Текст книги "Титулы, мундиры, ордена в Российской империи"

Автор книги: Леонид Шепелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

петербургскую, московскую и киевскую; архиепископы – некоторые другие крупные или важные епархии; епископы – прочие епархии. Архимандриты чаще всего были настоятелями крупных монастырей и ректорами духовных учебных заведений. Игумены возглавляли прочие монастыри. Эти звания могли принадлежать и настоятельницам женских монастырей (игуменьям). Митрополит и архиепископ пользовались общим титулом ваше высокопреосвященство, а епископ – ваше преосвященство. Всем им принадлежал также общий титул владыко. Архимандрит и игумен титуловались ваше высокопреподобие. Белое духовенство имело следующие саны: протопресвитер, протоиерей, священник (иерей), протодиакон и диакон. Протопресвитеров в конце XIX в. было четыре: это звание давалось главе военного и морского духовенства, главе придворного духовенства (он же возглавлял собор Зимнего дворца и Благовещенский собор в Московском Кремле и был обычно духовником императорской семьи), а также старшим священнослужителям Успенского и Архангельского соборов Московского Кремля. Сан протоиерея давался настоятелям церквей, а сан протодиакона диаконам кафедральных соборов и церквей придворного ведомства, но эти же саны могли даваться и просто за заслуги рядовым священникам и диаконам. Протопресвитер и протоиерей пользовались общим титулом ваше высокопреподобие, реже применялся титул ваше высокоблагословение; иерей и протодиакон – ваше преподобие, реже – ваше благословение или ваше священство; диакон титуловался ваше преподобие.

Духовенство (вместе с семьями) составляло особое привилегированное сословие со своей системой прав и обязанностей. Принадлежность к этому сословию была несовместима с принадлежностью к дворянству.

Черное и белое духовенство носило специальные одежды – повседневные и священные (используемые во время богослужения).

Главным элементом повседневной одежды была ряса (обычно черного или коричневого цвета) – просторное облачение до пят, расклешенное ниже пояса, с длинными рукавами, расширяющимися книзу, с глухой застежкой на левую сторону. Головным убором черного духовенства был клобук – род цилиндра, обтянутый черным или белым (у высших иерархов) покрывалом, край которого спадал на спину. Представители белого духовенства могли получать в виде награды камилавку (также цилиндрической формы) фиолетового цвета. Другой разновидностью повседневного головного убора духовенства были камилавка и скуфья – мягкие шапочки из фиолетового или черного бархата.

Священные одежды ведут свое происхождение издревле и, помимо утилитарного назначения, символизируют некоторые моменты христианского вероучения.

Одеждой низшего ранга (не только для священнослужителей, но и для причетников) был стихарь, представлявший собою белую рубаху с широкими рукавами. Стихарь у дьяконов обычно был из более дорогой ткани, в том числе и парчевой. У старших священнослужителей стихарь трансформировался в подризник – нижнее одеяние, поверх которого надевались другие ризы (общее название для священных одежд). К ним относились фелонь и саккос. В древности фелонь представляла собой одеяние, закрывавшее тело священнослужителя до пят, с единственной прорезью для головы. Затем, чтобы высвободить руки, стал делаться плавный вырез спереди от середины груди и до низа. Саккос имел откидные рукава, поэтому был лишен переднего выреза. Оба эти одеяния изготавливались из парчи или бархата с вышивкой. Саккос был одеянием высшего духовенства (епископов и митрополитов).

Стихарь, фелонь или саккос дополнялись некоторыми особыми принадлежностями священных одежд. Дьяконы через левое плечо должны были перекидывать некоторое подобие полотенца – орарь. Поднимая рукой его конец, они давали знать певчим и прихожанам о начале песнопения и молитв. Архиереями и священниками вместо ораря употреблялась епитрахиль, надевавшаяся на шею и спускавшаяся на грудь. Во время службы концы рукавов священнослужителей стягивались поручами (род пристяжных обшлагов). Высшие иерархи (архиереи, архимандриты, протоиереи, игумены) носили на поясе особые набедренники и палицы (четырехугольный продолговатый или квадратный кусок ткани – "платы"). Все названные принадлежности изготавливались из парчи или бархата. Епископам принадлежало исключительное право носить на плечах омофор (плат из легкой ткани), символизировавший овечью шкуру. Во время службы при открытии Евангелия омофор снимался.

