Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Леонид Смолин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Все, что угодно, – подтвердил Шорохов. – И даже этих... мужиков, которые с крыльями? – И даже мужиков, – проговорил Шорохов. – Э-э... Каких, собственно, мужиков? Ангелов, что ли? – Ну да, так их называют. Представьте, мы вылезаем на поверхность, а там везде ангелы летают. Шорохов представил. – Здорово? – сказал он, глядя на Ребрина с невольным уважением. – Такое даже Пушкин не придумал бы. – Он засмеялся. – А еще я хотел спросить,-сказал Ребрин, мечтательно улыбнувшись, – можно ли сделать так, чтобы все наши желания тут же исполнялись? Шорохов посмотрел на Ребрина с уважением, которое теперь граничило с благоговением. – Да вы просто гений! – воскликнул он. – Конечно же, это можно сделать. Достаточно на психополе генератора наложить вибрацию желания, и тогда задумывайте все, что ни захотите... Собственно, мы можем заняться этим прямо сейчас. Этот шлем... Вы сумеете надеть его на голову? – Мелковат вроде бы, но попробую. Кивнув, Шорохов направился к пульту, а Ребрин, глядя ему вслед, с облегчением подумал, что теперь-то, кажется, настала пора, когда можно и повеселиться.

ЭПИЛОГ

Благодаря ясной солнечной погоде, веселье не затихало уже четверили день. Где-то за домами, почти не умолкая, хлопали холостыми выстрелами пушки, и в безоблачном небе, как новогоднюю ночь, распухали яркие шары разноцветных салютов. Внизу же, со стороны центральной улицы, к зданию Штаба Национальной Обороны двигалась шумная разношерстная компания "фиглярствующих и орущих людей – то ли потешных ряженых, то ли сообщество обыкновенных пьяниц. Цепь их перемещения была совершенно очевидна – посреди площади, как небольшой желанный бастион, возвышалась исполинская винная бочка. Вокруг этой бочки под непрекращающимся дождем материализующихся прямо из воздуха серпантина и конфетти лежал вповалку самый разнообразный люд: солдаты, офицеры, какие-то гражданские лица, непонятно откуда и когда появившиеся, лешие, русалки, водяные и всякая прочая дружелюбная нечисть. Время от времени то там, то здесь кто-нибудь из них, все еще подавая признаки жизни, вяло приподнимался, мутными глазами обводил окрестности и, вконец обессилев, валился обратно на землю. А на самой бочке, свесив вниз ноги и обнявшись, как закадычные друзья-товарищи, сидели два обнаженных человека: Бахус – главный пьяница Эллады, и Николай Васильевич Шорохов – современный ученый-материалист. В тот момент, когда они, разинув рты, затянули какую-то заунывную, как похоронный марш, песню, мимо окна, тяжело взмахивая огромными лебедиными крыльями, пролетел чудовищно волосатый мужик с короткими и кривыми, как у карлы, ногами, обвислым животом и широкими мослатыми ступнями. По тому, как он хищно крутил во все стороны головой, было совершенно очевидно, что происходящее внизу вызывает у него живейшее любопытство. "Не мой, – сразу же подумал о нем Ребрин, поглядев на мужика с презрением и с гордостью вспомнив своих – высоких, стройных, русоволосых, с чистым ликом и светлым взором. – Нет, халтурная это работа". Тем временем мужик, неуклюже планируя, попробовал опуститься на винную бочку, и тотчас же стало ясно, что не понравился он не одному только Ребрину. Ученый-материалист Шорохов, даже не повернувшись, ткнул в волосатую задницу перепачканным кулаком, и несостоявшийся собутыльник, потеряв равновесие, тяжело шлепнулся на кучу сопящих тел. Ребрин, наблюдавший за этой сценой из окна шестого этажа, невольно рассмеялся. – Смеетесь, – тотчас же раздался у него за спиной голос генерала Кротова.