Текст книги "Стивен Хокинг. О дружбе и физике"

Автор книги: Леонард Млодинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Добро пожаловать в DAMTP!

Мы обошлись без лишнего обмена любезностями. Это было хорошо, потому что я хотел поскорее приступить к работе. Но в этот момент в комнату вошел мужчина средних лет. Это был профессор Кембриджа, известный в узких кругах космолог. Я его узнал но, хоть убей, не мог вспомнить, как его зовут. Он не представился, а Стивен не пожелал тратить энергию на то, чтобы представить нас друг другу.

– Я хочу поговорить с вами о Даниэле, – сказал он Стивену, игнорируя мое присутствие. – У вас найдется минута?

Подобные вторжения потом не раз будут раздражать меня. В любую минуту мог войти кто-то и прервать нас на середине нашей работы. «Буквально на одну минуточку», – говорили они. Вскоре я понял, что «одна минуточка» – это эвфемизм, означающий как минимум полчаса. Вклинившись в разговор, коллеги Стивена обычно надолго отвлекали его. Это меня сильно беспокоило, а Стивену, похоже, было все равно.

Стивен поднял брови, что означало «да». А для меня это означало, что я должен подождать. Сначала беседа показалась мне интересной. Речь шла о том, что средства для выплат стипендии некоему студенту Даниэлю закончились, а он еще не окончил работу над своей диссертацией. Но он усердно работает и у него есть хороший задел. Может ли факультет выделить дополнительные средства для его поддержки и окончания работы? Стивен, как руководитель группы общей теории относительности, отвечал за распределение грантов студентам и молодым защитившимся ученым. Предполагалось, что эти гранты будут использованы ими на повседневные расходы, путешествия и прочие нужды.

Через несколько минут я утратил интерес к беседе. Я начал оглядывать комнату. Она была более или менее прямоугольной, и на одной из ее длинных сторон находилась дверь. В стене напротив располагались окна, которые пропускали много света и открывали прекрасный вид на сказочный университетский комплекс.

При входе в кабинет Стивена вы видели его письменный стол по левую сторону от входной двери, перпендикулярно к окнам. Кушетка находилась справа, ее спинка опиралась на подоконник. Позади стола Стивена располагалась мини-кухня – высокий длинный кухонный стол с раковиной и электрическим чайником. На этой же стене еще оставалось место для полок с книгами. Справа и слева от двери висели доски, исписанные уравнениями, нацарапанными его многочисленными студентами и сотрудниками. Там же висело обработанное с помощью фотошопа изображение Стивена в компании с Мэрилин Монро, к которой в молодости он испытывал чудную и нерушимую симпатию.

Кабинет Стивена по меркам университетских комнат был довольно большим. Больше был только кабинет декана. Мне довелось бывать в кабинетах различных руководителей делового мира и Голливуда, и даже на подступах к их кабинетам уже было видно, что в них сидят большие шишки. Но физика – это не бизнес и не Голливуд, и кабинет Стивена выглядел довольно скромно. Для бизнесмена, чья репутация в деловом мире была подобна репутации Стивена в мире науки, этот кабинет мог служить в лучшем случае ванной комнатой.

Беседа постепенно закруглялась. В итоге, спросил профессор, согласится ли Стивен выделить 6000 фунтов для аспиранта? Стивен напечатал решительно:

– 3000.

Профессор поблагодарил Стивена и вышел. Подобные инциденты, как я узнал позже, случались довольно часто. Стивен всегда давал положительный ответ на такие просьбы, потому что хорошо относился к своим студентам. Но он всегда давал половину запрашиваемой суммы, чтобы не производить впечатление чрезмерно доверчивого недотепы. К сожалению, это не срабатывало. «Его легко обвести вокруг пальца, – сказала мне Юдифь. – Все прекрасно знают, что он сокращает суммы ровно вдвое, поэтому они просят в два раза больше. Вот такая игра. Вот такие люди. Но это не значит, что они его не уважают».

К тому времени, как визитер изложил свою просьбу, добился желаемого и ушел, Санди успела почистить фрукты и смешать бананы и киви. Она также приготовила ему чай. Следующие десять минут я сидел на кушетке и ждал, пока она потчевала его с помощью специальной столовой ложки. Этой крупной ложкой было удобно кормить Стивена. Одна из его сиделок наткнулась на нее однажды в местном ресторанчике, засунула ее в свою сумочку и утащила. Теперь ее использовали при каждом кормлении ученого.

Знаменитая кушетка, ярко-оранжевая кожаная кушетка Стивена, была очень удобной. Позднее я обнаружил, что она появлялась везде, куда Стивена привозили – либо дежурная сиделка, либо Сэм Блэкберн, его компьютерно-электронный помощник, – когда Стивену нужно было в туалет. Тогда я и понял, что означали слова «на кушетке», которыми меня встретила Юдифь. И поэтому я чувствовал себя немного неловко, когда мне приходилось на нее садиться.

Естественно, «пребывание на кушетке» занимало у Стивена некоторое время. После этого он чувствовал усталость. Чтобы восстановить свои силы, он пил чай или ел банановое пюре; или, как сейчас, и то, и другое сразу. Я вскоре понял, что его дверь бывает закрыта только тогда, когда он «на кушетке».