Священным головным убором ("головным украшением") была митра. Богато украшенная высокая тулья ее имела шарообразную форму. Митра полагалась архиереям и архимандритам, а также некоторым протоиереям как знак их личных заслуг. У митрополитов она увенчивалась сверху крестом.

На шее священнослужители носили наперсный (т. е. нагрудный) крест как знак священства, а высшее духовенство, кроме того, – панагию медальон-икону. Знаком высших церковных иерархов был также посох, украшенный сверху (вокруг посоха) куском ткани (обычно парчовой) – сулоком.

Придворные титулы и мундиры

Чины и звания

Придворные чины и звания обозначали официальное положение лиц, состоявших" при дворе российских императоров; в обиходе эти лица назывались придворными. Они составляли самую малочисленную, но и самую элитарную часть гражданского чиновничества (военные, как правило, не могли иметь придворных чинов и званий). Их отнесение к составу государственных служащих оправдывалось тем, что императорский двор являлся резиденцией главы государства. В первой половине XVIII в. число придворных составляло несколько десятков человек, а к середине XIX в. возросло до нескольких сотен; в 1881 г. это число превышало 1300, а в 1914 г. – 1600 человек.

Что же представлял собой российский императорский двор?

Под императорским двором имелся в виду двор собственно императора, или большой двор. Существовало также несколько малых дворов – дворов отдельных представителей императорской фамилии{23}. Однако официального значения и своей системы придворных чинов и званий они не имели. Хотя каждый из малых дворов имел свой штат (обычно насчитывавший всего несколько человек), но его составляли лица, либо вообще не имевшие придворных чинов и званий, либо их имевшие по императорскому двору и откомандированные к малым дворам.

Точного определения того, что такое императорский двор, не существует. Но при употреблении этого термина в законодательстве и других источниках обычно имеются в виду, с одной стороны, императорская резиденция, а с другой – три группы лиц: придворные чины, придворные кавалеры (лица, имевшие придворные звания) и придворные дамы (дамы и девицы, имевшие особые "дамские" придворные звания){24}.

Состав, структура и обычаи российского императорского двора складывались более века и окончательно сформировались лишь в царствование Николая I. Основной идеей их была демонстрация политического престижа империи и царствующей фамилии – При этом естественным было усвоение уже существовавших на Западе как общих принципов организации двора (включая некоторые церемониалы), так и номенклатуры придворных чинов и званий. В первом случае за образец был принят французский двор; во втором – дворы прусских королей и австрийский императорский двор. Однако в обычаях российского двора с самого начала присутствовали специфический православный и псевдо-национальный элементы.

Управление императорским двором и его сложным хозяйством осуществлялось несколькими конторами и канцеляриями. Первые сведения о существовании этих учреждений относятся к 1730-м гг. Главная роль среди них принадлежала Дворцовой канцелярии (это был преимущественно финансовый орган) и Придворной конторе. В 1786 г. канцелярия была упразднена, а ее дела переданы конторе. В 1841 г. был утвержден устав Придворной конторы, согласно которому она ведала содержанием петербургских императорских дворцов, парков и садов придворного ведомства, продовольствием царской семьи, устройством придворных церемоний и придворным штатом, а с 1854 г. также делами по постройке и ремонту дворцовых зданий. Некоторое время она заведовала также квартирмейстерской и камерцалмейстерской частями – убранством и меблировкой дворцов. В 1883 г. контора была преобразована в Главное дворцовое управление, просуществовавшее до 1891 г. Входившая а состав Главного дворцового управления так называемая Гофмаршальская часть была с этого года выделена в самостоятельное учреждение.

Гофмаршальская часть ведала довольствием императорского двора, хозяйством дворцов и организацией разного рода празднеств и церемоний. В XIX в. она являлась наиболее важной частью придворного ведомства. Одной из важнейших обязанностей Гофмаршальской части было содержание обеденного стола императорской семьи. Императорский стол обслуживался исключительно придворными служителями. Кроме названного, Гофмаршальская часть ведала еще тремя классами столов, обслуживание которых сдавалось с подряда. К первому классу относились столы: гофмаршальский (или кавалерский) – для дежурных кавалеров и гостей двора; стол обер-гофмейстерины – для живущих при дворе придворных девиц; стол начальника кавалергардских рот. Придворным штатом 1796 г. предусматривалось, что "всякому, для кого стол назначен, позволяется иметь гостей, и содержатель по числу оных стол сервировать обязан". Ко второму классу относились столы для караульных офицеров, дежурных секретарей и адъютантов, дежурных камер-пажей и пажей и для некоторых других лиц. К третьему классу ("общая столовая") относились столы для старших служителей двора.

