Текст книги "Русская литература XIX века. 1801-1850: учебное пособие"

Автор книги: Леонид Кременцов

Характеризуя новый этап в развитии русской словесности, ещё в 1835 г. Белинский свидетельствовал: «…Вся наша литература превратилась в роман и повесть. Ода, эпическая поэма, баллада, басня, даже так называемая, или, лучше сказать, так называвшаяся романтическая поэма, поэма пушкинская, бывало наводнявшая и потоплявшая нашу литературу, – всё это теперь не больше как воспоминание о каком-то веселом, но давно минувшем времени. Роман всё убил, всё поглотил, а повесть, пришедшая вместе с ним, изгладила даже и следы всего этого, и сам роман с почтением посторонился и дал ей дорогу впереди себя».

1830-е гг. – время рождения большой русской прозы. У её истоков стояли Пушкин, Гоголь, Лермонтов. «Проза требует мысли и мысли», – настаивал Пушкин. Простота, ясность и краткость, по его убеждению, составляют главные художественные достоинства прозы. История русской прозы XIX в. – история борьбы за реализацию этих принципов.

Михаил Николаевич Загоскин родился в Пензенской губернии и происходил из древнего дворянского рода. Не получив основательного образования, молодость свою он посвятил чиновничьей карьере, дослужившись до высоких постов по театральному ведомству. Возможно, это обстоятельство и побудило его попробовать свои силы на драматургическом поприще. Загоскин оказался необыкновенно плодовитым автором. В конце 1810-х – начале 1820-х гг. его комедии, водевили, драмы, хотя и недолго, с успехом шли на сцене. Затем наступил период стихов. Однако в русской литературе Загоскин закрепил за собой место одного из зачинателей исторического романа. Его произведения, как правило, посвящались переломным моментам русской истории и отличались обилием бытовых и этнографических деталей, изображённых на фоне событий – сражений, пиров, сходок, походов и т. п. Загоскин обладал даром живого увлекательного рассказа, был мастером описаний любовной и придворной интриги.

Его первый роман «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» (1829) оказался лучшим. Он понравился широкому кругу читателей – от Пушкина до придворных кругов. Нравился его патриотический пафос, его подлинный историзм, выгодно отличавший его от верноподданнических псевдоисторических сочинений Булгарина, Кукольника, Сенковского и им подобных. События в романе – обе сюжетные линии, любовная и историческая – завершаются благополучным концом. Враги-поляки разгромлены, герой женится на любимой девушке Анастасье.

Показательна дальнейшая судьба романа. Несколько десятилетий «Юрий Милославский…» не исчезал из поля зрения русских читателей самых различных сословий. Последовали многократные его переделки и переложения.

Последующие романы Загоскина – «Рославлев, или Русские в 1812 году» (1831), «Аскольдова могила» (1833), «Русские в начале восемнадцатого столетия» и другие – значительно уступали «Юрию Милославскому…» в художественном отношении. Пушкин решительно не согласился с концепцией загоскинского «Рославлева», осудившего героиню Полину за любовь к пленному французу, и начал писать своего «Рославлева», но оставил его неоконченным.

Загоскин пробовал свои силы также в прозе бытовой и фантастической. Но в истории литературы она заметной роли не сыграла.

Иван Иванович Лажечников родился в подмосковной Коломне, в купеческой семье и получил серьёзное домашнее образование (знание языков, риторика).

Позже посещал в МГУ лекции профессора Мерзлякова. В Отечественную войну тайком сбежал из дома, участвовал во многих сражениях и заграничных походах. Его первые литературные опыты связаны с военными впечатлениями («Походные записки русского офицера»), В дальнейшем работал преподавателем Казанского университета. В 1826 г. переезжает в Москву, и это событие совпадает по времени с началом основательных занятий русской историей.

Исторические романы Лажечникова 1830-х гг. – «Последний Новик, или Завоевание Лифляндии в царствование Петра Великого» (1833), «Ледяной дом» (1835), «Басурман» (1838) – позволяют ему оспорить у Загоскина славу «первого русского романиста» (В.Г. Белинский).

Лажечников работает, привлекая обширный материал. Не ограничиваясь уже опубликованным, он разыскивает малоизученные и неизвестные документы, стараясь воплотить дух изображаемого времени, создать живые характеры исторических лиц.

