Текст книги "Конан Полководец"

Автор книги: Леонард Карпентер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7. Гонка

– Вон там стоит замок Эдрам, – в излучине реки Урлауб, – сказал маршал Дарвальд, поравнявшись с колесницей. – Мы будем там уже на закате.

– Да, господи, хвала Эйнару! – натянув поводья, Свайнн погнал колесницу к высокой насыпи, чтобы получше разглядеть долину. – По крайней мере мы уже миновали холмы и горы с их ужасными каменистыми дорогами!

Конан, держась за бронзовое ограждение колесницы, поднялся со скамьи и увидел то, на что указывал Дарвальд – невысокий, но мощный замок, стоявший в изгибе реки в самом центре долины. Построенный из желтого камня, он состоял из пяти круглых башен, соединенных галереями, и внутренним двором с немногочисленными постройками. Напротив главных ворот через реку был перекинут узкий каменный мост с тремя арками.

Неплохое поместье для землевладельца и хорошо защищенное, подумал Конан. К тому же богатое, судя по сочным зеленым полям по обеим сторонам реки и многочисленным домикам, начинавшимся прямо от моста. Кто бы ни владел замком Эдрам, он явно господствовал во всей долине и имел надежный источник налогов и податей.

Дорога пошла вниз, петляя между поросшими лесом холмами. Замок приближался, обещая усталым путникам более гостеприимный ночлег, чем продуваемая ветром пещера в холме, где они провели предыдущую ночь, почти без сна, прислушиваясь к завываниям сов и волков и ежеминутно ожидая нападения разбойников.

Конечно, сорок всадников Бальдра, вооруженные пиками и мечами, не так уж боялись нападения грабителей или мятежников. Но барон продолжал терзаться страхом за жизнь своего сына, поэтому в отряде царила напряженная атмосфера. Сам Фавиан ехал в середине отряда, держась чуть в стороне, в обычной кавалерийской форме, с мрачным и обиженным видом. Впереди конников ехала колесница, управляемая Свайнном, на широкой скамье которой скучал Конан, одетый в доспехи лорда. За колесницей гарцевал на великолепном белом скакуне барон Бальдр в сопровождении Дарвальда и двух других старших офицеров. Своретта в походе не участвовал, он остался в Динандаре держать бразды правления на время отсутствия барона.

Когда дорога спустилась в долину, замок потерялся из виду за лесистыми холмами, и Конан, устав бездельничать, обратился к Свайнну:

– Слушай, дай мне хоть для разнообразия немного подправлять колесницей! Я наблюдал, как ты это делаешь всю дорогу и думаю, что справлюсь, – С трудом удерживая равновесие на грохочущей платформе, он встал рядом с возницей и протянул руку к поводьям.

– Нет, варвар! – Резко дернув поводьями, Свайнн внезапно погнал колесницу в сторону, отчего Конан, не удержавшись, рухнул обратно на скамью. – Если я и вынужден гнуть спину перед тобой, то это только тогда, когда рядом толпы наблюдающих. А здесь ты будешь слушаться меня! Куда тебе управлять колесницей, это искусство тонкое и к тому же благородное!

Пробормотав сквозь зубы проклятие, Конан вновь поднялся.

– Если управление колесницей такое благородное занятие, то почему же все аристократы предпочитают ездить верхом на коне? – Свайнн засмеялся.

– Лорд Фавиан сейчас охотно поменялся бы со мной местами! Он очень ловко умеет управлять колесницей. Ты напрасно думаешь, что он такой уж бездельник и пьяница. Вот сейчас ему наверное не по себе, видя, как ты занимаешь его место, – Он оглянулся назад, выхватив взглядом из строя всадников угрюмого лорда Фавиана.

– Ладно, я думаю, у него еще найдется повод развеселиться, – пробормотал Конан. Дорога снова выровнялась, и он уже уверенно стоял на ногах. – Когда-нибудь я тоже научусь управлять колесницей. Но лучше начать это делать прямо сейчас! – он вдруг вырвал поводья из рук Свайнна, оттолкнув его в сторону.

– Эй, ты что, варвар! – крикнул Свайнн, но вдруг как-то странно застыл и навалился на Конана. – А!..

