Текст книги "Ламбада, или Все для победы"

Автор книги: Леонид Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

"Он узнал что-то, чего не знают остальные? – с тревогой размышлял начальник контрразведки. – Спешит передать своим сородичам? Отмазывает Хай-би-бо? Заключил сепаратную сделку с "кремлевскими горцами"? Закладывает нас, грешных?.. Сейчас не та ситуация, чтобы поднимать бунт, ведь босс не сделал ни одного очевидного промаха и его позиция вполне прочна..."

Миротворцы расселись на свои привычные места, и терраолог Ихиуач произнес короткую проникновенную речь. А потом Контролеры что было сил пытались делать вид, что идет нормальный товарищеский ужин. Но все было не то и не так. Еда не лезла в горло, кают-компания казалась неуютной, в воздухе сквозило предощущение непонятной опасности. И необъяснимое отсутствие Генерального контролера многократно усиливало тревогу.

В дверях появился Сластев. До сей поры он отсиживался в своей каюте, переживая фиаско Особой комиссии. Теперь, наверное, взял себя в руки и решил поприветствовать коллег. Однако вместо того, чтобы поздороваться, старый диссидент с порога выкрикнул срывающимся голосом:

– Каков окончательный вердикт?

– Вычислитель оценил суммарную вероятность совершения преднамеренных политических убийств всего в три процента, – ответствовал Ихиуач.

– А убийство у космопорта? – вскинулся Сластев. – Станция только что получила информацию от службы наблюдения.

– Ну-ка... ну-ка... – Терраолог вызвал дежурного оператора, и вот уже на потолке замелькали кадры операции по захвату товарища Впадина и его гибели на шоссе.

"Вот в чем дело-то, – сообразил Второколенный. – А они жали руки? Точно!.. Значит, у Ха-буа-буи теперь туз в рукаве!"

– Случай, конечно, непростой... – раздумчиво произнес Ихиуач. – Но, думаю, ОНИ и тут выкрутятся. Во-первых, для Эм-гэ-бэ это был всего лишь секретарь Президиума Политбюро ЦК. Во всяком случае, они будут стоять до последнего, что считали убитого Впадиным. И тут вступают в действие соображения национальной безопасности, ведь опальный сановник передал иностранной супердержаве некие, очевидно, секретные документы. Во-вторых, этот самый изменник Родины при задержании оказал вооруженное сопротивление...

– Ложь! – крикнул Сластев и сразу же хлебнул целительного настоя из своей бутылочки.

– Верно, он не открывал огня, не отвечал на выстрелы, но порожденные им фантоматические эффекты – это факт. Именно они привели к гибели восьми сотрудников Эм-гэ-бэ и двух работников космопорта. Вполне естественно, что все происшедшее воспринималось как активные боевые действия против должностных лиц законной власти. Попробуйте найти в данном построении хоть одно слабое место! – Ихиуач торжествовал, упиваясь своей непогрешимой логикой. Он, несмотря ни на что, до сих пор болел за Эксперимент.

Известный любитель горячительных напитков Охр-рхО поднялся с места, с шумом отодвинув хитро устроенный стул-ложе. В руке он держал бокал, полный зеленого пенящегося сморга. Выпрямившись во весь свой двухметровый рост, Охр-рхО произнес раскатистым басом, так что гулкое эхо отразилось от стен кают-компании:

– Предлагаю почтить память нашего друга и резидента... хм... Бастана вставанием и выпить за упокой его души.

Миротворцы заскрипели креслами, стульями и кушетками. Не у всех было налито, однако вскоре все раздобыли емкости и молча застыли. Потом выпили кто что. Ихиуач и вовсе едва пригубил: жители планеты Ллы не пьют, не курят и в азартные игры не играют.

А в это время Ха-буа-буи, сидя в секретной комнате, выслушал пропущенный через Чтеца отчет Бастана, сопоставил собранные резидентом факты с информацией, регулярно доставляемой на станцию с Венеры. Сами по себе все эти сведения, конечно же, имелись в распоряжении Миротворцев, но в разрозненном виде, не сведенные воедино, не обобщенные, а потому бесполезные. А теперь картина получилась логичная, цельная и довольно впечатляющая.

