355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Леонид Нисман » О времени и о себе » Текст книги (страница 1)
О времени и о себе
  • Текст добавлен: 29 января 2022, 17:35

Текст книги "О времени и о себе"


Автор книги: Леонид Нисман



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Леонид Нисман
О времени и о себе

© Нисман Л., 2022

Москва – Берлин 2022


Леонид Нисман

Родился в Москве 5 января 1936 года. В 1958 году с отличием– окончил Московский нефтяной институт имени И.М. Губкина. Работал в Специальном конструкторском бюро по автоматике в нефтепереработке и нефтехимии, затем – в НПО «Нефтехимавтоматика». Доктор технических наук, профессор.

Параллельно с основной работой преподавал во Всесоюзном заочном энергетическом институте (ВЗЭИ), Институте повышения квалификации руководящих работников и специалистов нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности «ИПК Нефтехим», Российском государственном университете нефти и газа (РГУ НГ). С 1989 года живёт в Берлине, работает в Германии и в России.

С 2008 по 2020 год – член Правления и член Президиума Международного совета российских соотечественников (МСРС).

Член Содружества русскоязычных литераторов Германии и Международного общества мультимедийной культуры и европейской коммуникации имени О. Д. Строка и Э. И. Роунера.

Перу доктора технических наук Леонида Нисмана принадлежит более семидесяти печатных работ по его основной специальности – статьи, брошюры, книги, авторские свидетельства, государственные стандарты.

Литературный дебют Леонида Нисмана состоялся в десятые годы двадцать первого века. Он – автор двадцати книг, написанных в различных жанрах – история, языкознание, биографии, мемуары.

К визитной карточке Леонида Нисмана: Портрет на фоне эпох
Предисловие к книге «О времени и о себе»


Книга Леонида Нисмана «О времени и о себе» представляет собой и витрину – почти иммерсивную, как сейчас принято в некоторых театральных постановках – то есть создающую эффект присутствия, погружения, и интерактивную, иными словами – диалоговую, раскрывающую характер и степень взаимодействия с персонажами, а во многом – осуществляющую его, и трогательную (когда кажется, что выставленные предметы можно потрогать), и заветный сундучок, тот который, согласно поэту Дмитрию Кедрину, не променяешь «ни на призраки богатства, ни на вино», ни на ещё что-либо.

Целомудренного человека спросили: «Для чего существует искушение?» Ответ был предсказуем: «Для того, чтобы с ним бороться». Когда хорошо знаешь тему, есть опасность начать предисловие с предсказуемых, расхожих фраз. Искушение велико. Или того хуже, допустить развязную фамильярность – от некоторой робости, шутливо подмеченных Соллертинским у молодого Андронникова во время дебютного ведения филармонического концерта. Но откуда робость? Ведь одной из избитых и комфортно подворачивающихся формул могла бы стать сентенция, что повествовать об адресате легко и сложно одновременно. Поскольку есть шанс опереться на давнее знакомство с героем, который сам является автором и рассказывает о себе охотно, щедро делится с людьми и опытом, и знаниями, и всем тем, чем его наделила природа. Однако, оглянувшись на 85 лет юбиляра, понимаешь, что есть люди, знающие профессора Леонида Нафтульевича Нисмана куда дольше и лучше, причём люди эти заслуженные и весьма известные.

Не менее банальными были бы повторы из собственной книги об Эдди Рознере, дескать, наша жизнь состоит из подробностей, мелочей, крупиц, теряющихся на дорогах времени. Они остаются в пройденных лабиринтах, пылятся в архивах – забытых, никем не востребованных. Поиском подробностей жизни Рознера мне приходилось заниматься не раз, долго и кропотливо. Обычно в одиночку. К счастью, профессор Нисман сам рассказывает о себе. И, окидывая мысленным взором славный и тернистый путь профессора, понимаешь, насколько велик риск повторить то, о чём он повествует и так или сослаться на собственные экзерсисы по тому же поводу. Ведь о Нисмане мне уже приходилось писать много лет назад, и в написанное тогда я попытался вложить если не всё, что знаю и думаю об этом замечательном человеке, то по меньшей мере всё, что вправе или даже обязан был сообщить читателю об авторе. Но в рукаве у фокусника всегда много подробностей. Даже жизнь отшельника вбирает в себя толщу фактов, которые могли бы стать причиной большой или маленькой книги. История Робинзона – наглядный пример. А если этот человек не отшельник, но эрудит, способный, помимо документов о повышении квалификации, и массу свидетельских показаний предъявить, и законную гордость от знакомства и дружбы со знаменитостями продемонстрировать, и пытливым интересом к разным областям знаний поделиться? Тогда остаётся один шаг до выхода к читателю.