– Устроили тут, понимаешь, черт знает что, вак... ханалию какую-то, и еще смеетесь... Будто делать вам больше нечего. Ребрин нехотя повернулся и поглядел на генерала. – Ну, что смотрите? – буркнул тот. – Разве не так? Был генерал "в дрезину" пьян, но бокал, хотя и пустой, держал все же крепко. Вздохнув, Ребрин шевельнул бровью, и бокал у генерала тотчас же наполнился. – Не понимаю, о чем вы? – сказал он потом безмятежным голосом. – Не понимаете, – проворчал генерал. – Зачем вы шахту взорвали... с этим... как его... генератором? Там же глубина десять километров... – Он вдруг умолк и понюхал содержимое бокала. – "Слезы Вероники", – объявил он через пару мгновений. – Благодарю! – И резко, одним движением, опрокинул спиртное себе в рот. – Мы же туда за десять лет не доберемся. – И слава Богу, – проговорил Ребрин, едва шевеля губами. Генерал посмотрел на него с подозрением. – Что вы там все бормочете? – пробурчал он недовольно. – Голос потеряли, что ли. – Да это я так, о женском. – Тьфу на вас,– сказал генерал беззлобно.– Нашли, понимаешь, время кривляться... Тут у него бокал наполнился снова, и генерал сразу же замолчал. – "Русский лес", – сообщил он через несколько секунд. – И как это у вас получается? – Расправившись с содержимым бокала так же быстро, как и в предыдущий раз, он понюхал фалангу указательного пальца и вдруг взревел: Колька! Колька! Твою... Тотчас же из-под круглого стола, что-то бессвязно бормоча, полез с чрезвычайно бессмысленным выражением лица Николай Иванович Сазонов полномочный представитель "Сибирской Нефтяной Компании" при Штабе Национальной Обороны. От былого его великолепия не осталось к этому моменту и следа. Некогда изящный, галстук селедка висел у него сейчас грязной тряпкой где-то под ухом, слипшиеся от пота волосы торчали, как у папуаса, в разные стороны, а шикарный синий костюм, служивший когда-то образцом чистоты и опрятности, был теперь сплошь перепачкан шоколадными пирожными. За Сазоновым, тоже вся в пирожных, с волосами до пят, проследовала на четвереньках смазливая дриада. – Ну пожалуйста! Ну скушай еще! – просюсюкала она писклявым голосом. Генерал, улыбаясь, во весь рот, смотрел на Сазонова с обожанием. – Колька? – гаркнул он снова. – Где тебя ч-черти носят? Давай... выпьем. – С у... довольствием, – тотчас же откликнулся Сазонов, едва ворочая языком и делая безуспешные попытки принять вертикальное положение. – А ч... чего вы м-можете п-пред... дожить?.. Белого?.. Красного?.. Или, м-может... з-зеленого? – Он хихикнул и вдруг, схватив со стола первую попавшуюся бутылку, присосался прямо к горлышку. Обожание во взгляде генерала за считанные мгновения переросло в безграничную любовь. – Ну пожалуйста! Ну попробуй еще! – не унималась между тем дриада, протягивая Сазонову замусоленный кусок шоколадного пирожного. Сазонов, оторвавшись наконец от бутылки, в упор посмотрел на дриаду и почти трезвым голосом произнёс: – Ненавижу! Ребрин усмехнулся. Левая бровь у него снова шевельнулась, и в дальнем углу зала тотчас же возник крошечный херувим, который, не теряя времени даром, принялся украдкой целиться в Сазонова из игрушечного деревянного лука. Генерал тем временем, сливая остатки из всех бутылок в предназначенное для господина из Санкт-Петербурга ведерко, изготавливал какую-то жутко убойную смесь. – Идите-ка сюда, – проговорил он, обращаясь к Ребрину. – Мне нужно с вами кое-что обсудить. Переступив через растянувшегося на полу Сазонова, Виктор послушно приблизился к журнальному столику и опустился в свободное кресло, напротив генерала. – Как вы полагаете, – продолжал тот, – если я рекомендую на должность начальника разведки нашего округа некоего Ребрина Виктора Анатольевича, будет ли он возражать? – Думаю, да, – ответил Ребрин, ни секунды не раздумывая. – По последним, не проверенным правда, слухам он собирается оставить армейскую службу и посвятить остаток жизни сельскому хозяйству. Генерал печально улыбнулся.