Радости на лице Генерального контролера, однако, не было. И придурок Хай-би-бо, и он сам сели в галоши – профукали криминал, а этот туземец Бастан с Туама-Ра-Хали, носясь по грешной Земле с гэбистами на хвосте, отстреливаясь и меняя личины, ухитрился его углядеть, в который раз показав, на что способен дикий, но гордый народец собирателей этих мерзких летунцов...

Но самое главное – что скандал закончится одним лишь подрывом репутации асвенситов. Насколько Генеральный контролер знал Коллегию Обер-миротворцев, Эксперимент-то как раз и уцелеет. А знал Ха-буа-буи ее неплохо: в бытность свою в столице Лиги Миров он постоянно отирался в кулуарах, заводил знакомства с сильными мира сего, будучи протеже парочки старых добрых пердунов.

Коллегия слишком уважала сама себя, а значит, и собственные решения. Значит, это галактическое учреждение вряд ли позволит с первой же попытки перечеркнуть Эксперимент – одно из своих славнейших начинаний. Нельзя выказать перед содружеством цивилизаций политическую слепоту и непроходимую глупость.

Не тот сейчас случай – не беспроигрышный, не очевидный!.. Ведь Сталин вряд ли предполагал, что советская экспансия на Венере приведет к сотням человеческих жертв, он просто делал все для победы. Коллегия может расценить произошедшее как непреднамеренное убийство и отложит окончательное решение на одиннадцать лет. Вынесет кремлевскому руководству официальное предупреждение Галактической Лиги и категорически потребует оставить злосчастную Венеру в покое. Скорей всего так и произойдет. Тем более что сталинский план покорения Венеры все равно провалился и новых жертв принесено не будет.

Торжественный ужин подошел к концу, а босс так и не появился. Пора было расходиться по каютам, но все ждали его прихода. Должны ведь быть какие-нибудь указания по поводу дальнейших действий.

Разговор продолжал крутиться вокруг событий, происшедших в космопорте, и до Сластева в конце концов ДОШЛО.

– Так что же? Бастан что-то передал Буи?! – воскликнул Георгий Сергеевич, вдруг переменившись в липе. – Такое, ради чего пошел на верную смерть? Что-то убийственное для Кремля?

– Разумеется. – Голос Второколенного был равнодушен. Сейчас его волновали лишь предстоящие разборки с Ха-буа-буи.

– Так ведь мы им!.. – Сластев подавился словами. – Теперь мы их!.. Глаза его загорелись, дыхание участилось. Того гляди коньки отбросит на радостях.

Второколенный посмотрел на разволновавшегося диссидента и наставительно сказал:

– Вы из бутылочки-то прихлебывайте – не забывайте.

Георгий Сергеевич машинально глотнул.

– К станции приближается земной корабль без опознавательных знаков, раздался по интеркому голос дежурного офицера. – На наш запрос не ответил. Вводить ли в действие комплекс "Защита"? – Он-то думал, что Генеральный контролер находится в кают-компании, а тот продолжал мучительно размышлять о судьбе злополучного отчета.

– Вводить! – рявкнул Ихиуач, но, не обнаружив поддержки, сбавил обороты:

– Других мнений быть не может... – Голос его становился все неувереннее. – Что вы молчите?

– Нельзя! Нельзя! – воспользовавшись паузой, завопил Сластев. – Пускай окончательно замараются! Как вы не понимаете?!

Контролеры видели, что старик утратил последние остатки разума, и переглядывались, понимающе улыбаясь.

Ксенопсихолог Охр-рхО, прищурившись, внимательно следил за происходящим со своего стула-ложа. Он прикидывал, к какому лагерю выгодней примкнуть, и никак не мог принять решение. Интуитивно он чувствовал, что следует держаться набирающего силу Второколенного, но тот пока молчал, лишь нервно кусал ушные отростки. Брать же ответственность на себя Охр-рхО, понятное дело, вовсе не собирался.