Конан удивленно взглянул на хрипевшего возницу и увидел длинное древко стрелы, глубоко вонзившейся в его спину, пронзив черный стальной панцирь, как будто он был сделан из пергамента. В тот же момент другая стрела вонзилась в тело Свайнна с другой стороны, пробив панцирь и глубоко войдя в грудную клетку. Еще несколько стрел ударило по колеснице, одна из них с такой силой стукнула Конану по шлему, что искры посыпались у него из глаз.

Чуть поодаль громко заржала и рухнула на дорогу лошадь, всадник кубарем скатился с нее, но тут же вскочил на ноги. Это был маршал Дарвальд. Вырвавшийся вперед конь Бальдра, шатаясь, преградил колеснице дорогу – из его прекрасной белой шеи торчала длинная стрела. Кони, везущие колесницу, рванулись в сторону, и Конан едва удержался на ногах, отчаянно пытаясь справиться с поводьями. Стрелы уже сыпались дождем, кругом раздавались крики и ржание лошадей. Казалось, начинается паника.

Конану мешало тело Свайнна, навалившееся на него, и он с трудом сбросил его на пол. Глаза возницы уже остекленели. Пригибаясь под градом стрел, Конан изо всех сил тянул поводья, но испуганные лошади поднимались на дыбы и пятились назад, едва не опрокидывая колесницу. Он попробовал отпустить поводья, но лошади помчались в разные стороны, и Конан едва не вывалился из колесницы.

Вдруг чья-то рука легла ему на плечо.

– Расставь пошире ноги, удерживай равновесие! Сейчас все будет в порядке! – прокричал ему в ухо чей-то голос.

Это был Фавиан, который ловко прыгнул с седла своего коня на дно колесницы. Ударившись о скамью и споткнувшись о тело Свайнна, он тут же выпрямился и нащупал поводья среди яростно хлещущих лошадиных хвостов.

– Ну теперь держись! И отодвинься немного, дай мне пространство! – Кожаные поводья словно ожили в руках Фавиана, лошади слаженно рванули вперед, и колесница понеслась прочь от дороги по поляне, утопая, в густой нескошенной траве.

Конан решил, что Фавиан поворачивает назад, чтобы спастись бегством от засады, но вдруг с тревогой увидел, что они мчатся прямо к краю густого леса, откуда не переставая сыпался град стрел. Одна из стрел пролетела между головами коней и едва не угодила в Конана, прожужжав совсем близко от его уха.

– Хорошо, что колесницу так трясет! – прокричал Фавиан. – Мы не очень-то хорошая мишень для них.

Вместо ответа Конан выхватил меч и поднял его над головой, держась одной рукой за поводья.

– Нет, нет, ты дурак! Не меч! Копье! – погнав лошадей еще быстрее, крикнул Фавиан. – Сейчас только копье!

Конан вытащил из колчана, привязанного к колеснице, короткий дротик и, взвесив его в руке, занес над плечом.

– Так, теперь пригнись пониже!

Конан изумился, увидев, что Фавиан не остановил колесницу перед деревьями, а погнал ее прямо в лес. Он едва успел пригнуться, как над ним тут же замелькали ветви деревьев, некоторые из которых, расположенные особенно низко, хлестали его по шлему и древку копья.

Внезапно он увидел темные фигуры, закутанные в плащи, с низко надвинутыми на лицо капюшонами, которые разбегались в разные стороны. Один из убегавших повернулся, поднял свой огромный лук и натянул тетиву. Рука Копана тут же напряглась, и копье полетело вперед, пронзив незащищенную грудь лучника, который согнулся и упал на бок. Куда улетела стрела, Конан даже не заметил.

– О, да у тебя есть сноровка в этом деле! – весело крикнул Фавиан и резко повернул колесницу в сторону. – Я буду загонять их, а ты убивай! Вот еще один!

Конан приготовился метнуть копье, но на этот раз оно не понадобилось. Убегавший заговорщик споткнулся об упавшую ветку в нескольких шагах от лошадей, одна из которых в то же мгновение вздыбилась и втоптала его в густой мох. Конан ощутил вызвавший тошноту мягкий толчок, когда обитое железом колесо проехало по телу.

