Текст книги "Подводная война. Хроника морских сражений. 1939-1945"
Автор книги: Леон Пиллар
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Торпедный кризис
Магнитные торпеды американцев в большинстве случаев либо проходили под целью, либо слишком рано взрывались, так как их детонаторы были слишком чувствительны. Их действие исчерпывалось тем, что мостик судна-цели обдавало потоком воды или же причинялся ущерб надстройкам. С начала войны у командиров подводных лодок с торпедами были неприятности и проблемы. И американский плавсостав, так же как и немцы в битве у Норвегии, реагировал на это гневными жалобами и ожесточением.
Американские подводные лодки должны были пересечь весь океан, найти противника и, рискуя жизнью, попытаться потопить его торпедами, которые были абсолютно ненадежны. Trigger при своей первой встрече с противником израсходовала 4 торпеды, и ни одна из них не взорвалась. Затем Trigger выпустила еще две, которые взорвались преждевременно.
«Мы снова и снова злились на свои торпеды, – пишет Эдвард Л. Бич, – три года командовавший лодкой Trigger. – Мы потопили другой корабль, большой танкер, и повредили еще один корабль, но у нас кончились торпеды, и мы были вынуждены вернуться в Пёрл-Харбор» 7.
Сообщения командиров изобиловали серьезными жалобами: «Мои торпеды не шли за указанной целью…»; «Мои торпеды не взрывались при ударе, а другие взрывались в воде, прежде чем достигали цели…»; «Пустил залп торпед из кормовых аппаратов при идеальных условиях. Мы наблюдали в перископ, как люди с мостика на корабле противника отслеживали след торпед, которые прошли под кораблем. Затем мы подверглись бомбардировке глубинными бомбами… »
Сообщалось даже о торпедах, которые, несмотря на точное прицеливание, уже при первых оборотах своего винта описывали циркуляцию таким образом, что наносили повреждения собственной лодке. Это, без сомнения, произошло 27 марта 1944 года с Tullibee и, совершенно точно, с Tang 24 октября того же года. Разве тут не заговоришь о саботаже?
Адмирал Локвуд вел себя так, как годом раньше Дёниц. Он выслушивал жалобы своих командиров, успокаивал возбужденных и делал все, что было в его силах, для устранения проблемы. Он обращался к бюро снабжения в Вашингтоне и составлял заявки, которые передавались в Инспекцию по торпедам в Ньюпорте, Род-Айленд.
Ответы разочаровывали: «Дефекты нужно приписывать исключительно повреждениям при пуске торпед, и, принимая во внимание боевую лихорадку, это объяснимо…» или «Жалующиеся обязаны доказать, что поставленные им изделия имели дефекты».
В такой ситуации было неудивительно, что моральное состояние экипажей подводных лодок падало. Они проклинали бюрократов в Ньюпорте и Вашингтоне и знали, что противник в курсе их слабых мест. «Мы предполагали, что вы имели трудности с торпедами», – заявил американцам после войны один высокопоставленный японский морской офицер.
Американцы проверяли поставленные торпеды сначала в Пёрл-Харборе и позже, вопреки запретам, в море. Их разбирали до винтика и затем снова аккуратно собирали. Проводились консультации между экипажами лодок. «Командиры, – пишет Эдвард Л. Бич, – получили столько горького опыта, что привыкли к тому, чтобы считаться с погрешностями своих торпед и возможностями и способами их устранения. Большинство из них просто устанавливали глубину хода торпеды на нуль, хотя, согласно предписаниям, это было недопустимо. Так как обычно торпеды подводных лодок шли на 3—6 метров глубже, чем предусматривалось в указаниях Вашингтона, это давало единственный шанс потопить корабль с большой осадкой. Однако это ни в коем случае не было идеальным выходом, так как таким образом пробоины в кораблях с незначительной осадкой, например в эсминцах или транспортах, становились просто подарком судьбы».