Дворцовыми конюшнями и экипажами заведовала Конюшенная канцелярия, реорганизованная в 1786 г. в Придворную конюшенную контору, а в 1891 г. – в Придворную конюшенную часть. Императорская охота находилась в ведении Обер-егермейстерской канцелярии, преобразованной в 1796 г. в Егермейстерскую контору. С 1882 г. последняя стала именоваться Императорской охотой. В 1858 г. из Министерства иностранных дел в придворное ведомство была передана экспедиция церемониальных дел, в 1902 г. переименованная в Церемониальную часть.

В составе придворного ведомства находился и ряд важных учреждений культуры: Эрмитаж, Академия художеств, некоторые театры, певческая капелла с училищем, фарфоровый завод и др.

В августе 1826 г. для объединения деятельности названных и других учреждений придворного ведомства было образовано особое Министерство императорского двора. Деятельность этого министерства была поставлена вне контроля высших государственных учреждений.

Содержание императорского двора стоило громадных средств, источником которых лишь в малой степени были доходы от имуществ, принадлежавших царской семье, а в основном – государственный бюджет. О практике финансирования придворного ведомства рассказывает в своих воспоминаниях С Ю Витте, бывший министром финансов в конце XIX в "По закону смета Министерства двора должна была рассматриваться в Государственном совете на общем основании", но "на практике расходы эти регулировались соглашением" между министрами двора и финансов, а "затем Государственный совет принимал цифру, сообщенную министром финансов" В 1897 г , вскоре после назначения министром двора барона В. Б. Фредерикса, Витте получил "от него высочайшее повеление, отменяющее законы и устанавливающее такой порядок относительно сметы Министерства двора, смету эту составляет и представляет на утверждение государя министр двора, а затем сообщает общую цифру министру финансов, который должен внести именно эту цифру без обсуждения в Государственном совете в государственную роспись В заключение говорилось, что государь повелевает, чтобы сие высочайшее повеление не распубликовывалось, дабы не возбудить толков, а чтобы при кодификации законов, т е печатании нового издания, были соответственно изменены соответствующие статьи".

* * *

Все эти учреждения двора обслуживались многочисленным штатом чиновников и служителей, многие из которых проживали в непарадных помещениях дворцов В середине XIX в только в Зимнем дворце проживало более двух тысяч человек, главным образом прислуги Руководство отдельными службами двора обычно возлагалось на лиц, имевших особые придворные чины (см стр. 163)

Анализируя состав придворных чинов, включенных первоначально в Табель о рангах, Н Е Волков, наиболее внимательно их изучавший в XIX в., приходит к заключению, что "многие из них вовсе никогда не были жалованы и даже определить, в чем состояли их обязанности, не представляется возможным" Дошедшие

Состав придворных чинов по Табели о рангах и фактически существовавших к началу XIX в

Классы Чины по Табели о рангах Чины к началу XIX в II Обер-маршал Обер-камергер

Обер-гофмейстер

Обер-гофмаршал

Обер-шенк

Обер-шталмейстер

Обер-егермейстер III " Обер-шталмейстер Гофмейстер

Гофмаршал

Шталмейстер

Егермейстер

Обер-церемониймейстер IV Обер-камергер

Обер-гофмейстер Камергер

V Обер-шенк

Обер-гоф-шталмейстер

Обер-гофмейстер при императрице Гофмейстер

Тайный кабинет-секретарь

Обер-церемониймейстер (гражданский чин) Церемониймейстер

Камер-юнкер

VI Обер-егермейстер Действительный камергер Гофмаршал

Шталмейстер

Первый лейб медикус VII Гофмейстер при императрице

Лейб медикус при императрице Церемониймейстер (гражданский чин)