Действие в романах Лажечникова движется последовательностью самих исторических событий. Привлекают внимание гуманистические принципы писателя. Он осуждает в своих романах жестокость, произвол, насилие, националистические проявления, что выгодно отличает его произведения от основной массы исторических романов 1830-х гг.

«Ледяной дом» описывает время царствования Анны Иоанновны, эпоху «бироновщины», борьбу патриота А.П. Волынского с иноземным засилием при дворе императрицы. Отметив достоинства языка романа, Пушкин указал на отступления от «истины исторической», в частности, на грубые искажения в облике поэта В.К. Тредиаковского.

Если «Ледяной дом» следовал традициям К.Ф. Рылеева (дума «Волынский», цитата из которой предваряет произведение), то в романе «Басурман» Лажечников опирается на «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина. В центре эпохи Ивана III–XV в. – судьбы иноземцев в России: лекаря Антона-«немчина», строителя-архитектора итальянца Аристотеля Фиораванти, еврея Схария. Пафос Лажечникова – в призыве к веротерпимости, к межнациональному сотрудничеству.

В 1840-е гг. писатель пробует свои силы в драматургии. Но его пьесы на сцене не задерживаются. И в целом дальнейшая жизнь Лажечникова, несмотря на обилие романов и повестей, протекает в безвестности. Внимание привлекли лишь его воспоминания – об А.С. Пушкине, о В.Г. Белинском, о М.Л. Магницком.

Владимир Фёдорович Одоевский родился в Москве и получил образование в Благородном пансионе при Московском университете.

Его склонность к философии обнаружилась очень рано и сохранялась до конца жизни. Вступив в общество любомудров, он отдал дань увлечению трудами Шеллинга, сотрудничал в альманахе «Мнемозина».

Одоевский – один из видных представителей русского философского романтизма, хотя его литературная деятельность развивалась в нескольких направлениях.

Обратили на себя внимание две его повести из великосветской жизни: «Княжна Мими» (1833) и «Княжна Зизи» (1839). Первая – содержит безжалостную критику великосветского общества; вторая – не отказываясь от обличительной тенденции первой, делает попытку защитить высший свет от демократических нападок.

В.Г Белинский, указав на высокие художественные достоинства повести «Княжна Мими», почитал её «одною из лучших русских повестей».

В 1833 г. начинается публикация «Пёстрых сказок с красным словцом, собранных Иринеем Модестовичем Гомозейкою». Затем эти философские повести выходят в свет в иной редакции – «Сказки и повести для детей дедушки Иринея».

Самое значительное из произведений Одоевского – цикл новелл и романтических повестей под общим названием «Русские ночи», публикация которых завершилась только в 1844 г. Ряд этих произведений – «Бал», «Последнее самоубийство», «Город без имени» – содержат полемику с популярными теориями Мальтуса и Бентама. В этом цикле писатель поставил целью «определить сущность и цель основных стихий человеческой жизни – науки, искусства, любви и веры, чтобы отсюда вывести свой идеал человеческой жизни и определить задачу человеческого существования».

В творчестве Одоевского несомненно ощущалось влияние немецкого романтика Гофмана.

Он увлекался созданием фантастических жанров – «Сильфида» (1837), «Косморама» (1840), неоконченный роман-утопия «4338-й год».

С 1840-х гг. писатель постепенно отходит от художественной литературной деятельности. Его интересами овладевает музыка. Он выступает в роли музыкального критика, пишет рассказы «Себастиан Бах», «Последний квартет Бетховена».

В заключение необходимо указать на просветительскую деятельность Одоевского. Он издавал журнал «Сельское чтение», где печатались произведения для широкого круга демократических читателей.

Литературная деятельность Александра Александровича Бестужева-Марлинского началась в 1822 г., когда в содружестве с К.Ф. Рылеевым он написал несколько агитационных песен для солдат: «Ты скажи, говори», «Ах, тошно мне в родной стороне». Совместно они издавали журнал «Полярная звезда», где Бестужев-Марлинский, среди прочего, вёл отдел критики. Он – ближайший предшественник Белинского. В частности, у него великий критик позаимствовал популярный жанр годовых критических обзоров – «Взгляд на русскую словесность 1823 года».

Как активный участник декабристского движения, Бестужев-Марлинский был приговорен к смертной казни, но помилован и отправлен на каторгу в Якутск. С 1829 г. переведен на кавказский театр военных действий, где и погиб.