«Сейчас писателем стать легко. Просто надо чего-нибудь написать. Это раньше было трудно», – отмечал незабвенный душелюб и великий людовед Евгений Сазонов и был неправ. Ибо ещё Антон Павлович Чехов подчёркивал, что «стать писателем очень нетрудно. Нет того урода, который не нашёл бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя». Однако нельзя не вспомнить и слова великого Гленна Миллера о том, что «все хорошие авторы is текстов – отличные читатели». А также миллеровский совет: при интересе к тому или иному автору, взять каждое его произведение, изучить и стать жадным читателем всего, что можно найти.

Леонид Нисман, безусловно, следует миллеровскому совету. Он не только пристально изучает всё, что ему важно и интересно, он старается приобщить других читателей к своим находкам. Кстати, о читателях, слушателях и прочих клиентах-реципиентах. Иные упрямцы пытаются лицемерно спорить, размахивая как флагом одним случаем, который произошёл с Леонидом Утёсовым в конце двадцатых годов. Явившись тогда в кабинет напевов Музтреста (студии грамзаписи ещё не существовало) в ответ на своё скромное желание записать пластинку, Утёсов услышал: «Кому она нужна? Кто её будет покупать?». И не замедлил с объяснением, ничтоже сумняшеся, дескать требуется она лишь ему и только в единственном экземпляре. Думаю, что мемуары тёзки Утёсова, который, подобно Леониду Осиповичу, обладает тягой к универсализму, к жанровым соединениям, к синтетическому подходу, и смог бы, наверное, с равным успехом стать филологом, музыкантом или актёром, прими он в юности иное решение, будут интересны многим и многим. Не исключено, что для кого-то они даже окажутся настольной книгой, я в этом почти уверен. Биографы Утёсова упоминали в сюжетах о «всесоюзном запевале» тирады из старинных одесских рецензий по поводу «смешняков и каламбурцев», «пьющих из маленького, но собственного стаканчика». Пожалуй, такие определения подходят и Леониду Нафтульевичу. Порукой тому его неиссякаемый оптимизм, искромётный юмор, задушевная готовность к любым капустникам.

Есть категория «исповедальной прозы», бывают мемуары «как на исповеди». А на главном немецком радио Deutschlandfunk периодически звучат выпуски новостей in einfacher Sprache, «на простом языке». Рассчитанные на то, чтобы оказаться доступными и понятными всем, вне зависимости от уровня знаний, возраста, степени любопытства и когнитивного восприятия, включая Форрестов Гампов или Робинзонов, впервые прильнувших к радиоприёмнику. Зачастую в заботах о высоком, интеллектуальном и элитарном мы забываем, что «ликбез» и лишённая снобизма функция культорга и массовика-затейника востребована и в наше кибернетическое время, которое совпало с эрой «клипового мышления».

Характеризуя почерк Леонида Нафтульевича, можно употребить слова «обстоятельность» и «дотошность». Видимо, памятуя о классических, отмеченных ещё Пушкиным и до сих пор никем не отменённых «лени и нелюбопытстве», что помножены на современное «клиповое мышление», о жизни после миллениума, которая, как выразился Сергей Владимирович Соловьёв – русский поэт и художник из Киева, живущий в Мюнхене, путешественник по Индии, лауреат «Русской премии» и финалист премии Андрея Белого, «существует на невероятной скорости, не соотносимой с возможностями речи, с невероятными кульбитами внутри каждой миллисекунды», Нисман старается рассказывать обо всём терпеливо, предметно, максимально доходчиво и подробно, искренне, не стесняясь повторов, дополнительных экскурсов, максимально облегчая людям неосведомлённым знакомство даже с прописным и безыскусным материалом, беря на себя фронт работ, который обычно маскируется репликой «гугл в помощь».

Приведу-ка я ещё одну цитату из Сергея Соловьёва: «О себе труднее всего говорить, проще говорить о другом. В большем мы хромаем, в интеллекте, в каких-то языковых сближениях с живой тканью жизни… И есть третья составляющая так называемая: детство или начало человека. Особенно она там зыбкая, когда формируется мир ребёнка и его первая встреча с большим миром, в который он входит, где смешиваются эти слои культуры и природы, и волшебства, и открытия миров».

