва начавшаяся жизнь. Несправедливо, что прекрасные голубые глаза закрылись навеки. Если бы она подоспела раньше… Если бы она была сильнее…
– Ваша светлость! – крикнул Леон, взбираясь на груду кирпичей. – Она здесь! – Он указал куда-то в сторону. – Вон там, в том фургоне!
При виде Фионы Йен облегчен но вздохнул. Хотя ее вид вызывал у него беспокойство, все же она была цела и невредима. В данный момент Фиона осматривала мужчину перед отправкой в госпиталь. Б ее волосах не осталось ни одной шпильки, платье было порвано, и казалось, она немного не в себе. Так бывает с солдатами после сражения, еще не до конца осознавшими, что они остались живы.
Тем не менее, Фиона хорошо двигалась, не припадала на ногу и не делала укороченных движений, которые могли бы означать, что она пострадала, неосмотрительно оказавшись в самом центре бедствия.
Заметив, что Фиона смотрит в его сторону, Йен притворился, что сердится и не замечает протянутых к нему рук.
– Я велел вам оставаться в карете!
Вместо ответа Фиона лишь покачала головой:
– Я не могла.
Она произнесла эти слова так просто, с такой уверенностью в своей правоте, что Йен невольно смягчился. И все равно он по-прежнему боролся с желанием схватить ее за плечи, встряхнуть, потом притянуть к себе и больше не отпускать.
– Я отвечаю за вашу безопасность, – строго сказал он. – Что, если бы вы по своей беспечности оказались у одной из стен, которые обрушились?
– По беспечности? – Фиона подняла бровь. – Так вот как это теперь называется!
– Как, черт возьми, я смог бы смотреть в глаза вашим родным, если бы вы пострадали?
Фиона сделала шаг назад.
– Вы что, считаете меня идиоткой?
– Я считаю, что вы легкомысленны и безрассудны.
– Безрассудна?
– Вы посетили несколько лекций по медицине, внесли в тетрадь кое-какие заметки, но это еще не делает вас врачом. Ваша квалификация годится лишь на то, чтобы выполнять указания.
Фиона пожала плечами:
– В простых случаях я прекрасно могу справиться сама…
– А я говорю, вы должны оставаться там, где вам было сказано. – Йен провел рукой по волосам. – Вы даже представления не имеете, что…
– Доктор! – крикнул кто-то из развалин, и Йен, повернувшись, увидел, как из-под завала вытаскивают мужчину. – Сюда, скорее!
В это мгновение Фиона почувствовала, как что-то оборвалось в ее сердце. Она повернулась, подняла голову и пошла прочь.
– Фиона, куда вы? – крикнул ей вслед Йен. – Карета в другой стороне!
О, она отлично знала, где карета. Она также знала, что в той стороне ее ждут уступчивость и послушание, вечная жизнь внутри уютной маленькой коробки без окон и дверей, и поэтому шла не оглядываясь по кирпичам и разбитым стеклам, пачкая низ юбки в лужах крови.
– Фиона! Не смейте оставаться здесь! И не злите меня, мне нужно работать!
Ну конечно, она не должна мешать ему! Это слишком серьезно, от него зависят жизни других. А от нее? Он не может пойти за ней, у него не было выбора, а у нее? Если бы выбор был, на первом месте, разумеется, оказалась бы не она. Сколько бы она ни училась, как бы ни преуспела в умении оказывать помощь, Йен всегда будет видеть в ней только женщину, которая согревает его постель и облегчает его жизнь, – никого больше.
Фиона шла, глотала горячие слезы и твердила себе, что нет смысла плакать о потере: все равно это не изменит неизбежного хода вещей, точно так же как плач по Луису не может вернуть его к жизни.
Едва ступив на порог, Фиона увидела, как расширились глаза слуги Симоны.
– Со мной все хорошо. Где мне найти сестру? Слуга сделал жест в сторону гостиной, и Фиона пошла туда.
Едва она вошла в комнату, как Симона выронила из рук книгу и бросилась к ней:
– Боже! Где ты…
– Это не моя кровь.
Симона схватила ее за плечи и оглядела сверху донизу.
– Ты уверена, что не твоя?
– Да.
– Ты убила Йена?
По непонятной причине эта мысль развеселила ее, и Фиона, вздохнув, ответила уже не так мрачно:
– Нет еще.
– Тогда чья это кровь?
– Думаю, Луиса.
– А кто такой Луис?
– Мальчик, который умер. – С трудом сдерживая слезы, Фиона попыталась выпрямиться.
– Скажи наконец толком, что случилось?
Когда горячие слезы хлынули по щекам Фионы, Симона обхватила ее руками, повторяя:
– Ну-ну, успокойся, все будет хорошо!
Глава 15
Да, ему следовало проявить больше настойчивости, признал Йен, подходя к дверям особняка Райлендов и готовясь показать себя с самой лучшей стороны. Факты оставались фактами; Фиона подвергла себя опасности, и хотя ее намерения были самыми благородными, он совсем не хотел остаток жизни, работая в критических ситуациях, постоянно тревожиться, не окажется ли среди доставляемых ему покалеченных его прекрасная жена.