– Так, еще один! Разбежались, как крысы, трусливые предатели! Конан, здесь осторожно! – крикнул Фавиан и пригнулся. Колесница взлетела в воздух и пронеслась над упавшим стволом, но не успел Конан выпрямиться, как началась еще более дикая тряска через заросли кустарников и поваленные стволы деревьев.

Они еще раз проехали по человеческому телу, – теперь Конан уже не обратил на это внимание – и погнались за двумя заговорщиками, пытавшимися скрыться за буреломом. Догнав их и убив, они вновь развернулись и помчались дальше в поисках оставшихся в живых фигур в темных плащах.

Услышав сзади крики и топот копыт, Конан оглянулся и увидел, что всадники барона Бальдра тоже мчатся по лесу, преследуя других мятежников. Некоторым из них не повезло – один всадник получил стрелу в горло, двое других были сброшены с коней низко висящими ветвями.

– Все равно слава будет за нами! – крикнул Фавиан, чье внимание было сосредоточено на просеке, видневшейся впереди. – Колесница может проскочить там, где всаднику не проехать, потому что он слишком высоко сидит в седле.

Юный лорд подстегнул коней, и колесница помчалась по узкой извилистой тропе, преследуя двух убегавших заговорщиков. Под поистине демоническим управлением Фавиана, ее колеса, казалось, проводили больше времени в воздухе, чем на земле, перелетая через огромные стволы и массивные скрюченные корни. Гонка становилась все более бешеной, и при каждом полете через очередное препятствие риск вылететь из колесницы для обоих пассажиров все больше и больше возрастал.

– Эй ты, трус! Повернись и сражайся! – Фавиан погнал колесницу на одного из бегущих, который внезапно остановился между двумя деревьями и поднял лук. Фавиан резко рванул в сторону, и стрела пролетела мимо. Не давая заговорщику опомниться, Фавиан помчался прямо на него, чтобы дать Конану возможность нанести точный удар.

Заговорщик повернулся, собираясь бежать, но копье уже пронзило ему спину. Не собираясь бросать копье, потому что оно было последним, Конан на ходу схватил его, но оно так глубоко вошло в тело заговорщика, что пришлось протащить его несколько шагов за колесницей.

Вытащив наконец копье, киммериец поднял его, приготовившись настичь свою последнюю жертву. Но тот, за кем они гнались, уже перелезал через огромный ствол, перескочить через который даже для Фавиана было не под силу. На мгновение заговорщик обернулся и взглянул на Конана, затем спрыгнул вниз и исчез. От этого взгляда Конану стало не по себе. Он ощутил странную уверенность, что ему знакомо лицо, на миг мелькнувшее из-под капюшона. Это было лицо женщины.

– Проклятый змеепоклонник! Ты все равно от меня не уйдешь! – разгоряченный преследованием, Фавиан направил колесницу в объезд, продираясь между запутанных корней огромного дерева. Но ему пришлось остановиться у высокой насыпи, внизу под которой плескался узкий, но глубокий ручей, извиваясь между больших валунов.

Конан соскочил с колесницы и бросился вперед, но женщины нигде не было. Журчание и шум воды заглушали все другие звуки, и как Конан ни прислушивался, не смог уловить ни треска ветки, ни шороха кустов.

Он вернулся к колеснице и помог Фавиану позаботиться о взмыленных, полуживых лошадях. Топот копыт и громкие голоса известили о прибытии всадников, впереди которых ехал Бальдр с выражением крайней тревоги на лице.

– Фавиан! Вот он где! Идите сюда! – крикнул он, махнув рукой остальным. – Мальчик, зачем же ты умчался так далеко на этой колеснице?

– Отец, мы убивали мятежников, – начал было Фавиан.

– Чтобы больше этого не было! – гневно прервал его барон. – Тебя самого могли убить, и тогда наш род оборвался бы! Все, с этого момента ты будешь всецело под моим наблюдением.

Рядом с ними остановился маршал Дарвальд.