Seawolf делает попытку
3 ноября 1942 года
Seawolf стала лодкой, которой удалось привести доказательства того, что торпеды были бракованными. Лодке в это сложное для крепости Коррегидор время, с трудностями в снабжении продовольствием и боеприпасами последних солдат, оборонявших ее, была поставлена задача обеспечения и снабжения гарнизона продуктами питания и боеприпасами.
Также она должна была забрать из Коррегидора офицеров, важных для командования, чтобы предотвратить их пленение японцами. В начале ноября 1942 года Вардер был все еще командиром Seawolf и патрулировал на нем у побережья Минданао.
2 ноября 1942 года Вардер торпедировал транспорт Gifu Maru (водоизмещение 2933 брт), и экипаж все еще находился под впечатлением этой атаки. Командир приказал спасти двух японцев, которые плавали рядом с лодкой. Один из моряков исчез во тьме ночи, другой не стал хватать веревку, которую ему бросали. Затем Бесстрашный Фредди приказал бросить в воду спасательный круг, к которому была прикреплена бутылка виски. Японец схватился за круг, кивнул в знак благодарности и отплыл в сторону от лодки. Однако Вардер думал больше о неисправностях собственных торпед, чем о японцах, которые предпочитали плену смерть за своего императора. Вероятно, они боялись таких же жестоких допросов, какими японцы подвергали своих американских пленных 8. Seawolf приближалась к заливу Давао, надеясь найти долгожданную добычу. 3 ноября в 10.42 в утренних сумерках лодка шла на перископной глубине в 12 милях от побережья. «Я могу распознать колокольню, несколько домов и несколько мачт, там должны быть еще корабли», – доложил уоррент– офицер, когда осмотрел песчаный морской берег. Лодка входила в залив Таломо. В углу порта стоял корабль с совершенно новым камуфляжем. Якорная цепь вертикально свисала из клюза, это значило, что там не было никакого течения, а это хороший знак для спланированного Вардером предприятия.
Seawolf медленно подкрадывалась к цели, в то время как командир контролировал ситуацию через перископ. Он хотел пустить свои торпеды с нулевым установочным углом.
– Джим, фотокамера готова?
– Так точно, командир!
Джим Мерсер, молодой капитан-лейтенант резерва, изобрел устройство, с которым можно было делать снимки через перископ. В Пёрл-Харборе считалось, что пораженный корабль должен по крайней мере тонуть, чтобы записать его на счет лодки как «потопленный». Поэтому Вардер хотел сфотографировать пораженный корабль.
Командир старался действовать с тем рассудительным спокойствием, с которым он в свое время на тренировке в школе Нью-Лондона одну за другой пускал торпеды в цель. Удаление в 1400 метров было установленным, осадку корабля оценили в 6 метров. После того как все торпеды были хорошо проверены, дистанционный взрыватель выставили на глубину 5,5 метра.
– Первый аппарат, пуск!
Вода устремилась в опустевшую трубу торпедного аппарата вплоть до вентиляционного клапана, который предотвращает выход воздуха во избежание раскрытия местоположения лодки. Вардер напряженно наблюдал за следом торпеды…
Море было масленым, едва различимый след – ровный, как свечка. Вдруг над ними поднялось одно маленькое облачко. «Слишком много масла», – подумал Вардер.
Торпеда подходит к цели. Корабль должен развалиться на две части.
– Внимание… быстро сюда фотоаппарат!
– 47 секунд, – докладывает мичман Билл Дерагон с хронометром в руке.
– Она уже должна быть в цели, – бормочет командир, продолжая наблюдение.
Послышался звук разрыва.
– Мы его сделали! – вскрикивает один из подводников на центральном мостике.
– Стоп! – сказал Вардер. – Она, похоже, прошла под целью и взорвалась на пляже.
Все смущены, полная тишина.
Вардер заявил:
– Это была одна из торпед Мк-XIV. Глубина была выставлена правильно, выставка производилась при свидетелях и контролировалась ими, так же как и номер торпеды. Фотография покажет, что след от движения торпеды шел точно к цели и что подрыв произошел за кораблем на берегу. Теперь у нас на руках есть доказательства. Пойдем дальше…
Лодка приблизилась к кораблю на удаление 800 метров. Вардер пустил торпеду, установленную на глубину 2,42 метра. Корабль, кажется, был поражен в центр корпуса и немного отклонился в сторону. Через несколько секунд Seawolf затрясло, как в судороге.
