Текст книги "Серебряные колесики (Сказка)"

Автор книги: Леонид Яхнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

«Схватить, связать, заточить!»

Кляссер Второй сидел на ступеньке с круглым зеркалом в руках. Он кривлялся, показывал сам себе язык, строил рожи. Он раздувал щеки и становился похож на чайник с кривым носиком, он двигал ушами и превращался в растрепанный кочан капусты. Он морщил нос, зажмуривался, и его физиономию нельзя было уже отличить от гнилой картофелины. А когда Кляссер переставал строить рожи, он становился похож сразу и на чайник, и на капусту, и на гнилую картофелину.

– Кара-ку-куль! Ку-ка-ре-куль! – просипел охрипший от крика Главный Советчик.

– Я занят, – сказал Кляссер, глядя в зеркало, – не видишь разве? Я занят собой. Не мешай.

– Но этот мальчишка сказал, что вы… – Главный Советчик отдышался и выпалил: – Он сказал, что вы ни такой и ни сякой!

Кляссер Второй опешил.

– Так и сказал?

– Почти так. Вернее, так непочтительно! – прошептал Главный Советчик.

Кляссер Второй отшвырнул зеркало. Оно покатилось по лестнице, роняя на ступеньки быстрых солнечных зайчиков. И зайчики гурьбой неслись вслед за кувыркающимся зеркалом.

– Схватить! – закричал Кляссер Второй. – Связать! Заточить!

– С удовольствием! – обрадовался Главный Советчик. – Бегу!

Кляссер зевнул.

– Постой, – сказал он. – И я с тобой. Вдвоем все-таки веселее.

Погоня

Как только Главный Советчик скрылся за поворотом лестницы, Тима огляделся по сторонам. Он остался один. Тики-Так куда-то исчезла…

– Мальчик, послушай, мальчик, – услышал он шепот позади себя.

Тима оглянулся.

Перед ним стоял Великий Путешественник.

– Я прослышал, что ты ищешь марку в обмен на Главного Советчика, – сказал он. – Не думай долго. Возьми меня. Я, конечно же, стар и немного потрепан. – Великий Путешественник оглядел себя. – Да, я потрепан годами и путешествиями, но ты, наверное, слышал, что я объехал все почтовые ящики мира. Сквозь щели этих ящиков я многое повидал. Я видел жизнь. Да, я видел жизнь разных стран и народов. Мне есть что порассказать.

– Что же можно увидеть сквозь узенькую щелку? – рассмеялся Тима.

– Все! – ответил Великий Путешественник. – Все, что из нее видно. Главное, устроиться поверх всей груды писем, поближе к щели. Однажды я даже видел глаз мальчишки, заглянувшего в почтовый ящик. Возьми меня. Ты не соскучишься, а мне, может быть, удастся еще немного попутешествовать.

– Скажите лучше, где Тики-Так? – перебил его Тима. – Куда они увели Часового Мастера?

Великий Путешественник так затряс бородой, что с нее посыпались острые сургучные крошки.

– Какое мне дело до какого-то мастера? Что мне эта Тики-Так? Я хочу путешествовать. Я хочу видеть жизнь. А мелочи ее меня не интересуют.

Возмущенный, он забыл про Тиму, потащился вверх по своей боковой лесенке. И долго еще слышалось его недовольное ворчание:

– Тики-Так. Часовой Мастер. Что они видели? Что знают? А мне многое открыли щели почтовых ящиков, когда они не были закрыты.

Тима снова остался один. Куда идти? Где искать Тики-Так?

Наступал вечер. Под потолком, за изгибами лестниц и в углах начали собираться легкие полупрозрачные тени, словно кто-то развешивал тонкие занавески. Вокруг была тишина. Только изредка поскрипывали, рассыхаясь, гладкие деревянные перила.

«Куда идти? Где искать Тики-Так? Как освободить Часового Мастера?» – снова и снова думал Тима.

И тут он услышал шаги. Он повернулся, думая, что это опять Великий Путешественник. Но рядом стояла Тики-Так. Она пробежала по каким-то переходам и лесенкам и неожиданно появилась перед Тимой.

– Тима, – быстро проговорила она, – они хотят тебя схватить, связать, заточить! Убегай скорей!

