Текст книги "Лимб (СИ)"

Автор книги: Лео Калев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Стас снова щелкнул рубильником на каске и погрузился в "нирвану". Мысли его были похожи на одинокое перекати-поле, которое то приближалось, то удалялось, оставляя в промежутках между посещений полнейшую опустошенность. Так он просидел в полной тишине несколько минут, а может и несколько часов. Время в непроглядной бездне таится за углом, его трудно поймать, заставить работать на тебя. Мертвая темнота как будто уговаривает тебя сдаться. Бороться с ней может только очень психически устойчивый человек, ну или дурак, которому нет разницы. Стасу разница была очевидна-надо двигаться вперед! Теперь нет права на ошибку, определить точное направление и ... идти на встречу с Карабасом Барабасом и его "кукольным театром". Не то чтобы страх овладел им, но явно встретиться лицом к лицу с кукловодом "Крытого рынка" Стасу не хотелось. Их неприязнь оказалась взаимной. Поэтому решение Стасу пришло одно: прорываться быстро без подъема на перрон, если надо пустить в ход табельное оружие. Русские не сдаются!

Стас щелкнул рубильником на каске. Красные, налитые кровью глаза смотрели на него из ямы. Тень, отбрасываемая от края платформы, создавала образ большого волосатого человекообразного существа. По перрону в направлении Стаса медленно словно рукав пожарного шланга размоталась такая же волосатая рука с большими кривыми когтями, которые кажется манили Стаса движением пальцев. Стас рывком выхватил табельный ТТ: Дынц, дынц.

Чертыхаясь, Стас резко вскочил на ноги, подпрыгнул и очутился с ногами на лавке. Темно. Стас еще раз щелкнул тумблером. Свет выхватил кусок стены с надписью "Магистраль". Со стены осыпалась плиточная крошка, пыль же от плитки струилась в луче завитками миллионов молекул. В стене виднелись два пулевых отверстия. Левая рука Стаса сжимала пистолет. На пути никого не было.

–Все, приехали. Вот мой чердак уже и поплыл. Надо двигаться, пока не появились еще и семь гномов.

Стас достал бутыль. "Ну еще раз несколько приложиться, а там придется искать магазин. Ха-ха". Отхлебнул, желудок зачавкал как гурман, растирающий языком о нёбо пятидесятилетний коньяк. Кишки не обманешь. Стало совсем не весело. Он похлестал себя по лицу ладонями.

Посмотрев на стене направление к следующей станции, чтобы не ошибиться еще раз, Стас нехотя спрыгнул на путь. Придется еще раз пройти сквозь мантию смерти, но выбора у него не было. Шел он не спеша. Пристально вглядывался в даль, не забывая при этом постоянно оглядываться. И вот наконец луч фонарика обрел круглое очертание, как на стене. Через несколько шагов и вовсе стал размером с апельсин, который катался по невидимой преграде вслед за головой Стаса, разыскивающего хоть маленькую брешь. Крепче сжав пистолет, Стас левой ногой коснулся рельса, для того чтобы держать курс вполне сойдет. Двигаться приходилось медленно, да и сумка на плече не придавала уверенности в движении, но она была всем, что осталось у него от прежней жизни. Замедленное движение в этой замедленной субстанции совсем выключило время для Стаса. Кажется, уже несколько часов он пытается найти выход, но все тщетно. И вот вытянутая рука с пистолетом ткнулась во что-то. Стас от напряжения дернулся, дернулся и палец на курке, но удержался. Он ткнул дулом перед собой еще раз. Затем выставил вперед свободную руку – это вагон. Нащупав поручни, взобрался в открытую дверь, видимо в спешке он не закрыл ее. Внутри вагона так же пусто. Стас снова опустился на мягкую обивку сидений: перед тем как встретить своего "обидчика" нужно набраться сил. сердце взволнованно стучало, как перед первым свиданием с красивой девушкой. Уши начали гореть, тело-потеть.

Собравшись с чувствами воедино, Стас направился по составу. Перед переходом между вагонов что-то блеснуло в луче фонаря на полу. Стас опустился на колено и протянул руку. Блестящий квадрат презерватива снова встретил его почти в том же месте. "Выронил при бегстве?". Стас потрогал карман на груди, нет все на месте. "Похоже, что это уже не шутка, а угроза". Стас хотел идти дальше, как увидел чуть дальше темное пятно на полу. Пальцы почувствовали вязкую, липкую жидкость. Новый прилив адреналина выстрелил Стасу в голову при поднесении к свету испачканных в жидкости пальцев – свежая кровь! Стас почти лег на пол вагона. Водя светом фонаря в пространстве, он пытался найти того, кто оставил этот след. Неужели он все-таки попал? Там, на станции "Магистраль", его настиг Карабас Барабас?