«На этот раз мы его достали», – подумал Вардер и зарядил новую пленку.
– Торпеда шла 44,5 секунды, – доложил Билл Дерагон, – а должна была идти 55,5 секунды до цели.
– Таким образом, она взорвалась перед целью, – сделал заключение командир. – Однако вы не почувствовали удар?
Взгляд в перископ. Японец все еще там, посередине пенящихся волн, в которых плавают обломки.
Были выпущены третья и четвертая торпеды с установкой на 1,2 метра. Однако пуски стали опасны для самой лодки, так как орудия корабля стали стрелять по перископу.
Разрывы ложились слишком далеко по обеим сторонам лодки на дальности около 800 метров.
– Они очень нервничают и не могут точно прицелиться, – пробормотал Вардер.
Seawolf израсходовала 4 торпеды, но не смогла достичь даже самого незначительного успеха. Корабль все еще стоял на якоре в заливе Таломо.
И все торпеды были Мк-XIV! 9
Лодка ушла в открытое море. Недалеко, так как они хотели только перезарядить носовые торпедные аппараты и выбрали на этот раз торпеды Мк-IX.
Полуголые мужчины, при температуре 50 градусов, пытались вручную поднять тяжелые тела торпед и запихнуть их в трубы торпедных аппаратов. Через полчаса работа была закончена, и лодка приблизилась к пароходу на дальность пуска. Вардер, который поднял перископ, отметил, что на грузовом судне видна лихорадочная деятельность: люди садятся в лодки и высаживаются на пляже. Там с большого расстояния толпы туземцев наблюдают за необычным спектаклем. Собственно, Вардер должен был бы стыдиться, но ему было смешно.
Японские артиллеристы снова открыли стрельбу, но они выпускали снаряды во все стороны света, вероятно, только для того, чтобы успокоить свои нервы.
Фотокамера готова, угол пуска на нуле. Все в отличном порядке.
– Первый аппарат, пуск!
Торпеда подошла точно к корме японского корабля. Бум! Быстрее сфотографировать! Дым рассеялся… Кормовое орудие и его расчет исчезли, носовое орудие прекратило огонь. Пять японских лодок шли к берегу.
– Этот проклятый корабль не хочет идти ко дну! – рассердился Вардер. – Как будто он сделан из водонепроница– емых переборок! Пустим по нему еще одну торпеду и посмотрим, что произойдет!
Для этого контрольного пуска противник был слишком близок. Лодка делает полукруг и пускает торпеду из кормового аппарата. На этот раз японский транспорт был поражен в носовую часть судна и загорелся. Корма опускается, как будто бы она была отделена от носовой части судна. Вардер снимает этот последний тур борьбы. Чтобы подтвердить свой успех? Ни в коем случае. Sagami Maru, пассажирское и грузовое судно водоизмещением 7189 брт, стоило ему шести торпед, и только старые торпеды М^ГХ оказались пригодными.
Теперь в залив прилетели три японских самолета, за ними последовали два охотника за подводными лодками. Seawolf ушла на предельную глубину и уклонилась от их атаки. К счастью, Вардер хорошо изучил навигационную карту и знал, куда он должен идти… Всего несколько глубинных бомб взорвались поблизости.
Когда лодка снова находилась в море в относительной безопасности, Вардер записал в судовой журнал: «Отказ торпед при первых пусках является очень характерным. Это придает жалобам других командиров и моей собственной жалобе о капризном поведении торпед Mk-XIV, ее составных частей и взрывателя большой вес».
«Моряки на подводных лодках, несмотря на свои торпеды, которым они больше не доверяли, держались очень хорошо, – пишет Теодор Роско. – Потеря передовых баз снабжения, отсутствие помощи своего флота, ремонтных мастерских и резервов не оказали такого тяжелого влияния, какое оказали недостатки в конструкции торпед. Почти два года американские подводные лодки вступали в борьбу с плохо работающими торпедами».