– Милорд, это был в высшей степени героический поступок! А какое искусство управления колесницей показал Фавиан! В конечном счете именно он разогнал мятежников и стольких их уничтожил по пути.

– Да, – неохотно кивнул Бальдр. – И варвар тоже показал способность управляться с копьем. Но все же, Фавиан, ты должен научиться быть настоящим командиром и вести свое войско с достоинством, сидя на красивом коне.

Ничего не ответив, Фавиан пошел к воде, чтобы наполнить шлем и напоить лошадей. На мгновение Конан увидел его лицо, искаженное гневом и мокрое от слез.

Продираясь сквозь деревья, к барону подъехал офицер и доложил:

– Одиннадцать мятежников мертвы, господин. К сожалению, никто не остался в живых, чтобы мы могли его допросить. Мы думаем, что еще пятеро или шестеро могли ускользнуть, но преследовать их в этом лесу было бы опасно.

– В этом просто нет необходимости. Сквайр Ульф хорошо знает эту область и скажет нам, как лучше найти их, – барон повернулся к Дарвальду. – У них была какая-то особая ожесточенность. Похоже, что это поклонники того самого пресловутого культа змеи, судя по их капюшонам. Как вы считаете?

Маршал неопределенно кивнул, будто обдумывая, стоит ему высказывать свое мнение или нет.

– Пока трудно сказать, милорд, – наконец произнес он. – Плащи явно предназначались для того, чтобы их не узнали. Но те несколько голов, которые у нас теперь есть, могут вывести нас на тех, кто это организовал. А что касается принадлежности к какому-либо культу, то среди мертвых заговорщиков я не нашел никаких фетишей, так же как и знаков отличия.

– Может быть, это просто разбойники, причем самые отвратительные! – крикнул в справедливом негодовании Бальдр, и мертвый глаз его вдруг демонически сверкнул. – Они убили наших лучших коней! Но проклятые свиньи еще заплатят за убийство этих прекрасных и очень ценных животных!

– Да, господин. Если бы они были просто грабители, то пожалели бы коней.

– И что только побуждает этих негодяев поднимать восстания и принимать отвратительные религии! – в сердцах оказал барон и повернул своего, теперь уже простого коня. – Ладно, поехали, надо вернуться на дорогу. Вывози эту повозку отсюда, Фавиан, если можешь, и следуй рядом с нами. Как только мы приедем в замок Эдрам, то сможем узнать у сквайра Ульфа побольше об этих проклятых убийцах. Вперед!

Глава 8. Кровавая река

– Итак, теперь вы понимаете, что эта схватка для обеих сторон дорого стоила, – сказал барон Бальдр, отпив глоток вина из серебряного кубка. – Мы потеряли дюжину наших солдат и несколько лучших коней. В свою очередь мы нанесли им ответный удар и уничтожили большинство из них. Даже мой сын, которому не терпелось показать себя в бою, принял небольшое участие в этом столкновении, – Бальдр взглянул через стол на Бальдра, который сидел в нише окна круглого обеденного зала.

Молодой лорд не ответил ни взглядом, ни словом, все время обеда оставаясь молчаливым. Вертя в руках свой кубок, он задумчиво смотрел в окно. Его двойник Конан сидел в дальнем углу стола и рвал руками остатки жареной свиньи, к которой все остальные, насытившись, уже потеряли интерес.

Хозяин замка, толстый сквайр Ульф, неуклюже повернулся в кресле, чтобы взглянуть на барона.

– Да, милорд, я очень сожалею о ваших потерях. Позор для всей нашей области! Надо было моим людям и мне самому поехать вперед и встретить вас наверху, на холмах. Лучше бы я принял стрелу, которая убила вашего благородного скакуна! – он приложил мясистую руку к своей широкой груди и закатил глаза, как будто бы и впрямь был пронзен стрелой. – Милорд, обещаю вам принять самые решительные и жесткие меры против мятежников, причем немедленно!

– Мы поможем вам, – кивнул барон и взглянул на маршала Дарвальда, затем вновь повернулся к Ульфу. – У вас есть какая-нибудь идея насчет местного источника этого мятежа?