Свой литературный псевдоним Бестужев взял по названию городка Марли, где стояла воинская часть, в которой он служил в начале 1820-х гг.

На Кавказе ему удалось реализовать давние планы по созданию русской художественной прозы. Его лучшие произведения – «Лейтенант Белозор» (1831), «Аммалат-бек» (1832) и «Фрегат “Надежда”» (1833).

Романтическая проза Бестужева-Марлинского отличалась цветистостью, вычурностью, напыщенностью: «Багряные облака, точно огненные думы, толпятся вокруг чела твоего, неприступный утёс Святой Елены… Экватор опирается на твои рамены, сизые волны океана, как столетия, расшибаются о твои стопы, и сердце твое – гроб Наполеона, заклейменный таинственным иероглифом рока».

Отдавая должное таланту Бестужева-Марлинского – рассказчика живого и остроумного, Белинский полагал, что в его книгах нет реальной поэзии, ибо нет истины жизни, нет глубины мысли и лирики. Впрочем, это не мешало современной молодежи восторженно встречать произведения писателя, что и засвидетельствовал И.С. Тургенев: «Марлинский теперь устарел – никто его не читает – и даже над именем его глумятся; но в тридцатых годах он гремел как никто – и Пушкин по понятию тогдашней молодежи не мог идти в сравнение с ним. Он не только пользовался славой первого русского писателя; он даже – что гораздо труднее и реже встречается – до некоторой степени наложил свою печать на современное ему поколение. Герои а la Марлинский – попадались везде, особенно в провинции и особенно между армейцами и артиллеристами; они разговаривали, переписывались его языком; в обществе держались сумрачно, сдержанно, «с бурей в душе и пламенем в крови»… Женские сердца «пожирались» ими. Про них сложилось тогда прозвище «фатальный». Тип этот, как известно, сохранился долго, до времён Печорина». Точнее, пожалуй, будет сказать – Грушницкого.

В письме к Л.Н. Толстому Тургенев признавался: «Знаете ли Вы, что я целовал имя Марлинского на обёртке журнала – плакал, обнявшись с Грановским над книжкою стихов Бенедиктова».

Незадолго до гибели Бестужев-Марлинский обратился к царю с просьбой о переводе на гражданскую службу. Ему было отказано.

Николай Филиппович Павлов был сыном крепостного крестьянина. В 1811 г. он был отпущен на волю и отдан в Московское театральное училище, которое окончил в 1821 г. Но актёрствовал Павлов недолго и поступил на отделение словесных наук Московского университета. Его литературная деятельность началась с переводов. Свои стихи и переводы он печатал в разных журналах – в «Московском телеграфе», «Московском вестнике» и др.

Павлов стал известен после публикации в 1835 г. книги «Три повести» – «Именины», «Ятаган», «Аукцион». Книга обратила на себя благосклонное внимание Пушкина, назвавшего повести «замечательными». Белинский выразил надежду, что в лице Павлова русская литература в будущем обретет талантливого писателя.

В повести «Именины» описывается судьба талантливого крепостного музыканта: «Жадно я хватался за книги, но, удовлетворяя моему любопытству, они оскорбляли меня: они все говорили мне о других и никогда обо мне самом. Я видел в них картину всех нравов, всех страстей, всех лиц, но нигде не встретил себя. Я был существо, исключённое из книжной переписи людей, нелюбопытное, незнаменательное, которое не может внушить мысли, о котором нечего сказать и которое нельзя вспомнить».

Герой влюбляется в дочь своего хозяина-помещика и пользуется взаимностью, а тот в это время проигрывает его в карты. Он бежит прочь и долго скитается по России. Ему приходит в голову мысль пойти в солдаты, отвагой и честной службой заслужить офицерское звание, а с ним и дворянство. Но когда, спустя много лет, цель достигнута, он узнаёт, что возлюбленная, не утратившая к нему своих чувств, выдана замуж. Он вызывает её мужа на дуэль и здесь находит свой конец.

Повесть привлекала яркими, точными реалистическими картинами русской жизни: «Павлов умеет давать резкие черты характера, много истины в его лицах» (В.Г. Белинский). Но надежды критика не оправдались: ничего лучшего, чем «Три повести», Павлову написать так и не удалось.