– Нет, – упрямо сказал Тима. – Я не стану убегать. Сначала нужно освободить Часового Мастера.

В этот момент на всех лестницах затопали, зашлепали, захлопали, загрохали, зацокали башмаки, каблуки, сапоги и даже ночные туфли.

– Ага, попались! – раздался чей-то злорадный голос.

Главный Советчик стоял над ними на узкой висячей площадке. Тики-Так схватила Тиму за руку и потянула за собой по железной винтовой лестнице. Высокие крутые ступеньки звенели и прогибались под ногами.

Главный Советчик перегнулся через перила и закричал:

– Эй, вы, я вам советую послушаться моего совета и не убегать! Все равно… Ай-ай!..

Он оступился и, не успев договорить, покатился с лестницы. Он кувыркался, как клоун.

– Вам! Вам! Вам! – стучала голова по ступенькам.

– Ди-лим! Ди-лим! – выстукивали коленки.

– Бам! Ди-лим! Ди-лим! Бам! Ди-лим! Ди-лим!..

– Плямс! – Главный Советчик оказался на нижней ступеньке. Он потер ушибленные бока, помотал головой и стал сдирать с лица налипшую бороду пыли.

Тем временем Тима и Тики-Так пробежали по длинной площадке и попали на широкую лестницу, покрытую мягким ковром. Лестница упиралась в дверь. Тима толкнул ее, створки распахнулись, и они оказались на улице.

Пески и снега

Улица, на которую попали Тима и Тики-Так, была перегорожена рядами марок. Одна за другой, будто запертые ворота, во всю ширину улицы стояли марки с африканскими джунглями и с белыми айсбергами, с пустынными песками и с морскими волнами. На улице пахло одновременно бананами, кокосами, морем, холодными снежными ветрами. Слышались базарные крики попугаев, шорох песков и удары волн о камни. До Тимы и Тики-Так долетали мелкие брызги, на губах скрипел песок, иногда над головой вихрем проносились струйки снежинок, похожие на хвост растаявшей кометы. Тики-Так остановилась.

– Ой, мы пропали! Здесь нас сразу поймают!

– Ничего. Как-нибудь пробьемся, – сказал Тима.

Он подбежал к желтой пустынной марке. Она, словно подъемный мост, опустилась перед ним, и проемом ворот теперь высилась только белая зубчатая рамка. Тима ринулся в этот проем и тут же увяз в сыпучем горячем песке. Из-под ног брызнули в стороны сухие ящерки и какие-то мохнатые пауки. Белое раскаленное солнце обожгло лицо.

– Да, – сказал Тима, – по этим пескам далеко не убежишь.

Он оглянулся. Позади с гиканьем, взмахивая руками, бежали их преследователи. У Придворного Поэта веером вылетали из кармана узкие полоски строчек. Главный Советчик что-то кричал и грозил кулаком. Король Кляссер Второй путался у всех под ногами и хватал бегущих впереди за рукава.

– Скорее, Тики-Так. Скорей, – сказал Тима и потянул уставшую девочку за собой.

– Ой, смотри, верблюд! – крикнула Тики-Так.

Мимо них медленно двигался верблюд. Его мохнатые горбы были похожи на две азиатские папахи, нахлобученные почему-то на спину.

– Садись на него верхом, – сказал Тима.

Они вскарабкались на спину верблюду, крепко ухватились за жесткие мохнатые горбы-папахи. Верблюд как ни в чем не бывало продолжал так же медленно и важно шагать сквозь пустыню. Тут к проему марки подоспела погоня.

– Верблюда! Подать верблюда! – кричал Кляссер Второй.

Но на этой марке был только один верблюд, и на нем уже уехали Тима и Тики-Так. Они весело рассмеялись, увидев, как король и его придворные барахтаются у подножия песчаного бархана. Они теряли свои сапоги и туфли, падали, ползли на четвереньках. Рот их набивался песком, они чихали и отплевывались.

А Тима и Тики-Так тем временем пересекли пустыню, спрыгнули с верблюда и снова оказались на улице.

Впереди маячила голубая океанская марка. Где-то на горизонте мелькнул кит. Над его головой, наподобие королевских усов, стояли завитки фонтана.

– Ни одного кораблика, – растерянно сказал Тима, – океан нам не переплыть.

Вдруг они услышали пронзительный свист. Из воды колесом вылетел дельфин, нырнул, потом снова вынырнул и уже покачивался у самого берега, будто лодка.

Не раздумывая, Тима и Тики-Так уселись на его скользкую спину, крепко ухватились за острые плавники.

Дельфин стремительно понесся вперед. Казалось, теперь они спасены. Но Главный Советчик, стряхивая с себя песок, подбежал к воде и крикнул:

– Не отставать! Здесь есть отмели и коралловые рифы. По ним мы перебежим океан!

И он смело вошел в волны океана. Все остальные потянулись за ним. Тима видел, как они, перепрыгивая с камня на камень, окунаясь по пояс в воду, булькая и отфыркиваясь, медленно передвигались в глубь океана.

– Ха-ха-ха, Тики-Так, ты только посмотри, они хотят пешком перейти океан! – засмеялся Тима. – Теперь им нас никогда не догнать!

– А я боюсь, что они нас догонят, – сказала Тики-Так. – Ведь это только кусочек океана. То, что уместилось на марке. Видишь, мы уже и переплыли его.

Она соскочила с дельфина и оправила помятое платье. Тима тоже прыгнул на берег и помахал дельфину рукой. Но до конца улицы было еще далеко. Теперь путь им преграждала марка, снизу доверху набитая снегом и льдами. Из нее, как из раскрытого холодильника, веяло морозным воздухом.

– Не простудишься? – заботливо спросил Тима.

– П-постараюсь, – ответила продрогшая Тики-Так.

И они смело двинулись в ледяную равнину. Полпути они бежали, что было духу и даже не очень замерзли. Но вот льдины резко вздыбились. Получилась почти неприступная ледяная гора. Тщетно Тима пытался взобраться на нее. Он скользил и скатывался вниз снова и снова.

Из-за обломка льдины выставил свою курносую усатую морду любопытный морж. Из круглой пасти его, как две громадные зубочистки, торчали желтые бивни.

– Тима! Морж! – крикнула Тики-Так.

– Он-то и перетащит нас через эти льды, – обрадовался Тима.

Но как только он попытался приблизиться к моржу, тот попятился и бесшумно скрылся в темной полынье. Тики-Так жалобно всхлипнула. Тима растерянно смотрел на неприступную ледяную гору. Вдруг он сел прямо в снег и стал снимать ботинки.

– Что ты делаешь? Замерзнешь! – испугалась Тики-Так.

– Садись и тоже снимай туфли, – весело сказал Тима.

Он снял один ботинок, встряхнул его, и на снег потекла тоненькая струйка песка.

– Пока шли через пустыню, набились полные ботинки песка, – засмеялся Тима. – Теперь только посыпай впереди себя песок, как дворник, и хоть на Памир взбирайся!

Они набрали полные горсти песку и быстро стали карабкаться на гору. Позади них оставалась желтая песчаная дорожка. С противоположного склона они съехали на корточках и пулей вылетели из марки на улицу.

– Не теряй времени, Тики-Так! – крикнул Тима. – Впереди последняя марка. Проскочим ее побыстрей. А Кляссер пусть барахтается в снегу и катится с горы, как пустая бутылка!

Но Тики-Так застыла на месте. Она молча показывала рукой на эту стоявшую перед ними марку. Посреди нее, расставив локти, торчал щекастый усач в короне.

– Хе-хе-хе, – хихикал он. – Я двоюродный прадедушка нынешнего короля Кляссера Второго. И не позволю, чтобы над моим двоюродным правнуком насмехались!

Деваться было некуда. Позади уже приближалась улюлюкающая свора стражников и придворных. Впереди загораживал дорогу ухмыляющийся прадедушка. Тики-Так села на землю и заплакала. Тима безнадежно оглядывался по сторонам. Вдруг он заметил узкий, похожий на щель между домами, переулочек.

– Сюда! – скомандовал Тима, и они с Тики-Так нырнули в холодную тень переулка. Навстречу им шел какой-то человек.

Бутон

Аx, как этот человек любил, чтобы его хвалили! Он просто жить без этого не мог. Ни есть, ни пить. Даже галстук купить был не в состоянии, если его долго не хвалили. Ведь от каждой похвалы у него на щеках расцветали розы. А за букет роз хорошо платят. Особенно зимой.

Так и жил этот человек Бутон. Похвалят его – он сыт и весел. Отругают – он голоден и зол. Но сегодня чудесный день! Бутон получил столько похвал, что хватит, пожалуй, до следующей недели. Во-первых, от прохожего, который его совсем не знал. Во-вторых, от приятеля, который его знал уж слишком хорошо. Потом от соседки, от старушки, от хромой собачонки, от хозяина хромой собачонки. Бутон шел и улыбался. От этого розы на его щеках становились совсем пунцовыми.

«Интересно, – думал Бутон, перевязывая розы шелковой ленточкой, – сколько сегодня стоят густо-пунцовые розы?»

И в этот момент он увидел Тиму и Тики-Так.

– Куда вы спешите, дети? – спросил он в надежде на очередную похвалу.

– Ой, за нами гонятся! – сказала Тики-Так.

Издали показалась толпа стражников. Они подталкивали друг друга, ссорились на ходу и, словно гончие псы, поводили носами во все стороны.

– Спрячьте ее, а я постараюсь задержать их, – сказал Тима.

Бутон поднял правую бровь и растерянно поглядел на Тиму и Тики-Так.

– Ну, что же вы стоите?! – закричал Тима. – Скорей! Скорей!

– Я жду, – сказал Бутон, – слишком долго я жду ваших похвал.

Он потрогал свои щеки. На них вместо роз торчали редкие волоски, похожие на колючки.

– Ах так! – сказал Бутон, – я не слышу ни одной даже самой ничтожной похвалы? Вы меня не хвалите, значит, вы меня не интересуете.

Он презрительно взглянул на Тиму и отвернулся.

– Вы злой, нехороший человек, – сказала Тики-Так.

Тут розы в руке Бутона наклонили свои головки. Лепестки их растаяли, как мороженое. Через несколько секунд от пунцовых роз остались тоненькие черные прутики, которые очень напоминали пучок волос.

– Мои розы завяли от ее слов! – в ужасе закричал Бутон. – Эй, стража, вот они! Держите этих грубиянов!

Стражники уже были рядом. Они схватили Тиму.

– Беги, Тики-Так! – крикнул Тима. – Спасайся!

Но было поздно. Какой-то стражник подхватил Тики-Так, поднял ее над головой и понес…

Треугольник неба

– Где мы? – спросила Тики-Так. – Здесь так темно! Тима ощупал стены, пол.

– Как низко потолок! – удивился Тима.

Он провел руками над головой. Потолок напоминал растянутую гармошку.

– Странно, – сказал Тима, – как будто лестница вверх наизнанку.

– Ой, я, кажется, догадалась! – воскликнула Тики-Так. – Это Темная Ступенька под крышей. Меня часто сюда сажали, когда я забывала тики-тики-тики-такать.

Тики-Так забилась в угол и поджала ноги.

– Я боюсь, – прошептала она, – здесь живут пауки и мыши.

– Мыши? – сказал Тима. – Это хорошо! Просто замечательно!

– Ты любишь мышей? – поразилась Тики-Так.

– Тише! – Тима приложил палец к губам.

Сверху послышался шорох и поскребывание. Тики-Так затаила дыхание. Шур-шур – снова раздалось у них над головой. Может быть, мыши перешептывались между собой, а может, просто шуршали хвостами по крыше?

– Ага, вот они мыши, мышиные норки, мышиные щелки, – засмеялся Тима. Он придвинулся к Тики-Так и зашептал ей в самое ухо: – Мыши знают выход наружу. Следи, откуда они появятся.

Вдруг узкая полоска серого вечернего света проникла в щель. Но Тиме и Тики-Так в темноте она показалась ослепительной.

– Ой! – вскрикнула Тики-Так и закрыла глаза рукой.

Мыши в панике забегали по крыше. Раздался дробный стук их лапок, словно просыпалась горсть гороха. Тима бросился к щели.

– Тут прогнившая доска, – сказал он.

Тима нажал плечом на доску. Доска заскрипела на ржавых гвоздях и чуть-чуть подалась.

Вдруг кто-то приник к щели снаружи и закашлялся.

– Кхе-кхе! Кто здесь? – спросил чей-то тихий голос.

Тима отпрянул в темноту.

– Стражники! – прошептал он. – Эх, все пропало!

– Нет, не пропало! – крикнула Тики-Так. – Это дедушка! Я его узнала по голосу! Дедушка, помоги нам!

– Я тоже заперт рядом за стенкой, – сказал старый Часовщик. – Попробуем вместе выломать эту доску. Она, по-моему, ведет на чердак.

Тима и Тики-Так налегли на гнилую доску с одной стороны, Часовщик – с другой. Раздался пронзительный долгий скрип, доска отлетела, и они увидели в просвете треугольник фиолетового вечернего неба и кусок громоздкой кирпичной трубы.

Вертолет в кармане

Из чердачного окна нелепо торчал, упираясь прямо в темное небо, кусок лестницы. Четыре ступеньки, похожие на язык, высунувшийся из пасти чердака.

– Это сто третья лестница, что не уместилась во дворце, – догадался Тима. – Повезло нам. Скорей на крышу!

Он протянул руку Тики-Так. Вслед за ними на крышу, кряхтя, выбрался старый Часовщик.

– Как высоко! – испугалась Тики-Так.

– Держись за трубу! – сказал Тима.

– Не смотри вниз, – сказал Часовщик, – голова закружится.

Но Тики-Так уже приподнялась на цыпочки и заглянула через парапет на улицу. Стражник, который, задрав голову, считал звезды, увидел ее.

– Стой! – раздался его визгливый пронзительный голосок.

И тут же басом его поддержал другой стражник.

– Сто-ой-ой! – разнеслось по дворцу.

Начался переполох. Заскрипели, завизжали, задребезжали, застонали ступеньки. В чердачное окно протиснулись сразу несколько голов. Они раскачивались на вытянутых шеях, будто целый пучок овощей. Корявые, как картошка. Красные, как редиска. Лысые, как луковица.

Первой подала голос голова-репа:

– Пустите меня! Я их поймаю! Я раньше всех прибежал!

– Как! Раньше короля? – завопила голова-картошка.

– Ой, мне ногу отдавили! – пищала лысая голова-луковица.

– Я застрял! Хватайте их! – орала голова-редиска.

Старый Часовщик подтолкнул Тиму и Тики-Так вперед.

– Спасайтесь! – сказал он. – Я их задержу.

– Нет! – крикнул Тима. – Я вас не оставлю.

В густых сумерках труба, чердачные выступы, какие-то башенки на крыше расплывались, сливаясь в одно темно-синее пятно.

– Ой, совсем темно! – сказала Тики-Так. – Я боюсь упасть!

– Ничего, – успокоил ее Тима, – у меня где-то есть кусок бечевки – змея вчера запускал. Я привяжу тебя к своему поясу.

Тима на ходу пошарил в кармане курточки. Вместо бечевки он вдруг вынул из кармана какой-то гладкий бумажный квадратик.

– Марка, – сказал Тима удивленно. – Вертолет на марке. Ух ты! Он движется!

Вертолет плавно скользнул по нарисованному на марке небу и, увеличиваясь, загудел над самой крышей. Летчик открыл дверцу и сбросил веревочную лестницу.

– Прошу в кабину! – сказал он.

Из чердачного окна, расталкивая всех локтями, выкарабкался, наконец, король Кляссер Второй. За ним на четвереньках выполз Главный Советчик.

– Держите их! Ловите их! – кричал Главный Советчик.

– Попробуйте поймать! – засмеялась Тики-Так, высунувшись из кабины вертолета.

– Время! Наше время! Тики-Так! – завопил Кляссер Второй.

– Ваше время прошло! – сказал Тима и захлопнул дверцу кабины.

Вертолет стремительно понесся вверх. Королевский дворец с множеством лестниц, с Главным Советчиком, обнявшим дымовую трубу, с Королевским Угодником, застрявшим в чердачном окне, с Кляссером Вторым в его коротких штанишках, с Придворным Сочинителем, растерявшим все свои строчки, стал уменьшаться, уменьшаться. И вот уж все это не больше квадратика затертой марки, прилепленной к странице старого пыльного альбома.

А Тики-Так и Тима в кабине вертолета пели любимую песенку старого Часовщика:

 
Можно время обогнать.
Можно в ногу с ним шагать.
Но его не обмануть
И назад не повернуть!