Маш Мортон и его Wahoo (SS-238) в Веваке,
январь 1943 года
Капитан 3-го ранга Дадли В. Мортон, прозванный Маш Мортон, уже прошел на лодке Wahoo два богатых событиями боевых похода в качестве второго офицера, прежде чем в январе 1943 года стал командиром этой лодки.
Властный, неудобный для своих подчиненных, с привычкой в свободной манере говорить с начальниками, этот офицер образовал со своим заместителем, капитан-лейтенантом Рихардом Х. О'Кэйном, странную пару. Он стал известен тесному обществу американских подводников тем, что изобрел несколько нестандартных способов атаки противника.
Wahoo вышла из Брисбена во второй половине января 1943 года, с курсом на Палау-Инсайн. Но по пути туда Мортон получил приказ идти в Вевак и провести разведку боевой обстановки в районе. Вевак? Ни Маш, ни О'Кэйн не знали этого таинственного острова, однако в сообщении было указано: северный берег Новой Гвинеи, между двумя небольшими островами Кайриру и Мушу… Маш… Мушу… Совпадение этих имен давало много поводов для шуток.
Мортон нашел на карте остров Кайриру с горой высотой 1021 метр и также Мушу, но он напрасно искал Вевак. Это было странно, и эта история о неизвестном острове очень скоро стала основной темой разговоров на борту лодки.
У механика Далтона К. Кеетера был старый школьный атлас, в котором имелось изображение острова Вевак, но, разумеется, очень нечеткое.
Мортону пришлось сконструировать из объектива фотокамеры и сигнальной лампы аппарат для определения точного месторасположения острова на карте.
24 января, 4.00, северный берег Новой Гвинеи появился на горизонте, точно напротив – легко опознаваемая гора острова Кайриру и слева по борту – плоский остров Мушу. За ними должен был находиться скрытый горами Новой Гвинеи рейд Вевак. Маш шел на перископной глубине.
Теперь Мортон и О'Кэйн могли наблюдать все подробности побережья и вносить все его изгибы в навигационную карту… Ни одного корабля не было в пределах видимости. Мортон уже спрашивал себя, что он, собственно, должен искать в этом месте, когда около 11.00 между двумя островами заметил появление двух эсминцев и двух толстых буксиров.
– Эсминец класса Chidori, – сказал Мортон. – Два буксира позволяют предположить наличие в порту больших кораблей, вероятно, там находится целая эскадра.
Когда к полудню лодка приблизилась к побережью, Мортон заметил несколько военных кораблей с трехопорными мачтами. Лицо командира окаменело – он становился другим человеком, вступая в соприкосновение с противником. Приблизиться к кораблям было непросто. Тропический туман расползался по воде и ухудшал видимость. Также нужно было считаться с наличием у входа коралловых рифов.
Мортон сделал большой обход, но вскоре был задержан коралловыми банками. Он взял курс на Мушу, чтобы обойти остров. Перед ним раскрылся очень тесный проход. Не позаботившись о возможной охране узкого места, лодка на перископной глубине вошла в залив. Маш с сожалением обнаружил, что корабли с треногами исчезли. Вместо них перед лодкой стоял на якоре японский крейсер или эсминец. Мортон упрямо продолжал свой путь во внутреннюю часть залива, открывавшегося перед ним. Пройдя еще 7 миль, командир снова поднял перископ. Он обнаружил эсминец класса Fubuki.
– К перископу, Дик, – сказал Мортон О'Кэйну, который, как будто предвидя эту команду, обеими руками уже выпускал перископ и обыскивал гладкое, как зеркало, море в поисках противника…
Внутри лодки было невыносимо жарко. Все моряки – полуголы: короткие штаны, деревянные или резиновые сандалии, платок вокруг шеи, чтобы вытирать капли пота, текшие по телу…
– Вентиляторы стоп! – приказал Мортон.
В задраенных отсеках при температуре 40 градусов полная тишина зловеще действовала на людей. Маш сделал то, что еще ни один командир не делал при боевой тревоге: он отдал перископ своему старшему помощнику, а затем выдал данные для выполнения первого пуска торпед.