VIII Титулярный камергер

Гофф-шталмейстер

Надворный интендант IX Надворный егермейстер

Надворный церемонимейстер

Камер юнкер

Обер кухенмейстер Гоф-фурьер

XII Гоф юнкер

Надворный лекарь XIV Гофмейстер пажов Кухенмейстер

Мундшенк и др

До нас сведения о первых назначениях в придворные чины, возможно, неполны. Еще к 1711 г. относятся пожалования в камергеры и камер-юнкеры, которые в то время были главными фигурами при дворе. После введения Табели о рангах в действие и до 1727 г. состоялись назначения в чины обер-гофмейстера императорского двора (1722 г.), в обер-шенки (1723 г.), в обер-шталмейстеры, обер-церемониймейстеры, обер-маршалы и гофмаршалы (1726 г.), в обер-камергеры и гофмейстеры (1727 г.). 14 декабря 1727 г. Петр II утвердил первый придворный штат, которым назначались гофмейстер, 8 камергеров, 7 камер-юнкеров, гофмаршал и шталмейстер. Тогда же был учрежден штат первого малого двора – двора сестры Петра II великой княжны Натальи Алексеевны. Он включал камергера, четырех камер-юнкеров и двух гоф-юнкеров.

Анна Иоанновна в апреле 1731 г. утвердила новый придворный штат в составе обер-камергера, обер-гофмейстера, обер-гофмаршала и обер-шталмейстера. Число камергеров и камер-юнкеров сохранялось тем же, что и по штату 1727 г.

В 1736 г. состоялось первое пожалование в чин обер-егермейстера. В 1743 г. были введены чины церемониймейстера и егермейстера. Наконец, в 1773 г. устанавливается равенство в ранге чина егермейстера с чином шталмейстера.

Указанные в Табели о рангах придворные чины, сохранившие свое практическое значение, со временем изменили свой ранг (класс). Лишь в некоторых случаях это находило отражение в законодательстве. Так, чины действительного камергера и камер-юнкера в 1737 г. были переведены из VI и IX классов в IV и VI, а в 1742 г. установлены в IV и V классах. В 1743 г. чин обер-церемониймейстера отнесен к IV классу, чин же церемониймейстера – к V. Точных данных о принадлежности к классам Табели о рангах других придворных чинов для XVIII в. нет Однако известно, что постепенно они (исключая камергера, камер-юнкера и церемониймейстера) оказались во II (старшие чины, с приставкой обер-) и в III (прочие, включая и обер-церемониймейстера) классах. В таком порядке они и были закреплены придворным штатом 30 декабря 1796 г., причем чинов II класса полагалось по одному каждого наименования, чинов гофмейстера, гофмаршала, шталмейстера и церемонимейстера – по два, чинов егермейстера и обер-церемониймейстера – по одному, а камергеров – 12{25}. Чин камер-юнкера штатом не предусматривался (вообще в царствование Павла I пожалований в него не было), но по штатам 18 декабря 1801 г. этот чин был предусмотрен вновь; численность камер-юнкеров устанавливалась в 12 человек.

С конца XVIII в. придворные чины II и III классов стали именоваться первыми чинами двора, в отличие от вторых чинов двора, к которым относились чины камергера, камер-юнкеров и церемониймейстера. После того как камергеры и камер-юнкеры перестали считаться чинами (с 1809 г.), вторыми чинами двора стали называть придворных чинов III класса. Однако чин обер-церемониймейстера, хотя и относился к III классу, первоначально в число вторых чинов двора не входил. Лишь на основании повеления Николая I (1827 г.) он был отнесен к этой группе придворных чинов; с 1858 г. при выслуге чина II класса (такие случаи имели место и ранее) обер-церемониймейстеры относились к первым чинам двора. Точно так же во II или III классе мог быть введенный в 1856 г. чин обер-форшнейдера (заметим, что при существовании чина обер-шенка чина шенка не было). Чины камер-фурьера и гоф-фурьера считались не придворными, а при "высочайшем дворе". Фурьеры заведовали придворными служителями. К разряду высших служителей относились камердинеры и официанты: мундшенки (виночерпии), кофешенки, кондитеры, тафельдеккеры (накрывающие стол) и прочие (обычно им присваивали чин XII класса). В обязанности камер-фурьеров входило также ведение особых камер-фурьерских журналов, в которых изо дня в день отмечались все события при дворе. Камер-фурьеры награждались чином VI класса без права дальнейшего производства; гоф-фурьеры получали чин IX класса через 10 лет службы и также далее не производились.

Таким образом, почти все придворные чины оказались в генеральских рангах (II – III классы), где право производства в чин зависело целиком от усмотрения императора. Из сказанного ясно, что дослужиться до придворного чина оказывалось возможным лишь по другой (непридворной) линии – гражданской или военной. Был и иной путь получения этого чина – экстраординарное пожалование его императором. Поскольку придворные чины включались в Табель о рангах и относились в ней к соответствующим классам, обладание придворным чином делало ненужным и, казалось бы, невозможным одновременное обладание гражданским или военным чином. Между тем случаи такого рода известны. Например, граф К.И. Пален одно время был действительным тайным советником и обер-камергером, а барон П. П. Корф – действительным тайным советником и шталмейстером. Барон Е. Ф. Мейендорф числился обер-шталмейстером, но имел также чин генерала от кавалерии (II класс) и звание генерал-адъютанта;

такие же военный чин и звание имел (на 1914 г.) обер-гофмаршал граф П. К. Бенкендорф. Для военных такое сочетание имело лишь тот смысл, что в таком случае придворный сохранял право на участие в торжественных воинских церемониях, на военный мундир и старшинство военных чинов по отношению ко всем другим. Как мы уже отмечали, военные чины III класса и ниже считались старше гражданских (в том числе и придворных) одного с ними класса. Но в 1731 г. было определено, что хотя придворные чины III класса (видимо, и ниже III класса) уступают в старшинстве военным, но считаются старше собственно гражданских чинов того же класса. Что касается придворных чинов II класса, то они вполне приравнивались (как и общегражданские) к военным. В 1742 г. чины камергера и камер-юнкера были приравнены к соответствовавшим им по классам военным чинам.

Особенностью придворных чинов было то, что они более других категорий чинов сохранили связь с соответствующими должностями. Это проявилось, в частности, в многочисленности наименований чинов внутри одного класса. При подготовке Табели о рангах была сделана попытка установить соответствие между ранее существовавшими при царском дворе наименованиями должностей (и званиями) и вновь вводимыми немецкими их обозначениями. Обер-маршал приравнивался к дворецкому, обер-камергер – к постельничему, действительный камергер – к комнатному стольнику или спальнику, гофмейстер – к стряпчему, обер-шталмейстер – к ясельничему, обер-егермейстер – к ловчему, обер-шенк к кравчему, обер-мундшенк – к чашнику, мундшенк – к чарочнику, камер-юнкер к комнатному дворянину. Разъяснялись и примерные обязанности каждого чина (должности). И в XVIII в., и в последующем считалось нормой,

если обладатель придворного чина занимал одноименную (например, обер-камергер) или соответствующую "профилю" чина придворную должность (например, если обер-егермейстер был заведующим императорской охотой). По этой причине существовавшие инструкции были составлены для лиц, имевших придворный чин, а не для занимающих придворную должность. Все эти инструкции возникли еще в XVIII в., но сохраняли силу (в общем виде) до свержения царизма. В 1730 г. Анна Иоанновна утвердила инструкции для обер-гофмейстера, обер-гофмаршала и гофмаршала. Первый из них определялся как главная фигура при дворе. При Екатерине II в 1762 г. были составлены инструкции для обер-камергера и придворных кавалеров: камергеров и камер-юнкеров. Обер-камергер становится наиболее важным чином двора. Наконец, обязанности придворных чинов определялись придворным штатом 1796 гл )

Согласно этим инструкциям и обычаям двора, обер-камергер руководил придворными кавалерами; он же представлял членам императорской семьи тех, кто получил право на аудиенцию. При церемониальных обедах, "когда ее императорское величество кушать изволит на троне, тогда обер-камергер поставит кресла и до тех пор за ее императорским величеством стоит, пока изволит пить спросить, потом обер-камергер и прочие кавалеры, поклонясь, отходят, а кавалерам дежурным прикажет служить, а сам с прочими кавалерами садится за стол, где для его и для кавалеров места оставляться должны".

Обер-гофмейстер заведовал придворным штатом и финансами двора.

Обер-гофмаршал ведал всем хозяйством двора и придворными служителями. В частности, к его функциям относились организация разного рода придворных торжеств и содержание императорского стола и других столов при дворе. Согласно инструкции, при торжественных обедах "обер-гофмаршал всегда с своим жезлом служит, а именно: кушанье на стол внесено и поставлено, то он с жезлом в руке ее императорскому величеству о том доносит и прямо перед ее величеством к столу идет, где он свой жезл одному придворному кавалеру до тех мест для держания отдает, пока дневальный камергер ее императорскому величеству блюдо с рукомойником поднесет и он, обер-гофмаршал, салфетку для утирания подает и стул, на котором ее императорское величество сядет, придвинет, потом принимает паки жезл и не отдает, пока ее императорское величество не встанет, когда паки стул отнимает, салфетку подносит и ее величество в императорские покои с жезлом паки препроводит". Согласно указу 16 июля 1735 г., обер-гофмаршал (и гофмаршал) пользовался правом объявления словесных повелений императоров по делам двора.

Заведование винными погребами и снабжением двора вином возлагалось на обер-шенка.

30 августа 1856 г. в связи с коронацией Александра II был введен новый придворный чин – обер-форшнейдер. Обязанности его не разъяснялись. В законе говорилось лишь, что "по издавна установленному порядку при торжественных обедах в Грановитой палате в день коронования и других при дворе празднествах избирается на эти случаи один из придворных кавалеров для исполнения обязанностей форшнейдера". С учетом этого и принимая во внимание этимологию этого слова, следует заключить, что в обязанности обер-форшнейдера входило разрезание кушаний для императорской четы во время парадных обедов. До того, согласно инструкции для придворных кавалеров 1762 г., эта обязанность возлагалась на старшего дежурного камергера.

Обер-шталмейстер возглавлял придворную конюшенную часть. Обер-егермейстер заведовал императорской охотой. Наконец, обер-церемониймейстер ведал организацией разного рода придворных церемоний (обер-церемониймейстер двора одновременно являлся обер-церемониймейстером императорских и царских орденов, а церемониймейстеры – церемониймейстерами отдельных орденов).

Не всегда, однако, обладатели придворных чинов назначались на "профильные" им придворные должности. Известны случаи, когда на эти должности назначались не придворные, а военные чины (даже не имевшие дополнительно придворных чинов). Так, при вступлении Александра III на престол его гофмаршалом был полковник и флигель-адъютант князь В. С. Оболенский. После его внезапной кончины на эту должность был приглашен свиты его величества генерал-майор граф А. В. Голенищев-Кутузов (ранее занимал пост военного агента в Берлине), сестры которого давно состояли фрейлинами при жене Александра III Марии Федоровне. На место умершего Голенищева-Кутузова был назначен граф П. К. Бенкендорф, имевший в то время лишь чин капитана (в последующем генерал-адъютант и обер-гофмаршал). Иногда, наоборот, практиковались назначения лиц, имевших придворные чины, на гражданские (по другим ведомствам) должности. Например, министр почт и телеграфов в 1865-1867 гг. И. М. Толстой имел чин обер-гофмейстера. Б. В., Штюрмер, будучи гофмейстером, занимал в 1916 г. пост председателя Совета министров и министра внутренних (а затем иностранных) дел. После увольнения в отставку он получил чин обер-камергера.

С. Ю. Витте справедливо указывает в своих воспоминаниях, что высшее гражданское чиновничество "очень дорожило благоволением свыше, которое приобреталось расположением придворных сфер". В частности, ведомство путей сообщения добивалось такого расположения посредством организации разного рода удобств в вагонах для придворных в составе императорских поездов. В благодарность причастные к этому чиновники ведомства сами получали придворные звания.

Наконец, возможно было и оставление лиц, имевших придворный чин, вообще не у дел. Такой вариант возникал, в частности, в тех случаях, когда придворный чин давался в качестве награды.

Важнейшим преимуществом придворных чинов считалось то, что их обладатели имели возможность постоянно и тесно общаться с представителями царствующего дома. Хорошо зная ситуацию, А. А. Половцов в разговоре с Александром III имел основания сказать:

"У нас в России всегда будет сильно слово того человека, который имеет к вам личный доступ". Некоторые высшие государственные деятели в России середины XIX в. солидаризировались с канцлером Германской империи О. Бисмарком, который утверждал: "То, чего я достиг, я достиг скорее как камергер, чем как министр". Многие из высших придворных чинов были вообще в дружеских отношениях с представителями царской семьи. Они принимали непременное и самое почетное участие во всех придворных церемониях.

До середины XIX в. лиц, имевших придворные чины, было немного – 3-4 десятка; к 1881 г. их число возросло до 74, к 1898 г. – до 163 и к 1914 г. до 213 человек. Постепенно все большее число обладателей придворных чинов оказывались не связанными с какими-то деловыми обязанностями при дворе.

Придворные чины имели право на почетную форму обращения, полагавшуюся всем классным чинам.