– О да, милорд, – энергично кивнул Ульф, почесав небритые щеки. – Ересь и вероломство сейчас скрываются во многих домах, особенно после возрождения культа змеи. Местами существуют просто целые гнезда змеиных последователей. Вот, например, одна деревня – всего полдня езды отсюда – там целый рассадник этих негодяев, просто настоящий гадюшник! Если бы вы могли послать туда часть ваших элитных сил, милорд, то мы бы справились с ними, а одному мне, боюсь, это не под силу. Нисколько не сомневаюсь, что именно они приложили руку к предательскому нападению на ваш отряд!

– Понятно, – задумчиво произнес барон и снова искоса бросил взгляд на Дарвальда. – Хорошо, сквайр, я рад, что вы предложили конкретный план действий, не ставя перед нами неразрешимых загадок и не высказывая бесконечных предположений. Мои люди поедут туда.

– Да, милорд, но действовать надо осторожно, – сказал Дарвальд, поглядывая на толстого сквайра с некоторым сомнением. – Если вы помните, мы заметили, что ткань, из которой были сделаны плащи, явно городской работы, – может быть, из Динандара или Нумалии. Может быть, мятежники пришли сюда с запада.

– Да, но несомненно, у них есть местная поддержка. Ведь почему они не напали на нас на холмах? И куда они попрятались? Нет, маршал, иногда бывают такие ситуации, когда лучше всего действовать быстро и решительно, без тени колебания, – Бальдр вновь взглянул на Ульфа. – Я пошлю своих всадников вам в помощь. Поведет их мой сын Фавиан – на этот раз должным образом, в кавалерийской форме, на сильном боевом коне. Вы тоже поедете, Дарвальд, и будете присматривать за мальчиком. Варвар, конечно, тоже поедет, чтобы обезопасить жизнь моего наследника.

– Да, барон, – покорно наклонил голову Дарвальд.

– Спасибо, господа, – подобострастно заулыбался Ульф, но его маленькие глазки смотрели хитро и настороженно. – Мы отправим отряд завтра перед рассветом. Сам я останусь с вами в замке, чтобы обеспечить вашу безопасность и комфорт.

Барон величественно кивнул и посмотрел на сына. Он ожидал, что Фавиан обрадуется и будет горячо благодарить его за столь широкий жест – назначить командовать боевым отрядом всадников ведь не шутка! Но молодой лорд лишь равнодушно оглядел всех присутствующих и вновь стал смотреть в окно. Барон почувствовал разочарование.

Неловкое молчание нарушил Дарвальд:

– Сквайр, вы сказали, что знаете еще что-то о культе змеи. Это так?

– Не просто знаю, – злорадно улыбнулся Ульф и самодовольно посмотрел на барона. – У меня есть пленник! – Он сложил жирные руки на груди, наслаждаясь впечатлением, которое произвел на гостей. – Недавно я послал отряд сборщиков налогов вытрясти долг с одного упрямого землевладельца, что живет к востоку отсюда, на Варакильских топях, так вот, они обнаружили его дом заброшенным, а ферму горящей, и никаких следов самого хозяина. Но в лесу неподалеку они выследили мародерствующих мятежников и схватили одного. Он преданный поклонник культа змеи, хотя, вероятно, только недавно приобщившийся.

– И где же этот пленник? – Барон нетерпеливо поднялся с места. – Когда мы сможем его увидеть?

– Да хоть прямо сейчас, милорд Бальдр. Мы оставили его в живых специально для вас, – Ульф тяжело поднялся с кресла. – Хотя должен вас предупредить, он не склонен сотрудничать с нами, власть Сета в нем очень сильна. Мы к нему применяли и огонь и воду, но дьявола изгнать не удалось.

– Я надеюсь, что после этого он еще будет в состоянии выслушать наши вопросы, – пробормотал Дарвальд и, поднявшись, последовал за бароном и Ульфом. Конан тоже пошел за ними, прихватив заодно пару спелых груш со стола. Замыкал шествие Фавиан, оторвавшийся наконец от созерцания реки за окном.