"Кто ты, и что хочешь от меня?"

Почему в метро ходят электровозы? Стасу неистребимо сильно захотелось, чтобы внутри этой синей гусеницы оказался дизель, и он сейчас же завел бы ее, и тараня всех "сказочных жителей", промчался бы по всем станциям этого исчадия ада. Вероятно-это будет последняя и самая разочаровывающая экскурсия в его жизни, но зато он израсходовал бы все топливо до последней капли, потратив его на скорость. В этой темноте ему как раз не хватает скорости. Жить нужно быстро, все равно в конце пути ты скажешь, что еще многого не успел.

Высокоскоростные мысли сковали Стаса на полу. Он даже принял позу поудобнее, чтобы не пропустить в них самого главного захватывающего момента. И почему он сразу не пошел учится на машиниста? Один запах чего только стоит! Единственное что сейчас портит всю картину маслом, так это запах смерти, что подмешивается в общую картину. И запах этот так же осязаем, как запах креозоченных шпал. Как бы далеко тебя не пытались унести мысли, он все время возвращает тебя назад в реальность. Вот и сейчас Стас даже взвизгнул как-то по собачьи, когда реальность пробралась к нему в мозг и сдула с него роденовскую задумчивость. Стас перевернулся на спину, лег на сумку головой и уткнулся в центр света от фонаря. Свет переставал быть однородной массой, появились дополнительные круги, разделенные между собой темными полосами: первый признак того, что наступает швах! Хорошо, что у него есть еще одна каска. А затем придется привыкать к кротовой жизни. Если конечно он выберется живым из этого противостояния с Карабасом Барабасом!

"А сколько их еще всего всех этих подземных королей? И откуда только они взялись? Что мож капнули не там, где положено?"

Стасу все эти страшилки напомнили детство, когда ради этого они собирались у кого-нибудь дома, залазили в чулан или погреб, и травили байки. Волосы вставали на головах, но каждый из собравшихся, безоговорочно веря во все рассказанное, не давал ни малейшего шанса заподозрить его в трусости. Мысли из детства словно токи электрофореза пробежали по всем жилкам Стаса, растянули на его лице улыбку, расслабили фаланги на спусковом крючке пистолета.

Стас словно разбуженный ярким солнцем в воскресное утро нехотя встал на ноги, посмотрел в конец вагона где за дверью начиналась пустошь ночи: – Неееее, мне туда не надо! Мне туда! -Стас повернул голову в лабиринт вагонов. -Должен же я познакомится с профессором Хачикяном! Вопрос у меня к нему, срочный ёпт!

Дойдя до последнего вагона Стас надеялся увидеть то странное свечение, что заливало багряным закатом станцию, но ничего не заметил.

"Выключил свет! Ждет гостей значит! Но мы не привыкли отступать, нам расколоть его поможет киножурнал:",– Хер Вам на рожу! -это Стас уже сказал во весь голос. -Если бы ты слышал те сказки, что мы рассказывали друг другу, прячась по подвалам...,-Стасу казалось, что он не пытается напугать "хозяина" станции, а попросту уговаривает себя спуститься из вагона.

–Готовь туалетную бумагу, засранец! -Стас сначала решил, что это самая устрашающая фраза в данный момент, но осмыслив её, добавил: -Для себя естественно, сейчас будет больно!

Стоя посредине последнего вагона Стас все еще пытался уловить хоть малейший отблеск кровавого зарева, но ничего!

–Не хотели жить как придется, будем жить как попало! -с этой фразой Стас двинулся к выходу. После каждого шага Стас прислушивался и вглядывался в темноту. Поднявшись на перрон Стас снова был шокирован-"манекены", что должны были покрывать пол станции плотным ковром, отсутствовали! Словно для приема высоких гостей была произведена генеральная уборка. Стас для пущей уверенности заглянул за колонны с обоих сторон перрона. Проверил нет ли сложенных тел на путях. Никакого даже малейшего упоминания о чудовищной сцене не было. Стас оглядел потолок, который несколько часов назад напоминал котел преисподней. Он был абсолютно прямым и холодным! Никакой вогнутой арочности и в помине! На станции было влажно и прохладно будто это заброшенный погреб, а не рабочая станция метро. Стас на всякий случай нашел надпись на стене. "Крытый рынок", указатель направлений показывал, что предыдущая станция "Магистраль", следующая-"Сенная площадь".