Дверь открылась, и его впустили внутрь, без единого слова приняв у него пальто и перчатки.
Оставшись ждать в гостиной, Йен собрался с мыслями, прикидывая, что нужно сказать. Прежде вес го ему следует заботливо осведомиться о самочувствии Фионы, потом извиниться зато, что не смог уделить ей больше внимания и был с ней резок. Следует также дать краткое и ясное объяснение, почему ее действия вызвали у него такую естественную реакцию. В этом месте он остановится и позволит Фионе выразить сожаление по поводу того, что она оказалась такой недальновидной и неблагоразумной.
Далее он обстоятельно изложит, какого поведения ждет от нее, если снова случится что-либо подобное. Когда это останется позади, он примет ее приглашение отобедать с ними, а после обеда они пойдут прогуляться по саду, и весь ужас сегодняшнего дня останется лишь в их воспоминаниях…
– Добрый вечер, леди Райлснд, – произнес Йен с учтивым поклоном, когда хозяйка дома вошла и остановилась у двери. Он заглянул за ее спину, ожидая увидеть позади нее свою провинившуюся невесту, но…
– Фионы здесь нет.
Йен нахмурился: это вовсе не входило в его тщательно продуманный план.
– Надеюсь, с ней все хорошо?
Кэролайн пожала плечами:
– Физически она не пострадала, но очень сердита и очень обижена.
Обижена, вот как? Подавив гнев, Йен решил прибегнуть к помощи дипломатии:
– Боюсь, я повел себя днем не совсем правильно. Мне следовало проявить больше такта и…
– У меня сложилось такое же впечатление, – мягко сказала Кэролайн и опустила руку в карман платья, а затем протянула по направлению к нему со словами: – Я искренне надеюсь, что у вас хватит такта и силы воли, чтобы справиться с этим.
Йен смотрел на блестящий предмет, лежащий на ладони у сестры Фионы, и не верил своим глазам.
– Возможно ли? Неужели Фиона разрывает помолвку?
– Насколько я знаю, возврат кольца традиционно означает именно это. – Голос Кэролайн чуть дрогнул.
Йен не верил своим глазам. Почему, почему, твердил он про себя. Неужели потому, что он накричал на нее? Или потому, что был зол, испугавшись за нее? Так или иначе, он не собирается брать кольцо обратно.
– Где Фиона?
– Она не хочет, чтобы вам это было известно, и мы уважаем ее желание.
– Но…
– Всего доброго, ваша светлость. – Кэролайн сделала шаг к нему и опустила кольцо в карман его пиджака. – Благодарю вас за то, что зашли и справились о самочувствии моей сестры. Я передам ей об этом в следующий раз, когда мы с ней увидимся. – Кэролайн вышла, а Йен так и продолжал стоять посреди комнаты с весьма глупым видом.
Вдруг гнев его улегся так же быстро, как вспыхнул, и он пошел к выходу.
Мужчина имеет право рассердиться, приговаривал Йен, наливая себе второй бокал виски. Когда женщина делает что-то безрассудное, то он обязан указать ей на ошибку и настоять, чтобы впредь она не была столь легкомысленной. Что до нее, то с ее стороны просто смешно негодовать на разумное поведение, продиктованное заботой. А уж разорвать помолвку из-за небольшого недоразумения…
На самом деле ему еще повезло, что он обнаружил такой непростительный изъян в характере Фионы до, а не после того, как они дали обеты быть вместе до поры, пока смерть не разлучит их.
Йен осушил бокал и снова потянулся к графину. Может быть, когда станет видно дно, у него исчезнет необъяснимое чувство, что он обманывает себя. Но неужели он сам во всем виноват? Господи, что она с ним сделала! Может быть, когда он придет в себя, то подумает, не представить ли ему в парламент законопроект, запрещающий женщинам ставить мужчин в положение, когда они чувствуют себя виноватыми, будучи на самом деле разумными, рациональными, последовательными и требовательными существами. Да, чертовски привлекательная идея. Он назовет свое детище законом Фионы в память о том, как безжалостно и каверзно она изувечила его сердце.
Кто-то вторгся в его сон, и Йен открыл глаза. Хотя и с трудом, ему все же удалось разглядеть кузенa.
– Ну и ну! – Гарри наполнил свой бокал. – Какое вытянувшееся лицо! У вас что, умерла любимая лошадь?
Лгать не было смысла. Возможно, в вечерней газете уже появилось объяснение, знаменующее крах всех его надежд.
– Хуже. Фиона разорвала помолвку!
– Ах вот оно что! Ну что ж, в море много других рыбок.
– Гарри, вы идиот. Фиона не рыбка, и других похожих на нее не существует.
– Увы, Йен, я реалист. – Кузен уселся на подлокотник кресла. – Вы не принц, от брачного союза которого зависит судьба королевства, и ваши карманы набиты деньгами. Если вам нужна жена, одна женщина подойдет точно также, как другая. В леди Фионе Тернбридж нет ничего особенного.