Они прошли по широкому парапету, соединявшему две из пяти башен замка. Лучи полуденного солнца освещали красивый пейзаж, расстилавшийся внизу, – зеленые поля с желтыми соломенными крышами домов и вьющаяся между чистая река, в которой отражалось голубое небо.

Ульф привел их в следующую башню и остановился перед парой стражников, стоявших по обе стороны тяжелой металлической двери.

– Мы используем северную башню как сторожевой пункт, – объяснял он гостям, открывая замок. Помещения Эдрама слишком сырые из-за реки, поэтому у нас нет специальной тюрьмы. Но все же мы нашли подходящее помещение.

Ульф толкнул дверь внутрь и провел их в комнату, в которой было тепло из-за раскаленной жаровни в углу. Лучи солнца пробивались сквозь узкие стрельчатые окна, расположенные высоко в стенах. Ниже стены были украшены конской упряжью и различными инструментами, казавшимися здесь неуместными. Еще какие-то приспособления были в беспорядке разбросаны по полу.

В центре комнаты они увидели огромное колесо, подвешенное цепью к крюку на потолке, к которому был привязан человек.

Это был простой крестьянский парень в грубой одежде, сквозь прорехи которой были видны следы ожогов, ошпаривания и других пыток. Пленник никак не отреагировал на появление людей, его бледное измученное лицо словно застыло.

– Он ничего не говорит, кроме каких-то странных проклятий, – пояснил Ульф. – Но когда его брали, он боролся как дьявол. – Сквайр указал рукой на жаровню с тлеющими розово серыми углями. – Милорд, не попробуете ли вы поговорить с ним при помощи раскаленных щипцов? Может быть, вы добьетесь большего успеха, чем мы!

Но барон не обратил внимания на предложение Ульфа, скептически разглядывая пленника.

– Да он же просто мальчишка, – с явным разочарованием произнес он. – Ничего себе страшный мятежник!

– Надо сказать ему «Каа нама каа ладжерама», – заметил Фавиан, стоявший у дверей. – Те, кто не являются последователями змеиного бога, могут спокойно произносить эти слова.

Маршал Дарвальд подошел к узнику, взяв на себя роль доброго следователя.

– Эй, парень, не бойся, я не причиню тебе вреда, – внимательно вглядевшись в лицо парня, он вдруг в ярости повернулся к Ульфу. – Как он может нам что-нибудь сказать? Какой дурак изуродовал ему рот?

– Нет, нет, это часть змеиного ритуала! – поспешно проговорил Ульф и, схватив со стены ненагретые щипцы, подошел к узнику. – Они разрезают свои собственные языки, только так они могут произносить священные заклинания Сета, – Он сунул щипцы в рот парня, чтобы достать язык, но мгновенно отскочил назад, бросив щипцы на пол, когда жертва вдруг ожила и зарычала.

– Хатасса фа Сатан! Са Сета эфанисса, на! – злобно произнес узник, высунув раздвоенный язык, двигавшийся так же быстро, как язык змеи. После яростной вспышки парень снова сник, огонь в глазах погас, и тело безжизненно обвисло на своих путах.

– Что он сказал? – спросил Бальдр, окинув взглядом присутствующих. – Кто-нибудь знает этот язык?

– Это не местный диалект, милорд. И вообще не человеческий, я думаю, – пожал плечами Ульф. – Я не знаю, что это значит, но уверен в одном – завтра утром я буду внимательно смотреть под ноги, чтобы не наткнуться на гадюк!

Конан, успевший по дороге съесть одну грушу, уже потерял всякий аппетит и положил вторую на прожженный деревянный стол. Импульсивно он шагнул вперед, еще не зная, что собирается делать, и невольно удивляясь охватившей его ярости.

Воспоминания о тюрьме в Динандаре были еще живы в нем, и вид этой камеры пыток с подвешенной к колесу жертвой был ему невыносим.

Но взглянув на узника, он понял, что его вмешательство уже не нужно. Последний остаток жизни покинул истощенное тело, голова узника откинулась назад и глаза закатились. Ощутив тошноту и почувствовав себя загрязненным, Конан повернулся и вышел на освещенный солнцем парапет.