Я задумался: каково Стивену все время находиться в присутствии сиделки и просить ее помощи в подобных интимных ситуациях? Я взглянул – он почти закончил трапезу. Кусочки бананов и струйки чая остались на его подбородке. Санди вытерла его подбородок салфеткой. Он давно привык к такого рода помощи – это был мост условностей, который он пересек много лет назад, и теперь не было и намека на то, что он испытывает чувство стыда. Наоборот, он был рад, что есть люди, которые могут ему помочь.

Мы, физики, изучаем изменение разных систем во времени, но в жизни мы не можем предвидеть то, что нас ожидает. Моя мама любила говорить: «Ты никогда не знаешь, что принесет завтрашний день». Она пережила холокост и знала, что нежданная катастрофа всегда может поджидать за углом. Стивен из своего опыта вынес другое убеждение: что бы с вами ни случилось, из этого всегда можно извлечь определенную пользу. Болезнь поразила его еще в молодости и с каждым годом только прогрессировала. Однако он не чувствовал себя обделенным, а напротив, с каждым прожитым годом обретал что-то новое. В те дни, когда я приходил на работу чем-то расстроенный, один вид Стивена вдохновлял меня. Все мои мелкие проблемы исчезали как дым.

⁂

Во время посещений Стивеном Калтеха мы сформулировали с ним детальный план каждой главы. Мы определили высший замысел книги «Высший замысел». Книга «Краткая история времени» обрисовала в общих чертах уровень наших представлений начала 1980-х годов о происхождении и эволюции Вселенной и попыталась ответить на вопрос: как возникла Вселенная? Книга «Высший замысел» должна была стать естественным продолжением предыдущей и дать более развернутый ответ на этот вопрос с учетом последних достижений науки, а также рассмотреть вопросы о том, почему вообще существует Вселенная, нужен ли ей творец и почему законы природы именно таковы, какими мы их знаем.

Согласно нашему плану, книга должна была содержать сквозной сюжет, который бы освещал все эти вопросы. Мы проанализировали последние работы Стивена, а также научный фундамент, необходимый для понимания их значения, и на этой основе подготовили подробный план книги – как разделить ее на главы и подразделы. Затем мы решали, кому какая часть книги достанется. Мы разбирали главу за главой и определяли, кому писать тот или иной кусок. Наша стратегия заключалась в том, чтобы каждый из нас составил набросок своей части и послал другому по электронной почте; затем мы должны были встретиться или в Кембридже, или в Калтехе, чтобы разобрать работу друг друга. Затем каждый из нас делал исправления, и цикл повторялся снова.

В некоторых пассажах, которые присылал Стивен, я не мог понять, что он, собственно, хочет сказать; мне приходилось перечитывать его ранее опубликованные работы, чтобы разобраться в сути проблемы. В отличие от того, каким покладистым он показал себя во время работы над «Кратчайшей историей времени», сейчас он готов был спорить по каждому поводу, даже самому мелкому. Это был медленный процесс, он был похож на то, как муравьи таскают через дорогу листочки для своих грибных ферм, на которых выращивают грибы для своего питания. В конце концов, происходило столько взаимных исправлений, что трудно было понять, кто является автором того или иного куска текста.

Визит, о котором я сейчас рассказываю, был первым из серии этой взаимной критики. Мы проработали несколько часов, обсуждая то, что каждый из нас написал. Здесь, в Англии, мне странно было слышать американский акцент компьютера, с помощью которого Хокинг общался. Стивен родился в Англии, но его голос был запрограммирован в Канзасе.

Наружная жара просачивалась в кабинет. Я устал вытирать пот со лба, а Стивен наверняка испытывал еще большее неудобство. Я увидел бисеринку пота под его влажными спутанными волосами. Она оторвалась и медленно покатилась по его лицу, останавливаясь время от времени, как слеза. Я представил, как эта капелька на своем пути щекочет его кожу. Я бы просто промокнул капельку пота платком, убрав и ее, и вызванный ею зуд. Но, когда вы не способны двигаться, вы обречены сидеть и терпеть эту слабо ощутимую, но безжалостную щекотку, которую производит капля, двигаясь по своей тропе согласно законам Ньютона – подобие китайской пытки водой. Санди, казалось, этой пытки не замечала. Она изредка бросала взгляды на Стивена, но продолжала читать.

Я хотел спросить Стивена, почему он не обзавелся кондиционером. Но потом подумал, что на ответ у него уйдет много времени, и поэтому спросил об этом у Санди. Она ответила мне скороговоркой, из которой я едва понял половину из-за ее сильного акцента – она разговаривала на кокни. Суть ее ответа сводилась к тому, что здание имеет систему контроля окружающей среды, но она работает не очень хорошо. Она делает много ненужного – например, автоматически, хотите вы или нет, каждый день закрывает в пять часов дня жалюзи на окнах; но не делает того, что реально нужно – не охлаждает воздух в помещении. Через несколько лет Сэм, компьютерный бог Стивена, смонтирует тайный обходной путь, который позволит управлять жалюзи по желанию человека, а не машины. Сэм всегда мог придумать, как обхитрить любую технику. Однако для меня более важным его качеством было то, что он всегда был в курсе планов Стивена. Но с летней жарой и он ничего не мог поделать.