Его приказы были коротки:
– Последнее наблюдение перед атакой!
О'Кэйн снова поднял перископ: солнце слепило, небо было ясное, море зеленело.
Удаление до цели примерно 4000 метров.
– Он обнаружил нас, идет на нас, оценка скорости невозможна, возрастает от секунды к секунде, – сообщил старпом, который хотел передать перископ своему командиру.
– Нет, Дик, оставь перископ выпущенным, я хочу знать, что происходит.
Японский эсминец поднял якорь, едва последний появился из воды, эсминец уже набирал скорость.
– Он зигзагом идет на нас! Остановился перед носом, он перед нами!
– «303», – сообщил гидроакустический пост.
– Примерная скорость 15 узлов, – добавил О'Кэйн.
– Пуск по противнику 4 торпед из носовых аппаратов, на 2400 метров, – командует Мортон и бросает еще один взгляд на установки торпед.
– 320, 325, 330, 340 градусов… – слышится с гидроакустического поста.
– Внимание, первый носовой аппарат! Дик, давай мне позицию противника!
Еще раз О'Кэйн поднял перископ. Он знал, что противник сможет увидеть блестящее стекло перископа, и затем японский командир сбросит свои глубинные бомбы точно на лодку, чтобы навсегда погрузить Wahoo в океанские глубины. Все могло бы закончиться за несколько минут.
– Пеленг!.. 358 градусов… Прямо перед целью!..
– Огонь!
– Первый аппарат, – повторил подводник, наблюдавший за установками торпеды.
Странная мелодия смерти в этой затерянной подводной лодке на дне неизвестной гавани…
Мортон, не теряя ни секунды, пустил вторую торпеду, а затем третью. Ни одного взрыва…
– Перископ! – приказал Мортон О'Кэйну.
Тот поднял перископ и издал проклятия. Торпеды прошли за кормой эсминца, который шел теперь со скоростью 18 узлов.
– 200 оборотов, – сообщили с гидроакустического поста.
– Установить скорость торпеды, – приказал Мортон.
– Пеленг 10, по цели!.. Пуск!
– Торпеда идет с большой скоростью, судя по дорожке, лишь с небольшим отклонением. Убираю перископ, – сообщил О'Кэйн.
– Нет, оставьте его наверху, – приказал Мортон.
«Не сошел ли с ума наш командир?» – спросили себя шесть моряков в центральном посту, но сомнения развеялись через мгновение, так как «старик», конечно, знал, что делает. Мортон просчитывал такую ситуацию уже давно.
– Мы предлагаем парню себя как цель, – сказал он. – Когда они подойдут очень близко, мы эти «консервные банки» отправим в мир иной!
Динамики передали этот отчаянный план во все отсеки лодки.
В носовых аппаратах имелись еще две торпеды, готовые к пуску. Минимум одна из них должна была сделать эсминцу пробоину. Четыре кормовые торпеды не принимались в расчет, кроме того, для их применения просто было недостаточно времени.
Но эти две носовые торпеды должны были немного подождать, так как Мортон хотел подпустить эсминец еще на несколько сотен метров, так близко, чтобы не промахнуться, но достаточно далеко, чтобы взрыв оказался не опасен для собственной лодки. Также тонкий нос корабля представлял собой плохую цель.
– 1200 ярдов! Первая торпеда прошла мимо.
– Не попала! – сообщил О'Кэйн, все еще наблюдавший в перископ.
Он следил за молочной дорожкой торпеды с большим напряжением и видел, как она проходила мимо цели.
Так же неистово, как бык на арене бросается на кроваво-красный платок, эсминец кинулся на перископ, который бросал ему вызов.
800 метров… Вторая торпеда покинула торпедный аппарат. Сделает ли она пробоину?
Бах! Грохот, который на глубине, словно кулаком, ударяет по Wahoo.