Князь Пётр Андреевич Вяземский, от природы наделённый острым оригинальным умом и художественным талантом, получил прекрасное, в духе французских просветителей XVIII в., образование. Возможно, поэтому в молодости он отличался вольнолюбием, независимостью и смелостью суждений, хотя и старался держаться в стороне от своих современников-декабристов. Уже в XX в. Вяземский получил от литературоведов прозвание – «декабрист без декабря».

Вяземский был членом «Арзамаса» и счастлив в друзьях. С юности и в течение многих лет его окружали Н.М. Карамзин,

В.А. Жуковский, оба Пушкиных (Александр Сергеевич и его дядя Василий Львович), известные поэты К.Н. Батюшков, Д.В. Давыдов, Ф.И. Тютчев.

 
Мой кубок за здравье не многих,
Не многих, но верных друзей,
Друзей неуклончиво строгих
В соблазнах изменчивых дней;
 
 
За здравье и ближних далёких,
Далёких, но сердцу родных,
И в память друзей одиноких,
Почивших в могилах немых.
 

1861

В деятельности Вяземского поэзия не пользовалась приоритетом, а делила его время с прозой, публицистикой, критикой, философией, мемуарами. Уже в конце своей долгой жизни, оглядываясь на пройденный путь, Вяземский заметил: «…Я создан как-то поштучно, и вся жизнь моя шла отрывочно. Мне не отыскать себя в этих обрубках… Фасы моей от меня не требуйте. Бог фасы мне не дал, а дал лишь несколько профилей».

Справедливость этой оценки для поэзии Вяземского подтвердил Н.В. Гоголь в статье «В чём же наконец существо русской поэзии и в чём её особенность»: «…возле крепкого и твердого стиха, какого нет ни у одного поэта, помещается другой, ничем на него не похожий; то вдруг защемит он чем-то вырванным живьём из самого сердца, то вдруг оттолкнёт от себя звуком, почти чуждым сердцу, раздавшимся совершенно не в такт с предметом; слышна несобранность себя, не полная жизнь своими силами…»

Ранняя лирика Вяземского носила анакреонтический характер. Но затем всё отчётливее начинает проявляться та ее особенность, которая давала ему право считать себя «поэтом мысли». Всё сильнее обнаруживается пристрастие в духе Просвещения к гражданственности и публицистичности (стихотворения «Петербург», 1818; «Негодование», 1820), не чуждается его поэзия ни романтической пейзажной живописи («Первый снег», 1819), ни сатирических мотивов (басни и эпиграммы). В дальнейшем Вяземский всегда отдавал предпочтение точности и ясности мысли перед звукописью и гармоничностью стиха.

Два события потрясли Вяземского и повлияли на его музу – расправа над декабристами и гибель Пушкина. В эти годы отчётливее зазвучали в его творчестве сатирические ноты – стихотворения «Русский Бог» (1828), «К ним» (1829). После 1837 г. в поэзии Вяземского возобладали настроения тоски и одиночества. Все чаще мыслями он возвращается в прошлое:

 
Я пережил и многое, и многих,
И многому изведал цену я;
Теперь влачусь в одних пределах строгих
Известного размера бытия.
Мой горизонт и сумрачен, и близок,
И с каждым днём всё ближе и темней;
Усталых дум моих полёт стал низок,
И мир души безлюдней и бедней…
 

1837

В конце жизни Вяземский создал своеобразный литературный документ – «Записные книжки», занявшие в двенадцатитомном собрании его сочинений три тома. Здесь, в разговорах и размышлениях, в живых лицах и картинах, перед читателем возникает летопись целой эпохи.

«Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов. Он у нас оригинален – ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко… Гармония его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения должны поразить всякого хоть несколько одарённого вкусом и чувством», – эти пушкинские слова глубоко и точно определяют место и значение Баратынского в русской поэзии. Но сам поэт не считал себя первостепенной фигурой в русской литературе:

 
Мой дар убог, и голос мой не громок,
Но я живу, и на земле мое
Кому-нибудь любезно бытие:
Его найдет далёкий мой потомок
В моих стихах; как знать? душа моя
Окажется с душой его в сношенье,
И как нашел я друга в поколенье,
Читателя найду в потомстве я.
 

1828

Эта тема неоднократно повторялась в его поэзии. Достаточно вспомнить знаменитое стихотворение «Муза»:

 
Не ослеплён я музою моею:
Красавицей её не назовут,
И юноши, узрев её, за нею
Влюблённою толпой не побегут.
Приманивать изысканным убором,
Игрою глаз, блестящим разговором
Ни склонности у ней, ни дара нет;
Но поражен бывает мельком свет
Её лица необщим выраженьем,
Её речей спокойной простотой;
И он, скорей чем едким осужденьем,
Её почтит небрежной похвалой.
 