Гарри не сказал бы так, если бы знал ее, подумал Йен, если бы когда-нибудь видел ее невинную улыбку, в уголках которой таилось что-то греховное.
– Уходите, Гарри.
– Готов, вместе с вами. Пошли-ка по клубам, – бодро сказал кузен, – это отвлечет вас от маленькой неудачи. Мы найдем хорошеньких девиц и…
– Нет, я не пойду.
– К тому времени, когда взойдет солнце, вы будете говорить: «Фиона? Кто это?»
Вот тут кузен ошибся: Йен на краю могилы готов был шептать это имя.
– Гарри, я совсем не расположен шутить, и я не такой легковесный человек, как вы.
– Точно такой же, – возразил кузен. – Вы только хотите казаться другим. Это все воспитание, служба короне и прочие завитушки, а соскреби их – и вы обычный человек, с теми же потребностями и желаниями, что и у остальных.
– Я – герцог.
– А это означает следующее: вы можете получить все, что вам угодно, не прилагая усилий. Предлагаю следующее: вы посылаете леди Фионе всякие миленькие штучки вместе с парочкой записок, в которых выражаете раскаяние за все, что вы сделали не так, и просите ее изменить решение и выйти за вас замуж.
– Фиона не прельстится миленькими штучками. Только что она вернула мне кольцо.
– Фиона – женщина, и этим все сказано.
Голова Йена упала на мягкую спинку кресла.
– Неудивительно, что вы не женаты, Гарри.
– Ладно, положим, она не прельстится, зато это произведет впечатление на ее окружение, и ей могут напомнить, что сделаться герцогиней – не самая худшая участь для любой дамы. Если у нее осталось хотя бы малейшее сожаление по поводу того, что она так опрометчиво бросила вас, этого может оказаться достаточно, чтобы она снова стала благоразумной.
Йен встрепенулся. Пожалуй, это имело смысл, но нужно будет очень постараться.
– Итак, – продолжал бубнить Гарри, – попытайтесь придумать что-нибудь особенное, молите о прощении и все такое.
О чем это он? Ах да, о прощении.
– Мне нужно переговорить с ней лично.
– Тогда сделайте это.
– Как? Она не хочет меня видеть и ненавидит меня, я не знаю почему.
– Ну, тогда поток дорогих подарков и искусно сочиненные записки. Это ваш единственный шанс, за исключением того, чтобы найти ей замену.
– Не хочу я никакой замены!
Гарри со стоном постучал кулаком по своему лбу:
– Господи, куда подевался ваш разум! Даже у меня уже заболела голова…
Йен поморщился:
– Вы – самая худшая головная боль.
– А вы? Выпивка никогда не шла вам на пользу, знаете ли.
– И что?
– То, что на самом деле дела обстоят вовсе не так плохо, как вам кажется. – Гарри ухмыльнулся. – Ваша оценка происшедшего и ваши решения продиктованы количеством выпитого виски.
– Что ж, может быть. – Йен поднял бровь, однако это не помогло ему сосредоточиться.
– Немного подождем и пойдем куда-нибудь. Нет ничего более жалкого, чем мужчина, который сидит, напивается и рыдает о том, что его бросили.
– Я не рыдаю!
– Но вид у вас все равно жалкий. Бога ради, где ваша гордость, Йен? Неужели вы хотите, чтобы все думали, будто вас обвели вокруг пальца?
– Вовсе нет.
– Вот и прекрасно.
Гарри отодвинул стакан с виски и поднялся. Поставив бокалы на край стола, он протянул руку Йену:
– Позвольте, я помогу вам подняться.
– Если я не могу сам встать на ноги, – запротестовал Йен, – мне не стоит выходить из дома.
Однако после нескольких попыток он все же поднялся, решив, что, если Фиона уже вернулась, ему все же следует пойти к Райлендам.
– Вперед! – Гарри протянул ему пиджак. – Нет никаких причин запираться в доме и ждать, когда к сумасбродной Фионе вернется разум.
Йен пожал плечами. Было что-то такое, чего он не заметил, не учел, и теперь ему надо понять это.
– Я должен использовать шанс, так?
– Да, я уверен в этом.
– Но все равно что-то не складывается…
– Если мы немного поспешим, – заметил Гарри, – у нас хватит времени побывать у ювелиров и заскочить в один-другой цветочный магазинчик. Вы начнете осыпать ее дождем блестящих и благоухающих штучек, а тем временем… Я настоятельно рекомендую вам держаться в стороне, приятно проводить время и не думать обо всем этом – пусть все идет как идет.
– А если это не сработает?
– Тогда вы будете только радоваться, что не сидели и не чахли дома. Женщины любят прижимать к груди раненых воителей, а не хилых мизантропов.
– Фиона, – прошептал Йен.
– Довольно стонов! – Гарри решительно поднял бокал. – Выпейте это и утопите в вине ложное чувство благородства, чтобы мы могли хорошенько поразвлечься.
Утопить? Утопиться? Да, говорят, это прекрасный способ уйти с миром…