Леонид Нисман – представитель поколения помнящего войну, закаленного горькими испытаниями, пережившего эвакуацию, теплушки, разбомблённые эшелоны – пишет не только о себе. И раз уж в книге мы видим в основном портретные is фотографии, давайте вглядимся в лица! Сколько достоинства и благородства в чертах деда – Марка Манухина, сколько общего со многими известными людьми той эпохи. Какой красотой светятся мать Нисмана и её сёстры! Поколение «детей войны» выросло не только на Маяковском. Оно прошло через конспективный и суровый стиль вождей, через куплеты Ильи Набатова и Владимира Коралли, песни Владимира Бунчикова, городские частушки и репризы Павла Рудакова. Подобно постмодернистам Нисман цитирует, но цитирует по-своему, бесхитростно и порой едва ли не избыточно: собственные книги, чужие строфы, стихи и песни – от реального и всем известного Митяева до киношного и не менее известного Велюрова и даже овеянного легендами акына Джамбула. Для него существенны и дороги многие события, которые кому-то могут показаться рядовыми, второстепенными, прикладными или слишком частными, альбомными, важными только для инсайдеров. С размахом и настойчивостью хрониста-летописца автор напоминает нам, что время Сталина-Хрущёва-Брежнева, это не только эпоха Набатовых или Джамбулов, это время Нисмана и всех тех губкинцев, о которых он пишет и о которых широкая публика узнаёт, возможно, впервые – именно благодаря ему, профессору Нисману.

Он доверяет нам истории из детства и юности сверстников ближних и дальних, сообщает о людях, с которым его сводила судьба, рассказывает о страшных испытаниях, выпавших на долю страны и семьи: взрыве на Волге парохода с детьми прямо на глазах у родителей, гибели кузин при эвакуации и старшего брата уже после войны – молодого человека, увлекавшегося спортом, чтобы противостоять клише о «чуждых физкультуре и физическим нагрузкам евреях». Нисман дарит возможность снова встретиться или познакомиться с героем повести Льва Кассиля «Ранний восход» – юным и безвременно ушедшим художником Колей Дмитриевым, открыть для себя одесского музыканта Петра Розенкера и, добавляя штрихи к биографии этого бэндлидера, возвращает аудитории правильное написание полузабытого имени, бытующего в советском джазоведении как Розенкерн. В охотку, без устали рассказывает Леонид Нафтульевич о друзьях-актёрах – любимцах публики, чьи фамилии по-прежнему на слуху, наравне с теми, с кем зрители сегодня знакомы меньше.

И мы понимаем, что вся наша жизнь не столько «игра» или «глупая шутка», она «встроена» в другие жизни, и, как виньетка, обрамлена ими. Очередная книга Нисмана – тоже виньетка. В ней профессору Нисману дороги и современники, и представители ушедших эпох, которых можно было застать условно: Лу Андреас-Саломе дожила до 1937 года, Шолом Секунда до 1974-го… Кстати, сам Набатов родился в Александрии, где и Секунда появился на свет, причём также в еврейской семье, разве что на два года позже будущего бродвейского композитора.

По сути, все мы – современники друг друга. Родившаяся в 1916 году англо-американская актриса Оливия де Хэвилленд, лауреат двух премий «Оскар» за лучшую женскую роль, кавалер ордена Почётного легиона, закончила свой земной путь в 2020 году. А ведь ещё Гленн Миллер, знаменитый американский джазмен, погибший в 1944 году, называл её своей любимой актрисой! Вспомнив о столь значимых фактах, я в очередной раз поймал себя на достаточно простой мысли, точнее – на очередной констатации: расстояния невелики, всё сосуществует одновременно. То, что кажется «прошлым» – на самом деле находится совсем рядом на правах «параллельного пространства». Можно ли в этой связи вообще говорить о прошлом? Речь идёт, конечно, о зонах родства. По гамбургскому счёту и, опять же, по Соловьёву, задавшемуся, между прочим, непраздным вопросом, как может «создавать миры в слове» человек, которому не по плечу «ладно разжечь костёр, перевалить через Гималаи», долгие месяцы быть одному на один с природой.