Начальник контрразведки Второколенный всем телом ощущал немыслимо замедлившееся течение времени на станции. Он прекрасно сознавал, что вовне оно идет гораздо стремительней. А Второколенному позарез нужно было перетерпеть еще несколько минут, чтобы количество перешло в качество: Ха-буа-буи своим бездействием в критической ситуации свалил бы сам себя. Пытка временем дорого давалась начальнику контрразведки, но он и не такое мог вытерпеть ради высокой цели. Все равно аборигены не посмеют напасть на станцию Галактической Лиги Миротворцев. Не было еще такого в истории...

Земной корабль приближался. Начальник контрразведки по-прежнему ждал. Охр-рхО понял ход его мыслей и молча согласился с ним. Ихиуач дергался, не в силах усидеть на месте, но теперь уже помалкивал. Он вдруг почувствовал, что не готов делать самостоятельные ходы и ему надо пристроиться к кому-нибудь в кильватер.

Секунды складывались в минуты, но никто из младших Контролеров не смел пойти за Генеральным. Сластев вдруг схватился за грудь и бочком-бочком выскользнул за дверь. Его исчезновения никто не заметил.

Наконец начальник контрразведки поднялся с места и провозгласил:

– Ха-буа-буи самоустранился от руководства станцией в самый ответственный момент! Он знает, что полученная нами от резидента информация вызовет жесткую реакцию Земли! В сложившейся обстановке предлагаю... Миротворцы затаили дыхание, – немедленно освободить его от должности, создать совет для управления станцией в условиях чрезвычайного положения!..

Краткая речь Второколенного была встречена с пониманием. Правда, когда начали определять персональный состав, не обошлось без трений – слишком много цивилизаций претендовали на место в совете. Как раз в эту минуту из радиорубки на земной корабль было отправлено сообщение в семь слов – прямым текстом, на русском языке: "Нам все известно! Теперь хана вам, суки!"

Генеральный контролер услышал сигнал тревоги, лишь выйдя из секретной комнаты, обладающей абсолютной изоляцией. Бросился бегом. Ворвавшись в командную рубку, Ха-буа-буи пришел в ужас. Земной корабль занимал пол-экрана.

– Включить комплекс "Защита"! – прохрипел он, не в силах оторваться от этого невероятного зрелища.

– Н-не м-мо-гу! – заикаясь, выдавил из себя дежурный. – Пилотируемые катера противника попадут в зону стерилизации.

– Ч-черт!

Генеральный контролер сразу понял: это программа, заложенная Галактической Лигой в командный вычислитель, блокировала включение комплекса "Защита". Этический статус Миротворцев категорически запрещает уничтожать экипажи чьих бы то ни было космических кораблей.

– Варианты обороны?

– Встречный бой табельными средствами. Изгнание аборигенов из зоны стерилизации. Включение комплекса.

– По-нял... – протянул Ха-буа-буи. – Передай на Базу, что мы атакованы.

Дежурный офицер посмотрел на него печальными оленьими глазами и сказал уже много спокойнее:

– Поздно. Посмотрите на потолок.

На верхнем экране виднелся огромный металлический ком, висящий примерно в километре над "Миротворцем-316".

– Что это?

– Вилка...

Сталин был отнюдь не дурак. Спутники-"глушилки", разведчики и просто космический лом были собраны поблизости от станции вовсе не для того, чтобы перехватывать радиосообщения в галактическую даль. В нужный момент они должны были объединиться и, образовав критическую массу, расфокусировать вывод подпространственного туннеля. Ведь туннель стабилизируется в гравитационном поле строго определенной силы, и две близлежащие и схожие по величине массы образуют вилку.

– Ну что ж... – Ха-буа-буи набрался-таки мужества (в чрезвычайных ситуациях это с ним бывало и раньше), лицо его прояснилось, и он сказал: Выбора нет. Пусть будет встречный бой.

В самый разгар спора о том, ограничить ли руководство станции триумвиратом или нужен расширенный состав с привлечением рядовых специалистов (спорили, само собой, лишь Второколенный, Ихиуач и Охр-рхО), в кают-компании появился Генеральный контролер. Он был в ярости.