1829

Евгений Абрамович Баратынский родился в Тамбовской губернии в дворянской семье. Из Пажеского корпуса, куда его отдали учиться, Баратынского в 1816 г. исключили. Не дождавшись прощения, он поступил рядовым в гвардейский полк. В 1820 г. в чине унтер-офицера его перевели на службу в Финляндию, где он прослужил до 1825 г., когда вышел в отставку и поселился в своем имении.

В первый период творчества, хотя Баратынский и не был декабристом, его поэзия носила свободолюбивый характер и не чуждалась сатиры:

 
Окогчённая летунья,
Эпиграмма-хохотунья,
Эпиграмма-егоза
Трётся, вьётся средь народа,
И завидит лишь урода —
Разом вцепится в глаза.
 

1827

Но впоследствии он становится одним из самых видных представителей философского романтизма. Баратынский размышляет над проблемами общественного и личного бытия, над особенностями человеческой природы. В его лирике затронут широкий круг нравственных вопросов:

 
Всё мысль да мысль!
Художник бедный слова!
О жрец её! тебе забвенья нет;
Всё тут, да тут, и человек, и свет,
И смерть, и жизнь, и правда без покрова.
Резец, орган, кисть! счастлив, кто влеком
К ним чувственным, за грань их не ступая!
Есть хмель ему на празднике мирском!
Но пред тобой, как пред нагим мечом,
Мысль, острый луч! бледнеет жизнь земная.
 

1840

Баратынский был большим мастером ясных, лаконичных, звучных, прелестных стихов. Его излюбленным жанром была элегия:

 
Чудный град порой сольётся
Из летучих облаков,
Но лишь ветр его коснётся,
Он исчезнет без следов.
Так мгновенные созданья
Поэтической мечты
Исчезают от дыханья
Посторонней суеты.
 

1829

В свое время широкое признание получили поэмы Баратынского – «Эда», «Бал», «Наложница».

Глубина мысли, сила чувства, ярко гуманистический характер поэзии Баратынского, выразительность и оригинальность языка оправдывают его предчувствие: «Читателя найду в потомстве я», – и объясняют популярность произведений поэта в наше время.

Литература

Лебедев Е.Н. Тризна. Книга о Баратынском. М., 1985.

Стеллиферовский П.А. Е.А. Баратынский. М., 1988.

Фризман Л.Г. Творческий путь Баратынского. М., 1996.

Николай Михайлович Языков родился в богатой помещичьей семье в Симбирской губернии. Учился он сначала дома, затем в Петербургском Горном кадетском корпусе, затем в Институте путей сообщения, а с 1822 по 1829 г. – на философском факультете Дерптского университета.

В его ранней лирике господствуют обличительные и анакреонтические мотивы. Он поднимает голос против коронованных тиранов («И.Д. Киселёву»), против рабства:

 
Ещё молчит гроза народа,
Ещё окован русский ум,
И угнетённая свобода
Таит порывы смелых дум.
О, долго цепи вековые
С рамен отчизны не спадут,
Столетья грозно протекут, —
И не пробудится Россия!
 

1824

Языков не побоялся откликнуться на казнь Рылеева – «Не вы ль убранство наших дней…» И в то же время он славит «шумные пиры». Его поэзию называют «буйной и разгульной». Стихи Языкова ярко талантливы, живописны («Водопад»):

 
Море блеска, гул, удары,
И земля потрясена;
То стеклянная стена
О скалы раздроблена,
То бегут чрез крутояры
Многоводной Ниагары
Ширина и глубина!
Вон пловец! Его от брега
Быстриною унесло;
В синий сумрак водобега
Упирает он весло…
Тщетно! Бурную стремнину
Он не силен оттолкнуть;
Далеко его в пучину
Бросит каменная круть!..
 

1830

Н.В. Гоголь утверждал: «Имя Языкова пришлось ему не даром. Владеет он языком, как араб конём своим, и ещё как бы хвастается своею властью». Поэт создал широко известный в своё время студенческий гимн «Из страны, страны далёкой» и не менее известную песню «Пловец» – «Нелюдимо наше море».