«Из эсминца вырос водяной столб, разломил его по центру, на одно мгновение завис в воздухе, как две части перевернутой буквы «V», перевернулся на правый борт и опустил его на воду, – пишет Эдвард Л. Бич. – Моряки в белом, находящиеся на палубе эсминца, беспорядочно мечутся и затем кувырком летят в воду. Облако дыма поднимается над опадающими обломками и уже ползет вверх над водяным столбом. Затем обе половины корабля отделяются друг от друга и тонут в море у Вевака, ранее таком спокойном и которое теперь, кажется, кипит от сильных разрывов и града падающих обломков корабля» 10.
Камера зафиксировала катастрофу в нескольких изображениях.
С новой метлой на перископе и маленькими японскими флажками на башне – знаками того, что Wahoo в этом боевом походе потопила несколько японских кораблей, – Маш вернулся в Пёрл-Харбор.
Когда товарищи спрашивали Мортона, почему он оставался таким спокойным, когда эсминец пытался протаранить его, тот, хитро улыбаясь, отвечал: «А как вы думаете, почему я оставил О'Кэйна наблюдать в перископ? Он – самый смелый человек, которого я знаю».
Ричард Х. О'Кэйн стал командиром Tang (SS-306), новой лодки, построенной в октябре 1943 года в Маре-Исланд 11.
Глава 10
Мидуэй
Битва у острова Мидуэй
5 июня 1942 года
10 марта 1942 года капитан Сёдзиро Иора был переведен в Главный военно-морской штаб в Токио. Он думал о своем последнем возвращении в Курэ на I-8 и о своем друге, капитане 3-го ранга Курияме. Оба носили тогда черные бородки, причем бородка друга росла быстрее. Знакомая гейша, не узнавая его, кланялась ему со словами:
– С кем имею честь говорить?
– Я Иора, неужели ты меня все же забыла?
Но, несмотря на все опасности боевых походов, это было прекрасное время, и какая сердечная обстановка царила на I-8!
Теперь Иора служил при Главном морском штабе в Токио, непосредственным начальником был адмирал Фукутомэ, и ему нелегко было найти общий язык со своим шефом.
Сегодня офицер связи Главного морского штаба объединенного флота представил им план нападения на остров Мидуэй и его гарнизон. Капитан 1-го ранга Ясодзи Ватанабэ рекомендовал привлечь 5-ю флотилию подводных лодок к участию в этом предприятии, которое должно проводиться авианосцами Kaga, Soryu и Agaki (в качестве флагмана)…
– Нет, – ответил адмирал Фукутомэ, – Главный морской штаб придерживается мнения, что подводные лодки нужно применять у островов Самоа и Фиджи.
Ватанабэ настаивал на своем предложении и обосновывал его. Подводные лодки могли торпедировать большие корабли американцев у острова Мидуэй, а у островов Самоа и Фиджи были лишь маленькие рыбы.
– Я не покину ваш кабинет, пока не получу ваше согласие на участие подводных лодок в акции у острова Мидуэй.
Адмирал Фукутомэ еще никогда не слышал офицера, который говорил бы с такой убежденностью, и это поразило его.
– Благодарю вас, – сказал адмирал. – Оставьте мне ваш план «Мидуэй», мы изучим его.
На следующий день Иора был вызван к адмиралу. Фукутомэ, стоя перед картой Тихого океана, спросил:
– Что вы, Иора, думаете о предложении задействовать 5-ю флотилию подводных лодок в акции у острова Мидуэй?
– Откровенно говоря, адмирал, – ответил Иора, – участие подводных лодок в этом предприятии мне кажется бесполезным. Старые лодки слишком медленны, они не смогут идти наравне с современными кораблями. Они даже не смогут служить в качестве разведчиков, так как самолеты больших американских авианосцев будут атаковать их. Они не смогут ничего добиться, разве только им будет сопутствовать особое счастье.
– Несмотря на это…
– Адмирал, я знаю об успехах подводных лодок в мирное время, когда все происходило как по нотам… Однако реальный бой – это нечто совсем другое. Адмирал, по моему мнению, подводные лодки созданы для атаки конвоев в открытом море, где противник может предпринять не слишком много мер предосторожности. Пока мы не имеем современных лодок, обладающих высокими скоростями в надводном положении и способностью к быстрому погружению, нужно вывести все подводные лодки из объединенного флота. Между тем все лодки должны выполнять только задачи по атаке конвоев противника.