– А-ат-ста-вить!!! – рявкнул со всей мочи, и голоса разом смолкли. Ха-буа-буи обвел взглядом подчиненных и зарычал:

– Стоило оставить вас одних!.. Портфели делите! Просрали станцию!

Охр-рхО залег на своем стуле-ложе. Глядя на багровеющее лицо Второколенного и остекленевшие глаза Ихиуача, Генеральный контролер добавил презрительно:

– Ладно. С вами потом разберемся... Будем встречать гостей! Группу охраны – в полную боеготовность!

22

Первые же недели героического освоения Венеры показали, что роботы, дистанционно управляемые со спутника, неэффективны. Служба наблюдения не успевала реагировать на возникающие опасности, и команды безнадежно запаздывали. Потери среди личного состава росли с каждым днем. В конце концов прокладка трансвенерианской магистрали была приостановлена секретным решением Президиума Политбюро ЦК

Появление нового поколения роботов – абсолютно автономных, имеющих чрезвычайно сложную программу и способных самообучаться – казалось бы, сняло все проблемы. Однако к концу второго года освоения потери снова стали расти. Сопротивление природной среды постоянно усиливалось – возможно, это была оборонительная реакция планеты как единого организма. А роботы почему-то не могли использовать весь свой потенциал, они выходили из строя раньше времени, при меньших, чем планировалось, нагрузках.

Следствие показало, что вредительства нет, нет и чисто технических просчетов, хотя головы, конечно же, полетели. Просто на роботов воздействовали совершенно новые, доселе не познанные факторы. Бойцам не хватало жизненной силы – системной гомеостатической защиты, свойственной живому организму, а также коллективизма, взаимопомощи, морального духа, заставляющего мобилизовать на борьбу все ресурсы организма и порой делать невозможное. На Венере не хватало ЧЕЛОВЕКА. Но уж он-то никак не мог существовать в столь агрессивной среде.

И вот кому-то из ученых-оборонщиков в голову пришла гениальная идея очеловечить роботов. Сначала планировалось переписать им на магнитные носители полезные фрагменты личности офицеров МГБ, как считали одни, или уголовников, как считали другие Но потом было решено перенести в железные головы сознание целого народа. Как бы перебросить на Венеру небольшую этническую общность, максимально приспособленную к выживанию в суровых условиях, сохранив существующие между соплеменниками цепочки дружеских, соседских, родственных и прочих человеческих связей.

Идея понравилась товарищу Мещанинову, он лично защищал проект перед Сталиным и Берией и сумел убедить бессмертных в его перспективности.

Народ, достаточно изолированный от цивилизации, а значит, избежавший тлетворной ассимиляции и урбанизации, был найден в отрогах Кавказа. При этом можно было убить сразу двух зайцев: обеспечить режим секретности (в захолустье и сбор информации, и любые происшествия с донорами пройдут незамеченными) и получить сотни прирожденных бойцов, скованных самым прочным – родоплеменным, клановым – родством, бойцов, у которых боевые качества заложены в генах. "Фольклорную экспедицию" было поручено провести МГБ, а потом за дело принялись лучшие специалисты по кибернетике...

И действительно, очеловеченные роботы, Мухаммеды и Абдурахимы, гораздо лучше боролись с Венерой, которая день за днем обрушивалась на Советский Отряд Строителей. Процент потерь резко снизился. Впрочем, до поры до времени...

И еще одно: вскоре после гибели робота его донор умирал или погибал по вполне земным причинам. Этот феномен остался необъясненным. Очевидно, между донорами и роботами имелась сильнейшая обратная связь.

23

Никаких переговоров, угроз и ультиматумов не было. Был залп по трем стыковочным узлам "Миротворца-316" из корабельных орудий и атака штурмовых групп на десантных катерах.

Новейший космокрейсер "Сталин", недавно сошедший со стапелей Новолаврентьевска, обладал большой огневой мощью и мог поднимать на борт до батальона спецназа. Его экипаж был укомплектован исключительно офицерами МГБ – лучшими из лучших.