Цель писать критическую статью я перед собой не ставил, отмечу лишь, что Нисману подвластно многое. Трудно удержаться в этой связи от спекуляции на предмет совпадений и случайностей. По адресу на улице Вахтангова, где Нисман обитал много лет, в доме раньше принадлежавшем Ф. И. Шаляпину, получил прописку один из факультетов Щукинского театрального института. Леонид Нисман прибыл в Западный Берлин 3 октября 1989 года. В тот же день, но в следующем году две части Германии официально объединились. Падение стены и вселение «Щуки» в «шаляпинский дом» произошли, разумеется, не благодаря Нисману, но вот в способности идти на риск профессору не откажешь. Как уже отмечалось выше, очевидец из меня относительный: по объективным причинам не похвастаться мне «дружбой первого дня», и в горы я Нисмана не тянул, и одного его не бросал, однако думаю, что предъявить нашему герою претензии в неумелом разжигании костров или скалолазании нам едва ли удастся. По духу и степени родства Леонид Нисман из племени олимпийских факельщиков, хранителей огня и покорителей опасных вершин. Иначе не стал бы он ни крупным учёным, ни изобретателем, ни отказником. Суворовский переход через Альпы или хождение в Каноссу не требовались. Хватило того, чтобы ребёнком во время войны, в пору наступления фашистского верхмахта, вместе с матерью-инвалидом пройти трудный и полный лишений путь пешком из населенного пункта А в пункт Б, из одного Н-ска в другой по просёлочным дорогам и бездорожью. Можно только догадываться, чего стоил один этот путь.

А что до словесных миров, лучше всего, на мой взгляд, Нисману удаются ли́мерики – переводные и собственного производства, жанр редкий, по-настоящему знакомый лишь искушённому литератору. Неспроста Леонид Нафтульевич – будучи «воспитанником Маршака» (в юные годы он посещал кружок под руководством знаменитого писателя), а также человеком отважным, в котором талант и опыт серьёзного учёного, исследователя прекрасно уживаются с даром и навыками тамады, шталмейстера и церемонимейстера оказался причастным к «фракции малых и лёгких жанров» Содружества русскоязычных литераторов Германии СЛоГ. Фракция эта, специализирующаяся, в частности, на комических репризах, интермедиях, сатирических и иронических миниатюрах, долгие годы была едва ли не самой крупной и мощной, представленной такими аксакалами и профессионалами, как знаменитый комедиограф Борис Рацер, конферансье, автор песен, ревю и юморесок Александр Мерлин, сценарист, фельетонист, лауреат всесоюзного конкурса драматургов эстрады, основатель Содружества и его первый председатель Рудольф Ерёменко, второй председатель СЛоГа и мастер афористики Борис Замятин, один из авторов журнала «Крокодил» и клуба «ДС» «Литературной газеты» Исай Шпицер, наконец, Наталья Аринштейн и Александр Райзер.

Жизнь за границей привносит в родное слово новую акустику, огранку, огласку. А московские педагоги Я. В. Жураковская и М. Р. Камова в статье, посвящённой освоению языка и развитию речи, отметили, что даже стихотворная «шумиха», которую «в житейском обиходе считают простой забавой», хорошо известной «и детям, и взрослым», «оказывает неоценимую помощь…. в работе по развитию и коррекции речи…, в овладении детьми родным языком». Говорили же классики, есть многое на свете, друг Горацио, бывают странные сближения. Может быть поэтому доктор технических наук Леонид Нисман взял на себя смелость писать о трудностях, тайнах и тонкостях русского языка? Впрочем, не только русский язык с его «новоязом» и эмигрантскими кальками диаспоры, проанализированными секретарем СЛоГа Даниилом Бендицким во втором номере журнала «Крещатик» за 2021 год, требуют тщательного внимания и взыскательного обсуждения. На попадание в фокус, как всегда, напрашивается и литературный процесс. Недаром, другой Леонид – Клейн, филолог, преподаватель РАНХиГС, однажды подчеркнул, что «после окончания школы у нас нет инструментария, чтобы различать плохую и хорошую поэзию, нет навыка всматриваться в текст. Литература в школе, по сути, превращена в музей, где ничего нельзя трогать. В итоге ребёнок не умеет отличать шедевры от подделок». Это, возвращаясь к вопросу о задачах ликбеза и начале человека, мирах ребёнка. is Более дальнее следствие, результат описанного Клейном – с учётом групповщины и априорно малого числа критиков, редакторов, готовых оказывать шефскую помощь, внутренних цензоров и прочих шлюзов: безумное количество макулатуры, текстов сомнительного качества. Кое-кто умудряется продолжение к предсмертным строкам Маяковского сочинять, вполне романсовое, кто-то выдаёт за творения Пушкина, Пастернака и Бродского строчки совершенно других авторов, распространяя их через мессенджеры мобильной коммуникации: в качестве мемов по инфоповодам. Быть может, следующая книга профессора Нисмана, никогда не прибегающего к услугам литературных призраков и поденщиков, гострайтеров и negre litteraire, проникнутая присущей Леониду Нафтульевичу неуспокоенностью и теплотой, позволит читателю задуматься над такими трудностями и тонкостями литературного процесса, как художественная ценность и её отсутствие, поможет «найти десять отличий» между псевдоизяществом мелодраматических штампов, самоупоённых дидактических фраз в духе шаблонного мышления, вторичнотривиального версификаторства без «затей и парадоксов» и подлинными задачами изящной словесности? В ситуации низвергнутых авторитетов и «деклассированных» иерархий, тем более – в парадигме метамодерна, когда заявлен «фристайл» и никакие связи не противоречат друг другу, когда происходят неизбежные «перезагрузки» и некоторые «края» меняют свою былую «полярность», перестают быть маргинальными, подобная книга была бы весьма востребована и написать её дано не каждому.