Значит ли это, что Стас заблудился в собственном сознании? Или это означает, что есть и другая реальность, та в которую угораздило попасть Стасу? Все абсолютно реально, но в нескольких секундах от настоящего. Сколько еще сюрпризов предстоит увидеть ему в этом "новом месте", которое еще несколько часов назад было рядовым метро заурядного города. Что вдруг произошло со всем этим пространством "из пункта А в пункт Б"? Или, как один из вариантов, все это игры разума?

Единственное что было без изменений, так это начисто разрушенный эскалатор. Ему словно кто-то отрезает все пути отступления: идти нужно только вперед и для долгих раздумий нет повода. Стас принял это решение безоговорочно, почти что капитулировал перед обстоятельствами. Еще раз взглянул на стену с указанием следующей станции: -Налево пойдешь-десантуру повстречаешь; направо пойдешь-может и людей встретишь; здесь останешься-точно с Барабасом познакомишься!

Стас еще раз в недоумении окинув, насколько позволяет свет фонаря, станцию, сделал шаг вправо. Ботинок явно во что-то вляпался, Стас даже скользнул на ноге несколько сантиметров.

–Что за черт? -даже в тусклом свете было отчетливо виден цвет размазни. Буро-красный цвет крови совсем свежей нарисовал Стасовым ботинком линию дедлайна. Стас не ожидал от себя такой прыти, как секунду спустя кобура опустела и ствол послушно водил руку Стаса вслед за светом фонарика.

–Черный день настал! -он рывком снял сумку с плеча, достал вторую каску и озарил новым светом пустоту станции еще на несколько метров. -Ты все еще здесь, мой юный друг!

Стас перебегал от колонны к колонне наперегонки с тенями. Каждая из этих теней таила сейчас для него смертельную угрозу.

–Будем в прятки играть или выясним отношения?

Стас перешел на решительные интонации. При этом его движения по залу напоминали ему сцены из Голливудских фильмов с захватом или освобождением. Ему вдруг чертовски понравилось чувствовать себя крутым, не бежать от неизвестной опасности, а диктовать ей свои условия. Этот странный танец захватил его, кружил по станции, которую он недавно панически боялся. Теперь он здесь контролёр-приготовьте билетики!

В очередном вираже нога Стаса снова его подвела, и поехала в сторону. Стас не удержался, и почти сев на шпагат, растянулся на полу. Такого конфуза он не ожидал. Налет крутости выскочил из него, и вместе с каской и пистолетом покатился по перрону. Каска, проскользив по полу еще пару метров, замерла, освещая пол. Пистолет же еще пару секунд подавал "голос" скользя по перрону. Вот и он надежно укрылся в темноте. Стас замер в позе атакующей черепахи. Ему сейчас захотелось стать этой самой черепахой, и спрятать себя под её толстый, непробиваемый бронепанцырь.

Пол под светом фонаря наконец-то открылся для Стаса. Он весь был покрыт следами свежей крови. Практически каждый квадрат пола был покрыт если не лужицей, то еле уловимой чертой, как если бы кто-то полз по полу, ну или волочил ногу. Но при этом передвигается он быстро, и отлично прячется ... у Стаса за спиной! Волосы встали у него не только на голове, сейчас даже куртка не касается его спины из-за них! Если он и хотел стать черепахой, то однозначно молниеносной. Размазывая красную "кашу" руками и ногами, Стас ринулся к свету. Схватив каску, он первым делом осветил место предполагаемого приземления пистолета. В этом безлюдном месте только пистолет придавал ему силы больше чем вся его хваленая стальная выдержка. С ним ему было спокойнее даже когда он отключался на сон.

А вот и пистолет. Еще один рывок, и он у цели! Теперь ему спокойнее. Он пристроился спиной к колонне и постарался успокоиться. В ушах зашумело, голова закружилась. "Держать оборону можно и сидя". Силы почему-то стремительно покидали его. Вот и голова уже еле держалась на плечах. Каска придавливала взгляд Стаса к полу. И здесь он наконец обнаружил причину кровавых следов: штанины в самом их низу были изрезаны в клочья, как если бы их разорвали бешенные собаки. Эти лохмотья были насквозь пропитаны кровью, которая и сейчас пузырилась сквозь штанины, наполняя их еще большим количеством липкой красной краской. Откуда это все он уже не понимал, мысли его путались, силы еще более стремительней стали покидать его. Они словно та самая кровь, сочились сквозь его кожу, вылетали выдохами, испарялись потом.