– Мы проведем последний эксперимент с подводными лодками у острова Мидуэй. Если он не удастся, то я могу вам пообещать, что впредь мы будем использовать подводные лодки только для указанной вами цели, а в других целях – разве что в самых исключительных случаях.
Капитан Иора был доволен, так как адмирал, кажется, признал его правоту…
Ранним утром 5 июня 1942 года адмирал и Иора встретились в зале Главного морского штаба. Наряду со многими офицерами командования морского флота здесь присутствовал сам морской министр.
Битва у острова Мидуэй шла полным ходом. Японцы были твердо убеждены в том, что адмирал Нагумо, с его 4 авианосцами Agaki (флагманский корабль), Kega, Hiryu и Soryu, с 4 линкорами, крейсерами, эсминцами и подводными лодками и с многочисленными войсковыми транспортами, градом авиационных бомб уничтожит гарнизон Мидуэй и захватит остров.
В 7.00 пришло первое сообщение: взлетело 108 бомбардировщиков и торпедоносцев. Офицеры были удовлетворены и полностью уверены в успехе. Генерал-лейтенант Томонога, шеф воздушного флота, затем радировал, что для завершения начатого им дела, уничтожения оборонительных укреплений острова Мидуэй, необходима еще одна волна атаки. Нагумо располагал на тот момент еще резервом из 93 машин. Длинная пауза в сообщениях объяснялась тем, что для погрузки на самолеты зажигательных бомб требовалось некоторое время. Затем пришла радиограмма: 10 кораблей противника на северо-востоке.
– Я думал, что в этом районе не было ни одного американского корабля. – Офицер Главного морского штаба подразумевал, что, без сомнения, речь идет об авианосце.
– Тем лучше, – воскликнул другой офицер, – тогда наш объединенный флот уничтожит их.
Морской министр благосклонно пробормотал свое одобрение, и за ним повторили все остальные.
– Эти бедные американские авианосцы!..
Затем долгое время стояла тишина. Только в 9.10 пришло сообщение от Нагумо.
«Последний эшелон атакующей авиации возвратился. Четыре авианосца противника. Мы поворачиваем под 90 градусов на левый борт, в направлении восток-северо-восток, чтобы принять бой с авиацией противника», – сообщалось в радиограмме.
Офицеры, торжествуя, улыбались друг другу. Вот и пришел час H. Через несколько минут американские авианосцы будут подожжены и потоплены…
В 10.24 радио Нагумо сообщило, что многочисленные американские самолеты, предпринявшие атаку, были сбиты. Теперь это была настоящая победа… Однако внезапно в помещение для совещаний Главного морского штаба стали поступать тревожные новости. Победа переходила на другую сторону!
10.30.Бомба попала в ангар Agaki. Другая взорвалась посереди заправленных и загруженных торпедами, готовых к взлету самолетов.
10.32.Нагумо переходит на крейсер Nagara. Покинутый своим экипажем Agaki торпедирован японским эсминцем.
10.35.Четыре бомбы взорвалось на мостике Kega. Корабль горит на носу и на корме. Экипаж покидает корабль.
На борту оставлена только вспомогательная команда. Kega затонул.
10.40.Soryu получил попадания во время разворота для взлета самолетов.
11.00.Экипаж оставил Soryu. Корабль затонул.
Он был поражен тремя торпедами американской подводной лодки Nautilus.
«Теперь в зале заседаний стояла гробовая тишина, – пишет капитан Иора, – однако никто не мог поверить, что надежда потеряна. Вероятно, считали, что оставшиеся у нас самолеты все еще равны по численности американским».
Но американские авианосцы тоже понесли потери. Нагумо проставил задачу самолетам авианосца Hiryu 1атаковать Jorktowh. Этот переименованный американцами авианосец (ранее Waltzing Matilda) после попадания двух торпед уже горел в нескольких местах и имел крен 26 градусов. Это произошло в 10.45.