Стивен хотел, чтобы администрация поставила ему отдельный кондиционер или, по крайней мере, разрешила бы Стивену поставить свой собственный. Но администрация игнорировала желание Стивена. Ни у кого нет своего собственного кондиционера, говорили они, почему мы должны делать для вас исключение? Действительно, почему? А может быть, потому, что Стивен принес университету больше славы и известности, чем все остальные профессоры физического факультета, вместе взятые? Может быть, потому наконец, что именно благодаря его усилиям по привлечению финансов университет смог построить Центр математических наук? Или, может, потому, что он был парализован. Но бюрократы смотрят на жизнь по-иному. Коллеги по факультету обожали Стивена, а управленческая клика откровенно недолюбливала. Администрация смотрела на ученых, как на безликие штатные единицы, на которые надо тратить фонды и заботиться об их финансировании. С точки зрения администрации, ученым надо было заниматься своими открытиями и иногда студентами. Поэтому между учеными и управленцами всегда существовала некоторая напряженность в отношениях. Я надеялся, что для Стивена будет сделано исключение, но мои надежды не оправдались.

Стивен мог бы применить испытанный на жалюзи метод – мог бы сам решить эту проблему. Но, в отличие от механизма поднятия жалюзи, кондиционер спрятать было невозможно. Дела в Кембридже обстояли таким образом, что сотрудникам часто запрещали что-либо приобретать или что-либо делать; однако, если человек что-то приобретал или что-то делал, администрация в конечном счете не возражала. Но Стивен не поднимал вопрос о кондиционере. В каком-то смысле, я думаю, он был согласен с администрацией – если у других нет кондиционера, то и у него пусть не будет.

Санди сказала, что ей нужно в туалетную комнату. Вообще-то сиделкам Стивена запрещалось оставлять его одного. Обычно в таких случаях Санди предупреждала Юдифь, и та наблюдала за Стивеном во время отлучки сиделки. Но поскольку здесь был я, Санди доверила эту работу мне.

– Если что-то будет не так, просто позовите Юдифь, – сказала она. – Я вернусь через минуту.

Когда я возобновил разговор со Стивеном, то не мог отвлечься от вида испарины, которая покрывала его лицо. Я то и дело смотрел, как капельки пота собираются у него на подбородке и, отрываясь под действием собственного веса, падают вниз. Будь что будет, подумал я и спросил:

– Можно, я вытру ваш лоб?

Стивен поднял брови, что означало «да». Один из немногих доступных ему знаков, который он часто использовал – чтобы ответить положительно на вопрос, среагировать утвердительно на ваше предложение или просто поблагодарить. С другой стороны, когда он хотел сказать «нет» или выразить недовольство, на лице его появлялась ужасная гримаса.

Я вынул бумажный носовой платок, дотянулся до Стивена и осторожно вытер ему лоб. Он вновь поднял бровь в знак благодарности. Поскольку процедура ему явно понравилась, я решил повторить ее. В тот момент, когда моя рука вновь протянулась к его лицу, в глазах его промелькнуло: «Осторожнее!» В своей жизни я часто пропускаю такие сигналы или реагирую на них слишком поздно. Так случилось и на этот раз. Как оказалось, моя рука протянулась слишком быстро и движение ее оказалось чересчур энергичным. Его голова, податливая, как у тряпичной куклы, резко склонилась к плечу, а затем упала на грудь, оказавшись в очень неудобном положении.

Лицо Стивена исказила гримаса. Я пришел в ужас. Что делать? Можно ли сейчас вообще трогать его? Опять-таки, что мне делать дальше? Я подался к нему и, как можно осторожнее, поднял его голову. Его лоб и волосы были влажными от жары. Я отпустил его голову. Она снова начала скользить вниз. Я остановил ее движение. Я стоял и держал его голову, пытаясь сохранить ее равновесие. Его очки заскользили по щеке. Бип-бип-бип-бип! – запищала сигнализация. Я был пойман на месте преступления в попытке причинить вред Стивену Хокингу.

В этот момент появилась Санди, а вслед за ней, по зову сигнала тревоги, возникла Юдифь. Санди поправила положение головы Стивена и его очков. Как только очки заняли свое обычное положение, сигналы тревоги прекратились. На очках был установлен датчик, который измерял расстояние до щеки и посылал сигнал на компьютер кресла-каталки Стивена. Основная цель датчика заключалась в том, чтобы предоставить Стивену возможность влиять на компьютерную мышку путем сокращения мышцы щеки – а клики мышки позволяли ему печатать и выбирать простые команды на экране своего компьютера. Этот датчик также подавал сигналы тревоги, если его очки спускались слишком низко. Юдифь убедилась, что все под контролем, и отправилась восвояси. Санди вытерла Стивену пот со лба.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Стивен Хокинг. О дружбе и физике"