Словно в тумане Стас преодолел перрон в сторону своей цели, туда куда он все еще стремился попасть. У него еще есть несколько станций надежды. Есть еще десятки километров, которые он должен преодолеть. Нет такой цели, которой он не достиг бы! И сейчас ему просто нужен отдых, нужен полноценный сон, нужен мягкий диван вагона, где он смог бы все это получить. Там он сможет прийти в себя, и ... Вот он край станции. Надо собрать последние силы, чтобы взобраться в этот невероятно неуступчивый вагон, который словно скала встал у него на пути.

Внутри вагона он рухнул на лавку. Если бы он был мертвецки пьян, то это было бы как раз то самое состояние! Глаза его сомкнулись в ту самую секунду, и он провалился в бездну бессознания.

9 ПРЕДЕЛ ПРОЧНОСТИ

Сон это был или явь, но он отчетливо услышал, как заработал компрессор тормозной системы, по-змеиному зашипели двери и вагон тронулся. Качая словно на волнах, поезд мягко следовал куда-то. Тихое постукивание колес успокаивало его еще больше, легкое покачивание убаюкивало. Внутри этого состояния ему стало очень спокойно. Ему вдруг сейчас показалось, что он стал опять маленьким мальчиком, тем самым мальчиком, что сегодня ночевал у бабушки в доме. Бабушка тем временем, что-то мурлыкая себе под нос, изредка гремит посудой на кухне. Легкий аромат свежеиспеченных блинов проникает ему в ноздри, возбуждая в нем дикий аппетит. Мозг, затуманенный сном, все еще никак не даст команду открыть глаза. Да и делать этого совсем не хочется. Хочется наслаждаться этим моментом из детства еще и еще. Это волшебный вагон, он перенес его туда, где взрослый человек хочет остаться на всегда! Туда где запахи сильней, где солнце ярче, где еще жив отец, где бабушкины пирожки вкуснее самых лучших деликатесов в мире, где мама каждое утро будит тебя самым искренним поцелуем, и её шершавые с утра губы смешно щекочут тебе мочку уха. Если надо чтобы детство было реальностью закрытых глаз, то он готов сейчас поступать именно так.

Сквозь запекшуюся пелену на глазах он увидел темные тени, что перемещались словно призраки. Призраков было много; одни были большого роста, другие небольшого. Одни были быстры как ветер, другие очень медлительны или вовсе стояли на месте. Он уловил даже их голоса. Они были невнятны, мешались в кучу, превращаясь в гул, словно это было ... метро в час пик!

Странно, но они никак его не беспокоили, вернее даже с ними он чувствовал себя спокойней. Этот рой теней у него перед глазами напоминал ему муравейник, такой большой, человеческий муравейник, что так же по утрам просыпается, вечно куда-то спешит, и где каждый занимается своим и очень нужным делом. Он был частью этого муравейника. А сейчас эта белая пелена разделяет его и всех остальных из этого роя. Она не только мешает ему рассмотреть все происходящее, она ко всему перекрыла ему доступ, накрыла его с головой, сковала его по рукам и ногам.

...

Сколько длится самый длинный сон? Несколько минут! Несколько минут в которые сжаты миллионы мегабайт цветных или черно-белых фильмов. Фильмов на основе реальных событий, или фильмов фантастических, созданных твоим сознанием. Кто скажет на сколько реален тот или иной сюжет сна? Просыпаясь в шоке от увиденного, мы часто бываем в шоке от происходящего вскоре после, когда видим в реале то, что так сильно напоминает тот самый сон.

Когда явь в итоге становится сном, мы вытираем, промокшей за эти пару минут подушкой, пот со лба. Когда сон начинает обретать реальность – подушкой не обойдешься. Здесь нужны крепкие нервы и непромокаемые штаны!