* * *

Следующим утром двойная цепь всадников ехала через луга долины Урлауб. Подъехав к лесу, они собрали ветки, сделали вязанки и привязали их к своим седлам. Конан, благодаря своему аристократическому виду, был освобожден от этого занятия. Он ехал рядом с Дарвальдом и Фавианом, который был по-прежнему угрюмым и неразговорчивым.

Юный лорд произносил только короткие отрывистые команды, и только один раз обрушился с яростной бранью на какого-то солдата, который нарушил линию. Двадцать всадников, выделенных Бальдром, заметно отличались от людей Ульфа, неряшливых и мрачных. Конану особенно не понравился один, с лицом хитрого зверька, который ехал впереди, указывая дорогу.

Когда солнце уже клонилось к полудню, пастбища кончились и начались зерновые поля. Один из всадников Бальдра, Фермер по происхождению, горестно вздохнул, глядя как конские копыта топтали стебли роскошного налитого овса. Его товарищи, заметив страдания бывшего фермера, начали подшучивать над ним, громко смеясь.

Фавиан резко крикнул, приказывая им молчать. После короткого совещания с Дарвальдом и провожатым он дал знак отряду остановиться. Велев людям Ульфа зажечь факелы и масляные сосуды, молодой лорд вновь устремился вперед, остальные последовали за ним.

Сначала Конан не видел никакой цели впереди, хотя провожатый громко уверял офицеров, что она совсем рядом. Отряд мчался быстро, топот копыт был приглушен мягкой почвой и высокой, по колено, травой. Никаких препятствий им на пути не встречалось – богатые поля не были разделены ни изгородями, ни заборами.

Внезапно впереди показались согнутые фигуры в грубой крестьянской одежде. Бросив свою работу, они выпрямились и с тревогой смотрели на приближавшихся всадников. Поняв, что им угрожает опасность, крестьяне побросали свои мотыги и в панике стали разбегаться в разные стороны. К своему изумлению Конан услышал лязг вытаскиваемых из ножен мечей и злорадные мстительные крики всадников. В считанные мгновения все было кончено – не оказавшие сопротивления крестьяне остались лежать на поле, изрубленные мечами или раздавленные копытами коней, при этом отряд даже почти не снизил скорости, чтобы преодолеть это препятствие.

Да, эти хайборийцы грубо играют, подумал Копан. Похоже, друг друга они убивают с большей охотой, чем иноземцев. Он почувствовал облегчение от того, что ни один из несчастных крестьян не попал под копыта его коня.

Вскоре перед ними показались цветущие сады и спрятавшиеся между ними крестьянские хижины. Строй всадников образовал изогнутую линию, чтобы окружить деревню со всех сторон, и с зажженными факелами двинулся вперед.

Удивление и паника, вызванные их появлением, были всеобщими. Испуганные люди разбегались во все стороны в поисках какого-либо убежища.

На центральную площадь деревни ворвались офицеры во главе с Фавианом, размахивавшим мечом и громко кричавшим. Конан следовал за ним на некотором расстоянии, то и дело поворачивая коня, чтобы не наскочить на упавшие тела.

Теперь он понимал, как был наивен, когда ожидал, что сначала жителям деревни будет провозглашено какое-нибудь официальное уведомление барона, затем начнутся расспросы и допросы, выявление зачинщиков и только потом, если понадобится, показательная казнь. Но то, что он увидел, было просто самой настоящей кровавой бойней. Мужчин, женщин и детей резали беспричинно, как будто для пробы оружия. Особенно усердствовали люди местного сквайра, которые с вожделенными криками набрасывались даже на домашних животных, яростно разрубая их на куски. Всадники барона убивали своих жертв более умело и избирательно, направляемые громкими непрерывными командами Фавиана. Перед глазами Конана на миг мелькнули кровавые сцены разграбления Венариума, но то, что происходило сейчас вокруг него, казалось северянину особенно диким – здесь никто не оказывал сопротивления, да и грабить было нечего.

Конан никогда не думал, что убийство одних немедийцев другими так глубоко коснется его сердца, но теперь он чувствовал все возраставшую тяжесть на душе. Он соскочил с коня и повел его, с трудом прокладывая себе дорогу между мечущимися крестьянами и атакующими их всадниками. Это не схватка, сказал он себе, и я не убийца, чтобы принимать участие в избиении младенцев.