Броневые плиты обшивки разошлись от взрывов термитных снарядов и в бреши ринулись спецназовцы с огнеметами и автоматическими гранатометами. Они были уничтожены на первых сорока метрах коридора, однако это стоило жизни полутора десяткам профессиональных охранников станции, сожженных между центральным и малым стыковочными узлами.

Все три десантных катера были уничтожены, но задействовать комплекс "Защита" по-прежнему было невозможно. Потому что теперь станцию брал на абордаж сам крейсер. При столкновении он врезался в "Миротворец-316", пробив титанитовую обшивку в стороне от развороченных и успевших зарасти стыковочных узлов. Переходный отсек крейсера "Сталин" (своего рода штурмовой мостик) был выдвинут вперед могучей гидравликой, и, ломая переборки, он вошел в плоть космической станции, словно бы насилуя ее. Советский военный корабль и "Миротворец-316" стали единым целым.

"Сталин" уже не сможет вернуться на Землю: были повреждены навигационные системы и двигатели маневра, непоправимо разгерметизированы ходовой и командный отсеки. Крейсер превратился в корабль-смертник.

В бой с вооруженными до зубов гэбистами вступил техперсонал станции. Он не имел боевого опыта и в большинстве своем не практиковался в стрельбе с самого космоколледжа. Да и не все смогли пересилить себя и открыть огонь по разумным существам. Потери были ужасны...

* * *

Бой в коммуникационной рубке был скоротечным. Охр-рхО оказался хорошим бойцом. Он стрелял без промаха и положил пятерых спецназовцев. Но командир взвода десантников повредил ему трахейный пучок.

Ксенопсихолог начал задыхаться. Пришлось подключить искусственное легкое, и теперь эта штуковина болталась на груди, с шумом втягивая воздух, – особо не разбегаешься. Дежурный лежал у погасшего пульта, пуская зеленовато-желтые пузыри. Грудной пластины у него не было совсем автоматная очередь в упор.

Прорваться в радиорубку десанту не удалось. Связист забаррикадировался, заварил дверь плазменным резаком и не откликался ни на чьи вызовы.

За поворотом коридора дружно трещали ППШ. Им отвечали частые хлопки отражателей и негромкое шипение дезинтегратора. Дум-дум-дум – заговорил было "Дегтярев" и тут же смолк. Рванула лимонка. Хорошо хоть фугасов не прихватили – всю бы станцию разнесли... Герметизатор тоже имеет свои пределы.

В клещи гэбистов было не взять – слишком мало сил. Приходилось метр за метром выдавливать их из коридора, теряя в каждом отсеке кого-то из контролеров.

Разнося на куски переборку, замолотил крупнокалиберный пулемет. Снова зашипел, раскладывая кого-то на атомы, дезинтегратор, и внезапно наступила тишина. Неужели здесь все?..

Опираясь вместо костыля на взятый в бою "Калашников", Охр-рхО добрался до поворота и выглянул в люк пятнадцатого кессона. Коридор был затянут дымом, но его быстро уносила вентиляционная система. К счастью, она пока еще работала.

– Есть кто-нибудь?! – крикнул Охр-рхО, и ему ответил одинокий хриплый голос военного эксперта Уру-ба-бчи:

– Лежу вот – ногу зацепило. До следующего поворота чисто. Что дальше, не знаю. Рискни – погляди сам.

Уру-ба-бче, который не спускался на Землю, не надо было принимать челокоподобный вид, и потому он смахивал на раздутого в пояснице кольчатого червя с восемью паучьими лапками.

Пахло паленой шерстью и горелым пластиком. В полу и стенах коридора зияли огромные дыры, затянутые еще не успевшей просохнуть пленкой герметизатора. Повсюду были пятна сажи, на полу виднелись какие-то черные ошметки и измятый, оплавленный ствол автомата. Понятно, что за ошметки...

Наверняка через несколько минут к спецназу подойдет подкрепление и начнется новая атака, ведь всем уже ясно, что Генералиссимус отдал приказ: "Немедленно уничтожить". Все выжившие бойцы получат Звезду Героя или, что вернее, пулю в затылок. Что может быть страшнее утечки информации?

– Регенератор остался?

– Последние две капсулы. – Уру-ба-бча протянул ему одноразовый шприц.

Охр-рхО вколол себе в вену порцию регенератора. Через двадцать минут трахейный пучок зарастет, если ксенопсихолог столько проживет, конечно.

– Ура-а! А-а-а!!1 – раздался впереди дружный вопль, потом – грохот. Крики смолкли на миг и раздались снова, но хор голосов стал слабее. Затрещали, загремели выстрелы, словно барабанил по полу горох и одновременно кто-то бил колотушкой по стальному листу.

Охр-рхО не спеша – так ему самому казалось – установил на треноге стационарный дезинтегратор, который только что притащили два техника из оружейного отсека. Ксенопсихолог передвинул на шкале риску на непрерывный разряд и прилег за керамлитовым контейнером, который служил баррикадой в самую первую атаку. Голову высунул чуть-чуть, чтобы видеть узенькую полоску коридора. Стал ждать.

В люке шестнадцатого кессона замелькали фигуры в камуфляже – это были гэбисты. Охр-рхО сказал: "Работа", – и дезинтегратор включился. Его яростное шипение было просто невыносимым...

Герметизатор едва успевал заделывать бреши, выжженные в стенах станции. Воздух со свистом вырывался в космическое пространство. Вонючий жирный дым тут же утягивало воздушным потоком. Ветер нес какие-то бумаги, обрывки тлеющей одежды, кровавых бинтов, куски плоти. Дышать становилось все труднее.

"Стоп", – в третий раз остановил Охр-рхО дезинтегратор и послал на разведку киберуборщика, каким-то чудом приблудившегося к нему в этой мясорубке.

– Движущихся объектов не обнаружено, – гнусаво передавал тот по встроенному переговорнику. – Семнадцатый кессон... Восемнадцатый кессон... Двадцать третий кессон... Один движущийся объект. Исчез из поля зрения. Двадцать четвертый... Ш-ш-ш-хр... – Связь оборвалась.

Двадцать четвертый кессон был рядом с переходным отсеком крейсера, через который на станцию ворвался спецотряд. Так что почти весь коридор оказался пуст.

– Пойдем, ребятки! – позвал Охр-рхО засевших в запасном машинном блоке техников. – Очистим станцию. Хватит отсиживаться. Не надо их бояться. Сейчас они нас боятся! – успокаивал он перетрусивших техников, и кажется, они ему поверили.

Охр-рхО первым ступил на черное горелое пятно, имевшее форму распластанного человеческого тела, а потом – на розовую заплатку, только что наложенную герметизатором.

– Вперед! Вперед, ребятки!

Химическая атака не дала результата – гэбисты имели добротные противогазы. Пулемет лупил длинными очередями, видно, у спецназовца было полно патронов. Брошенные кибер-носилыциками контейнеры надежно его защищали, и не потому даже, что столь мощную баррикаду было не пробить, уничтожив контейнеры, запросто можно испарить всю станцию. Там, внутри, заряженные энергобатареи.

Генеральный контролер Ха-буа-буи попытался выглянуть из-за титанитовой столешницы – своего укрытия. Пули скакали, рикошетя от стен. Четыре техника и славный Охр-рхО лежали на пороге тамбура, скошенные очередями. Их тела иногда вздрагивали от десятых или сотых по счету попаданий.

– Надо взять его снаружи, – по рации сказал Ха-буа-буи оборонявшему командную рубку Второколенному. Тот следил за ходом боя с помощью уцелевших мониторов. – Пойдешь по крыше.

– Приказ понял.

Ближайший исправный выходной люк находился в тридцати метрах. Начальнику контрразведки нужно было надеть скафандр и выбраться на поверхность станции. Второколенный обойдет пулеметчика с тыла и, вернувшись в коридор, сожжет огневую точку.

Время играло против Миротворцев. К крейсеру "Сталин" в любой момент могло прибыть подкрепление, а чтобы транспортный модуль сумел уйти в подпространство, нужно сначала расцепиться с крейсером, затем вышвырнуть его за пределы зоны стерилизации и наконец уничтожить кучу металлолома, создавшего нуль-вилку.

"Откуда Сталин узнал о возможности возникновения вилки? – думал Ха-буа-буи, поглаживая рифленую рукоять дезинтегратора. Это ласковое движение его успокаивало. – Неужто и тут не обошлось без Хай-би-бо? Вот напаскудил, соплеменничек!.. Но на что же ОНИ, собственно, рассчитывают? Перебить нас, захватить регенератор, сымитировать орбитальную катастрофу и, послав по туннелю капсулу с драматическим сообщением и глубокими соболезнованиями, ждать появления спасателей и новой Комиссии? А к тому времени от СОСа на Венере и запаха не останется?

Или Дядюшка Джо ждет от нас капитуляции, надеясь уничтожить компромат? А затем произошедший бой будет объявлен трагической случайностью или, того лучше, провокацией атлантистов?.. А может, атака – всего лишь эмоциональная реакция "кремлевских горцев" на радиограмму Сластева?"

Ха-буа-буи бросило в стену. Он оглох от взрыва. Когда Генеральный контролер пришел в себя, увидел: потолок метрах в десяти от него украшает здоровенная пробоина с рваными краями. Туда хлынул воздух, унося очередную порцию летучего мусора. Впрочем, рана быстро затягивалась. Хуже другое: Второколенный был мертв.

Башенная пушка "Сталина" сшибла его с обшивки первым же выстрелом.

Ха-буа-буи не впал в уныние, он связался по рации с доблестным Ихиуачем, который вел позиционный бой на противоположной стороне кольцевого коридора. У него в тылу находилась химическая лаборатория. Она совсем не пострадала. Генеральный контролер попросил терраолога приготовить тонкостенный баллон с горючим газом – плотным и не дающим при сгорании слишком высокой температуры.

– Ты же спалишь станцию! А если рванут батареи?! – испугался Ихиуач.

– Не дергайся! Контейнеры термостойки... Чтоб через пять минут баллон был здесь!

Затем Ха-буа-буи распорядился, чтобы один из дипкурьеров был готов по его сигналу включить продув двадцать четвертого кессона в направлении стыковочного узла.

...Кибер-носильщик вытащил баллон в тамбур кессонной камеры, и их обоих тут же изрешетила пулеметная очередь.

– Давай! – гаркнул Генеральный контролер по рации, и струя воздуха понесла вырвавшееся из пробоин в баллоне облако газа к контейнерам.

Потом один выстрел из дезинтегратора. Пенные струи ударили из сохранившихся пожарных установок, превращая двадцать метров ревущего пламени в дым и пар.

– В атаку! – закричал Ха-буа-буи и вместе с пятью дипкурьерами (его последним резервом) ринулся по коридору, ничего не видя пред собой и поливая все впереди из ручного дезинтегратора...

В коридоре были только обгорелые трупы: в станционных скафандрах, в пятнистых комбинезонах, в шлемах, противогазных масках и вовсе без ничего, лежащие, сидящие, скорчившиеся, словно в материнской утробе, даже стоящие прибитые к стене сатанинским ударом.

– Мы победили! – воскликнул Сластев и выбросил вверх сжатую в кулак руку. – Значит, можем их! Можем!..

Он только сейчас выбрался из кают-компании, где был на всякий случай заперт Генеральным контролером. Георгий Сергеевич изнывал в своем заточении, рвался пострелять в "гадов", но увы...

– Начинаем расстыковку, – объявил Ха-буа-буи и закашлялся. Его легочная губка изрядно пострадала в едком дыму.

Операторы приступили к делу. В надстройку "Сталина" ударили реактивные струи корректировочных двигателей станции. Крейсер содрогнулся, переходной отсек затрещал и начал разламываться. Новый удар реактивных струй – и "Сталин" оторвался от "Миро-творца-316". Еще один удар – и появился зазор в полметра шириной. Корабль и станция начали расходиться на орбите. Сожженные дезинтеграторами артиллерийские башни "Сталина" молчали.

– Не верю я, что вот так все и закончится, – сказал вдруг Сластев. Слишком просто. Слишком легко...

– Вам что, этих трупов мало? – Ихиуач ткнул пальцем в экраны, показывающие панораму коридора.

Голубовато-зеленая пятнистая Земля преспокойно наблюдала за усилиями Миротворцев. В телескопы станция и крейсер "Сталин" продолжали казаться одним целым – маленьким серебряным зернышком. На самом деле они уже существовали порознь, и через несколько минут "Миротворец-316" сможет задействовать комплекс "Защита". Он обезопасится от новых атак, а затем уничтожит нуль-вилку...

Кодированный радиосигнал из Центра управления полетом в доли секунды домчался до полумертвого, лишившегося огневой мощи, штурмовых групп и почти всего экипажа крейсера "Сталин".

Земные телескопы на миг ослепли – взорвался ядерный заряд, установленный в двигательном отсеке корабля.

Вместе с "Миротворцем-316" был уничтожен и нуль-причал. Подпространственный аппендикс, протянувшийся до Сириуса, разом перестал существовать. И когда через десятки лет в окрестностях Земли появится новая экспедиция Галактической Лиги (если это вообще случится), Сталин и Берия уже давным-давно станут прахом.

Эпилог

Путник медленно поднимается по горной тропе. Он горбится, с силой вбивает в землю свой белый, отполированный рукою посох. Одет он в черное пальтецо, ушанку, выцветшие армейские галифе и грубые, но прочные ботинки с обмотками из вафельных полотенец. На спине – серый полупустой рюкзачок.

Путник по-стариковски тяжело дышит, но не останавливается передохнуть. Шаг за шагом приближается он к вершине утеса. Ноги плохо гнутся в коленях, но он упрямо переставляет их, все тяжелее опираясь на посох.

И вот наконец вершина... Внизу пропасть. Бурная Кызылга кусает каменистые берега, бьется в теснине, скатываясь все ниже – к равнинам Ленинополья. В долине больше не играет зажигательная ламбада. Там сейчас разорение и идет трудная борьба за жизнь. Здесь же ничего не изменилось с того дня, когда тут побывал Бастан. Впрочем, нет, изменилось. Добавилось еще восемь могил. И все они с одной датой: 1993.

Путник останавливается, воткнув свой посох в тропу. Корчится от кашля, сплевывая что-то густое, белокрасное в куст колючки. Совсем было засохшая чинара этой весной зазеленела одним боком. И эта зелень выглядела инородным вкраплением, странной бутафорией на фоне голых серых ветвей.

Потом путник опускается на колени и снимает ушанку. Его волосы белы, щеку и висок изуродовал корявый шрам. Глаза – в черных полукружьях – глубоко провалились. Половины зубов не хватает. Трудно поверить, что это еще совсем молодой человек.

Он улыбается и одновременно плачет. Перед ним могильные камни, по краям густо заросшие бурьяном. Горное кладбище Аль-Башлыка заброшено. Люди сюда давно не приходят. Заброшен и сам аул. Все уцелевшие жители осенью ушли в долину – выживать в студеную зиму. Они еще вернутся.

"Абдурахим Нурпесов Ахмед-оглы... Нуреддин Тагаев Амир-оглы... Мухаммед Асханов Нияз-оглы..." Мухаммед – самый последний, но путник этого не знает, ведь дата смерти одна и та же.

Он смотрит на эти камни и видит багрово-оранжевые сумерки, беспрерывно бьющие с небес извилистые молнии. "Это вы сказнили ИХ, – говорит он беззвучно. – На вас ОНИ сломали себе хребет. Вы отомстили за себя и за всех нас..." Тишина в ответ. Только скрипят ветви чинары да шелестит листва на здоровых ее побегах, обращенных к заходящему солнцу. "Все не зря..."

Николай Илгазов поднимается с колен. Пора возвращаться. Надо успеть до ночи спуститься в долину – туда, где есть жизнь. Ведь жизнь продолжается...