Для пары сотен людей, скопившихся на перроне станции метро, реальность и сны перемешались так сильно, что поверить в происходящее для некоторых было практически невозможно. Те что были покрепче рассудком пытались привести в чувство остальных. Остальные же, а это совсем обессиленные старики, помешавшиеся от случившегося и истерички всех полов, располагались в стоявшем возле перрона составе. Здесь же находился и "полевой госпиталь", который насчитывал несколько "тяжелых" пациентов, среди которых был и он. Из медикаментов по случайности у людей было совсем немного: нашлись таблетки аспирина, были антибиотики, совсем немного бинтов. Среди пассажиров последнего рейса оказались и медработники. Они-то и ухаживали за всеми пациентами. Другой состав находился глубоко в тоннеле, его решили использовать как могильник. И каждый день бригада самых стойких парней выносила туда груз 200. Процессия сопровождалась повышенным вниманием со стороны женского пола: они всегда провожали её до края платформы, кто-то причитал, кто-то читал молитву, остальные плакали, шумно сморкались в уже не высыхающие платки, скулили словно собачонки. Никто и не думал просто выбрасывать тела в глубине тоннеля, каждый понимал, что следующая церемония может оказаться по его душу.

После очередной церемонии двое вошли в "лазарет". Молодой, крепкий на вид, парень и мужчина лет пятидесяти сразу направились к лежащему на одной из лавок больному. Мужчина сел напротив, а парень, облокотившись на поручень, завис над над лежащим без движения парнем. Глаза больного были закрыты, дыхание было прерывисто, с помощью разорванных тряпок голова его и тело были зафиксированны.

–Дааа бродяга, крепок ты! – начал разговор склонившийся над ним парень. -Я каждый день ждал, что ты будешь следующим нашим клиентом, – он бросил взгляд и махнул головой сидящему напротив мужчине. -Но ты заставляешь меня уважать тебя, хотя я совсем тебя не знаю. Да? – он снова кивнул мужчине. -Силища! От ног остались тряпочки, шея сломана, а он до сих пор держит сжатыми кулаки, и ведь не пискнул все это время! – здесь он повысил голос и посмотрел в конец вагона, где сидел связанный толстяк с толстым кляпом во рту. Но даже с кляпом было слышно, как он воет утробным голосом.

–Оставь его в покое, – заступился за него мужчина. -Не каждому дано выдержать такое.

–Ну да, это явно не по силам главам администраций! – не на шутку разошелся парень.

Он быстрым шагом прошелся по вагону к пленнику. Толстяк заскулил словно маленький щенок, видно было, как он заплакал – крупные слёзы побежали по его пухленьким щекам, голова нервно задрожала.

–Его надо вывести на дальняк! – сморщившись отпрянул от него парнишка. -Он тут сортир устроил. Может его отпустить, пусть по тоннелю побегает?! Глядишь придет в себя!

Толстяк затряс головой – жестами его были одновременно и "ДА" и "НЕТ".

–Ути-пусичек ты наш, – продолжал язвить парень.

–Ну все хватит, – перебил его мужчина. -Всему есть предел.

–Ладно Петрович! Извини, я просто терпеть слизняков не могу. Вот мужик! – он показал на парня привязанного к лавке. -Но ему не повезло, а это чмо ... , – он погрозил толстяку пальцем, затем кулаком, а потом просто махнул на него.

Парень облокотился на стенку вагона, замер, о чем-то задумался. Петрович тоже, уткнув взгляд в пол, задумался. Этот ритуал продолжался у них уже седьмой день. Семь дней – ровно столько они были в заперти под землей. Семь дней безнадеги, семь дней неизвестности. Шел седьмой день сотворения нового мира. Мира без людей, мира без Бога. Человечество, решившее что оно может сотворить его и без Него, было испепелено. И вовсе не Божьей карой, а собственной гордыней. Человек перестал быть венцом, уподобившись крысе, он доживал свои последние дни в земле. Первый раз в его истории живые наполняли убежища под землей, а мертвые – "населяли" её поверхность.

Невероятно, но их мысли сейчас были схожи. Каждый думал о времени, что оставалось у них до момента, когда все закончится, и не останется того, кто понесет их в последний путь. Не останется тех, кто прольет слезу над их остывшим телом.

...

Трамвай медленно подполз к остановке. Конечная. Народ нехотя пополз к выходу. Он тоже выходит здесь. Они совсем недавно переехали сюда, но он уже запомнил этот мудреный маршрут от остановки к своему подъезду. Пиная тополиный пух, он медленно завернул за угол дома – вот и двор. Взглядом найдя свое окно, он пытался увидеть знакомый силуэт, встречающий его с работы.

В окнах дома пусто, как и во дворе. Но его это совсем не волнует. После набора номера квартиры на домофоне он по привычке наклоняется к динамику, и дождавшись ответа, улыбаясь, произносит:

-Любимая, я пришел!