Когда крики жертв стали раздаваться все реже, в игру вступили факелы. Зеленые посевы на полях вряд ли могли быть уничтожены огнем, но края соломенных крыш мгновенно вспыхивали от легкого прикосновения пылающего факела. Древками пик всадники открывали двери и выламывали оконные ставни в домах, бросая туда зажженные вязанки хвороста. Раздались новые крики – на этот раз от людей, которые пытались укрыться в домах. Они в панике выскакивали наружу, но тут же падали, разрубленные поджидавшими их захватчиками.

Ощущая подкатившую к горлу волну тошноты, Конан смотрел на эти ужасные сцены, понимая, что несчастная деревушка, не оказавшая никакого сопротивления, едва ли могла быть логовом опасных бунтовщиков, как это представил им Ульф.

Внезапно его внимание привлекло чье-то лицо, мелькнувшее в просвете между двумя горящими домами. Несмотря на густые клубы дыма, почти скрывавшие его, оно показалось Конану знакомым.

Бросив коня, он помчался между домами, задыхаясь от едкого дыма. Пробежав мимо них, он остановился и стал вглядываться вперед, в густые заросли ивняка, окаймлявшие берег реки. Заметив несколько фигур, мелькнувших в них, он бросился туда с зажатым в руке мечом.

Едва он сделал несколько шагов, продираясь сквозь заросли, как на него набросился с вилами молодой крестьянский парень. Сильным ударом меча Конан вышиб вилы из его рук, а затем плашмя ударил мечом ему по голове, сбив парня с ног. Тот рухнул, как подкошенный, и затих, но Конан знал, что не причинил ему особого вреда и, оставив крестьянина, бросился дальше, к поросшей тростником кромке реки.

Он увидел четырех беглецов, пытавшихся спустить на воду лодку, привязанную к дереву. Тот, что был выше всех ростом, обернулся, и Конан узнал вчерашнего мятежника, ускользнувшего от них с Фавианом в густом лесу.

Капюшон откинуло ветром назад, и на Копана теперь смотрела привлекательная женщина с длинными заплетенными волосами. С ней было трое деревенских детей. Один из них, костлявый мальчишка с покрытым копотью лицом уставился на Конана, сжимая в руке нож с обломанным лезвием, женщина схватила мальчика за ворот и притянула к себе.

– Займись лодкой, – сказала она ему с твердым немедийским акцентом и, вытащив из-за пояса длинный прямой кинжал, молча стала ждать своего преследователя.

Внезапно в зарослях раздался треск, и Конан увидел одного из солдат Бальдра, ветерана с пышными усами, продиравшегося на коне сквозь кусты.

– Ага, тут еще девка и трое щенков! Сейчас я вам покажу катание на лодке! – весело крикнул он, и вдруг лицо его исказилось гримасой боли и удивления. – Ты что, парень?… А!

Солдат качнулся в седле, его конь испуганно заржал, когда меч Конана угодил ему в живот, не защищенный панцирем. Тем не менее ветеран поднял свой меч, собираясь оказать сопротивление, несмотря на вспоротый живот. Второй удар сбил его с коня, но он все еще пытался подняться, сжимая в руке меч. Конан еще раз взмахнул оружием, и солдат остался лежать на земле с пробитым горлом; его конь, почуяв запах крови хозяина, с диким ржанием и обезумевшими глазами ускакал обратно в кусты.

Киммериец повернулся к реке и увидел, что четверо беглецов наконец отвязали лодку и толкали ее теперь вглубь реки.

– Подождите! – крикнул он, но затем слова замерли у него в горле. Лодка уже уплывала и вскоре скрылась из виду за склонившимися к воде деревьями, женщина больше не оглядывалась.

Конан окинул взглядом реку. Кое-где у берега ее чистая вода была окрашена красными пятнами крови – следы бойни в деревне – а местами ее вид был еще более ужасным. Затянутое дымом небо и неистово пляшущие огни горящей деревни отражались в реке, придавая ей зловещий вид адского потока.