Вместе с тем в начале XIX в. появились особые придворные звания, которые не давали их обладателям права на класс, а, наоборот, могли жаловаться лишь лицам, уже имевшим определенные законом классы гражданских чинов. В 1881 г, общее число лиц, имевших эти звания, составляло 590, а к 1914 г. достигло 897{26}.

Первыми придворными званиями в России стали трансформировавшиеся из придворных чинов звания камергер и камер-юнкер. Обязанности обладателей этих чинов сводились главным образом к "дежурству при ее императорском величестве", но и от этого многие были фактически освобождены. Пожалования в эти чины были наиболее многочисленными и обычно значительно превышали нормы, установленные придворными штатами." Камергерские и камер-юнкерские обязанности оказывалось возможным совмещать с другой службой, в частности с военной{27}. При Екатерине II стали даже различаться штатные действительные камергеры и камер-юнкеры, фактически выполнявшие установленные обязанности и получавшие жалованье (по придворному штату на 1775 г. предусматривалось 12 камергеров и 12 камер-юнкеров), и сверхштатные камергеры и камер-юнкеры, имевшие этот чин, но служившие вне двора или вообще не состоявшие на службе. В июне 1800 г. была предусмотрена возможность получения действительными камергерами (IV класс) чина тайного советника (III класс); в этом случае придворный титул действительного камергера сохранялся как звание, но его обладатели освобождались от дежурств.

К концу XVIII в. участились случаи пожалования чинов камергера и камер-юнкера представителям знатных дворянских родов (иногда даже в детском возрасте) без выслуги предыдущих классов чинов. Поскольку было возможно перечисление из придворного ведомства в гражданское или военное с чином того же класса, сложилось такое положение, когда молодые люди нередко без всякого серьезного образования оказывались на сравнительно высоких ступенях служебной иерархии. Хотя по штату 1801 г. комплект камергеров и камер-юнкеров был установлен по 12 человек, к 1809 г. фактически первых числилось 76, а вторых – 70.

Поэтому законом от 3 апреля 1809 г. чины камергера и камер-юнкера были преобразованы в почетные придворные звания, которые могли отныне присваиваться лишь лицам, уже имеющим военный или гражданский чин. Необходимость этой меры мотивировалась очень общо: "Поощрение к службе и возбуждение всех сил и способностей к труду и деятельности на пользу общую составляют одно из важнейших попечений правительства. Сему существенному и необходимому правилу настоящее положение чинов при дворе нашем в звании камергеров и камер-юнкеров не соответствует". Новый статус званий камергера и камер-юнкера определялся в законе так; "На будущее ... время звания камер-юнкеров и камергеров, как по уважениям и заслугам предков кому-либо от нас будут пожалованы, имеют представлять придворные отличия, знак особенного внимания нашего к роду или заслугам предшествующим, но не будут они присвоять никакого чина". Отмечалось, что "должности сии с удобностью могут быть соединяемы с действительною службою", главным образом по гражданскому ведомству.

За теми, кто имел придворные звания, укрепилось общее наименование придворные кавалеры (однако иногда оно распространялось и на придворные чины).

Закон 1809 г. был встречен общим ропотом как тех, кого он затрагивал по их действительному положению, так и более широкого круга лиц, у которых он отнимал надежды на быструю карьеру и близость ко двору.

Поскольку ранг вновь установленных званий законом не определялся, пожалование в них после 1809 г. еще более участилось, распространившись на лиц, имевших чины ниже IV и V классов. В 1809-1835 гг. общее число камергеров и камер-юнкеров возросло со 146 до 263, несмотря на установление в 1826 г. комплекта их в 48 человек и прекращение с 1824 г. выплаты им жалованья. В 1836 г. было определено, что эти звания могли даваться гражданским чиновникам, дослужившимся до III – V и VI – IX классов, а с 1850 г. – III – IV и V – VIII классов. Но, несмотря на все эти ограничения, пожалование в камергеры и камер-юнкеры продолжалось, и к 1855 г. число первых составило 169, а вторых – 213. Звания эти все меньше связывались со знатностью рода и все больше – со службой, превращаясь в одну из наград. Пожалование в эти звания производилось по представлению ведомств, в которых претенденты занимали должности. Как правило, при достижении предельных чинов и увольнении от службы звания отнимались, а имевшие их лица отчислялись от двора. Вопрос о пожаловании более высокого придворного звания решался заново только по истечении некоторого времени после получения чина.