В книге «О времени и о себе» Леонид Нафтульевич как на ладони открыт всем ветрам. Признанный и неутомимый общественник всю жизнь он по-своему стоит на капитанском мостике, по меньшей мере, семейного корабля, и одновременно, пребывает в полной боевой готовности возглавить самый ответственный проект, подразделение, структуру, а вместе с ними – команду КВН, игры, истоки которой, восходят, как известно, и к художественной самодеятельности, и к устному народному творчеству – от смешилок, считалок и перегудок до школьных стенгазет и прочих артефактов.

О другом даре профессора Нисмана мы уже говорили. Речь идёт о таланте мультипликатора. Нет, анимационные фильмы здесь ни причём, я пользуюсь термином в латинском смысле и немецком словоупотреблении: приумножение и популяризация. Остановлюсь на не самой будничной теме. Человек, пытливо интересующийся историей создания и бытования произведений музыкальной культуры, заставший Оскара Строка, похожий на него внешне и даже определёнными чертами характера, а главное – успевший лично познакомиться и пообщаться с «королём русского танго», состоявший в переписке с этим выдающимся музыкантом, доктор технических наук Нисман особенно близок и мне, и Международному обществу имени Оскара Строка и Эдди Рознера, основанному в Германии на рубеже нового века. Неудивительно, что Леонид Нафтульевич принимает в жизни этого Общества деятельное участие. Основная задача организации – сохранение исторической памяти. Не в последнюю очередь именно этим желанием, девизом и постулатом руководствуется в своей общественной работе и книгах последних лет наш современник и соотечественник, интереснейший собеседник, прекрасный семьянин и обладатель исключительных человеческих качеств, которые весомее всяких призов и регалий, чуткий свидетель эпохи, её трагедий, будней и праздников, профессор Нисман.

Перу доктора технических наук Леонида Нисмана принадлежит порядка семидесяти печатных работ по его основной специальности – статьи, брошюры, книги, авторские свидетельства, государственные стандарты. Сугубо литературная библиография Леонида Нафтульевича состоит из двадцати книг. «О времени и о себе» – его двадцать первая книга. К написанию её профессора Нисмана давно подталкивали многие друзья.

Написана книга в юбилейном для Нисмана и таком сложном– в связи с пандемией – 2021 году. Книга эта, как и всякий is заветный сундучок, с секретом. В ней имеется приложение, состоящее из нескольких произведений автора, наиболее значительными из которых, по мнению самого Нисмана, соревнующегося с историками и филологами, являются «История государства Российского с начала двадцатого до начала двадцать первого века» и «Вавилонская башня».

Поздравляя Леонида Нисмана с юбилеем, хочется пожелать ему продолжать литературную и общественную деятельность и выразить надежду, что он ещё порадует преданных читателей своими новыми работами.


Дмитрий Драгилёв

Председатель Содружества русскоязычных литераторов Германии, Председатель Международного общества мультимедийной культуры и европейской коммуникации им. О. Д. Строка и Э. И. Рознера.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю