Текст книги "Мужчины и женщины"
Автор книги: Леонид Левинзон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Вера
Вера проснулась от бьющего в глаза солнца. Несколько минут она ещё боролась со сном, потом открыла глаза и тут же зажмурилась. Cладко потянулась узким белокожим телом с торчащими холмиками маленьких грудей, ткнулась носом в крепкое плечо лежащего рядом седого, намного старше её мужчины. Зевнула и проговорила своим глубоким завораживающим голосом:
– Ой, Игорь, какой мне сон только что приснился…
– Какой? – Мужчина повернул крупную голову.
– Представляешь, я в необычном чудесном мире. Луг с ромашками, река. От запаха трав кружит голову. На берегу реки деревня – избы как у нас, только намного лучше, и я вдруг понимаю, что я в прошлом. А на лугу водят хоровод и поют молодые девушки…
– Моложе чем ты?
– Увы – да… – Погрустнела Вера. – Совсем юные. А почему ты перебиваешь? Тебе не интересно?
– Я слушаю, Верочка, слушаю…
– Так вот, всё замечательно и прекрасно. И вдруг, откуда ни возьмись, появляются рыцари. Очень маленькие, очень вонючие и на вонючих маленьких лошадях. В доспехах, шлемах, с флагами, на флагах нарисованы диковинные звери. Рыцари машут длинными палками.
– Копьями?
– Ну да, копьями… И, конечно, хотят всех изнасиловать. А я… – Вера гордо взглянула.
– Что ты?
– Я хочу всех защитить! Подбегаю к самому главному, который самый вонючий, и ка-ак крикну: «О возьми меня, достойный! Возьми, но не трогай невинных девушек!»
Игорь озадаченно хмыкнул:
– Верочка, я не предполагал в тебе такого альтруизма.
– Я сама в себе не предполагала… Но слушай, не это главное! – Вера устроилась поудобнее среди подушек. – Самое главное сейчас расскажу. Так вот, настойчиво предлагаю ему себя и рыцарь, понятно, соглашается. И вдруг я вижу, он одет не так, как другие рыцари – почему-то в джинсах, фенечки у него разные…
Спрашиваю: «Ты что, как и я, из будущего? – Да, – отвечает. А сам в это время раздевается. Снимает джинсы, кальсоны… Представляешь, под джинсами кальсоны! И вдруг я вижу, у него на члене пришита пуговица! Спрашиваю: Ты с ума сошёл? Что это такое?! – Моя машина времени, – говорит. И так гад нагло подходит со своей пуговицей. Тут я быстро отбегаю в сторону и кричу: Да иди ты к чёрту! Не буду я никого защищать!».
– А дальше?
– А дальше я проснулась, – жалобно ответила Вера. – И увидела тебя. И сразу подумала, что у нас дома нет молока. Надо сходить за молоком.
– А без молока нельзя? – Беспомощно спросил мужчина.
– Нельзя!
– Ну, ладно. – Он, помедлив, со вздохом откинул одеяло, показав изрезанный шрамами живот и седую грудь. Сел, потянулся к висящим на стуле брюкам.
Вдруг Вера жалобно зашмыгала носом:
– Милый, неужели ты уходишь?
– Верочка, ты ж сама просила?
– Ну и что! – Запальчиво крикнула Вера. – А ты сразу и побежал! Все вы мужики такие! Лишь бы уйти!
– Так остаться? – Мужчина смешно застыл в полуодетых брюках.
– А молоко? А кофе?
– Но я же иду…
– Почему?!
– Ты что, шутишь? – Наконец, догадался Игорь.
– С тобой пошутишь… – Уничтожающе оглядев мужчину с головы до ног, сказала Вера. – Разве с тобой можно шутить? Иди, так и быть, за молоком. Поговорим, когда вернёшься.
Спутник жизни ушёл. Вера опять сладко зевнула, вытянула из-под одеяла ногу и критически осмотрела. Перевела глаза на часы – десять.
«Игорь всё-таки очень похож на Гену… – Подумала. – Ну, уж очень. Интересно, что сейчас с Геной? Освободился? Или ещё сидит… Говорят, за хорошее поведение их досрочно выпускают»…
Вспомнила, как Гена бил в её дверь.
– Открой, открой! Ты что, с любовником?! С любовником!!
– А ну прекрати! – Бешено выкрикнула тогда Вера. – Одна я, дурак!
Послышались звуки борьбы.
Вера вскочила, рванулась к двери, распахнула – в комнату кубарем влетел Гена. Его шевелюра была всклокочена. Из разбитой губы сочилась кровь, глаза сверкали безумием. Следом шагнул решительно настроенный Матвей.
– Уйди! – Вера загородила Гену. – Уйди немедленно!
Матвей остановился как вкопанный.
– Вера, это опасно…
– Уйди, кому говорю! – Прервала Вера.
Матвей вышел. Гена, похудевший, измождённый, в хорошем, но уже порванном от стараний Матвея костюме, печально смотрел на неё. Ярость в его глазах угасла, пальцы рук чуть заметно подрагивали.
– Что ты сделала со мной? – Прошептал. – Зачем? Я тебя так любил. Да ведь и сейчас…
– Я знаю, – кусая губы, ответила Вера, – Я знаю, Гена, я…
– А может, вернёшься? Зачем тебе эта коммуналка? – Надежда на мгновение преобразила лицо мужа. – В соболях ходить будешь, в соболях! Ты знаешь, какой я ювелир…
– Не могу, – тихо сказала Вера, – у меня всё кончилось.
– Кончилось? – Геннадий вскочил. Глаза его опять зажглись яростью. – Теперь это так называется? А как я тебя выхаживал, помнишь?! Помнишь или нет?
– Помню.
– Ты же меня с грязью смешала! Тебе на всё наплевать, встала и пошла! А я? Что мне делать? Так вот, я тебя убью! – Геннадий, задыхаясь, рванул ворот пиджака, – Убью!! Никому не отдам! Или этого убью – соседа! Матвей его зовут? Он сейчас твой любовник?!!
– Гена, остынь, пожалуйста, – испуганно попросила Вера, – ну пожалуйста!
Геннадий шагнул вперёд, Вера в страхе отгородилась подушкой.
– Убью, убью, – как сомнамбула повторил Геннадий, сжал кулаки и зарыдал в голос, – Верочка, Верочка… – Выбежал из комнаты.
От воспоминаний Вера накрылась одеялом с головой – ей вдруг стало холодно…
«Жаль Гену… И Матвея – хороший парень был, красивый, как греческий бог. Жаль, что так вышло».
В спальне тихо тикали часы, из окна, наполовину закрытого жалюзями, дрожащим невесомым золотом вливалось солнце, захватывая широкую низенькую тахту с множеством подушек, стул со свешивающимся Вериным халатиком и край стола с настольной лампой. Эту лампу собственноручно сделал Игорь из найденной в парке замысловатой ветки – он любил рукодельничать. Долго чистил свою ветку, полировал, из-за чего по квартире разливался гнусный щекочущий запах. Потом, гордясь собой, незамысловато надел на растопыренные обрубки бумажный абажур.
Вот он и вернулся. Открыл дверь, потоптался в кухне и через мгновение заглянул в спальню.
– Ну, я взял…
Опасливо посмотрел – что ещё придумает.
– Всё хорошо, милый, – нежно выговорила Вера. – Просто замечательно. Ты столько для меня делаешь, даже молоко принёс…
Под прямым углом сложила ладони:
– Игорь, скажи, пожалуйста, что эта за буква?
– Вроде «Тэ»… – Недоумённо посмотрел Игорь.
– Бокс, бокс, каратэ! – Выкрикнула Вера, и попыталась достать его ногой.
Игорь отскочил и она, хохоча, вскочила с кровати и встала в боксёрскую стойку. Голая, тонкая, с розовыми грудками, с подстриженным внизу треугольником волосиков, Вера была чертовски привлекательна.
У Игоря помутилось сознание. Он, чуть не задев стул, упал перед ней на колени, обхватил руками за бёдра и начал целовать этот треугольничек.
– Игорь, хватит! – Шевельнулась Вера.
– Не хватит! – Промычал занятым ртом Игорь.
– Уронишь! Сумасшедший!
Вера опасно перегнулась назад и беспомощно схватилась за край стола.
– Уронишь же!
Игорь, наконец, оторвался. Попросил вдруг охрипшим голосом:
– Верочка, давай пойдём обратно в кровать?
– А кофе?
Игорь сник. Широкие плечи ссутулились. Седая голова дёрнулась вниз.
– Ну, не дуйся! – Вера толкнула его кулачком. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Просто сейчас не время…
– Не время… – Удручённо повторил мужчина. – Понимаю.
– Ничего ты не понимаешь!
Вера начала одевать трусики. Повертелась перед висевшим в простенке между шкафом и тахтой зеркалом – спальня была маленькой. Закрыла грудки руками, прищёлкнула языком.
– Кстати, а грудь ты целовать так и не научился! Нет у тебя в этом деле опыта!
– Есть, – глухо возразил Игорь.– У меня жена была!
– Жена была… – Высокомерно кивнула Вера. – Это точно. Рассказывал. Что ж она не научила?
– Почему же… Научила. С разными женщинами по-разному надо, – неуверенно закончил.
– Тоже мне знаток!
– Не знаток, а знаю…
– Сколько у тебя было женщин, знаток?
– Ну-у-у…
– Вот то-то. Но это я к чему? – Вера лукаво улыбнулась. – Мы тренироваться будем или нет?
– В чём?
– Ну как – грудь, например, целовать…
– Будем! – Игорь расцвёл. Открытая радостная улыбка появилась на его лице.
– Вот видишь, ради тебя я на всё согласна. Но только после кофе! Будем пить кофе с молоком, ладно? Тебе приготовить? Ну, конечно, приготовить. Всегда ты такой… Строго соблюдаешь… Мол, если женщина, то и готовь!
– Что-то ты сегодня шумная, – озадаченно произнёс Игорь.
– С бодуна, наверное… – Басом произнесла Вера. – С бодуна, чёрт меня возьми! Так ведь разговаривают настоящие мужчины?
– Не знаю.
Игорь взял со стула халатик и, заботливо накрыв им плечи Веры, обнял и повёл в кухню.
Сквозь синие шторы тут тоже пробивалось солнце, в раковине лежали две немытые с вечера тарелки, на накрытом новой блестящей клеёнкой столе красовалось одинокое красное яблоко. Вера, мгновенно успокоившись, села и, смешно вытянув губы, вздохнула. Игорь взял со стола весёленькую голубую чашку и, налив в неё молоко, поставил в микроволновку. Вытащил.
Было тепло и ясно. Пахло кофе.
– Игорь, скажи, ты сильный человек?
Игорь посерьезнел.
– Думаю, да…
– Здорово, – вертя в руке ложечку, с неожиданной тоской проговорила Вера. – Я люблю сильных. Знаешь, Игорь, то, что ты для меня сделал, это очень много.
– Что мог, то и сделал.
– Спасибо.
Игорь, нагнувшись, обнял её.
– Тебе спасибо! – Горячо сказал.
– За что?
– За то, что ты со мной…
– Ты уверен?
– Больше жизни!
– Я не такая, как все.
– А мне всё равно.
– Ты пожалеешь… – Шепнула.
– Пусть.
Вера неожиданно заплакала.
Охранник
После того, как его бросила жена, Игорю показалось, что время остановилось. Вот вроде и не любил её, понимал, что чужие, но как-то всё замерло в душе. В те дни он работал охранником на центральной автобусной станции – монструозном семиэтажном здании красного цвета, возвышающимся среди мусорных неказистых домишек южного Тель-Авива. Множество борделей, притонов для наркоманов, карточных клубов для «друзей» скрывалось за их дверями. На кривых улицах, превратив их в барахолку, толпились гарстарбайтеры, что-то обменивали, чем-то торговали, ожесточённо жестикулировали. Игорь снимал узкую, вытянутую, как детский пенал, комнату, выходившую дверью, в угрюмый коридор с отслаивающейся штукатуркой. Единственное окно у самого потолка было забрано металлической сеткой, вместо душевой ржавый кран, торчащий из стены прямо в комнате. Под ним полоса кафелевых плиток и сток. Кран огороживался клеёнчатой заплесневелой занавеской, кухни тоже не было.
В половине шестого утра звенел будильник, Игорь отрывал голову от подушки, включал чайник и мылся в душе. Потом торопливый чёрный кофе, когда в чашку вбухивают две ложки ядреного порошка и заливают кипятком. Жижа остаётся на дне, горькая вода выпивается и окончательно проясняет затуманенные от вечерней водочной дозы мозги.
Оставалось одеться, выйти в коридор, забивающий ноздри запахом прогорклой рыбы, которую вечно жарили соседи-китайцы, и оставить дом.
Ещё через полчаса Игорь вставал охранным маятником на одном из въездов в огромное несуразное здание, как раз там, где автобусы, согласно плану безумного архитектора, поднимались по бетонному мосту на седьмой этаж. На минуту застывали перед шлагбаумом, и Игорь, одетый в чёрную форменную робу охранного агентства и потёртые джинсы, заскакивал в автобус. Протискивался между пассажирами, оглядывая их цепким взглядом, и выходил через заднюю дверь – проверено, террористов нет.
Около шлагбаума стояла хлипкая будочка, внутри которой на стуле с изрезанным чьей-то злой и бездумной рукой кожаным сиденьем можно было укрыться от солнца и дождя, пока из-за поворота не показывалась очередная широкая автобусная морда.
Платили за охранную работу совсем уж малые шекели, охранников не хватало, и Игорь с остервенением, наказывая себя непонятно за что, дежурил по двенадцать, а иногда по четырнадцать часов в сутки. Именно тогда он обнаружил на тихой улице Бренер понравившееся ему русское кафе, наполненное безалаберными пьяницами.
Возвращаться в свою конуру даже после четырнадцати часов работы не хотелось, и он молчаливо просиживал до часу ночи, тыкая вилкой в винегрет и глотая дешёвую водку, ласково называемую по имени хитрой бабушки – бывшего премьер-министра.
Этот январский день начался как обычно. Их собрали для традиционного инструктажа на первом этаже в неуютной голой комнатке с одиноко стоящими без стульев столами. Месяц выдался на удивление холодным. Температура днём не переваливала за десять градусов, а ночью спускалась до пяти-шести, плюс лили бесконечные дожди. В комнате было зябко, от промозглости не спасал даже мощный обогреватель, включенный на все свои спирали. Охранники уселись на столы, от влажных курток шёл пар, и тут появился начальник, всегда раздражённый марокканец по имени Менаше.
– Нас предупредили о возможности совершения теракта! – Известил он.
Охранники, в основном русскоязычные пожилые дядьки, которых из-за предпенсионного возраста больше никуда не брали, и молодые эфиопы, оттенявшие рыхлую бледность своих собратьев великолепно шоколадным цветом кожи, замолчали.
– Будьте бдительны! – Главный охранник покрутил головой и уставился на недавно начавшего работать тщедушного эфиопа. – Менгисту! Скажи, что надо делать при появлении шахида?
Парень, для поддержки оглянувшийся на соседей, осторожно ответил:
– Завести людей на станцию и закрыть дверь.
– Дальше!
– Подбежать и обнять террориста! – Тут юный, почти утонувший в широкой для него чёрной куртке, Менгисту не выдержал и улыбнулся. Он не верил, что такое с ним может случиться.
– А для чего?
– Чтобы спасти мирных граждан.
– Ты чем слушаешь, Менгисту? – Заросший жёсткой щетиной Менаше цыкнул длинной слюной. – Повторяю для непонятливых и отдельно для Менгисту! Внутрь никого не запускать, потому что в толпу могут затесаться другие шахиды. Вначале закрываем двери, потом сообщаем по рации всем постам, и уже тогда подходим к шахиду. Это для того, чтобы осколки далеко не разлетелись! – Злорадно сощурился. – Всем ясно?
«Боже мой, за шестнадцать шекелей в час!»
Игоря захлестнула такая злость, что неожиданно для самого себя он громко сказал:
– Менаше, это самая идиотская инструкция, которую я слышал!
Охранники испуганно качнулись в стороны. Менаше с удивлением взглянул на седого, уже полтора года безотказно работающего человека.
– Что, что? Игорь, ты чем-то недоволен?
– Идиотская инструкция, – повторил Игорь. – При нашей давке террористу будет всё равно где на кнопку нажимать – снаружи или внутри автостанции.
Менаше нахмурил сросшиеся брови:
– Умный? А если умный, иди доктором работай! Маньяк!
Слово «маньяк» почему-то было самым употребляемым в списке ивритских ругательств. Выкрикиваемое по малейшему поводу, оно давно потеряло свою остроту и малейший смысл. Но Игорь и на более обидные слова бы не отреагировал. На него в который раз навалилось безразличие.
После инструктажа распределяли по постам. Игорь неспешно взял металлоискатель и рацию, вопросительно посмотрел на начальника. Тот злорадно буркнул:
– Сегодня не на седьмой, на третий пойдёшь…
Игорь пожал плечами. Менаше мстил, поставив его на вертушку, пропускающую людей из города.
Когда-то Игорь думал, что проверять чемоданы и сумки лёгко. Но это не так. Когда перед тобой толпа и каждого нужно обвести металлоискателем, открыть все сумки и чемоданы, работа совсем не кажется легкой. Ты отчаянно пытаешься всё сделать быстро, но толпа не ждёт, минут через десять она накаляется, её давление становится физически ощутимым. А если в ней обнаруживается истерик, начинающий брехливо возмущаться медлительностью проверки, толпа быстро превращается в единый живой враждебный организм.
В таких случаях Игорь часто и сам снедаемый безвыходной одинокой злостью, прекращал проверять сумки и, набычась, закрыв собой вертушку, тяжело смотрел на напирающих людей. Видя перед собой угрюмого крупного мужика с тоскливой яростью в глазах, не желающего уступать ни дюйма, толпа ворчливо отступала, притихала на время, распадалась на отдельных людей, выдыхая из множественной груди воздух.
Когда смена закончилась, Игорь уже еле стоял на ногах.
– Отдежуришь ещё три часа? – Спросил его подошедший Менаше. И даже показал пальцами, чтобы яснее донести нехитрый смысл.
Игорь поморщился, но пересилил усталость, он в те дни будто нарочно доводил себя.
– Отдежурю. Но не здесь.
– Конечно! – Обрадовался Менаше.
Его новый пост находился около входа на станцию с глухой улочки, по которой почти никто не ходил. В проём двери было видно, как стеной льёт дождь, и Игорь предположил, что сможет просто отдохнуть. Положил металлоискатель на стол, сел. Но вскоре сырость проникла под куртку, он начал замерзать.
Какое-то время охранник терпел, потом вскочил и принялся приседать. Уходить с поста запрещалось, и он не мог хотя бы на пять минут отступить внутрь автостанции.
А потом появился наркоман. Молодой, иссиня бледный, весь промокший парень, одетый лишь в куцую рубашечку и шорты, вдруг выскочил из сплошной пелены дождя.
– Дядя, дай шекель! На автобус не хватает. У меня мама в Хайфе!
– А я тут причём? – Буркнул Игорь.
– Ну, дай…
– Отстань!
Наркоман, уловив русский акцент, радостно закивал:
– Да, пойду! К-бабу-с-ке…
Игорь дал ему шекель.
Ливень всё лил. Игорь плотнее запахнул куртку и опять сел на стул. Он уже жалел, что согласился на дополнительные часы.
Сзади раздались шаги. По длинному пустому коридору к нему приближался человек. Он был среднего роста с узким вытянутым лицом, подбородок и щёки обрамляла небольшая курчавая бородка. Чёрные волосы зачесаны назад. Аккуратные со стрелками брюки, белая рубашка. Тёплая куртка расстёгнута. В руке человек держал несколько тощих цветастых брошюрок.
– Добрый вечер! – Нежно сказал он.
– Добрый…
– Я хочу рассказать вам об истине…
– Не надо.
Но незнакомца было не остановить. Протянув к Игорю руки, он начал:
– Распахните в своём сердце новизну, ибо время взыскать Господа, чтобы Он, когда придёт, дождём пролил на вас правду. Почему вы не желаете пробуждения? Если бы Господь спросил сейчас еле слышным голосом с небес: «Хочешь ли ты пробуждения?» Чтобы вы ответили, Фома неверующий? Осмелились бы говорить с Богом?
Игорь затряс головой, он и так устал. Слова миссионера сливались в сплошной гул.
– Всё! – Крикнул. – Хватит! Уходите!
Но тот не думал останавливаться.
– У вас есть долг! – Причитал он. – Грешник, вы ничего не слышите! Не слышите проповедь истины! Бог милостив, однако это не означает, что Он всё время будет прощать!
– Ах ты, гад! – Мрачно сказал Игорь. – Значит, не хочешь уходить?
Незванный пастырь торжественно поднял руку:
– И хоть Бог уже принял смерть Иисуса, как заместительную жертву, но, тем не менее, закон будет использован во всей своей силе против эгоизма и враждебности грешников! Покайтесь пока не поздно!
Игорь демонстративно уставился на мокрый тротуар.
– Так или иначе, мы все придем к Христу распятому! Поймём, что это распятие означает для нас. Увидим истину! Но ты вместо этого проводишь свои дни в праздности!
– Что-что?
– Грешник, ты проводишь свои дни в праздности! – Запальчиво повторил миссионер.
– Значит, в праздности? – Игоря захлестнула дикая злоба. – Я тут стою, рискую жизнью за шестнадцать шекелей, чтобы ты, сука, остался жив, и я ещё грешник?!
Миссионер, почувствовав недоброе, опасливо замолчал и потянулся за своими книжками к столу, куда успел их положить. Но Игорь не дал забрать. Перехватив и отбросив его руку, он сграбастал брошюры и принялся рвать. Миссионер помянул адские муки. Игорь заорал что-то нечленораздельное, схватил металлоискатель и замахнулся. Миссионер в ужасе отпрыгнул и опрометью бросился под дождь. По пути поскользнулся и упал, но тут же поднялся и опять побежал.
Игорь захохотал, как безумный. Напряжение схлынуло, и в этот миг раздался ужасающий грохот. Тут же по рации понеслось:
– Теракт, теракт, теракт!
Когда через полчаса его сменили, дождь кончился. На ближайшей улице стояло несколько скорых, мерно вращались их красные маяки, выли сирены, суетились люди. Пахло гарью.
Но Игорь сразу качнулся вбок от всего этого ужаса, огибая место происшествия по далёкой дуге. На сегодня он больше ничего не желал знать. Миновал длинную череду овощных, допоздна работающих магазинов, с выкаченными к тротуару прилавками и сладковато-кислым запахом подгнивших фруктов. Свернул на маленькую тёмную улочку и, увидев мигающие разноцветные лампочки на одном из домов – стабильный признак продажной весёлой жизни, остановился.
Он уже давно был один и его, конечно, тянуло к женщине. Но Игорь всё колебался, упрямо избегая платных удовольствий. Но после такого дикого дня, он, наконец, решился.
Поднялся по ступенькам, постоял несколько минут перед явно недавно врезанной массивной дверью с глазком посередине, прочитал издевательскую надпись «Клуб здоровья», поднял руку и опустил.
«Нет, не сегодня. Устал слишком, толку не будет».
В это время раздался мелодичный звон, дверь неожиданно распахнулась и, изнутри, чуть не столкнувшись с ним, вышли двое.
Игорь поморщился.
Но за ними показалась девушка, в руке державшая небольшой мешок с мусором. Увидев Игоря, она посторонилась и дружелюбно пригласила:
– Что стоишь, заходи!
Игорь зашёл.
«Клуб здоровья»
Зайдя внутрь, Игорь через маленький коридорчик попал в большую очень розовую комнату с фотографиями целующихся пар на стенах. В глаза сразу бросились сидящие на диванах полуголые девушки, все как одна немедленно уставившиеся на седого, коротко подстриженного Игоря с измученным лицом. Пахло чем-то приторным.
– Проходи, не бойся… – Хихикнула сзади пригласившая его девушка.
Её подружки дружно рассмеялись. Игорь, покраснев, сделал шаг и огляделся. Справа стояли ещё два дивана. На одном из них, теснясь плечами и перешёптываясь, сидели сразу четверо арабских юнцов, второй диван был пуст. Игорь сел на него.
Слева от входа стоял низенький барьер, похожий на канцелярский, из-за которого посматривала пожилая, с сильно накрашенным лицом, женщина, видимо хозяйка.
– Может чай? – Спросила она.
Благодаря ярким румянам и мелким пепельным завиткам волос, она была похожа на постаревшую злую куклу. Глаза у куклы смотрели цепко и уже оценили чёрную рабочую куртку Игоря, дешёвые джинсы, седину и широкие в запястьях руки, которые он сунул в карманы.
– Н-нет, – смущаясь от непривычности и откровенности происходящего, ответил Игорь.
Тут из коридора, который Игорь вначале не заметил, появилась длинноногая девушка с каштановыми волосами, одетая в очень лёгкое голубое платьице и чёрные колготки. Туфли на высоких каблучках делали её гораздо выше, чем она была. Безразлично зевнув, девушка подошла к барьеру и лежащей тут же шариковой ручкой что-то вписала в раскрытую тетрадь.
– Везёт тебе, Жанка! – С одобрительной гримасой сказала пожилая женщина. – Каждый раз он тебя берёт.
– Конечно, берёт, ведь я от его лысины кончаю… – То ли насмешливо, то ли серьёзно ответила необычно глубоким завораживающим голосом девушка.
Хозяйка в замешательстве поджала губы. На диванах, было, захихикали, но сразу замолчали, когда она на них взглянула.
– И чего они все в тебе находят? – Выговорила со злостью.
Жанна, не ответив, подняла голову, взгляд скользнул по замершим арабам и упёрся в Игоря. Игоря будто огнём ожгло.
Один из арабских мальчишек, рванувшись из тесноты дружеских плеч, вскочил.
– Я беру!
– Не-а… – Жанна отрицательно качнула головой. – Вот этот парень первым был. Правда, же? – Подмигнула Игорю хитрым голубым глазом.
На диванах замерли.
– Правда… – Пересохшими губами ответил Игорь.
– Ты, Жанна, рано или поздно своё получишь! – Недобро процедила хозяйка.
– Да ну… – усмехнулась Жанна.
– Ты сомневаешься?
– Я был первым! – Опомнившись, гортанно крикнул мальчишка, перекосив худое смуглое лицо с пробивающимися усиками. Сжал кулаки. – Я первый!
Но на него уже надвигался невесть откуда взявшийся толстый небритый мужик, теснил ручищами обратно на диван:
– Тихо, тихо, тихо…
– У Жанны проблемы? Жанночка, в чём дело? – Властно спросил показавшийся из прохода, откуда только что вышла Жанна, щегольски одетый, в длинном распахнутом пальто, пожилой и, действительно, лысый мужчина с аккуратно подстриженными седыми усиками.
– Да нет, всё хорошо, – льстиво ответила хозяйка, метнув злой взгляд на Жанну.
– Всё хорошо, дорогой, – музыкальным голосом подтвердила Жанна.
– Смотрите у меня… – Мужчина тяжело посмотрел на старательно улыбающуюся хозяйку, и та потупилась.
Он поднял руку с мелькнувшим на пальце массивным золотым перстнем, похлопал Жанну по плечику и вышел. Хлопнула дверь.
– Ну, пойдём? – Спросила Жанна.
Игорь торопливо вскочил с дивана и, глядя на почти обнажённую спину девушки, легко идущей на своих каблучках, отправился по коридору. Они зашли в одну из комнаток, половину которой занимала низкая тахта. Ещё в комнате на стене висело зеркало, и была душевая кабинка.
– Я первый раз, – глухо сказал Игорь.
– Да уж вижу.
Жанна села на кровать и, достав из тумбочки сигареты, закурила.
– Как тебя зовут?
– Игорь.
– Так вот, Игорь, наверное, ты уже понял, что надо раздеться.
Игорь покраснел:
– Конечно, понял!
– Краснеешь… – Задумчиво глядя на него, проговорила девушка. – Ну, ничего, – ободрила, – скоро привыкнешь.
– Я не привыкну…
– Ну, это мы ещё посмотрим!
Жанна притушила сигарету в пепельнице, и, приподнявшись, стянула коротенькое платье через голову. Во всех её движениях чувствовалась просто таки кошачья грация. Красивой формы груди с розовыми дразнящими длинными сосками сводили с ума. Игорь не выдержав, протянул к ним руку.
– Можно?
Жанна улыбнулась.
– Можно.
Тёплая живая тяжесть заполнила ладонь. Жанна помедлила и отстранилась. Игорь судорожно сглотнул, Жанна вздохнула.
– Игорь, видишь эти крючочки на двери?
– Вижу. – Голос Игоря вышел предательски писклявым.
– Снимай свои брюки, куртку, вешай там, и марш в душ! Но учти, у нас не так много времени.
– Я доплачу!
Жанна покачала головой:
– Как хочешь.
Игорь начал молча раздеваться. Снял куртку, рубашку.
– Ничего себе! – Глаза Жанны расширились от удивления. – Ты что, воевал? Господи, какие шрамы! Где?
– Афган.
Лицо Жанны неожиданно погрустнело.
– Как же вы все себя уродуете… Из-за чего?
– Ну, так… – С трудом ответил Игорь. – Когда-то это казалось правильным.
– Да я и сама оттуда… Ну, ты раздеваешься?
Игорь взялся за брюки и нерешительно посмотрел.
– Помочь? – Жанна подмигнула.
– Я сам.
Через полчаса Игорь, преодолевая усиливающийся холодный ветер с моря, рассыпавший дождевые брызги с крыш, шёл по улице и глупо улыбался.
Жанна была восхитительна. Он столько времени жил с женой, женщиной крупной, властной, жадной до удовольствий, заставляющей в сексе выкладываться без остатка, но никогда не испытывал такого наслаждения. Оказалось, что можно не только давать, но и получать. Игорь уже знал, что придёт в этот бордель снова и снова. Будет её ждать, сидя на диване, стараясь успокоиться и не глядеть на ядовито улыбающуюся завитую куклу. Ждать, пока Жанна, будет продавать своё тело арабам, эфиопам, китайцам, всякой швали!
«Интересно, она им также улыбается? – Игоря передёрнуло. – Нет, не может быть! А если её выкупить? Сколько это будет стоить? И вообще, как такая девушка оказалась в борделе? Спросить? Не обидится?»
Дождь пошёл сильнее. Игорь набросил капюшон.
«Всё-таки спрошу… – Решил. – Но вдруг, это тайна? Хотя, что спрашивать, и так понятно – обманули».
Через десять минут Игорь зашёл в свой подъезд. Длинный еле освещённый у входа коридор с множеством дверей, развешенным бельём, и собираемыми китайцами со всех помоек проржавевшими газовыми плитами и стиральными машинами, показался ему отвратительным. Ещё этот вечный запах… Нет, девушку сюда не приведёшь!
В который раз Игорь почувствовал такую тоску, что резко развернулся и, выйдя на улицу, неясно освещённую рассеянным в водяной пыли светом фонарей, направился на Бренер.
В кафе народу почти не было, лишь в углу сидела компания поэтов. Компания держалась обособленно и всегда занимала один и тот же столик. По договорённости с рыжебородым владельцем им можно было читать стихи, кто-то из поэтов выходил к барной стойке, гул в зале немного стихал.
Игорю поэты были любопытны, но попыток познакомиться он не предпринимал. Сидел невдалеке со своей водкой и пельменями, иногда вслушивался в чужой разговор, но чаще уходил в свои мысли. На этот раз стихов никто не читал, все были подавлены – сегодняшний теракт унёс много жизней.
«И так нелёгко, – с тяжёлой злостью думал Игорь, – а тут ещё слабоумные взрываются…»
Плохо зная язык и путая похожие слова, он искренне полагал, что смертник на иврите звучит, как слабоумный.
Год назад он сам чуть не попал в теракт. Его привычно поставили дежурить на мосту у шлагбаума, перед которым останавливались для проверки автобусы.
Была опять зима, Игорь мёрз и прогуливался, разминая ноги. Время шло к шабату, автобусов уже не было, Игорь, прошёл по мосту вверх, потом вниз. Собравшись вернуться к своей будке, он увидел одинокого человека.
– Здесь нет входа! – Начал кричать Игорь. – Закрыто! Поворачивай!
Но человек, не обращая внимания, продолжал идти. Скоро Игорь услышал, как он повторяет, будто испорченная пластинка:
– Мне надо на автобус, на автобус, на автобус…
– Стой! – Опять закричал Игорь.
На этот раз человек остановился и, смотря куда-то в сторону, трясущимися руками начал ощупывать свою куртку.
«Наркоман!» – Мелькнула мысль.
– Давай, иди отсюда! – Уже мягко сказал и протянул руку, собираясь легонько толкнуть. Человек увернулся, полы его куртки разошлись, и Игорь с ужасом увидел мощный пояс с проводами. Он отскочил назад и изо всей силы закричал:
– А ну пошёл вон!
Шахид неожиданно послушался и, нелепо припадая на ногу, побежал вниз. Игорь схватился за рацию и стал передавать новость. Вскоре он увидел, как шахида окружают полицейские. Тот повалился на колени и поднял вверх руки – теракта не состоялось.
Через час охранник шёл домой. Эмоций не было. В опустошенном сознании возникала одна и та же мысль:
«Моя жизнь стоит шестнадцать шекелей в час… Моя жизнь стоит шестнадцать шекелей в час…»
Игорь очнулся. Поэты негромко переговаривались. Пора было идти домой.
На следующее утро Игорю дали один из самых тяжёлых постов – на втором этаже около двери, пропускающей пассажиров к автобусам. К концу дежурства появился Менаше.
– На тебя поступила жалоба. Ты ударил гражданина! Скажи, как это понимать?
– Никак. – Игорь равнодушно смотрел на него.
– Он врёт?
– Врёт.
– Допустим. – Менаше почесал небритую щёку. – И я даже могу тебе поверить. Но при одном условии…
– Каком условии?
– Я временно могу закрыть глаза на твои делишки, если ты при всех попросишь у меня прощения.
